* * *
К началу XIII в. древнерусская литература уже обладала сложившейся системой жанров, древнерусские авторы были хорошо знакомы с обширным кругом классических произведений византийской литературы и литературы южных славян. Почти в каждом из жанров были созданы произведения, которые сами являлись образцами, достойными подражания, и определили дальнейшее развитие данного жанра на русской почве. Сложились литературные стили, и древнерусские книжники не уступали теперь в искусстве слова византийским или болгарским авторам.
Не только Киев и Новгород, но и Владимир, Смоленск, Чернигов, Галич и многие другие города стали центрами книжного дела, летописания, обладали большими библиотеками. Интенсивное развитие городской культуры, на первых порах концентрировавшейся вокруг княжеских резиденций, соборов или монастырей, было надежным залогом дальнейшего обмирщения культуры, сближения литературы с эпосом, расширения круга не просто грамотных, но и широкообразованных, «книжных» людей. Сходные, но более интенсивно протекавшие процессы мы наблюдаем в странах Западной Европы в течение XIII–XIV вв. При этом и на Руси были все предпосылки для подобного же развития городской культуры: Русь также обладала основным корпусом христианской книжности, также познакомилась с «мировыми сюжетами» в их эллинистической транскрипции («Александрия», предания о Троянской войне, некоторые античные мифы), также шла по пути сближения своего исторического эпоса с книжной христианской культурой (пример тому — «Слово о полку Игореве»). Словом, XIII век обещал древнерусской литературе новый, значительный шаг вперед.
Но ничего этого не произошло. Катастрофа монголо-татарского нашествия насильственно прервала развитие русской культуры и в значительнейших размерах уничтожила достигнутое.
Литература первых лет монголо-татарского ига 1237 год — конец XIII века
1. Общая характеристика
1237 год был рубежом русской истории — с этого года началось завоевание Руси монголо-татарами. К началу XIII в. многочисленные племена кочевников, населявших монгольские степи, объединились в единое государство. В 1206 г. монгольский полководец Темучин был провозглашен великим ханом над всеми племенами с титулом Чингисхан (умер в 1227 г.). С 1211 г., создав огромную армию, Чингисхан начал вести завоевательные войны, продолженные после его смерти его потомками. Часть монгольских племен, входивших в государственное объединение Чингисхана, носила этническое название «татары». В Древней Руси этим словом обозначали все разнородные этнические группы, составлявшие население Золотой Орды, — так называлась возникшая в XIII в. в результате захватнических войн Чингисхана и его потомков огромная монголо-татарская феодальная империя. В современной науке объединенные орды различных кочевых племен, входивших в государство Чингисхана и его потомков, принято называть монголо-татарами. Но первое столкновение русских с монголо-татарами произошло за 14 лет до Батыева нашествия 1237 г. — в 1223 г. на реке Калке.
Незадолго до Калкской битвы прозвучал призыв автора «Слова о полку Игореве» к князьям прекратить феодальные распри и объединиться для совместной борьбы с внешними врагами Русской земли. Однако призыв этот остался втуне: несогласованность действий князей, принимавших участие в сражении на Калке, привела к поражению русских. Не послужила уроком и битва на Калке: феодальные разногласия, отсутствие единого руководства борьбой с иноземными захватчиками разобщали борьбу отдельных княжеств с врагом и во время нашествия Батыя.
В летописных повестях о битве на Калке (наиболее полные из которых дошли до нас в Лаврентьевской и Новгородской первой летописях) появление на Русской земле монголо-татар характеризуется как предвестье конца мира,[175] поражение на Калке расценивается как самая ужасная катастрофа во всей истории Русской земли: «И бысть победа на вси князи русстии, ака [какая] же не бывала от начала Русьской земли никогда же».[176] Жестокость и беспощадность монголо-татар по отношению к русским воинам, к мирному населению завоеванных городов и целых княжеств проходит красной нитью и через все рассказы о Батыевом нашествии на Русь. В какой-то степени подобного рода описания несут на себе отпечаток литературно-поэтической гиперболизации, но в основе этой гиперболизации лежали реальные события. Объективность русских источников подтверждается сообщениями нерусских историков и писателей,[177] высказываниями о своей военной политике самих монголо-татар.
