Нет, увольте, не настолько она безрассудна и опрометчива. Просто нужно восстановить баланс между работой и развлечением и больше интересоваться жизнью вокруг.
– Жаль, что Селесты, девушки Витора, сегодня не будет, а то бы ты могла сесть с ней, – заметил Саймон. – Она милая и обалденно выглядит. – Он снова повернул голову и окинул взглядом светлые волосы Эшли, фиолетовую кашемировую шаль, завершавшую ансамбль из черного свитера с высоким воротом и обтягивающих леггинсов, и добавил: – Хотя до тебя ей далеко.
Эшли шутливо ткнула его в бок:
– Сказал доблестный рыцарь Круглого стола.
– Нет, правда, – возразил Саймон. – Когда мы приедем, я усажу тебя на трибуне для гостей, а потом в час дня заберу пообедать. Говорят, хороший ресторан.
Тремя часами позже Эшли наблюдала, как остроносые машины с низкой посадкой делали по нескольку кругов, потом заезжали на ямы, где толпа механиков что-то подлаживала и подводила тщательную тончайшую регулировку. Не все автомобили принадлежали «Далджети». Apeнда трека подорожала, и, как объяснил Саймон, теперь здесь тренировались и другие команды. Эшли недовольно посмотрела на часы. Несмотря на то, что скорость, рев моторов и сама атмосфера «Формулы-1», безусловно, вызывали волнение, сейчас ее интересовал только обед. Было уже почти два часа дня. Другие водители, прихватив с собой некоторых ее соседок с трибуны, давно отправились в ресторан, а Саймон все не появлялся Где же он? Попытка различить его среди других гонщиков в шлемах оказалась безуспешной. В животе у Эшли урчало, и она встала. Где-то у входа на трибуну установлен автомат с закусками, надо пойти и купить себе шоколадку. Эшли спустилась на один пролет, затем на второй. Оказавшись внизу, она растерялась. Куда теперь: налево или направо? Она пошла налево, спустилась еще на один длинный лестничный пролет и уткнулась в дверь с надписью «Запасный выход».
– Вот черт, – пробормотала она.
Нажав на ручку, Эшли приоткрыла дверь. За ней оказалась огороженная площадка, где стояло несколько сверкающих фургонов для гоночных машин. Шагнув вперед, Эшли сообразила, что если она перейдет на другую сторону площадки и переберется через ограду, то окажется как раз у входа. Эшли замерла в нерешительности. Никого пo поблизости не было. Но стоит ли ей вторгаться на закрытую территорию или лучше пойти обратно? Неожиданно выбор за нее сделал порыв ветра, рванувший дверь и плотно захлопнувший ее за спиной.
Бахрома на шали развевалась на ветру, когда Эшли торопливо шагала вдоль фургонов. Добившись до ограды из трех перекладин, она уцедилась за верхнюю, а сама забралась на среднюю. И уже закинула ногу в кожаном ботинке через ограду, когда сзади раздался чей-то окрик:
– Эй!
Испугавшись, Эшли обернулась и увидела в нескольких ярдах от себя мужчину, одетого в алый комбинезон и белый защитный шлем. Эшли покачнулась и еще сильнее вцепилась в ограду. Это был не Саймон; незнакомец казался гораздо выше и шире в плечах.
Мужчина подошел ближе. Сейчас как разорется, подумала Эшли. Или сдаст ее охране. А может, снисходительно бросит, что у нее на редкость симпатичный зад, и предложит свою помощь? Эшли взвыла про себя. Благодаря привлекательной внешности, светлым волосам и хорошей фигуре она слишком часто подвергалась приставаниям всяких похотливых типов.
Гоночный шлем и надетый под ним вязаный подшлемник позволяли видеть только часть лица мужчины, но тем не менее Эшли заметила, что его темные глаза как бы светились изнутри, рот был красиво очерчен. Когда их взгляды встретились, она неожиданно почувствовала какое-то эмоциональное притяжение. Причем довольно ощутимое и взаимное. Этого не может быть, ведь они никогда раньше не встречались. Казалось, мужчина тоже напрягся: он нахмурился и снял сначала шлем, а затем стянул головы подшлемник. У Эшли замерло сердце. У него были темные взъерошенные волосы, золотистая кожа и тщательно выбритое лицо.
– Ваша шаль зацепилась за гвоздь, – предупредил незнакомец.
