— не поверила сестра. — Такая громадная. Китовая, что ли?— Говорю тебе, рыбья! Наверное, не китовая… Погоди-ка… Скорее всего, треска… Да, точно, голова огромной трески! Интерес к феномену переборол отвращение, и девочка тоже заставила себя нагнуться над находкой Хабра, стараясь при этом не дышать. Мальчик палкой перевернул добычу собаки на другую сторону. Это и в самом деле была голова гигантской трески. Причём таких чудовищных размеров, что невольно вызывала восхищение, хотя и находилась далеко не в свежем состоянии. Нет, её просто невозможно было проигнорировать. Оставить её валяться на пляже или бросить в воду — нет, такое не могло прийти в голову ни брату, ни сестре. Стали думать, что же с ней делать. Сразу вспомнилось нечто похожее, виденное раньше. Ассоциации появились сами собой.— Такое висело у лесничего на стене, помнишь, на Мазурах? — поделился Павлик воспоминанием с сестрой. — Всякие такие скелеты. Вспоминаешь?Яночка возразила:— У лесничего на стене рога висели! Помню очень хорошо!— И рыбья голова тоже. Ну вспомни, щучья морда, со всеми своими зубьями! Тоже большая, да куда ей до этой!— Но там был только скелет, одни кости, а на этой вон ещё сколько мяса.— Скажешь тоже, мясо… На его щуке наверняка сначала тоже было… это самое, да лесничий с ним что-то сделал. О, вспомнил! Лесничий говорил — чтобы получить чистый скелет, рыбу надо положить на муравейник и муравьи начисто обглодают её. Ничегошеньки не оставят! Лучше муравьёв никто скелета не очистит. Так он говорил. Слова Павлика не совсем убедили Яночку.— Муравьи… Ты хочешь сказать, муравьи едят мясо? И даже такое?!— Такое? Вот уж не знаю… Но в принципе…Слушай, я где-то читал, что дикие племена привязывают своих врагов у муравейников и муравьи лопают этих врагов, аж за ушами трещит, и от людей тоже один скелет остаётся..— А зачем им скелет?— Не знаю, вроде бы муравьям скелет ни к чему…— Да нет же, людям! Диким племенам!— Откуда мне знать, может, тоже вешают на стенку? Но сама подумай: ведь в человеке прорва мяса, пока муравьишки с ним управятся, оно десять раз успеет протухнуть, а им хоть бы хны, все равно лопают. Может, даже с аппетитом…Последнее соображение решило дело. Постановили: дотащить рыбью голову к знакомому муравейнику, пусть муравьишки питаются не отходя от дома. Вот только как дотащить? Транспортировка такой тяжести — дело непростое. К тому же муравьиный деликатес вонял отчаянно. Нагрузить этим смердящим лакомством Хабра? Ни Павлику, ни Яночке такая идея не пришлась по вкусу. Павлику потому, что Хабр ухватив голову зубами, мог в ней чтонибудь сломать. Яночке потому, что было жалко собаку — тащить такую тяжесть, к тому же вонючую. И хотя Хабр испытывал к своему трофею явную симпатию, справедливо полагая, что ничего подобного ему ещё не доводилось дарить хозяйке, та решила: нести сувенир будут они с Павликом.Нашли прочную палку, продели её сквозь отверстия и понесли, взявшись за оба конца. Ох, похоже, обратный путь будет ничуть не легче. Лишь оказавшись в лесу, дети поняли, какую совершили ошибку, оставив сандалии в грайдоле. Сначала, по песочку, ещё можно было идти безболезненно, потом же стали докучать сосновые иглы, шишки и колючие корни деревьев. А тут ещё эта неимоверная тяжесть.— Больше ни в жизнь ничего не понесу! — пыхтя ворчал Павлик. — Хоть золото попадётся! Хоть брильянты! Хоть даже гранаты! Не возьму, и все тут!Получив приказ вести к дому, Хабр воспринял его по-своему. Иногда бежал по тропинке, потом круто сворачивал в лес и вёл напрямки, по бездорожью, продираясь сквозь заросли и перескакивая через ямы и упавшие стволы деревьев. Пёс наверняка шёл по азимуту, выбирая кратчайший путь, вот и пришлось бедным его хозяевам преодолевать всевозможные препятствия сильно пересечённой местности. Дети совсем обессилели и обрадовались, встретив на пути другой большой муравейник. Не всё ли равно, где оставить угощение для муравьёв? Увы, оказалось, к муравейнику не пробиться: он рос в окружении густых зарослей шиповника, сквозь которые босиком и без верхней одежды не продерёшься. Пришлось тащить гигантскую голову дальше.Во время отдыха на очередном привале Яночка печально заметила:— И зачем мы велели ему вести нас домой?