– Значит, это и есть ваше настоящее я? – спросил я, но сарказм был слишком тонок для Робби.
– Совершенно верно, я безумен на все сто двадцать три процента. Робби Безумный Охотник – вот как меня называют! Честно! Я такой чудной, что никак не могу остановиться. – И он засмеялся, как полоумный, так что все пассажиры уставились на него, опасаясь, что попали в один поезд с психом.
Наклонившись к Элли, я прошептал:
– Напомни мне, почему ты дружишь с этими людьми?
Погладив меня по руке, она улыбнулась ослепительной улыбкой, от которой всегда таяло мое сердце.
– Потому что это мои друзья, вот почему. И мы дружим целую вечность.
Мы нырнули в туннель как раз в тот момент, когда Робби старательно объяснял мне, как именно действует его бейсболка, и мне захотелось, чтобы воды Ла-Манша прорвались и поглотили нас. Однако вскоре это чувство ушло, и мы наконец остановились возле Диснейленда, освещенного холодным, но ярким светом зимнего солнца.
Я предвкушал, как немного поваляюсь в постели, приму ванну и, возможно, поплаваю в бассейне – в общем, расслаблюсь. Но Робби, у которого, казалось, ноги были на пружинах, придерживался совсем иного мнения. Уже через полчаса после того, как мы зарегистрировались в гостинице, вся наша компания выстроилась у входа в парк, готовая к развлечениям, которые Робби обещал на нас обрушить.
Теперь на нем была шапка с ушами Микки Мауса, которые возбужденно болтались, когда он вертел головой. Оказавшись перед Главной улицей, Робби не знал, что предпринять. Кругом было так много соблазнов, что у него разбегались глаза. Он кидался во все стороны сразу, готовый взорваться от волнения, но так и не мог решить, куда направиться. Между тем Генри изучал карту парка, слегка нахмурившись, с деловитостью юриста из отдела недвижимости, привыкшего к более профессиональной картографии.
Я повернулся к девушкам, которые весело болтали в сторонке, и издал вздох. Не так я представлял себе наши драгоценные выходные. Мое настроение еще ухудшилось, когда мое предложение, чтобы все мы разделились на короткое время (я имел в виду лет этак на двадцать), было отвергнуто как скучное.
– Все в школе считали тебя скучным, – сказала Мелинда. – Но Элли клянется всем на свете, что ты больше не зануда. – Как ни странно, она говорила это не со зла: просто если что-то приходило Мелинде в голову, она тут же произносила это вслух. Это было как бы неопровержимым доказательством того, что мозг у нее все-таки работает.
В конце концов Генри решил, что мы начнем с Фронтира и методично охватим весь парк, двигаясь против часовой стрелки. Робби побежал вприпрыжку вместе с Анитой впереди нас, так что у нас была короткая передышка. Когда мы наконец добрались до места назначения, он уже стоял в очереди на Гору Большого Грома.
Прождав пятнадцать минут, мы очутились в санях для катания с американских гор, и для безопасности были пристегнуты ремнями. Сани были стилизованы под поезд из фильмов о Диком Западе. Робби и Анита были прямо перед нами, и когда поезд, издавая резкий скрежет, медленно покатился вверх по крутому склону, единственное, что я видел и слышал – это Робби, который размахивал в воздухе руками и вопил: «О боже, о боже, о боже, вот мы и едем, едем, едем!?» Затем поезд остановился, чтобы мы могли оглядеться, и на большой скорости устремился вниз. Элли вцепилась мне в руку и хохотала, как безумная, и я тоже засмеялся счастливым смехом, представив себе, как у Робби и Аниты откажет механизм, обеспечивающий безопасность, и они покатятся, на манер Лживого Койота, прямехонько на каменистые просторы Дикого Запада.
Конечно, у Робби было правильное отношение к этому аттракциону, и постепенно все мы заразились его детским весельем. Как и предсказывала Элли, это было бездумное веселье. Итак, выбросив все из головы, мы вопили вместе с Робби, мчась вниз и вверх по Космической Горе, покачивались, отправившись в Звездные Путешествия, и издавали разбойничий клич, вторя Пиратам Карибского моря.
Когда мы со свистом летели, огибая угол в «Индиане Джонсе и Храме Опасностей», Мелинда вдруг тронула меня за руку. Я удивленно взглянул на нее.
– Ты не такой мерзкий, каким я тебя помню, – прокричала она.
Не зная, что сказать, я солгал:
– Ты тоже.