Он говорил с каким-то хрипловатым акцентом, и голос завораживал настолько, что, видимо, не потерял бы своего воздействия, возьмись он даже читать телефонную книгу.
Эшли освободила шаль.
– Спасибо.
Спустившись с ограды, она повернулась к нему лицом. Странно. Они всего-навсего посмотрели друг на друга и обменялись несколькими ничего не значащими словами, но возникло ощущение, что произошло нечто необыкновенное. Она еще не до конца это понимала, но ей уже хотелось узнать как можно больше об этом … живительном человеке.
Похоже, что эта территория только для частников гонок, – сказала Эшли, недоумевая, когда же ее сердце снова начнет биться. – Прошу извинить за вторжение, но я попала сюда через запасный выход и решила, что если перелезу через забор, то смогу попасть к главному входу и купить в автомате пару шоколадок. Саймон должен был отвести меня пообедать еще час назад, – продолжала тараторить Эшли, будучи не в силах остановиться, – но он, по-видимому, забыл, а я проголодалась и…
Так вы, должно быть, Эшли. Саймон предупреждал, что вы сегодня приедете, – сказал удивительный незнакомец и, прижав шлем к груди, протянул ей руку. – Я – Витор д'Аркос.
Очень приятно, – отозвалась Эшли.
Рукопожатие его было мягким, а улыбка теплой, однако Эшли почувствовала какую-то перемену. Возникшее между ними притяжение исчезло. А было ли оно вообще? Может, это необыкновенное ощущение только обман? Эшли плотнее закуталась в мягкую шаль. Неужели ей только показалось, что между ними вспыхнула искра? Значит, когда Витор д'Аркос так пристально смотрел на нее, он был всего лишь обескуражен посторонним вмешательством?
– Я только что видел, как Саймон с механиком углубились в выведенные на компьютер результаты. Так что вы правы, он про вас забыл, – сообщил д’Аркос и, сделав паузу, добавил: – К моему удовольствию.
– К удовольствию? Почему? – в недоумении спросила Эшли.
– Потому что одно из важнейших качеств гонщика – это способность к концентрации. Если вы мчитесь со скоростью две сотни миль в час и отвлечетесь хоть на долю секунды, это может иметь непоправимые последствия. Я собираюсь перекусить, – продолжил он. – И поскольку Саймон сейчас занят, как насчет того, чтобы составить мне компанию?
Эшли улыбнулась.
Спасибо.
Мне нужно пойти переодеться, – сказал Витор, махнув рукой в сторону одного из фургонов, – но это недолго.
Витор д'Аркос сдержал слово: вернулся через пару минут. Теперь он был одет в толстый свитер кремового цвета, синие джинсы и кожаную черную куртку. Пока они дошли до ресторана, с ним все время здоровались, а когда они оказались в помещении с низким потолком, еще несколько человек остановили его перекинуться парой слов. Все явно выражали Витору свое восхищение, однако на нем это никак не отражалось. Вот бы Саймону взять с него пример, подумала Эшли.
– Вы сознаете, что скоро понесутся сплетни, будто мы с вами любовники? – спросил Витор, когда они присоединились к околачивающимся у буфетной стойки.
Сердце Эшли упало.
Л-любовники? – переспросила она.
Селеста может являться хоть на каждый Гран-При, но… – он взглянул ей прямо в глаза, – это не сможет остановить слухи о том, что отсюда мы отправимся прямиком в постель.
Мириады видений – одно соблазнительней другого – пронеслись у нее в голове. Великолепно сложенный, Витор д'Аркос при всей своей спокойной уверенности в себе, должно быть, был чертовски обольстительным любовником.
Вам нравится, что ваша приятельница присутствует на всех Гран-При? – спросила Эшли, внимательно изучая богатый выбор мясных закусок, тарталеток и салатов.
Это Селеста хочет присутствовать на всех Гран-При, – ответил он. – Я бы предпочел, чтобы она проявляла больше интереса к собственной карьере.
А в какой области?
Она – модель. И могла бы достичь больших высот, если бы задалась целью. Как, например, вы.
– Вы знаете, чем я занимаюсь? – удивленно спросила Эшли.
– Я знаю о вас все. – Витор отрезал себе кусочек окорока. – Саймон сообщил мне массу подробностей.
– Ах, вот как, – протянула Эшли, не совсем понимая, что он имел в виду. – Не всякий мужчина одобряет, когда женщина делает карьеру, – заметила она. Когда ее назначили директором, многие из ее коллег-мужчин не могли с этим смириться.
