- Я
спрашивал, не желаете ли вы сыграть в ату игру?
"Только бы мне не запутаться в этих языках", - подумала я и милостиво
улыбнулась ему, так как он перешел на французский.
- Ах, вы мне? Извините, я не слышала. Нет, спасибо, я предпочитаю
рулетку.
И я перешла к соседнему столу. То, что я только что услышала, очень
взволновало меня. Тайна постепенно разъяснялась. Наконец-то мне стало
понятно, из-за чего произошла ошибка и почему в это дело впутали меня.
Какая-то девица по имени Мадлен была похожа на меня, и несчастный
умирающий последним усилием передал мне зашифрованное сообщение. Если он
ее не знал, должен был спросить пароль, но, по всей вероятности, на это у
него не было ни времени, ни сил. И если он был единственным обладателем
тайны, ничего удивительного, что они так всполошились и прихватили меня с
собой. Что им еще оставалось делать? Я бы на их месте поступила точно так
же. Теперь понятно, почему они бросали на мою голову такие неодобрительные
взгляды... Если бы не этот проклятый платиновый парик, сидела бы я сейчас
спокойно у Фрица в офисе, рисовала фрагменты ратуши и радовалась выигрышу
на скачках.
Надеясь услышать что-нибудь еще, я больше расхаживала между столами,
чем играла, благодаря чему не успела проиграть того, что мне удалось
выиграть вначале, в итоге оказалась в выигрыше. Пожалуй, такой метод
следует принять на вооружение.
Я провела ряд экспериментов с целью установить границы моей свободы.
Можно было, например, улучить минутку, сбегать на почту и послать весточку
Алиции. Как бы не так! Правда, никто не мешал мне покинуть помещение,
никто не хватал меня и не удерживал силой, но, как только я делала попытку
отдалиться, тотчас же раздавался тихий свист и рядом со мной появлялись
три черных бандита - два по бокам и один сзади. Они делали вид, что не
обращают на меня внимания, но держались рядом со мной, как приклеенные. От
мысли спасаться бегством - в незнакомом городе, в темноте - я отказалась.
Отказалась я и от мысли бежать через окно дамской туалетной комнаты,
главным образом потому, что в дамской туалетной комнате не было окна. Да,
положение мое было незавидным.
Поздно ночью я позволила отвести себя на пристань и устроила там
представление под названием "яхтофобия". За исключением морской болезни,
которую мне никак не удавалось вызвать у себя, я изобразила все, что
только видала и слышала на эту тему, и сама себе стала невыносима.

На следующий день я развила бурную деятельность. Тщательнейшим
образом обследовав все помещения, я обнаружила множество интересных и
совершенно ненужных мне вещей: электроподстанцию, насосную станцию,
машинное отделение и радиоузел. Только под конец я нашла то, что искала. В
самом низу, почти на уровне внутреннего двора, находилось помещение с
многочисленными пультами, радарными и телевизионными экранами и
электрифицированной картой местности. Я провела там чуть ли не полчаса,
пока они не спохватились и не выгнали меня, и то не очень сердились при
этом. Видимо, считали, что мне вовек во всем этом не разобраться, и я не
скажу, что они так уж ошибались. А того обстоятельства, что в критических
жизненных ситуациях мои умственные способности достигают недосягаемых
высот, я и сама не знала.
Мои умственные способности в течение упомянутого выше получаса
позволили мне выявить на электрифицированной карте все интересующие меня
объекты: подземный переход к помосту над бухтой, куда вошла яхта,
подъемный мост у въезда в резиденцию и что-то непонятное в самом конце
дороги. В натуре я этого не видела и поэтому не имела понятия, что бы это
означало, предполагала только, что, видимо, какая-то преграда на шоссе.
Обнаружила я также, какой рычаг управляет каждым из этих объектов, но вот
главного мне не удалось выяснить, а именно - какой рычаг ведает подъемным
мостом.
После того, как меня выдворили из диспетчерской, я продолжила свои
изыскательские работы и обнаружила прямой лифт, связывающий здание с
гаражом, в котором все еще стоял черный "ягуар". С тоской поглядела я на
машину, подумала над тем, где они могут держать ключи от зажигания, ничего
на придумала и отправилась дальше.
