Через пять дней Иван убедился, что Неонова охраняют даже надежнее, чем тогда Кроносова, хотя казалось, что надежнее, уже просто некуда. И прошлый раз, прежде чем обратиться к Ивану за помощью, Крестный потерял около «Интегралбанка» и квартиры Кроносова несколько своих киллеров, не сумевших пробиться сквозь защиту из охранников или обмануть их. Иван тогда не стал ломиться напролом, а отравил Кроносова через систему водоснабжения его нового дома, отправив, правда, при этом на тот свет несколько его соседей, которые некстати воспользовались водопроводом в одно время с приговоренным к смерти Кроносовым...
Но теперь Иван даже не думал повторить свой прежний план. Он знал наверняка, что все подходящие к дому Неонова и к банку коммуникации взяты под строжайший контроль и охрану. Да и не ходил Иван одной дорогой дважды. Он прежде всего думал, а потом уже шел и убивал наверняка.
Убедившись, что достать Неонова ни в банке, ни дома нет абсолютно никакой возможности, Иван сел в скверике у памятника Пушкину и глубоко задумался. Он знал, что непробиваем ой защиты не существует. И если человек должен умереть, значит он обязательно умрет. Насчет Неонова Иван не сомневался – тот должен умереть. Значит, его можно убить. Нужно только найти решение этой непростой задачи...
«Из того, что мне известно, – размышлял Иван, – вытекает единственный вывод – ни в банке, ни дома, убить Неонова невозможно... Впрочем, есть еще дорога от банка домой и обратно... Система подавления радиосигналов не позволит применить радиоуправляемый заряд, машину тщательно осматривают перед тем, как в нее садится Неонов. Перед его машиной следуют два так называемых „тральщика“, проверяющих собой – нет ли не маршруте движения заранее заложенных мин нажимного действия... Ни с какой стороны и здесь не подкопаешься... Так рассуждал бы каждый на моем месте. И у каждого возникли бы сомнения, что он сумеет выполнить свою задачу. А у меня таких сомнений нет, потому, что я хочу смерти этого человека... Значит – решение существует...»
Иван сидел и уже несколько минут совершенно бездумно смотрел на спину Александру Сергеевичу. Какая-то полузабытая строчка вертелась в его памяти, не желая вылезать полностью и дразня каким-то намеком.
«Москва... – бормотал Иван. – Москва... Как долго... как много... Как много в этом звуке...»
– Я надеюсь, у вас найдется закурить? – слащаво улыбаясь и косясь на огонек сигареты, которую курил Иван, спросил у него присевший перед ним на корточки парень с накрашенными губами.
Он смотрел на Ивана снизу вверх и вопросительно заглядывал в его глаза. Руки он положил Ивану на колени и начал слегка поглаживать его ноги пальцами...
«Опять! – подумал Иван с досадой. – Как же вы все мне надоели!
Сбросив руки парня с колен, он положил ногу на ногу и сказал спокойно:
– Иди на хуй!
Парень заулыбался совсем уж откровенно, в глазах его появились жадные огоньки...
– С удовольствием! – прошептал он, вновь пристраиваясь к Ивановой ноге.
– Пошел отсюда, сука! – уже зло сказал Иван. – Яйца оторву козлу!
Парень отскочил и обиженно поджал губы.
– Дурак! – заявил он Ивану. – Почему ты ругаешься? Чем я-то тебе виноват? Природа требует... Ты мне понравился. Трахни меня! Хочу!
Парень говорил еще что-то Ивану, но тот уже не слушал. Решение задачи само возникло в его голове и оказалось таким простым, что Иван даже удивился...
«Охраняете? – спросил он, обращаясь у службе охраны Неонова. – Охраняйте, охраняйте... Один хрен, у вас ничего не выйдет. Я знаю, кто мне поможет...»
Иван понял, в чем заключается слабость охраны Неонова. Охраняется все, что только можно охранять. Но одного охрана не может предусмотреть. Случайностей, которые в Москве происходят на каждом шагу. Москва сама предоставит Ивану шанс убить Неонова. Он только поможет произойти необходимой случайности...
Иван отправился по маршруту, по которому Неонов каждый день ездил из дома в банк и обратно. Это был самый стандартный его маршрут и повторялся он практически ежедневно, даже по субботам и воскресеньям. Выходных у крутого финансиста Неонова просто не существовало. Если искать то, что нужно было Ивану, то только на этом маршруте.
