«И умереть в тридцать», – подумала Эми, но не произнесла вслух.Дело не в том, что она относилась к Сэнди, как к малышке. Эми просто ужасалась собственной несостоятельности перед лицом не по годам вольного поведения дочери. Она не рассказала Лу, что обнаружила их девочку с парнем из школы, валяющихся совершенно голыми в кровати Сэнди. Музыка ревела так громко, что детки не услышали, как она вернулась домой. Сэнди клялась, будто мальчик дал ей сигарету с марихуаной, а она не знала, что делает, но никогда в жизни не сделает это снова, и заставила Эми пообещать на Библии не рассказывать отцу.«Ну что, опасаешься меня?» – поддразнивала улыбка, когда Эми разгребала беспорядок и собирала грязное белье Сэнди на полу в ванной и под кроватью.Всегда ранняя пташка, Эми любила заниматься домашними делами до того, как встанет Лу. Фотоальбом Сэнди лежал на маленьком белом кресле-качалке вместе с ее плюшевым медведем. Эми приостановилась, чтобы посмотреть, как росла ее дочь от пищащего комочка до шаловливой баловницы, через периоды выпавших зубов, острых коленок, первого велосипеда, школьных театральных постановок. Последние снимки сделаны во время недавнего визита Мелиссы и Грега.Выступили слезы. Лу прав, она обращается с Сэнди, как с малышкой. Эми скучала по ней. Прошло меньше двадцати четырех часов, а дом уже кажется невыносимо пустым и тихим. В этот момент она отдала бы все, чтобы услышать голос Сэнди или найти следы ее накрашенных губ на коробке с апельсиновым соком.Как и договаривались, Мона звонком сообщила о благополучном прибытии Сэнди. Они собираются на радиостанцию, а потом в новый музыкальный магазин в Гринвич-Виллидж.– Эми, я встал!Голос ее хозяина. Слово «хозяин» заставляло женщин, подобных Моне, ломать ногти. Мужчины не являются расой хозяев. Эми знает это, но теоретическое знание никакого значения не имеет. Ей нравится, как звучит это слово, если только не при посторонних. После шестнадцати лет замужества она все еще любит возбуждающее ожидание пробуждения ее повелителя и хозяина. Потом она прислушивается к шуму воды в душе и стуку двери ванной комнаты – сигнал, что пора класть бекон на сковородку, разбивать яйца, положить в тостер пластики английского хлеба и ошпарить кипятком кофейную чашку.Эми цеплялась за эти ежедневные подтверждения своего счастья. И предпочитает игнорировать необъясненные опоздания мужа домой, как, например, вчера вечером, когда он знал, что Сэнди в отъезде, а Эми одна, ждет его возвращения. Когда Лу наконец-то пришел домой, его раскаяние успокоило расстроенные нервы Эми, а его пыл компенсировал состояние опьянения.Лу допивал вторую чашку кофе, когда раздался телефонный звонок.– Сэнди!Они бросились к телефону, Лу выиграл.– Сэнди? Ты хорошо ведешь себя, солнышко?Эми услышала голос Моны..– Лу, это Мона. Черт побери, как ты там?– Скучаю по моей маленькой девочке. Дай ей трубку.– Я… не хочу будить ее. Дети не спали полночи. Они не так давно улеглись.– Ты уверена? Не будет и крошечного привета любимому папочке?– Ты же не хочешь прервать сон Спящей Красавицы, не правда ли?– Дело в том, что я ухожу через пару минут, – Лу вдруг понял, что это новость для Эми. – Ни секунды отдыха. Суббота или не суббота, как только глава департамента назначает встречу, надо спешить! В любом случае, передай моей маленькой девочке огромный поцелуй, когда она проснется. Вот Эми.Казалось, Лу обрадовался возможности не объясняться с женой по поводу конференции утром в субботу. И Эми была рада звонку Моны. Подруга гораздо более опытна, чем она сама. Может быть, Мона даст совет. Больше спросить некого. Ее матери, кажется, хочется слышать только, что вое прекрасно. Элеонора интересуется лишь тем, как Эми распоряжается деньгами.– Мона? – она увидела, как Лу подхватил свой портфель и вышел за дверь: отличный момент для конфиденциальной беседы.– Лу может подслушать нас?– Может ли Лу…?Зачем, ради всего святого, она спрашивает об этом?– Отвечай, черт побери! Лу все еще там?– Ну, нет. Он только что вышел, – сигнал тревоги, наконец-то включился. Где ее мозги? – Что случилось? Это Сэнди? Скажи мне, Мона! С Сэнди все в порядке?О чем она не хотела сообщать Лу?– Я не знаю! – никогда раньше Эми не слышала плач Моны. – Я не знаю, что делать!