Не перегибайте палку. Лучше думайте о себе, а то пришёл тут с малолетки – сразу к нам один спец по мохнатым сейфам, да ещё нюхать и ширяться повадливый: под нарами теперь живёт…»
Фант вполне обвыкся на новом месте жительства и даже настолько, что напросился на свидание с Геком и попросил у него разрешения жениться на местной красотке из бухгалтерии лесоперерабатывающей фабрики. Гек поморщился, но благословение дал.
– Может, теперь вовсе от нас отколешься?
– Нет, ну что вы! Просто надоело одному болтаться, да со случайными бабами… Она очень хорошая, я вас обязательно познакомлю.
– А вот это как раз и не обязательно. Да, есть слушок – да ведь ты сам первый знаешь, что могут меня на другое место жительства перебросить. И как тогда?
– И я перееду. У нас же детей пока не предвидится, так что на подъем мы легки, а деньги есть…
– Ну-ну. Она любопытная?
– Так… В меру, я бы сказал. Техникой не пользуется.
– Допустим. Теперь о делах с моей стороны. Освобождается несколько парней, из толковых, я им дал наколочку к Ушастому, пусть пристроит. Остальные наши должны, кстати, прикинуть – куда размещать новеньких, если таковые пойдут. А я на это рассчитываю. В столицу не обязательно, пора осваивать вплотную и другие перспективные места – и миллионники, и поменьше. В основном – ближе к северо-западу. Гнедых предупреди от моего имени – если ещё хоть раз помимо меня поведут шашни с колумбийцами… Экспорт ацетона, понимаешь ли!… Пусть дураками не кидаются: каждого утоплю в такой бочке мелкими кусками. Это если они искренне врубиться не могут – зачем колумбийцам понадобилось втридорога добывать ацетон чужими руками. А если они понимают да продолжить хотят – накажу на всю свою фантазию, так и передай, это они осмыслят. У меня все. Что у тебя ещё?
– Красный открыточку Арбузу, точнее на его адрес, прислал. Вас с Рождеством поздравил и в гости приглашал.
– Ну, если отпустят на недельку… Но, кроме шуток, рад, очень рад. Что он, как он?
– Большой человек вроде стал… К открытке фотки цветные: вилла, бассейн, сам весь в смокинге. Вокруг раздолбаи в чёрных очках, вроде как охрана…
– Во как… Где фото?
– Я… Ой… Забыл захватить… – Воцарилась жутковатая пауза, Фант зажмурился.
– Не следует забывать. Ты понял?
Фанту и страшно было – хуже нет, когда шеф так леденеет в своём спокойствии, – и муторно – человек сидит, а он ему – элементарное, очевидное – и то забыл…
– Дурак я, по маковку дурак! Такого не повторится, зуб даю! Шеф…
– Ларей. Верю. Проехали. Что ещё?
– Я и вправду…
– Дальше.
– Малоун опять спрашивал, нельзя ли приехать, в качестве адвоката…
– По делу?
– О деле ничего не говорил. По-видимому – просто навестить.
– Нет. На воле будем по гостям ходить. Я ценю и рад был бы его увидеть… Не дурак, поймёт. Эх, Джо, Джозеф… Ты ему помягче объясни, с душой, чтобы не обижался. Золотой мужик, что тут скажешь… Ещё растолстел небось… Ты как с ним?
– Переписываемся, – ожил Фант. – Когда я в Бабле – видимся регулярно. Он себе такую крутую тачку смастерил двухпроцессорную…
– У тебя в голове ничего не щёлкает? От твоих компьютеров?
– Не-а… А что?
