Вытаращил в притворном трансе глаза, пристально наблюдая за женщиной. Лицо ее слегка расплывалось в слабом красном верхнем свете, но он ясно видел красноречивые телодвижения, взгляды, дрогнувшие губы, дернувшуюся щеку... Читается как букварь.Сначала кое-что уточним. В анкете написано, что Кларенс исчез 2 июня. С того и начнем.— Почему-то мне кажется... вы с ним не виделись... с начала июня...— Второго! — воскликнула Мельба. — В последний раз видела Кларенса как раз 2 июня. Утром, как всегда, на работу ушел и больше не вернулся. С тех пор я его не видела и не слышала. — Она вытащила из кармана грязный носовой платок, промокнула глаза. — Господи боже, да у вас действительно дар.А как же, мысленно подтвердил Лайл. Дар помнить то, что ты сказала и забыла.— Держите, пожалуйста, камни в руках, Мельба, — напомнил он. — Иначе контакт ослабляется.— Ох, простите. — Она вновь стиснула камни. Молодец, так и держи.Нельзя допустить, чтобы она полезла в сумочку на полу рядом со стулом, которую в данный момент должен утащить Чарли, прокравшийся из командного пункта весь в черном с головы до пят.— Я заявила в полицию, там сказали, что вряд ли найдут. Даже не заинтересовались.— Они очень заняты, Мельба.Чувствуя ее горе, Лайл устыдился. Он ей поможет не больше, чем копы.Отвечай делом на дело...Он прогнал эту мысль, приступая ко второй попытке. Первая предназначалась просто для разогрева, чтобы разбить лед, завоевать доверие. Дальше будет круче.Женатый на уборщице в купленном на базаре наряде Кларенс вряд ли занимал руководящее положение в крупной корпорации. «Утром, как всегда, на работу ушел» — скорее всего, штатный рабочий, может быть, член профсоюза.Испробуем такой вариант.— Кем он работал?— Электриком.— Состоял в местном профсоюзе?— Нет, — нахмурилась Мельба. — Никогда не входил ни в какой профсоюз.Ух ты! Ладно, легко поправить.— Но по-моему, очень хотел войти.— Правда! Откуда вы знаете? Бедняга много раз пытался, а его так и не приняли. Без конца говорил, что член профсоюза гораздо больше зарабатывает.Лайл понимающе кивнул:— Так я и понял.Прикинем... обиженный рабочий... наверно, любил опрокинуть пару рюмок после работы... Даже если не пил или бросил, искушение выпить быстро приходит или возвращается.— Вижу какое-то темное заведение, чувствую запах дыма, слышу звон стаканов...— Ужас! Это кабак Леона! Он ходил туда после работы, а когда возвращался домой, от него несло пивом! Порой являлся за полночь... и тогда мы скандалили...Пьянство, обида — ничего конкретного.— Я вынужден спросить, он вас не обижал?Мельба отвела глаза.— Нарочно никогда. Бил иногда, когда я его донимала упреками из-за позднего возвращения. Только он... никогда сам того не хотел... А теперь, — она всхлипнула, снова прижала платочек к глазам, — пускай лучше в поздно возвращался, чем совсем никогда...— Контакт пропадает! — крикнул Лайл. — Крепче держите камни!— Извиняюсь...— Понятно, но вы должны держать их в руках.— Бумажник у меня, — раздался в наушнике голос Чарли, вернувшегося в центр управления с сумочкой.— Ее фото, какого-то жирного парня на официальной бумаге, детских нету. — Я не вижу детей... — пробормотал Лайл, надеясь, что она сама закончит фразу, как практически все лопухи.— А у нас их и нет. Бог весть, мы старались, да так и не получилось, — вздохнула она.— Ну и больше почти ничего, — докладывал Чарли.— Ключи, помада... гляди-ка, губная гармошка! Наверняка не ее — старика. Щас верну сумку на место. Лайл в ожидании, укрепляя доверие, сделал несколько замечаний насчет проблем Кларенса с весом.На мысленном портрете Кларенс нарисовался в виде недовольного безденежного пьяницы с дурным характером. Ответ на вопрос о том, жив он или мертв, склонялся к последнему. Может, ввязался в темное дело, чтобы быстро денег срубить, теперь кормит червей или рыб.Он почувствовал толчок в ногу: Чарли принес сумку.Лайл прокашлялся.— Слышу музыку... Вроде губной гармошки...— Точно! Кларенс любил играть на гармошке. Соседи сердились, — улыбнулась Мельба, — и правда, играл он ужасно. Но все равно играл.— Звучит где-то близко...— Да я ж ее с собой принесла, — охнула она. — Как вы догадались?Пускай сама додумается.