Среди ночи Сэнди тайком удрала из квартиры Моны.– Куда она пошла?– Если бы я знала, я бы помчалась и вернула ее! – Мона огрызнулась и тут же извинилась. – Я сожалею, Эми, это не твоя вина.– Так считаешь ты. Подожди, пока Лу узнает.– Нет, он не должен знать. Я просто думала, у тебя могут возникнуть предположения. Какой-нибудь друг. Ей кто-нибудь пишет? Звонит?Прошло два года, как они переехали в Вашингтон. Сэнди никогда не упоминала кого-то конкретно.– Думаю, я прямо сейчас лучше вылечу к вам.– Нет, Эми, дай мне несколько часов. Я чувствую, что должна отвечать за это.– Это не твоя вина.– Она была на моем попечении.– Я отправляюсь следующим рейсом.– Нет, Эми, я должна была сказать тебе обо всем.– Ты имеешь ввиду, что должна была рассказать о пластической операции, и как ты едва не умерла? – это вырвалось нечаянно, она не собиралась затрагивать эту тему. Эми узнала об этом, когда дети Моны неумышленно проболтались. Они, очевидно, думали, что Эми все известно, включая факт предстоящей операции, которая состоится приблизительно через шесть месяцев.К счастью, Эми была наедине с Мелиссой и Грегом после их спасения из мотеля. Она всплакнула, вспомнив, что они с Моной не виделись почти два года. Время летит так быстро! Именно тогда Мелисса сказала, что мама собирается продать свою двухэтажную квартиру из-за необходимости оплачивать счета врача. Мелисса также поклялась никогда снова не видеться и не говорить с отцом, не потому, что он оставил их с Грегом в мотеле одних, а потому, что он задолжал Моне алиментов на тысячи долларов.– Мы должны урезать расходы, – мрачно сообщила она Эми.– Ваша мама необыкновенно талантлива, по-настоящему талантлива. Вот увидите, в один прекрасный день она станет знаменитой кинозвездой.– Когда сделает новый нос, – торжественно изрек Грег.Теперь тяжелый вздох послышался на том конце провода.– Я знаю, надо было сказать тебе.– Извини, Мона. Я сожалею, что упомянула об этом. Я уважаю твое право на личную жизнь. Послушай, мы обсудим все, когда я приеду.– Нет, Эми, пожалуйста!В трубке послышался шум голосов, стук падающего на пол телефона. Мона снова прижала трубку к уху.– Успокойся, Эми, Сэнди вернулась!– Дай мне поговорить с ней.– Она побежала в ванную. Я думаю, ей плохо.– Я ей покажу, что такое плохо! – настал черед Эми плакать.– Не бери в голову. Послушай, я перезвоню тебе, о'кей?– Может, мне приехать и забрать ее? Наверное, мы не должны доверять ей и позволить возвращаться одной.– Расслабься. Ты же не хочешь, чтобы Лу знал об этом, так ведь? Пусть это будет нашим маленьким секретом. И поверь мне, когда она выйдет из ванной, я прочту ей грандиозную нотацию, выскажу ей пару-тройку вещей, которых не может позволить себе мать.Опасность миновала, Эми стала снова защищать свое дитя.– Что ты имеешь ввиду? Тот факт, что у тебя двое детей, а у меня один ребенок, не означает твоего превосходства в вопросах воспитания.– О ребенке по имени Меллисанд Хамфриз я знаю больше, чем ее мать.– Что это значит?– О'кей, ты спросила сама. Я случайно услышала беседу, которую твоя дочь проводила с моей. Они вдвоем были в моей гардеробной и примеряли драгоценности. И знаешь, что твоя очаровательная дочурка рассказывала моей?Эми попыталась свести все к шутке.– О, ты имеешь ввиду, как я застукала ее с мальчиком?– Не-ет, она, наверное, оставила эту историю на другой раз. У тебя сейчас волосы встанут дыбом. Я слышала, как Сэнди говорила моей дочери об оральном сексе.– Что?!– Мне надо объяснить, что это такое?– Конечно, нет. Послушай, об этом пишут во всех журналах. Сэнди просто рисуется.– Да-а? Ладно, она даже рассказывала моей маленькой девочке о калорийности спермы!– Она что?Вдруг комичность этого заявления заставила обеих женщин истерично расхохотаться.– Правда, Эми! Клянусь! Я не могла поверить собственным ушам!– Я должна поговорить с ней после возвращения.– Ты должна кое-чему научиться.– И ч т о, ты предполагаешь, это должно быть?– Посмотри на вещи реально, Эми!– Я знаю, ты думаешь, что я спала только с одним мужчиной. Так вот, позволь мне сообщить кое-какие новости. Я гораздо опытнее, чем тебе кажется. У меня было несколько любовников.