Иван искал стройку. Обычную московскую стройку, каких немало в центре столицы. Главное, чтобы на ней уже стоял подъемный кран.
Ему повезло. В двух минутах езды на машине от дома Неонова, в самом начале Новослободской одна из крупных московских фирм строила себе офис. С размахом строила – на площади в полтора гектара, с рестораном, бизнес-центром, и даже казино, как указано было на щите, прибитом на заборе. Ивана заинтересовало не это, а огромный подъемный кран, возвышавшийся над построенными уже шестью этажами панельной конструкции.
«Здесь! – решил Иван. – Именно здесь это и произойдет».
Осталось только продумать детали и все точно рассчитать, чем Иван тут же и занялся... Неонов проживет только до ближайшей субботы, теперь в этом не было уже никаких сомнений.
В ночь с пятницы на субботу Иван сделал первое необходимое приготовление. Часа в четыре он скрылся за не работающим ночью ларьком, в котором днем продавали кофе и какие-то бутерброды, тщательно прицелился и трижды выстрелил по светофору на перекрестке возле облюбованной им стройки. Звук выстрелов из пистолета с глушителем не особенно был слышен в ночной Москве, в которой никогда не бывает тихо, даже под утро.
Светофор погас, из него на асфальт посыпались осколки стекла, но на это никто из проезжавших на машинах по Новослободской не обратил внимания.
Неонов выезжал из дома в семь утра, а по субботам и воскресеньям – в девять... Ровно в семь Иван был на стройке и разыскивал сторожа. Совершенно пьяного сторожа, молодого парня, в котором с первого взгляда угадывался наркоман со стажем, он обнаружил в совершенно бессознательном состоянии рядом со столь же бесчувственной девицей, на голой заднице которой и лежала голова горе-сторожа.
Иван не стал их будить. Так было даже лучше. Не придется убивать никого лишнего. Он только притворил поплотнее дверь его вахтовки и подпер ее найденным неподалеку ломиком...
Его интересовал подъемный кран. Поднимаясь по лесенке в кабинку, где сидит крановщик, Иван с удивлением для себя отметил, что никогда прежде не видел, как выглядит Москва сверху...
Какая она, оказывается, зеленая! И хотя ему открылся совсем небольшой кусочек Москвы, он поразил его своей красотой. Ослепительными точками сверкали на солнце купола церквушек и стекла современных зданий. Новослободская с высоты возвышавшегося над окружающими кварталами крана казалась нагромождением тусклых старых и блестящих серебром новеньких крыш. Но и это не вызывало раздражения Ивана. Может быть, от того, что все пространство было залито ярким осенним солнцем, а может быть от того, что цель, о которой он думал всю последнюю неделю, часа через полтора будет непременно достигнута.
На то, чтобы разобраться в управлении краном ему потребовалось десять минут. На стропах, зацепленных за крюк, висела пустая емкость для раствора. Зачем ее каждый вечер поднимали в воздух, Иван не знал и не видел в этом никакого смысла, но это была неизвестная ему традиция и его она не касалась.
Иван опустил емкость на землю и спустился с крана сам. Он сбросил ненужные ему стропы и привязал на капроновом тросике прямо за крюк связку гранат, одной из которых хватило бы на то, чтобы разнести машину Неонова вдребезги. Но – банкиры ездят на бронированных машинах, Иван хотел гарантированного результата и связал вместе шесть гранат. Этого, на его взгляд, должно было хватить с лихвой.
Он снова поднялся на кран и поднял крюк под самую стрелу. Гранаты повисли над стройкой на тонком туго натянувшемся под их тяжестью капроновом тросе.
Иван включил механизм поворота и развернул стрелу так, чтобы конец ее оказался точно над перекрестком. Ему пришлось спуститься еще раз, выйти на перекресток и проверить снизу точно ли он прицелился. Светофор по прежнему не работал. На перекрестке стоял автоинспектор и регулировал движение с помощью милицейского жезла.
На это Иван и рассчитывал. А вот с прицелом он немного ошибся. Пришлось лезть опять на кран и сдвигать стелу на полградуса влево. Зато когда он спустился вновь и опять вышел на перекресток, он увидел, что связка гранат висит точно над проезжей частью у светофора.
