они были неглубокими, но все еще кровоточили. – Не думаю, что болезнь должна убивать хуманов… просто заставлять нас болеть. Но грызы меньше и…
– Полагаю, бельтасцы считали, что убивать всех хуманов Деридаля неблагоразумно, – сухо заметил Валенс.
Генерал, как всегда в задумчивости, качал головой. Потом сказал:
– Треть наших войск больна. Еще неделя – и, может быть, будет больше половины. Бельтасцы не любят терять граждан, даже солдат; не любят они и портить города, которые намерены завоевать. Они предпочитают уловки и переговоры непосредственному сражению. Возможно, они не решались напасть на нас, когда мы были в полном составе… но когда мы столь истощены, у них гораздо больше шансов на быструю, чистую победу.
– Но если мы скажем жрецам, может быть, они смогут придумать контрзаклятие, найдут способ уничтожить проклятие… – начал Алекс.
– Если у нас будет такой шанс, – перебил его Темит. – К оружию!
Все обернулись. В красноватом свете Ночного Солнца к ним приближалось облако пыли.
Генерал рявкнул приказ, и деридальские солдаты бегом окружили фургон короля. Валенс потянулся в заднюю часть фургона, вытащил узел и начал раздавать советникам оружие, выкликая по именам. Когда прозвучало имя Алекса, тот поднял голову и едва успел схватить свою рогатину. Рядом с ним мрач ный Темит сжимал копье. Другие советники тоже держали оружие наготове. Солдаты во внешнем круге также приготовили оружие; Алекс оказался частью внутреннего круга, образованного коллегами-советниками. В центре был король, которого ласково, но крепко прижимал лапой к сиденью Генерал, стоявший у него за спиной с массивной двуглавой алебардой с бронзовыми лезвиями, футов, наверное, десяти длиной.
– Что, если они просто хотят поговорить с нами? – шепнул Алекс ученому. Темит покачал головой:
– На такой скорости? Либо они узнали о твоем открытии, либо король сумел разжечь свою храбрость до открытых военных действий.
– Но разве это не бесчестно? Я думал, Бельтар…
– Своему народу он все представит в хорошем свете. А теперь заткнись и сосредоточься, – сказал Темит.
Алекс увидел, что враги сидят на траусах, и, когда они приблизились, он как можно громче издал сигнал тревоги для траусов.
Организованная атака развалилась, но враги и не намеревались вступать в бой верхами: траусы не обладают достаточной массой, чтобы быть эффективными в схватке. Деридальские траусы, при приближении врагов поспешно привязанные к повозке, безуспешно брыкались и рвались. Бегущие птицы, однако, понесли, лягаясь и сбрасывая всадников. Около тридцати солдат наконец стали наступать – скорее в беспорядке, чем цельным клином.
Приближаясь, они метали дротики; передняя линия деридальских солдат быстро выставила деревянные щиты. Несколько дротиков, однако, попали в цель: раздались стон солдата и шипящие крики траусов. Враги были вооружены мечами; бронза сверкала в ночи. Алекс понял, что король, наверное, доверил это бесчестное дело своей избранной страже. Еще у них имелись короткие копья против более длинных деридальских.
Враги использовали простые удары и выпады – грубо, но действенно, впрочем деридальские солдаты отбили эту атаку, разоружив их своими копьями, и не подпустили врагов достаточно близко, чтобы те могли взяться за короткие бронзовые мечи.
Численность, однако, сказывалась, и место каждого павшего бельтасца могли занять двое, тогда как, если падал деридальский солдат, в защитном кольце образовывалась брешь. Солдат, стоявший перед Алексом, сделал выпад копьем; Алекс услышал треск, когда наконечник разбился о бронзовый нагрудник врага, потом раздался крик и брызнула кровь. Деридалец упал, а его убийца с окровавленным бронзовым мечом оказался перед Алексом.
Бельтасец бросился вперед. Алекс, вне себя от страха, взмахнул рогатиной и промахнулся. Бельтасец занес меч. Алекс, прижавшись спиной к повозке, поднял рогатину и сумел отбить удар. Потом слева появился Темит, вонзил фехтовальное копье под мышку солдату между пластинами доспехов и снова вырвал его одним плавным движением.
– Ну же, Алекс, – закричал Темит, когда бельтасец упал, – вспомни тренировки! Защищай короля! Если он падет, все кончено.