– А то. Хорош. Парням привет. Пусть Эл и Тони в течение месяца-двух, не позже, в названном порядке меня навестят. Ещё через месяц – Серж Ушастый. Гнедых – видеть не желаю, покуда не загладят то, что должны. Малышу я сам черкану, своей почтой. Фото и открытку пусть Арбуз захватит. Чуть что засечёшь на подслушке – сообщи. Ты ещё здесь?…
Гек тормозился, напрягая все доступные рычаги, ещё почти год, прежде чем подслушанная Фантом угроза «переселения» стала реальностью. Но циркуляр шёл с таких заоблачных верхов, что погасить его наглухо не удалось. Чиновники брали взятки все менее охотно, пока наконец административная угроза их административному существованию не перевесила алчность и тупое местное упрямство. Геку предстояло катапультироваться в ближайший этап и следовать согласно предписанию. Куда проще было выяснить конечный пункт назначения – жёсткий спец № 1/3, гигантская зона, имеющая своё почти официальное погоняло: «Аргентина», гордая столица скуржавого отребья. Намечалось повторение сценария – отдать его во вражеские лапы. Что ж, вероятно, в том был свой дегенеративный резон: в первом случае Ларей победил, а теперь глядишь – и… того… Это не футбольный матч – одного гола в его ворота будет вполне достаточно. Десант туда подсажен небольшой, хотя и поболее, чем на № 26-м четыре года назад, но один и тот же приём не повторить будет. Погано. Только вроде обустроился, обвыкся – опять… Гек устал от войны: на зоне-то, под боком, все в порядке, а вокруг – далеко не так безоблачно. Недавно удалось свершить давно задуманное – восстановить черноту на 16-м допрежиме, где погиб его первый зонный ставленник Морской. От тех времён осталось лишь двое сидельцев-долгоседов (Гек досконально проверил), так или иначе причастных к мужицкому восстанию против его людей. Зверски замучили обоих, напоследок повесив в сортире. Только так можно было убедить людей не нарушать обычаи, не ими заведённые… С трудом, но все ещё удавалось избежать серьёзных конфликтов со ржавой пробой, благо было с кем воевать – медь, сталь, а кое-где и гусаносы прорезались (разновидность бандитов-иммигрантов – пока, правда, на одном «ординаре» такое было)… Но придёт пора и с ними, с золотыми, определяться как-то… На воле опять горячо стало: в ход пошёл кокаин – деньги бешеные, новые банды плодятся, как грибы, ничего не боятся, никого не признают. Даже в Бабилоне ребята кряхтят, кровь рекой. А кое-кто и из своих косится на лёгкие бабки. Одну башку срубишь – новые лезут, да несудимые, а порой и с лягавыми в тандеме орудуют, с их поддержкой… Деньги-то большие… Мексика, Колумбия сюда прётся, будто мало здесь своих ханыг… Все и так несладко, а тут изволь зонного Че Гевару изображать… Хреново.
Пришлось прощаться со своими. Сим-Сим окреп, поумнел и стал жёстким, как костяной мозоль на пятке. Теперь ему можно было доверить держать зону. Бычок подможет советом – что-то раскис, кстати. Неужто сидеть надоело? И вообще – растут неплохие парни на зоне, молодёжь потребна, чтобы с мозгами и боевая. На воле дел много, хотя и здесь не меньше. Не шмыгай носом, Симон, урке не положено сопли ронять. Увидимся на воле – буду рад видеть рядом. Бычок, взял бы тебя с собой – псы не позволяют. Увидимся. Парни!… Сидите, это мне удобнее стоя речь толкать… Ну стойте, если хотите… Парни! Всех помню и никого не забуду. А Бушмен где? Вижу, от меня, что ли, за спинами упрятался? За бродяг, за людей, за волю! До встречи в Бабилоне.
Неслыханное дело: шеф пропустил коньячку – губы, правда, смочил и только, – но раз такой пример – по полной опрокинем. За здоровье Пахана!
На последнем перегоне, в Кальцеккской тюрьме, Гека вдруг отделили от остального этапа и в камеру завели одного. Он ещё издали, по шуму голосов и обширному пролёту между дверями определил, что камера большая. И верно: метров шестьдесят квадратных в ней было, если по потолку мерять. А сколько сидельцев там парилось, Гек не успел рассмотреть. Едва его ввели в камеру и заперли снаружи дверь, как в камере все утихло.
Гек поздоровался и назвал себя… Сразу же, сходу, без предупреждения и лишних слов из разных концов камеры на него бросилась целая стая шакалов с самодельными пиковинами. Гек все последние дни и ночи был настороже, но и он не ожидал такой отчаянной наглости – видимо, здорово он припёк псиное племя… Когда везёт – тогда везёт: нахрапа в парнях было много, а сноровки и умения полный недостаток. Гек длиннющим шагом в полуприсядку сместился влево и убил ближайшего к нему урода ударом кулака в переносицу. Тот ещё свеженьким трупом катился под ноги остальным, а Гек уже успел достать в прыжке второго – пришлось бить ногой по горлу, очень уж у того руки были длинные. Остальные смешались на секунду, толкая друг друга локтями и заточками. Геку стало весело и совсем не страшно, как когда-то на ночных бабилонских улицах, где Гек проходил боевую практику под внимательной опекой Патрика. Когда знаешь, что делать, – потешно наблюдать за неумёхами. Гек шагнул вперёд и левой рукой выхватил пиковину из рук у зазевавшегося бойца. Как черепахи – право слово. Тык… тык… глюп – а этому прямо в глаз! А ты куда побежал, дурачок, ты тоже ведь уже мёртвый… Последнего из шестерых Гек нагнал между шконками. Для разнообразия и пущего эффекта Гек просто сломал ему шею.
