Все, что требуется, – плечи и донг.
– Значит, надо лезть с донгом Dong – член (вулг. англ.).
наперевес?
– Не валяй дурака. Донг – это деньги. Однажды я прокатилась на автобусе из Сайгона в Хюэ – ради интереса. Получилось очень забавно.
– Так, может, стоит подумать, чтобы выбираться отсюда завтра?
– Надо первым делом заняться этим с утра, – сказала Сьюзан и добавила: – Предполагалось, что я буду встречать Тет у Билла.
Я не ответил.
– Приглашены все, кого мы знаем: американцы, англичане, азиаты и вьетнамцы-католики.
– Невероятно весело.
– Но теперь, конечно, не пойду. Буду смотреть из окна на пляски дракона.
– Утром поблагодаришь себя.
– Экономка уйдет к родным. Большинство ресторанов и баров в этот день закрыты или пускают только по приглашениям. Подогрею себе фо, откупорю бутылку рисового вина, поставлю альбом Барбры Стрейзанд и лягу пораньше спать.
– Ужасная перспектива. А как насчет «Бич бойз»?
– Я могла бы пойти на вечеринку, но это покажется странным.
– А хочешь поехать со мной в Хюэ?
– Это идея. – Сьюзан забралась на меня верхом. – Какой ты милый.
– А ты – сплошная проблема.
– Тебя же не могут никак наказать. Разве что пошлют во Вьетнам?
Мы поцеловались. Мой линга удлинился, и мы опять предались любви. Прошло не больше часа, как мы делали это в прошлый раз, хотя в тот день я не заказывал суп из птичьего гнезда. Такой же разгул, как в мой первый отпуск в Нячанге. Только в тот раз я был значительно моложе. Я представил, как выхожу в Бангкоке к Карлу на костылях. Но по крайней мере хотя бы загорелый.
Сьюзан заснула в моих объятиях. Поднялся сильный ветер – я слушал, как волны накатывали на берег, и не мог заснуть: понимал, что накликал неприятностей на свою загорелую задницу и увязал все глубже.
Я вспоминал предостерегающую сказку о горе Гонконг: потом не вздумай жаловаться, что не предупрежден.
Мир не всегда благоволит влюбленным. Что же до Пола Бреннера и Сьюзан Уэбер – они в самом деле вызвали гнев богов.
Сьюзан права: надо сматываться завтра, а не в субботу, канун Тета. Но она догадалась об этом не сегодня – знала всю неделю!
Я был уверен, что Сьюзан Уэбер готова поехать со мной домой, если бы я взял ее с собой. Но она ни разу не сказала: «Давай-ка отсюда сматываться». Она говорила: «Разреши мне поехать с тобой, куда бы ты ни ехал».
Это наводило на следующие мысли.
Первая: ей наскучил Билл, она с ним порвала и искала приключения; вторая: она без ума от меня и хочет быть рядом; третья: у нас с ней одно и то же задание.
Возможны также любые комбинации всех трех.
И еще: мы оба понимали – если мы расстанемся в Нячанге, то можем больше не встретиться ни в Ханое, ни в другом месте. А если даже встретимся в Ханое, все будет уже не так. Мое путешествие становилось ее путешествием. Ее путь домой – моим возвращением домой.
Глава 20
В пятницу спозаранку мы отправились в государственное туристическое агентство «Видотур». Но, как многие официальные службы, оно оказалось закрытым на праздники. В городе прекращало работу все, кроме продовольственных и цветочных магазинов.
Мы заглянули на вокзал, но это был последний день, когда ходили какие-то поезда; с завтрашнего дня вплоть до следующей пятницы прекращалось всякое движение. Мы не смогли купить билеты даже с брони. Положение ухудшало и то, что состав шел только до Дананга. Даже если бы мы подкупили проводника или как-то достали билеты, в Дананге предстояло либо задержаться, либо повторить весь процесс заново.
Пришлось уходить с вокзала.
– Почему тебя прислали сюда именно в Тет? – спросила Сьюзан.
– Это не так глупо, как кажется, – ответил я. – Мне нужно отыскать человека в его родной деревне или городе.
– Что ж, он непременно будет именно там.
– Но это единственный адрес, который у нас имеется.
– Тамки? Так называется его деревня?
– Сомневаюсь, чтобы существовала деревня с таким названием. Название какое-то другое. Я узнаю его в Хюэ. Из Хюэ я должен ехать в это место. Но ты со мной не поедешь, повторяю – не поедешь!
– Я знаю. Я останусь в Хюэ, а оттуда поеду прямо в Ханой, и мы там встретимся.
– Прекрасно. А пока нам необходимо добраться до Хюэ.
– Дело за деньгами. Я доставлю нас в Хюэ.
