Над крышей башни хлопало и рвалось с флагштока черное полотнище с оранжевыми точками.
В голове у Дуна все смешалось. Ему вспомнились слова отца: «Погибнут друзья, соседи, семьи. Город будет уничтожен, а те, кто останется в живых, будут люто нас ненавидеть. И мы сами будем жить, помня о том, какие ужасные совершили деяния». Он ощутил необычное чувство отстраненности, словно он не принадлежал ни к эмберитам, ни к жителям Искры, готовым пойти стенка на стенку. Тогда на чьей он был стороне? Определенно он не хотел встать плечом к плечу с Беном, но не испытывал и желания сражаться плечом к плечу с Тиком.
Бен поднял руку и вновь закричал:
— Мы вас предупредили! И мы готовы дать вам отпор! Даю вам последний шанс. Уходите вы или нет? — Он ждал ответа.
— Нет! — прокричал Тик.
Его армия дружно подхватила:
— Нет! Никогда! Нет, нет!
Бен метнулся в дверь ратуши. Уилмер побежал за ним. Дун замер, испугавшись, что они поднимутся в башенную комнату. Но они быстро вернулись на площадку у двери, выкатив на двух колесах что—то длинное, черное, металлическое. На мгновение шум толпы стих. Все вытягивали шеи, чтобы посмотреть, что же это такое. Дун сверху все видел. Он понимал, что это и есть то самое оружие, но выглядело оно как большое черное насекомое: на железных ножках, с многочисленными крючками, коробками, а сбоку — узкая гофрированная металлическая лента. «Какая мерзость! — подумал Дун. — Как скелет чудовища».
Бен развернул оружие и направил на толпу.
— Это ваш последний шанс! — крикнул он. — Расходитесь! Или пеняйте на себя!
Мэри Уотерс подскочила к нему:
— Бен! Мы не можем этого сделать! Бен оттолкнул ее.
— Мы приняли решение! — отрезал он. — Отойди, Мэри!
Толпа на площади почувствовала опасность и отпрянула. Тик крикнул:
— Не поддавайтесь! — Но тоже отступил на шаг.
Бен присел у оружия.
— Уходи немедленно и уводи свою банду! — прокричал он. — А не то я открою огонь!
«Огонь? — подумал Дун. — Что он хотел этим сказать?»
Похоже, Тик тоже не понял Бена.
— У тебя только одно оружие, а у нас мно го! — крикнул он и вскинул металлический стержень над головой. За его спиной воины сделали то же самое.
Бен завопил, присел пониже, — Дун видел его согнутую спину, его рука что—то дернула—ничего не произошло. Рука дернула что—то вновь, уже сильнее. Тут к оружию подскочила Мэри, ударила ногой по передней части, и оружие заговорило грубым машинным голосом: «Та—та—та—та—та», поворачивая «морду» из стороны в сторону. Толпа подняла крик.
Сначала Дун не мог увидеть, что делает оружие. Что означал этот громкий, неистовый треск? Шум оглушал, но оружие стояло на месте, не летело в толпу. Оно выбрасывало что—то из… Да! На другой стороне площади, над головами людей Дун увидел цепочку дыр в стене, разлетелось окно…
Но внезапно оружие перестало грохотать. Дун посмотрел вниз и увидел, как Бен тряхнул его, стукнул по передней части, чтобы направить на людей. Толпа в панике завопила, подалась назад. Мэри закричала и рванулась к Бену, Уилмер схватил ее за руку…
И тут оружие взорвалось.
Огонь выплеснулся из него, свалил Бена на спину, швырнул само оружие вперед, на ступени, дотянулся до нижних ветвей сосны, что росла у ратуши.
Дун в ужасе наблюдал за происходящим. Где был его отец? В перепуганной толпе? И где Лина? Под ним запылала сосна. Дун понимал, что вот—вот загорится и ратуша. Дым уже проникал в окна. Дун понял, что пора уходить, как вдруг услышал крик. Но не с площади, а откуда—то сверху. Птица? Или животное, забравшееся на сосну?
— Дерево! Дерево! На дереве человек! — кричали на площади.
Дун уже успел добраться до двери, чтобы сбежать вниз по лестнице, но крик заставил его броситься к окну. Дун увидел, как полыхают нижние ветви. Огонь с треском пожирал их, поднимаясь все выше. Он посмотрел вверх: обхватив руками ствол, высоко на ветке сидел мальчишка и кричал от ужаса, видя, как огонь распространяется по стволу и кроне.