— Пожалуй, если я возьму в руки предмет, принадлежавший искомому, контакт облегчится.— Гармошка у меня в сумочке. — Мельба взглянула на камни в своих руках, потом на Лайла. — А можно?..— Одну руку можно опустить.— Неужели мы возьмем деньги с бедной женщины, брат? — спросил в наушнике Чарли. — Это не наша рыбка. Лайл ничего не ответил, думая о том же с начала сеанса.Мельба опустила правую руку, поставила сумочку на колени, вытащила, покопавшись, гармошку, положила на стол.— Его любимая.Лайл потянулся к гармошке и замер, чувствуя что-то неладное. Почему? Почему он не может до нее дотронуться?Пролетело несколько неловких секунд. Мельба вопросительно хмурилась. Лайл выпятил челюсть, схватил гармошку......и вскрикнул — комната перевернулась, исчезла, он очутился совсем в другом месте, в апартаментах отеля «Белладжио» в Вегасе, глядя на толстяка, известного ему как Кларенс Туми, храпевшего рядом со снятой на ночь блондинкой. Лайл все сразу понял — выигрыш в лотерею полумиллиона долларов, который Кларенс утаил от жены, решение безвозвратно бежать из дома...Где-то вдали Мельба крикнула:— В чем дело?— Ты чего, Лайл? — гаркнул в ухо Чарли.Губная гармошка в руках... Он один за другим разжал пальцы, уронил ее на стол, вдруг вернулся в комнату-канал, глядя в вытаращенные глаза Мельбы, зажавшей рот руками.— Лайл! Отвечай! Все в порядке? — кричал Чарли.— Все в полном порядке, — заверил он одновременно Мельбу и брата.Ни о каком порядке речи быть не может.Что это с ним только что было? Он действительно видел Кларенса Туми? Картина казалась абсолютно реальной, хотя... быть такого не может.До сих пор не бывало ничего подобного. Не знаешь, что и думать...— Ифасен, что случилось? — выдавила Мельба. — Вы что-то видели? Кларенса?Что ответить? Даже если поверить, будто это правда, — чему он совершенно не верит, — как сказать женщине, что ее муж спит в Вегасе с уличной девкой?— Пока точно не знаю. — Лучше не придумаешь. Лайл откинулся от стола. — Боюсь, придется прервать сеанс. Я... неважно себя чувствую. — Тоже правда. Самочувствие адское.— Нет, пожалуйста, — охнула Мельба.— Простите. Я верну вам деньги.— Молоток, старик, — одобрил в ухе Чарли.— Не надо мне денег! — воскликнула Мельба. — Мне нужен Кларенс! Где его искать?— Лотерея, — пробормотал Лайл.— Какая лотерея? Ничего не пойму...— Я тоже, но так сказал мудрейший. Обратитесь в лотерейное управление штата Нью-Йорк, наведите там справки о Кларенсе. Больше ничего не могу сказать.Если она это сделает и видение подтвердится — большой вопрос, — узнает о крупном выигрыше, наймет сыщика, тот его выследит, возможно, получит остатки...Хотела найти мужа, а успех принесет только лишнюю боль.Явился Чарли, удивленно глядя на брата. На языке наверняка вертится масса вопросов, которые он не осмеливался задать при Мельбе.— Кехинде проводит вас и вернет деньги, — сказал Лайл. — Помните мой совет насчет лотереи. Сегодня же свяжитесь.Мельба огорченно смотрела на него.— Ничего не пойму, но вы все же старались помочь. В отличие от полиции. — Она протянула руку. — Спасибо.Лайл ответил рукопожатием и чуть не охнул, охваченный целым вихрем эмоций — недолгая злоба, тоска, одиночество года полтора, не больше двух, — а затем темнота, жадная темнота, поглощает Мельбу и все вокруг.Он быстро выпустил ее руку, словно получив удар током. Неужели это ее ждет? Неужели ей остается меньше двух лет?— До свидания, — пробормотал Лайл и вышел.Чарли повел ее в приемную, бросив через плечо на него странный взгляд.— Ифасен сегодня сам не свой, — объяснил он клиентке.Совершенно верно, мысленно согласился Лайл, чувствуя медленно проползавшие по спине мурашки. Если сам не свой, то чей, черт возьми? 4 Джек убьет меня, если узнает.Джиа в нерешительности стояла перед облупленной дверью квартиры. Вопреки рассудку, вернулась на сайт пропавших детей, настучала домашний номер со странички Тары Портмен. Спросила ответившего мужчину, не родственник ли он девочке, — оказалось, отец, — представилась свободной журналисткой, сотрудничающей в разных газетах. Задумала цикл статей о детях, исчезнувших лет десять назад, не сможет ли он уделить ей несколько минут...— Конечно, почему бы и нет, — последовал лаконичный ответ. — Пожалуйста, забегайте в любой момент, я почти всегда дома.