Притворившись простушкой, Мэри подняла бутылку и протянула ее Рафферти:
- Шампанского? Подарок от "Загадочного лося".
- Вы остановились здесь?
Мэри стрельнула в Джея Ди взглядом:
- Поскольку место, в которое вы меня направили, обладает неоспоримо уникальной атмосферой, я предпочла избежать удовольствия выслушивать, как дальнобойщик в соседней комнате всю ночь напролет шумно выполняет свою нелегкую работу.
Мэри, держа в вытянутых в стороны руках бутылку и гитару, соскользнула с камня. Гитару она заботливо поставила на траву, прислонив ее к валуну, и направилась к Рафферти, протягивая ему бутылку как знак примирения:
- Послушайте, начало у нас было не очень-то удачным. Так, может быть, нам просто опять начать с нуля, а?
Рафферти, прищурившись, окинул взглядом Мэри с ног до головы: старые черные леггинсы, футболка, голубая джинсовая рубашка, пятью размерами больше. Менее всего Мэри выглядела как нечто угрожающее, но внутреннее чутье Джея Ди подсказывало ему оставаться настороже.
- Зачем? Что вам от меня нужно?
- Может быть, учтивости? - рискнула на дерзость Мэри, проглотив вопрос, вертевшийся у нее на языке почти весь день и вечер. Когда же Рафферти ответил ей лишь тяжелым взглядом, Мэри заставила себя рассмеяться и покачать головой. - Господи, да вы и впрямь всех подозревающий сукин сын!
- У меня есть на то веские причины. Не забывайте, что я знал вашу подружку Люси. Она никогда ничего не делала без задней мысли. Почему я должен думать, что вы чем-то от нее отличаетесь?
Мэри склонила голову набок и демонстративно хмыкнула - добрая порция шампанского ослабила тревожно натянутые нервы.
- Во-первых, я никогда прежде ни для кого не представляла угрозы. Если, конечно, исключить вечные опасения моего семейства, что где-нибудь на званом ужине я вдруг стану есть не той вилкой или, упаси Господи, руками, к чему я в принципе подсознательно стремилась всю свою жизнь. Моя мамочка считала отсутствие у меня светских манер родовым дефектом.
Какое-то время Рафферти только пристально смотрел на Мэри. Ей даже показалось, что она неожиданно заговорила на каком-то непонятном языке. Вспышка смущения и легкое, шипящее шампанское окрасили щеки Мэри в розовый цвет, и она беспокойно переступила с ноги на ногу.
- Ты всегда говоришь так много? - переходя на ты, наконец спросил Рафферти.
- Нет. Я способна хранить глубокое и долгое молчание. Только не после половины бутылки шампанского, - призналась Мэри. - В этом случае я имею склонность к сентиментальной поэзии и вытью на луну.
Джей Ди насмешливо фыркнул, что, должно быть, выражало отвращение или же смену настроения, и, позвав собаку, повернулся, собираясь уйти.
- Подождите! - Мэри рванулась было догнать его, но трава и коварное действие алкоголя связали ей ноги. - Мне нужно кое о чем вас спросить.
Рафферти остановился, но не обернулся, вынудив Мэри подойти к нему. На лице Джея Ди застыло непроницаемое выражение, и Мэри почувствовала исходящее от него напряжение. Ей стало интересно, чем могло быть вызвано это беспокойство, не стала ли Люси одной из тех, кто окончательно "достал" Рафферти. Мэри подумала, не следует ли ей ретироваться, но, прежде чем окончательно струсить, заставила себя произнести застрявшие было в горле слова:
- Кто такой Дел Рафферти?
- А что?
- Он нашел тело Люси. Вы не родственники?
- И ты думала подхлестнуть меня к этому разговору с помощью своего пойла? - сверкнул глазами Джей Ди, давая волю раздражению и чувствуя, как кровь закипает у него в жилах. Он обрадовался этому ощущению. Вот оно истинное лицо женщины, которое Рафферти знал лучше всего: ох уж эта лисья натура! - Проклятые городские суки! - прорычал он. - Ты не знаешь, как задавать прямой вопрос, да? Все обязательно нужно завернуть в какую-нибудь мишуру? Почему ты просто не спросишь?
- Да я просто и спрашиваю! - оторопела Мэри, испытывая одновременно обиду на несправедливое обвинение и смущение от верного, в сущности, упрека.
Рафферти вырвал из руки Мэри бутылку и отшвырнул ее в сторону, получив садистское удовольствие от того, как испуганно отскочила Мэри, вытаращив глаза. Джею Ди хотелось напугать ее.
- А что еще ты хотела бы узнать, Мэри Ли? - настойчиво спросил он, прижимая девушку к тополю, росшему на краю паркинга.