Позднее мы наконец-то разделились. Мы с Элли направились прямо в «Сказочную Страну Фей».
Как оказалось, это было безмятежное морское путешествие, и мы любовались пейзажами из сказок. Элли прилегла мне на грудь, затаив дыхание.
– Я так тебя люблю, что иногда это даже пугает меня, – призналась она. – Меня не покидает тревога, что что-то пойдет не так, и все это у меня отберут.
Меня начала бить дрожь. Я даже не знал, как сильно ее люблю. Я так долго представлял ее идеальной половинкой для себя, а теперь это стало реальностью. Порой мне все еще не верилось.
– Я тоже тревожусь, – сказал я и почувствовал, как она беспокойно шевельнулась. – Кто бы не встревожился, когда все так идеально?
Это звучало сентиментально, но в кои-то веки Элли не сделала пренебрежительного жеста, а поцеловала меня очень нежно.
– Я знаю совершенно точно, что ты сейчас ощущаешь.
Мы все еще обнимались, когда лодка подошла к причалу. Я услышал голос Робби – он оказался гораздо ближе, чем мне бы хотелось:
– Ух ты! Я не знал, что это любовная лодка.
Анита начала тревожно озираться.
– В самом деле? Здесь нигде об этом не сказано. Я думала, это место для семейного отдыха. Любовная лодка вряд ли уместна, когда кругом дети.
Улыбаясь, мы сошли на берег и начали обсуждать планы на вечер. Робби хотел вернуться в отель, освежиться и снова отправиться в парк, чтобы увидеть его ночью. Генри и Мелинды с ними не было: они ушли в отель раньше.
– Этот Генри! – сказал Робби. – Забавный парень! Заявил, что в этом парке ему хочется сделать себе лоботомию ржавой вилкой. – Он покрутил пальцем у виска. – А еще говорят, что безумен я.
Однако у нас с Элли были другие планы, и мы сослались на необходимость немного поработать у себя в номере. Впрочем, это было не совсем ложью: нас попросили взять в поездку ноутбуки, чтобы проверять и-мейлы на случай, если что-нибудь произойдет. Но были у нас еще и дела поважнее этого.
Робби попытался пристыдить нас, скандируя на предельной громкости: «Зануды!», но мы выдержали.
Желая вознаградить себя за шесть недель каторжного труда, мы с Элли растянулись на кровати в своем номере, не собираясь никуда выходить в тот вечер. После восхитительно медленного и обстоятельного секса мы заказали ужин в номер и вернулись в постель, чтобы по второму разу заняться любовью.
Потом Элли пошла принять душ, попросив меня включить ее ноутбук и проверить электронную почту. Мы так устроили, что информация для меня поступала на ее компьютер.
Лежа в постели нагишом, я просматривал сообщения, ни одно из которых не было важным или интересным. Потом от нечего делать я начал просматривать другие файлы. Добравшись до «БНав», от одного названия которого меня тошнило, я заметил документ под названием «Ханна».
Душ все еще шумел, поэтому я раскрыл его и обнаружил знаменитый меморандум, посланный Элли Ханне. Интересно, почему она так назвала его: ведь Элли давала всем своим документам только функциональные названия.
Я закрыл документ, думая о Ханне. А не позвонить ли ей, чтобы удостовериться, что у нее все в порядке? Я уже собрался выключить компьютер, когда что-то странное вдруг привлекло мое внимание.
Вероятно, компьютер сыграл со мной грубую шутку. Это был меморандум, датированный и, по-видимому, посланный несколько недель тому назад. Но не было сомнения, что его создали за день до того, как была уволена Ханна.
ГЛАВА 27
Должно быть какое-то разумное объяснение.
Во-первых, компьютер мог быть неисправен. Что-то связанное с заговором «Майкрософт» с целью дестабилизировать мир.
Во-вторых, меня могли подвести мои глаза. Я никогда им до конца не доверял – у них был взгляд с хитринкой.
Возможно, мой разум, не выдержавший давления от сделки «БНав», оказался в липких объятиях паранойи.
Я закрыл глаза и выждал несколько секунд, потом снова открыл. Меморандум никуда не исчез.
Может быть, это хитроумная шутка Элли? Правда, она никогда так не шутила, но, наверно, именно поэтому шутка удалась.
Или это проверка? Да, дело именно в этом. Хочет увидеть мою реакцию на ее мнимое предательство. Выяснить, способна ли моя любовь все победить. Ее неуверенность так велика, что она решила меня проверить.