Позади них какой-то солдат прорвался с тыла и забрался на повозку. Генерал повернулся и яростно взмахнул алебардой; голова и тело упали по разные стороны повозки, и король захлопал в ладоши. Голова упала у ног Алекса; анимист ногой закинул ее под повозку, чтобы не споткнуться, и попытался сосредоточиться на бое и не думать о том, что только что сделал. С другой стороны повозки вроде бы донесся крик Меридиан и ругань Серры. Валенс ударил короткой тяжелой дубинкой, и раздались два глухих удара, когда он пробил сначала кирасу, а потом и череп солдата.
Перед Алексом появился еще один солдат, вооруженный копьем. Он сделал выпад; Алекс нырнул в сторону, и копье с глухим стуком вонзилось в дерево. Алекс с силой ударил рогатиной по рукам, сжимающим копье; раздался хруст, солдат закричал и выпустил копье. Алекс перехватил рогатину двумя руками, ударил солдата по голове и, крутанув оружием, в пах. Тот как-то странно булькнул и упал: не мертвый, но в данный момент не способный больше ни с кем сражаться. Алекс обернулся к Темиту и увидел, как ученый снова наносит удар копьем, попав противнику в диафрагму; солдат отшатнулся, завопив от боли. Алекс с ужасом смотрел, как он корчится и душераздирающе стонет.
Рассеянность едва не стоила ему жизни: обернувшись, Алекс столкнулся с еще одним солдатом, уже занесшим над ним меч. Сверху что-то просвистело, промелькнула алебарда Генерала, подобная смертоносному маятнику, отшвырнув солдата в сторону, и подняла его с земли на вонзившемся в череп лезвии раньше, чем он успел увернуться. Кровь залила Алексу лицо, обжигая глаза.
Внезапно все закончилось. Шестеро деридальских солдат были мертвы или без сознания, остальные тяжело ранены. У Валенса лилась кровь из ран: копье пронзило бедро, а меч задел голову. Поэтесса Меридиан, раненная мечом в живот, жалобно стонала; ее батоги валялись рядом в луже крови. Серpа, забрызганная кровью, но невредимая, стояла рядом с ней на коленях, пытаясь остановить кровь. Пятеро врагов поймали своих траусов и поспешно отступали. Остальные рассеялись по дороге.
– Будем преследовать? – спросил измученный Темит.
– Нет. Мы должны вернуться под защиту стен, – отрезал Генерал, бросая алебарду в повозку.
Один из тягловых траусов бился, искалеченный ударом меча по ноге, а двое верховых лежали на земле полумертвые. Генерал отвязал одного из невредимых и передал поводья Валенсу.
– Королевский говорун, ты поедешь с королем. Остальные, следуйте за нами, как можете. – Он быстро поклонился королю. – С дозволения вашего величества?
– Послал нам то, что разрешает скачку твоего разума, – благосклонно сказал король, слегка кивнув, и Генерал подхватил его на руки, как ребенка.
Король доверчиво обхватил рукой покрытую перьями шею. Тероп повернулся и побежал к Деридалю; король весело помахал им из-за плеча Генерала.
– Недостойно, но он окажется там, – фыркнул Валенс, с трудом забираясь на трауса, и поехал следом.
Алекс, дрожащий от выброса адреналина, помогал Темиту и Серре, перевязывавшим раненых. Меридиан потеряла сознание, когда они пытались помочь ей, и через несколько минут умерла.
Как все быстро, подумал Алекс. Только что Серра плакала и ругалась, Темит печально качал головой. Потом Меридиан, пухленькая поэтесса и глупенькая певица, еще больше побледнела в розоватом свете звезд, дернулась и перестала дышать. Ни последних слов, ни героических жестов, ни патетики. Просто умерла, а жизнь продолжается.
Бельтасское бронзовое оружие оставляло страшные раны, глубокие и кровавые. Алекс привык к тупому оружию лимуров, предназначенному ломать кости и ставить синяки, а не резать и потрошить. Еще один солдат умер раньше, чем они сумели помочь ему. Мертвых и раненых навалили в повозку вместе с бронзовыми доспехами и оружием павших врагов. Двоим раненым траусам было уже не помочь, и Алекс окончил их страдания, быстро нанеся смертельный удар по затылку, как учили в колледже. Потом Алекс и Темит забрались в тяжело нагруженную повозку, а Серра взяла поводья траусов и повела их, решительно вытирая слезы. Солдаты, способные держаться на ногах, шли рядом, держа наготове оружие и подозрительно поглядывая назад.