Павлик чуть ли не с ужасом взглянул на сестру.— А куда же?— Конечно домой, но не сразу, а потом. Сначала кабаны и скелет. А потом можно и домой бежать.— Ох, и в самом деле. Ведь нам же не разрешат сразу после обеда опять уйти из дому.— Ты хочешь сказать — после ужина? — грустно поправила брата Яночка. — Обед давно прошёл. А хлеб мы им куда подложим?— Ты же слышала — в чащу! Так ведь?— В чащу-то в чащу, да в какую? Здесь сплошные чащи. Думаю, приручать кабанов надо там куда они чаще всего ходят. Значит, в тростниках!— Правильно, в тростнике у залива. А потом отправимся к муравьям. Муравьи ближе к дому.— Вот и хорошо. А Хабр запомнит место. И вечером мы придём посмотреть на кабанов. Затаимся, как пан Любанский советовал.— Уж и не знаю, — вздохнул Павлик, пытаясь по солнцу определить, намного ли они опоздали к обеду. — Наверняка дома ждёт нас буря. Бури, однако, не было. Родители ожидали детей на пляже. А когда, не дождавшись, пани Кристина решилась, оставив на посту мужа, вернуться домой, благовоспитанные дети уже ожидали её там. Не очень, правда, ожидали, мыли в ванной ноги. А о том, что они только что вернулись, пани Кристина не могла знать, они же её не просветили на этот счёт, так что за опоздание к обеду мама обвинила себя. Бедняги, вернулись и ждут, ждут, умирают с голоду… За отцом на пляж послали Хабра, он и вернулся с ним, а вместе с собакой в комнату ворвалась невыносимая вонь, так что после обеда Хабра пришлось купать.А потом появилась девочка, о которой пани Кристина предупредила детей ещё утром, и пришлось ею заняться. Ведь обещали.Новая подружка Яночке не понравилась. И не потому, что звали её Мизей. Мизя так Мизя, человек имеет право называться как угодно, но вот с некоторыми качествами Мизи трудно было примириться. Например, она боялась Хабра, что со всей очевидностью свидетельствовало о её безнадёжной тупости. Как они с Павликом намучились, уговаривая глупую девчонку дать псу себя обнюхать! Подняв руки вверх и неизвестно для чего встав на цыпочки, Мизя выкрикивала тоненьким отчаянным голоском:— Ой-ой-ой! Он меня нюхает! Он съест меня! Ой-ой-ой! Уберите его!Не выдержав, Павлик тихонько буркнул что-то, чего, он знал, нельзя говорить, и с отвращением повернулся к девчонке задом.Яночка сохраняла каменное спокойствие.— Не съест он тебя! — холодно произнесла она. — Хабр только что поел.Мизя не унималась.— Ой-ой-ой! Он меня нюхает! Ой-ой!Павлик не выдержал.— А чего бы ты хотела от пса? Чтобы тебе пуговицы пришивал? Псу положено нюхать!— Он на меня смотрит! — верещала Мизя. — Ой-ой! Он такой большой!Тут и Яночка не выдержала. С Мизей всё ясно. Возиться с ней — тяжкая обуза. И она наверняка очень осложнит осуществление их далекоидущих планов.— Хабр, оставь её, — устало приказала она собаке. — Теперь ты её знаешь, это Мизя. Павлик, нет ли тут где поблизости кошек? Уж кошек-то она, наверное, не боится.Но, оказывается, кошек Мизя тоже боялась. Толстые откормленные коты сидели за сараем и не сводили алчных глаз с бочки, в которой коптились угри. И вообще кошек тут было множество, а поскольку приближался вечер, они были оживлены и склонны порезвиться. Что с того? Каждый прыжок разыгравшегося котёнка вызывал у Мизи крик ужаса и заставлял её обращаться в паническое бегство.Укладываясь спать, Павлик недовольно ворчал:— Нужна нам эта Мизя, как рыбке зонтик. Если заставят с ней цацкаться — прощай все наши задумки. Смотри, какая тёмная ночь!— Через два часа луна взойдёт, — ответила сестра, — Я в календаре проверяла. Если проснёмся — можем отправиться в засаду на кабанов. А нет — так завтра. Я от этой Мизи так устала! Больше, чем от нашей экскурсии к границе.— Какое может быть завтра! — вскинулся Павлик. — Кабаны слопают наш хлеб и поминай как: звали!— Слопают и завтра опять заявятся. Только вот как от Мизи отделаться… А, знаю!Блестящая идея так взбудоражила девочку, что она даже с постели вскочила. Павлик с интересом смотрел на сестру.— Ну? Говори же! Что ты знаешь?— Знаю, как избавиться от неё. И когда. Во время ужина!— Ужина ихнего или нашего?Немного успокоившись, Яночка опять забралась в постель и пояснила:— Конечно же, во время их ужина. Знаешь, они с матерью ходят на завтраки, обеды и ужины в столовку у порта.