Вся камера потрясённо молчала. Это для Гека схватка, наполненная угаром эмоций и бросков, продолжалась долго и страшно, а зрители увидели, как урка (так вот он какой!), на первый взгляд и не очень-то похожий на легенду, а на второй – ещё страшнее, в полминуты соорудил кладбище из полудюжины покойников. Никак сейчас за остальных примется… Люди отхлынули подальше от Гека, вжимаясь в стены, но было тихо, словно все онемели вдруг. Да так оно и было – ужас проникал в людей постепенно, по мере того как осознавали они случившееся.
– Псы! Объявитесь, продолжим дискуссию… Ты!…
– Не, не, я не с ними… Я не…
– Вижу. Оглянись, подскажи, кто ещё из тех, кто с ними. Покажи пальцем, не бойся.
– Никого не знаю, я здесь недавно…
– Рекомендую объявиться или указать на них. Рекомендую всем присутствующим господам сидельцам.
– Больше никого… – Старичок в очках, выглядывая из-за парашной ширмы, продолжил: – Их вшестером вчера вечером из зоны подняли, якобы на переследку.
– А ты кто таков?
– Парафин. И по пробе, и по кличке – Парафин.
– Причина?
– Народ присудил. Так уж вышло.
– Он елдак школьницам показывал из-за кустов. А сам учитель бывший.
– Не учитель, а методист в районном управлении по делам внешкольно…
– Цыц. Он правду говорит насчёт скуржавых? Это скуржавой зоны голуби?
– Они. – Народ постепенно оживился, загалдел, словно бы паркет из трупов для них – обыденная вещь. – Сразу шмотки стали трясти, бациллу отнимать.
– А вы и лапки кверху? Вас же много.
– Их на нашей зоне – ещё больше. И на других зонах – тоже.
– Минус шесть. Начало положено. Когда у вас обед? Стукни в дверь, Парафин. Пусть придут и приберут, не свинарник. – Гек пошёл мыть руки, кто-то уже расстарался, стоял возле него с чистым полотенцем.
Прибежала вахта, сначала двое – засвистели, подоспели остальные… Никого ни о чем не спрашивали, все яснее ясного. Геку завернули руки за спину, щёлкнули наручниками и под руки потащили вниз, в карцер. Так уж заведено, а дальше пусть начальство разбирается. Хорошо бы дать ему пинка и пару раз по шее, но ну его к черту, живореза, такое про него треплют – не приведи Господь. И ведь не врут, оказывается, – людоед и только. Может, он уже по самую пулю набедокурил, вот тогда и хорошо будет. А свою голову подставлять за эти деньги? Да на чае можно впятеро заработать…
Гек отлично все понял: там, в Бабилоне, эти лягавские шишки наверху жаждут извести его подчистую, причём чужими руками. И вся цепочка – бабилонский трюм, псиные зоны, подосланные мясники – одна и та же рука за этим стоит… А может, и раньше все это началось, с Иневии… Высоко стоят и не выпускают из виду… Что им (ему) надо? Чем я им мешаю? Кроме того, что я – Ван. Но они об этом знают? А раньше, когда я не был Ваном, что это со мной такое было, а? Было ведь. И сейчас спроворили: шесть рыл, все с пиками (без шмона в камеру запустили!), все рассчитано. Кто же ты, тварь бабилонская? Как звать-величать?…
Гек представил себе реакцию бабилонского недруга на последний облом и чуточку отвлёкся от дум, переживая мимолётную радость.