В 1236 г. начался поход монголо-татар на Европу, во главе которого стоял внук Чингисхана Батый. Зимой 1237 г. грозные завоеватели вступили в Рязанское княжество. Рязанцы вынуждены были в одиночку выступить против могущественного врага: несмотря на просьбу рязанцев, владимирский великий князь на помощь не пришел. Поочередно были захвачены и разгромлены сначала города Северо-Восточной Руси, а позже и Юго-Западной (Киев был завоеван в 1240 г.). По возвращении из европейского похода (1243 г.) Батый обосновался на нижней Волге, где в районе современной Астрахани находилась столица Золотой Орды — Сарай. Значительная часть Руси попала в вассальную зависимость от золотоордынских ханов.
Русским землям в XIII в. приходилось бороться не только против монголо-татарских орд: на территории Северо-Западной Новгородско-Псковской Руси в 40-е гг. шла ожесточенная борьба с немецко-шведскими захватчиками.
Поражения в борьбе с внешними врагами Русской земли, проводимая Золотой Ордой политика на Руси усиливали процесс феодального дробления государства, обособления отдельных княжеств. Однако одновременно с этим процессом все настойчивее зрела идея необходимости объединения русских земель, в первую очередь находившая отражение в памятниках литературы. Эта идея возникала из сознания того, что именно раздробленность русских княжеств привела к поражению и установлению золотоордынского владычества. Внутренними стимулами ее были: единый язык (при наличии местных диалектов), единая религия, единая история, сознание этнического родства.
Монголо-татарское нашествие принесло жесточайший урон русской материальной культуре, затормозило процесс культурного развития страны. Людские потери были чрезвычайно велики. Захватчики уничтожили многие города Северо-Восточной и Южной Руси, были разрушены ценнейшие архитектурные памятники, под развалинами и в огне пожарищ гибли произведения ремесленников, памятники изобразительного искусства, книги. Как пишет академик Б. А. Рыбаков, «русское городское ремесло было совершенно уничтожено. Русь была отброшена назад на несколько столетий, и в века, когда цеховая промышленность Запада переходила к эпохе первоначального накопления, русская ремесленная промышленность должна была вторично проходить часть того исторического пути, который был проделан до Батыя».[178] Но духовно русский народ не был ни уничтожен, ни порабощен. Борьба с монголо-татарами вызвала подъем патриотизма. Патриотическая тема становится основной темой литературы XIII в. Она нашла отражение и в летописании, и в агиографии, и в памятниках красноречия. Остро звучит в произведениях XIII в. тема сильной княжеской власти, осуждение княжеских междоусобий и несогласованности действий против врагов. Идеалом князя выступает князь — воин и мудрый государственный деятель. В воспоминаниях о прошлом таким князем рисуется Владимир Мономах, среди современных князей — Александр Невский, каким он представлен в житии, написанном в 70-е гг. XIII в.
В XIII в. в литературе бытуют те же жанры, что и в предшествующее время, — летописание, агиография, ораторская проза. Но, как мы увидим далее, памятники этих жанров во многом отличаются своеобразием, выходят за рамки традиционных жанров.