Это ложь, но возможно, и не совсем. Она испытала неутоленное желание. После шестнадцати лет брака с мужчиной, который думает обмануть ее субботними конференциями, и с пятнадцатилетней дочерью, знающей об оральном сексе больше, чем она сама, неутолимая жажда звучит слишком мягко. Страстное желание единственного мужчины, которого она хотела, очень особенного мужчины в ее жизни.– Только не рискуй своим браком, малышка! – с начала их дружбы в Лондоне Мона всегда принимала роль старшей мудрой сестры.Долго сдерживаемое негодование Эми поведением Л у прорвалось наружу.– Если ты можешь развестись, я тоже могу!– Послушай, Эми, твоя дочка только что вышла из ванной. Я лучше соображу завтрак. Только не предпринимай ничего в спешке, по крайней мере, пока я не позвоню тебе позже, о'кей? Развод – не забава. Тебе тридцать шесть. Ты ведь никогда по-настоящему не считала, верно? Ты будешь тратить все свое время и энергию на выколачивание алиментов для ребенка.– У меня есть деньги. Мне не понадобятся алименты. Ты в разводе, Джорджина никогда не была замужем, у вас обеих прекрасные карьеры. Почему у меня не может быть собственной карьеры?Мона сменила тему.– В последнее время ты что-нибудь слышала о Джорджине?Уже годы Эми ничего не слышала о Джорджине и чувствовала себя отвергнутой.– Нет, а ты?– Ни слова. Может, она влюбилась.Каждая высказала горячую надежду, что Джорджина, наконец-то, нашла достойного мужчину.И даже не упомянули имени незабываемого воспоминания, мужчины, которого обе любили и потеряли в то далекое лето в Челси. ГЛАВА 19ДЖОРДЖИНА – К вам женщина, Джорджина, – обычно невозмутимая Дебора, выглядела, словно подавилась невидимой костью.Джорджину пронзила мысль, что Дебора заходит в ее кабинет объявить посетителя весьма редко, если не сказать иногда, она связывается по внутреннему переговорному устройству. В эти дни, конечно же, может что-нибудь случиться. Вломится смелый налетчик? Здесь ее драгоценности, те, что на ней, не больше. Они не хранят много наличных денег. Компьютер и другое оборудование настолько громоздки, что займут целый вагон. По словам парней из охраны, особняк, имеющий один единственный вход и выход, является сам по себе защитой, ловушкой, которая захлопнется при первом же сигнале тревоги.Или, может, это похитители? Ирландская революционная армия возьмет ее в заложники? После недавней волны статей о ее растущей империи Джорджину забросали злобными письмами. Как ей рассказывали, подобную корреспонденцию постоянно получают рок-звезды, политики и члены королевской семьи. Некоторые, большей частью женщины, писали о разрекламированном газетами их романе с Саймоном Лонгом. Одна обвинила ее в использовании премьер-министра в качестве ступени к успеху.В другом письме, написанном карандашом на разлинованной бумаге, вдова преклонного возраста, получающая пенсию по старости, высказалась, что Джорджина виновата в падении правительства. Ее аргументы? Дело женщины – поддерживать своего мужчину. Когда слухи о предстоящей помолвке были официально и очаровательно опровергнуты ими обоими, низкопробная пресса получила почву для обвинения Джорджины в разрушении чувств и сердца Саймона Лонга, и, в конечном счете, леди Крейн уничтожила его желание управлять страной. Письмо заканчивалось страшным пророчеством, что Британия катится в пропасть. Коммунисты и евреи возьмут верх, и все это – вина Джорджины.Она лениво раздумывала, нужно ли усилить персональную охрану, нанять телохранителя. Любой знает, как найти ее. Здесь, в Челси Мьюз, Джорджина является настоящей приманкой.– Дебора, вы знаете, я не принимаю по утрам. Так я никогда не управлюсь с делами. Попросите ее условиться о встрече.Обычно собранная и четко выражающая свои мысли Дебора замялась.– Я с-сказала ей, что наши правила запрещают курить и попросила п-потушить сигарету и… – она запнулась.– И?..– Ну, на самом деле это не сигарета, а настоящая маленькая сигара…– И?..Интуиция подсказала Джорджине, что это может быть только один человек. Прошло шесть месяцев с тех пор, как Ник Элбет появился на ее пороге. Интересно, что задержало Лягушку так надолго?– Она погасила ее о мой стол и опрокинула чашку с кофе прямо на новый ковер.