..
Это был Крестный в огромном дурацком парике, который делал его лет на пятнадцать моложе и менял его внешность просто неузнаваемо...
Иван сдержал себя и смотрел на Крестного спокойно и чуть иронично...
– Ба! – воскликнул Крестный в обычной своей развязной манере. – Да это никак, Ваня! Какими судьбами, Ванюша? Ты вспомнил, наконец, об этой вонючей забегаловке? А уже начал думать, – не случилось ли у тебя, не дай бог, что-нибудь с головой...
– Вспомнил, Крестный, – кивнул головой Иван. – Вспомнил, как видишь... А ты смотрю, времени не теряешь. Шутом тут устроился, театральных знаменитостей веселишь? И хорошо платят?
– Надо же мне как-то развлекаться, Ванюша, – возразил Крестный и добавил укоризненно. – Скучно мне стало с тех пор как ты меня покинул... Работать не с кем... У всех руки не тем концом вставлены...
– Ну это еще разобраться нужно, кто кого покинул, – ответил ему Иван. – Что это ты сидишь так далеко? перебирайся ко мне, что ли? Я, честно сказать, тоже без работы заскучал, застоялся что-то...
Радость мелькнула в глазах Крестного, но он тотчас же погасил искорки, блеснувшие в его глазах и, взяв бутылку со своего столика, пересел к Ивану... Иван посмотрел на бутылку в его руке и его чуть не замутило от тошнотворного воспоминания.
Это, конечно, был гаванский ром, любимый напиток Крестного...
Иван кивнул на бутылку.
– Что это, Крестный, поминки по Раулю Кастро, что ли справляешь?
– А разве он умер? – быстро и испуганно спросил Крестный и, вздохнув, добавил:
– Не шути так, Ваня! Грех смеяться над стариком... Все мы смертны... Но я не хочу, чтобы она подбиралась так внезапно...
«Я всегда знал, что больше всего ты боишься смерти! – подумал Иван... – Подожди, ты у меня вдоволь насладишься ощущением ее близости...»
– Ты Крестный, когда-нибудь утонешь в этом своем гаванском роме, – сказал, смеясь Иван, хотя смех дался ему с большим трудом... – Ты кончишь жизнь утопленником. Ромовым утопленником!
– Эх, Ваня, – вздохнул Крестный. – Как тебе не стыдно подтрунивать над стариком, который тебя любит, как сына... Своих-то сыновей у меня нет, наверное... Впрочем, черт его знает... Может и есть, где-нибудь в Сальвадоре... Но я. по крайней мере, о них ничего не знаю... Мало ли чего на свете после меня осталось... А может и совсем ничего не осталось после Крестного...
Крестный подпер голову рукой и пригорюнился. Вышло это у него шутовски, но Крестный всегда, сколько помнил его Иван, любил ёрничать...
Упоминание о Сальвадоре напомнило Ивану о Никитине, который вместе с Крестным работал когда-то в этой далекой латиноамериканской стране...
– А тебя дружок твой бывший из ФСБ разыскивает,. – сказал Иван и посмотрел внимательно на Крестного, какая у того будет реакция...
– А ты откуда это знаешь? – насторожился Крестный. – Он тебе докладывал что ли?
Иван почувствовал, что нужно развивать эту тему, общий враг как никогда сближает людей, а в том, что Никитин Ивану враг, Крестный не мог сомневаться... Иван усмехнулся и ответил:
– Я вчера самого себя встретил... Вот так-то, Крестный! Пока ты тут гаванский ром попиваешь, тебя на живца ловят...
– Как это самого себя? – удивился Крестный, но что-то в его глазах мелькнуло такое, что Иван понял, что Крестный в курсе того, что предпринимает Никитин... Очень даже в курсе...
– Вот так... ответил Иван. – Пошел твоих двойничков проведать. Соскучился что-то по тебе... А там торчит моя фигура на самом заметном месте и прямо-таки ждет, когда на нее внимание обратят... Ну, я посмеялся, да и ушел. Не такой, думаю, Крестный олух, чтобы на подсадного клевать... Его не проведешь...
– Не такой, Ваня, не такой... – подтвердил Крестный, и вдруг хлопнул себя по лбу.
