А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Это был смех свободных людей, которые сами выбрали такой путь к своей цели. Ни одно высокопоставленное политическое чмо не посмело бы выйти на это поле. И в этом было наше несомненное преимущество. Родной навоженный дух - самое надежное средство против высокопоставленных гнид. Так оно было всегда. Так оно и будет впредь!
После того, как мы успокоились и поднялись в полный благородный рост, то услышали далекий собачий лай. И этот брех был для нас, как песня песен.
- Вот, - проговорил я назидательно, - идем правильной дорогой, товарищ.
- Ты хочешь сказать: ползем, - уточнил Сосо.
- Ползем, но верной, блядь, дорогой!..
Встретила нас ферма беспорядочным тявом цацей, цац-шнауцеров и цац-науцеров. Это была симфония, которую выдержит не каждый. И поэтому я не удивился, когда Сосо залепил руками свои уши. Ему ещё повезло - песики уже находились в вольерах, а вот когда они на свободе... На симфонический гвалт из деревянного дома на крылечко вышла Ая. С берданкой. И предупредила, что будет стрелять. Пришлось орать, что это я, её бывший муж Лопухин!..
- Ванечка, - не признала поначалу. - Ты ли это, блядь?.. Ой, загваздался-то? А кто с тобой? И с ружьями? И пахнет от вас!..
Вот за что не люблю женщин, так это за чрезмерное любопытство. Какая разница откуда пришел мужик со своей штыковой лопатой, в смысле, автоматическим оружием? Коль пришел, обогрей, накорми, да меховой охальницей приласкай. Он и будет весь твой, труженик полей, лесов и рек...
Потоптавшись на крыльце, мы наконец были приглашены в дом. В нем была спартанская обстановка - два топчана, табуреты, погрызенные щенками, огромная печь, где часто клокотало пойло для песиков. Здесь я, помнится, выдержал месяц, после чего позорно сбежал, лишив ферму двух рабочих рук. Осмотревшись, задал непринужденный вопрос о доге. Где, мол, мой Ванечка, что-то я его никак не вижу?
- Так, папа его захватил в деревню, - последовал безразличный ответ. Чего, соскучился, Лопухин?
- А зачем? - у меня появилось желание использовать АКМ в качестве дубины.
Оказывается, собакозаводчик убыл в Сучкино по делам фермы, прихватив для душевного удобства Ванечку. Я чертыхнулся - право, такое впечатление, что судьба издевается надо мной. За что? Меня успокоили: папа вот-вот вернется, а пока не мешало бы привести себя в порядок. Я плюнул на все и решил подчиниться обстоятельствам. Плестись в деревню не было ни желания, ни сил. Даже за миллион долларов. Ополоснув руки и лицо в цинковом тазике, я сел у окна и принялся ждать. Пса с широким и удобным ошейником на шее. И пока я придавался размышлениям о капризах девки-судьбы, жена (б/у) и Сосо Мамиашвили разожгли печь и приготовили чай на мяте.
Чай на мяте? Мир рушится, а мы будем хлебать чаек на мяте, блядь, промолчал я. Хотя почему бы и нет? В этом, может, и есть сермяжная правда нашей жизни: сидеть на краю пропасти, болтать ногами и получать удовольствие. Ладно, скрипел я зубами, чему быть, того не миновать, и потребовал, чтобы кипяточку залили в мою алюминиевую кружку. Она была старая и по размерам напоминала солдатскую каску. Я сел спиной к теплой печи и принялся обжигать губы жидкой мятой. Автомат приткнулся у моего бока, и мне показалось, что все это уже было. Не ходили мои ли деды Лопухины в лесных партизанах?..
- А чего вы с винтовками? - поинтересовалась Ая.
- Это автоматы Калашникова, красавица, - хрустнул сахарком Сосо Мамиашвили. - Много дурных людей, так?..
- Ой, и не говори, - хлюпала с блюдца Ая. - А вот собаки другое дело верные друзья.
Дуся, "утку", промолчал я и ушел на крылечко, чтобы не слышать известные откровения. Влажная темная стена отделяла меня от яростного мира. Там кроваво и опасно, а здесь тихо и обреченно. Больше всего меня пугала эта могильная тишина, когда ферма погружалась в сон, как в тяжелую и отравленную воду. Мне казалось, что я здесь мертвый. Хотя бы по той причине, что никто не заметит моего возможного исчезновения. Здесь моя живая душа превращалась в ничто. Именно этого испугался. Кому-то уединенный уголок показался бы раем, а для меня, человека действия и активной, прошу прощения, социальной позиции, - могилой.
