Девочка протянула руку и отломила ветку дикой сливы, которая задела о бо
к кабриолета.
- Правда, красиво? Что вам напоминает это дерево, склонившееся к дороге, вс
е белое и кружевное? - спросила она.
- Мм... не знаю, не думал, - сказал Мэтью.
- Конечно же невесту - невесту, всю в белом, под прелестной кружевной вуаль
ю. Я никогда не видела невесту, но могу вообразить, что именно так она выгл
ядит. Я не думаю, что когда-нибудь стану невестой. Я такая некрасивая, что н
икто никогда не захочет на мне жениться... ну, может, только иностранный ми
ссионер. Я полагаю, миссионер не должен быть слишком разборчивым. Но я над
еюсь, что когда-нибудь у меня будет белое платье. Это мое представление о в
ершине земного блаженства. Я так люблю красивые платья. У меня ни разу в жи
зни не было красивого платья, сколько я себя помню... но, разумеется, зато ес
ть чего ждать от жизни, правда? А впрочем, я могу вообразить, что одета вели
колепно. Сегодня утром, когда я уезжала из приюта, мне было так стыдно, пот
ому что пришлось надеть это ужасное старое платье. Там, понимаете, всем си
ротам приходится носить такие. Один торговец из Хоуптауна прошлой зимой
пожертвовал приюту триста ярдов этой ткани. Некоторые говорили, что он п
росто не смог ее продать, но я предпочитаю верить, что он сделал это от чис
того сердца, а вы как думаете? Когда мы сели в поезд, у меня было такое ощуще
ние, будто все смотрят и жалеют меня. Но я тут же взялась за дело и вообрази
ла, что на мне красивейшее платье из бледно-голубого шелка, - потому что ес
ли уж воображаешь, то ведь с тем же успехом можно вообразить что-нибудь ст
оящее - и большая шляпа вся в цветах и с покачивающимися перьями, и золотые
часики, и тонкие кожаные перчатки, и туфельки. Я сразу почувствовала себя
счастливой и наслаждалась этой поездкой на остров всем своим существом.
Меня совсем не тошнило на пароходе. И миссис Спенсер тоже не тошнило, хотя
обычно ее тошнит. Она сказала, что у нее не было на это времени, потому что н
адо было следить, чтобы я не свалилась за борт. Она сказала, что в жизни не в
идела никого, кто бы так крутился, как я. Но ведь если это помогло ей избежа
ть морской болезни, то просто счастье, что я так крутилась, правда? Просто
я хотела увидеть все, что можно было увидеть на пароходе, потому что не зна
ла, представится ли еще такой случай. Ах, сколько вишен, и все в цвету! Этот о
стров - настоящий сад. Я уже его люблю и так рада, что буду здесь жить. Я и ран
ьше слышала, что остров Принца Эдуарда самое красивое место на свете, и ча
сто воображала, что живу здесь, но никогда не предполагала, что буду и в са
мом деле здесь жить. Восхитительно, когда то, что воображаешь, становится
реальностью, правда? Какие странные эти красные дороги! Когда мы сели в по
езд в Шарлоттауне и за окнами стали мелькать красные дороги, я спросила м
иссис Спенсер, почему они красные, а она сказала, что не знает и чтобы я, рад
и Бога, не задавала ей больше вопросов. Она сказала, что я задала их ей уже, н
аверное, тысячу. Я думаю, что так оно и было, но как же понять разные вещи, ес
ли нельзя задавать вопросов? А почему эти дороги красные?
- Мм... по правде сказать, не знаю, - признался Мэтью.
- Что ж, это еще один вопрос, на который предстоит когда-нибудь найти ответ.
Разве не радостно подумать, что еще так много всего предстоит узнать? Име
нно поэтому я рада, что живу, - это такой интересный мир. И он не был бы и впол
овину таким интересным, если бы мы уже все обо всем знали, правда? Тогда не
было бы простора для воображения, ведь так? Но может быть, я слишком много
говорю? Мне всегда делают замечания. Может, вы хотите, чтобы я не говорила?
Скажите только, и я перестану. Я могу перестать, если захочу, хотя это труд
но.
Мэтью, к своему большому удивлению, чувствовал себя прекрасно. Как все мо
лчаливые люди, он любил говорунов, если они были готовы говорить, не ожида
я, что он будет поддерживать разговор. Но он никогда не предполагал, что об
щество маленькой девочки может быть таким приятным. Женщины были, безусл
овно, ужасны, но маленькие девочки еще хуже. Он особенно не любил, когда он
и пугливо пробирались бочком мимо него, поглядывая искоса, как будто ожи
дали, что он проглотит их целиком, если они решатся сказать хоть словечко.