2. Летописание
Феодальное дробление Руси способствовало развитию местного, областного летописания. С одной стороны, это приводило к узости летописной тематики, придавало отдельным летописям провинциальный оттенок. С другой, локализация литературы способствовала проникновению в литературные тексты оригинальных местных черт, более интенсивному воздействию на книжную культуру местной устной, народной по происхождению культуры. Это вело к определенной демократизации письменного творчества, расширяло социальные рамки книжников, участвующих в создании русской литературы. Вместе с тем необходимо отметить свойственную именно только русскому летописанию характерную черту. В русском летописании на много веков (с XI по XVI) прочно закрепляется консервативная летописная форма: летопись — это рассказ о многовековой истории всей Русской земли. И в годы золотоордынского господства, в период феодальной раздробленности русских земель и междоусобных распрей на Руси, по существу, ведется единая летопись. В этом резкое отличие русских летописей от сходных явлений на западе: там ведутся разные, независимые друг от друга хроники и анналы, которые не соединяются воедино, не переплетаются друг с другом. Локализация летописания на Руси по областям не привела к самоограничению летописи интересами только данной области, данной земли, не превратила летописи в узкообластные произведения. Каждый местный летописец связывает историю своего княжества, своей земли с историей всей Русской земли как предшествующего времени, так и текущего. «Летописание каждой области в той или иной степени стремится стать летописанием общерусским, возможно шире охватить историю Русской земли в целом».[179] Независимо от места возникновения все летописи, как правило, включают в свой состав материал общерусской истории, ведут рассказ о событиях в своем княжестве, сопоставляя и связывая их с предшествующей и текущей историей других русских земель. Наконец, местные летописцы постоянно пользовались в своей работе материалом летописей других княжеств. Мы не всегда можем проследить и объяснить пути и характер взаимодействия летописания различных княжеств, даже враждующих между собой, но наличие такого взаимодействия бесспорно.[180]
Монголо-татарское нашествие затормозило процесс интенсивного развития летописания. В городах, разгромленных захватчиками, летописание прерывается, в какой-то степени замирает оно и в тех летописных центрах, которые не подверглись непосредственному разорению. Но полностью летописание не прекращается и в самые тяжелые годы золотоордынского ига. Из разрушенных центров оно переносится в другие города, продолжает вестись в уцелевших от разгрома княжествах. Так, например, великокняжеское летописание во Владимире после разгрома Владимира монголо-татарами переходит в Ростов и ведется здесь при дворе местного епископа. Не прерывается летописное дело в Галицко-Волынской Руси, в Новгороде. Ведущей темой летописания этого периода становится тема борьбы с иноземными захватчиками.
Галицко-Волынская летопись. Наиболее тесно связанной с традициями литературы Киевской Руси является Галицко-Волынская летопись, входящая в состав Ипатьевской летописи и следующая там непосредственно за Киевской летописью. Галицко-Волынская летопись делится на две части: первая (до 1260 г.) посвящена описанию жизни и деяний Даниила Галицкого и истории Галицкого княжества, вторая повествует о судьбах Владимиро-Волынского княжества и его князей (брата Даниила Василька Романовича и сына Василька Владимира), охватывая период с 1261 по 1290 г. Как первая, так и вторая части Галицко-Волынской летописи представляют собой самостоятельные тексты, отличающиеся друг от друга идейной направленностью и стилем.[181]
Первую часть Галицко-Волынской летописи принято называть «Летописцем Даниила Галицкого». В центре внимания автора Летописца галицкий князь Даниил Романович, к которому он относится с большой любовью и уважением. Автор Летописца не скупится на похвалы своему герою. Заканчивается же Летописец кратким сообщением о смерти князя и очень сдержанной похвалой ему. Такое несоответствие окончания произведения остальному повествованию в нем о Данииле Галицком дает основание исследователю этого памятника Л. В. Черепнину утверждать, что «Летописец Даниила Галицкого был составлен еще при жизни этого князя и что краткие сообщения о его последних годах и смерти принадлежат не галицкому, а владимиро-волынскому летописанию».[182] Л. В. Черепнин приходит к выводу, что «Летописец Даниила Галицкого» как единое цельное произведение был составлен при епископской кафедре в гор. Холме в 1256–1257 гг. Основная идея этой летописи, посвященной галицкому князю Даниилу, — борьба князя с мятежным боярством, обличение боярской крамолы. Вторая центральная тема «Летописца Даниила Галицкого» — тема славы русского оружия и Русской земли.
