Так что я к ней подошел и просто, чтобы дать ей понять, что к чему, один только раз большим да указательным горлышко сдавил. Она посмотрела, глазенки-то вылупились, лицо темно-красным налилось. Грудка вздымалась, пытаясь воздух втянуть. Должно быть, я ей там чего-то повредил. Она руками всплеснула, побилась немного, язычок высунула, ну, а дальше и сам понимаешь — оказалась мертва, как тряпка, аж вся пурпуром пошла. Артур, я действительно не хотел делать этого. Но так уж вышло. А потом, перерыв ее вещи, я нашел достаточно денег. Если бы знал, то еще раньше специально придушил ее. Она в реке Чатхэм лежит, там, у берега залива Гавельер. И она сама, и ее прелести, а на дне ее хорошо прикрученный бетонный блок удерживает, даже часики ее брильянтовые с ней там. Потому что, когда денег хватает, можешь себе позволить и умным быть.
— Полоумным, — сказал я.
Он посмотрел на меня с легким осуждением.
— Мальчик, я пытался полюбить тебя, но что-то мне никак это не удавалось.
— Бу, ты кучу хороших вещей на эти деньги приобрел. Люди начинают интересоваться, откуда у тебя столько. И мотороллер бедной толстушке Синди купил. Это привлекает внимание. Ты пытался заставить меня проглотить эту шитую белыми нитками историю про девушку, которая выглядела совсем, как Вильма. Занервничал после моего ухода и бросился молотить направо и налево. Крейна Уаттса напугал до чертиков. Черт, старик, ты даже не избавился от вещей Вильмы. Как насчет тех черных кружевных трусиков, в которые Синди влезть пыталась и не смогла?
— Да я их и не нашел, пока... Макги, а ты проговорился. Синди тебе это рассказала, да? А что еще она тебе выболтала?
— Все, что ей на ум пришло.
— Ну, я доберусь до нее. И хорошенько проучу. Хватит болтать. Мне нужно яхту осмотреть. Артур, найдешь мне кусачки и проволоку. Давай малыш, шевелись!
Когда Артур вернулся с тем, что он просил, и медленно направился к Бу, то даже я мог определить, что он предпримет. Я приготовился сделать все, что в моих силах, хотя совершенно не надеялся на удачу. Последовал неловкий бросок Артура, слабенький удар по телу Бу и не успел я и полпути пройти, как Артур попятился назад и рухнул на пол. Я снова сел. Артур с бегающим взглядом вытирал окровавленные губы.
Бу убрал мешавшие ему волосы Чуки, двумя пальцами взялся за кончик уха и приложил лезвие ножа к виску. В его голосе не было и следа ярости, когда он сказал:
— Еще одно такое маленькое непослушание, и я отхвачу этот чудный кусочек мяса, да еще заставлю ее протянуть его тебе, влюбленный ты мой.
Артур медленно встал.
— А теперь возьмешь этот провод и кусачки и свяжешь вместе колени Макги, а когда он ляжет на пол и обхватит руками ту ножку стола, что крепко к полу прикручена, как следует замотаешь его запястье.
Через некоторое время мы оказались рядом. И Артур, и я были крепко и надежно прикручены к ножкам тяжелого откидного стола, привинченного к полу. Уаксвелл отправился с инспекторской проверкой по всему «Флэшу», подталкивая перед собой Чуки и разговаривая с той же самой оскорбительной и тяжеловесной веселостью, как и с Вивиан Уаттс, приговаривая:
— Вот и хорошо, вот и славненько. Теперь иди сюда, киска, а старина Бу рядышком с тобой побудет. Боже, Боже, какая большая и сладкая девонька, право слово.
Его голос стихал за камбузом, удаляясь в сторону кают и трюма.
— Боже мой, Боже мой! — стонал Артур.
— Успокойся. Если не считать одной дурацкой попытки, ты все делаешь замечательно.
— Но она движется, как полумертвая.
— У нее все еще кружится голова. Это был чертовски сильный удар. Он очень аккуратно все сделал, Артур. Ловко на борт пробрался. Надо только надеяться, что у него хватит ума понять, как мы ему необходимы.
— Зачем? — с горечью поинтересовался он.
— Если он сам не понимает, то я подскажу. Все суда, выходящие из района Эверглейдз, будут проверять. Ему нужно иметь нас под рукой, чтобы выставить для маскировки. Пока он сам будет держать нас в повиновении. Встанет там, где его не видно будет, и приставит ей нож к горлу. Так что нам надо ждать случая, которым мы сможем воспользоваться.