– Постой, как это просмеялся и ушел? Так это не ты того подсадного замочил?
– А зачем это мне, сам подумай... – Иван был удивлен сообщением о смерти своего ментовского двойника, но еще больше был удивлен тем, что ни он сам, ни Крестный, судя по всему, к этой смерти не имели никакого отношения... То тли Герасимов подсидел Никитина, то ли наоборот... Сам черт их не разберет.
«Мне-то какая, хрен, разница? – подумал Иван. – Замочили – и замочили...»
– Вот и я голову сломал, – оживился Крестный, – зачем ты его шлепнул?
Он снял парик и потер лысину...
– Так кто ж это его замочил тогда? Свои, что ли, выходит?
– А нам-то с тобой какая разница, Крестный? – спросил Иван. – У них там свои какие-то разборки, а мы ни при чем...
– Ты может быть, скажешь, что и моих двойничков не ты шлепнул, а Ваня? – прищурился Крестный. – Я ведь, старый человек, меня такие фокусы раздражают... Чем тебе мои-то куколки помешали... Или меня хотел уложить? Признайся честно старику!
– Скажу честно, тебя хотел уложить Крестный! – сказал Иван, понимая, что никакое вранье сейчас не пройдет. – Трое на моем счету... Слишком больно ты мне мозоль придавил с этим взрывом... Вот я и открыл пальбу... Но отлежался потом, подумал, покопался в себе... Оно даже к лучшему, что так получилось... Я же другим человеком чуть было не стал... А зачем мне это нужно? Другой человек должен другой жизнью жить, чем я живу... А другой жизни у меня нет... А за двойников на меня не обижайся, у тебя их, наверное, и без этих троих хватает...
– Хватает, Ваня, хватает, – самодовольно подтвердил Крестный. – Я себе двойничков полсотни заказал, наверное, все уже готовы... Так что, по Москве сейчас квартала не пройдешь, чтобы Крестного не встретить... Смех да и только!
«Всегда хвастуном был, старый урод! – подумал Иван. – Нашел чем хвалиться! Двойников у него целая куча... Я-то тебя разыскал, все-таки... Хотя идея, надо признаться, не плохая...»
Ивану вдруг показалось, что и этот Крестный, который сидит сейчас за столиком напротив него, не настоящий... Это вполне могло оказаться правдой. Что мешало Крестному, настоящему Крестному, подготовить двойника очень высокого уровня, напичкать его информацией и выпустить его на встречу с Иваном...
Иван даже растерялся от этой мысли... Но тут же понял, что для Крестного в ситуации с двойниками лесть и свои недостатки...
Иван должен убедиться, что Крестный, с которым он сейчас сидит – настоящий, то устроит ему проверку... Иван даже улыбнулся при этой мысли...
Сейчас он немного позабавится...
– Опять смеешься над стариком, Ваня? – спросил Крестный. – Смейся, смейся, а нашел ты меня только потому, что я этого захотел. А вот Никитин никогда меня не найдет... Мы сами его найдем. мы с тобой. Так ведь, Ваня? Его же нужно наказать! Зря все же ты его не шлепнул прошлый раз, ведь была возможность, была... Засрал он тебе тогда мозги своей болтовней обо мне...
– Может быть, и шлепнем Никитина, – сказал Иван. – Только я сначала хочу убедиться, что мне сейчас мозги не засирают... Чем ты можешь доказать, что ты Крестный, а не очередной его двойник...
Теперь растерялся Крестный. Он не готов был к такому повороту и даже обиделся на Ивана...
– Я – мой двойник?.. – повторил он. – Погоди, погоди, ты меня совсем запутал... Зачем мне это доказывать, ты что, не видишь, что я – это я!
Иван молчал, изредка иронически поглядывая на Крестного...
– Подожди, Ваня! – сказал Крестный, хотя Иван по всему его виду, никуда и не спешил. – Ты, что не помнишь, как я тебе Кроносова заказывал? Как ты его через водопровод взял, когда мои ребята три раза лажанулись? А как Белоглазова кончали? Помнишь? А поджог леса в Поволжье? Кто это придумал? Я! А сделал ты! Каких же тебе еще доказательств нужно...
Иван упрямо молчал. Он уже не сомневался, что перед ним – настоящий Крестный, но хотел заставить того понервничать еще...
