Это так же мерзко, как если бы нам пришлось убивать его самим.– Эти двое – единственные, от кого исходит угроза для нас. Только они могут нащупать нить, которая связывает тебя с самолетом.– А тебя не будет мучить совесть? Если Карла убьют по нашей вине?– Нашей вины здесь не будет, Хэнк. Я хочу лишь одного: чтобы ты оставался в стороне.– Но если мы узнаем…– Что ты хочешь? Предупредить Карла?– Тебе не кажется, что мы должны это сделать?– Ну и что ты ему скажешь? Как ты объяснишь свои подозрения?Нахмурившись, я вперил взгляд в тарелку. Сара была права: предупредить Карла можно было, лишь рассказав ему о том, что мы нашли на борту самолета.– Может так случиться, что он и не убьет его, предположила Сара. – Это всего лишь наши догадки. Он вполне может забрать деньги и скрыться.Я очень сомневался в этом; думаю, и Сара тоже. Мы оба сосредоточились на еде.– У тебя нет выбора, Хэнк.Я вздохнул. История повторялась – мы опять были вынуждены убеждать себя в том, что выбора нет.– Как бы то ни было, вопрос остается открытым.– Что ты имеешь в виду?– Только то, что мы не выясним личность этого парня до тех пор, пока все не кончится.Сара задумчиво смотрела на Аманду. Малышка подняла ручонки вверх, и казалось, будто она протягивает одну матери, а другую – мне. У меня даже возникло желание ответить ей пожатием. Но я подавил его, зная, что ребенок лишь расплачется.– Можно позвонить в детройтское отделение ФБР, – предложила Сара. – И спросить агента Бакстера.– Уже поздно. Офис, должно быть, закрыт.– Дождемся утра.– Я встречаюсь с ними в девять. Вряд ли офис откроется раньше.– Задержи их на какое-то время. Я позвоню в Детройт из дома, а ты перезвонишь мне с работы.– А если выяснится, что такого агента не существует?– Тогда ты откажешься от поездки. Скажешь Карлу, что я только что позвонила тебе из дома – заболел ребенок, и тебе нужно срочно вернуться.– А если существование агента Бакстера подтвердится?– Ты поедешь с ними и выведешь их к самолету.Я нахмурился.– В любом случае мы рискуем, так ведь?– По крайней мере, все прояснится. Период ожидания закончился. Теперь следует быть готовыми к стремительному развитию событий.Аманда негромко взвизгнула, словно напомнила о себе. Сара склонилась над люлькой и коснулась руки дочурки. Ужин так и стоял передо мной – холодный и уже несъедобный.– Скоро мы уедем отсюда, – сказала Сара, скорее в утешение Аманде, нежели мне. – Уедем, и все будет хорошо. Прихватим наши денежки, изменим имена, и никто нас не найдет. – Она оторвалась от ребенка и, чуть улыбнувшись мне, добавила: – Теперь уже ждать осталось недолго.
Вскоре после полуночи я открыл глаза, разбуженный возней Аманды. Обычно перед тем как разразиться безудержным плачем, она в течение нескольких минут тихонько гукала, покряхтывала, икала. Вот и сейчас я услышал эти знакомые звуки, напоминавшие холостой ход автомобильного двигателя, за которыми вскоре должен был последовать пронзительный душераздирающий вопль.Я выбрался из-под одеяла, прошел босиком через всю комнату и вытащил девочку из колыбельки. Сара спала на животе, и стоило мне ускользнуть, как она тут же притянула к себе мою подушку.Я постоял возле люльки, укачивая Аманду на руках и нашептывая ей ласковые слова, однако утихомирить ее было не так-то просто; моих увещеваний ей явно было недостаточно, и она оповестила меня об этом, издав громкий утробный звук, похожий на продолжительную отрыжку, так что мне пришлось спешно перенести ее в комнату для гостей, пока дочка не разбудила свою маму. Я взгромоздился вместе с ней на кровать, укутав нас обоих одеялом.Я начинал находить удовольствие в этих ночных бдениях. Это было единственное время суток, когда я мог наслаждаться близостью ее хрупкого тельца. Днем, когда я прикасался к ней, малышка тут же заливалась плачем, и только по ночам я мог держать дочку на руках, гладить ее личико, нежно целовать в лобик. Только ночью мне удавалось успокоить ее и убаюкать.