— Он нам не даст шанса. Никогда.
— Дай мне все взять в свои руки. Постарайся быть готовым помочь в любую минуту. Твоя задача — это Чуки. Она его надежда. Как только я рванусь, твоя работа — убрать ее от него. Удар с налета, что угодно.
Они вернулись в салон. Бу хихикал.
— У тебя тут так все мило обставлено, как в публичном доме Таллахасса. Эта большая девица говорит, что ее зовут Чуки. Что за фиговое имя? Иди сюда, милочка. Посмотрим, что там наверху.
Когда они вышли, я сказал Артуру:
— Веди себя так, словно этот последний удар вырубил тебя окончательно. Будто из тебя душу вынули. Он тогда будет меньше беспокоиться, считая, что наблюдать надо только за мной.
— Но, Боже мой, Трев, если он... если он оставит нас вот так, прямо здесь, и уведет Чуки туда, назад, и...
— То ты ни черта не сможешь поделать, и я ни черта не смогу, да и она тоже. Это случится, произойдет и кончится и перед нами по-прежнему будут стоять все те же проблемы.
— Я этого не вынесу.
Я не ответил. Я почувствовал изменение в движении яхты и понял, что Бу в рубке. Добавил обороты двигателям. В новом режиме они не были синхронизированы. Через несколько секунд он это понял и сбавил обороты. Я различил знакомый щелчок, когда он установил автопилот.
Потом Бу привел Чуки обратно в салон.
— У этой ванночки и узлов-то не прибавишь. Но яхта заправлена и все в лучшем виде. Макги, я взял курс на Маркесас-Кейз.
— Поздравляю.
— Должно так выйти. Мы пройдем между Ки-Уэст и Маркесас, а потом сделаем все так, словно хотим вдоль полуострова выйти к Майами. Но на самом-то деле мы собираемся выйти в открытый океан, за все эти мысы. А завтра будет ночка потемнее, погасим все сигнальные огни и рванем на Кубу так быстро, как только позволяет эта посудина. Если нас задержит кубинский патруль, то единственными людьми на борту будут бедный простой проводник из лесной глуши и его милая, тихая девушка, бегущие от капиталистов. Будете хорошо себя вести, детки, высажу вас в этой надувной лодке на середине пути. Но есть одна маленькая неприятность, вы пойдете плавать с якорем. Ясно?
— Так точно, капитан Уаксвелл.
— А теперь Макги, если бы я был таким полоумным, как ты утверждал, то отправился бы сейчас с этой сладенькой девонькой в твою большую кровать успокоить нервишки. Но она плохо себя чувствует, да и выйти это может боком, если мы на проверку напоремся. Так что когда все проверки позади останутся, то тогда и будет времечко снова тебя проводом прикрутить, сбрить эту бороду, смыть болотную воду в шикарном душе и отправиться в кроватку с этой красоточкой.
Я мог лишь повернуть голову и посмотреть на них. Бу развернул Чуки, одним взмахом ножа перерезал нейлоновый канатик, стягивавший ей запястья и вставил ложную пряжку на место. Повернул ее вокруг. Она встала, бесцветно глядя вниз, на свои руки и потирая их. Он вытащил из-за пояса револьвер, который лежал там, вдавленный в мякоть мясистого живота.
— А теперь, киска, будь ласковой. Это вот видишь? Ты сейчас пойдешь и разогреешь для старины Бу какую-нибудь еду. Он этих мальчиков на некоторое время развяжет. А кто начнет штуки выкидывать — станет большим букой и, ежели слишком близко подойдет, старый Бу его коленную чашечку разнесет вдребезги. Чуки не подавала ни малейших признаков того, что что-нибудь поняла и хотя бы услышала. Его рука мелькнула в воздухе и с треском ударила ее по щеке, так сильно, что девушку развернуло на девяносто градусов и ей пришлось сделать шаг назад, чтобы удержать равновесие. Он подставил сзади руку и сказал:
— Я тебе ясно сказал, девка?
— Пожалуйста, пожалуйста, — тихо и изнуренно проговорила она.
— Видать, киска, у тебя в спине-то сил побольше, чем в ногах будет.
Он принялся ласкать ее грубо и небрежно: грудь, живот, бока, бедро, а она стояла ровно, терпя это, как кобыла на аукционе. Потом он подтолкнул ее к камбузу. Сделав два неверных шага, она обрела равновесие и медленно, не оборачиваясь, пошла вперед. То ли она действительно двигалась в полубессознательном состоянии от сотрясения мозга, то ли, по-своему, притворялась. В первом случае это могло смягчить для нее все происходящее. Если же она просто была умна, то мне следовало быть попроворнее, чтобы воспользоваться той степенью свободы, которую она мне предоставляла.