– Что, если они нападут еще раз? – спросил Алекс, пока главный-повар-и-министр-торговли-и-финансов кудахтала с траусами, и они медленно, прихрамывая, тронулись с места.
– Тогда они не найдут нас, – глубоко вздохнув, ответила Серра и увела повозку с дороги. – Есть еще один путь, который ведет почти до самой стены, и его даже не видно с дороги. Мы пойдем там.
– Но они нападут снова, – сказал Темит, по-прежнему с помощью Алекса ухаживающий за солдатами в повозке. – С большими силами. По-моему, мы можем считать, что война началась.
– Еще больше работы и еще больше смертей, прежде чем все закончится, – вздохнула Серра. – Тем, иногда мне хочется…
– Знаю. Знаю, – сказал Темит, прищурившись, когда пытался при свете звезд вдеть нитку для сшивания раны в иголку. – Но хотения работают только у… ну, ты знаешь.
Алекс промолчал. Пылинка, съежившаяся у него на плече, чихнула.
* * *
Дорога оказалась простой козьей тропой, со временем чуть-чуть расширившейся, так что там еле-еле могла пройти повозка. Иногда дорога шла вдоль стены каньона всего в нескольких дюймах от крутого обрыва. Алекс все ждал, что края дороги вот-вот обвалятся, увлекая их вниз, но все обошлось. Серра легко и умело вела их по безопасному маршруту. Но времени потребовалось больше, и до границы отряд добрался уже после восхода солнца.
Они выехали к деридальской заставе, где царили суета и неразбериха, поскольку десять назначенных туда стражников пытались составить расписание патрулирования. В городе суета увеличилась десятикратно.
Деридаль готовился к обороне. Вдоль зубцов стены бегали туда-сюда солдаты с корзинами стрел и луков. Проводились занятия, шли учения, обсуждались планы. Посреди всего этого беспорядка расхаживал Генерал, раздавая приказы направо и налево, проверяя укрепления, инспектируя войска. Время от времени кто-то из солдат, больных гриппом, сгибался пополам, и его рвало через стену. Недостаток войск уже явно сказывался: на позициях не хватало солдат, и оставшимся приходилось выбиваться из сил, чтобы все успеть.
– Тебе лучше бы сообщить мне, что мы можем сделать с этой наколдованной чумой, чтобы я мог начать разрабатывать лечение, – сказал Темит Алексу, когда они переносили раненых в переполненный госпиталь.
В воздухе резко воняло желчью, так что Алекс чуть не заболел от одного запаха. У него уже кружилась голова; он не спал всю долгую, печальную дорогу до Деридаля. Еще один солдат умер по дороге. Алекс начинал чувствовать себя как когда-то во время экзаменов, когда недосып ослаблял разум и реальный мир становился каким-то призрачным, а Офир потрескивал злобой. Говорят, ослабленный, истощенный разум особенно уязвим для враждебных духов.
– Откуда мне знать, как остановить проклятие? Это работа тавматурга. Я же не чародей!
– Ты анимист, и если это волшебство, то это твоя область, – ответил Темит. – За что, по-твоему, мы тебе платим? Уверяю тебя, не за ношение Большой Шляпы.
– Что я могу сделать против волшебства? – беспомощно спросил Алекс и зевнул. Темит начал давать распоряжения сиделкам. – Что вообще можно сделать против волшебства?
– Вот об этом я спрашивал себя многие годы. С болезнью я могу бороться. С засухой, ядом, паразитами, даже безумием я могу бороться. Но с волшебством? – Темит покачал головой. – Против волшебства может сработать только волшебство. Но я не знаю волшбы. Ты знаешь. Мы пошлем за жрецом. Мне помогают эскуланы, но сейчас нам надо что-то делать. Так что делай что-нибудь. Сделай проверку на волшебство.
Алекс хотел ответить, но сдержался. Вместо этого он вынул Пылинку и встал в центре комнаты, крепко зажмурив глаза. Пылинка села на задние лапки, огляделась, потом снова опустилась на все четыре. Алекс открыл глаза и пожал плечами. Темит, занятый какими-то порошками, не смотрел на него, но поднял голову, услышав голос Алекса.
– Ну что ж, я… я ничего не вижу. – Офир был чист, и Пылинка спокойно сидела у него на плече. – Я и не ожидал что-нибудь увидеть. Но в книге Чернана сказано…
– Что? Что там сказано?
– Что-то вроде… «проклятие на них, на тех, кто помогает им…». – Алекс пытался вспомнить точные слова. – И «то, что сплачивает их, станет их роком, в крови и ненависти…» и «башни уберегут нас от грызов. Проклятие изведет их солдат…».