И было еще одно совершенно невероятное объяснение, в которое мне так не хотелось верить: не было никакого меморандума, который якобы проворонила Ханна. Он был написан за день до того, как была уволена Ханна, специально для того, чтобы это случилось.
Возможно, тут какая-то сложная интрига. Кто-то, желая избавиться от такой сильной конкурентки, как Ханна, подстроил все так, будто она совершила ужасную ошибку.
Кому выгодно было избавиться таким образом от Ханны? Во-первых, мне. Но я был уверен, что не делал этого. Еще Эшу и Люси. Однако стали бы они совершать что либо подобное, дабы расчистить себе путь в компаньоны? На всякий случай я добавил их к списку, чтобы увеличить число подозреваемых, помимо Элли. Мы часто шутили, что способны перешагнуть через трупы друг друга, еще не успевшие остыть, но на самом деле в это не верили.
Возможно, это хитрая идея самой Ханны. Она могла влезть в ПК Элли, найти нужный файл, назвать его «Ханна», чтобы привлечь мое внимание, и каким-то образом изменить дату, чтобы я раскрыл фантастический заговор против нее. Так что не исключено, что это Ханна пытается вывести Элли из игры. Я не учел такую возможность.
Или, быть может, она обучила выдру, которая проникла в квартиру Элли, включила компьютер и проделала все необходимые операции с помощью своего носа? Нужно спросить Элли, не осталось ли на клавиатуре влажных следов.
Я печально покачал головой: вот результат всех этих географических телепрограмм, которых я насмотрелся поздними вечерами.
Немного постояв в замешательстве, я сел на кровать и открыл несколько других файлов. Однако там не было ничего изобличающего. Ничего подтверждающего, что Элли подставила Ханну, причем так хитро, что можно было даже восхититься ее наглостью.
Снова поднявшись на ноги, я накинул халат и стал расхаживать по комнате. Следует ли все ей сказать? Или лучше притвориться, будто ничего не произошло, и попытаться сначала самому во всем разобраться? Мне нужно хотя бы успокоиться, прежде чем я что-нибудь предприму.
Элли вышла из ванной, завернувшись в белое пушистое полотенце. Она уже расчесала волосы, которые свисали прямыми влажными прядями.
– Пожалуй, рановато для третьего раза, не так ли? – Ее улыбка недвусмысленно выражала желание.
Десять минут тому назад я бы откликнулся на этот призыв с большим энтузиазмом, но сейчас он оставил меня холодным – так велико было мое отчаяние.
– Почему компьютер показывает, что меморандум Ханне о Конкурсной комиссии был создан за день до того, как ее уволили?
Глаза ее забегали, но я уловил главное: взгляд сделался виноватым. Внутри у меня все похолодело.
Я видел такой взгляд достаточно часто, так что ни с чем бы его не спутал. Скажем, у Мэгги Браун, которую застукали, когда она целовалась с Саймоном Дентоном за сараем, – перед тем, как встретиться со мной возле качелей. Я ничуть не расстроился, когда Мэгги через несколько дней получила небольшую производственную травму, когда качалась с Саймоном на доске.
Элли присела на краешек кровати, прижав руку к груди.
– Не знаю, о чем ты говоришь, – ответила она.
Сандра Мортон, с которой я учился в университете, однажды провела у меня ночь и, украв мое эссе по земельному законодательству, выдала за свое. И опять-таки я смеялся последним. Она получила «D», и у нее хватило наглости обвинить во всем меня. Я и сейчас могу процитировать ее слова, сказанные в мой адрес: «Интеллектуальная амеба, с которой так же много радости в постели, как с горящей сигаретой».
Она причинила мне боль, но я не верил ни ей, ни Элли. Я подтолкнул к ней компьютер:
– Тут не может быть никаких сомнений, Элли. Расскажи, что произошло.
Она даже не соизволила взглянуть на компьютер.
– Должно быть, это ошибка. – Глаза ее округлились. – Ты пугаешь меня, Чарли. Прекрати!
Пенни Фримен, младшая сотрудница нашей фирмы, утверждавшая, что любит меня, даже собиралась переехать ко мне. Но одновременно она крутила роман с сорокадвухлетним начальником почтового отдела, который был весь усеян бородавками. И ее тоже настигло возмездие: эту парочку застукал старший компаньон в туалете, которым почти не пользовались. Рассказывали, что он заметил с удивительным хладнокровием: «Ну и ну! А я-то считал, что почтовое отделение уже не занимается доставкой лично».
Я повторил бесстрастным тоном:
– Скажи мне, что происходит.