Волынская летопись, как считает И. П. Еремин, «от начала до конца — труд одного и того же автора… Об одной руке свидетельствуют как содержание летописи, так и весь ее литературный строй».[183] Волынская летопись, скорее всего, была составлена в 90-х гг. XIII в., на первый план здесь выступают интересы Волынского княжества. Волынская летопись носит ярче выраженный местный характер, чем «Летописец Даниила Галицкого». По своему стилю она более близка к традициям киевского летописания XII в. и отличается большей простотой стиля, чем «Летописец Даниила Галицкого».
Л. В. Черепнин, анализируя состав «Летописца Даниила Галицкого», выделил ряд источников, легших в его основу. Среди этих источников были; галицкая повесть о судьбе малолетних Даниила и Василька Романовичей, «Сказание о битве на Калке», написанное участником битвы, повесть о борьбе Даниила с феодальным боярством, «Сказание о Батыевом побоище», рассказ о поездке Даниила в Орду на поклон к Батыю, цикл воинских повестей о борьбе с ятвягами, местные летописи, официальные документы, памятники переводной литературы. В Летописце все эти источники составили цельное единое повествование, объединенное как основными идеями произведения, так и стилистическим единством.
Автор «Летописца Даниила Галицкого» значительную часть своего повествования отводит перипетиям борьбы Даниила с галицким боярством, с польскими и венгерскими феодалами за Галицкий княжеский стол. Приступая к рассказу об этих событиях, он дает им такую характеристику: «Начнемь же сказати бещисленыя рати, и великыя труды, и частыя войны, и многия крамолы, и частая востания, и многия мятежи».[184] Но его интересуют и заботят не только события, связанные с историей Галицкого княжества, он думает и печалуется о судьбах всей Русской земли. Поэтому среди его рассказов мы встречаем подробное описание битвы на Калке, нашествия Батыя в 1237–1240 гг. Рассказывая о Калкской битве, автор летописи уделяет много внимания геройству и отваге Даниила, но он отдает должное и другим участникам сражения и с горечью восклицает о беде, постигшей всех русских князей. Особо остро боль и обида за порабощенную Русскую землю звучат в рассказе о хождении Даниила на поклон к Батыю в Орду. Тот контраст, с каким предстает здесь перед читателем Даниил по сравнению с эпизодами, в которых он выступает мужественным и отважным воином («бе бо дерз и храбор, от главы и до ногу его не бе на немь порока», стб. 744–745), придает этому рассказу особую силу и значимость. По дороге в Орду Даниил посещает Выдубицкий монастырь и просит братию помолиться о нем. Во время своего долгого пути в Орду он воочию видит беды и притеснения, которые терпят русские люди от ордынцев. От этого он «нача болми [еще больше] скорбети душею» (стб. 806). Когда Даниил предстал перед Батыем, то Батый, сказав: «Данило, чему еси давно не пришел? А ныне оже еси пришел, а то добро же», — спрашивает князя, пьет ли он «черное молоко, наше питье, кобылии кумуз [кумыс]»? Даниил отвечает: «Доселе есмь не пил, ныне же ты велишь — пью» (стб. 807). Позже Даниилу, в виде особой чести, поднесли «чюм» (ковш) вина. Сказав об этом, летописец восклицает: «О злее зла честь татарьская» (стб. 807) и так развивает эту горестную мысль: «Данилови Романовичю князю бывшу велику, обладавшу Рускою землею, Кыевом и Володимером и Галичемь со братомь си и инеми странами, ныне седить на колену и холопом называеться, и дани хотять, живота не чаеть, и грозы приходять. О злая честь татарьская! Его же отець бе цесарь в Рускои земли, иже покори Половецькую землю и воева на иные страны все. Сын того не прия чести, то иныи кто можеть прияти? Злобе бо их и льсти несть конца» (стб. 807–808). Сообщая о возвращении Даниила из Орды, рассказчик дает выразительное описание чувств, охвативших сыновей Даниила и его брата: «И бысть плачь о биде его и болшая же бе радость о здравьи его» (стб. 808).
«Летописец Даниила Галицкого» отличается особой красочностью описания битв, своеобразным рыцарским колоритом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122