Когда Бу с кусачками в руках склонился над Артуром, я решил попробовать провернуть одну из своих идей.
— Освободи меня первым, Бу.
— Почему?
— Я резервные аккумуляторы включил, а там нет регулятора. Уже давно пора обратно переключить. Я рассчитал примерно время. А то они сгорят. Так что если ты вначале меня развяжешь, то сможешь сходить со мной туда, и я их выключу.
— А чего ты переживаешь за аккумуляторы, которые не твои больше, а?
— От них питание к сигнальным огням поступает, и если огни внезапно погаснут, ты, Бу, можешь начать нервничать, да еще с пистолетом в руках.
— Это ты дело говоришь, сволочь.
Он освободил меня и, когда мы прошли вперед, прихватил из камбуза Чуки и потащил с собой, чтобы она не сходила в салон и не раскрутила проволоку на ногах и руках Артура. Он явно не собирался делать никаких ошибок. Идя перед ним, с приставленным к спине дулом, я отчаянно пытался решить проблему уравновешивания компаса. Компас, контролировавший автопилот, был укреплен впереди, подальше от всего металлического, чтобы не вывести его из строя. Он находился в деревянном ящике на ровной поверхности за крышкой переднего люка. Я хотел поменять направление у автомата с юго-западного на юго-восточное. Следовательно, надо передвинуть магнит на север, — то есть, налево. И раз север сзади, то это означает, что мой кусок металла надо переложить... налево. И очень осторожно. Если я его придвину слишком близко, то Уаксвелл почувствует изменение курса. Но и слишком маленькое смещение нас не спасет. И внизу, под этим люком, не было ничего, что имело бы хоть какое-то отношение к аккумуляторам. Но там у меня был большой гаечный ключ, не влезавший в ящик с инструментами и лежавший в боковом стеллаже. А еще переключатель, вышедший из употребления, но так и не снятый. Он управлял передним насосом, пока я не вывел все три на единый пункт. Нужно было действовать быстро в полной темноте. Я поднял крышку люка, велел Бу придержать ее и спрыгнул вниз. Мгновенно схватив ключ, я сунул его на полку сзади, слева от ящика с компасом. Потом протянул руку, нащупал бесполезный переключатель и опустил рукоятку. Немного погодя я передвинул ключ поближе к компасу.
— Давай, Макги, вылезай оттуда.
— Все уже сделано, — бодро сообщил я. Потом подпрыгнул и уселся на краю люка, болтая ногами и небрежно изучая костяшки, словно я их повредил.
— Давай! — нетерпеливо заорал он.
Повернувшись, чтобы вылезти, я нащупал ногой рукоятку ключа и придвинул ее еще ближе к ящику с компасом. Потом, почувствовав, что курс меняется, споткнулся о крышку люка и упал, чтобы отвлечь внимание. Он по кошачьи ловко отпрянул, отпустив крышку люка и направив на меня пистолет.
— Да я вон на проводе поскользнулся, Бу, — сказал я извиняющимся тоном.
— Давай обратно на свой стул, мальчик.
Когда мы вернулись в салон, я услышал, как, словно в ответ на мои молитвы, легкий дождик застучал по палубе над головой. Я сомневался в том, что Уаксвелл имел серьезную подготовку в использовании навигационных приборов для определения курса. Но при этом чертовски хорошо понимал, что при ясной погоде он мог взглянуть на звезды и обнаружить, что мы сменили направление.
Мы с Артуром сидели на стульях. Уаксвелл давал инструкции о том, как нужно себя вести, если нас попытаются перехватить с моря или с воздуха. Он останется внизу со связанной девушкой, приставив ей к горлу нож. А если нас попытаются взять на абордаж, то, по его оценке, у него были неплохие шансы уложить своих противников на месте.
— Это тот пистолет, на котором тогда был глушитель? — спросил я.
— Проклятая штуковина, заказанная по почте, — сказал он. — Стреляет слишком громко. Я его тогда еще раз испробовал, когда ночью домой приехал — ни фига он не глушит.