Грубая кора дерева впечаталась в кожу сквозь тонкий хлопок рубашки, как только Мэри налетела на дерево, и Джей Ди с силой притиснул ее к стволу.
Впрочем, тело его было немногим мягче. Бедра Рафферти, подобно двум столбам, навалились на бедра Мэри. Пальцы стальными клещами намертво обхватили ее запястья. Джей Ди наклонился ниже, и Мэри увидела пылавший в его глазах гнев. Сердце в груди забилось, точно пойманная в силки птица.
- Ты хочешь выяснить, что значит дразнить ковбоя, Мэри Ли? - прошептал Рафферти, сверля взглядом ее глаза. - Или же Люси успела обо всем тебе рассказать?
Его горячее дыхание, пропитанное запахом виски, казалось, попадало прямо в рот Мэри. Она хотела влепить ему пощечину, но Рафферти держал ее за руки. Она могла бы ударить его коленом, но Джей Ди слишком тесно к ней прижался. Ко всему прочему стало ясно, что силы покинули ее.
Мэри попыталась беззвучно вымолвить "нет", но из груди вырвался лишь легкий вздох.
- Лгунья! - прорычал Рафферти.
Он не угрожал. Он не нападал. Он медленно склонился к ней, и Мэри ничем не могла остановить его. Она слегка застонала при первом соприкосновении их губ, а он воспользовался полученным преимуществом и медленно и глубоко протиснул язык ей в рот. Мэри вся содрогнулась от потрясающей чувственности этого движения, но ничего не предприняла, чтобы остановить Джея Ди. Она чувствовала себя так, словно попала в силовое поле мощного магнита, и была не в состоянии преодолеть его притяжение, заставить свое тело не реагировать на происходящее.
Изголодался. Господи, он изголодался по этому! Хищник. Дикое желание вкусить ее. Рафферти прижал Мэри к дереву, желая погрузиться в нее, потянуть за собой на землю и в забвение. Джей Ди просунул руку между их телами и нащупал маленькую, упругую грудь. Желание молнией пронзило его вместе с чувством гнева и ярости, вызванным соблазном нежности и запахом шампанского.
Он желал ее. Жадно! Проклятие, вопреки здравому смыслу! Еще одна женщина, которой он не верит и которую не уважает. Еще одна чужачка. Еще одна из стаи шакалов, пришедших разрушить его жизнь. Вкус желания горчил у него во рту.
Как только Рафферти резко оторвался от нее, чувства стремительно вернулись к Мэри. За время их короткого знакомства Джей Ди Рафферти успел напугать ее, оскорбить, запутать, а теперь еще и посягнул на нее, лишил здравого смысла, украл все благоразумие.
Высвободив руки, Мэри сжала их в кулаки и изо всех сил ударила Джея Ди в грудь. С тем же успехом она могла запустить теннисным мячиком в слона.
- Как ты посмел? - задыхаясь, вскричала она. Джей Ди с отвращением посмотрел на нее.
- Только не притворяйся, Мэри Ли, что ты сама этого не хотела. Ты даже не пыталась бороться со мной.
Рафферти был прав, но это нисколько не охладило пыл Мэри. Прежде всего он вообще не имел права к ней прикасаться.
- Так вот каковы твои правила хорошего тона при свидании? Скручивать каждого, кто не успел тебя опередить и огреть кирпичом по башке? В местах, откуда я приехала, это называется изнасилованием. На дворе девяностые, Рафферти. В цивилизованном обществе мужчины имеют привычку спрашивать разрешения.
- Вот и убирайся в свое "цивилизованное общество"! - сверкнул взглядом Джей Ди. - Будь уверена, ты мне здесь и даром не нужна! Возвращайся в Калифорнию. Убирайся, черт возьми, из моей жизни!
Мэри, разинув рот от изумления, смотрела на Рафферти, отошедшего от нее, чтобы поднять шляпу, упавшую в пылу разыгравшейся сцены.
- Я?.. Ты?.. О-о, это бесподобно! Значит, это я попросила тебя подойти и познакомиться поближе? Да знаешь, кто ты, черт побери, после этого, ты...
- Джей Ди Рафферти, - проворчал Джей Ди, натянув шляпу на голову и прикоснувшись пальцами к полям в насмешливом салюте. - Дел Рафферти - мой дядя. Он не любит чужаков, не любит блондинок и бьет белку в глаз с расстояния в двести ярдов. Держись подальше и от него.
- Да, похоже, он такой же очаровашка, как и ты, - саркастически крикнула Мэри вслед удалявшемуся Рафферти, за которым уже увязался и пес.