Ее постоянный плач угнетал меня, вызывая ощущение собственной вины. Стоило мне остаться с ней наедине, как Аманда тут же закатывалась в крике. Педиатр, наблюдавший девочку, и сам не мог сказать с уверенностью, когда же придет конец этим истерикам, хотя и заверял нас в том, что явление это временное, – так проходит адаптация чувствительной детской психики к окружающей обстановке. К его доводам я относился с пониманием, и все-таки, несмотря на все мои попытки не поддаваться эмоциям, не мог избавиться от двойственного чувства, которое рождали во мне капризы дочери. Испытывая к ней нежность и жалость, я в то же время не мог подавить в себе вспышки отвращения. Мне казалось, что ее плач – не что иное, как проявление дурного характера, врожденной нервозности и раздражительности, и Бог наградил ее этим в наказание мне. Девочка словно отказывалась принимать мою любовь.Не знаю, чем объяснить, но по ночам эти тревожные симптомы исчезали. Аманда тянулась ко мне, и меня переполняла любовь к ней. Я склонял голову к ее личику и впитывал нежный, душистый аромат ее тельца. Я прижимал малышку к своей груди, и ее ручонки пощипывали мою кожу, ощупывали нос, глаза, уши.– Шшш, – тихонько приговаривал я и шептал ее имя.В комнате было холодно и темно. Дверь я оставил открытой, и в ее проеме просматривался холл. Казалось, его голые белые стены светятся в темноте.Постепенно Аманда начала успокаиваться. Головка ее покачивалась в такт размеренному дыханию, ручонки сжимались в кулачки. Ножками она упиралась мне в грудь.Я задремал, и дважды мне приснилось, что она уже научилась говорить. Вот она сидит за кухонным столом и ест с ножом и вилкой. Бормочет что-то, издавая глубокие гортанные звуки, устремив взгляд прямо перед собой, словно уставившись в телевизионную камеру. В ее речи мелькают названия цветов – голубой, желтый, оранжевый, лиловый, зеленый, черный; марок автомобилей – «понтиак», «мерседес», «шевроле», «ягуар», «тойота», «фольксваген»; деревьев – клен, слива, ива, дуб, бук, мирт. Мы с Сарой, замерев в удивленном молчании, вслушиваемся в этот лепет. Вдруг она начинает перечислять имена: Педерсон, Сонни, Ненси, Лу, Джекоб… При упоминании имени брата я встаю и влепляю ей пощечину. Каждый раз сон мой заканчивался на этой пощечине – я просыпался от ее звонкого шлепка, – и каждый раз в сознании возникала мысль о том, что, не ударь я девочку, она продолжала бы и дальше перечислять имена. И списку этому не было бы конца.Когда Аманда совсем затихла, я стал прислушиваться к дыханию дома. Снегопад прошел, и поднялся ветер. Стены поскрипывали под его порывами – так стонет корабль под натиском волн. Когда ветер усиливался, слышно было, как дрожат стекла окон. Почувствовав озноб, я поплотнее укутался в одеяло.Аманду уже можно было нести обратно в спальню – она засыпала, но я почему-то медлил. Мне хотелось еще немного побыть с ней, такой спокойной, умиротворенной.Мы сидели на кровати Джекоба. Мысль об этом, непрошеная и неожиданная, оживила в памяти воспоминание о том, как он лежал здесь, пьяный, и я наклонился к нему, чтобы поцеловать и пожелать спокойной ночи. Машинально я поднес к носу одеяло и вдохнул, пытаясь уловить запах Джекоба, хотя и понимал, что это нереально. «Поцелуй Иуды» , – прошептал тогда Джекоб.За окном раздался шум от проезжавшей мимо снегоуборочной машины; глухо шуршали ее скребки и щетки. Я взглянул на Аманду. Она вольготно раскинулась у меня на руках, как будто крепко спала, но глаза ее все еще были приоткрыты и поблескивали в темноте, словно стеклянные бусинки.Я сидел не шелохнувшись в ожидании рассвета, чувствуя, как давят на меня мои проблемы, скручиваясь где-то внутри в тугой узел. Меня не покидала мысль о том, что все мои дальнейшие шаги, какими бы разумными они ни казались, обречены на провал.