Реальность была чуть проще его умозаключений: зона знала, кто к ним идёт. Перевод на другую зону санкционировал Сабборг: очень уж ему хотелось посмотреть, кого люди из Службы внедрили на зону, на его территорию, им придётся совершать телодвижения и выдёргивать в том же направлении своего человека. Как это будет происходить, какие механизмы будут задействованы, а главное – кто из своих работает на Службу: тоже ведь засветятся при содействии…
Эпизод в тюрьме никак не касался ни его, ни Доффера. Доффер с подачи Муртеза простил Бонса-Бычка. Того под благовидным предлогом вытащили в Бабилон, освободили, наградили и отправили наконец торговым атташе в проклятую Британию. Для всех остальных он раскрутился на новый срок по старому, неожиданно раскрытому «глухарю». Адмирал явно затеял пробу сил в военном варианте, и Доффер, раздираемый противоречивыми чувствами, работал в этом направлении. Теперь у него в кабинете все стены вновь были увешаны картами Южной Атлантики и Мальвинских островов. Муртез тоже пахал на британском направлении, но он в отличие от шефа не находил в себе сил окончательно отключиться от «уголовного» сектора. Возможности активно влиять на события свелись к минимуму, но интерес остался. Скудные кумовские донесения аккуратно подшивались в соответствующие папки, коих собралось уже более десятка, по сто листов в каждой…
Скуржавые решили гасить ситуацию в самом зародыше, им не улыбалось давать этому Ларею любую попытку – очень уж удачлив, а мужичьё – стадо тупое, взбеси его, так на рога поднимет… И у Хозяина зоны мысли двигались параллельно: Ларей – это шум, это ЧП и что ещё похуже. Были прецеденты… И кум понимал, что на скуржавых делать карьеру гораздо проще. Они – дерьмо, но они – своё дерьмо, а своё, как говорится, не пахнет… Короче говоря, скуржавые безо всяких бабилонских ниточек ухайдакали больше половины своего общака (а это три юго-восточных зоны, не шуточки!) на подкуп Хозяина зоны, Хозяина крытки и людишек помельче. За это они получили возможность выдернуть семерых надёжных парней на доследование с условием никого не трогать, кроме… У Хозяина тюрьмы была большая семья, сын-алкоголик, у жены страсть к побрякушкам – согласился, одним словом, тем более что не уголовники ему барашка в бумажке совали, а не кто иной, как кум зоны, намекающий на молчаливую поддержку верхов… Один из семерых дуромоев ещё раньше сломал на лестнице обе ноги и угодил в больницу, так что в последующих событиях не участвовал. Остальным шестерым повезло гораздо меньше – их на той неделе приютил тюремный крематорий. Сгоряча Хозяин пообещал Ларею вышку, но обещать – не дрова пилить: вороньём закружились столичные адвокаты с крутыми связями, откуда ни возьмись – компры наковыряли, свидетельских показаний, доносов, так что он, после тридцати лет каторжной лямки, получался теперь чуть ли не как пособник этих расписных ублюдков с ножами… Ножи? ЧП, безусловно, внутреннее расследование выявит виновных, и они будут наказаны… Кулон? Я не покупал ник… Вот у неё и спросите (жену пришлось срочно сплавить к родственникам на север, погостить)… Похож на мой. Повторяю – похож, но это ещё не значит, что это мой почерк… В каких ещё газетах?… Да, я знаю его превосходительство… Нет, ну давайте нормально разберёмся, я, как и вы, служитель истины и закона… Это господин окружной прокурор так считает? Ну понятное дело, всякий был бы вынужден – в сильном душевном волнении превышение от непревышения отличить – сами знаете каково… Несомненно, только объективное, и никакое другое…
Месяц Гек сидел в карцере, прежде чем объединёнными усилиями его адвокатов (а также подручных) и местных дознавательных органов удалось доказать, что дело даже на суд не тянет, что Гек оборонялся, не желая вмешиваться в междусобойную резню, затеянную в камере после его прихода. Месяц карцера – более чем достаточное наказание за мимолётное соучастие в драке. Ни Сабборг, ни Доффер, вовлечённые в новый водоворот дворцовых интриг, толком ничего так и не узнали – нести сор наверх никто не хотел. Сиделось легко, одно название, что трюм: грев пулили ежедневно, выдали одеяло в нарушение всех инструкций, а одежду и не отнимали вовсе.
Долго ли, коротко, но в одно февральское утро Гека подняли наверх, ошмонали, вернули из камеры вещи, не заводя его туда, и отправили на зону 1/3.
Гек нервничал. Ему важно было выстоять в случае чего один только день. А к вечеру его по согласованному плану вызывали «по вновь открывшимся…» в Бабилон. А если и здесь накладка – острый приступ аппендицита, и тоже все наготове. На крайний случай: по радиосигналу – наружное нападение на вахту и сторожевые вышки, чтобы спровоцировать сирену и особое положение. Предполагалось, что какой-то отрезок времени, если будет нестыковка в сроках, Гек и его люди, внедрённые ранее, сумеют продержаться. Но это все в теории, а псы вон как резво за него взялись. Есть у них опыт – теперь долго ждать да рассусоливать не будут, скопом навалятся с ломами…
Этап состоял из одного человека – из Гека. Остальные, предназначенные для 1/3, уже сидели на месте, разбитые по отрядам. Они же взахлёб рассказывали, не утомляясь от бесчисленных вызовов на «бис», как оно там было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Фант вполне обвыкся на новом месте жительства и даже настолько, что напросился на свидание с Геком и попросил у него разрешения жениться на местной красотке из бухгалтерии лесоперерабатывающей фабрики. Гек поморщился, но благословение дал.