«Кении! — подумал Дун. — Это он?» Дун не был уверен, но это не имело значения — он не мог убежать, оставив мальчишку на верную смерть. Может, он как—то сумеет добраться до бедолаги через окно? Дун метнулся к столу, схватил один из стульев и, держа его за спинку, выставил из окна.
— Спускайся! — крикнул он мальчишке. — Спускайся! Быстро!
И тут Дун понял, с кем имеет дело. На вершине сосны сидел не Кении, а Торрен, тот самый, из—за которого начались все беды эмбе—ритов, который ткнул в него своим лживым пальцем. На мгновение у Дуна возникло желание оставить его на сосне, а самому быстро спуститься вниз, но он отогнал эту мысль и крикнул еще громче:
— Скорее! Спускайся сюда!
Торрен начал спускаться навстречу огню, но до ножек стула не доставал. Он попытался наступить на ветку, но она тут же прогнулась под его весом.
— Прыгай! — крикнул Дун. — Прыгай и хва тайся за ножки стула! Я тебя вытащу!
Торрен вернулся к стволу и замер, вцепившись в него руками и глядя на приближающиеся языки пламени.
— Прыгай! — крикнул Дун. Дым уже запол нял башенную комнату. — Быстрее! Ты смо жешь!
Порыв ветра подхватил огонь. Ветви вспыхнули прямо под ногами Торрена, и он вдруг решился — оттолкнулся от ствола и полетел к башне, ухватившись руками за перекладину стула. И Дуна потащило вперед. Он едва не выпустил стул из рук, но все—таки сумел удержать его.
— Держись! — прокричал он.
Изо всех сил он потянул стул в комнату, а потом схватил Торрена сначала за одну руку, потом за другую и рывком втащил его в комнату. Торрена так трясло, что он едва мог стоять.
— А теперь пошли, — сказал Дун и напра вился к двери.
К подоконнику, за которым только что висел в воздухе Торрен, подбирались языки пламени, похожие на острые оранжевые когти.
ГЛАВА 27
Борьба с огнем
Лина стояла на площади, когда Тик заговорил о требованиях, а Дун крикнул: «По крайней мере, выслушайте нас!» Услышав его голос, она направилась к нему, но пробраться сквозь толпу до противоположной стороны площади ей не удалось. Она видела, как в солнечных лучах сверкали металлические стержни и осколки стекла воинов Тика. Она протискивалась между возбужденными, кричащими эмберитами, когда заговорило оружие.
Услышав грохот и череду громких ударов, люди, стоявшие рядом с Линой, закричали, подались назад. Лина пригнулась, закрыв голову руками. Через несколько секунд что—то громыхнуло еще сильнее, все закричали, и Лина увидела, как загорелась сосна.
Сухие иголки вспыхивали, как спички, повалил черный дым. Толпа попятилась. Эмбериты, которые редко видели огонь и очень боялись его, в страхе смотрели на горящую сосну — одни закричали, другие так испугались, что не в состоянии были издать ни звука.
Лину охватил такой ужас, что она не могла шевелиться. Ее взгляд был прикован к пламени, этим жутким оранжевым рукам, которые перебирались с одной ветки на другую. В голове звучало: «Беги! Беги!» Но она не могла бежать, ноги отказывались ей подчиняться.
Внезапно она услышала крик: «На дереве человек!» Лина успела заметить какое—то движение на вершине сосны, как вдруг толпа колыхнулась, увлекая ее за собой, она споткнулась и упала. Поднявшись, она обнаружила, что оказалась впереди толпы.
На ступеньках ратуши лежал Бен. Уилмер склонился над ним, а Мэри Уотерс кричала: «Пожарная машина! Пожарная машина!» Огонь с сосны грозил перекинуться на башню ратуши: языки пламени уже лизали стену.
И тут за спиной Лины раздался дикий смех.
— Пусть горит! — крикнул кто—то. — Пусть горит! Это им в наказание! Они это заслужили!
Она узнала голос Тика.
— Пусть горит! — торжествующе неслось в толпе.
Эмбериты переместились на другую сторону площади, подальше от ратуши и огня, и смотрели, чем все закончится.
Появились две пожарные машины. В кузове каждой стояли большие бочки, из которых расплескивалась вода. Люди начали хватать ведра и зачерпывать воду.
— Пожарная цепочка! Пожарная цепоч ка! — раздался крик, и деревенские жители, которые, похоже, многократно проводили та кие учения, выстроились цепочками к грузо викам с водой.
Горящие ветви от сосны летели во все стороны, подхваченные ветром. То тут, то там вспыхивали новые очаги огня. На них лили воду, но на каждом затушенном очаге будто возникал десяток новых.