Осмотрев на всякий случай оба вертолета на террасе, я искупалась в
бассейне и наконец решила отдохнуть под пальмой. Отсюда я видела, как
прилетел третий вертолет и из него вышел маленький бандит. Он поговорил с
другим, в белом костюме, теперь я знала, что так одевался обслуживающий
персонал высшей категории, после чего вошел в дом. Я видела, как из гаража
выехал "ягуар", в котором сидел только один шофер - тот самый черный
бандит с лицом убийцы. Я видела, как во двор въехал грузовик, и с него
стали сгружать какие-то ящики.
Все это я могла свободно рассмотреть, так как во время сегодняшних
изысканий обзавелась попутно некоторыми полезными вещами. В их числе был
превосходный цейсовский бинокль, очень острый пружинный нож и литературное
произведение, которое называлось, если память мне не изменяет, "Пособие
для яхтсмена-любителя" на английском языке, и я собиралась почитать его на
досуге - на всякий случай. Бинокль и нож я тоже прихватила на всякий
случай, ведь никогда не знаешь, что тебе понадобится. Присваивая их, я не
испытывала ни малейших угрызений совести.
Вертолет опять взлетел. Рассматривая в бинокль окрестности, я особое
внимание уделила дороге. Думаю, что с этой высоты она просматривалась
примерно километров на десять, не вся, разумеется, а лишь отдельные
участки. Под самым носом торчал мост, и я вдруг сообразила, что легко и
просто могу узнать, каким рычагом он приводится в действие. Достаточно
быть в диспетчерской в тот момент, когда к нам будет приближаться или
уезжать от нас какая-нибудь машина. Сейчас мост поднят, значит, надо будет
его опустить.
Конечно, я могла просидеть под своей пальмой и целые сутки, не
спуская бинокля с дороги, но мне посчастливилось. Сначала вернулся
вертолет, и из него вышли трое незнакомых мне мужчин, а вскоре я увидела,
что по дороге что-то движется. Конечно, на таком расстоянии нельзя было
определить, "ягуар" это или другая машина и едет ли она к нам или свернет
куда-нибудь в сторону, но я на всякий случай стремительно бросилась вниз.
Точнее, постаралась как можно быстрее преодолеть на четвереньках путь по
скалам.
Дверь в диспетчерскую не запиралась на ключ и, как все двери,
раздвинулась бесшумно при моем приближении. С бьющимся сердцем, затаив
дыхание, остановилась я за спиной человека, сидящего за пультом. Белый
костюм свидетельствовал о его принадлежности к высшей касте. Он
внимательно следил за картой, по которой медленно передвигалась светящаяся
точка, а у меня просто глаза разбежались, я не знала, на чем сосредоточить
внимание. Ах, как бы мне пригодилось сейчас strabismus divergens,
расходящееся косоглазие.
Точка приблизилась к тому неизвестному мне препятствию, что
находилось в конце пути. Человек за пультом перевел в верхнее положение
первую рукоятку справа. Точка миновала это препятствие, и он вернул
рукоятку в прежнее положение. Собственно, этого было достаточно, я узнала,
что хотела, но все-таки не мешало убедиться. Бесконечно долго стояла я у
него за спиной. Точка ползла, как подыхающая корова, пока наконец, по
прошествии нескольких столетий, не добралась до мостика. Человек в белом
костюме перевел вверх вторую рукоятку справа.
Так же незаметно я удалилась. Все во мне торжествовало. Постепенно
вырисовывался путь к свободе.
На общее собрание я наткнулась случайно.
Не без причины наблюдалось такое оживление воздушного и наземного
транспорта. Прибыло несколько новых типов, но ни один из них не был шефом,
поскольку по-прежнему главную роль играл патлатый. Обедала я в большой
компании, вместе с моими прежними знакомыми, было их одиннадцать человек,
и все новенькие с отвращением поглядывали на мою голову - как видно, их
уже проинформировали.
После обеда все они куда-то исчезли. Целиком поглощенная напряженной
умственной работой, я слонялась по всему зданию, пытаясь решить очередную
проблему, и совсем не собиралась разыскивать их.