Джей Ди не удосужился доставить Мэри удовольствие и оглянуться. Вскочив в кабину пикапа, он завел двигатель и уехал. Зип стоял у заднего края кузова и смотрел на Мэри, пока машина не исчезла за углом, свернув на главную улицу. А Мэри так и осталась стоять на месте, в лунном свете, зажав руками рот.
Он притаился среди деревьев, ожидая. Лунный светлился на луг. Тихо и уныло выли невидимые койоты, их голодные крики уплывали вниз, в долины. Серебряный покров смерти плотным туманом стелился над землей. Он видел этот покров, прячась среди деревьев на склоне холма, и ждал. Из тумана материализуются тела: блондинка, собаки, тигры. Они обретут очертания и закружатся в своем отвратительном танце, полуосвещенные луной, мучая, соблазняя его.
Он устроился среди сосен и пихт; руки вспотели, сжимая приклад ружья... И он ждал.
Глава 6
- Я расскажу тебе, как солнце восходит... - пробормотала Мэри слова песни, почти бессознательно сорвавшиеся с ее губ.
Она сидела на том же камне, который облюбовала вчера вечером, чтобы видеть, как луна поднимается из-за гор. Сейчас за теми же вершинами рассвет окрашивал небо в пастельные тона, которые были одновременно и мягкими, как туман, и достаточно яркими, чтобы от этого зрелища перехватывало дыхание. Картина была в новинку, но все же Мэри испытывала странное чувство, что все это она уже видела сотни раз, в каком-то другом своем бытии. Ей казалось, что она целую вечность дожидалась времени, когда сможет снова увидеть разворачивающееся перед ней великолепие. Красота этой картины освежала Мэри лучше, чем шесть часов беспокойного сна.
- Я расскажу тебе, как солнце восходит... - снова пробормотала Мэри.
- И туман рассеивается, - закончил Дрю строчку из Эмили Дикинсон. Голос его, тихий и мягкий, нисколько не нарушил очарование момента.
Обернувшись, Мэри обнаружила Дрю, стоящего рядом с ее камнем. Он был одет для тренировки - в потрепанные черные велосипедные шорты и свитер с эмблемой оксфордского гольф-клуба. Правым бедром он поддерживал горный велосипед.
- Раньше я любил поспать подольше, - сказал Дрю. - Потом увидел этот восход солнца. И дал себе обет не пропускать больше ни одного.
Дрожа от утренней прохлады, Мэри плотнее закуталась в жакет и, повернувшись, посмотрела на Дрю:
- Вы когда-нибудь тоскуете по Англии?
- Сейчас и всегда, - признался Дрю с искренней улыбкой. - Но я довольно часто там бываю. Англия всегда со мной, когда звучат ее песни. Мой дом теперь здесь. И я люблю эти места.
- Меня всегда интересовало, что же нашла здесь Люси. - Окидывая взором покрытый росой луг, Мэри убрала выбившийся локон за ухо. - Ведь она всегда любила быть в центре бурных событий. Ей вечно нужно было влезать в самые горячие дела и первой узнавать последние слухи. Не могу представить себе ее живущей в пустынной местности и выращивающей овощи... встречающей восход солнца. Во время нашего знакомства Люси если и видела солнечный восход, то только потому, что еще не ложилась спать.
- Здесь она тоже не сильно изменилась. - Дрю откинул поддерживающую стойку велосипеда, установил его, а сам прислонился плечом к валуну в полуметре от свисавших с камня ног Мэри. - У Нового Эдема есть свои тайны и конфликты. Люси всегда живо ими интересовалась и во все вмешивалась.
- В компании друзей Эвана Брайса?
- Гм-м... Я бы осмелился сказать, что ее компании менялись так же быстро и легко, как и те, что были у Люси в Сакраменто. Эван Брайс влиятельный человек. У влиятельных людей - влиятельные друзья. Вокруг Брайса всегда кружится толпа тех или иных знаменитостей. Актеры, продюсеры, топ-модели, политики, юристы. Многие из них тоже имеют здесь дома.
- Насколько я понимаю, вы хотите сказать, что Люси так и не рассталась с прежней жизнью? Она и здесь продолжала свои игры?
- Монтана - место, к тому располагающее. К величайшему ужасу местных фермеров. Следует лишь посочувствовать их бедственному положению. Рост цен на землю, взлетающие до небес налоги. - Дрю вздохнул, и плечи его опустились, словно под тяжким бременем моральной дилеммы. - Но в этом случае и мы с Кевином являемся частью проблемы, ведь так? Мы можем сожалеть о судьбе несчастных фермеров, но мы не собираемся уходить отсюда.
- А на чьей стороне была Люси?