Шаркая ногами, в комнату вошла безучастная ко всему Чуки и принесла ему кофе с бутербродами. Он поставил поднос на колени, усадил ее слева от себя, держа нож в левой руке, поближе к ее ребрам, а справа от себя положил пистолет и, не спуская с нас глаз, принялся поглощать сэндвичи. Я старался принять хоть какой-нибудь сигнал или намек от Чуки. Но она сидела, скучная, со сложенными на коленях руками. Двигатели ревели, включенные на самую полную мощность, вызывая слабую ответную вибрацию, дребезжание и позвякивание. Пролив был как никогда спокоен, по-прежнему накрапывал дождик. Я знал, что рано или поздно он поднимется в рубку проверить приборы и показания компаса. Понимая, что изменил направление, я не имел никакой возможности определить, на сколько. Мне хотелось отвлечь его. Взглянув на часы, я с удивлением обнаружил, что было уже около десяти.
Когда он опустошил кружку кофе и поставил ее на поднос, я сказал:
— Хочешь послушать радио? Узнаешь как тебя ловят.
— Точно, давай, посмеемся хорошенько.
Я подошел к приемнику и вывел звук на колонки, настроил на Ки-Уэст и был несказанно рад, услышав, что вначале они передают новости внутренней политики, целых десять минут. Бу отправил Чуки принести ему еще кофе.
— А крупномасштабные розыски убийцы Бу Уаксвелла переместились из Эверглейдз в другой район. Как раз тогда, когда власти уже начали опасаться, что Уаксвелл ускользнет «за флажки» в районе реки Кларк, двое мальчиков, рыбачивших со скифа на островах к западу от залива Чоколоски вернулись в сумерках домой в Эверглейдз-сити, чтобы сообщить о том, что видели человека в лодке, который вел себя очень подозрительно. По описаниям она совпадала с суденышком Уаксвелла, на котором он сбежал из района Каксамбас.
— Да, а я готов был поклясться, что эти маленькие ублюдки меня не заметили, — сказал Бу.
— На основе подробного описания не оглашенных ранее деталей, данного мальчиками, власти убеждены, что те видели разыскиваемого преступника. Теперь все их усилия сконцентрированы на том, чтобы окружить район и, начиная с рассвета, провести широкомасштабные поиски.
— Ну, к тому времени я уже давно-о-о исчезну оттуда, — сказал Уаксвелл.
— Но они узнают наши имена и получат описание внешности в клубе «Ружье и удочка», — сказал я, — и готов поспорить, что уже сейчас нас разыскивают всеми доступными средствами. А на заре, малыш Бу, они примутся искать нас с воздуха.
Нахмурив брови, он протянул руку за кружкой кофе. Чуки, медленно волоча ноги, подошла к нему с дымящейся кружкой в руках. Приблизившись, словно для того, чтобы отдать ее ему в руки, она выплеснула все содержимое ему в лицо. Он мог это заметить лишь краем глаза, но, как она ни была проворна, Бу оказался быстрее, напомнив мне то, как он едва не припечатал меня прежде, чем я откатился под трейлер с лодкой. Он отвернул лицо, спасая глаза, но часть кипятка выплеснулась и обожгла горло и плечо. Взревев, как бык, Бу вскочил с дивана с ножом в левой руке и пистолетом в правой. Но в это время я уже бросился на него, целясь в колени. Уворачиваясь, он полоснул ножом в сторону Чуки и лишь реакция танцовщицы помогла ей избежать лезвия. Отпрыгнув, Чуки выгнула тело и втянула живот в миллиметре от острия. Я вскочил на ноги и пригнулся. Артур попытался зайти сзади, держа наготове тяжелую глиняную пепельницу.
Бу отступил и наставил пистолет на Чуки.
— В живот, — напряженно сказал он, — вот куда эта сука пулю получит. Поставь это на место, да поаккуратнее, мальчик Артур. Отойди, Макги.
По его глазам я понял, что больше у нас шансов не будет. Ни одного.
А потом с носа раздался странный, пустой стук, а затем ужасный, глухой, трескучий, чрезвычайно громкий, монотонный шум, дно пошло вверх, яхта накренилось так резко, что все мы пошатнулись. Моя яхта — отнюдь не проворная старушка, момент сил она дает приличный, во все тридцать восемь тонн водоизмещения. Для владельца яхты этот звук равносилен вырываемому сердцу, и я заледенел на месте. А Артур, все еще шатаясь, опустил-таки пепельницу на Бу Уаксвелла. Почувствовав опасность, Бу шарахнулся, как от огня. Артур промахнулся, надеясь попасть ему в голову. Но пепельница, расколовшись на дюжину кусков, все же ударила его по руке и пистолету. Уаксвелл увернулся, а пистолет, вращаясь, отлетел к ногам Чуки. Она бросился к нему, подняла, держа обеими руками прямо перед собой и прищурилась, чуть отвернув голову в предвидении ожидаемого выстрела. Раздался чертовски громкий хлопок. Бу рванулся с места, пытаясь спрятаться за Артура, но налетел прямо на стул, который я швырнул в него. Прогрохотал следующий выстрел из рук очень искренней брюнетки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— Полоумным, — сказал я.