– Типичное чародейское пророчество, – фыркнул Темит, но потом задумался. – Но ты не видишь никакого волшебства? Все они, – Темит махнул рукой на госпиталь, переполненный стонущими, измученными рвотой больными, – если верить тебе и Чернану, болеют из-за какого-то волшебного проклятия, но ты не ожидаешь что-то увидеть?
– Анимисты могут видеть только активное волшебство, живое волшебство, – объяснил Алекс. – Заклинания, духов, живых существ. Потому что мы видим через анимов. Волшебники и жрецы могут видеть все волшебство, включая заколдованные вещи вроде талисманов. Я не могу видеть в Офире ничего подобного.
Темит молча посмотрел на него, потом перевел взгляд на письменный стол.
– Так… вот, например, если я возьму этот карандаш… – он взял карандаш и показал Алексу, –…и скажу, что этот карандаш волшебный… ты не узнаешь, лгу я или нет?
– Темит, пожалуйста! – воскликнул Алекс. – Это несущественно. Разумеется, волшебных карандашей не бывает. Это относится к проклятиям. Проклятия иногда проявляются в Офире, а иногда нет. – Он покачал головой. – Если проклятие прилипает надолго… ну, если, например, оно должно заставить объект считать себя зверем… или превратить в зверя… такое проявляется в Офире. Но если проклятие, например, калечит, оно проявляется в Офире в момент совершения, как молния. Потом оно исчезает, превратив здорового в калеку, и в Офире видеть нечего, даже волшебнику.
– Ладно-ладно. – Темит бросил карандаш. – Если оно прилипает, если объект заболевает, то оно должно как-то проявляться. Может быть, волшебство проявляется на больных грызах. Может быть, они – источник. Ты проверял?
– Нет. – Алекс зевнул. – Там, в туннелях, со мной не было Пылинки, и…
– Ладно, замнем пока это и пойдем дальше. Возможно, оно похоже на второй упомянутый тобой вид проклятия. Поразит кого-то, принесет болезнь, а потом исчезает, оставив объект больным. Как вообще могло такое проклятие поразить солдат? Чернану надо было бы приехать и указать на каждого…
– Нет, ему просто надо было найти способ проклясть их: при помощи зелья или проклятого талисмана, что ли, какого-нибудь могущественного предмета с черным волшебством, – сказал Алекс, пытаясь вспомнить полузабытые уроки. – На самом деле это очень похоже на болезнь. Какой-то способ заставить их соприкоснуться с волшебством. Например, перешагнуть через него, увидеть его или вдохнуть воздух вокруг него.
– Что-то вроде метафизического яда в колодце, – пробормотал Темит – и застыл.
– Что? – спросил Алекс, когда ученый уставился в пространство.
– Я идиот. Пошли кого-нибудь взять мои мантии и разорвать их на тряпки, чтобы вытирать всю эту рвоту, потому что они больше ни на что не годятся. Какой я идиот. Вода. Голову даю на отсечение.
– Но мы все пьем воду!
– Нет! Мы пьем дворцовую воду, из источника. Но там, где казармы, там, где собираются грызы, весь тот район – их снабжает одно из ответвлений акведука. Вот где болезнь. Я думал, это просто потому, что это бедный район, открытая канализация, грызы, но…
– Но один мой друг солдат, и он грыз, и он не болен.
– Черный? Он живет в дворцовой пристройке. Он и другие грызские лучники тренируются за стенами, я видел. Он не болен, потому что не пьет эту отравленную воду!
– Ты хотел сказать, проклятую, – поправил его Алекс. Темит махнул рукой.
– Ну, проклятую. Проклясть источник, распространить болезнь…
– Возможно, волшебство по-разному воздействует на грызов и на хуманов. Это объяснило бы различие симптомов, – медленно произнес Алекс.
– О, проклятия, вызывающего болезнь, недостаточно, чтобы убить грыза, как его недостаточно, чтобы убить хумана… но из-за тесноты, стресса да еще и проклятия их сопротивляемость болезни исчезла, и они заболевают обычной грызской респираторной инфекцией. Возможно, они все тоже чувствуют тошноту из-за проклятия, как солдаты. Но их не может вырвать.
– О боги кровавого рассвета, – простонал Алекс, думая о Лене и Трите, страдающих и ждущих смерти в темноте.