- На своей. - Во взгляде Дрю читалось понимание и открытость. - Но вы, дорогая, кажется, не очень-то на нее похожи, - ласково произнес Дрю.
Печально улыбнувшись, Мэри соскользнула с камня на землю:
- Да. У нас было не так уж много общего... если не считать того, что мы были подругами. Впрочем, это обстоятельство мало что меняет, не так ли?
Дрю по-братски обнял Мэри за плечи и дружески сжал их:
- Должен сказать, что я считал Люси человеком благородной натуры, и потому, собственно, она всегда мне нравилась. У нее было редкое чувство юмора, и если Люси находила вас достойным своей дружбы, она отдавала вам всю себя, без остатка.
- Просто она была... Ну ладно: она была просто Люси. И теперь ее не стало.
Несколько минут они стояли молча, прислонившись друг к другу плечами, словно давние друзья.
Мэри наблюдала за парящим в небе орлом, наполняясь умиротворенностью окружающей природы и изгоняя из души все лишнее. Она глубоко вдохнула свежий, чистый воздух, пахнущий сосной, кедром, ароматом полевых цветов, и успокоилась, вновь повторив про себя стихотворную строку: Я расскажу тебе, как солнце восходит и туман рассеивается...
Миллер Даггерпонт свалился на голову Мэри во время завтрака. Она увидела, как он пробирается между столиками в столовой и с чувством фатальной неизбежности поняла, что он направляется именно к ней. У всех посетителей, мимо столиков которых проходил Даггерпонт, вилки и ложки застывали в воздухе, а выражение лиц колебалось в диапазоне от ужаса до смешанной с изумлением радости.
Даггерпонт был настолько же широк, насколько высок - настоящий шкаф, с лицом бульдога и редким ежиком седых волос. Поверх белоснежной рубашки его полный торс плотно облегал золотой с черным парчовый жилет; узел черного тонкого галстука скрывался в складках двойного подбородка. Серебряная пряжка огромного ремня, усеянная бирюзой, выпирала на животе, точно витиеватый орнамент на капоте тягача "Мак". Туфли из змеиной кожи на облаченных в черные брюки ногах выглядели до смешного маленькими под такой чудовищной тушей.
- Мисс Мэрили Дженнингс, если не ошибаюсь? - Голос Даггерпонта громом прокатился по всему залу.
Первым желанием Мэри было ответить "нет", в надежде на то, что эта громадина уйдет и напугает кого-нибудь другого из посетителей, но голова ее предательски кивнула, подтверждая правильность предположения Даггерпонта.
Он протянул ей руку, похожую на надутую резиновую перчатку, и ухватил руку Мэри прежде, чем та успела вытереть дынный сок.
- Миллер Даггерпонт, эсквайр, - представился гигант голосом достаточно громким, чтобы разбудить призрак мадам Бель. - Адвокат и человек эпохи Возрождения. У меня для вас сюрприз, маленькая леди.
- Я не очень уверена, что мое сердце будет способно его выдержать, откликнулась Мэри, шутя лишь наполовину.
- Пойдемте, - приказал Даггерпонт, вытаскивая Мэри из-за стола. - Это важно. Поесть вы успеете в любое другое время.
Похоже, по части данного предмета Даггерпонт был несомненным знатоком. Желудок Мэри протестующе заворчал, но ей пришлось, спотыкаясь, следовать за адвокатом, размышляя о том, что самого мистера Даггерпонта из-за трапезы не смог бы вытащить даже дикий слон. Миллер, точно локомотив товарного поезда, протащил Мэри через вестибюль на улицу. Промчавшись по Мэйн-стрит, он, игнорируя правила уличного движения, пересек Первую авеню и продолжил свое стремительное движение, совершенно не обращая внимания на любопытствующие взгляды встречных прохожих.
Они свернули к кирпичному дому с витриной в резной деревянной окантовке. Сверху, полукругом, красовалась надпись золотыми буквами в веселеньком стиле девяностых: "ПРОБИРНАЯ ПАЛАТА ЭДЕМСКОЙ ДОЛИНЫ", а бронзовая табличка на самой двери гласила: "МИЛЛЕР ДАГГЕРПОНТ, ЭСКВАЙР. АДВОКАТ".
- Вот здесь я и храню свою коллекцию, - перебирая огромную связку ключей, сообщил Миллер. - Я собираю все. Песни, игрушки, сельскохозяйственное оборудование, как вы это называете. Я сорвал неплохой куш на индейских древностях, когда сюда стали прибывать все эти типы из Голливуда. Они думают, что станут аборигенами, как только повесят на стену старую лошадиную попону. Проклятые дураки, я вам доложу, но не из-за коллекции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49