– Может, теперь вовсе от нас отколешься?
– Нет, ну что вы! Просто надоело одному болтаться, да со случайными бабами… Она очень хорошая, я вас обязательно познакомлю.
– А вот это как раз и не обязательно. Да, есть слушок – да ведь ты сам первый знаешь, что могут меня на другое место жительства перебросить. И как тогда?
– И я перееду. У нас же детей пока не предвидится, так что на подъем мы легки, а деньги есть…
– Ну-ну. Она любопытная?
– Так… В меру, я бы сказал. Техникой не пользуется.
– Допустим. Теперь о делах с моей стороны. Освобождается несколько парней, из толковых, я им дал наколочку к Ушастому, пусть пристроит. Остальные наши должны, кстати, прикинуть – куда размещать новеньких, если таковые пойдут. А я на это рассчитываю. В столицу не обязательно, пора осваивать вплотную и другие перспективные места – и миллионники, и поменьше. В основном – ближе к северо-западу. Гнедых предупреди от моего имени – если ещё хоть раз помимо меня поведут шашни с колумбийцами… Экспорт ацетона, понимаешь ли!… Пусть дураками не кидаются: каждого утоплю в такой бочке мелкими кусками. Это если они искренне врубиться не могут – зачем колумбийцам понадобилось втридорога добывать ацетон чужими руками. А если они понимают да продолжить хотят – накажу на всю свою фантазию, так и передай, это они осмыслят. У меня все. Что у тебя ещё?
– Красный открыточку Арбузу, точнее на его адрес, прислал. Вас с Рождеством поздравил и в гости приглашал.
– Ну, если отпустят на недельку… Но, кроме шуток, рад, очень рад. Что он, как он?
– Большой человек вроде стал… К открытке фотки цветные: вилла, бассейн, сам весь в смокинге. Вокруг раздолбаи в чёрных очках, вроде как охрана…
– Во как… Где фото?
– Я… Ой… Забыл захватить… – Воцарилась жутковатая пауза, Фант зажмурился.
– Не следует забывать. Ты понял?
Фанту и страшно было – хуже нет, когда шеф так леденеет в своём спокойствии, – и муторно – человек сидит, а он ему – элементарное, очевидное – и то забыл…
– Дурак я, по маковку дурак! Такого не повторится, зуб даю! Шеф…
– Ларей. Верю. Проехали. Что ещё?
– Я и вправду…
– Дальше.
– Малоун опять спрашивал, нельзя ли приехать, в качестве адвоката…
– По делу?
– О деле ничего не говорил. По-видимому – просто навестить.
– Нет. На воле будем по гостям ходить. Я ценю и рад был бы его увидеть… Не дурак, поймёт. Эх, Джо, Джозеф… Ты ему помягче объясни, с душой, чтобы не обижался. Золотой мужик, что тут скажешь… Ещё растолстел небось… Ты как с ним?
– Переписываемся, – ожил Фант. – Когда я в Бабле – видимся регулярно. Он себе такую крутую тачку смастерил двухпроцессорную…
– У тебя в голове ничего не щёлкает? От твоих компьютеров?
– Не-а… А что?