– Мы сделаем для них все, что сможем, Алекс. Но по крайней мере теперь у нас есть гипотеза, от которой можно отталкиваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Полагаю, бельтасцы считали, что убивать всех хуманов Деридаля неблагоразумно, – сухо заметил Валенс.
Генерал, как всегда в задумчивости, качал головой. Потом сказал:
– Треть наших войск больна. Еще неделя – и, может быть, будет больше половины. Бельтасцы не любят терять граждан, даже солдат; не любят они и портить города, которые намерены завоевать. Они предпочитают уловки и переговоры непосредственному сражению. Возможно, они не решались напасть на нас, когда мы были в полном составе… но когда мы столь истощены, у них гораздо больше шансов на быструю, чистую победу.
– Но если мы скажем жрецам, может быть, они смогут придумать контрзаклятие, найдут способ уничтожить проклятие… – начал Алекс.
– Если у нас будет такой шанс, – перебил его Темит. – К оружию!
Все обернулись. В красноватом свете Ночного Солнца к ним приближалось облако пыли.
Генерал рявкнул приказ, и деридальские солдаты бегом окружили фургон короля. Валенс потянулся в заднюю часть фургона, вытащил узел и начал раздавать советникам оружие, выкликая по именам. Когда прозвучало имя Алекса, тот поднял голову и едва успел схватить свою рогатину. Рядом с ним мрач ный Темит сжимал копье. Другие советники тоже держали оружие наготове. Солдаты во внешнем круге также приготовили оружие; Алекс оказался частью внутреннего круга, образованного коллегами-советниками. В центре был король, которого ласково, но крепко прижимал лапой к сиденью Генерал, стоявший у него за спиной с массивной двуглавой алебардой с бронзовыми лезвиями, футов, наверное, десяти длиной.
– Что, если они просто хотят поговорить с нами? – шепнул Алекс ученому. Темит покачал головой:
– На такой скорости? Либо они узнали о твоем открытии, либо король сумел разжечь свою храбрость до открытых военных действий.
– Но разве это не бесчестно? Я думал, Бельтар…
– Своему народу он все представит в хорошем свете. А теперь заткнись и сосредоточься, – сказал Темит.
Алекс увидел, что враги сидят на траусах, и, когда они приблизились, он как можно громче издал сигнал тревоги для траусов.
Организованная атака развалилась, но враги и не намеревались вступать в бой верхами: траусы не обладают достаточной массой, чтобы быть эффективными в схватке. Деридальские траусы, при приближении врагов поспешно привязанные к повозке, безуспешно брыкались и рвались. Бегущие птицы, однако, понесли, лягаясь и сбрасывая всадников. Около тридцати солдат наконец стали наступать – скорее в беспорядке, чем цельным клином.
Приближаясь, они метали дротики; передняя линия деридальских солдат быстро выставила деревянные щиты. Несколько дротиков, однако, попали в цель: раздались стон солдата и шипящие крики траусов. Враги были вооружены мечами; бронза сверкала в ночи. Алекс понял, что король, наверное, доверил это бесчестное дело своей избранной страже. Еще у них имелись короткие копья против более длинных деридальских.
Враги использовали простые удары и выпады – грубо, но действенно, впрочем деридальские солдаты отбили эту атаку, разоружив их своими копьями, и не подпустили врагов достаточно близко, чтобы те могли взяться за короткие бронзовые мечи.
Численность, однако, сказывалась, и место каждого павшего бельтасца могли занять двое, тогда как, если падал деридальский солдат, в защитном кольце образовывалась брешь. Солдат, стоявший перед Алексом, сделал выпад копьем; Алекс услышал треск, когда наконечник разбился о бронзовый нагрудник врага, потом раздался крик и брызнула кровь. Деридалец упал, а его убийца с окровавленным бронзовым мечом оказался перед Алексом.
Бельтасец бросился вперед. Алекс, вне себя от страха, взмахнул рогатиной и промахнулся. Бельтасец занес меч. Алекс, прижавшись спиной к повозке, поднял рогатину и сумел отбить удар. Потом слева появился Темит, вонзил фехтовальное копье под мышку солдату между пластинами доспехов и снова вырвал его одним плавным движением.
– Ну же, Алекс, – закричал Темит, когда бельтасец упал, – вспомни тренировки! Защищай короля! Если он падет, все кончено.