Проблема же была такая: где они могут держать запасные ключи? Ведь у
каждой автомашины, у каждого вертолета, яхты и всякого другого средства
передвижения должно быть до два комплекта ключей от зажигания. Один
комплект находится у водителя, пилота, рулевого и так далее. А где
хранится запасной? Ведь водители и пилоты сменяются, их могут срочно
вызвать, они могут разминуться, поэтому запасные ключи должны всегда
храниться в определенном месте. Трудно предположить, что их кто-то носит
при себе. Даже если и существует какой-нибудь интендант, кладовщик или
ключник, вряд ли он таскает повсюду с собой огромную связку ключей.
Наверное, где-то есть специальный шкафчик, или ящик в столе, или, наконец,
доска, на которой висят все ключи.
Тщательно осмотрев всю диспетчерскую, в которой не было ни души, и
ничего не обнаружив, я принялась размышлять: где же они могут держать
ключи? Если не в диспетчерской, то наверняка у начальства, скорее всего в
кабинете шефа. Раз есть шеф, то должен быть и кабинет. Правда, во время
моих изысканий мне не попадалось ничего похожего на кабинет шефа, но,
возможно, я просто не обратила на него внимания, так как меня интересовало
главным образом техническое оснащение резиденции.
Ничего не поделаешь, придется по новой начинать обход. Во время оного
я наткнулась на одного из официантов, хотя, возможно, этих людей следовало
называть лакеями. С утра до вечера они обслуживали нас, и всегда в белых
фраках, с ума сойти! Встреченный мной катил перед собой столик на
колесиках, на котором был сервирован кофе, распространяющий упоительный
аромат. Уж что-что, а кофе у них был хорош, ничего не скажешь.
Вдыхая этот аромат, я, не отдавая себе отчета, что делаю, двинулась
за столиком. У меня, видимо, случился легкий приступ умственного
расслабления - может, от жары, а может, от чрезмерных умственных усилий.
Двери перед официантом почему-то не распахнулись сами по себе, что
меня удивило. Он нажал на кнопку у косяка двери, и, прежде чем дверь
открылась, я успела вплотную приблизиться к нему. Он меня не видел и не
слышал - пол был покрыт коврами.
Без всякой задней мысли я последовала за ним и оказалась в
конференц-зале. Одиннадцать мужчин сидели вокруг стола, отделенного от
входа металлической решеткой, оплетенной буйными побегами какого-то
вьющегося растения. Официант покатил столик дальше, а я шагнула вправо и
присела в зарослях.
Присутствие на конференции никак не входило в мои намерения. Не
входило в мои намерения и подслушивание того, о чем там говорилось. Но раз
уж я здесь оказалась... Да и передохнуть в прохладе и зелени совсем не
мешало.
Официант удалился, не глядя по сторонам, и переговоры возобновились.
Велись они сразу на трех языках - английском, французском и немецком, что
лично для меня было очень удобно.
- Согласно последним данным, - заявил патлатый, - мы успели
распродать паи...
И больше я ничего не поняла. Посыпались торговые термины, названия
каких-то предприятий, акционерных обществ и тому подобное.
- Мы успели снять деньги со счетов... - И опять длинный перечень, на
сей раз всевозможных банков в Англии, Франции, Голландии, Швейцарии.
- ...и на все деньги были закуплены драгоценности...
- Конкретнее, - перебили его. - Какие именно?
- Это мы знаем только приблизительно. Нам удалось установить, что
около 80 процентов вложено в алмазы. На остальное приобретены золото и
платина.
- Все это заморожено, - сказал другой голос. - А что осталось у нас?
- Почти ничего, - мрачно признался патлатый, и воцарилась гробовая
тишина.
- А поступления? - с надеждой спросил кто-то.
- Об этом мы уже говорили. В настоящее время они не покрывают и
половины текущих расходов...
И опять гнетущая тишина. Да, веселой эту конференцию не назовешь. А
мне становилось все интереснее.
- Кто же несет ответственность? - нарушил тишину чей-то зловещий
голос. - Кто дал такое идиотское распоряжение?
