А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

30 ночи вышел 17 ноября за сигаретами Виктор Золотарёв и был убит. Это у Берсенёва я остановился через 10 дней, доехал наконец до Барнаула. Золотарёв был со мною в августе-сентябре в горах Горного Алтая, он служил нам проводником, он стал членов Национал-Большевистской партии. Ещё одна интересная особенность. Виктор носил такую же бородку и усы как у меня, у него был тот же рост, та же комплекция, и хотя он был на 15 лет младше меня, выглядел он даже чуть старше. Единственное различие - он был лысоват и потому брился под ноль. Но в ноябре люди в Барнауле ходят в шапках. Предположили что за домом Берсенёва в ожидании моего приезда было установлено наружное наблюдение. Дом на улице Попова не маленький, десятки подъездов. Большая циркуляция людей, конторским работать трудно. Конторские уже знают что произошло в Риге, разница четыре часа во времени. Виктор провёл у Берсенёва весь день, направляется в магазинчик за сигаретами. Конторские подходят к нему в магазине. Из магазина он выходит с ними. Возможно они принимают его за меня в первый момент, возможно сразу узнают кто он. Его везут в штаб-квартиру ФСБ либо в отделение где допрашивают с пристрастием. Нервы у подполковника Кузнецова взвинчены, поскольку нацболам удалось в риге совершить свою акцию. При допросе Золотарёва перегибают палку и он впадает в кому. Что делают для того чтобы скрыть следы пыток. Правильно устраивают ДТП со смертельным исходом. Но у Виктора - безденежного маргинала никогда не было автомобиля. Водить он не умеет. Тогда его труп везут туда откуда взяли и сбрасывают из окна пятиэтажки, чтобы скрыть следы пыток. По меньшей мере четыре нити связывают смерть Золотарёва с НБП и со мной лично. 1) ТО что он вышел на смерть из квартиры секретаря региональной организации НБП на Алтае. 2) То, что Золотарёв был моим проводником в горах республики Алтай в августе-сентябре, когда за нами уже следила ФСБ - машины, "наружки" ездили за нами не скрываясь. 3) То что погиб Золотарёв в ночь с 17 на 18 ноября - в день взятия нацболами башни Собора святого Петра в Риге, акции, которую пыталось предотвратить всеми силами ФСБ. 4) То что я со дня на день должен был появиться в Барнауле и остановиться в квартире у Берсенёва. Что я и сделал, опоздав на 10 дней. Интересно и то, что я сел в машину ехать в Горный Алтай у дома Берсенёва. На выезде из Барнаула машина была подвергнута обыску с понятыми. По моему мнению смерть Золотарёва - отдача от Рижской акции. Замечательно то что Берсенёв даже не был допрошен по поводу смерти Золотарёва. Почему? Чтобы не возникло никакой связи с НБП. Не фигурировало в протоколе.
Я вклинил в Рижскую акцию историю убийства Золотарёва намеренно, дабы показать какая уже шла за партийцами охота: от Барнаула до Риги, на гигантском пространстве, мы уже были под колпаком.
Там на башне события развивались следующим образом: огласив свои требования, разбросав листовки, ребята согласились сойти с башни только после того, как к ним поднимется посол России в Латвии. Посол приехал и тогда Журкин, Соловей и Гафаров позволили себя арестовать. Несколько суток их успешно прессовали и били. На голову Сергею Соловью надевали целлофановый мешок и завязывали, об этом он позднее повествовал сам команде ТВ-6, которая его и Журкина снимала в Рижской тюрьме. Через несколько суток их оставили в покое и стали готовить к суду. Несколько суток предшествовавшие акции, со времени ареста четырёх нацболов в районе Даугавпилса до конца ноября в Латвии свирепствовала национал-большевистская истерия. Результатом явилось то, что избиратели на выборах в рижскую городскую думу отшатнулись от антирусских сил и во множестве проголосовали за движение "ЗПЧЕЛ" - за права человека, объединяющие под общей крышей в большинстве своём русскоязычные организации , в том числе и рижское отделение Конгресса Русских общин. Если бы Национал - Большевистская партия была зарегистрирована в Латвии, то приязнь возникшая к героическим пацанам Соловью, Журкину и Гафарову выразилась бы в том, что избиратель голосовал бы за нас, за партию героев. Не имея возможности проголосовать за нас, они проголосовали за умеренных. К слову сказать только небольшая часть русскоязычных проживающих в Латвии имеют право воспользоваться избирательным правом. 