Позади них какой-то солдат прорвался с тыла и забрался на повозку. Генерал повернулся и яростно взмахнул алебардой; голова и тело упали по разные стороны повозки, и король захлопал в ладоши. Голова упала у ног Алекса; анимист ногой закинул ее под повозку, чтобы не споткнуться, и попытался сосредоточиться на бое и не думать о том, что только что сделал. С другой стороны повозки вроде бы донесся крик Меридиан и ругань Серры. Валенс ударил короткой тяжелой дубинкой, и раздались два глухих удара, когда он пробил сначала кирасу, а потом и череп солдата.
Перед Алексом появился еще один солдат, вооруженный копьем. Он сделал выпад; Алекс нырнул в сторону, и копье с глухим стуком вонзилось в дерево. Алекс с силой ударил рогатиной по рукам, сжимающим копье; раздался хруст, солдат закричал и выпустил копье. Алекс перехватил рогатину двумя руками, ударил солдата по голове и, крутанув оружием, в пах. Тот как-то странно булькнул и упал: не мертвый, но в данный момент не способный больше ни с кем сражаться. Алекс обернулся к Темиту и увидел, как ученый снова наносит удар копьем, попав противнику в диафрагму; солдат отшатнулся, завопив от боли. Алекс с ужасом смотрел, как он корчится и душераздирающе стонет.
Рассеянность едва не стоила ему жизни: обернувшись, Алекс столкнулся с еще одним солдатом, уже занесшим над ним меч. Сверху что-то просвистело, промелькнула алебарда Генерала, подобная смертоносному маятнику, отшвырнув солдата в сторону, и подняла его с земли на вонзившемся в череп лезвии раньше, чем он успел увернуться. Кровь залила Алексу лицо, обжигая глаза.
Внезапно все закончилось. Шестеро деридальских солдат были мертвы или без сознания, остальные тяжело ранены. У Валенса лилась кровь из ран: копье пронзило бедро, а меч задел голову. Поэтесса Меридиан, раненная мечом в живот, жалобно стонала; ее батоги валялись рядом в луже крови. Серpа, забрызганная кровью, но невредимая, стояла рядом с ней на коленях, пытаясь остановить кровь. Пятеро врагов поймали своих траусов и поспешно отступали. Остальные рассеялись по дороге.
– Будем преследовать? – спросил измученный Темит.
– Нет. Мы должны вернуться под защиту стен, – отрезал Генерал, бросая алебарду в повозку.
Один из тягловых траусов бился, искалеченный ударом меча по ноге, а двое верховых лежали на земле полумертвые. Генерал отвязал одного из невредимых и передал поводья Валенсу.
– Королевский говорун, ты поедешь с королем. Остальные, следуйте за нами, как можете. – Он быстро поклонился королю. – С дозволения вашего величества?
– Послал нам то, что разрешает скачку твоего разума, – благосклонно сказал король, слегка кивнув, и Генерал подхватил его на руки, как ребенка.
Король доверчиво обхватил рукой покрытую перьями шею. Тероп повернулся и побежал к Деридалю; король весело помахал им из-за плеча Генерала.
– Недостойно, но он окажется там, – фыркнул Валенс, с трудом забираясь на трауса, и поехал следом.
Алекс, дрожащий от выброса адреналина, помогал Темиту и Серре, перевязывавшим раненых. Меридиан потеряла сознание, когда они пытались помочь ей, и через несколько минут умерла.
Как все быстро, подумал Алекс. Только что Серра плакала и ругалась, Темит печально качал головой. Потом Меридиан, пухленькая поэтесса и глупенькая певица, еще больше побледнела в розоватом свете звезд, дернулась и перестала дышать. Ни последних слов, ни героических жестов, ни патетики. Просто умерла, а жизнь продолжается.
Бельтасское бронзовое оружие оставляло страшные раны, глубокие и кровавые. Алекс привык к тупому оружию лимуров, предназначенному ломать кости и ставить синяки, а не резать и потрошить. Еще один солдат умер раньше, чем они сумели помочь ему. Мертвых и раненых навалили в повозку вместе с бронзовыми доспехами и оружием павших врагов. Двоим раненым траусам было уже не помочь, и Алекс окончил их страдания, быстро нанеся смертельный удар по затылку, как учили в колледже. Потом Алекс и Темит забрались в тяжело нагруженную повозку, а Серра взяла поводья траусов и повела их, решительно вытирая слезы. Солдаты, способные держаться на ногах, шли рядом, держа наготове оружие и подозрительно поглядывая назад.
– Что, если они нападут еще раз? – спросил Алекс, пока главный-повар-и-министр-торговли-и-финансов кудахтала с траусами, и они медленно, прихрамывая, тронулись с места.