Никто не знал о Нике. Джорджина решила, что это будет лучше для них обоих.– Возможно, неудовлетворенная клиентка? Дверь кабинета распахнулась.– Я пришла забрать своего мужа.Лягушка. Это было неизбежно, она догадывалась.– Мне упаковать его в подарочную обертку, или желаете съесть его здесь?Ошибка, глупая шутка и ужасная ошибка. Если бы Джорджина глянула повнимательней, то поняла бы, что Роксана полубольна. Нельзя игнорировать пистолет, выхваченный из стеганой сумочки от Шанель.– Где он?– Уберите пистолет, Роксана, Ника здесь нет. Понятия не имею, где он.– Лгунья! Чертова лгунья! Он мой! Я убью тебя прежде, чем позволю завладеть им! – пистолет опустился дулом вниз, словно ее запястье ослабело.Позади нежданной гостьи Дебора бесшумно двигалась к двери с очевидным намерением позвать на помощь, чего Джорджина хотела меньше всего. Полиция, репортеры, сумасшедшая, размахивающая оружием и обвиняющая ее в краже мужа? Не совсем подходящий образ, благодарю покорно.– Дебора, все в порядке, ситуация под контролем. Не нужно беспокоиться.– Но, Джорджина…– Думаю, что сейчас необходимо, так это чашечка хорошего чая.Роксана презрительно выругалась.– Чай? Милая чашечка чая? Поросячья моча! Вот, в чем беда англичан! Принесите мне коньяку!– Отличная идея. Налейте два бокала, Дебора, дорогая, если вас не затруднит. И помните…Дебора замерла на пороге.– …ни слова, Дебора. Никому. Понятно?– Понятно.Роксана уселась на стул для посетителей, держа перед собой пистолет обеими руками. Серебристое дуло было направлено в грудь Джорджины.– Даю тебе пять секунд сказать, где он.Обычно в этот час Ник заканчивал утренний заплыв в бассейн и присоединялся к остальным для групповой терапии. Маленькая частная клиника на южном побережье рядом с Брайтоном была миниатюрной копией центра Бетти Форд в Калифорнии. По заключению команды врачей, обследовавших Ника, невероятное чудо, что он был все еще жив. Его печень сморщилась и почернела, как испорченный грецкий орех, почки почти отказали. Функционирование легких не поддавалось логическому объяснению.Слишком ослабевший и больной, чтобы сопротивляться, он боролся за последние крохи самоуважения, снова и снова повторяя шутку, что вернется в Челси Мьюз «прежним Ником». До того, как кто-нибудь заметил, что в ее доме гость, Джорджина тихо организовала его прием под вымышленным именем в санаторий на побережье и успевала навещать возлюбленного еженедельно. В начале прогресса не наблюдалось. Врачи не понимали, почему, пока Ник не впал в коллапс от отказа почек. Тогда выяснилось, что выпивку и наркотики ему передавал крошечный, как мышь, человечек, представлявшийся его кузеном.Комбинация из почти полного отказа жизненно важных органов и угрозы Джорджины бросить его, стала достаточной причиной для основательной встряски. После шести месяцев врачи и психотерапевты согласились, что его здоровье восстановлено, и вскоре Ник будет в приемлемой форме, чтобы покинуть клинику. Приехав к нему в предыдущий уик-энд, Джорджина была счастлива. Ее сердце запело, когда он появился перед ней, выглядевший, как прежде. Высокий и снова элегантно самоуверенный, Ник был по-мальчишески худощав. Отеки спали, тонкие черты лица подчеркивали поэтичность голубых глаз и волнистую непокорность волос.Когда-то дедушка учил Джорджину, что лучший способ остановить змею от нападения – это сохранять спокойствие и неотрывно смотреть ей в глаза. Сейчас, находясь лицом к лицу с Роксаной, она видела, что сходство француженки с Ником действительно потрясающе, как в тех дурных снах, когда люди перевоплощаются в других людей. Почему-то пистолет не испугал Джорджину так, как это сходство. Вероятнее всего, он не заряжен, хотя никогда нельзя сказать наверняка.Зачем она рискует верить, что в пистолете нет патронов? Что привлекательного в наблюдении за дулом пистолета в руках умственно ненормальной женщины? Возможно, опасность. Контроль. Мона Девидсон прислала ей статью из журнала о преуспевающих женщинах. Суть исследования состояла в том, что удачливые в делах женщины стремятся не столько к деньгам, сколько к контролю. Они жаждут контролировать собственные жизни и жизни других людей, включая своих любовников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36