Сердце Лины билось так сильно, что казалось, выбивало из головы все мысли. Ей хотелось бежать, бежать отсюда со всех ног, но что—то парализовало ее, не давая сделать и шага. Ее удерживал на месте и страх перед огнем, и другой страх, вызванный идеей, которая пыталась вырваться из глубины сознания. «Будь начеку», — шептал ей голос. Лина пыталась заглушить его.
Все быстрее и быстрее люди наполняли водой ведра, передавая их друг другу по цепочке.
Тик и его воины, вместе со всеми эмберита—ми, наблюдали это пугающее, но и зачаровывающее зрелище. Тик и еще несколько человек радостно кричали, остальные молча смотрели на огонь, пожирающий ратушу.
Лина оглядывала толпу. Где Дун? Где миссис Мердо? Она не видела ни его, ни ее. Площадь затягивало дымом. Лина различала лишь контуры людей да яркие языки пламени. Сосна превратилась в огненную колонну, по центру которой чернел ствол. Когда огромная ветвь обломилась и упала на кусты, которые тут же загорелись, эмбериты в ужасе пустились бежать.
Лина не сдвинулась с места. У нее создалось ощущение, что две огромные руки тянут ее в разные стороны: одна — назад, подальше от огня, на улицы деревни, к спасению, вторая — навстречу опасности, убеждая сделать то, что более всего сейчас требовалось, — ответить жителям Искры не злом, а добром. Ей представился такой шанс. Она ждала его, и он представился. Но Лина не могла заставить себя реализовать его. «Не могу, — думала она. — Не хочу. Я так боюсь. Пусть это сделает кто—то еще. Не я, не я. Я не могу».
В это время башня рухнула. Стены сложились, крыша провалилась вниз, из зияющей дыры столбом взлетели искры, флагшток полетел вниз, как копье.
Огонь был везде. Очаги пожара множились, и люди уже не могли справиться с ним.
«Теперь или никогда, — подумала Лина. — Я должна это сделать. И я сделаю!»
Боясь, что решимости ей хватит ненадолго, она сорвалась с места. С гулко бьющимся сердцем, опустив голову и сжав кулаки, словно борясь с дующим в лицо ветром, она побежала через площадь, добралась до первой пожарной цепочки и встала в нее.
— Предательница! — раздался у нее за спиной голос. Это был голос Тика, резкий и пронзительный. Лина услышала его, но не отреагировала. — Предательница, предательница! — вновь прокричал Тик, и несколько его воинов вторили ему:
— Предательница, предательница!
Дун едва успел выбраться из башни. Он почти спустил Торрена с лестницы, а потом сам скатился по ступенькам. Торрен сразу убежал куда—то, а Дун, тяжело дыша, поспешил на площадь. Он посмотрел на ратушу, в которой едва не погиб, — пламя поглощало все здание.
Он увидел пожарные цепочки, которые пытались воспрепятствовать распространению огня, услышал вопли Тика и некоторых его воинов:
— Хорошо горит! Хорошо горит! Это будет им уроком!
На мгновение Дун застыл как громом пораженный. Вокруг шла война, но не та, какую он себе представлял. И ему предстояло найти свое место в этой битве, решить, кто ему друг, а кто — враг. От шума, суеты, огня, дыма мысли путались, глаза щипало, ноги стали ватными.
И тут он увидел Лину, которая выскочила из толпы и бежала через площадь. Он услышал, как Тик и его воины вопили «Предательница!», и почувствовал, будто вырвался из кошмарного сна. Все вдруг стало ясно. К ногам вернулась сила. Он протиснулся между людьми, которые стояли впереди, и побежал туда же, куда и Лина, — к пожарным цепочкам.
Увидев, что делают Лина и Дун, другие последовали их примеру. Сначала Клэри, за ней миссис Мердо. Сестры Хувер, отец Дуна, хрупкая мисс Торн… Они бежали, руками защищаясь от падающих искр, вставали в пожарные цепочки и начинали передавать ведра с водой.
Все больше и больше эмберитов втягивались в борьбу с огнем. Наконец в южной части площади остались только Тик да несколько его воинов. С каменными лицами, они время от времени кричали: «Предатели!» — не выпуская из рук ставшее ненужным оружие.
ГЛАВА 28
Неожиданные откровения
Борьба с огнем потребовала таких усилий, что Лина забыла о страхе. В голове осталась только одна мысль: огонь надо победить. Ее руки тянулись к очередному ведру, передавали по цепочке, хватали следующее. Снова и снова. А когда кто—то кричал «Берегись!», она поднимала глаза, оценивала опасность и делала шаг в ту или другую сторону. Вода в бочках быстро закончилась, и пожарные цепочки переместились, чтобы черпать воду прямо из реки.