– А то. Хорош. Парням привет. Пусть Эл и Тони в течение месяца-двух, не позже, в названном порядке меня навестят. Ещё через месяц – Серж Ушастый. Гнедых – видеть не желаю, покуда не загладят то, что должны. Малышу я сам черкану, своей почтой. Фото и открытку пусть Арбуз захватит. Чуть что засечёшь на подслушке – сообщи. Ты ещё здесь?…
Гек тормозился, напрягая все доступные рычаги, ещё почти год, прежде чем подслушанная Фантом угроза «переселения» стала реальностью. Но циркуляр шёл с таких заоблачных верхов, что погасить его наглухо не удалось. Чиновники брали взятки все менее охотно, пока наконец административная угроза их административному существованию не перевесила алчность и тупое местное упрямство. Геку предстояло катапультироваться в ближайший этап и следовать согласно предписанию. Куда проще было выяснить конечный пункт назначения – жёсткий спец № 1/3, гигантская зона, имеющая своё почти официальное погоняло: «Аргентина», гордая столица скуржавого отребья. Намечалось повторение сценария – отдать его во вражеские лапы. Что ж, вероятно, в том был свой дегенеративный резон: в первом случае Ларей победил, а теперь глядишь – и… того… Это не футбольный матч – одного гола в его ворота будет вполне достаточно. Десант туда подсажен небольшой, хотя и поболее, чем на № 26-м четыре года назад, но один и тот же приём не повторить будет. Погано. Только вроде обустроился, обвыкся – опять… Гек устал от войны: на зоне-то, под боком, все в порядке, а вокруг – далеко не так безоблачно. Недавно удалось свершить давно задуманное – восстановить черноту на 16-м допрежиме, где погиб его первый зонный ставленник Морской. От тех времён осталось лишь двое сидельцев-долгоседов (Гек досконально проверил), так или иначе причастных к мужицкому восстанию против его людей. Зверски замучили обоих, напоследок повесив в сортире. Только так можно было убедить людей не нарушать обычаи, не ими заведённые… С трудом, но все ещё удавалось избежать серьёзных конфликтов со ржавой пробой, благо было с кем воевать – медь, сталь, а кое-где и гусаносы прорезались (разновидность бандитов-иммигрантов – пока, правда, на одном «ординаре» такое было)… Но придёт пора и с ними, с золотыми, определяться как-то… На воле опять горячо стало: в ход пошёл кокаин – деньги бешеные, новые банды плодятся, как грибы, ничего не боятся, никого не признают. Даже в Бабилоне ребята кряхтят, кровь рекой. А кое-кто и из своих косится на лёгкие бабки. Одну башку срубишь – новые лезут, да несудимые, а порой и с лягавыми в тандеме орудуют, с их поддержкой… Деньги-то большие… Мексика, Колумбия сюда прётся, будто мало здесь своих ханыг… Все и так несладко, а тут изволь зонного Че Гевару изображать… Хреново.
Пришлось прощаться со своими. Сим-Сим окреп, поумнел и стал жёстким, как костяной мозоль на пятке. Теперь ему можно было доверить держать зону. Бычок подможет советом – что-то раскис, кстати. Неужто сидеть надоело? И вообще – растут неплохие парни на зоне, молодёжь потребна, чтобы с мозгами и боевая. На воле дел много, хотя и здесь не меньше. Не шмыгай носом, Симон, урке не положено сопли ронять. Увидимся на воле – буду рад видеть рядом. Бычок, взял бы тебя с собой – псы не позволяют. Увидимся. Парни!… Сидите, это мне удобнее стоя речь толкать… Ну стойте, если хотите… Парни! Всех помню и никого не забуду. А Бушмен где? Вижу, от меня, что ли, за спинами упрятался? За бродяг, за людей, за волю! До встречи в Бабилоне.
Неслыханное дело: шеф пропустил коньячку – губы, правда, смочил и только, – но раз такой пример – по полной опрокинем. За здоровье Пахана!
На последнем перегоне, в Кальцеккской тюрьме, Гека вдруг отделили от остального этапа и в камеру завели одного. Он ещё издали, по шуму голосов и обширному пролёту между дверями определил, что камера большая. И верно: метров шестьдесят квадратных в ней было, если по потолку мерять. А сколько сидельцев там парилось, Гек не успел рассмотреть. Едва его ввели в камеру и заперли снаружи дверь, как в камере все утихло.
Гек поздоровался и назвал себя… Сразу же, сходу, без предупреждения и лишних слов из разных концов камеры на него бросилась целая стая шакалов с самодельными пиковинами. Гек все последние дни и ночи был настороже, но и он не ожидал такой отчаянной наглости – видимо, здорово он припёк псиное племя… Когда везёт – тогда везёт: нахрапа в парнях было много, а сноровки и умения полный недостаток. Гек длиннющим шагом в полуприсядку сместился влево и убил ближайшего к нему урода ударом кулака в переносицу. Тот ещё свеженьким трупом катился под ноги остальным, а Гек уже успел достать в прыжке второго – пришлось бить ногой по горлу, очень уж у того руки были длинные. Остальные смешались на секунду, толкая друг друга локтями и заточками. Геку стало весело и совсем не страшно, как когда-то на ночных бабилонских улицах, где Гек проходил боевую практику под внимательной опекой Патрика. Когда знаешь, что делать, – потешно наблюдать за неумёхами. Гек шагнул вперёд и левой рукой выхватил пиковину из рук у зазевавшегося бойца. Как черепахи – право слово. Тык… тык… глюп – а этому прямо в глаз! А ты куда побежал, дурачок, ты тоже ведь уже мёртвый… Последнего из шестерых Гек нагнал между шконками. Для разнообразия и пущего эффекта Гек просто сломал ему шею.