Когда допил чай на мяте, то возникло неистребимое желание шваркнуть кружку в металлическую сетку вольера, чтобы взорвать в клочья кладбищенскую тишину. Не успел. Во мглистом пространстве возник устойчивый тукающий звук двигателя. Наконец-то господин Коробков на "Ниве" пожаловал из гостей. Если он там пропил Ванечку, пристрелю!
Отечественный дорожник качался на ухабах, как лодка в шторм. Свет фар трудно пробивал муть ночи. Собачья ферма вздыбилась, да, учуяв знакомый самогонный запах хозяина, приумолкла. А то, что папа Ая любил проклятую, знала последняя собака в округе. Лихо заехав во двор, "Нива" ткнулась бампером в сарайчик, который екнул, как живой, но удар выдержал.
- Ванюха! - восторженно взвопил собакозаводчик, выпадая из машины. Какими судьбами?
- Где дог, папа?
- Дог? Ах, Франкинштейн? - и, как швейцар, распахнул дверцу. - Выходи, любезный.
Пятнистый Ванечка выполнил команду, а, признав меня, метнулся навстречу, выкинув для поцелуя мокрый обмылок языка. Привет-привет, бродяга, затормошил я пса и... обмер.
- Папа! - рявкнул я. - Где ошейник, черт бы вас побрал?!
- Какой, блядь, ошейник, сынок?
Как я не пристрелил благодушного пьянчугу, не знаю. По сути он был малым незлобивым и души не чаял в своих питомцах, да вот, повторю, грешок за ним водился, и с этим ничего нельзя было поделать.
- Где ошейник, спрашиваю? - и вдавил дуло АКМ в жировые складкам обалдуя. - Пропил, папа?
- Ты чего, Ванюха? - трепыхался. - Чегось такой нервный?.. Я инвентарь - ни-ни!
- Тогда где?
- А з-з-зачем?
- Он мне дорог, как память.
- Ааа, как память? Интер-р-ресно.
На шум и крики явились Ая и князь Мамиашвили, потные от чаепития. (От чаепития ли?) Дочь и мой боевой товарищ кинулись выручать папу от меня, безумца с автоматом. Песики в домиках не остались безучастными к человеческому бедламу. И началось такое светопреставление...
Не знаю, чем бы дело закончилось, да высвобожденный собакозаводчик сгинул в сарайчике, где непродолжительное время матерился и ломал ноги. Потом выпал из него и в руках его широким куском кожи обнаруживался ошейник. Вырвав его, я обмацал кожаный ремень. Есть! Дискетка была на месте. Да-да, вот таким хитрожопым оказался Ванечка Лопухин. Упрятал миллионный кусок пластмассы в собачий ошейник. Какая бы блядь догадалась? Да, никакая.
На радостях я обнял папу Коробкова и попросил прощения. За моральные издержки собаководчику была выдана сумма, эквивалентная ста бутылкам самогона из Сучкино. Папа от счастья и будущего праздника прослезился. Дог Ванечка мельтешил под ногами и тоже был счастлив. Ая возмущалась нашим расточительством и пыталась отнять у папы ассигнацию.
Когда пришло время покидать милый уголок, возник вопрос о нашей транспортировки. Проблема решилась просто. Я глянул на старенькую "Ниву", а затем - на Сосо. Тот понял меня и бестрепетной рукой расплатился с Аяей. По ценам столичного автомобильного рынка в Южном порту. Честная девушка потеряла голову и впилась в княжеские уста. Сосо тоже растерялся и не знал, как себя вести с б/у женой друга. То ли отвечать взаимностью, то ли отбиваться из последних сил. Я пожал плечами и начал прощаться с Ванечкой: прости, пятнашка, при первом же удобном случае, вернешься ко мне и коту; дог меня прекрасно понял и нервно зевнул, мол, гляди в оба, Палыч, храни себя, как зеницу, блядь, ока.
Загрузившись в отечественный дорожник, мы с Сосо отмахнули обитателям зверофермы, и под полифоническое гавканье устремились во влажную ночь.
Там, мы знали, нас ждет город, где "Мертвые просыпаются. Обуваются. Открываются текущими толпами, плачущими безмолвно. Эти толпы в слезах влезают на столбы. Чтобы вывинтить лампочки. Большие куски нашей славы парят и витают во мраке."