В дыму, который накрыл площадь, как облако, люди выглядели призраками, хватали ведра, пустые и полные, передавали друг другу, что—то кричали. В какой—то момент Лина увидела Дуна. Он залез в бассейн у фонтана, наклонился и поводил рукой по дну, а когда выпрыгнул оттуда весь мокрый, Лина заметила, что вода в бассейне начала прибывать, перелилась через бортик, потекла к горящей траве по периметру площади. «Ох, Дун, ну и молодец!» — подумала Лина.
Несколько раз она видела Мэдди. Та появлялась и исчезала среди огнеборцев, иногда что—то советовала или предупреждала об опасности, иногда просто передавала ведра.
Бороться приходилось не только с огнем, но и с ветром. Его порывами огонь распространялся во все стороны. Но людей, которые боролись с пожаром, стало вдвое больше, и они начали побеждать стихию. Очагов пламени становилось все меньше, и наконец наступил момент, когда ни на площади, ни вокруг нее больше ничего не горело. Мостовую покрывали лужи с пленкой пепла, тут и там еще дымились головешки. Площадь выглядела очень странно без ратуши и сосны, но открытого огня уже не было.
Некоторое время уставшие люди — эмбери—ты и жители Искры, неотличимые друг от друга, — с почерневшими от дыма лицами, с усыпанными пеплом волосами, в мокрой, грязной одежде молча стояли и переглядывались.
Лина отправилась на поиски Дуна и случайно наткнулась на миссис Мердо, которая сидела на земле в северной части площади со сбившимся с макушки пучком и в прожженной юбке.
— Вы в порядке? — спросила ее Лина.
— По—моему, да, — ответила миссис Мердо. — А как ты?
— Все нормально.
— Да, я вижу, — сказала миссис Мердо, оглядев Лину с головы до ног, и протянула руку: — Помоги мне встать. Пойдем в дом доктора и приведем себя в порядок.
Когда с пожаром справились, Дун почувствовал, что у него дрожат ноги. Он побрел по какой—то улице, нашел дерево с раскидистой кроной и сел в тени, привалившись спиной к стволу. Мимо проходили люди. Жители Искры направлялись к своим домам, а эмбериты — к гостинице, которую этим утром покидали с мыслью, что вернуться туда им уже не придется. Дун никого не окликал — у него не осталось сил на разговоры, он хотел просто отдохнуть, не думая о том, что могло ждать всех впереди.
Но долго сидеть в одиночестве ему не пришлось. На улице появился Кении. Заметив Дуна, он подошел к нему и сел рядом.
— Я тебя видел. Ты спас Торрена. Дун кивнул.
— Я знал, что ты такой человек, — сказал Кении. На его светлых волосах темнела зола, словно кто—то посыпал его голову перцем.
— Какой? — спросил Дун.
— Храбрый, — ответил Кении. — И добрый. Не такой, как тот парень.
— Ты о ком?
— Да о парне, который призывал людей сражаться. Со светлыми глазами.
— Тик.
— Да. Я знал, что он плохой, с того дня, как увидел его в лесу.
— С какого дня? — спросил Дун.
— С того дня, когда он был там с мешками на руках.
Дун удивленно посмотрел на Кении:
— С мешками на руках? Зачем? Что он делал?
— Срезал вьюны.
— Какие вьюны? — Сердце Дуна учащенно забилось.
— Близко я к нему не подходил. Точно не знаю. Но голыми руками трогать эти вьюны ему не хотелось, как никому не хочется прикасаться к ядовитому дубу.
— Ядовитому дубу? А зачем ему срезать ядовитый дуб?
— Я слышал, что случилось тогда на ступенях гостиницы. Ну, насчет листьев. Вы думали, это сделали мы, но я в этом сомневаюсь.
Дун вспомнил красную полосу на руке у Тика, которую тот почесывал, за несколько дней до того, как на ступенях появилась гора мусора. Он вспомнил, как Тик руководил уборкой, но сам в ней не участвовал. Вспомнил серые пятна на шее Тика в то утро, когда на стенах гостиницы появились надписи «ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ В СВОЮ ПЕЩЕРУ». Вспомнил, как Тик всех подстрекал, распалял ненависть к жителям Искры, постоянно напоминая и о надписях на стенах, и о сыпи на руках.