Я вдруг понял, что лучшим решением в сложившейся ситуации, хотя и самым безжалостным, могло бы стать мое бегство. Прихватив деньги, я бы оставил Сару с Амандой и просто растворился в ночи. Я мог бы начать жизнь с нуля, совсем иную, отрекшись от своего имени и прошлого. Закрыв глаза, я представил, как покупаю новый автомобиль – иностранный, спортивный, сверкающий яркой краской, не задумываясь о его стоимости, не обременяя себя заботами об оформлении кредита и сроках его погашения, – просто отсчитываю стодолларовые купюры, передавая их в руки изумленного торговца. Я представил себе, как путешествую в этой новой машине; в багажнике – лишь один чемодан; новую одежду покупаю, когда старая становится грязной; переезжаю из отеля в отель – все непременно роскошные, с бассейнами и саунами, спортзалами и королевскими кроватями; путь мой лежит через всю страну, меня манят новые города, и я все дальше от дома, от Огайо, где прожил всю свою жизнь.А почему бы и нет? Если я смог убить родного брата, значит, способен на все. Я исполнен порока, я – преступник.Прямо надо мной, на чердаке, взвыл ветер. Я перевел взгляд на Аманду на ее мерцающие во тьме глаза.Я мог бы убить и ее. Завернуть в одеяло и задушить. Или, схватив за щиколотки, ударить о стену. Стиснуть ее голову в руках, пока она не лопнет. Я мог бы убить и Сару тоже, подкрасться и задушить во сне, зажав рот подушкой, или размозжить ей голову кулаками.Страшные видения проносились в моем сознании, сменяя друг друга, как в калейдоскопе. Я с ужасом подумал, что действительно могу совершить все это. Если смог вообразить, спланировать, значит, способен и осуществить. Все дело в том, как распорядится разум моими руками. Для меня нет ничего невозможного.В коридоре раздался шорох, и когда я поднял взгляд, то увидел стоявшую в дверях Сару. Она была в халате, перехваченном поясом; волосы сколоты на затылке.– Хэнк?Словно застигнутый врасплох, я безмолвно уставился на нее. Кровавые видения медленно отступили, оставив в подсознании крохотные впадинки, в которых осело чувство вины. «Конечно же, нет , – вихрем пронеслось в голове. – Я ведь так люблю их» .Склонив голову, я потерся губами о реснички Аманды.– Она никак не могла заснуть, – прошептал я. Сара прошла в комнату, и половицы скрипнули под ее ногами. Она уселась рядом со мной, и я прикрыл ее одеялом, одной рукой приобняв за талию. Она обвила ногами мои ноги, склонила голову мне на плечо.– Расскажи ей сказку, – попросила она.– Я не знаю сказок.– Тогда тебе придется сочинить свою.Я задумался, но в голову ничего не шло.– Помоги мне, – прошептал я.– Жили однажды король и королева. – Она сделала паузу в надежде услышать от меня продолжение.– Жили однажды король и королева, – подхватил я.– Красивая королева.– Красивая королева, – кивнул я головой, – и очень мудрый король. Жили они в замке у реки, а кругом простирались бескрайние поля.Я запнулся, не зная, как продолжить.– Они были богаты?– Нет. Обыкновенные. Как все другие короли и королевы.– А король участвовал в сражениях?– Только когда приходилось.– Расскажи о какой-нибудь битве.Я опять задумался. Внезапно в голове промелькнула идея, которая показалась мне удачной.– Однажды, – сказал я, – король бродил по лесу и наткнулся на старый деревянный ящик. Сначала он подумал, что это гроб. Форма была очень похожей, и крышка прибита гвоздями, но лежал он не в земле, а прямо на траве. И был тяжелее гроба. Король попытался приподнять его, но лишь растянул себе мышцы.– И что же было в этом ящике? – спросила Сара, но я пропустил ее вопрос мимо ушей.– Король отправился домой рассказать королеве о своей находке. «Королева, – начал он…»– Дорогая, – шепнула Сара.– Дорогая?– Да, так он обычно обращался к ней. Дорогая.– «Дорогая, – сказал король, – я нашел тяжелый ящик в лесу. Пойдем со мной, ты поможешь мне донести его до дома». Они принесли ящик в замок, и король позвал в тронный зал двух своих герцогов, чтобы они помогли ему снять крышку.