Риск - дело благородное, но мы решили сдержать свои благородные порывы, и вернулись в ночную столицу по проселочным дорогам. По мобильному телефончику я связался с Хулио и предупредил о нашем неурочном появлении в казино "Красная звезда". Без фраков. Есть успехи, Ваньо? Все есть, Хулио. И у нас новости... Приятные? Это как на них посмотреть, товарищ.
И мы поспешили в учреждение культуры, чтобы успеть сделать ставки на изумрудное жизнеутверждающее поле жизни. Секьюрити "Красной звезды" никогда в жизни не видели таких дорогих гостей - в черноземе, пропахших чесноком, с автоматическим оружием. Хорошо, что нас встречали, а то пришлось бы ввязаться в ближний бой.
Дальнейшие события развивались стремительно. Помятый и поднятый с постели хакер ожидал нас в компьютерном бункере. Я тиснул ему дискетку и назвал её пароль: $.
- Как? - не поняли меня.
- А вот так, - и нарисовал на бумаге знак: $.
- А вы уверены?!
- Уверен, мудак, - и передернул затвор АКМ. - Считаю до одного!..
Понятно, что товарищи меня разоружили, как армию, и предупредили, чтобы я больше так не шутил. В свою очередь я потребовал выполнить элементарную просьбу - нажать клавишу со значком $.
- Учти, ошибка равна смерти, Ваньо, - предупредил Хулио. - Откуда знаешь о $?
Я заорал, что не намерен рассказывать свою биографию с младенческих ногтей, мне или верят, или пошли все известно куда?.. Вот так всегда распахиваешь светлую душу свою, а в неё плюют желчной и завистливой слюной.
- Ладно, с нами Бог, - принял решение испанский коммунист и перекрестился.
И Боженька нам помог, помог, черт подери! Поманипулировав на клавиатуре, хакер задержал дыхание и с выражением боли на НТРовском лице утопил клавишу со значком $. Не верил таки, сукин сын. И что же? На экране дисплея выступили странные иероглифические обозначения, на которые все присутствующие уставились, не буду оригинальным, как бараны. Кроме хакера, разумеется. Тот, с вдохновением вглядываясь в экран, расцвел лицом, как майская роза на бюсте царской особы. Наступила тишина, было лишь слышно, как в наших грудных клетках хлюпают помпами окровавленные сердца.
Я поймал себя на мысле, что впервые чувствую сердце и его боль. Странно, такого никогда не было? Может, был мертвым, а теперь просыпаюсь, и поэтому начинаю чувствовать эту саднящую боль.
Наконец хакер прекратил пялиться на иероглифы и, откатившись на кресле с колесиками от дисплея, в задумчивости почесал стриженную потылицу. Этот жест мне не понравился: что ещё надо, мать твою хакера так?.. Этот вопрос повторил вслух. На меня зашикали, где культура общения с изнеженным представителем НТР?
- А пусть объяснится, - вредничал я. - Не для этого мы гецали жопами по Европам, чтобы смотреть на его ужимки.
- Молодой человек, - на это ответил хакер и нервно поправил на руке луковицу часов. Они были огромны и походили на попку павиана (в миниатюре). - Вы не хамите, если хотите...
Павиан компьютерный, промолчал я, прекрасно понял, что его не пристрелят, пока он не прочитает лекцию об основах ЭВМ. Я ощерился в долготерпимой улыбке и сделал вид, что заинтересовался собственными измызганными башмаками.
Закончив витать в облаках, хакер понес такую специфическую ахинею, что никто его не понял. Тогда Хулио хладнокровно напомнил, что для многих нас самым сложным техническим устройством в мире является мясорубка или автомат Калашникова, и поэтому просьба к мэтру объясниться на пальцах.
- Ну, что сказать, господа, - вздохнул на это хакер. - Мы имеет своего рода ключик... э-э-э... для запуска некого автоматизированного производства.
- Производства? - ахнули мы все. - Производства чего?
- Трудно сказать, товарищи, - развел руками. - Это может быть... швейное производство... литейное производство... водочное производство.
Ванечка, спокойно, сказал я себе, спокойно. Ты у цели. И цель эта тебе известна. Ключик для производства? Производства чего?
- Ваньо, что с тобой? - услышал тревожный голос Хулио. - Плохо? Не выпить ли нам, друзья?
- Мне хорошо, Хулио, ты даже не представляешь, как мне хорошо, ответил, чувствуя нечисть, корчащую под моими унавоженно-чесночными башмаками. - И знаешь почему?
- Почему?
- Потому, что знаю, о каком производстве речь?