– А почему я должен быть против? – спросил Витор. Они уже наполнили свои тарелки и уселись за столик. – Я и сам честолюбив.
– Все равно меня это удивляет. – Эшли криво усмехнулась. – Вы же португалец, а большинство португальцев, с которыми мне доводилось встречаться, придерживались консервативных взглядов на роль женщины.
Витор удивленно поднял бровь.
– У вас богатый опыт общения с моими соотечественниками? – спросил он.
Эшли рассмеялась.
– Да нет, но в детстве я почти все каникулы проводила в Альгарве, так что мне довелось кое с кем побеседовать.
Вы говорили с ними на португальском?
Сим.
И вы все еще его помните?
– Сим, – снова ответила она. – Но мой португальский слегка заржавел.
Витор перешел на родной язык:
– Хотите попрактиковаться?
Эшли кивнула. От природы она обладала способностью к языкам и была не прочь освежить свои знания.
– Сим, пор фавор , – сказала она ему.
Они проговорили Бог знает сколько времени, смеша друг друга и обмениваясь мнениями, пока Витор не вспомнил, что ему давно пора вернуться на трек.
Из окна машины Эшли оглядывала окрестности, залитые сентябрьским солнцем. Через несколько минут они с Саймоном приедут в Синтру, в дом Маргриды д'Аркос, и она снова встретится с Витором. С февраля, когда они с ним болтали на португальском, она видела гонщика только дважды. В первый раз через две недели, когда Саймон пригласил ее еще на одну отборочную тренировку, а потом в июле, на Гран-При в Англии. Обе встречи были короткими и в окружении множества людей.
И все же, несмотря на то, что прошло несколько месяцев, она его не забыла.
Наоборот, время от времени Эшли ловила себя на том, что вспоминает его взгляды, его мягкий акцент, их первую встречу. А после того, как Саймон сообщил, что принял приглашение на обед, количество адреналина в ее крови сильно увеличилось.
Эшли поморщилась. Веду себя как глупая школьница, а не как взрослая женщина, раздраженно подумала она. Возможно, Витору и нравилось с ней беседовать, но это еще не означает, что он испытывал к ней интерес. С какой стати, когда рядом стройная девушка с гривой темных волос и оливкового цвета кожей, девушка, выглядевшая, как и говорил Саймон, обалденно. И к тому же невероятно преданная? Вчера, когда они с Селестой вместе наблюдали за португальским Гран-При, та просто глаз не сводила со своего возлюбленного.
– Обожаю Витора в комбинезоне, – хихикая, заявила Селеста. – Говорят, что, если бы огнеупорную пропитку их комбинезона разливали в бутылки, это было бы первостатейное возбуждающее средство.
Глядя вниз, туда, где машина Витора стояла в ожидании на старте, Селеста перестала хихикать и надула губы.
– Вот только эти его дурацкие идеи, что я должна работать! Я так хотела поехать на пикник к его матери, уже вещи собрала, но он узнал, что у меня в это время съемка, и запретил ее отменять.
Эшли крепко вцепилась в ремень безопасности, перетягивавший ее тонкое шелковое платье янтарного цвета. Чем ближе была встреча с Витором д'Аркосом, тем больше она волновалась и тем сильнее желала, чтобы в последний момент не появилась Селеста.
Эшли решительно тряхнула головой, взяла в руки путеводитель и прочитала вслух:
– «Благодаря своим холмам Синтра даже в разгар лета сохраняет свежесть, поэтому состоятельные люди предпочитают строить свои загородные дома именно здесь, чтобы скрыться из жаркого Лиссабона». – Она взглянула на зеленые холмы, покрытые густыми зарослями, – «Члены королевской фамилии тоже строили здесь свои дворцы», – продолжила она чтение и, увидев две конические трубы, выступавшие из-за деревьев, заключила: – Это, должно быть, Пако-да-Вила – Национальный дворец.
Саймон ее не слушал.
Шестое место, – победно выкрикнул он. – Я пришел шестым и получил мой первый чемпионский разряд!
Да, ты отличился, – согласилась Эшли.
В голосе ее звучала усталость, поскольку молодой человек не только весь прошлый вечер, но и большую часть сегодняшней поездки расхваливал самого себя.
У меня здорово получилось! Это говорит о том, что твое присутствие положительно на мне сказывается. – Он искоса взглянул на Эшли. – Если бы ты согласилась, чтобы я взял тебе авиабилет на все остальные Гран-При, я бы и там мог прийти в первой шестерке. Ну как?