– Ну, хорошо, хорошо! – волновался Крестный. – Помнишь игру в «догонялки» с номерными пистолетами, я тебя заставил тогда «зайцем» быть, а ты всех моих ребят перестрелял?.. А потом спас меня, когда этот сучонок Илья, первый номер, в зоопарке меня хотел пришить?.. Мы потом еще выпили где-то, хотя убей не помню где? В забегаловке какой-то... Ты тогда мне первый раз проболтался, что есть у тебя кто-то, у метро Октябрьская живет... Я тогда сразу на ус намотал, чуял, что не уживемся мы с этой бабенкой, перейдет она мне дорогу...
– Ладно! Ответь мне на один только вопрос, – Иван решил прекратить ломать комедию из опасения, что Крестный почувствует его игру и задумается – зачем это Ивану нужно... – Когда ты плеснул мне вином на грудь и сказал что в двенадцать ровно меня начнут преследовать свои гончие псы, твои ребятки из школы киллеров, сколько минут форы ты дал мне лично от себя?
– Пять минут Ваня, – тут же ответил Крестный. – Помню хорошо, как сейчас – ровно пять минут и ни секундой больше...
– И далеко я успел уйти за эти твои пять минут, не помнишь?
Теперь усмехнулся Крестный.
– Меня, Ваня, на мякине не проведешь! – ответил он. – Ты ушел ровно в двенадцать, а эти пять минут мы просидели с тобой вместе – доедали шашлык и допивали красное вино – хванчкару...
– Так и быть, убедил ты меня, Крестный! – вздохнул Иван. – Можно сказать, что я не сомневаюсь, что ты – это ты, а не очередная подсадная утка, которых ты наплодил десятками...
– Я уж сам было чуть не засомневался, что я – это не я, – улыбнулся Крестный облегченно...
– Сам виноват, – пожал плечами Иван. – Все двойники твои, лишканул ты с ними, по-моему...
– Ничего, Ваня, – закивал головой Крестный. – Береженого бог бережет... Нам с тобой пора и свои дела обсудить... Раздражает меня, честно признаться, этот Никитин. Возомнил из себя черт знает что! Генерал он! Говно он, а не генерал! Его всегда в драку тянуло первым делом, дай пострелять, кулаками помахать... А думал я за него, так и жили... Как он только в генералы полез, удивительно... Тупой же как... Ну не знаю... как жопа! Вот-вот – как жопа! И мозгов столько же, сколько в жопе! И он мне угрожает! он меня убить, видите ли, хочет!
Крестный взялся за бутылку рома и налил себе полный фужер рома...
Иван понял, что Крестный сильно волновался перед встречей с ним и сейчас ром ему нужен, чтобы снять напряжение... Себе Иван налил тоже полный фужер белого сухого вина – «цинандали»...
– Давай, Ваня! Со свиданьицем, – Крестный чокнулся с Иваном и опрокинул в себя фужер рома.
Он на мгновение замер, словно прислушиваясь к своим ощущениям, потом понюхал свой кулак и сказал подсевшим от рома голосом:
– Никитина нужно убирать! Пока он нас с тобой не убрал! Мы же как бельмо у него на глазу... И рад бы не обращать внимания, да забыть про нас нельзя – сами о себе напомним... И напомним, Ваня! Хорошенько ему о себе напомним... Так напомним, что до конца дней не забудет! Благо, скоро уже этот конец будет! Теперь, когда ты снова со мной, я не сомневаюсь в успехе!
– А дальше-то что, Крестный? – спросил Иван. – Уберем мы Никитина... А дальше что делать будем?..
– Дальше? – переспросил Крестный. – Дальше известно что... Сценарий у нас с тобой всегда один – берем хорошие деньги и уезжаем из этой гребанной России навсегда... Я говорил же тебе, хочу небольшую виллу на берегу Великих озер купить... С детства мечтал о тех местах... Приходилось мне там бывать, когда в Оттаве работал... Отличные места... Лес, озеро, тишина и покой... Это Ваня, человеку больше всего требуется – тишина и покой! Может быть, ты сочтешь это странным, но я с детства люблю те места... И с детства Волгу ненавижу, хотя родился на ней, так уж повезло мне с родителями...