– Тогда они не найдут нас, – глубоко вздохнув, ответила Серра и увела повозку с дороги. – Есть еще один путь, который ведет почти до самой стены, и его даже не видно с дороги. Мы пойдем там.
– Но они нападут снова, – сказал Темит, по-прежнему с помощью Алекса ухаживающий за солдатами в повозке. – С большими силами. По-моему, мы можем считать, что война началась.
– Еще больше работы и еще больше смертей, прежде чем все закончится, – вздохнула Серра. – Тем, иногда мне хочется…
– Знаю. Знаю, – сказал Темит, прищурившись, когда пытался при свете звезд вдеть нитку для сшивания раны в иголку. – Но хотения работают только у… ну, ты знаешь.
Алекс промолчал. Пылинка, съежившаяся у него на плече, чихнула.
* * *
Дорога оказалась простой козьей тропой, со временем чуть-чуть расширившейся, так что там еле-еле могла пройти повозка. Иногда дорога шла вдоль стены каньона всего в нескольких дюймах от крутого обрыва. Алекс все ждал, что края дороги вот-вот обвалятся, увлекая их вниз, но все обошлось. Серра легко и умело вела их по безопасному маршруту. Но времени потребовалось больше, и до границы отряд добрался уже после восхода солнца.
Они выехали к деридальской заставе, где царили суета и неразбериха, поскольку десять назначенных туда стражников пытались составить расписание патрулирования. В городе суета увеличилась десятикратно.
Деридаль готовился к обороне. Вдоль зубцов стены бегали туда-сюда солдаты с корзинами стрел и луков. Проводились занятия, шли учения, обсуждались планы. Посреди всего этого беспорядка расхаживал Генерал, раздавая приказы направо и налево, проверяя укрепления, инспектируя войска. Время от времени кто-то из солдат, больных гриппом, сгибался пополам, и его рвало через стену. Недостаток войск уже явно сказывался: на позициях не хватало солдат, и оставшимся приходилось выбиваться из сил, чтобы все успеть.
– Тебе лучше бы сообщить мне, что мы можем сделать с этой наколдованной чумой, чтобы я мог начать разрабатывать лечение, – сказал Темит Алексу, когда они переносили раненых в переполненный госпиталь.
В воздухе резко воняло желчью, так что Алекс чуть не заболел от одного запаха. У него уже кружилась голова; он не спал всю долгую, печальную дорогу до Деридаля. Еще один солдат умер по дороге. Алекс начинал чувствовать себя как когда-то во время экзаменов, когда недосып ослаблял разум и реальный мир становился каким-то призрачным, а Офир потрескивал злобой. Говорят, ослабленный, истощенный разум особенно уязвим для враждебных духов.
– Откуда мне знать, как остановить проклятие? Это работа тавматурга. Я же не чародей!
– Ты анимист, и если это волшебство, то это твоя область, – ответил Темит. – За что, по-твоему, мы тебе платим? Уверяю тебя, не за ношение Большой Шляпы.
– Что я могу сделать против волшебства? – беспомощно спросил Алекс и зевнул. Темит начал давать распоряжения сиделкам. – Что вообще можно сделать против волшебства?
– Вот об этом я спрашивал себя многие годы. С болезнью я могу бороться. С засухой, ядом, паразитами, даже безумием я могу бороться. Но с волшебством? – Темит покачал головой. – Против волшебства может сработать только волшебство. Но я не знаю волшбы. Ты знаешь. Мы пошлем за жрецом. Мне помогают эскуланы, но сейчас нам надо что-то делать. Так что делай что-нибудь. Сделай проверку на волшебство.
Алекс хотел ответить, но сдержался. Вместо этого он вынул Пылинку и встал в центре комнаты, крепко зажмурив глаза. Пылинка села на задние лапки, огляделась, потом снова опустилась на все четыре. Алекс открыл глаза и пожал плечами. Темит, занятый какими-то порошками, не смотрел на него, но поднял голову, услышав голос Алекса.
– Ну что ж, я… я ничего не вижу. – Офир был чист, и Пылинка спокойно сидела у него на плече. – Я и не ожидал что-нибудь увидеть. Но в книге Чернана сказано…
– Что? Что там сказано?
– Что-то вроде… «проклятие на них, на тех, кто помогает им…». – Алекс пытался вспомнить точные слова. – И «то, что сплачивает их, станет их роком, в крови и ненависти…» и «башни уберегут нас от грызов. Проклятие изведет их солдат…».