Я не могу отрываться от работы, – возразила Эшли.
Да и не имею ни малейшего желания, добавила она про себя. Мне достаточно разок взглянуть на гонки – и все. Но даже независимо от этого Эшли восприняла предложение Саймона как один из его типичных красивых жестов: стоит ей согласиться отправиться в Мехико, Венгрию или куда-то еще, разговоры о бесплатном проезде тут же прекратятся.
В Лиссабон она приехала только потому, что поддалась на бесконечные уговоры Саймона и подумала, что, возможно, юноша действительно нуждался в поддержке кого-то из близких. К тому же после напряженной работы ей нужна была передышка. Но само собой разумелось, что платить она должна была за себя сама.
– Витор пришел третьим, а мог бы быть первым, если бы на последнем круге у его машины не возникли проблемы с горючим, – продолжал Саймон, занятый мыслями о гонке. Его пальцы так крепко вцепились в руль, что костяшки на них побелели. – Но я обгоню его еще до конца этого сезона, вот увидишь.
Эшли поморщилась. Эта бесконечно повторяемая похвальба звучала в его устах как мантра. Мало кто понимал, что за напускной развязностью и приятной наружностью Саймона скрывалась бесконечная неуверенность в себе. Вместо того чтобы воспринимать соревнование просто как соревнование, он становился агрессивным, пытаясь доказать, что именно он, Саймон Купер, лучше всех. Сочетание этой агрессивности с безусловными способностями помогло Саймону достичь довольно многого, и все же если Витор обладал профессиональным стремлением к победе, то Саймон попросту считал своего товарища по команде сильным противником, которого нужно одолеть любой ценой.
– Ты же не в вендетте участвуешь, – возразила Эшли.
Парень смотрел прямо перед собой.
Куда теперь? – спросил он, поскольку они подъехали к развязке дорог.
Налево, – ответила она, взглянув на карту, лежавшую у нее на коленях. – На следующем перекрестке опять налево, и мы приехали.
Семейство д'Аркос обитало в построенной в девятнадцатом веке великолепной вилле с балконом по всему фасаду; красная черепичная крыша явно носила отпечаток времени. Вилла была окружена лимонными деревьями и благоухающими кустами дикой лаванды и располагалась чуть выше городка, некогда названного лордом Байроном «прекрасным Эдемом». Когда они припарковали машину и направились к распахнутым входным дверям, им навстречу, улыбаясь, вышла женщина в пепельно-розовом костюме. Ее седые волосы были тщательно уложены на затылке.
– Я – Маргрида д'Аркос, – сказала она, приглашая их в дом. – А вы?
– Саймон Купер, – коротко представился Саймон и выжидательно уставился на хозяйку.
– Ну как же! Вы тот самый способный молодой человек, который вчера занял шестое место, – любезно заметила она. – Я смотрела по телевизору, вы отлично проехали. Поздравляю.
Саймон просиял.
– Спасибо. Вы знаете…
– А меня зовут Эшли Флеминг, – поспешила вмешаться Эшли, не то Саймон опять начнет бить себя в грудь и хвалиться собственными достижениями.
Маргрида пожала ей руку и приняла цветы, которые Эшли ей преподнесла.
Я слышала, вы свободно владеете португальским, – приветливо улыбнулась пожилая дама.
Если бы так, но…
Но ты пытаешься, – раздался хорошо поставленный голос.
Эшли обернулась и увидела, как по застеленному персидским ковром холлу к ним приближается Витор. Он был одет в расстегнутую у ворота белую рубашку с короткими рукавами и классические джинсы на пуговицах. Как и всегда, в нем подспудно чувствовалась мужская сила, и, как всегда при виде него, у Эшли забилось сердце.
Эта незадача с горючим тебя здорово вчера подвела, – посочувствовала она ему после того, как они обменялись приветствиями.
В тот момент я не знал, то ли мне разрыдаться, то ли кого-нибудь задушить, но сейчас… – он пожал плечами, – все, что мне остается, так это подождать до следующего раза. – Взглянув на Саймона, он усмехнулся. – И еще надеяться, что мой многообещающий товарищ по команде не собирается меня уничтожить, чтобы вся слава досталась ему.