Чем больше говорил Крестный о тишине и покое, тем больше понимал Иван, что именно этого ему и не хватает – тишины и покоя...
Он хотел бы лечь на берегу реки и лежать без движения часами, днями, неделями, пока не замрет в нем последняя искра жизни, и сам он не превратится в камень...
Тишина и покой! Это и есть настоящая свобода! Возможность двигаться в любую сторону сводится к возможности не совершать вообще никаких движений... И в этом настоящее блаженство!
Крестный еще что-то говорил, но Иван уже не обращал внимания на его слова чутко прислушиваясь к совершенно новым ощущениям, рождавшимся внутри него... Когда он убьет Крестного и Никитина, понял Иван, он будет стремиться к тишине и покою... Тишина и покой – вот конечная цель его непонятной и мучительной жизни...
Иван слышал, как Крестный часто упоминает фамилию Никитин, но не принимал участия в разговоре с ним. Но Крестному, который успел выпить еще два фужера рома, и не нужно было, чтобы Иван что-то говорил. Достаточно того, что он сидел рядом и иногда кивал, то ли на слова Крестного, то ли своим каким-то мыслям...
Иван был рядом и это наполняло Крестного уверенностью, что все получится, что он задумал: и с Никитиным удастся разобраться...
И банк они с Иваном возьмут. Банк с большими деньгами...
С кучей долларов, которые позволят потом Крестному ни о чем больше в жизни не думать, ничего больше не делать, а наслаждаться тишиной и покоем...
Иван может все! Это Крестный помнил очень хорошо и счастливо улыбался...
Глава девятая.
...Не сразу, но до Герасимов дошло, кому нужна была смерть Гусятникова, самого перспективного из его оперативников...
Внимательно, не по одному разу просчитав все варианты, он пришел к выводу, что Гусятникова убрали свои... Больше некому...
Свои, это значит – Коробов. Мгновенно вспыхнувшую ярость в адрес туповатого, но исполнительного командира «Белой стрелы» Герасимов тотчас подавил мыслью о том, что Коробов никогда не решился бы на такой шаг без приказа. А приказ ему мог отдать только Никитин... Больше никому Коробов не подчинялся...
«Вот так, Гена! – сказал сам себе Герасимов. – Раскусил тебя генерал... Он точно знает, что я хочу занять его место... А что в этом особенного? Самое нормальное желание любого подчиненного... Плох тот заместитель, который не мечтает подсидеть своего начальника, как гласит современная народная мудрость... Да Никитина это, скорее всего, не раздражает и уж вовсе – не пугает... Ему главное – держать ситуацию под контролем. То есть е давать мне создавать свои автономные структуры... А, ведь, я именно это и собирался сделать... Да практически – сделал уже! Вот генерал и дал понять мне – где пока мое место...»
Что-то в этой мысли Герасимову чрезвычайно понравилось... Он крутил ее и так и этак, пока не споткнулся о словечко «пока»...
«Никитин и сам видит именно меня на своем месте! – обрадованно подумал Герасимов. – Меня-то он не тронул! Даже слова не сказал... „Думай, Гена, думай!“ – и больше ни слова! Намекал, старая сволочь! Если не дурак, мол, сам сообразишь, что кроме тебя не на кого рассчитывать в той долбаной службе федеральной безопасности... Так это же просто прекрасно! Когда кругом тебя одни дураки – очень выгодно быть умным человеком... А на Серегу Коробова грех обижаться... Его бог умом обидел... Черт с ним с Гусятниковым. Если рассуждать здраво – он опасная для меня была фигура... Мог со временем конкуренцию составить... А на хрена мне этот геморой? – как говорит Никитин... Убрал его Никитин – ну и правильно сделал... Мне теперь очки набирать нужно в его глазах... Засели мы с этим Иваном и с Крестным в глубокую жопу... Впрочем, с Иваном, кажется, се в порядке... Ну, показал компьютер, что узнали его на улице... Но это мог быть и сбой аппаратуры. Бывает у нас такое? Бывает... И нет повода не доверять сообщениям „Швейцарца“. Он толковый паренек. Зря туфту гнать не будет. Знает, что возвращаться рано или поздно придется и тут я с него за каждое слово попрошу отчитаться...