И Дун сразу все понял. Тику требовалась эта злость, ненависть. Все эти унижения возмущали людей, вызывали в них желание нанести ответный удар. А чем больше появлялось воинов, тем большую армию мог возглавить Тик. Он жаждал власти, жаждал славы, хотел разжечь войну и возглавить армию. И создавал армию, причиняя вред своим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
В голове у Дуна все смешалось. Ему вспомнились слова отца: «Погибнут друзья, соседи, семьи. Город будет уничтожен, а те, кто останется в живых, будут люто нас ненавидеть. И мы сами будем жить, помня о том, какие ужасные совершили деяния». Он ощутил необычное чувство отстраненности, словно он не принадлежал ни к эмберитам, ни к жителям Искры, готовым пойти стенка на стенку. Тогда на чьей он был стороне? Определенно он не хотел встать плечом к плечу с Беном, но не испытывал и желания сражаться плечом к плечу с Тиком.
Бен поднял руку и вновь закричал:
— Мы вас предупредили! И мы готовы дать вам отпор! Даю вам последний шанс. Уходите вы или нет? — Он ждал ответа.
— Нет! — прокричал Тик.
Его армия дружно подхватила:
— Нет! Никогда! Нет, нет!
Бен метнулся в дверь ратуши. Уилмер побежал за ним. Дун замер, испугавшись, что они поднимутся в башенную комнату. Но они быстро вернулись на площадку у двери, выкатив на двух колесах что—то длинное, черное, металлическое. На мгновение шум толпы стих. Все вытягивали шеи, чтобы посмотреть, что же это такое. Дун сверху все видел. Он понимал, что это и есть то самое оружие, но выглядело оно как большое черное насекомое: на железных ножках, с многочисленными крючками, коробками, а сбоку — узкая гофрированная металлическая лента. «Какая мерзость! — подумал Дун. — Как скелет чудовища».
Бен развернул оружие и направил на толпу.
— Это ваш последний шанс! — крикнул он. — Расходитесь! Или пеняйте на себя!
Мэри Уотерс подскочила к нему:
— Бен! Мы не можем этого сделать! Бен оттолкнул ее.
— Мы приняли решение! — отрезал он. — Отойди, Мэри!
Толпа на площади почувствовала опасность и отпрянула. Тик крикнул:
— Не поддавайтесь! — Но тоже отступил на шаг.
Бен присел у оружия.
— Уходи немедленно и уводи свою банду! — прокричал он. — А не то я открою огонь!
«Огонь? — подумал Дун. — Что он хотел этим сказать?»
Похоже, Тик тоже не понял Бена.
— У тебя только одно оружие, а у нас мно го! — крикнул он и вскинул металлический стержень над головой. За его спиной воины сделали то же самое.
Бен завопил, присел пониже, — Дун видел его согнутую спину, его рука что—то дернула—ничего не произошло. Рука дернула что—то вновь, уже сильнее. Тут к оружию подскочила Мэри, ударила ногой по передней части, и оружие заговорило грубым машинным голосом: «Та—та—та—та—та», поворачивая «морду» из стороны в сторону. Толпа подняла крик.
Сначала Дун не мог увидеть, что делает оружие. Что означал этот громкий, неистовый треск? Шум оглушал, но оружие стояло на месте, не летело в толпу. Оно выбрасывало что—то из… Да! На другой стороне площади, над головами людей Дун увидел цепочку дыр в стене, разлетелось окно…
Но внезапно оружие перестало грохотать. Дун посмотрел вниз и увидел, как Бен тряхнул его, стукнул по передней части, чтобы направить на людей. Толпа в панике завопила, подалась назад. Мэри закричала и рванулась к Бену, Уилмер схватил ее за руку…
И тут оружие взорвалось.
Огонь выплеснулся из него, свалил Бена на спину, швырнул само оружие вперед, на ступени, дотянулся до нижних ветвей сосны, что росла у ратуши.
Дун в ужасе наблюдал за происходящим. Где был его отец? В перепуганной толпе? И где Лина? Под ним запылала сосна. Дун понимал, что вот—вот загорится и ратуша. Дым уже проникал в окна. Дун понял, что пора уходить, как вдруг услышал крик. Но не с площади, а откуда—то сверху. Птица? Или животное, забравшееся на сосну?
— Дерево! Дерево! На дереве человек! — кричали на площади.
Дун уже успел добраться до двери, чтобы сбежать вниз по лестнице, но крик заставил его броситься к окну. Дун увидел, как полыхают нижние ветви. Огонь с треском пожирал их, поднимаясь все выше. Он посмотрел вверх: обхватив руками ствол, высоко на ветке сидел мальчишка и кричал от ужаса, видя, как огонь распространяется по стволу и кроне.
«Кении! — подумал Дун. — Это он?» Дун не был уверен, но это не имело значения — он не мог убежать, оставив мальчишку на верную смерть. Может, он как—то сумеет добраться до бедолаги через окно? Дун метнулся к столу, схватил один из стульев и, держа его за спинку, выставил из окна.