Собираюсь, – заявил юноша, и, хотя он широко улыбался, Эшли прекрасно знала, что это сущая правда. – К сожалению, нам в три придется уехать, – продолжил Саймон. – Механики начнут разбирать мотор, и мне нужно при этом присутствовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
– Жаль, что Селесты, девушки Витора, сегодня не будет, а то бы ты могла сесть с ней, – заметил Саймон. – Она милая и обалденно выглядит. – Он снова повернул голову и окинул взглядом светлые волосы Эшли, фиолетовую кашемировую шаль, завершавшую ансамбль из черного свитера с высоким воротом и обтягивающих леггинсов, и добавил: – Хотя до тебя ей далеко.
Эшли шутливо ткнула его в бок:
– Сказал доблестный рыцарь Круглого стола.
– Нет, правда, – возразил Саймон. – Когда мы приедем, я усажу тебя на трибуне для гостей, а потом в час дня заберу пообедать. Говорят, хороший ресторан.
Тремя часами позже Эшли наблюдала, как остроносые машины с низкой посадкой делали по нескольку кругов, потом заезжали на ямы, где толпа механиков что-то подлаживала и подводила тщательную тончайшую регулировку. Не все автомобили принадлежали «Далджети». Apeнда трека подорожала, и, как объяснил Саймон, теперь здесь тренировались и другие команды. Эшли недовольно посмотрела на часы. Несмотря на то, что скорость, рев моторов и сама атмосфера «Формулы-1», безусловно, вызывали волнение, сейчас ее интересовал только обед. Было уже почти два часа дня. Другие водители, прихватив с собой некоторых ее соседок с трибуны, давно отправились в ресторан, а Саймон все не появлялся Где же он? Попытка различить его среди других гонщиков в шлемах оказалась безуспешной. В животе у Эшли урчало, и она встала. Где-то у входа на трибуну установлен автомат с закусками, надо пойти и купить себе шоколадку. Эшли спустилась на один пролет, затем на второй. Оказавшись внизу, она растерялась. Куда теперь: налево или направо? Она пошла налево, спустилась еще на один длинный лестничный пролет и уткнулась в дверь с надписью «Запасный выход».
– Вот черт, – пробормотала она.
Нажав на ручку, Эшли приоткрыла дверь. За ней оказалась огороженная площадка, где стояло несколько сверкающих фургонов для гоночных машин. Шагнув вперед, Эшли сообразила, что если она перейдет на другую сторону площадки и переберется через ограду, то окажется как раз у входа. Эшли замерла в нерешительности. Никого пo поблизости не было. Но стоит ли ей вторгаться на закрытую территорию или лучше пойти обратно? Неожиданно выбор за нее сделал порыв ветра, рванувший дверь и плотно захлопнувший ее за спиной.
Бахрома на шали развевалась на ветру, когда Эшли торопливо шагала вдоль фургонов. Добившись до ограды из трех перекладин, она уцедилась за верхнюю, а сама забралась на среднюю. И уже закинула ногу в кожаном ботинке через ограду, когда сзади раздался чей-то окрик:
– Эй!
Испугавшись, Эшли обернулась и увидела в нескольких ярдах от себя мужчину, одетого в алый комбинезон и белый защитный шлем. Эшли покачнулась и еще сильнее вцепилась в ограду. Это был не Саймон; незнакомец казался гораздо выше и шире в плечах.
Мужчина подошел ближе. Сейчас как разорется, подумала Эшли. Или сдаст ее охране. А может, снисходительно бросит, что у нее на редкость симпатичный зад, и предложит свою помощь? Эшли взвыла про себя. Благодаря привлекательной внешности, светлым волосам и хорошей фигуре она слишком часто подвергалась приставаниям всяких похотливых типов.
Гоночный шлем и надетый под ним вязаный подшлемник позволяли видеть только часть лица мужчины, но тем не менее Эшли заметила, что его темные глаза как бы светились изнутри, рот был красиво очерчен. Когда их взгляды встретились, она неожиданно почувствовала какое-то эмоциональное притяжение. Причем довольно ощутимое и взаимное. Этого не может быть, ведь они никогда раньше не встречались. Казалось, мужчина тоже напрягся: он нахмурился и снял сначала шлем, а затем стянул головы подшлемник. У Эшли замерло сердце. У него были темные взъерошенные волосы, золотистая кожа и тщательно выбритое лицо.
– Ваша шаль зацепилась за гвоздь, – предупредил незнакомец.
Он говорил с каким-то хрипловатым акцентом, и голос завораживал настолько, что, видимо, не потерял бы своего воздействия, возьмись он даже читать телефонную книгу.