Мы обошли город с туристической картой, которую я купил на пляже, но оба частных туристических агентства тоже не работали.
На улицах я смотрел, нет ли за нами «хвоста», и убедился, что все чисто. Порасспросив людей, мы нашли неподалеку от рынка транспортное агентство микроавтобусов. За конторкой нас встретил малый в темных очках с видом пройдохи и повадками ястреба. Он почувствовал запах денег и отчаяния, как птица-падальщик чует неминуемую смерть будущей жратвы. Сьюзан билась с ним минут десять и наконец повернулась ко мне:
– Он говорит, что завтра в семь утра отправляется туристическая группа. В Хюэ они прибывают в шесть вечера – к самому празднику кануна Тета. Когда у вас назначена встреча?
– Не раньше полудня следующего дня. В воскресенье.
– Прекрасно. Он говорит, что все сиденья раскуплены, но можно устроиться на ступеньках или где-нибудь еще. Для багажа места предостаточно. По пятьдесят баксов с носа.
– А что это за группа?
Сьюзан спросила Пройдоху, выслушала ответ и перевела:
– Французы.
– Уж лучше идти пешком.
Она рассмеялась.
– Скажи ему: за такую компанию он сам должен нам приплачивать.
Сьюзан перевела дословно.
Пройдоха загоготал и хлопнул меня по плечу.
– Слушай, спроси-ка его, – повернулся я к Сьюзан, – нет ли у него машины с водителем?
Пройдоха с сомнением покосился на меня, что означало: «Есть-то есть, но это будет стоить целого состояния».
– У него есть шофер, который может отвезти нас в Хюэ, но поскольку теперь праздник, запрашивает пять сотен, – перевела Сьюзан.
– Это не мой праздник, – ответил я. – Две сотни.
Она переговорила с Пройдохой, и мы сошлись на трех.
– Он говорит, машина будет только после шести. – И от себя добавила: – Если выедем в шесть, когда движение небольшое, можем добраться за семь или восемь часов. Так что приедем около часа ночи. Нормально?
– Конечно. Если в гостинице не найдется мест, переночуем в вестибюле.
– Ты отдаешь себе отчет, что ночные поездки небезопасны?
– Как и дневные.
– Ну хорошо... Тогда я ему скажу, чтобы около шести нас забрали из гостиницы.
Я отвел ее в сторону.
– Нет. Скажи ему так: мы придем сюда. И еще скажи, что в Хюэ нам надо в аэропорт Фубай.
Сьюзан кивнула и перевела Пройдохе мои слова.
Мы вышли из «Пройдох-тура» и, обнаружив неподалеку кафе, решили выпить по чашке кофе.
– Ты провернула колоссальную работу, – похвалил я Сьюзан. – Я немного беспокоился, не зная, как мне выбираться из Нячанга.
– За такие деньги – почти годичная зарплата – можно получить что угодно. Как любил говаривать мой отец, «бедняк страдает, богатый испытывает легкие неудобства». – Она посмотрела на меня и добавила: – Если мы могли заплатить три сотни, значит, у нас есть еще. Поедем ночью – не спи!
– Я давно это понял. Поэтому до сих пор жив. Если нам не понравится вид шофера, в запасе есть микроавтобус.
Сьюзан пригубила кофе и спросила:
– Почему ты не захотел, чтобы водитель заехал за нами в гостиницу?
– Потому что полковник Манг не велел мне пользоваться частными машинами.
– Почему?
– Потому что он мудак и параноик. Мне приказано явиться в иммиграционную полицию и продемонстрировать билет до Хюэ. Ты сказала, что можно купить билет на автобус?
– Да. Билет действителен постоянно. Так что можешь показать его в полиции. Они не сумеют определить, на какой он рейс. До Хюэ пятьсот пятьдесят километров – автобус идет десять – двенадцать часов. По моим соображениям, последний рейс отправится в час дня и прибудет на место примерно в полночь.
– Значит, если бы я ехал на автобусе, скоро уже надо отправляться?
– Правильно. А еще раньше – расплатиться за гостиницу.
– О'кей. – Я поднялся. – Пошли на автобусную станцию.
Мы расплатились за кофе и вышли на улицу. Автобусная станция представляла собой громадное скопление бедняков, среди которых я не заметил ни одного белого, даже рюкзачника или школьного учителя. Очереди казались громадными. Но Сьюзан подошла в начало, дала пареньку несколько долларов и попросила купить мне билет.
– В один конец или туда и обратно? – спросила она меня.
– В один конец, на обзорном этаже, место, пожалуйста, у окна.
– А на крышу не хочешь?
Она взяла у вьетнамца билет, и мы покинули кишащую людьми автостанцию.