600 тысяч русских лишены такого права. Если отвоевать для них избирательные права легко добиться прихода к власти пророссийского правительства. Однако российские власти не идут путём борьбы за права своих граждан. Они заискивают перед режимами стран Балтии. А спецслужбы кооперируют с ними против интересов русского народа. По утверждению адвоката Беляка, он ездил в Ригу на процесс над Соловьём, Журкиным и Гафаровым, это российские спецслужбы дали латвийцам совет судить нацболов по статье "терроризм" вместо статьи "хулиганство". Информация исходит из российского посольства. Изначально, оказывается, латвийская Фемида собиралась судить ребят по более мягкой статье "хулиганство". После нескольких судебных заседаний был объявлен большой перерыв потому Беляк не оставался на весь процесс. В любом случае он не мог полноценно осуществлять защиту наших в Риге, по латвийским законам это мог делать только адвокат граждан Латвии. 30 апреля в моей тюрьме по радио "Маяк" вечером я услышал чудовищный по жестокости приговор: Соловей и Журкин были приговорены к 15 годам лишения свободы, а малолетка Гафаров в момент совершения "преступления" ему было 17 лет получил 5 лет лишения свободы. Во многом благодаря совету старшего брата ФСБ, борющегося против интересов русского народа. Ложная концепция внешней политики, практикуемая правительством президента Путина, исходит из того, что не следует раздражать соседей, захвативших в качестве заложников миллионы русских. ФСБ послушно проводит в жизнь эту концепцию. НБП выступает за активное вмешательство во внутренние дела тех соседних стран, в заложниках у которых оказались наши русские люди. Мы считаем счто следует бороться, давить, выбирать права для русских. С недавних пор российское государство стало бросать нас сторонников противоположной концепции, борьбы за права русских,-в тюрьмы.
ГЛАВА XXI. Под колпаком
Хронологически следует вернуться назад. В апреле 2000 я поехал на Алтай. Как полагается высокопоставленному путешественнику я начал сверху. Я зашёл в ГосДуму ( у меня был временный пропуск) и без звонка ввалился в кабинет Михаила Ивановича Лапшина, депутата ГосДумы от Республики Алтай. Я поздоровался, извинился, и сообщил что собираюсь отдохнуть на Алтае, никого там не знаю и был бы очень благодарен Михаилу Ивановичу, если бы он рекомендовал мне к кому обратиться на Алтае. "Весь Лимонов тут, какой он есть" сказал Михаил Иванович обращаясь к группе мужиков, скопившихся в его кабинете, "вваливается тут, требует, и едет на Алтай в самый сезон энцефалитных клешей." Лапшин дал мне телефон Сергея Николаевича Гречушникова. "Сходишь к нему в Усть - Коксе. Он там глава администрации. Он поможет"
Я взял несколько национал-большевиков; Сашу Бурыгина майора из г. Электростали , своего охранника белокурую бестию Николая, и сел в поезд. Через Новосибирск мы приехали в Барнаул, где нас встретили наши национал-большевики,-белобрысый Женя Берсенёв журналист, добродушный, часто моргающий тип, и Юра Абрамкин. Был очень поздний вечер, мы едва успели на последний троллейбус и долго тарахтели через весь тёмный город к Берсенёву домой на улицу Попова. Там мы улеглись спать.
В Барнауле мы пробыли несколько дней. Выяснилось, что апрель далеко не лучший сезон для поездки в Горный Алтай. Выяснились ещё и расстояния. Расстояния исчислялись в 600 и более километров на юг от Барнаула. В конце концов мы познакомились на квартире у Юры Абрамкина с двумя проводниками по Алтаю. Одним из них был Виктор Золотарёв, его порекомендовал мне Берсенёв. Второго - приличного седовласого спортсмена порекомендовал отец нацбола Юры - Геннадий Петрович. Мы выбрали седовласого спортсмена, потому что у него был автомобиль. У Виктора автомобиля не было. Спортсмен отвёз нас в село Амур в самый что ни на есть к своим знакомым. Бывшая учительница Галина Ивановна Беликова нашла нам дом для жилья - не функционирующую пасеку в восьми километрах от села Амур. Там, в спартанских, но выносимых условиях, жарко топя печку буржуйку мы прожили несколько недель. Окружены были первосортной алтайской экзотикой. У жеребёнка волк выкусил кусок брюшины над лопаткой и жеребёнок должен был умереть, бегали маралы и лисицы, пастухи-алтайцы приезжали на наш дым и клянчили водку. Я съездил к Гречушникову - к нему надо было ещё километров пятьдесят по той же дороге в Усть-Коксу. Нашёл его осторожным мужиком администратором, как и полагалось. Село Усть - Кокса - районный центр было густо населено, в нём проживало от 5 до 7 тысяч человек. В Усть - Коксе нас застали майские праздники. Автобусы и попутные автомобили не ходили, посему мы застряли в Усть - Коксе. Гречушников определил нас на жительство на турбазу к Владимиру Андреевичу Овсиенко. Турбаза представляла из себя четыре деревянных дома на берегу берёзовой рощи, если перейти через старый висячий мост через речку Коксу, идя от площади где расположены здание администрации и здание универмага.