Эшли освободила шаль.
– Спасибо.
Спустившись с ограды, она повернулась к нему лицом. Странно. Они всего-навсего посмотрели друг на друга и обменялись несколькими ничего не значащими словами, но возникло ощущение, что произошло нечто необыкновенное. Она еще не до конца это понимала, но ей уже хотелось узнать как можно больше об этом … живительном человеке.
Похоже, что эта территория только для частников гонок, – сказала Эшли, недоумевая, когда же ее сердце снова начнет биться. – Прошу извинить за вторжение, но я попала сюда через запасный выход и решила, что если перелезу через забор, то смогу попасть к главному входу и купить в автомате пару шоколадок. Саймон должен был отвести меня пообедать еще час назад, – продолжала тараторить Эшли, будучи не в силах остановиться, – но он, по-видимому, забыл, а я проголодалась и…
Так вы, должно быть, Эшли. Саймон предупреждал, что вы сегодня приедете, – сказал удивительный незнакомец и, прижав шлем к груди, протянул ей руку. – Я – Витор д'Аркос.
Очень приятно, – отозвалась Эшли.
Рукопожатие его было мягким, а улыбка теплой, однако Эшли почувствовала какую-то перемену. Возникшее между ними притяжение исчезло. А было ли оно вообще? Может, это необыкновенное ощущение только обман? Эшли плотнее закуталась в мягкую шаль. Неужели ей только показалось, что между ними вспыхнула искра? Значит, когда Витор д'Аркос так пристально смотрел на нее, он был всего лишь обескуражен посторонним вмешательством?
– Я только что видел, как Саймон с механиком углубились в выведенные на компьютер результаты. Так что вы правы, он про вас забыл, – сообщил д’Аркос и, сделав паузу, добавил: – К моему удовольствию.
– К удовольствию? Почему? – в недоумении спросила Эшли.
– Потому что одно из важнейших качеств гонщика – это способность к концентрации. Если вы мчитесь со скоростью две сотни миль в час и отвлечетесь хоть на долю секунды, это может иметь непоправимые последствия. Я собираюсь перекусить, – продолжил он. – И поскольку Саймон сейчас занят, как насчет того, чтобы составить мне компанию?
Эшли улыбнулась.
Спасибо.
Мне нужно пойти переодеться, – сказал Витор, махнув рукой в сторону одного из фургонов, – но это недолго.
Витор д'Аркос сдержал слово: вернулся через пару минут. Теперь он был одет в толстый свитер кремового цвета, синие джинсы и кожаную черную куртку. Пока они дошли до ресторана, с ним все время здоровались, а когда они оказались в помещении с низким потолком, еще несколько человек остановили его перекинуться парой слов. Все явно выражали Витору свое восхищение, однако на нем это никак не отражалось. Вот бы Саймону взять с него пример, подумала Эшли.
– Вы сознаете, что скоро понесутся сплетни, будто мы с вами любовники? – спросил Витор, когда они присоединились к околачивающимся у буфетной стойки.
Сердце Эшли упало.
Л-любовники? – переспросила она.
Селеста может являться хоть на каждый Гран-При, но… – он взглянул ей прямо в глаза, – это не сможет остановить слухи о том, что отсюда мы отправимся прямиком в постель.
Мириады видений – одно соблазнительней другого – пронеслись у нее в голове. Великолепно сложенный, Витор д'Аркос при всей своей спокойной уверенности в себе, должно быть, был чертовски обольстительным любовником.
Вам нравится, что ваша приятельница присутствует на всех Гран-При? – спросила Эшли, внимательно изучая богатый выбор мясных закусок, тарталеток и салатов.
Это Селеста хочет присутствовать на всех Гран-При, – ответил он. – Я бы предпочел, чтобы она проявляла больше интереса к собственной карьере.
А в какой области?
Она – модель. И могла бы достичь больших высот, если бы задалась целью. Как, например, вы.
– Вы знаете, чем я занимаюсь? – удивленно спросила Эшли.
– Я знаю о вас все. – Витор отрезал себе кусочек окорока. – Саймон сообщил мне массу подробностей.
– Ах, вот как, – протянула Эшли, не совсем понимая, что он имел в виду. – Не всякий мужчина одобряет, когда женщина делает карьеру, – заметила она. Когда ее назначили директором, многие из ее коллег-мужчин не могли с этим смириться.
– А почему я должен быть против? – спросил Витор. Они уже наполнили свои тарелки и уселись за столик. – Я и сам честолюбив.