– Продавец сказал, автобус есть в двенадцать и в час, – объяснила мне Сьюзан.
Мы подошли к отделению иммиграционной полиции.
– Подожди меня здесь, – попросил я ее. – Теперь они знают, что ты говоришь по-вьетнамски. Лучше я заморочу им голову ломаным английским.
– И, что еще важнее, если ты не выйдешь оттуда, я сообщу об этом в посольство.
Я не ответил.
Внутри за конторкой сидел другой полицейский. Я дал ему записку полковника Манга. На этот раз приемная оказалась почти пустой. Только на скамьях дремали два рюкзачника.
– Куда теперь? – спросил меня на сносно понятном английском иммиграционный коп.
– В Хюэ.
– Как ехать в Хюэ?
Я показал ему автобусный билет. Он как будто немного удивился. Но потом, видимо, решил: раз у меня в руках билет, за который я заплатил пять баксов, значит, я говорю правду.
– Когда ехать?
– Теперь.
– Да? Уходить из гостиница?
Этот тип знал, что я зарегистрировался по завтрашний день.
– Да. Сегодня выезжаю.
– Почему сегодня?
– Завтра в Хюэ никакого транспорта: ни поезда, ни самолета, ни автобуса.
– Хорошо. Ходить в полиция в Хюэ.
– Знаю, – резко ответил я.
– Леди ехать с вами?
– Может, поедет, может, не поедет. Мы еще не обсуждали.
– А где она теперь? – спросил он.
– Ходит по магазинам. – Я посмотрел на часы. – Мне пора.
– Нет, – про квакал, он. – Вам надо печать. – Он достал фотокопии, которые я оставил в полиции в день приезда. – Я ставить. Десять долларов.
Я отдал ему десятку. Он шлепнул печать и что-то написал поверх нее. А я подумал, что здешние ребята придумывали все эти штучки прямо на ходу. И пока он не изобрел чего-нибудь новенького, поспешно вышел на улицу.
Но успел заметить надпись по красному штампу: Хюэ – Сенчури. Дату и время: 11.15. Значит он уже знал, где я должен остановиться.
– Какие-нибудь проблемы? – спросила меня Сьюзан.
– Нет. Просто очередной налог на круглоглазость. – Я показал ей ксерокопии с красной печатью. – Что это такое?
– Разрешение на проезд иностранцев внутри страны, – ответила она, бросив взгляд на бумаги. – Такие давно вышли из употребления.
– Обошлось мне в десять баксов, – проворчал я.
– За пятерку я купила собственную печать.
– В следующий раз захвати с собой.
– Так ты собираешься остановиться в «Сенчури риверсайд»? – спросила она меня. – Я там жила, когда приезжала в Хюэ.
– И в этот раз будешь там жить. Но мы постараемся снять отдельные комнаты.
Мы взяли такси и велели шоферу ехать в «Гранд-отель».
– А если бы не подвернулась я, – спросила по дороге Сьюзан, – ты бы заказал себе одну вьетнамку на всю неделю или пользовался каждый день разными? Или подцепил бы белую в «Моряцком клубе»?
Я не знал, какой ответ правильный, и поэтому сказал:
– Я проводил бы больше времени в Океанографическом институте, а потом принимал холодный душ.
– Я серьезно.
– Если серьезно, дома у меня есть девушка.
Она не ответила.
Но я неплохо поднаторел в таких делах и поэтому добавил:
– Даже если бы никого не было, когда я на задании, я не совершаю ничего, что бы усложнило или скомпрометировало мою миссию. Но, как недавно выяснилось, ты из той же команды, что и я. Поэтому я подумал, что имею право сделать исключение.
– Я не из той же команды, – отозвалась Сьюзан. – И кроме того, когда в Сайгоне мы принимали решение ехать в Нячанг вместе, ты об этом не имел никакого понятия.
Я не припоминал, чтобы принимал такое решение, но и в этот раз счел за лучшее промолчать. А она тем временем продолжала:
– По-твоему, если ты на задании с коллегой женского пола, то имеешь право вступать с ней в интимную или романтическую связь? Наверное, так и познакомился со своей как-ее-там?
– Давай остановимся у рынка – мне надо купить намордник.
– Извини.
Больше до самого «Гранд-отеля» мы не сказали друг другу ни слова.
В гостинице портье подал Сьюзан факс на бланке «Бэнк оф Америка».
– Получила кредит на велорикшу? – хмыкнул я.
Она подала мне листок. Факс пришел, конечно, от Билла. Текст был следующим:
Вашингтонская контора категорически настаивает, чтобы ты немедленно возвращалась в Сайгон. Им срочно надо переговорить с тобой по электронной почте. Со своей стороны не возражаю, если ты захочешь пойти к Винсентам на новогоднюю вечеринку. Будем цивилизованными людьми и обсудим наши отношения, если таковые остались. Пожалуйста, ответь.