Он посмотрел на меня с легким осуждением.
— Мальчик, я пытался полюбить тебя, но что-то мне никак это не удавалось.
— Бу, ты кучу хороших вещей на эти деньги приобрел. Люди начинают интересоваться, откуда у тебя столько. И мотороллер бедной толстушке Синди купил. Это привлекает внимание. Ты пытался заставить меня проглотить эту шитую белыми нитками историю про девушку, которая выглядела совсем, как Вильма. Занервничал после моего ухода и бросился молотить направо и налево. Крейна Уаттса напугал до чертиков. Черт, старик, ты даже не избавился от вещей Вильмы. Как насчет тех черных кружевных трусиков, в которые Синди влезть пыталась и не смогла?
— Да я их и не нашел, пока... Макги, а ты проговорился. Синди тебе это рассказала, да? А что еще она тебе выболтала?
— Все, что ей на ум пришло.
— Ну, я доберусь до нее. И хорошенько проучу. Хватит болтать. Мне нужно яхту осмотреть. Артур, найдешь мне кусачки и проволоку. Давай малыш, шевелись!
Когда Артур вернулся с тем, что он просил, и медленно направился к Бу, то даже я мог определить, что он предпримет. Я приготовился сделать все, что в моих силах, хотя совершенно не надеялся на удачу. Последовал неловкий бросок Артура, слабенький удар по телу Бу и не успел я и полпути пройти, как Артур попятился назад и рухнул на пол. Я снова сел. Артур с бегающим взглядом вытирал окровавленные губы.
Бу убрал мешавшие ему волосы Чуки, двумя пальцами взялся за кончик уха и приложил лезвие ножа к виску. В его голосе не было и следа ярости, когда он сказал:
— Еще одно такое маленькое непослушание, и я отхвачу этот чудный кусочек мяса, да еще заставлю ее протянуть его тебе, влюбленный ты мой.
Артур медленно встал.
— А теперь возьмешь этот провод и кусачки и свяжешь вместе колени Макги, а когда он ляжет на пол и обхватит руками ту ножку стола, что крепко к полу прикручена, как следует замотаешь его запястье.
Через некоторое время мы оказались рядом. И Артур, и я были крепко и надежно прикручены к ножкам тяжелого откидного стола, привинченного к полу. Уаксвелл отправился с инспекторской проверкой по всему «Флэшу», подталкивая перед собой Чуки и разговаривая с той же самой оскорбительной и тяжеловесной веселостью, как и с Вивиан Уаттс, приговаривая:
— Вот и хорошо, вот и славненько. Теперь иди сюда, киска, а старина Бу рядышком с тобой побудет. Боже, Боже, какая большая и сладкая девонька, право слово.
Его голос стихал за камбузом, удаляясь в сторону кают и трюма.
— Боже мой, Боже мой! — стонал Артур.
— Успокойся. Если не считать одной дурацкой попытки, ты все делаешь замечательно.
— Но она движется, как полумертвая.
— У нее все еще кружится голова. Это был чертовски сильный удар. Он очень аккуратно все сделал, Артур. Ловко на борт пробрался. Надо только надеяться, что у него хватит ума понять, как мы ему необходимы.
— Зачем? — с горечью поинтересовался он.
— Если он сам не понимает, то я подскажу. Все суда, выходящие из района Эверглейдз, будут проверять. Ему нужно иметь нас под рукой, чтобы выставить для маскировки. Пока он сам будет держать нас в повиновении. Встанет там, где его не видно будет, и приставит ей нож к горлу. Так что нам надо ждать случая, которым мы сможем воспользоваться.
— Он нам не даст шанса. Никогда.
— Дай мне все взять в свои руки. Постарайся быть готовым помочь в любую минуту. Твоя задача — это Чуки. Она его надежда. Как только я рванусь, твоя работа — убрать ее от него. Удар с налета, что угодно.
Они вернулись в салон. Бу хихикал.