После праздников я немедленно отправился в Москву. В Москве я уселся и написал для издательства "Лимбус - Пресс" книгу воспоминаний "Книгу Мёртвых". Нельзя сказать, что мне так уж хотелось писать воспоминания. Это всегда грустное занятие, но мне нужны были деньги. Для того чтобы хотя бы обеспечить первичные нужды партии, в партию ведь сколько не вложи всё будет мало. Деньги мне были нужны и на газету, хотя я и ушёл с поста главного редактора в январе 2000 года, но я заботился о газете. И наконец, деньги мне были нужны для того чтобы купить дом и участок земли на Алтае. Потому я мужественно пострадал месяц и сдал книгу. Я в моих воспоминаниях воздал должное уже умершим друзьям, недругам, писателям и музыкантам, как Сальватору Дали так и Бродскому и десяткам других. И своему охраннику Косте Локоткову. Неприятных людей я назвал неприятными, отличных - отличными, талантливых - талантливыми, искусственно разутых - искусственно разутыми.
Получив от издательства "Лимбус - Пресс" гонорар, я опять отправился в августе на Алтай, по дороге заехав в Екатеринбург. Там я выбрал себе шофёра Олега, из местных нацболов и убедился, что за нами установлено наружное наблюдение. Как только мы выезжали в автомашине нашего парня со двора, тотчас загорались фары в глубине двора и за нами следовал автомобиль. Мой новый охранник Мишка обладал зорким глазом и заметил автомобиль слежения на всём протяжении нашего пути. Иной раз автомобилей было два. Так как интенсификация слежки за мной происходила постепенно ещё с 29 января, когда крошечная Настя обнаружила чужих людей в нашей квартире, то я привычно обозревал всё это трезвыми глазами. А что я мог сделать? Я ведь пытался договориться с генералом начальником управления ФСБ по борьбе с политическим экстремизмом. Ведь я сказал ему, что мы не нарушали и не будем нарушать законов Российской Федерации, предлагал даже использовать нашу организацию для защиты интересов русских в странах СНГ. Если ФСБ после не только не перестала за нами следить, но напротив усилила свой надзор за мной, следовательно они приняли решение нас разрабатывать, разрушить нас. Что я должен был сделать? Убежать? Никуда не ездить? Запереться в квартире? Прекратить заниматься политикой? Мы передвинулись в Барнаул, где нас уже ждали два наших московских нацбола, посланные присмотреть нам Уазик. Дело в том, что лето заканчивалось, нужно было торопиться, если мы хотели присмотреть жилище. Несколько дней всё же у нас ушли на оформление документов автомобиля. Наконец Уазик модель скорая помощь, белая "буханка" с фарой на лбу всё же заняла место под окном нашего номера в гостинице "Алтай". Накупив припасов, прикупив сеть, топоры, пилу ии множество нужных для путешествия предметов, команда в составе шести человек выехала в середине августа из города Барнаула. На родине писателя Шукшина в деревне Сроски мы остановились приобрести продукты, чтобы перекусить. Избалованные вниманием туристов сросковские сидевшие у дороги заламливали за свои продукты дичайшие цены. Даже картошка у них стоила также дорого, как и в Москве. Прикупив молока. Сала, помидор и хлеба мы отъехали от сторстковского базара и свернули на боковую грунтовую дорогу. Поставили машину в тени и влезли на холм. С холма Мишка увидел как нас нервно разыскивают две машины. Ну что, мы смеялись, уселись на холме, ели сало, пили молоко. Смеялся и Золотарёв. Он ещё не был национал-большевиком и не совсем понимал, что происходит. Жить ему оставалось три месяца.