– И внутри оказалась ведьма, – предположила Сара.– Нет. Ящик был набит золотом. Сверкающими золотыми слитками.– Золотом? – заволновалась Сара, и меня вдруг охватило сомнение. Моя идея уже не казалась мне столь удачной. – И сколько там было золота?– Много, – ответил я. – Больше, чем им когда-либо доводилось видеть.– Они обрадовались?– Скорее, испугались. Они поняли, что теперь соседи-короли начнут им завидовать и посылать свои армии, чтобы отвоевать сокровища. Придется собирать собственное войско и копать новый ров вокруг замка, пока не распространился слух о золоте. Иначе можно было лишиться не только богатства, но и всего королевства. И вот король предупредил своих герцогов, чтобы они не разглашали тайну, и в награду за молчание пообещал каждому долю сокровищ.Я сделал паузу и украдкой взглянул на Сару, стараясь угадать, уловила ли она скрытый намек. Пожалуй, что нет: она не шелохнулась и сидела, ожидая продолжения сказки.– Шли дни, и король приступил к рытью нового рва. И вдруг по королевству поползли слухи о найденном сокровище. Они дошли и до королевы, и она сказала королю: «Дорогой, с герцогами нужно что-то делать».– О, Хэнк, – вздохнув, произнесла Сара, и в голосе ее прозвучала боль.– Король согласился с ней, и они решили убить неверных герцогов. Но, поскольку устроить публичную казнь можно было, лишь обнародовав факт разглашения тайны, король с королевой организовали рыцарский турнир и подстроили так, что один из герцогов погиб, сраженный копьем, а другой был затоптан лошадью.– И один из них был братом короля?Я замотал было головой, но вдруг неожиданно для себя сказал:– Да.– И таким образом деньги были спасены?– Золото, а не деньги.– Так золото было спасено? Король вырыл ров, набрал войско?– Нет. Сразу же после убийства герцогов замок был окружен войсками соседей.Я замолчал. Опустив взгляд, я увидел, что Аманда лежит, уставившись на меня. Она слушала мою сказку. В комнате было темно и холодно, но мы чувствовали себя уютно под теплым одеялом.Сара скользнула рукой по моему животу и потянулась к ребенку. Я смотрел, как она гладит ее лобик кончиками пальцев.– И какой же был конец? – спросила она. Я ощущал на плече тяжесть ее головы.– Король уединился, чтобы подумать. Вернувшись, он застал свою королеву у бойницы в стене замка. Король был взволнован, бледен, губы его дрожали, когда он склонил голову, чтобы поцеловать королеве руку. «Дорогая, – сказал он, – наверное, нам не стоило открывать ящик. Было бы лучше, если бы мы оставили его в лесу».– Королева целует короля в лоб, – продолжила за меня Сара, приподняв голову, чтобы поцеловать меня в лоб. – Она говорит: «Дорогой, сейчас не время говорить об этом. Войска готовы к сражению». И указывает на окрестные поля, сплошь занятые вражескими полчищами.– Когда же нужно было говорить об этом?– В самом начале, дорогой. Прежде чем открывать ящик.– Но тогда мы этого не сделали. Мы не знали всего того, что знаем сейчас.Она чуть запрокинула назад голову, пытаясь разглядеть в темноте мое лицо.– Ты действительно смог бы отступить? Если бы представилась такая возможность?Я помолчал. Заговорив, я так и не ответил на ее вопрос. Лишь прошептал:– Нужно было сразу же сдать деньги.Сара ничего не сказала в ответ на мое признание, лишь теснее прижалась ко мне. Ребенок уснул, и я ощущал мягкое тепло на своей груди.– Сейчас уже слишком поздно, Хэнк, – прошептала Сара. – Слишком поздно. 10 Ранним утром, еще до восхода солнца, снег начал таять. Его сход был таким же бурным и стремительным, как и нашествие; природа как будто торопилась исправить допущенную накануне досадную ошибку. Столбик термометра резко скакнул вверх, и землю окутала серая дымка, в которой трудно было различить рассвет. Со стоном, шипением и хлюпаньем снег быстро превращался в слякоть, а она, еще быстрее, в воду, так что к восьми утра, когда я уже был на пути к городу, дороги, еще вчера скованные льдом, утопали в жидкой грязи.