Все было готово. До поезда Неонова осталось тридцать пять минут. Иван забрался на чердак стоящего на противоположной стороне от стройки двухэтажного старого здания и открыв чердачное окно, с удовлетворением оглядел свои приготовления.
Перекресток лежал перед ним, как на ладони. Стрела крана находилась так высоко, что не привлекала ничьего внимания. Связка гранат снизу казалась непонятной точкой. Ветра не было совсем, чему Иван был очень рад, не хватало только, чтобы стрелу крана неожиданные и сбивающие прицел раскачивали порывы ветра...
Иван спокойно закурил и принялся поджидать Неонова. Милиционер на перекрестке нервно махал своей полосатой палкой, проклиная испорченные светофоры и бестолковых московских водителей. Движение по Каляевской и Новослободской было интенсивнее, чем по пересекающей их Селезневской, и автоинспектору приходилось делать неравномерные промежутки в интервалах движения.
Это и была та случайность, которую организовал Иван. Едва он начал наблюдать за Неоновым, он сразу же обратил внимание, что его машина все перекрестки пролетает на зеленый свет, легко вписываясь в «зеленую волну» от Новослободской по Каляевской и дальше – по Чехова. Иван организовал небольшой порожек на этом стремительном «зеленом» течении и теперь не сомневался, что на этом-то порожке Неонов и споткнется.
Два «тральщика» неоновской охраны – «девятки» той же окраски, что и следовавший за ними «мерседес» показались на перекрестке первыми. Случайность, на которую рассчитывал Иван произошла – девятки уперлись в спину регулировщика стоящего с широко раскинутыми в стороны руками. По Селезневской двигались несколько машин, водители которых дождались, наконец, когда им позволят переехать через главную дорогу.
«Девятки» застыли, преграждая путь неоновскому «мерседесу». Он как-то нехотя остановился, и из него тут же выскочили двое мужчин в хороших костюмах. Они встали по обеим сторонам от машины и заозирались по сторонам. Ситуация случилась нештатная и охранники несколько растерялись и занервничали.
По Селезневской машины уже проползали. Больше на ней транспорта не было. Еще три-четыре секунды и милиционер откроет движение по Новослободской.
Иван поймал на прицел посверкивающую голым металлом стрелу крюка, прикинул, в каком месте он привязал трос с гранатами и выстрелил. Звук выстрела не особенно был различим в треске автомобильных моторов и уличном шуме. Но у охранников сработал профессиональный слух. Они мгновенно повыхватывали пистолеты и нервно шарахались с ними из стороны в сторону, держа их на вытянутых руках. Мотор «мерседеса» взревел, но ехать он не мог, поскольку путь загораживали стоящие впереди «девятки». Да, честно говоря, и не успел бы...
Иван видел, как сразу после выстрела один из охранников дернул головой по сторонам и поднял взгляд наверх. Он мгновенно все понял и огромными скачками помчался к забору стройки. Но перепрыгнуть и укрыться за ним не успел. Иван видел, как связка гранат врезалась в крышу мерседеса, чуть ближе к месту водителя... Иван едва успел отшатнуться от вспышки и укрыться за стеной.
Грохот взрыва пронесся над перекрестком и всеми окружающими его кварталами Москвы. По стене дома, на чердаке которого сидел Иван, застучали камни и куски металла. Секунды через две Иван осторожно выглянул из своего чердачного наблюдательного пункта.
«Мерседес» со снесенной начисто крышей стоял на прежнем месте. Вернее стояло то, что от него осталось. Покореженное шасси с торчащими из него во все стороны рваными кусками металла. Те, кто находился внутри «мерседеса», не могли уцелеть...
«Девятку», которая стояла ближе к машине Неонова, отбросило в сторону и перевернуло. Вторую «девятку» только развернуло поперек дороги.
Ни из той, ни из другой машины никто не вылезал... Боялись, наверное. Вдруг неизвестные нападающие добивать будут тех, кто от взрыва не погиб...
«Не бойтесь, ребята, – мысленно сказал им Иван. – На хрен вы мне не нужны! Все на этом...»
Он сплюнул и начал спокойно спускаться с чердака. Сейчас набежит милиция, начнет шарит по близлежащим домам, такая суета поднимется.