— Спускайся! — крикнул он мальчишке. — Спускайся! Быстро!
И тут Дун понял, с кем имеет дело. На вершине сосны сидел не Кении, а Торрен, тот самый, из—за которого начались все беды эмбе—ритов, который ткнул в него своим лживым пальцем. На мгновение у Дуна возникло желание оставить его на сосне, а самому быстро спуститься вниз, но он отогнал эту мысль и крикнул еще громче:
— Скорее! Спускайся сюда!
Торрен начал спускаться навстречу огню, но до ножек стула не доставал. Он попытался наступить на ветку, но она тут же прогнулась под его весом.
— Прыгай! — крикнул Дун. — Прыгай и хва тайся за ножки стула! Я тебя вытащу!
Торрен вернулся к стволу и замер, вцепившись в него руками и глядя на приближающиеся языки пламени.
— Прыгай! — крикнул Дун. Дым уже запол нял башенную комнату. — Быстрее! Ты смо жешь!
Порыв ветра подхватил огонь. Ветви вспыхнули прямо под ногами Торрена, и он вдруг решился — оттолкнулся от ствола и полетел к башне, ухватившись руками за перекладину стула. И Дуна потащило вперед. Он едва не выпустил стул из рук, но все—таки сумел удержать его.
— Держись! — прокричал он.
Изо всех сил он потянул стул в комнату, а потом схватил Торрена сначала за одну руку, потом за другую и рывком втащил его в комнату. Торрена так трясло, что он едва мог стоять.
— А теперь пошли, — сказал Дун и напра вился к двери.
К подоконнику, за которым только что висел в воздухе Торрен, подбирались языки пламени, похожие на острые оранжевые когти.
ГЛАВА 27
Борьба с огнем
Лина стояла на площади, когда Тик заговорил о требованиях, а Дун крикнул: «По крайней мере, выслушайте нас!» Услышав его голос, она направилась к нему, но пробраться сквозь толпу до противоположной стороны площади ей не удалось. Она видела, как в солнечных лучах сверкали металлические стержни и осколки стекла воинов Тика. Она протискивалась между возбужденными, кричащими эмберитами, когда заговорило оружие.
Услышав грохот и череду громких ударов, люди, стоявшие рядом с Линой, закричали, подались назад. Лина пригнулась, закрыв голову руками. Через несколько секунд что—то громыхнуло еще сильнее, все закричали, и Лина увидела, как загорелась сосна.
Сухие иголки вспыхивали, как спички, повалил черный дым. Толпа попятилась. Эмбериты, которые редко видели огонь и очень боялись его, в страхе смотрели на горящую сосну — одни закричали, другие так испугались, что не в состоянии были издать ни звука.
Лину охватил такой ужас, что она не могла шевелиться. Ее взгляд был прикован к пламени, этим жутким оранжевым рукам, которые перебирались с одной ветки на другую. В голове звучало: «Беги! Беги!» Но она не могла бежать, ноги отказывались ей подчиняться.
Внезапно она услышала крик: «На дереве человек!» Лина успела заметить какое—то движение на вершине сосны, как вдруг толпа колыхнулась, увлекая ее за собой, она споткнулась и упала. Поднявшись, она обнаружила, что оказалась впереди толпы.
На ступеньках ратуши лежал Бен. Уилмер склонился над ним, а Мэри Уотерс кричала: «Пожарная машина! Пожарная машина!» Огонь с сосны грозил перекинуться на башню ратуши: языки пламени уже лизали стену.
И тут за спиной Лины раздался дикий смех.
— Пусть горит! — крикнул кто—то. — Пусть горит! Это им в наказание! Они это заслужили!
Она узнала голос Тика.
— Пусть горит! — торжествующе неслось в толпе.
Эмбериты переместились на другую сторону площади, подальше от ратуши и огня, и смотрели, чем все закончится.
Появились две пожарные машины. В кузове каждой стояли большие бочки, из которых расплескивалась вода. Люди начали хватать ведра и зачерпывать воду.
— Пожарная цепочка! Пожарная цепоч ка! — раздался крик, и деревенские жители, которые, похоже, многократно проводили та кие учения, выстроились цепочками к грузо викам с водой.
Горящие ветви от сосны летели во все стороны, подхваченные ветром. То тут, то там вспыхивали новые очаги огня. На них лили воду, но на каждом затушенном очаге будто возникал десяток новых.