Таков был авонлейский тип хорошо воспитанной девочки. Но эта веснушчата
я чародейка была совсем другая, и хотя для медлительного Мэтью было дово
льно трудно поспевать за полетом ее мысли, он подумал, что ему, "похоже, нра
вится ее болтовня". Поэтому он сказал, как всегда робко:
- О, говори сколько хочешь. Я не против.
- Ах, как я рада! Я чувствую, что мы с вами подружимся. Это такое облегчение - г
оворить, когда хочется и когда тебе не напоминают, что детей лучше видеть,
чем слышать. Мне это говорили миллион раз. И еще смеются надо мной, потому
что я употребляю возвышенные слова. Но если у вас возвышенные мысли, то ва
м приходится употреблять возвышенные слова, чтобы их выразить, вы соглас
ны?
- Мм... похоже, что это оправданно, - согласился Мэтью.
- Миссис Спенсер говорит, что мой язык следовало бы прикрепить посередин
е. Но он прирос, и крепко, с одного конца. Миссис Спенсер сказала, что ваш уча
сток называется Зеленые Мезонины. Я ее расспрашивала о нем. И она сказала,
что дом весь окружен деревьями. Я была ужасно рада. Я так люблю деревья. А и
х совсем не было в приюте, только несколько несчастных хилых деревцев пе
ред входом, за выбеленной оградкой. Они сами выглядели как сироты, эти дер
евья. Мне всегда хотелось плакать, когда я на них смотрела. Я говорила им: "А
х вы, бедняжки! Если бы вы стояли в большом лесу среди других деревьев, где
густой мох и колокольчики росли бы вкруг ваших корней, а поблизости шуме
л ручей и птички пели бы в ваших ветвях, разве не разрослись бы вы быстро? Н
о здесь, где вы стоите, вы не можете расти. Я хорошо понимаю, каково вам, мале
нькие деревца". Мне было грустно расставаться с ними сегодня утром. Челов
ек привязывается к подобным вещам, ведь правда? А возле Зеленых Мезонино
в есть ручей? Я забыла спросить об этом миссис Спенсер.
- Да, конечно, ручей прямо за нашим двором.
- Чудесно! Жить возле ручья всегда было моей мечтой. Хотя я никогда не дума
ла, что она сбудется. Мечты не часто сбываются, правда? А разве не чудесно б
ыло бы, если бы они всегда сбывались? Но теперь я чувствую себя почти совер
шенно счастливой. Я не могу быть совершенно счастливой, потому что... вот, к
акого это цвета, что вы скажете?
Она перекинула вперед через худенькое плечо одну из длинных блестящих к
ос и показала Мэтью. Мэтью не привык судить об оттенках дамских локонов, н
о в этом случае сомнений быть не могло.
- Рыжие, да? - сказал он.
Девочка уронила косу со вздохом, таким глубоким, что он, казалось, поднима
лся от самых ее стоп и давал выход всем многовековым скорбям.
- Да, рыжие, - сказала она с покорностью судьбе. - Теперь вы понимаете, почему
я не могу быть совершенно счастлива? Никто не смог бы, если бы у него были р
ыжие волосы. Я не расстраиваюсь так глубоко из-за других вещей... веснушки,
зеленые глаза и то, что я такая худая. Я могу вообразить, что всего этого не
т. Я могу вообразить, что у меня цвет лица как лепестки розы и прелестные л
учистые фиалковые глаза. Но я не могу даже в воображении и
збавиться от рыжих волос. Я очень стараюсь. Я повторяю себе: теперь у меня
блестящие черные волосы, черные, как вороново крыло. Но все напрасно, я
знаю, что они просто рыжие, и это разбивает мне сердце. Это б
удет трагедия всей моей жизни. Я читала однажды в романе о девушке, у котор
ой была трагедия всей ее жизни, но это не были рыжие волосы. У нее были золо
тые локоны, струившиеся с ее алебастрового чела. Что это такое - алебастро
вое чело? Мне так и не удалось выяснить. Вы не могли бы мне объяснить?
- Мм... нет, боюсь, что не могу, - отвечал Мэтью, у которого начинала идти кругом
голова. Он чувствовал себя так же, как однажды в своей безрассудной юност
и, когда на пикнике другой мальчик уговорил его прокатиться на карусели.

- Ну, во всяком случае, это было нечто прелестное, потому что она была божес
твенно красива. Вы когда-нибудь воображали, что чувствует человек, котор
ый божественно красив?
- Мм... нет, никогда, - признался Мэтью чистосердечно.