А Ивану сейчас хотелось покоя... Неонов окончательно перестал его интересовать.

Глава четвертая

Генерал Никитин был вызван на самый верх и ему пришлось полоскать рот одеколоном, который специально для этой цели стоял у него в сейфе, чтобы отбить запах коньяка, которым он запивал вчера новости из оперативной сводки по Москве.
Он знал, конечно, почему его вызывают в Горки. Никитин уже представлял сурово нахмуренные брови и неторопливое, но раздраженное ворчание, словно медведя потревожили в его берлоге:
«Безобразие, понимаешь! Ты, генерал, совсем мячи брать разучился... Поменяю я тебя, понимаешь, на какого-нибудь молодого, который бегает быстро... В Москве жить стало опасно. Мне, понимаешь, жалуются. А мне их жалобы нужны, как личный мавзолей на Красной площади... Неделю тебе даю, чтобы порядок навел. Доложишь. И смотри, понимаешь! Выгоню – на хрен!..»
В общем, когда он красный и вспотевший вышел из кабинета президента и получил у его охраны личное оружие и свой сотовый телефон, которые сдал перед началом аудиенции, внутри у него клокотала ярость на своих подчиненных, которые, как он считал, его просто подставили, позволив произойти в Москве тому, что произошло...
Началось все опять с этого недобитого бандита, с этой чеченской сволочи, с Марьева Ивана, который за каким-то хреном застрелил у Государственной думы генерала Камышова. Мало того, что он опередил Никитина и сам прикончил Крестного, за которым Никитин охотился очень давно, чтобы своими руками расплатиться со своим бывшим дружком за предательство, которое не мог ему простить еще с тех времен, когда они оба работали во внешней разведке КГБ в Сальвадоре.
Труп Крестного разыскал заместитель Никитина, начальник аналитического отдела ФСБ Гена Герасимов, очень толковый мужик и молодой и перспективный. Никитин исподволь готовил его на свое место, если придется уйти. Герасимов просматривал материалы по всем неопознанным трупам в Москве и на одной из фотографий узнал Крестного. Выловили его из Москвы-реки с изодранным в клочья горлом. У Никитина не было сомнений, что это дело рук Ивана Марьева, только непонятно ему было, почему Иван просто не застрелил своего бывшего наставника и заказчика. Но, как говорится, чужая душа – потемки.
Так теперь этот придурок, у которого после Чечни явно крыша поехала, убил Камышова! За что, спрашивается? За то, что тот евреев и хвост, и в гриву склонял? Так сам Марьев вовсе не еврей. Что же он так за них обиделся? Одно слово – придурок! И убил-то в традиционной своей манере – нагло и открыто. У всех на глазах! И ушел! Талантливый, сволочь!
«Таких бы мне в управление, – подумал Никитин. – Вместо Коробова, например...»
Серега Коробов возглавлял отряд «Белая стрела», созданный специально для негласных разборок ФСБ с преступными авторитетами и вообще – чтобы показать московскому криминальному миру – кто в Москве главный, кто порядки устанавливает... Исполнительный, конечно, но – тупой, не в пример Генке Герасимову.
При слове «порядок» Никитин скривился, словно от зубной боли.
Это было слишком больное его место. Дело в том, что совсем недавно он внедрил в Москве разработанную им же самим систему новых взаимоотношений с криминальным миром. Никитин поставил им жесткие условия – делайте в Москве что хотите, но помните, что за все будете платить. Что-то вроде дифференцированного налога на преступление.
Убийство, например, пенсионера стоит дорого... Это для того чтобы пенсионеров не трогали. Убийство банкира или политика – вообще, огромную сумму. Те слишком на виду и о каждой подобной смерти становится тут же известно президенту. А тот вызывает на ковер Никитина. Как, например, сегодня...
Зато ларечников и вообще мелких коммерсантов Никитин пустил по дешевке, их и так до хрена в Москве развелось, надо почистить немного город...
Понятно, что сопротивление этой системе в Москве возникло огромное. Чтобы его сломить, Никитин перекроил подпольный мир по своим меркам, перемешал группировки, разбил всю Москву на три огромных объединенных сектора и поставил во главе каждого своего человека из нелегальных сотрудников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19