Мне не поверили. И никто бы не поверил, находясь в здравом уме. В это нельзя было поверить. Однако это было так. Именно так. Более того, анализируя все прошедшие кровавые события, я все больше и больше убеждался в своей правоте. В конце концов я потребовал принести подкову. Прабабка Ефросинья, ау; это я твой внучек, спасибо, бабуля!
- Подкову?!
- Должна же быть она в казино, вашу мать!
- Ваньо, ты еб... лся!
- А подкову, блядь, дайте!
И когда её доставили, алюминиево-декоративную, я вывернул её и получил знак: S. Чем окончательно вверг своих боевых друзей в уныние, убедившихся, что со мной случился непоправимый психический слом. От пережитого.
Пришлось вспоминать прошлое - те славные и беззаботные деньки, когда я ведать не ведал о такой профессии, как папарацци. Помнится, Сосо Мамиашвили, спасибо ему родному, помог обрести эту незатейливую профессию. Не так ли? Так, не отрицал этого факта князь. После того, как я посетил редакцию "Голубое счастье", началась чертовщина, в результате которой я заснял вторым планом господина Sodos"а, известного мирового шулера и финансиста, прибывшего в нашу славянскую столицу инкогнито. И цель его была - программа "S". Программа Sodos. Вернее, программа $".
$ - именно так, а не иначе.
Доллар - он, и только он, стоит в основании этой программы. Производство чего, говорите? Отвечаю - производство долларов. Долларов, господа! Долларов, товарищи. Долларов, страна!
Не знаю, в чью блядскую властную голову пришла эта простая и гениальная идея, но то, что она имеет место быть - факт.
Реализацией программы "$" можно мгновенно решить несколько глобальных проблем: финансировать все аукционы по продаже государственной собственности, финансировать доминацию рубля, спасти его от неизбежной инфляции, опять же спасти власть от народного гнева, финансировать СМИ, чтобы они были послушны, как дети, финансировать силовые структуры в этих же попечительских целях, финансировать будущую избирательную компанию по выборам нового старого президента... И так далее.
Мы имеем уникальную программу по практически бескровному захвату власти в республике. Зачем призывать народец под лозунги да стяги и строить баррикады? Если можно построить маленькую тайную фабрику по производству долларов, получив на эту ползучую, как контра, акцию добро МВФ Международного валютного фонда. И подозреваю, что новая фабрика "Госзнак USA" уже готова функционировать на благо прекрасного будущего молодых, понимаешь, реформаторов, любителей читать лекции о секвестре бюджета и пересаживать чинодралов в отечественные разваливающиеся колымаги.
На этой высокой и обличающей ноте меня прерывает Хулио, он потрясен моими красноречивыми выводами, но хорошо знает одно - доллар, выпущенный не на территории Соединенных Штатов Америки, считается фальшивым.
- Деревянный доллар, Ваньо, деревянный.
Я аплодирую удачному сравнению и тем не менее не соглашаюсь: деревянный-то деревянный, но фабричное производство натуральное. И будем мы иметь наш настоящий деревянный доллар, самый надежный и лучший в мире!
Эту невероятную версию подтверждает и скромное упоминание в СМИ о том, что МВФ и фонд господина Sodos"а готов предоставить власти кредит на двадцать два слишком миллиарда долларов. На продолжение как бы реформ. Двадцать два миллиарда долларов - это не фунт изюма. И даже такой душечка, как гражданин мира Sodos, ни цента бы не дал на то, что нет в природе. Это я о реформах. Ни цента. Следовательно, мы имеем целенаправленную программу, с помощью которой хотят превратить нашу обессиленную державу в сырьевой и послушный придаток мирового, прошу прощения, империализма. И когда господин Любошиц понял, что приближается катастрофа, то, прежде, чем уйти в параллельный мир, успел спрятать "ключик". Никто бы его не нашел, никто, товарищи. Кроме, разумеется, меня, Ванька Лопухина, на этих словах я сделал попытку поклониться.
Публика, находящаяся в шоке от сольного моего выступления, никак не отреагировала. Все задумались, как дегенераты над миской с манной кашей, где вместо чернослива плавали варенные аппетитные трупики тараканов.
- Ребята, - сказал я тогда с чувством. - Или мне верите, или буду действовать самостоятельно.
Эта деликатная угроза подействовала - Сосо Мамиашвили передернул затвор АКМ и подтвердил готовность идти в бой. Спасать Родину. Хулио задумался, а после поинтересовался у хакера: возможно ли такое производство - производство деревянных долларов?
- Вы знаете, - ответил на это проклятый программист, возвращаясь к экрану дисплея. - Я вполне допускаю такую возможность. Хотя это так дико, товарищи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51