Сердце Лины билось так сильно, что казалось, выбивало из головы все мысли. Ей хотелось бежать, бежать отсюда со всех ног, но что—то парализовало ее, не давая сделать и шага. Ее удерживал на месте и страх перед огнем, и другой страх, вызванный идеей, которая пыталась вырваться из глубины сознания. «Будь начеку», — шептал ей голос. Лина пыталась заглушить его.
Все быстрее и быстрее люди наполняли водой ведра, передавая их друг другу по цепочке.
Тик и его воины, вместе со всеми эмберита—ми, наблюдали это пугающее, но и зачаровывающее зрелище. Тик и еще несколько человек радостно кричали, остальные молча смотрели на огонь, пожирающий ратушу.
Лина оглядывала толпу. Где Дун? Где миссис Мердо? Она не видела ни его, ни ее. Площадь затягивало дымом. Лина различала лишь контуры людей да яркие языки пламени. Сосна превратилась в огненную колонну, по центру которой чернел ствол. Когда огромная ветвь обломилась и упала на кусты, которые тут же загорелись, эмбериты в ужасе пустились бежать.
Лина не сдвинулась с места. У нее создалось ощущение, что две огромные руки тянут ее в разные стороны: одна — назад, подальше от огня, на улицы деревни, к спасению, вторая — навстречу опасности, убеждая сделать то, что более всего сейчас требовалось, — ответить жителям Искры не злом, а добром. Ей представился такой шанс. Она ждала его, и он представился. Но Лина не могла заставить себя реализовать его. «Не могу, — думала она. — Не хочу. Я так боюсь. Пусть это сделает кто—то еще. Не я, не я. Я не могу».
В это время башня рухнула. Стены сложились, крыша провалилась вниз, из зияющей дыры столбом взлетели искры, флагшток полетел вниз, как копье.
Огонь был везде. Очаги пожара множились, и люди уже не могли справиться с ним.
«Теперь или никогда, — подумала Лина. — Я должна это сделать. И я сделаю!»
Боясь, что решимости ей хватит ненадолго, она сорвалась с места. С гулко бьющимся сердцем, опустив голову и сжав кулаки, словно борясь с дующим в лицо ветром, она побежала через площадь, добралась до первой пожарной цепочки и встала в нее.
— Предательница! — раздался у нее за спиной голос. Это был голос Тика, резкий и пронзительный. Лина услышала его, но не отреагировала. — Предательница, предательница! — вновь прокричал Тик, и несколько его воинов вторили ему:
— Предательница, предательница!
Дун едва успел выбраться из башни. Он почти спустил Торрена с лестницы, а потом сам скатился по ступенькам. Торрен сразу убежал куда—то, а Дун, тяжело дыша, поспешил на площадь. Он посмотрел на ратушу, в которой едва не погиб, — пламя поглощало все здание.
Он увидел пожарные цепочки, которые пытались воспрепятствовать распространению огня, услышал вопли Тика и некоторых его воинов:
— Хорошо горит! Хорошо горит! Это будет им уроком!
На мгновение Дун застыл как громом пораженный. Вокруг шла война, но не та, какую он себе представлял. И ему предстояло найти свое место в этой битве, решить, кто ему друг, а кто — враг. От шума, суеты, огня, дыма мысли путались, глаза щипало, ноги стали ватными.
И тут он увидел Лину, которая выскочила из толпы и бежала через площадь. Он услышал, как Тик и его воины вопили «Предательница!», и почувствовал, будто вырвался из кошмарного сна. Все вдруг стало ясно. К ногам вернулась сила. Он протиснулся между людьми, которые стояли впереди, и побежал туда же, куда и Лина, — к пожарным цепочкам.
Увидев, что делают Лина и Дун, другие последовали их примеру. Сначала Клэри, за ней миссис Мердо. Сестры Хувер, отец Дуна, хрупкая мисс Торн… Они бежали, руками защищаясь от падающих искр, вставали в пожарные цепочки и начинали передавать ведра с водой.
Все больше и больше эмберитов втягивались в борьбу с огнем. Наконец в южной части площади остались только Тик да несколько его воинов. С каменными лицами, они время от времени кричали: «Предатели!» — не выпуская из рук ставшее ненужным оружие.
ГЛАВА 28
Неожиданные откровения
Борьба с огнем потребовала таких усилий, что Лина забыла о страхе. В голове осталась только одна мысль: огонь надо победить. Ее руки тянулись к очередному ведру, передавали по цепочке, хватали следующее. Снова и снова. А когда кто—то кричал «Берегись!», она поднимала глаза, оценивала опасность и делала шаг в ту или другую сторону. Вода в бочках быстро закончилась, и пожарные цепочки переместились, чтобы черпать воду прямо из реки.