- Шеф, - кто-то ехидно поспешил удовлетворить его любопытство. - Все
придумал шеф, и очень хорошо придумал. Вся операция была проведена четко и
быстро. Все мы знаем, что наши счета были блокированы буквально через час
после того, как мы сняли деньги. Они действовали быстро, а мы еще быстрее,
так как шеф все предусмотрел. Закупали в Париже, Амстердаме и
непосредственно в ЮАР. Все провернули за двадцать четыре часа и передали
Бернарду. Он один был "чистый" и мог разъезжать свободно. Место он
подыскал заранее и зашифровал...
- Ха-ха, - саркастически рассмеялся кто-то. - И как зашифровал!..
- Если бы Бернард передал шифр Мадлен, - хладнокровно продолжал
предыдущий оратор, - эти алмазы и платина были бы уже здесь.
Затем слово взял патлатый:
- Планом было предусмотрено переждать самое опасное время. Здесь, в
безопасности, мы должны были отсидеться в течение нескольких месяцев, а
потом начать все сначала. Средств у нас было более чем достаточно, у
Интерпола же нет никаких конкретных улик против нас. И вот какая-то мелочь
все испортила! Виноват Арне, который слишком поздно сообщил нам о
готовящейся полицией облаве. Может, его подозревали и он боялся рисковать,
но сейчас не это важно...
Кто-то прервал его:
- И что же, этот Арне так и...
- Несчастный случай, - коротко и равнодушно бросил патлатый. - Теперь
надо как-то исправить последствия этой неприятной ошибки...
И конференция перешла к моему вопросу. Мнения выступающих
разделились. Одни предлагали подвергнуть меня самым изощренным пыткам,
другие высказывались за метод мягкого убеждения. Двое даже выразили
желание взять меня в жены. Ясно было одно: дело надо кончать как можно
скорее, и не столько из-за стесненных финансовых обстоятельств, сколько,
подчиняясь приказу шефа, выжать на меня шифр немедленно и любыми
средствами.
Начались прения. От пыток большинством голосов отказались, ибо никто
из присутствующих не мог гарантировать, что они не скажутся отрицательно
на моей памяти. Отказались также от мысли поручить кому-нибудь войти ко
мне в доверие или возбудить во мне страстную любовь - главным образом
из-за отсутствия подходящего кандидата. В конце концов было принято
решение обращаться со мной как с тухлым яйцом, то есть бережно и
осторожно, до тех пор пока я не выдам тайну, после чего стереть меня с
лица земли, ибо я слишком много знаю.
Горячую дискуссию среди участников конференции вызвал факт доставки
меня в резиденцию. Толстяк и патлатый с трудом отбивались от яростных
нападок остальных, пытаясь вину за все свалить на Арне. Я поняла, что так
звали полицейского, к которому я обратилась за помощью в копенгагенском
игорном доме. Вместо того чтобы спокойно выслушать то, что я хотела ему
сообщить, он заткнул мне рот тряпкой с хлороформом. Будучи под наркозом, я
ничего не выболтала. Вот и пришлось тащить меня за тридевять земель. А так
можно было бы сразу пристукнуть на месте, и никаких проблем.
Я все-таки не совсем понимала, зачем надо меня обязательно убивать
после того, как я сообщила бы им шифр. В ходе дальнейшей дискуссии я
поняла и это. И в самом деле, выпусти они меня на свободу - и полиция тут
же взяла бы меня в оборот. А если какое-нибудь непредвиденное препятствие
помешает бандитам немедленно забрать драгоценности из указанного мной
тайника? Их перехватит полиция, и плакали денежки! Нет, рисковать никак
нельзя, тут я готова была согласиться с ними.
Ну а после того, как меня доставили в их логово, не могло быть и речи
о том, чтобы сохранить мне жизнь. Я проникла в их резиденцию, знаю их в
лицо... Да и вообще, посторонний человек располагает сведениями об их
организации. О чем тут, собственно, говорить?
Мне бы еще свечку, и в своем зеленом убежище я окончательно
почувствовала бы себя покойницей, ведь все присутствующие в этом зале, не
исключая и меня, только так представляли мое ближайшее будущее, с той лишь
разницей, что господам за столом это сулило радость, у меня же вызывало
совсем другие эмоции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34