– Типичное чародейское пророчество, – фыркнул Темит, но потом задумался. – Но ты не видишь никакого волшебства? Все они, – Темит махнул рукой на госпиталь, переполненный стонущими, измученными рвотой больными, – если верить тебе и Чернану, болеют из-за какого-то волшебного проклятия, но ты не ожидаешь что-то увидеть?
– Анимисты могут видеть только активное волшебство, живое волшебство, – объяснил Алекс. – Заклинания, духов, живых существ. Потому что мы видим через анимов. Волшебники и жрецы могут видеть все волшебство, включая заколдованные вещи вроде талисманов. Я не могу видеть в Офире ничего подобного.
Темит молча посмотрел на него, потом перевел взгляд на письменный стол.
– Так… вот, например, если я возьму этот карандаш… – он взял карандаш и показал Алексу, –…и скажу, что этот карандаш волшебный… ты не узнаешь, лгу я или нет?
– Темит, пожалуйста! – воскликнул Алекс. – Это несущественно. Разумеется, волшебных карандашей не бывает. Это относится к проклятиям. Проклятия иногда проявляются в Офире, а иногда нет. – Он покачал головой. – Если проклятие прилипает надолго… ну, если, например, оно должно заставить объект считать себя зверем… или превратить в зверя… такое проявляется в Офире. Но если проклятие, например, калечит, оно проявляется в Офире в момент совершения, как молния. Потом оно исчезает, превратив здорового в калеку, и в Офире видеть нечего, даже волшебнику.
– Ладно-ладно. – Темит бросил карандаш. – Если оно прилипает, если объект заболевает, то оно должно как-то проявляться. Может быть, волшебство проявляется на больных грызах. Может быть, они – источник. Ты проверял?
– Нет. – Алекс зевнул. – Там, в туннелях, со мной не было Пылинки, и…
– Ладно, замнем пока это и пойдем дальше. Возможно, оно похоже на второй упомянутый тобой вид проклятия. Поразит кого-то, принесет болезнь, а потом исчезает, оставив объект больным. Как вообще могло такое проклятие поразить солдат? Чернану надо было бы приехать и указать на каждого…
– Нет, ему просто надо было найти способ проклясть их: при помощи зелья или проклятого талисмана, что ли, какого-нибудь могущественного предмета с черным волшебством, – сказал Алекс, пытаясь вспомнить полузабытые уроки. – На самом деле это очень похоже на болезнь. Какой-то способ заставить их соприкоснуться с волшебством. Например, перешагнуть через него, увидеть его или вдохнуть воздух вокруг него.
– Что-то вроде метафизического яда в колодце, – пробормотал Темит – и застыл.
– Что? – спросил Алекс, когда ученый уставился в пространство.
– Я идиот. Пошли кого-нибудь взять мои мантии и разорвать их на тряпки, чтобы вытирать всю эту рвоту, потому что они больше ни на что не годятся. Какой я идиот. Вода. Голову даю на отсечение.
– Но мы все пьем воду!
– Нет! Мы пьем дворцовую воду, из источника. Но там, где казармы, там, где собираются грызы, весь тот район – их снабжает одно из ответвлений акведука. Вот где болезнь. Я думал, это просто потому, что это бедный район, открытая канализация, грызы, но…
– Но один мой друг солдат, и он грыз, и он не болен.
– Черный? Он живет в дворцовой пристройке. Он и другие грызские лучники тренируются за стенами, я видел. Он не болен, потому что не пьет эту отравленную воду!
– Ты хотел сказать, проклятую, – поправил его Алекс. Темит махнул рукой.
– Ну, проклятую. Проклясть источник, распространить болезнь…
– Возможно, волшебство по-разному воздействует на грызов и на хуманов. Это объяснило бы различие симптомов, – медленно произнес Алекс.
– О, проклятия, вызывающего болезнь, недостаточно, чтобы убить грыза, как его недостаточно, чтобы убить хумана… но из-за тесноты, стресса да еще и проклятия их сопротивляемость болезни исчезла, и они заболевают обычной грызской респираторной инфекцией. Возможно, они все тоже чувствуют тошноту из-за проклятия, как солдаты. Но их не может вырвать.
– О боги кровавого рассвета, – простонал Алекс, думая о Лене и Трите, страдающих и ждущих смерти в темноте.
– Мы сделаем для них все, что сможем, Алекс. Но по крайней мере теперь у нас есть гипотеза, от которой можно отталкиваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39