И вот она стоит на раскаленной площадке третьего этажа многоквартирного дома на дальних Западных Сороковых, боясь сделать следующий шаг. Надела строгий синий деловой костюм, в котором обычно встречается с менеджерами, сунула в сумочку блокнот и магнитофон.Надо было спросить насчет миссис Портмен: жива ли она, дома ли, женаты ли они до сих пор...Может быть, стоит учесть, что Тара ищет мать, не упоминая отца. Не намекает ли это на их отношения, не подтверждает ли предположение Джека о причастности отца к исчезновению дочки?Однако мысль о том, что призрак Тары Портмен явился одной только ей, зудит в голове, словно пойманная оса. Она не будет знать покоя, пока не выяснит, что нужно Таре Портмен. Кажется, девочке нужна мать.— Ну, я уже далеко зашла, — пробормотала Джиа, — не стану останавливаться.И постучала.Через минуту дверь открыл мужчина лет сорока пяти. С небритой скуластой физиономии смотрят голубые глаза Тары, крупная фигура втиснута в обтрепанную футболку, пожелтевшую под мышками, испещренную спереди пятнами от пролитого кофе. Босые ноги в шортах, длинные светлые волосы торчат во все стороны.— Что вам нужно?Джиа сдержала стремление убежать.— Я... та самая журналистка, которая с вами связывалась по электронной почте.— А, да-да. — Он протянул руку. — Джо Портмен. Входите.Шагнув в крошечную квартирку, она постаралась не выдать реакцию на ударивший в нос запах кислого застарелого пота, объедков, готовки. Джо Портмен суетливо выключал телевизор, подбирал с пола, с продавленного дивана разбросанную одежду, комком запихивая в шкаф.— Извините. Не ждал вас так скоро. Кофе?— Нет, спасибо, я только что пила.Он сел на диван, указав ей на стул у телевизора.— Знаете, до чего странная вещь... Сижу вечером, смотрю игру «Янкис» и вдруг вспомнил о Таре!Джиа осторожно уселась.— Вы не часто ее вспоминаете?Мужчина пожал плечами:— Слишком долго только о ней и думал. Видите, до чего это меня довело. Больше стараюсь не думать. Врач в клинике говорит: что было, то прошло, надо жить. Я живу. Только медленно привыкаю. С трудом.— Когда именно вспомнили Тару? — поинтересовалась Джиа, осененная неожиданной мыслью.— Собственно, даже не вспомнил. На секунду, на долю секунды почуял, что она здесь, в этой комнате. Потом это чувство развеялось.— И когда это было?Портмен поднял глаза к потолку:— Дайте сообразить... «Янкис» играли в Окленде, значит, в пятницу вечером.— Поздно?— Довольно поздно. По-моему, часов в одиннадцать. А что?— Просто интересуюсь. — Она подавила ледяную дрожь.Джо Портмен почуял присутствие дочери в момент землетрясения под Менелай-Мэнор.— В том-то и дело, что в пятницу вечером мне это почудилось, а сегодня утром вы говорите, что собираетесь писать о Таре... Неужели синхронное совпадение?От типа вроде этого самого Портмена не ожидаешь таких выражений.— В жизни случаются странные вещи, — сентенциозно заметила Джиа.— Правда. — Он со вздохом взглянул на нее. — Ну, милая газетчица, что вы хотите от меня услышать?— Может, начнем с самого происшествия?— С исчезновения? Исчерпывающие подробности найдете в старых газетах.— Лучше бы от вас услышать.Джо Портмен прищурился, ленивый голос зазвучал резче:— Вы действительно журналистка? Не из полиции?— Упаси боже. А что?Он откинулся на спинку дивана, глядя на свои руки, сложенные на колене.— Одно время я был подозреваемым. Вместе с Дот.— С вашей женой?— С бывшей... Дороти. Копы бегали с пустыми руками, газеты без конца талдычили о сатанинских культах, ритуальных жертвоприношениях... Возникли подозрения, не связаны ли мы как-нибудь с этим гнусным lерьмом. Выяснилось, слава богу, что нет, иначе нам предъявили бы обвинение. Было бы еще хуже, если можно такое представить.— Что же произошло с Тарой?— Кратко могу повторить, — вздохнул Портмен. — Записывать не будете?Какая глупая промашка! Джиа поспешно полезла в сумочку за портативным магнитофоном.— Разрешите?— Пожалуйста. Мы жили в бруклинском районе Кенсингтон, знаете?— Нет. Я выросла не в Нью-Йорке.