— У тебя тут так все мило обставлено, как в публичном доме Таллахасса. Эта большая девица говорит, что ее зовут Чуки. Что за фиговое имя? Иди сюда, милочка. Посмотрим, что там наверху.
Когда они вышли, я сказал Артуру:
— Веди себя так, словно этот последний удар вырубил тебя окончательно. Будто из тебя душу вынули. Он тогда будет меньше беспокоиться, считая, что наблюдать надо только за мной.
— Но, Боже мой, Трев, если он... если он оставит нас вот так, прямо здесь, и уведет Чуки туда, назад, и...
— То ты ни черта не сможешь поделать, и я ни черта не смогу, да и она тоже. Это случится, произойдет и кончится и перед нами по-прежнему будут стоять все те же проблемы.
— Я этого не вынесу.
Я не ответил. Я почувствовал изменение в движении яхты и понял, что Бу в рубке. Добавил обороты двигателям. В новом режиме они не были синхронизированы. Через несколько секунд он это понял и сбавил обороты. Я различил знакомый щелчок, когда он установил автопилот.
Потом Бу привел Чуки обратно в салон.
— У этой ванночки и узлов-то не прибавишь. Но яхта заправлена и все в лучшем виде. Макги, я взял курс на Маркесас-Кейз.
— Поздравляю.
— Должно так выйти. Мы пройдем между Ки-Уэст и Маркесас, а потом сделаем все так, словно хотим вдоль полуострова выйти к Майами. Но на самом-то деле мы собираемся выйти в открытый океан, за все эти мысы. А завтра будет ночка потемнее, погасим все сигнальные огни и рванем на Кубу так быстро, как только позволяет эта посудина. Если нас задержит кубинский патруль, то единственными людьми на борту будут бедный простой проводник из лесной глуши и его милая, тихая девушка, бегущие от капиталистов. Будете хорошо себя вести, детки, высажу вас в этой надувной лодке на середине пути. Но есть одна маленькая неприятность, вы пойдете плавать с якорем. Ясно?
— Так точно, капитан Уаксвелл.
— А теперь Макги, если бы я был таким полоумным, как ты утверждал, то отправился бы сейчас с этой сладенькой девонькой в твою большую кровать успокоить нервишки. Но она плохо себя чувствует, да и выйти это может боком, если мы на проверку напоремся. Так что когда все проверки позади останутся, то тогда и будет времечко снова тебя проводом прикрутить, сбрить эту бороду, смыть болотную воду в шикарном душе и отправиться в кроватку с этой красоточкой.
Я мог лишь повернуть голову и посмотреть на них. Бу развернул Чуки, одним взмахом ножа перерезал нейлоновый канатик, стягивавший ей запястья и вставил ложную пряжку на место. Повернул ее вокруг. Она встала, бесцветно глядя вниз, на свои руки и потирая их. Он вытащил из-за пояса револьвер, который лежал там, вдавленный в мякоть мясистого живота.
— А теперь, киска, будь ласковой. Это вот видишь? Ты сейчас пойдешь и разогреешь для старины Бу какую-нибудь еду. Он этих мальчиков на некоторое время развяжет. А кто начнет штуки выкидывать — станет большим букой и, ежели слишком близко подойдет, старый Бу его коленную чашечку разнесет вдребезги. Чуки не подавала ни малейших признаков того, что что-нибудь поняла и хотя бы услышала. Его рука мелькнула в воздухе и с треском ударила ее по щеке, так сильно, что девушку развернуло на девяносто градусов и ей пришлось сделать шаг назад, чтобы удержать равновесие. Он подставил сзади руку и сказал:
— Я тебе ясно сказал, девка?
— Пожалуйста, пожалуйста, — тихо и изнуренно проговорила она.
— Видать, киска, у тебя в спине-то сил побольше, чем в ногах будет.
Он принялся ласкать ее грубо и небрежно: грудь, живот, бока, бедро, а она стояла ровно, терпя это, как кобыла на аукционе. Потом он подтолкнул ее к камбузу. Сделав два неверных шага, она обрела равновесие и медленно, не оборачиваясь, пошла вперед. То ли она действительно двигалась в полубессознательном состоянии от сотрясения мозга, то ли, по-своему, притворялась. В первом случае это могло смягчить для нее все происходящее. Если же она просто была умна, то мне следовало быть попроворнее, чтобы воспользоваться той степенью свободы, которую она мне предоставляла.
Когда Бу с кусачками в руках склонился над Артуром, я решил попробовать провернуть одну из своих идей.
— Освободи меня первым, Бу.
— Почему?