- А я это часто воображаю. А каким вы предпочли бы быть, если бы вам предложи
ли выбирать, - божественно красивым, ошеломляюще умным или ангельски доб
рым?
- Мм... я... точно не знаю.
- Я тоже не знаю. Никак не могу решить. Но это неважно, потому что невероятно
, чтобы я стала такой. И уж точно, что я никогда не буду ангельски доброй. Мис
сис Спенсер говорит... О, мистер Касберт! О, мистер Касберт!! О, мистер Касбер
т!!!
Это не были слова миссис Спенсер, и девочка не вывалилась из кабриолета, и
Мэтью не сделал ничего удивительного. Просто они миновали поворот дорог
и и оказались в "Аллее".
"Аллея", названная так жителями Ньюбриджа, представляла собой отрезок до
роги в четыреста или пятьсот ярдов длиной, над которым сплетались ветвям
и два ряда огромных разросшихся яблонь, посаженных много лет назад каким
-то старым чудаком-фермером. Над головой был один сплошной навес из снежн
о-белых благоухающих цветов. Под ним царил пурпурный полусвет, а далеко в
переди виднелся кусочек вечернего неба, сверкающий, как огромное окно-ро
зетка в конце длинной галереи.
Красота этого места, казалось, лишила девочку дара речи. Она откинулась н
азад в кабриолете, сцепила на груди худенькие руки, лицо ее в немом востор
ге было поднято к белому великолепию, простиравшемуся над головой. Даже
когда они уже выехали из "Аллеи" и спускались по длинному косогору к Ньюбр
иджу, она все еще не двигалась и не говорила. Все с тем же восторженным лиц
ом она смотрела вдаль на заходящее солнце, и перед ее глазами на фоне пыла
ющего неба проходили чудесные видения. Через Ньюбридж, шумную маленькую
деревню, где собаки облаяли их, маленькие мальчики приветствовали крика
ми, а из окон выглянули любопытные лица, они проехали по-прежнему в молчан
ии. И когда позади остались еще три мили, девочка все еще ничего не сказала
. Она, очевидно, могла молчать так же энергично, как и говорить.
- Ты, наверное, устала и голодна, - отважился, наконец, сказать Мэтью, который
не мог найти другого объяснения этому необычно долгому молчанию. - Но нам
уже недалеко, около мили.
Девочка с глубоким вздохом вышла из задумчивости и посмотрела на него ме
чтательным взором существа, которое блуждало в далеких звездных простр
анствах.
- О, мистер Касберт, - прошептала она, - это место, которое мы проезжали... то бе
лое место... что это было?
- Мм... ты, наверное, имеешь в виду "Аллею", - сказал Мэтью после недолгого, но гл
убокого раздумья. - Да, очень красивое место.
- Красивое? О, это слово не подходит, И прекрасное - тоже не подходит. О, оно бы
ло чудесное... чудесное! Это первое, что я видела в жизни такое, что нельзя пр
едставить еще чудеснее. Оно вызвало у меня радость вот здесь. - Она положил
а руку на грудь. - От него тут такая странная боль, но это приятная боль. У ва
с когда-нибудь бывает такая боль, мистер Касберт?
- Мм... да не помню, чтобы когда-нибудь была.
- У меня часто бывает - каждый раз, когда я вижу что-то по-настоящему красиво
е. Но не следует называть это прелестное место "Аллеей". Это название ничег
о не выражает. Нужно назвать его... сейчас, подумаю... Белый Путь Очарования.
Разве не замечательное образное название? Когда мне не нравится названи
е места или имя человека, я всегда придумываю новое и потом так их всегда и
называю. В приюте была девочка по имени Хепзиба Дженкинс, но я всегда про
себя называла ее Розалия де Вер. Пусть другие называют это место "Аллеей",
я всегда буду называть его Белый Путь Очарования. Нам в самом деле остало
сь проехать всего милю? О, мне и радостно, и грустно. Грустно, потому что эта
дорога была такой приятной, а мне всегда грустно, когда что-то приятное ко
нчается. Хотя, конечно, потом может произойти что-то даже еще более приятн
ое, но никогда нельзя быть уверенным заранее. А часто потом бывает что-то н
еприятное. Я знаю по опыту. Но я рада, что у меня будет дом. Понимаете, у меня
никогда не было настоящего дома, сколько я себя помню. И у меня опять появл
яется эта приятная боль в груди, как только подумаю, что еду в настоящий, с
вой дом. Ах, как это чудесно!