– Все равно меня это удивляет. – Эшли криво усмехнулась. – Вы же португалец, а большинство португальцев, с которыми мне доводилось встречаться, придерживались консервативных взглядов на роль женщины.
Витор удивленно поднял бровь.
– У вас богатый опыт общения с моими соотечественниками? – спросил он.
Эшли рассмеялась.
– Да нет, но в детстве я почти все каникулы проводила в Альгарве, так что мне довелось кое с кем побеседовать.
Вы говорили с ними на португальском?
Сим.
И вы все еще его помните?
– Сим, – снова ответила она. – Но мой португальский слегка заржавел.
Витор перешел на родной язык:
– Хотите попрактиковаться?
Эшли кивнула. От природы она обладала способностью к языкам и была не прочь освежить свои знания.
– Сим, пор фавор , – сказала она ему.
Они проговорили Бог знает сколько времени, смеша друг друга и обмениваясь мнениями, пока Витор не вспомнил, что ему давно пора вернуться на трек.
Из окна машины Эшли оглядывала окрестности, залитые сентябрьским солнцем. Через несколько минут они с Саймоном приедут в Синтру, в дом Маргриды д'Аркос, и она снова встретится с Витором. С февраля, когда они с ним болтали на португальском, она видела гонщика только дважды. В первый раз через две недели, когда Саймон пригласил ее еще на одну отборочную тренировку, а потом в июле, на Гран-При в Англии. Обе встречи были короткими и в окружении множества людей.
И все же, несмотря на то, что прошло несколько месяцев, она его не забыла.
Наоборот, время от времени Эшли ловила себя на том, что вспоминает его взгляды, его мягкий акцент, их первую встречу. А после того, как Саймон сообщил, что принял приглашение на обед, количество адреналина в ее крови сильно увеличилось.
Эшли поморщилась. Веду себя как глупая школьница, а не как взрослая женщина, раздраженно подумала она. Возможно, Витору и нравилось с ней беседовать, но это еще не означает, что он испытывал к ней интерес. С какой стати, когда рядом стройная девушка с гривой темных волос и оливкового цвета кожей, девушка, выглядевшая, как и говорил Саймон, обалденно. И к тому же невероятно преданная? Вчера, когда они с Селестой вместе наблюдали за португальским Гран-При, та просто глаз не сводила со своего возлюбленного.
– Обожаю Витора в комбинезоне, – хихикая, заявила Селеста. – Говорят, что, если бы огнеупорную пропитку их комбинезона разливали в бутылки, это было бы первостатейное возбуждающее средство.
Глядя вниз, туда, где машина Витора стояла в ожидании на старте, Селеста перестала хихикать и надула губы.
– Вот только эти его дурацкие идеи, что я должна работать! Я так хотела поехать на пикник к его матери, уже вещи собрала, но он узнал, что у меня в это время съемка, и запретил ее отменять.
Эшли крепко вцепилась в ремень безопасности, перетягивавший ее тонкое шелковое платье янтарного цвета. Чем ближе была встреча с Витором д'Аркосом, тем больше она волновалась и тем сильнее желала, чтобы в последний момент не появилась Селеста.
Эшли решительно тряхнула головой, взяла в руки путеводитель и прочитала вслух:
– «Благодаря своим холмам Синтра даже в разгар лета сохраняет свежесть, поэтому состоятельные люди предпочитают строить свои загородные дома именно здесь, чтобы скрыться из жаркого Лиссабона». – Она взглянула на зеленые холмы, покрытые густыми зарослями, – «Члены королевской фамилии тоже строили здесь свои дворцы», – продолжила она чтение и, увидев две конические трубы, выступавшие из-за деревьев, заключила: – Это, должно быть, Пако-да-Вила – Национальный дворец.
Саймон ее не слушал.
Шестое место, – победно выкрикнул он. – Я пришел шестым и получил мой первый чемпионский разряд!
Да, ты отличился, – согласилась Эшли.
В голосе ее звучала усталость, поскольку молодой человек не только весь прошлый вечер, но и большую часть сегодняшней поездки расхваливал самого себя.
У меня здорово получилось! Это говорит о том, что твое присутствие положительно на мне сказывается. – Он искоса взглянул на Эшли. – Если бы ты согласилась, чтобы я взял тебе авиабилет на все остальные Гран-При, я бы и там мог прийти в первой шестерке. Ну как?