— Какую столовку? Не видел я никакой столовой у порта.— Так ведь они ходят не в тот порт, что на море, а тот, что на заливе. Там тоже есть небольшой порт для яхт, сколько разговоров о нём было, забыл? Там есть и столовая, и магазин, и кафе и ещё что-то. И ходят они туда питаться в те часы, которые наша мама считает самыми лучшими для загорания и гулянья. Так вот, когда они в шесть вечера отправятся туда…— …мы в полседьмого удалимся в неизвестном направлении! — подхватил Павлик. — О том, чтобы сидеть дома и ждать возвращения её милости, нас не просили, не было об этом разговора, так ведь?— И во время их обеда мы с тобой тоже можем удалиться в неизвестном направлении, — радостно закончила Яночка. * * * По песчаному склону холма первым взбирался Павлик, стараясь сохранить между собой и Мизей дистанцию как можно больше. Мизя пыхтя лезла следом. Яночка карабкалась последней. Вот Павлик достиг вершины и вышел на дорогу. Перейдя её, он по знакомой тропинке углубился в лес. И вдруг, вскрикнув, остановился как вкопанный. Мизя испуганно пискнула и, отшатнувшись, готова была, по своему обыкновению, обратиться в паническое бегство. Яночка же бросилась к брату и потрясённая, замерла рядом с ним.Им предстало ужасное зрелище. Гигантский муравейник, ещё вчера возвышавшийся внушительным конусом, теперь имел самый плачевный вид. Казалось, кто-то специально разрыл и разрушил его, да и вокруг земля была истоптана. По жалким развалинам некогда великолепной постройки растерянно сновали донельзя взволнованные её обитатели.Яночка почувствовала, как что-то сдавило горло.— Кто… кто мог такое сделать? — прохрипела она. — И куда подевалась голова трески? Даже скелета не осталось.Возмущённый до глубины души Павлик лишь пожал плечами.— Откуда я знаю? Хулиганьё какое-нибудь. Варвары! Свиньи!— Изверги! — чуть не плакала Яночка. — Что им сделали бедные муравьишки? Мало того, что муравейник разорили, ещё и вокруг напакостили. Гляди, как землю разрыли, ступить негде!— И голову трески забрали. Зачем? Неужели съели? Может, отравятся? — высказал надежду Павлик.— Да ты что! — одёрнула его сестра. — Разве такое можно есть?— Ну значит забрали из вредности.Несколько осмелевшая Мизя осторожно подкралась сзади посмотреть, что привлекло внимание её новых знакомых. Те не обращали на Мизю внимания, не до неё было. Яночка с трудом сдерживала слёзы, невыносимая боль сжимала сердце. Павлик бормотал под носом проклятья неизвестно какому злодею, учинившему такое варварство. И оба чувствовали, как в них растёт ненависть к людям, способным совершить такое.Вдруг за их спинами раздался отчаянный визг. Обернувшись, они увидели, как Мизя в ужасе подпрыгивает, дёргая руками и ногами и крича не своим голосом:— Ой-ой-ой! Они меня съедят! Ой-ой-ой! Они на меня налезли! Ой-ойой! Они кусаются! Крик девочки вернул самообладание брату с сестрой.— Сделай так, чтобы она немедленно замолчала! — приказал мальчик Яночке, обретая былую энергию. — Иначе я забуду, что хотел сделать. Gdeq| надо провести расследование! Я этого так не оставлю!— Правильно! — подхватила Яночка. — Надо все осмотреть как следует. И поискать тресковую голову, может, он её не забрал, а только куданибудь оттащил или просто отфутболил.— А это Хабр поищет. Хабр, ищи рыбу! Гляди, она нам всех муравьёв затопчет!Мизя и в самом деле металась как ненормальная, прыгая по краю разорённого муравейника. Схватив трусиху за руку, Яночка оттащила её подальше.— А ну немедленно замолчи, иначе накличешь кабанов! — сурово приказала она. — Мы ведь в лесу, а тут кабанов пруд пруди.Мизя на момент окаменела от страха и замолчала, глядя на бесстрашную подругу широко раскрытыми глазами. Но тут заметила на своей ноге муравья и, заорав диким голосом, опять принялась трясти руками и дрыгать ногами, причитая:— Муравьи на меня налезли! Ой-ой-ой! Противные муравьи! Совсем меня заедят! Уберите их!— Хорошо бы поскорее это сделали, — пробурчал Павлик.— Нет, я с тобой спячу! — рассердилась Яночка. — Ну чего визжишь? Сама ты противная. Не съедят тебя муравьи, стряхни их, и дело с концом! И перестань орать на весь лес, не то и в самом деле заявятся кабаны, а вот они опасны, могут и на человека броситься.