Карл был у себя в офисе; я застал его за газетой.– Ты что-то очень рано, Хэнк, – сказал он, когда, подняв взгляд, увидел меня в дверях своего кабинета. – Мы тронемся не раньше девяти.В пустынном офисе голос его прозвучал слишком громко и, как всегда, бодро. Карл встретил меня радушно, как будто ему и впрямь было одиноко и он страдал от отсутствия компании. Он налил мне чашечку кофе, предложил булочку, и мы присели к столу.– Я хотел заскочить в магазин, – пояснил я, – но забыл ключи.– Тебе доверяют ключи? – ухмыльнулся Карл. Над его верхней губой обозначились усики из сахарной пудры.Я кивнул.– Мое лицо внушает доверие.Шериф внимательно вгляделся в мое лицо – гораздо внимательнее, чем мне бы хотелось.– Да, – согласился он. – Пожалуй, так оно и есть. Он вытер рот и посмотрел в окно, в направлении магазина «Рэйклиз», что находился по ту сторону улицы.– Мне придется дождаться, пока придет Том, – сказал я. – Это будет не раньше девяти, так что может так случиться, что я задержу вас на несколько минут.Карл, чуть поджав губы, все еще смотрел на магазин.– Ничего страшного, – проговорил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Вскоре после полуночи я открыл глаза, разбуженный возней Аманды. Обычно перед тем как разразиться безудержным плачем, она в течение нескольких минут тихонько гукала, покряхтывала, икала. Вот и сейчас я услышал эти знакомые звуки, напоминавшие холостой ход автомобильного двигателя, за которыми вскоре должен был последовать пронзительный душераздирающий вопль.Я выбрался из-под одеяла, прошел босиком через всю комнату и вытащил девочку из колыбельки. Сара спала на животе, и стоило мне ускользнуть, как она тут же притянула к себе мою подушку.Я постоял возле люльки, укачивая Аманду на руках и нашептывая ей ласковые слова, однако утихомирить ее было не так-то просто; моих увещеваний ей явно было недостаточно, и она оповестила меня об этом, издав громкий утробный звук, похожий на продолжительную отрыжку, так что мне пришлось спешно перенести ее в комнату для гостей, пока дочка не разбудила свою маму. Я взгромоздился вместе с ней на кровать, укутав нас обоих одеялом.Я начинал находить удовольствие в этих ночных бдениях. Это было единственное время суток, когда я мог наслаждаться близостью ее хрупкого тельца. Днем, когда я прикасался к ней, малышка тут же заливалась плачем, и только по ночам я мог держать дочку на руках, гладить ее личико, нежно целовать в лобик. Только ночью мне удавалось успокоить ее и убаюкать.Ее постоянный плач угнетал меня, вызывая ощущение собственной вины. Стоило мне остаться с ней наедине, как Аманда тут же закатывалась в крике. Педиатр, наблюдавший девочку, и сам не мог сказать с уверенностью, когда же придет конец этим истерикам, хотя и заверял нас в том, что явление это временное, – так проходит адаптация чувствительной детской психики к окружающей обстановке. К его доводам я относился с пониманием, и все-таки, несмотря на все мои попытки не поддаваться эмоциям, не мог избавиться от двойственного чувства, которое рождали во мне капризы дочери. Испытывая к ней нежность и жалость, я в то же время не мог подавить в себе вспышки отвращения. Мне казалось, что ее плач – не что иное, как проявление дурного характера, врожденной нервозности и раздражительности, и Бог наградил ее этим в наказание мне. Девочка словно отказывалась принимать мою любовь.Не знаю, чем объяснить, но по ночам эти тревожные симптомы исчезали. Аманда тянулась ко мне, и меня переполняла любовь к ней. Я склонял голову к ее личику и впитывал нежный, душистый аромат ее тельца. Я прижимал малышку к своей груди, и ее ручонки пощипывали мою кожу, ощупывали нос, глаза, уши.– Шшш, – тихонько приговаривал я и шептал ее имя.