Вся камера потрясённо молчала. Это для Гека схватка, наполненная угаром эмоций и бросков, продолжалась долго и страшно, а зрители увидели, как урка (так вот он какой!), на первый взгляд и не очень-то похожий на легенду, а на второй – ещё страшнее, в полминуты соорудил кладбище из полудюжины покойников. Никак сейчас за остальных примется… Люди отхлынули подальше от Гека, вжимаясь в стены, но было тихо, словно все онемели вдруг. Да так оно и было – ужас проникал в людей постепенно, по мере того как осознавали они случившееся.
– Псы! Объявитесь, продолжим дискуссию… Ты!…
– Не, не, я не с ними… Я не…
– Вижу. Оглянись, подскажи, кто ещё из тех, кто с ними. Покажи пальцем, не бойся.
– Никого не знаю, я здесь недавно…
– Рекомендую объявиться или указать на них. Рекомендую всем присутствующим господам сидельцам.
– Больше никого… – Старичок в очках, выглядывая из-за парашной ширмы, продолжил: – Их вшестером вчера вечером из зоны подняли, якобы на переследку.
– А ты кто таков?
– Парафин. И по пробе, и по кличке – Парафин.
– Причина?
– Народ присудил. Так уж вышло.
– Он елдак школьницам показывал из-за кустов. А сам учитель бывший.
– Не учитель, а методист в районном управлении по делам внешкольно…
– Цыц. Он правду говорит насчёт скуржавых? Это скуржавой зоны голуби?
– Они. – Народ постепенно оживился, загалдел, словно бы паркет из трупов для них – обыденная вещь. – Сразу шмотки стали трясти, бациллу отнимать.
– А вы и лапки кверху? Вас же много.
– Их на нашей зоне – ещё больше. И на других зонах – тоже.
– Минус шесть. Начало положено. Когда у вас обед? Стукни в дверь, Парафин. Пусть придут и приберут, не свинарник. – Гек пошёл мыть руки, кто-то уже расстарался, стоял возле него с чистым полотенцем.
Прибежала вахта, сначала двое – засвистели, подоспели остальные… Никого ни о чем не спрашивали, все яснее ясного. Геку завернули руки за спину, щёлкнули наручниками и под руки потащили вниз, в карцер. Так уж заведено, а дальше пусть начальство разбирается. Хорошо бы дать ему пинка и пару раз по шее, но ну его к черту, живореза, такое про него треплют – не приведи Господь. И ведь не врут, оказывается, – людоед и только. Может, он уже по самую пулю набедокурил, вот тогда и хорошо будет. А свою голову подставлять за эти деньги? Да на чае можно впятеро заработать…
Гек отлично все понял: там, в Бабилоне, эти лягавские шишки наверху жаждут извести его подчистую, причём чужими руками. И вся цепочка – бабилонский трюм, псиные зоны, подосланные мясники – одна и та же рука за этим стоит… А может, и раньше все это началось, с Иневии… Высоко стоят и не выпускают из виду… Что им (ему) надо? Чем я им мешаю? Кроме того, что я – Ван. Но они об этом знают? А раньше, когда я не был Ваном, что это со мной такое было, а? Было ведь. И сейчас спроворили: шесть рыл, все с пиками (без шмона в камеру запустили!), все рассчитано. Кто же ты, тварь бабилонская? Как звать-величать?…
Гек представил себе реакцию бабилонского недруга на последний облом и чуточку отвлёкся от дум, переживая мимолётную радость.