Почему я не взял в этот раз Николая и Сашку Бурыгина? Николай с трудом восстановился в институте и должен был учиться. Сашка Бурыгин, 1952 года рождения имел двух детей и жену. Семью нужно было кормить. Потому после первой поездки на Алтай он восстановился на прежней должности охранника православного храма в Нов - Косино.
Из Барнаула через Бийск, в Горно - Алтайск, точнее через посёлок Майма, который крупнее Горно - Алтайска (столица республики Алтай на самом деле довольно нелепое собрание нескольких десятков облупленных пятиэтажек) мы поехали по Чуйскому тракту. После Горно - Алтайска некоторое время идут вдоль тракта туристские места. Среди прочих Монжерок (есть песня Пахмутовой "Расскажи-ка мне дружок, что такое Монжерок!"). Остановившись возле ручья (кафе и импровизированный базарчик сувениров) напиться, мы обнаружили всё те же две машины слежения. Одна прошла вперёд, а другая запарковалась поодаль. В той, что прошла вперёд, сидели трое мужчин, все они отвернулись от нас. Так начиналось наше второе путешествие на Алтай.
Золотарёв предложил заехать к его друзьям в село Боочи, Онгудайского района. Онгудай расположен на Чуйском тракте, чуть дальше поворот на Усть Кон и Усть - Коксу, куда нам было и нужно добраться. В Боочи в семье алтайцев Тахтоновых отдыхала подруга Виктора с дочкой. Я, к радости Виктора, согласился заехаить в Боочи, тем более что стало ясно, за один световой день мы не доберёмся до Усть - Коксы, следовало где-то заночевать. К тому же хотелось посмотреть что такое семья алтайцев, как живёт этот народ, побывать у них в доме. Где-то у съезда с Чуйского тракта в направлении Боочи автомобили конторы отстали от нас. Толи потеряли нас в клубах пыли на ужасной грунтовой дороге, толи просто решили дальше не ехать за нами. Боочи был как бы тупиком, дорога ещё шла за Боочи километров десять в небольшое село, а дальше дорогу по берегу речки блокировали горы. Это обычная алтайская география. Жизнь прилепляется на плодородные земли: Уймонская степь, Амурская степь, Абайская степь,-это всё ровные клочки земли вдоль рек. Венозные разветвления рек в каменном теле гор - вот как это выглядит. В собственно горах сел нет, там только избушки, юрты, заимки. Человек в горах бывает временно.
Тахтоновых мы нашли без проблем. Они обладали огороженным участком в конце села, целых два дома на этом участке + еще традиционная юрта "аил" для отдыха. Перед домом вкопаны были деревянные резные столбы,-привязывать лошадей. Семья Тахтоновых состояла из Марины: начитанной, симпатичной алтайки, похожей на китаянку, она издавала в Боочи свою стенгазету! Из Артура - крепкого степенного и стеснительного мужика и двоих детей подростка девочки и мальчика восьми лет. Мальчик только что победил на районных соревнованиях был признан лучшим наездником и выиграл скакового жеребца. В доме у них было светло, чисто, расхаживала барнаульская городская дама Анна, и я вспомнил почему-то Коктебель и салон Марьи Николаевны Изергиной, такая там была атмосфера.
Артур приехал на лошади позже. До его приезда Марина успела нас накормить. Отличным свежим отваром из баранины с овощами. Мы выложили на стол наши котлеты. [Котлеты мы втридорога купили на спортивной базе на Семинском перевале. Дело в том, что "Уазик" наш стал барахлить, закипел мотор, потому мы остановились остывать на перевале. Наружное наблюдение конторы занервничало, одна машина медленно укатила вперед, вторая остановилась у дороги метрах в двустах позади.] Девочка-подросток Айша взялась объяснять мне кто такие алтайцы. Оказалось что это калмыцкие роды, не ушедшие под натиском джунгаров (они же уйгуры) к Волге в современную Калмыкию, а оставшиеся здесь. Хотя их и называют общим именем "алтайцы", роды различаются между собой. Каждый род ведет свое начало от тотемного животного. "Наш род главный и называется "найоны"."
Марина рассказала, что на их земле буддистские учёные нашли центр мира. Именно на их земле - на наследственной, передающейся из поколения в поколение земле Тахтоновых, "Артур вам покажет", поставили буддистскую ступу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29