В комнате было холодно и темно. Дверь я оставил открытой, и в ее проеме просматривался холл. Казалось, его голые белые стены светятся в темноте.Постепенно Аманда начала успокаиваться. Головка ее покачивалась в такт размеренному дыханию, ручонки сжимались в кулачки. Ножками она упиралась мне в грудь.Я задремал, и дважды мне приснилось, что она уже научилась говорить. Вот она сидит за кухонным столом и ест с ножом и вилкой. Бормочет что-то, издавая глубокие гортанные звуки, устремив взгляд прямо перед собой, словно уставившись в телевизионную камеру. В ее речи мелькают названия цветов – голубой, желтый, оранжевый, лиловый, зеленый, черный; марок автомобилей – «понтиак», «мерседес», «шевроле», «ягуар», «тойота», «фольксваген»; деревьев – клен, слива, ива, дуб, бук, мирт. Мы с Сарой, замерев в удивленном молчании, вслушиваемся в этот лепет. Вдруг она начинает перечислять имена: Педерсон, Сонни, Ненси, Лу, Джекоб… При упоминании имени брата я встаю и влепляю ей пощечину. Каждый раз сон мой заканчивался на этой пощечине – я просыпался от ее звонкого шлепка, – и каждый раз в сознании возникала мысль о том, что, не ударь я девочку, она продолжала бы и дальше перечислять имена. И списку этому не было бы конца.Когда Аманда совсем затихла, я стал прислушиваться к дыханию дома. Снегопад прошел, и поднялся ветер. Стены поскрипывали под его порывами – так стонет корабль под натиском волн. Когда ветер усиливался, слышно было, как дрожат стекла окон. Почувствовав озноб, я поплотнее укутался в одеяло.Аманду уже можно было нести обратно в спальню – она засыпала, но я почему-то медлил. Мне хотелось еще немного побыть с ней, такой спокойной, умиротворенной.Мы сидели на кровати Джекоба. Мысль об этом, непрошеная и неожиданная, оживила в памяти воспоминание о том, как он лежал здесь, пьяный, и я наклонился к нему, чтобы поцеловать и пожелать спокойной ночи. Машинально я поднес к носу одеяло и вдохнул, пытаясь уловить запах Джекоба, хотя и понимал, что это нереально. «Поцелуй Иуды» , – прошептал тогда Джекоб.За окном раздался шум от проезжавшей мимо снегоуборочной машины; глухо шуршали ее скребки и щетки. Я взглянул на Аманду. Она вольготно раскинулась у меня на руках, как будто крепко спала, но глаза ее все еще были приоткрыты и поблескивали в темноте, словно стеклянные бусинки.Я сидел не шелохнувшись в ожидании рассвета, чувствуя, как давят на меня мои проблемы, скручиваясь где-то внутри в тугой узел. Меня не покидала мысль о том, что все мои дальнейшие шаги, какими бы разумными они ни казались, обречены на провал.Я вдруг понял, что лучшим решением в сложившейся ситуации, хотя и самым безжалостным, могло бы стать мое бегство. Прихватив деньги, я бы оставил Сару с Амандой и просто растворился в ночи. Я мог бы начать жизнь с нуля, совсем иную, отрекшись от своего имени и прошлого. Закрыв глаза, я представил, как покупаю новый автомобиль – иностранный, спортивный, сверкающий яркой краской, не задумываясь о его стоимости, не обременяя себя заботами об оформлении кредита и сроках его погашения, – просто отсчитываю стодолларовые купюры, передавая их в руки изумленного торговца. Я представил себе, как путешествую в этой новой машине; в багажнике – лишь один чемодан; новую одежду покупаю, когда старая становится грязной; переезжаю из отеля в отель – все непременно роскошные, с бассейнами и саунами, спортзалами и королевскими кроватями; путь мой лежит через всю страну, меня манят новые города, и я все дальше от дома, от Огайо, где прожил всю свою жизнь.А почему бы и нет? Если я смог убить родного брата, значит, способен на все. Я исполнен порока, я – преступник.Прямо надо мной, на чердаке, взвыл ветер. Я перевел взгляд на Аманду на ее мерцающие во тьме глаза.Я мог бы убить и ее. Завернуть в одеяло и задушить. Или, схватив за щиколотки, ударить о стену. Стиснуть ее голову в руках, пока она не лопнет. Я мог бы убить и Сару тоже, подкрасться и задушить во сне, зажав рот подушкой, или размозжить ей голову кулаками.