– Ничего, – ответила Элли, повысив голос от гнева. – Я не знаю, о чем ты говоришь. По-моему, это у тебя проблема.
Кэролайн Гринвей училась со мной по классу скрипки, когда мне было двенадцать лет, и мы всегда вместе возвращались домой на автобусе. Другие мальчишки всегда дразнили ее за то, что у нее зубы, которых постеснялся бы Кролик Багс, и заикание, которое смутило бы Петушка Легхорна, и хотя мы с ней отлично ладили, мне бы никогда не хватило храбрости пригласить Кэролайн куда-нибудь. А потом с нами стала заниматься и Элейн Стэнтон, и в первый же раз, когда мы возвращались домой втроем, я сел в автобусе рядом с Элейн. У нее были белокурые волосы, прелестные веснушки и попсовые носки. Сокрушенный вид Кэролайн навсегда остался в моей памяти, и мне никогда не загладить этот поступок. Я думаю об этом каждый раз, как вижу ее, а это бывает часто, поскольку теперь Кэролайн известная и очаровательная актриса, снимающаяся в «мыльных операх». Что касается Элейн Стэнтон, то, согласно последним сведениям, поступившим от моей матери, она заведует местной химчисткой. К сожалению, это не единственный пример моего ошибочного суждения.
Подойдя к Элли, я опустился на колени. Она взглянула на меня, и страх исказил ее лицо, которое казалось мне таким красивым. Нужно было изгнать этот страх. Я взял ее за руки.
– Элли, ты знаешь, что я тебя люблю. Но я знаю, что ты говоришь мне неправду.
Я почувствовал, как тело ее напряглось – Элли готовилась снова ринуться в атаку. Но потом оно обмякло.
– Ты меня любишь, не так ли? – переспросила она. Я никогда еще не видел Элли такой.
– Ты это знаешь.
– Что бы ни случилось?
О боже! Она хочет получить отпущение грехов, прежде, чем я выслушал исповедь. Это плохой знак.
– Чарли, скажи, что будешь любить меня, что бы ни случилось.
Я не мог. Пытался, но не мог. Юрист во мне терпеть не может даивать подобные обещания вслепую.
– Просто расскажи мне, что случилось.
– Это была идея Йана, – произнесла она с убитым видом. – Мне было так тошно оттого, что произошло с Ханной. Можешь мне поверить. Вот почему мне так не нравилось, что она все время находится у тебя в квартире. Пожалуйста, верь мне.
Я мог поверить в это, но не был готов простить и забыть. Элли тяжело вздохнула.
– Он отвечал за подачу документов в Конкурсную комиссию, но был так завален другими делами, связанными с этой сделкой, что каким-то образом забыл о комиссии. Как-то раз, находясь у него в кабинете, я упомянула об этом. Он просто обезумел. Сказал, что это все моя вина. Что нас обоих из-за этого уволят. Поэтому мы состряпали план, как выбраться сухими из воды.
Выпустив ее руки из своих, я покачнулся словно от удара.
– Но почему Ханна?
Глаза у нее налились слезами.
– Йан сказал, что у нее больше шансов стать компаньоном, чем у всех нас. И сказал, что нам заодно не худо бы устранить главного конкурента.
На минуту меня отвлекло открытие, что Ханна была главным претендентом на место компаньона. Просто как в книгах!
– Как ты могла, Элли?
– А что же мне было делать? – Она снова повысила голос, и теперь в нем зазвучали истерические нотки. – Ты не знаешь Йана так, как я. У него ужасный характер. Ты редко его видишь, и в основном в те минуты, когда он прекрасно держится. Но иногда он бывает совершенным ублюдком. Он сказал, что если я ему не помогу, меня уволят, и мне никогда будет не найти работу в Сити. Дескать, он проделывал такое не раз и знает, как нужно действовать.
У меня возникло множество вопросов – к примеру, почему она не пришла ко мне за помощью, – но на самом деле имел значение лишь один:
– Как ты могла, Элли?
Мне было ужасно плохо. Элли оказалась не той, за кого я ее принимал. Мне так хотелось, чтобы она была такой, что остальное не имело никакого значения. Я все время заблуждался, считая, что в ней не осталось ничего от той восемнадцатилетней девчонки, которая так жестоко со мной обошлась.
Да, в нашем мире фантастическая конкуренция, да, все мы стремимся пробраться на самый верх, опередив других, – но я не верил, что, если бы дошло до дела, Люси, Эш, Ханна или я смогли бы сделать такое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41