— Я резервные аккумуляторы включил, а там нет регулятора. Уже давно пора обратно переключить. Я рассчитал примерно время. А то они сгорят. Так что если ты вначале меня развяжешь, то сможешь сходить со мной туда, и я их выключу.
— А чего ты переживаешь за аккумуляторы, которые не твои больше, а?
— От них питание к сигнальным огням поступает, и если огни внезапно погаснут, ты, Бу, можешь начать нервничать, да еще с пистолетом в руках.
— Это ты дело говоришь, сволочь.
Он освободил меня и, когда мы прошли вперед, прихватил из камбуза Чуки и потащил с собой, чтобы она не сходила в салон и не раскрутила проволоку на ногах и руках Артура. Он явно не собирался делать никаких ошибок. Идя перед ним, с приставленным к спине дулом, я отчаянно пытался решить проблему уравновешивания компаса. Компас, контролировавший автопилот, был укреплен впереди, подальше от всего металлического, чтобы не вывести его из строя. Он находился в деревянном ящике на ровной поверхности за крышкой переднего люка. Я хотел поменять направление у автомата с юго-западного на юго-восточное. Следовательно, надо передвинуть магнит на север, — то есть, налево. И раз север сзади, то это означает, что мой кусок металла надо переложить... налево. И очень осторожно. Если я его придвину слишком близко, то Уаксвелл почувствует изменение курса. Но и слишком маленькое смещение нас не спасет. И внизу, под этим люком, не было ничего, что имело бы хоть какое-то отношение к аккумуляторам. Но там у меня был большой гаечный ключ, не влезавший в ящик с инструментами и лежавший в боковом стеллаже. А еще переключатель, вышедший из употребления, но так и не снятый. Он управлял передним насосом, пока я не вывел все три на единый пункт. Нужно было действовать быстро в полной темноте. Я поднял крышку люка, велел Бу придержать ее и спрыгнул вниз. Мгновенно схватив ключ, я сунул его на полку сзади, слева от ящика с компасом. Потом протянул руку, нащупал бесполезный переключатель и опустил рукоятку. Немного погодя я передвинул ключ поближе к компасу.
— Давай, Макги, вылезай оттуда.
— Все уже сделано, — бодро сообщил я. Потом подпрыгнул и уселся на краю люка, болтая ногами и небрежно изучая костяшки, словно я их повредил.
— Давай! — нетерпеливо заорал он.
Повернувшись, чтобы вылезти, я нащупал ногой рукоятку ключа и придвинул ее еще ближе к ящику с компасом. Потом, почувствовав, что курс меняется, споткнулся о крышку люка и упал, чтобы отвлечь внимание. Он по кошачьи ловко отпрянул, отпустив крышку люка и направив на меня пистолет.
— Да я вон на проводе поскользнулся, Бу, — сказал я извиняющимся тоном.
— Давай обратно на свой стул, мальчик.
Когда мы вернулись в салон, я услышал, как, словно в ответ на мои молитвы, легкий дождик застучал по палубе над головой. Я сомневался в том, что Уаксвелл имел серьезную подготовку в использовании навигационных приборов для определения курса. Но при этом чертовски хорошо понимал, что при ясной погоде он мог взглянуть на звезды и обнаружить, что мы сменили направление.
Мы с Артуром сидели на стульях. Уаксвелл давал инструкции о том, как нужно себя вести, если нас попытаются перехватить с моря или с воздуха. Он останется внизу со связанной девушкой, приставив ей к горлу нож. А если нас попытаются взять на абордаж, то, по его оценке, у него были неплохие шансы уложить своих противников на месте.
— Это тот пистолет, на котором тогда был глушитель? — спросил я.
— Проклятая штуковина, заказанная по почте, — сказал он. — Стреляет слишком громко. Я его тогда еще раз испробовал, когда ночью домой приехал — ни фига он не глушит.
Шаркая ногами, в комнату вошла безучастная ко всему Чуки и принесла ему кофе с бутербродами. Он поставил поднос на колени, усадил ее слева от себя, держа нож в левой руке, поближе к ее ребрам, а справа от себя положил пистолет и, не спуская с нас глаз, принялся поглощать сэндвичи. Я старался принять хоть какой-нибудь сигнал или намек от Чуки. Но она сидела, скучная, со сложенными на коленях руками. Двигатели ревели, включенные на самую полную мощность, вызывая слабую ответную вибрацию, дребезжание и позвякивание. Пролив был как никогда спокоен, по-прежнему накрапывал дождик. Я знал, что рано или поздно он поднимется в рубку проверить приборы и показания компаса. Понимая, что изменил направление, я не имел никакой возможности определить, на сколько. Мне хотелось отвлечь его. Взглянув на часы, я с удивлением обнаружил, что было уже около десяти.