Я отдал ей факс.
– Решение за тобой, Пол, – сказала мне Сьюзан. – Они – твои начальники.
– Факс адресован тебе, а не мне, – ответил я.
– Что ж, у меня нет боссов в Вашингтоне. Я оказала услугу консульству. И конец истории.
Я не был в этом уверен, но тем не менее сказал:
– Напиши Биллу, что едешь со мной в Хюэ.
Сьюзан взяла у портье лист факсимильной бумаги. А когда кончила писать, показала текст мне.
Мистер Бреннер и я направляемся в Хюэ. Проинформируй об этом его контору. Вернусь через неделю. Привет Винсентам. Прости.
Он зашла с портье в заднюю комнату и появилась оттуда через несколько минут.
– Я сказала, что мы выписываемся сегодня. И просила прислать через полчаса такси: мол, ты едешь на автостанцию, а я – на вокзал.
Мы поднялись наверх.
– Готовься к приключению, – сказал я.
* * *
В полдень мы спустились в вестибюль – оба в джинсах, рубашках-поло и кроссовках. Расплатились с гостиницей, и Сьюзан повела меня на веранду. В этот день столики обслуживала Люси, и Сьюзан вложила ей в ладонь несколько купюр. Пожилая вьетнамка рассыпалась в благодарностях и начала что-то тараторить моей спутнице.
– Она говорит, что вас не помнит, – перевела Сьюзан. – Но помнит американских солдат, таких... горячих и сумасшедших. Но все они были к ней добры. Она желает нам счастливого пути.
– Передай ей, – попросил я, – что я не забываю доброты и терпения вьетнамских девушек, которые делали такими приятными наши увольнительные от войны.
Сьюзан перевела. Вьетнамка поклонилась. Мы обнялись и расцеловались – на французский манер, в обе щеки.
Потом мы со Сьюзан возвратились в вестибюль, забрали чемоданы и вышли на улицу, где уже нас поджидало такси.
– Это выглядело очень мило, – заметила Сьюзан. – Что вы сказали друг другу?
– Сказали, что мы – старинные друзья. Вместе прошли через войну.
Таксист поставил наши чемоданы в багажник, мы поехали.
Книга IV
Шоссе № 1
Глава 21
Такси высадило сначала Сьюзан – у вокзала, а затем меня – у автостанции.
Я вошел в здание, переждал несколько минут, затем вышел, взял другое такси и доехал до гостиницы «Тонгхат» на побережье. Оставил вещи у старшего коридорного, вышел на террасу и занял столик. Через пять минут ко мне присоединилась Сьюзан.
Нам предстояло убить несколько часов, прежде чем появиться в «Пройдох-туре». А это место было не хуже других и не привлекало внимания. Посетители – все люди с Запада. И ни одного из министерства общественной безопасности.
Мы пообедали.
– Зачем ты едешь со мной? – спросил я Сьюзан.
– Не хочу возвращаться в Сайгон.
– Объясни.
– С тобой лучше.
– Почему?
– Ну... можешь подумать, что мне велели присматривать за тобой. Или мне стало скучно и захотелось острых ощущений. Или что я схожу по тебе с ума.
– Признаюсь, все эти мысли меня посетили.
Сьюзан улыбнулась:
– Выбери любую версию, которая тебя устраивает. Но не больше.
Я обдумал ее слова.
– Предпочитаю первые две, потому что если верна третья и с тобой что-нибудь произойдет, я себе никогда не прощу.
Сьюзан закурила и стала смотреть, как из устья реки в море выходили рыбачьи лодки.
– Не хочу, чтобы ты чувствовал ответственность за мою безопасность. Я сама умею о себе позаботиться.
– О'кей. Но даже в армии существовала система товарищеской поруки. Двое присматривали друг за другом.
– Тебе приходилось терять друзей?
– Двоих.
Сьюзан долго молчала, а затем спросила:
– А спасать жизнь друга?
– Несколько раз.
– А тебя самого спасали?
– Несколько раз.
– Значит, и мы станем присматривать друг за другом и делать все, что можем.
Я не ответил.
– Если после Хюэ ты собираешься во внутренние районы, – продолжала Сьюзан, – учти: когда белый человек путешествует один, он вызывает подозрение.
– Я понимаю, но поеду один, – ответил я.
– Помнишь, я тебе говорила в «Ку-баре»? Тебе надо выдать себя за натуралиста или биолога-любителя. Если за тобой следили в Нячанге, ты показал, что интересуешься биологией, когда ходил в Океанографический институт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Значит, надо лезть с донгом Dong – член (вулг. англ.).