Я не могу отрываться от работы, – возразила Эшли.
Да и не имею ни малейшего желания, добавила она про себя. Мне достаточно разок взглянуть на гонки – и все. Но даже независимо от этого Эшли восприняла предложение Саймона как один из его типичных красивых жестов: стоит ей согласиться отправиться в Мехико, Венгрию или куда-то еще, разговоры о бесплатном проезде тут же прекратятся.
В Лиссабон она приехала только потому, что поддалась на бесконечные уговоры Саймона и подумала, что, возможно, юноша действительно нуждался в поддержке кого-то из близких. К тому же после напряженной работы ей нужна была передышка. Но само собой разумелось, что платить она должна была за себя сама.
– Витор пришел третьим, а мог бы быть первым, если бы на последнем круге у его машины не возникли проблемы с горючим, – продолжал Саймон, занятый мыслями о гонке. Его пальцы так крепко вцепились в руль, что костяшки на них побелели. – Но я обгоню его еще до конца этого сезона, вот увидишь.
Эшли поморщилась. Эта бесконечно повторяемая похвальба звучала в его устах как мантра. Мало кто понимал, что за напускной развязностью и приятной наружностью Саймона скрывалась бесконечная неуверенность в себе. Вместо того чтобы воспринимать соревнование просто как соревнование, он становился агрессивным, пытаясь доказать, что именно он, Саймон Купер, лучше всех. Сочетание этой агрессивности с безусловными способностями помогло Саймону достичь довольно многого, и все же если Витор обладал профессиональным стремлением к победе, то Саймон попросту считал своего товарища по команде сильным противником, которого нужно одолеть любой ценой.
– Ты же не в вендетте участвуешь, – возразила Эшли.
Парень смотрел прямо перед собой.
Куда теперь? – спросил он, поскольку они подъехали к развязке дорог.
Налево, – ответила она, взглянув на карту, лежавшую у нее на коленях. – На следующем перекрестке опять налево, и мы приехали.
Семейство д'Аркос обитало в построенной в девятнадцатом веке великолепной вилле с балконом по всему фасаду; красная черепичная крыша явно носила отпечаток времени. Вилла была окружена лимонными деревьями и благоухающими кустами дикой лаванды и располагалась чуть выше городка, некогда названного лордом Байроном «прекрасным Эдемом». Когда они припарковали машину и направились к распахнутым входным дверям, им навстречу, улыбаясь, вышла женщина в пепельно-розовом костюме. Ее седые волосы были тщательно уложены на затылке.
– Я – Маргрида д'Аркос, – сказала она, приглашая их в дом. – А вы?
– Саймон Купер, – коротко представился Саймон и выжидательно уставился на хозяйку.
– Ну как же! Вы тот самый способный молодой человек, который вчера занял шестое место, – любезно заметила она. – Я смотрела по телевизору, вы отлично проехали. Поздравляю.
Саймон просиял.
– Спасибо. Вы знаете…
– А меня зовут Эшли Флеминг, – поспешила вмешаться Эшли, не то Саймон опять начнет бить себя в грудь и хвалиться собственными достижениями.
Маргрида пожала ей руку и приняла цветы, которые Эшли ей преподнесла.
Я слышала, вы свободно владеете португальским, – приветливо улыбнулась пожилая дама.
Если бы так, но…
Но ты пытаешься, – раздался хорошо поставленный голос.
Эшли обернулась и увидела, как по застеленному персидским ковром холлу к ним приближается Витор. Он был одет в расстегнутую у ворота белую рубашку с короткими рукавами и классические джинсы на пуговицах. Как и всегда, в нем подспудно чувствовалась мужская сила, и, как всегда при виде него, у Эшли забилось сердце.
Эта незадача с горючим тебя здорово вчера подвела, – посочувствовала она ему после того, как они обменялись приветствиями.
В тот момент я не знал, то ли мне разрыдаться, то ли кого-нибудь задушить, но сейчас… – он пожал плечами, – все, что мне остается, так это подождать до следующего раза. – Взглянув на Саймона, он усмехнулся. – И еще надеяться, что мой многообещающий товарищ по команде не собирается меня уничтожить, чтобы вся слава досталась ему.
Собираюсь, – заявил юноша, и, хотя он широко улыбался, Эшли прекрасно знала, что это сущая правда. – К сожалению, нам в три придется уехать, – продолжил Саймон. – Механики начнут разбирать мотор, и мне нужно при этом присутствовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14