Страшные видения проносились в моем сознании, сменяя друг друга, как в калейдоскопе. Я с ужасом подумал, что действительно могу совершить все это. Если смог вообразить, спланировать, значит, способен и осуществить. Все дело в том, как распорядится разум моими руками. Для меня нет ничего невозможного.В коридоре раздался шорох, и когда я поднял взгляд, то увидел стоявшую в дверях Сару. Она была в халате, перехваченном поясом; волосы сколоты на затылке.– Хэнк?Словно застигнутый врасплох, я безмолвно уставился на нее. Кровавые видения медленно отступили, оставив в подсознании крохотные впадинки, в которых осело чувство вины. «Конечно же, нет , – вихрем пронеслось в голове. – Я ведь так люблю их» .Склонив голову, я потерся губами о реснички Аманды.– Она никак не могла заснуть, – прошептал я. Сара прошла в комнату, и половицы скрипнули под ее ногами. Она уселась рядом со мной, и я прикрыл ее одеялом, одной рукой приобняв за талию. Она обвила ногами мои ноги, склонила голову мне на плечо.– Расскажи ей сказку, – попросила она.– Я не знаю сказок.– Тогда тебе придется сочинить свою.Я задумался, но в голову ничего не шло.– Помоги мне, – прошептал я.– Жили однажды король и королева. – Она сделала паузу в надежде услышать от меня продолжение.– Жили однажды король и королева, – подхватил я.– Красивая королева.– Красивая королева, – кивнул я головой, – и очень мудрый король. Жили они в замке у реки, а кругом простирались бескрайние поля.Я запнулся, не зная, как продолжить.– Они были богаты?– Нет. Обыкновенные. Как все другие короли и королевы.– А король участвовал в сражениях?– Только когда приходилось.– Расскажи о какой-нибудь битве.Я опять задумался. Внезапно в голове промелькнула идея, которая показалась мне удачной.– Однажды, – сказал я, – король бродил по лесу и наткнулся на старый деревянный ящик. Сначала он подумал, что это гроб. Форма была очень похожей, и крышка прибита гвоздями, но лежал он не в земле, а прямо на траве. И был тяжелее гроба. Король попытался приподнять его, но лишь растянул себе мышцы.– И что же было в этом ящике? – спросила Сара, но я пропустил ее вопрос мимо ушей.– Король отправился домой рассказать королеве о своей находке. «Королева, – начал он…»– Дорогая, – шепнула Сара.– Дорогая?– Да, так он обычно обращался к ней. Дорогая.– «Дорогая, – сказал король, – я нашел тяжелый ящик в лесу. Пойдем со мной, ты поможешь мне донести его до дома». Они принесли ящик в замок, и король позвал в тронный зал двух своих герцогов, чтобы они помогли ему снять крышку.– И внутри оказалась ведьма, – предположила Сара.– Нет. Ящик был набит золотом. Сверкающими золотыми слитками.– Золотом? – заволновалась Сара, и меня вдруг охватило сомнение. Моя идея уже не казалась мне столь удачной. – И сколько там было золота?– Много, – ответил я. – Больше, чем им когда-либо доводилось видеть.– Они обрадовались?– Скорее, испугались. Они поняли, что теперь соседи-короли начнут им завидовать и посылать свои армии, чтобы отвоевать сокровища. Придется собирать собственное войско и копать новый ров вокруг замка, пока не распространился слух о золоте. Иначе можно было лишиться не только богатства, но и всего королевства. И вот король предупредил своих герцогов, чтобы они не разглашали тайну, и в награду за молчание пообещал каждому долю сокровищ.Я сделал паузу и украдкой взглянул на Сару, стараясь угадать, уловила ли она скрытый намек. Пожалуй, что нет: она не шелохнулась и сидела, ожидая продолжения сказки.– Шли дни, и король приступил к рытью нового рва. И вдруг по королевству поползли слухи о найденном сокровище. Они дошли и до королевы, и она сказала королю: «Дорогой, с герцогами нужно что-то делать».– О, Хэнк, – вздохнув, произнесла Сара, и в голосе ее прозвучала боль.