наперевес?
– Не валяй дурака. Донг – это деньги. Однажды я прокатилась на автобусе из Сайгона в Хюэ – ради интереса. Получилось очень забавно.
– Так, может, стоит подумать, чтобы выбираться отсюда завтра?
– Надо первым делом заняться этим с утра, – сказала Сьюзан и добавила: – Предполагалось, что я буду встречать Тет у Билла.
Я не ответил.
– Приглашены все, кого мы знаем: американцы, англичане, азиаты и вьетнамцы-католики.
– Невероятно весело.
– Но теперь, конечно, не пойду. Буду смотреть из окна на пляски дракона.
– Утром поблагодаришь себя.
– Экономка уйдет к родным. Большинство ресторанов и баров в этот день закрыты или пускают только по приглашениям. Подогрею себе фо, откупорю бутылку рисового вина, поставлю альбом Барбры Стрейзанд и лягу пораньше спать.
– Ужасная перспектива. А как насчет «Бич бойз»?
– Я могла бы пойти на вечеринку, но это покажется странным.
– А хочешь поехать со мной в Хюэ?
– Это идея. – Сьюзан забралась на меня верхом. – Какой ты милый.
– А ты – сплошная проблема.
– Тебя же не могут никак наказать. Разве что пошлют во Вьетнам?
Мы поцеловались. Мой линга удлинился, и мы опять предались любви. Прошло не больше часа, как мы делали это в прошлый раз, хотя в тот день я не заказывал суп из птичьего гнезда. Такой же разгул, как в мой первый отпуск в Нячанге. Только в тот раз я был значительно моложе. Я представил, как выхожу в Бангкоке к Карлу на костылях. Но по крайней мере хотя бы загорелый.
Сьюзан заснула в моих объятиях. Поднялся сильный ветер – я слушал, как волны накатывали на берег, и не мог заснуть: понимал, что накликал неприятностей на свою загорелую задницу и увязал все глубже.
Я вспоминал предостерегающую сказку о горе Гонконг: потом не вздумай жаловаться, что не предупрежден.
Мир не всегда благоволит влюбленным. Что же до Пола Бреннера и Сьюзан Уэбер – они в самом деле вызвали гнев богов.
Сьюзан права: надо сматываться завтра, а не в субботу, канун Тета. Но она догадалась об этом не сегодня – знала всю неделю!
Я был уверен, что Сьюзан Уэбер готова поехать со мной домой, если бы я взял ее с собой. Но она ни разу не сказала: «Давай-ка отсюда сматываться». Она говорила: «Разреши мне поехать с тобой, куда бы ты ни ехал».
Это наводило на следующие мысли.
Первая: ей наскучил Билл, она с ним порвала и искала приключения; вторая: она без ума от меня и хочет быть рядом; третья: у нас с ней одно и то же задание.
Возможны также любые комбинации всех трех.
И еще: мы оба понимали – если мы расстанемся в Нячанге, то можем больше не встретиться ни в Ханое, ни в другом месте. А если даже встретимся в Ханое, все будет уже не так. Мое путешествие становилось ее путешествием. Ее путь домой – моим возвращением домой.
Глава 20
В пятницу спозаранку мы отправились в государственное туристическое агентство «Видотур». Но, как многие официальные службы, оно оказалось закрытым на праздники. В городе прекращало работу все, кроме продовольственных и цветочных магазинов.
Мы заглянули на вокзал, но это был последний день, когда ходили какие-то поезда; с завтрашнего дня вплоть до следующей пятницы прекращалось всякое движение. Мы не смогли купить билеты даже с брони. Положение ухудшало и то, что состав шел только до Дананга. Даже если бы мы подкупили проводника или как-то достали билеты, в Дананге предстояло либо задержаться, либо повторить весь процесс заново.
Пришлось уходить с вокзала.
– Почему тебя прислали сюда именно в Тет? – спросила Сьюзан.
– Это не так глупо, как кажется, – ответил я. – Мне нужно отыскать человека в его родной деревне или городе.
– Что ж, он непременно будет именно там.
– Но это единственный адрес, который у нас имеется.
– Тамки? Так называется его деревня?
– Сомневаюсь, чтобы существовала деревня с таким названием. Название какое-то другое. Я узнаю его в Хюэ. Из Хюэ я должен ехать в это место. Но ты со мной не поедешь, повторяю – не поедешь!
– Я знаю. Я останусь в Хюэ, а оттуда поеду прямо в Ханой, и мы там встретимся.
– Прекрасно. А пока нам необходимо добраться до Хюэ.
– Дело за деньгами. Я доставлю нас в Хюэ.