Когда он опустошил кружку кофе и поставил ее на поднос, я сказал:
— Хочешь послушать радио? Узнаешь как тебя ловят.
— Точно, давай, посмеемся хорошенько.
Я подошел к приемнику и вывел звук на колонки, настроил на Ки-Уэст и был несказанно рад, услышав, что вначале они передают новости внутренней политики, целых десять минут. Бу отправил Чуки принести ему еще кофе.
— А крупномасштабные розыски убийцы Бу Уаксвелла переместились из Эверглейдз в другой район. Как раз тогда, когда власти уже начали опасаться, что Уаксвелл ускользнет «за флажки» в районе реки Кларк, двое мальчиков, рыбачивших со скифа на островах к западу от залива Чоколоски вернулись в сумерках домой в Эверглейдз-сити, чтобы сообщить о том, что видели человека в лодке, который вел себя очень подозрительно. По описаниям она совпадала с суденышком Уаксвелла, на котором он сбежал из района Каксамбас.
— Да, а я готов был поклясться, что эти маленькие ублюдки меня не заметили, — сказал Бу.
— На основе подробного описания не оглашенных ранее деталей, данного мальчиками, власти убеждены, что те видели разыскиваемого преступника. Теперь все их усилия сконцентрированы на том, чтобы окружить район и, начиная с рассвета, провести широкомасштабные поиски.
— Ну, к тому времени я уже давно-о-о исчезну оттуда, — сказал Уаксвелл.
— Но они узнают наши имена и получат описание внешности в клубе «Ружье и удочка», — сказал я, — и готов поспорить, что уже сейчас нас разыскивают всеми доступными средствами. А на заре, малыш Бу, они примутся искать нас с воздуха.
Нахмурив брови, он протянул руку за кружкой кофе. Чуки, медленно волоча ноги, подошла к нему с дымящейся кружкой в руках. Приблизившись, словно для того, чтобы отдать ее ему в руки, она выплеснула все содержимое ему в лицо. Он мог это заметить лишь краем глаза, но, как она ни была проворна, Бу оказался быстрее, напомнив мне то, как он едва не припечатал меня прежде, чем я откатился под трейлер с лодкой. Он отвернул лицо, спасая глаза, но часть кипятка выплеснулась и обожгла горло и плечо. Взревев, как бык, Бу вскочил с дивана с ножом в левой руке и пистолетом в правой. Но в это время я уже бросился на него, целясь в колени. Уворачиваясь, он полоснул ножом в сторону Чуки и лишь реакция танцовщицы помогла ей избежать лезвия. Отпрыгнув, Чуки выгнула тело и втянула живот в миллиметре от острия. Я вскочил на ноги и пригнулся. Артур попытался зайти сзади, держа наготове тяжелую глиняную пепельницу.
Бу отступил и наставил пистолет на Чуки.
— В живот, — напряженно сказал он, — вот куда эта сука пулю получит. Поставь это на место, да поаккуратнее, мальчик Артур. Отойди, Макги.
По его глазам я понял, что больше у нас шансов не будет. Ни одного.
А потом с носа раздался странный, пустой стук, а затем ужасный, глухой, трескучий, чрезвычайно громкий, монотонный шум, дно пошло вверх, яхта накренилось так резко, что все мы пошатнулись. Моя яхта — отнюдь не проворная старушка, момент сил она дает приличный, во все тридцать восемь тонн водоизмещения. Для владельца яхты этот звук равносилен вырываемому сердцу, и я заледенел на месте. А Артур, все еще шатаясь, опустил-таки пепельницу на Бу Уаксвелла. Почувствовав опасность, Бу шарахнулся, как от огня. Артур промахнулся, надеясь попасть ему в голову. Но пепельница, расколовшись на дюжину кусков, все же ударила его по руке и пистолету. Уаксвелл увернулся, а пистолет, вращаясь, отлетел к ногам Чуки. Она бросился к нему, подняла, держа обеими руками прямо перед собой и прищурилась, чуть отвернув голову в предвидении ожидаемого выстрела. Раздался чертовски громкий хлопок. Бу рванулся с места, пытаясь спрятаться за Артура, но налетел прямо на стул, который я швырнул в него. Прогрохотал следующий выстрел из рук очень искренней брюнетки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28