В дыму, который накрыл площадь, как облако, люди выглядели призраками, хватали ведра, пустые и полные, передавали друг другу, что—то кричали. В какой—то момент Лина увидела Дуна. Он залез в бассейн у фонтана, наклонился и поводил рукой по дну, а когда выпрыгнул оттуда весь мокрый, Лина заметила, что вода в бассейне начала прибывать, перелилась через бортик, потекла к горящей траве по периметру площади. «Ох, Дун, ну и молодец!» — подумала Лина.
Несколько раз она видела Мэдди. Та появлялась и исчезала среди огнеборцев, иногда что—то советовала или предупреждала об опасности, иногда просто передавала ведра.
Бороться приходилось не только с огнем, но и с ветром. Его порывами огонь распространялся во все стороны. Но людей, которые боролись с пожаром, стало вдвое больше, и они начали побеждать стихию. Очагов пламени становилось все меньше, и наконец наступил момент, когда ни на площади, ни вокруг нее больше ничего не горело. Мостовую покрывали лужи с пленкой пепла, тут и там еще дымились головешки. Площадь выглядела очень странно без ратуши и сосны, но открытого огня уже не было.
Некоторое время уставшие люди — эмбери—ты и жители Искры, неотличимые друг от друга, — с почерневшими от дыма лицами, с усыпанными пеплом волосами, в мокрой, грязной одежде молча стояли и переглядывались.
Лина отправилась на поиски Дуна и случайно наткнулась на миссис Мердо, которая сидела на земле в северной части площади со сбившимся с макушки пучком и в прожженной юбке.
— Вы в порядке? — спросила ее Лина.
— По—моему, да, — ответила миссис Мердо. — А как ты?
— Все нормально.
— Да, я вижу, — сказала миссис Мердо, оглядев Лину с головы до ног, и протянула руку: — Помоги мне встать. Пойдем в дом доктора и приведем себя в порядок.
Когда с пожаром справились, Дун почувствовал, что у него дрожат ноги. Он побрел по какой—то улице, нашел дерево с раскидистой кроной и сел в тени, привалившись спиной к стволу. Мимо проходили люди. Жители Искры направлялись к своим домам, а эмбериты — к гостинице, которую этим утром покидали с мыслью, что вернуться туда им уже не придется. Дун никого не окликал — у него не осталось сил на разговоры, он хотел просто отдохнуть, не думая о том, что могло ждать всех впереди.
Но долго сидеть в одиночестве ему не пришлось. На улице появился Кении. Заметив Дуна, он подошел к нему и сел рядом.
— Я тебя видел. Ты спас Торрена. Дун кивнул.
— Я знал, что ты такой человек, — сказал Кении. На его светлых волосах темнела зола, словно кто—то посыпал его голову перцем.
— Какой? — спросил Дун.
— Храбрый, — ответил Кении. — И добрый. Не такой, как тот парень.
— Ты о ком?
— Да о парне, который призывал людей сражаться. Со светлыми глазами.
— Тик.
— Да. Я знал, что он плохой, с того дня, как увидел его в лесу.
— С какого дня? — спросил Дун.
— С того дня, когда он был там с мешками на руках.
Дун удивленно посмотрел на Кении:
— С мешками на руках? Зачем? Что он делал?
— Срезал вьюны.
— Какие вьюны? — Сердце Дуна учащенно забилось.
— Близко я к нему не подходил. Точно не знаю. Но голыми руками трогать эти вьюны ему не хотелось, как никому не хочется прикасаться к ядовитому дубу.
— Ядовитому дубу? А зачем ему срезать ядовитый дуб?
— Я слышал, что случилось тогда на ступенях гостиницы. Ну, насчет листьев. Вы думали, это сделали мы, но я в этом сомневаюсь.
Дун вспомнил красную полосу на руке у Тика, которую тот почесывал, за несколько дней до того, как на ступенях появилась гора мусора. Он вспомнил, как Тик руководил уборкой, но сам в ней не участвовал. Вспомнил серые пятна на шее Тика в то утро, когда на стенах гостиницы появились надписи «ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ В СВОЮ ПЕЩЕРУ». Вспомнил, как Тик всех подстрекал, распалял ненависть к жителям Искры, постоянно напоминая и о надписях на стенах, и о сыпи на руках.
И Дун сразу все понял. Тику требовалась эта злость, ненависть. Все эти унижения возмущали людей, вызывали в них желание нанести ответный удар. А чем больше появлялось воинов, тем большую армию мог возглавить Тик. Он жаждал власти, жаждал славы, хотел разжечь войну и возглавить армию. И создавал армию, причиняя вред своим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21