Мы обошли город с туристической картой, которую я купил на пляже, но оба частных туристических агентства тоже не работали.
На улицах я смотрел, нет ли за нами «хвоста», и убедился, что все чисто. Порасспросив людей, мы нашли неподалеку от рынка транспортное агентство микроавтобусов. За конторкой нас встретил малый в темных очках с видом пройдохи и повадками ястреба. Он почувствовал запах денег и отчаяния, как птица-падальщик чует неминуемую смерть будущей жратвы. Сьюзан билась с ним минут десять и наконец повернулась ко мне:
– Он говорит, что завтра в семь утра отправляется туристическая группа. В Хюэ они прибывают в шесть вечера – к самому празднику кануна Тета. Когда у вас назначена встреча?
– Не раньше полудня следующего дня. В воскресенье.
– Прекрасно. Он говорит, что все сиденья раскуплены, но можно устроиться на ступеньках или где-нибудь еще. Для багажа места предостаточно. По пятьдесят баксов с носа.
– А что это за группа?
Сьюзан спросила Пройдоху, выслушала ответ и перевела:
– Французы.
– Уж лучше идти пешком.
Она рассмеялась.
– Скажи ему: за такую компанию он сам должен нам приплачивать.
Сьюзан перевела дословно.
Пройдоха загоготал и хлопнул меня по плечу.
– Слушай, спроси-ка его, – повернулся я к Сьюзан, – нет ли у него машины с водителем?
Пройдоха с сомнением покосился на меня, что означало: «Есть-то есть, но это будет стоить целого состояния».
– У него есть шофер, который может отвезти нас в Хюэ, но поскольку теперь праздник, запрашивает пять сотен, – перевела Сьюзан.
– Это не мой праздник, – ответил я. – Две сотни.
Она переговорила с Пройдохой, и мы сошлись на трех.
– Он говорит, машина будет только после шести. – И от себя добавила: – Если выедем в шесть, когда движение небольшое, можем добраться за семь или восемь часов. Так что приедем около часа ночи. Нормально?
– Конечно. Если в гостинице не найдется мест, переночуем в вестибюле.
– Ты отдаешь себе отчет, что ночные поездки небезопасны?
– Как и дневные.
– Ну хорошо... Тогда я ему скажу, чтобы около шести нас забрали из гостиницы.
Я отвел ее в сторону.
– Нет. Скажи ему так: мы придем сюда. И еще скажи, что в Хюэ нам надо в аэропорт Фубай.
Сьюзан кивнула и перевела Пройдохе мои слова.
Мы вышли из «Пройдох-тура» и, обнаружив неподалеку кафе, решили выпить по чашке кофе.
– Ты провернула колоссальную работу, – похвалил я Сьюзан. – Я немного беспокоился, не зная, как мне выбираться из Нячанга.
– За такие деньги – почти годичная зарплата – можно получить что угодно. Как любил говаривать мой отец, «бедняк страдает, богатый испытывает легкие неудобства». – Она посмотрела на меня и добавила: – Если мы могли заплатить три сотни, значит, у нас есть еще. Поедем ночью – не спи!
– Я давно это понял. Поэтому до сих пор жив. Если нам не понравится вид шофера, в запасе есть микроавтобус.
Сьюзан пригубила кофе и спросила:
– Почему ты не захотел, чтобы водитель заехал за нами в гостиницу?
– Потому что полковник Манг не велел мне пользоваться частными машинами.
– Почему?
– Потому что он мудак и параноик. Мне приказано явиться в иммиграционную полицию и продемонстрировать билет до Хюэ. Ты сказала, что можно купить билет на автобус?
– Да. Билет действителен постоянно. Так что можешь показать его в полиции. Они не сумеют определить, на какой он рейс. До Хюэ пятьсот пятьдесят километров – автобус идет десять – двенадцать часов. По моим соображениям, последний рейс отправится в час дня и прибудет на место примерно в полночь.
– Значит, если бы я ехал на автобусе, скоро уже надо отправляться?
– Правильно. А еще раньше – расплатиться за гостиницу.
– О'кей. – Я поднялся. – Пошли на автобусную станцию.
Мы расплатились за кофе и вышли на улицу. Автобусная станция представляла собой громадное скопление бедняков, среди которых я не заметил ни одного белого, даже рюкзачника или школьного учителя. Очереди казались громадными. Но Сьюзан подошла в начало, дала пареньку несколько долларов и попросила купить мне билет.
– В один конец или туда и обратно? – спросила она меня.
– В один конец, на обзорном этаже, место, пожалуйста, у окна.
– А на крышу не хочешь?
Она взяла у вьетнамца билет, и мы покинули кишащую людьми автостанцию.