Реальность была чуть проще его умозаключений: зона знала, кто к ним идёт. Перевод на другую зону санкционировал Сабборг: очень уж ему хотелось посмотреть, кого люди из Службы внедрили на зону, на его территорию, им придётся совершать телодвижения и выдёргивать в том же направлении своего человека. Как это будет происходить, какие механизмы будут задействованы, а главное – кто из своих работает на Службу: тоже ведь засветятся при содействии…
Эпизод в тюрьме никак не касался ни его, ни Доффера. Доффер с подачи Муртеза простил Бонса-Бычка. Того под благовидным предлогом вытащили в Бабилон, освободили, наградили и отправили наконец торговым атташе в проклятую Британию. Для всех остальных он раскрутился на новый срок по старому, неожиданно раскрытому «глухарю». Адмирал явно затеял пробу сил в военном варианте, и Доффер, раздираемый противоречивыми чувствами, работал в этом направлении. Теперь у него в кабинете все стены вновь были увешаны картами Южной Атлантики и Мальвинских островов. Муртез тоже пахал на британском направлении, но он в отличие от шефа не находил в себе сил окончательно отключиться от «уголовного» сектора. Возможности активно влиять на события свелись к минимуму, но интерес остался. Скудные кумовские донесения аккуратно подшивались в соответствующие папки, коих собралось уже более десятка, по сто листов в каждой…
Скуржавые решили гасить ситуацию в самом зародыше, им не улыбалось давать этому Ларею любую попытку – очень уж удачлив, а мужичьё – стадо тупое, взбеси его, так на рога поднимет… И у Хозяина зоны мысли двигались параллельно: Ларей – это шум, это ЧП и что ещё похуже. Были прецеденты… И кум понимал, что на скуржавых делать карьеру гораздо проще. Они – дерьмо, но они – своё дерьмо, а своё, как говорится, не пахнет… Короче говоря, скуржавые безо всяких бабилонских ниточек ухайдакали больше половины своего общака (а это три юго-восточных зоны, не шуточки!) на подкуп Хозяина зоны, Хозяина крытки и людишек помельче. За это они получили возможность выдернуть семерых надёжных парней на доследование с условием никого не трогать, кроме… У Хозяина тюрьмы была большая семья, сын-алкоголик, у жены страсть к побрякушкам – согласился, одним словом, тем более что не уголовники ему барашка в бумажке совали, а не кто иной, как кум зоны, намекающий на молчаливую поддержку верхов… Один из семерых дуромоев ещё раньше сломал на лестнице обе ноги и угодил в больницу, так что в последующих событиях не участвовал. Остальным шестерым повезло гораздо меньше – их на той неделе приютил тюремный крематорий. Сгоряча Хозяин пообещал Ларею вышку, но обещать – не дрова пилить: вороньём закружились столичные адвокаты с крутыми связями, откуда ни возьмись – компры наковыряли, свидетельских показаний, доносов, так что он, после тридцати лет каторжной лямки, получался теперь чуть ли не как пособник этих расписных ублюдков с ножами… Ножи? ЧП, безусловно, внутреннее расследование выявит виновных, и они будут наказаны… Кулон? Я не покупал ник… Вот у неё и спросите (жену пришлось срочно сплавить к родственникам на север, погостить)… Похож на мой. Повторяю – похож, но это ещё не значит, что это мой почерк… В каких ещё газетах?… Да, я знаю его превосходительство… Нет, ну давайте нормально разберёмся, я, как и вы, служитель истины и закона… Это господин окружной прокурор так считает? Ну понятное дело, всякий был бы вынужден – в сильном душевном волнении превышение от непревышения отличить – сами знаете каково… Несомненно, только объективное, и никакое другое…
Месяц Гек сидел в карцере, прежде чем объединёнными усилиями его адвокатов (а также подручных) и местных дознавательных органов удалось доказать, что дело даже на суд не тянет, что Гек оборонялся, не желая вмешиваться в междусобойную резню, затеянную в камере после его прихода. Месяц карцера – более чем достаточное наказание за мимолётное соучастие в драке. Ни Сабборг, ни Доффер, вовлечённые в новый водоворот дворцовых интриг, толком ничего так и не узнали – нести сор наверх никто не хотел. Сиделось легко, одно название, что трюм: грев пулили ежедневно, выдали одеяло в нарушение всех инструкций, а одежду и не отнимали вовсе.
Долго ли, коротко, но в одно февральское утро Гека подняли наверх, ошмонали, вернули из камеры вещи, не заводя его туда, и отправили на зону 1/3.
Гек нервничал. Ему важно было выстоять в случае чего один только день. А к вечеру его по согласованному плану вызывали «по вновь открывшимся…» в Бабилон. А если и здесь накладка – острый приступ аппендицита, и тоже все наготове. На крайний случай: по радиосигналу – наружное нападение на вахту и сторожевые вышки, чтобы спровоцировать сирену и особое положение. Предполагалось, что какой-то отрезок времени, если будет нестыковка в сроках, Гек и его люди, внедрённые ранее, сумеют продержаться. Но это все в теории, а псы вон как резво за него взялись. Есть у них опыт – теперь долго ждать да рассусоливать не будут, скопом навалятся с ломами…
Этап состоял из одного человека – из Гека. Остальные, предназначенные для 1/3, уже сидели на месте, разбитые по отрядам. Они же взахлёб рассказывали, не утомляясь от бесчисленных вызовов на «бис», как оно там было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100