– Король согласился с ней, и они решили убить неверных герцогов. Но, поскольку устроить публичную казнь можно было, лишь обнародовав факт разглашения тайны, король с королевой организовали рыцарский турнир и подстроили так, что один из герцогов погиб, сраженный копьем, а другой был затоптан лошадью.– И один из них был братом короля?Я замотал было головой, но вдруг неожиданно для себя сказал:– Да.– И таким образом деньги были спасены?– Золото, а не деньги.– Так золото было спасено? Король вырыл ров, набрал войско?– Нет. Сразу же после убийства герцогов замок был окружен войсками соседей.Я замолчал. Опустив взгляд, я увидел, что Аманда лежит, уставившись на меня. Она слушала мою сказку. В комнате было темно и холодно, но мы чувствовали себя уютно под теплым одеялом.Сара скользнула рукой по моему животу и потянулась к ребенку. Я смотрел, как она гладит ее лобик кончиками пальцев.– И какой же был конец? – спросила она. Я ощущал на плече тяжесть ее головы.– Король уединился, чтобы подумать. Вернувшись, он застал свою королеву у бойницы в стене замка. Король был взволнован, бледен, губы его дрожали, когда он склонил голову, чтобы поцеловать королеве руку. «Дорогая, – сказал он, – наверное, нам не стоило открывать ящик. Было бы лучше, если бы мы оставили его в лесу».– Королева целует короля в лоб, – продолжила за меня Сара, приподняв голову, чтобы поцеловать меня в лоб. – Она говорит: «Дорогой, сейчас не время говорить об этом. Войска готовы к сражению». И указывает на окрестные поля, сплошь занятые вражескими полчищами.– Когда же нужно было говорить об этом?– В самом начале, дорогой. Прежде чем открывать ящик.– Но тогда мы этого не сделали. Мы не знали всего того, что знаем сейчас.Она чуть запрокинула назад голову, пытаясь разглядеть в темноте мое лицо.– Ты действительно смог бы отступить? Если бы представилась такая возможность?Я помолчал. Заговорив, я так и не ответил на ее вопрос. Лишь прошептал:– Нужно было сразу же сдать деньги.Сара ничего не сказала в ответ на мое признание, лишь теснее прижалась ко мне. Ребенок уснул, и я ощущал мягкое тепло на своей груди.– Сейчас уже слишком поздно, Хэнк, – прошептала Сара. – Слишком поздно. 10 Ранним утром, еще до восхода солнца, снег начал таять. Его сход был таким же бурным и стремительным, как и нашествие; природа как будто торопилась исправить допущенную накануне досадную ошибку. Столбик термометра резко скакнул вверх, и землю окутала серая дымка, в которой трудно было различить рассвет. Со стоном, шипением и хлюпаньем снег быстро превращался в слякоть, а она, еще быстрее, в воду, так что к восьми утра, когда я уже был на пути к городу, дороги, еще вчера скованные льдом, утопали в жидкой грязи.Карл был у себя в офисе; я застал его за газетой.– Ты что-то очень рано, Хэнк, – сказал он, когда, подняв взгляд, увидел меня в дверях своего кабинета. – Мы тронемся не раньше девяти.В пустынном офисе голос его прозвучал слишком громко и, как всегда, бодро. Карл встретил меня радушно, как будто ему и впрямь было одиноко и он страдал от отсутствия компании. Он налил мне чашечку кофе, предложил булочку, и мы присели к столу.– Я хотел заскочить в магазин, – пояснил я, – но забыл ключи.– Тебе доверяют ключи? – ухмыльнулся Карл. Над его верхней губой обозначились усики из сахарной пудры.Я кивнул.– Мое лицо внушает доверие.Шериф внимательно вгляделся в мое лицо – гораздо внимательнее, чем мне бы хотелось.– Да, – согласился он. – Пожалуй, так оно и есть. Он вытер рот и посмотрел в окно, в направлении магазина «Рэйклиз», что находился по ту сторону улицы.– Мне придется дождаться, пока придет Том, – сказал я. – Это будет не раньше девяти, так что может так случиться, что я задержу вас на несколько минут.Карл, чуть поджав губы, все еще смотрел на магазин.– Ничего страшного, – проговорил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42