– Продавец сказал, автобус есть в двенадцать и в час, – объяснила мне Сьюзан.
Мы подошли к отделению иммиграционной полиции.
– Подожди меня здесь, – попросил я ее. – Теперь они знают, что ты говоришь по-вьетнамски. Лучше я заморочу им голову ломаным английским.
– И, что еще важнее, если ты не выйдешь оттуда, я сообщу об этом в посольство.
Я не ответил.
Внутри за конторкой сидел другой полицейский. Я дал ему записку полковника Манга. На этот раз приемная оказалась почти пустой. Только на скамьях дремали два рюкзачника.
– Куда теперь? – спросил меня на сносно понятном английском иммиграционный коп.
– В Хюэ.
– Как ехать в Хюэ?
Я показал ему автобусный билет. Он как будто немного удивился. Но потом, видимо, решил: раз у меня в руках билет, за который я заплатил пять баксов, значит, я говорю правду.
– Когда ехать?
– Теперь.
– Да? Уходить из гостиница?
Этот тип знал, что я зарегистрировался по завтрашний день.
– Да. Сегодня выезжаю.
– Почему сегодня?
– Завтра в Хюэ никакого транспорта: ни поезда, ни самолета, ни автобуса.
– Хорошо. Ходить в полиция в Хюэ.
– Знаю, – резко ответил я.
– Леди ехать с вами?
– Может, поедет, может, не поедет. Мы еще не обсуждали.
– А где она теперь? – спросил он.
– Ходит по магазинам. – Я посмотрел на часы. – Мне пора.
– Нет, – про квакал, он. – Вам надо печать. – Он достал фотокопии, которые я оставил в полиции в день приезда. – Я ставить. Десять долларов.
Я отдал ему десятку. Он шлепнул печать и что-то написал поверх нее. А я подумал, что здешние ребята придумывали все эти штучки прямо на ходу. И пока он не изобрел чего-нибудь новенького, поспешно вышел на улицу.
Но успел заметить надпись по красному штампу: Хюэ – Сенчури. Дату и время: 11.15. Значит он уже знал, где я должен остановиться.
– Какие-нибудь проблемы? – спросила меня Сьюзан.
– Нет. Просто очередной налог на круглоглазость. – Я показал ей ксерокопии с красной печатью. – Что это такое?
– Разрешение на проезд иностранцев внутри страны, – ответила она, бросив взгляд на бумаги. – Такие давно вышли из употребления.
– Обошлось мне в десять баксов, – проворчал я.
– За пятерку я купила собственную печать.
– В следующий раз захвати с собой.
– Так ты собираешься остановиться в «Сенчури риверсайд»? – спросила она меня. – Я там жила, когда приезжала в Хюэ.
– И в этот раз будешь там жить. Но мы постараемся снять отдельные комнаты.
Мы взяли такси и велели шоферу ехать в «Гранд-отель».
– А если бы не подвернулась я, – спросила по дороге Сьюзан, – ты бы заказал себе одну вьетнамку на всю неделю или пользовался каждый день разными? Или подцепил бы белую в «Моряцком клубе»?
Я не знал, какой ответ правильный, и поэтому сказал:
– Я проводил бы больше времени в Океанографическом институте, а потом принимал холодный душ.
– Я серьезно.
– Если серьезно, дома у меня есть девушка.
Она не ответила.
Но я неплохо поднаторел в таких делах и поэтому добавил:
– Даже если бы никого не было, когда я на задании, я не совершаю ничего, что бы усложнило или скомпрометировало мою миссию. Но, как недавно выяснилось, ты из той же команды, что и я. Поэтому я подумал, что имею право сделать исключение.
– Я не из той же команды, – отозвалась Сьюзан. – И кроме того, когда в Сайгоне мы принимали решение ехать в Нячанг вместе, ты об этом не имел никакого понятия.
Я не припоминал, чтобы принимал такое решение, но и в этот раз счел за лучшее промолчать. А она тем временем продолжала:
– По-твоему, если ты на задании с коллегой женского пола, то имеешь право вступать с ней в интимную или романтическую связь? Наверное, так и познакомился со своей как-ее-там?
– Давай остановимся у рынка – мне надо купить намордник.
– Извини.
Больше до самого «Гранд-отеля» мы не сказали друг другу ни слова.
В гостинице портье подал Сьюзан факс на бланке «Бэнк оф Америка».
– Получила кредит на велорикшу? – хмыкнул я.
Она подала мне листок. Факс пришел, конечно, от Билла. Текст был следующим:
Вашингтонская контора категорически настаивает, чтобы ты немедленно возвращалась в Сайгон. Им срочно надо переговорить с тобой по электронной почте. Со своей стороны не возражаю, если ты захочешь пойти к Винсентам на новогоднюю вечеринку. Будем цивилизованными людьми и обсудим наши отношения, если таковые остались. Пожалуйста, ответь.