Они миновали гребень холма. Внизу раскинулся пруд, выглядевший почти как
река - такой длинный и извилистый он был. Мост пересекал его посередине. Н
иже моста, до того места, где янтарный пояс песчаных холмов отделял его от
темно-голубого морского залива, вода представляла собой буйство множес
тва меняющихся красок - полупрозрачных оттенков шафранного, розового, бл
едно-зеленого с другими неуловимыми оттенками, для которых еще никто не
нашел названия. Выше моста пруд вился между рощами елей и кленов и сверка
л темной водой среди колеблющихся теней. Кое-где склонялась с берега дик
ая вишня, словно девушка в белом, вставшая на цыпочки, чтобы полюбоваться
своим отражением в воде. Из болота, окружавшего верхний конец пруда, доно
сился звучный, меланхолически сладкий хор лягушек. Чуть выше пруда на ск
лоне стоял маленький серый домик, выглядывавший из яблоневого сада, и хо
тя еще не было совсем темно, свет горел в одном из его окошек.
- Это пруд Барри, - сказал Мэтью.
- Нет, это имя мне тоже не нравится. Я назову его... дайте подумать... Озеро Свер
кающих Вод. Да, это правильное имя. Я знаю это по дрожи. Когда я нахожу имя, к
оторое точно подходит, я чувствую дрожь. У вас что-нибудь вызывает дрожь?

Мэтью размышлял.
- Мм... пожалуй, да. Дрожь меня всегда пробирает, как увижу этих противных бел
ых гусениц, которые ползают в огуречных грядках. Терпеть их не могу.
- О, мне кажется, это не совсем та дрожь. А вы как думаете? Ведь есть разница м
ежду гусеницами и озерами сверкающих вод, правда? Но почему этот пруд наз
ывают прудом Барри?
- Наверное, потому, что мистер Барри живет там, в том доме. Садовый Склон - во
т как это место называется. Если бы не та густая роща за ним, ты могла бы уви
деть отсюда Зеленые Мезонины. Но нам придется проехать через мост и круг
ом по дороге, это еще примерно полмили.
- А у мистера Барри есть маленькие девочки? Ну, не очень маленькие - моего во
зраста.
- Да, у него дочке одиннадцать лет. Ее зовут Диана.
- О-о! - протянула она, глубоко втягивая воздух. - Какое прелестное имя!
- Ну, я так не думаю. Звучит как-то ужасно по-язычески. Я предпочел бы Джейн и
ли Мэри или еще какое-нибудь разумное имя вроде этого. Но когда Диана роди
лась, Барри сдавали комнату школьному учителю. Они попросили его выбрать
имя, и он предложил имя Диана.
- Жаль, что не было такого учителя там, где я родилась. О, мы уже на мосту! Я заж
мурюсь покрепче. Мне всегда страшно переезжать через мосты. Я не могу уде
ржаться и не воображать, что, может быть, как раз когда мы будем на его сере
дине, он закроется, как складной ножик, и защемит нас. Поэтому я закрываю г
лаза. Но мне всегда приходится открыть их, когда мне кажется, что мы уже во
зле середины. Потому что, понимаете, если бы мост закрылся, я хотела бы уви
деть, как он закрывается. Как он весело громыхает! Я люблю, когда так громы
хает. Разве не чудесно, что есть так много вещей на свете, которые можно лю
бить? Ну, вот и проехали. Теперь я посмотрю назад. Спокойной ночи, дорогое О
зеро Сверкающих Вод. Я всегда говорю спокойной ночи вещам, которые люблю,
совсем как людям. Я думаю, им это нравится. Эта вода словно улыбается мне.
Когда они миновали очередной холм и дорога снова повернула, Мэтью сказал
:
- Мы почти возле дома. Зеленые Мезонины...
- О, не говорите где, - прервала она, поспешно хватая его приподнявшуюся был
о руку и закрывая глаза, чтобы не видеть, куда он указал. - Позвольте, я угада
ю. Я уверена, что угадаю правильно.
Она открыла глаза и взглянула вокруг. Кабриолет был на гребне холма. Солн
це уже село, но окрестности были еще ясно видны в мягком свечении заката. Н
а западе темный шпиль церкви высился на фоне ярко-оранжевого неба. Внизу
была маленькая долина, а за ней тянулся длинный покатый склон, на котором
толпились аккуратные фермерские дворики. Глаза девочки перебегали от о
дного из них к другому жадно и серьезно. Наконец, взгляд ее остановился на
одной ферме, далеко слева от дороги, белевшей в дымке цветущих деревьев и
сумраке окружающего леса. Над ней в юго-западной стороне безупречно чист
ого неба сверкала огромная хрустально-белая звезда, словно светильник, у
казывающий путь, полный надежд.
- Вот это, правда? - сказала она, указывая рукой.
1 2 3 4 5 6