Мизя впала в панику. Сообщение о диких страшных кабанах, которые бросаются на людей, сделало своё дело. Девочка, дрожа всем телом, пыталась стряхнуть с себя несколько заблудившихся муравьишек, и попрежнему причитала, но теперь шёпотом. Тихая паника уже не так мешала, можно было сосредоточиться на деле.— Изучим следы! — командовал Павлик. — Хабр, ищи!А Хабр уже давно был готов действовать. Он прекрасно чувствовал: его маленькие хозяева взволнованы и нуждаются в его помощи. И нетерпеливо крутился вокруг них, приседая и вскакивая, и только ждал приказа начать действовать. Тресковой головы он не нашёл, но на след напал. Уткнув нос в землю, он обежал вокруг разорённый муравейник ещё раз и целенаправленно устремился в лес. Надо было срочно решать, что делать. Яночка подбородком мотнула в сторону трясущейся Мизи.— Не можем же мы её забирать с собой.— А одна она здесь не останется ни за какие коврижки, — возразил Павлик.— И до пляжа одна не дойдёт. Просто заблудится, с неё станется. Господи, вот уж камень на шее!— Придётся тебе отвести её, другого выхода нет, — решил мальчик. — А я бегу за Хабром, посмотрю, что он там найдёт, и вернусь. А ты чтонибудь придумай…— Ты прав, другого выхода нет. Только сам ничего пока не предпринимай!Павлик с Хабром исчезли в лесу, а Яночка, тяжело вздохнув, подошла к плачущей, стонущей и тихонько повизгивающей Мизе. Внимательно осмотрев её ноги, Яночка стряхнула пару муравьишек. Сделала это, разумеется, не ради противной плаксы, а ради муравьёв, которые потом могут не найти родного дома. Пусть и разорённый, а все равно дом…Рыдавшая всю дорогу Мизя бросилась на пляже к мамочке и принялась громко жаловаться на кошмар, который пришлось ей пережить.— Ой-ой-ой! — вскрикнула мамочка, а Яночка нервно вздрогнула. — Ойой-ой! Мизюня, бедная моя девочка! Покусали тебя гадкие звери! Ой-ой-ой, да что же это за дорога такая страшная, можно ведь идти на пляж по нормальной аллее. Проще пани, — обратилась она с упрёком к пани Хабровичовой, — зачем пани позволяет своим детям ходить по опасным лесным дорогам, кишащим дикими зверями?! Заели мою девочку!Не зная, что и думать, пани Кристина сконфузилась и молчала. Ничего не понимая, смотрела она на Мизю и её мать, затем перевела глаза на собственную дочку. Яночка благопристойно сидела на песочке с самым невинным видом, а её большие голубые глаза были устремлены в морскую даль.— Какие дикие звери напали на вас в лесу? — сурово спросила пани Кристина. — Кто заел Мизю?Яночка дала исчерпывающий и чистосердечный ответ.— Муравьи, несколько штук заползли нам на ноги.Пани Кристина не нашлась что сказать. Её муж приподнялся на локте, глянул на Мизину маму, а потом, как и его дочь, уставился в голубую даль.— Муравьи! — в ужасе вскричала Мизина мама. — Целый муравейник! Миллионы муравьёв! И ещё кабаны! Дикие! Кого там только не было! Лес полон диких зверей!— Джунгли, — пробурчал негромко пан Роман.А Мизина мама продолжала кричать на весь пляж:— Как можно позволять детям ходить по дикому лесу? Подвергать опасности своих детей? Дети должны ходить только там, где много людей! Одни, в лесу, подумать страшно!Пани Кристина сделала слабую попытку отбиться:— Мои дети закалённые, — сказала мама, чувствуя, что говорит не то, ибо голова её шла кругом от непрестанных, визгливых упрёков Мизиной мамы.А та не унималась, продолжая упрекать Хабровичей за плохое воспитание детей и одновременно пытаясь успокоить свою травмированную дикими зверями дочь. Та не желала успокаиваться, плаксиво повторяя:— Они ели меня, ели!Пани Кристина вдруг сообразила, что на пляже в данный момент находится лишь один её ребёнок. Не хватало второго, а также собаки.— Где Павлик ? — тревожно спросила она дочь.— Они с Хабром в лесу, — успокоила её дочь. — Скоро вернутся. Не беспокойся, Хабр предупредит его о кабанах.— Ага! — торжествующе вскричала Мизина мама. — Значит, кабаны действительно водятся в этом страшном лесу!Пан Хабрович, не выдержав, опять пробормотал в пространство:— А также львы, тигры и леопарды. Яночка, пошли купаться!— Папа, а муравьишки едят мясо? — поинтересовалась Яночка, плескаясь рядом с отцом на мелководье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28