Я отдал ей факс.
– Решение за тобой, Пол, – сказала мне Сьюзан. – Они – твои начальники.
– Факс адресован тебе, а не мне, – ответил я.
– Что ж, у меня нет боссов в Вашингтоне. Я оказала услугу консульству. И конец истории.
Я не был в этом уверен, но тем не менее сказал:
– Напиши Биллу, что едешь со мной в Хюэ.
Сьюзан взяла у портье лист факсимильной бумаги. А когда кончила писать, показала текст мне.
Мистер Бреннер и я направляемся в Хюэ. Проинформируй об этом его контору. Вернусь через неделю. Привет Винсентам. Прости.
Он зашла с портье в заднюю комнату и появилась оттуда через несколько минут.
– Я сказала, что мы выписываемся сегодня. И просила прислать через полчаса такси: мол, ты едешь на автостанцию, а я – на вокзал.
Мы поднялись наверх.
– Готовься к приключению, – сказал я.
* * *
В полдень мы спустились в вестибюль – оба в джинсах, рубашках-поло и кроссовках. Расплатились с гостиницей, и Сьюзан повела меня на веранду. В этот день столики обслуживала Люси, и Сьюзан вложила ей в ладонь несколько купюр. Пожилая вьетнамка рассыпалась в благодарностях и начала что-то тараторить моей спутнице.
– Она говорит, что вас не помнит, – перевела Сьюзан. – Но помнит американских солдат, таких... горячих и сумасшедших. Но все они были к ней добры. Она желает нам счастливого пути.
– Передай ей, – попросил я, – что я не забываю доброты и терпения вьетнамских девушек, которые делали такими приятными наши увольнительные от войны.
Сьюзан перевела. Вьетнамка поклонилась. Мы обнялись и расцеловались – на французский манер, в обе щеки.
Потом мы со Сьюзан возвратились в вестибюль, забрали чемоданы и вышли на улицу, где уже нас поджидало такси.
– Это выглядело очень мило, – заметила Сьюзан. – Что вы сказали друг другу?
– Сказали, что мы – старинные друзья. Вместе прошли через войну.
Таксист поставил наши чемоданы в багажник, мы поехали.
Книга IV
Шоссе № 1
Глава 21
Такси высадило сначала Сьюзан – у вокзала, а затем меня – у автостанции.
Я вошел в здание, переждал несколько минут, затем вышел, взял другое такси и доехал до гостиницы «Тонгхат» на побережье. Оставил вещи у старшего коридорного, вышел на террасу и занял столик. Через пять минут ко мне присоединилась Сьюзан.
Нам предстояло убить несколько часов, прежде чем появиться в «Пройдох-туре». А это место было не хуже других и не привлекало внимания. Посетители – все люди с Запада. И ни одного из министерства общественной безопасности.
Мы пообедали.
– Зачем ты едешь со мной? – спросил я Сьюзан.
– Не хочу возвращаться в Сайгон.
– Объясни.
– С тобой лучше.
– Почему?
– Ну... можешь подумать, что мне велели присматривать за тобой. Или мне стало скучно и захотелось острых ощущений. Или что я схожу по тебе с ума.
– Признаюсь, все эти мысли меня посетили.
Сьюзан улыбнулась:
– Выбери любую версию, которая тебя устраивает. Но не больше.
Я обдумал ее слова.
– Предпочитаю первые две, потому что если верна третья и с тобой что-нибудь произойдет, я себе никогда не прощу.
Сьюзан закурила и стала смотреть, как из устья реки в море выходили рыбачьи лодки.
– Не хочу, чтобы ты чувствовал ответственность за мою безопасность. Я сама умею о себе позаботиться.
– О'кей. Но даже в армии существовала система товарищеской поруки. Двое присматривали друг за другом.
– Тебе приходилось терять друзей?
– Двоих.
Сьюзан долго молчала, а затем спросила:
– А спасать жизнь друга?
– Несколько раз.
– А тебя самого спасали?
– Несколько раз.
– Значит, и мы станем присматривать друг за другом и делать все, что можем.
Я не ответил.
– Если после Хюэ ты собираешься во внутренние районы, – продолжала Сьюзан, – учти: когда белый человек путешествует один, он вызывает подозрение.
– Я понимаю, но поеду один, – ответил я.
– Помнишь, я тебе говорила в «Ку-баре»? Тебе надо выдать себя за натуралиста или биолога-любителя. Если за тобой следили в Нячанге, ты показал, что интересуешься биологией, когда ходил в Океанографический институт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79