— Звучит как бы шикарно, а на самом деле простой старый квартал для среднего класса, ничего особенного. Я служил в корпорации «Чейз» здесь, в центре. Дот работала секретарем школьного совета Двадцатого округа. Вполне прилично. В Кенсингтоне нам нравилось — рядом Проспект-парк, Гринвудское кладбище... Верьте не верьте, мы его очень любили. Необычайно красивое место. — Он снова перевел взгляд на собственные руки. — Может быть, если бы поселились в другом квартале, Тара осталась бы с нами.— Почему?— Когда дочке исполнилось восемь лет, мы повезли ее посмотреть лошадей в Кенсингтонских конюшнях у парадного плаца. Она один раз проехалась и мигом неудержимо влюбилась в верховую езду, поэтому мы записали ее на уроки. Тара была прирожденной наездницей, целый год занималась три раза в неделю, днем по вторникам и четвергам и утром по субботам. По четвергам немножечко дожидалась, пока Дот приедет за ней. Ей было строго-настрого велено оставаться в конюшнях, ни при каких обстоятельствах не выходить. Целый год так и было. А однажды в четверг Дот приехала — точно вовремя, обратите внимание, — Тары нет... — Голос прервался. — С тех пор мы ее больше не видели и ничего не слышали.— Ни свидетелей, ни следов?— Ни единого. Впрочем, стало известно, что дочь нас не слушалась. По словам служителей конюшен, по четвергам на несколько минут выбегала за большим пряником, которыми с тележек торгуют разносчики. Копы отыскали запомнившего ее лоточника.Он рассказал, что Тара каждый четверг прибегала в костюме для верховой езды и в тот день ничего необычного не было. Купила пряник и пошла обратно к конюшне. Так и не дошла... — Джо Портмен ущипнул себя за ногу. — Если в она нас послушалась...— Как она выглядела? — спросила Джиа. — Что любила, кроме лошадей?— Хотите знать? — Он сорвался с дивана. — Пожалуйста. Сейчас сами увидите.Поманил ее за собой к черному сундуку с медными накладками, пододвинул его ближе к окну, поднял крышку.— Вот. Идите взгляните. Это все, что осталось от моей девочки.Джиа наклонилась, взглянула, но ни до чего не дотронулась, словно боясь совершить насилие, святотатство. Увидев пачку фотографий, заставила себя взять, перебрать снимки Тары в разном возрасте. Красавица, даже в младенчестве. Остановилась на фотографии девочки верхом на крупной гнедой кобыле.— Ронда, ее любимица, — пояснил Портмен, глядя через плечо.Она разглядывала костюм: кофточка в красно-белую клетку, бриджи, сапоги... Точно так был одет призрак в Менелай-Мэнор.— Она... часто носила этот костюм?— В нем исчезла. В холода надевала спортивную куртку и кепку, вроде какой-нибудь англичанки, богатой наследницы. Без памяти любила эту лошадь. Верите ли, пироги ей пекла, большие, пышные, зернистые. Лошади нравилось... Необыкновенный ребенок!Джиа взглянула в мужское задумчивое горестное лицо, удостоверившись, что отец не может быть виновен в пропаже дочери.Одна из следующих фотографий запечатлела Тару рядом с подтянутым аккуратным красивым мужчиной лет тридцати. У обоих одинаковые голубые глаза и светлые волосы. Она с изумлением сообразила, кто это.— Это действительно я в свое время... Потом меня стали пичкать лекарствами... — Джо шлепнул себя по животу. — Не найдется антидепрессанта, которого я не испробовал. В них куча углеводов. К тому же физическая нагрузка для меня сводится к беготне по квартире. — Он развел руками. — Дистанция небольшая, как видите.— Вы работали в «Чейз»?— Верно. Занимал не крупную, но солидную должность. Зарабатывал приличные деньги. Собирался получить степень магистра делового администрирования, да... не вышло.На другом снимке вместе с Тарой позировала стройная привлекательная брюнетка.— Дороти, — пояснил Портмен.Мать...— Она пережила исчезновение Тары тяжелее, чем я, если это возможно. Они были ближайшими подружками. Всегда все делали вместе. Дот так и не оправилась.— Где она сейчас? — почти со страхом спросила Джиа.— В лечебнице... на аппаратах и трубках.— Ох, нет!Портмен как бы переключился на автопилот, взгляд стал рассеянным, голос звучал механически.— Автомобильная катастрофа. В девяносто третьем году, в пятую годовщину исчезновения Тары, она врезалась в опору моста на лонг-айлендском шоссе. Неизлечимая травма мозга. Поскольку ехала с большой скоростью, страховая компания настаивала на попытке самоубийства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43