Герасимов достал последнее сообщение от «Швейцарца». Тот передавал кодированным сигналом, что Иван по-прежнему, в Лозанне...
«Швейцаре»ц понимал, что нужны доказательства и прислал по факсу чек с подписью Петра Привалова, датированный вчерашним числом...
Именно вчера Ивана и видели около Гусятникова... Что же это, если не сбой компьютера?
Гена Герасимов хорошо знал, что никаких сбоев никогда раньше не было и возможность такого рода неполадок существовала только теоретически... Но другого объяснения у него не было...
Еще раз обдумав все возможности, даже самые фантастические, вроде существования у Ивана брата-близнеца, Герасимов послал «Швейцарцу» обстоятельный и подробный запрос об источниках информации, режиме наблюдения объекта, частоте контактов с объектом наблюдения и прочих подробностях профессиональной слежки...
Ответ он мог получить только завтра, значит – еще сутки без информации, по которой он сам уже может сделать собственный вывод о степени объективности данных, сообщаемых «Швейцарцем»...
В глубине души Герасимов все-таки верил компьютеру, хоть и успокаивал себя возможностью неполадок в нем... Двойников Крестного тот же компьютер вычислял мгновенно! Их выявили уже больше тридцати, но самого Крестного среди них не было... Герасимов злился, но придумать ничего путного не мог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Это был Крестный в огромном дурацком парике, который делал его лет на пятнадцать моложе и менял его внешность просто неузнаваемо...
Иван сдержал себя и смотрел на Крестного спокойно и чуть иронично...
– Ба! – воскликнул Крестный в обычной своей развязной манере. – Да это никак, Ваня! Какими судьбами, Ванюша? Ты вспомнил, наконец, об этой вонючей забегаловке? А уже начал думать, – не случилось ли у тебя, не дай бог, что-нибудь с головой...
– Вспомнил, Крестный, – кивнул головой Иван. – Вспомнил, как видишь... А ты смотрю, времени не теряешь. Шутом тут устроился, театральных знаменитостей веселишь? И хорошо платят?
– Надо же мне как-то развлекаться, Ванюша, – возразил Крестный и добавил укоризненно. – Скучно мне стало с тех пор как ты меня покинул... Работать не с кем... У всех руки не тем концом вставлены...
– Ну это еще разобраться нужно, кто кого покинул, – ответил ему Иван. – Что это ты сидишь так далеко? перебирайся ко мне, что ли? Я, честно сказать, тоже без работы заскучал, застоялся что-то...
Радость мелькнула в глазах Крестного, но он тотчас же погасил искорки, блеснувшие в его глазах и, взяв бутылку со своего столика, пересел к Ивану... Иван посмотрел на бутылку в его руке и его чуть не замутило от тошнотворного воспоминания.
Это, конечно, был гаванский ром, любимый напиток Крестного...
Иван кивнул на бутылку.
– Что это, Крестный, поминки по Раулю Кастро, что ли справляешь?
– А разве он умер? – быстро и испуганно спросил Крестный и, вздохнув, добавил:
– Не шути так, Ваня! Грех смеяться над стариком... Все мы смертны... Но я не хочу, чтобы она подбиралась так внезапно...
«Я всегда знал, что больше всего ты боишься смерти! – подумал Иван... – Подожди, ты у меня вдоволь насладишься ощущением ее близости...»
– Ты Крестный, когда-нибудь утонешь в этом своем гаванском роме, – сказал, смеясь Иван, хотя смех дался ему с большим трудом... – Ты кончишь жизнь утопленником. Ромовым утопленником!
– Эх, Ваня, – вздохнул Крестный. – Как тебе не стыдно подтрунивать над стариком, который тебя любит, как сына... Своих-то сыновей у меня нет, наверное... Впрочем, черт его знает... Может и есть, где-нибудь в Сальвадоре... Но я. по крайней мере, о них ничего не знаю... Мало ли чего на свете после меня осталось... А может и совсем ничего не осталось после Крестного...
Крестный подпер голову рукой и пригорюнился. Вышло это у него шутовски, но Крестный всегда, сколько помнил его Иван, любил ёрничать...
Упоминание о Сальвадоре напомнило Ивану о Никитине, который вместе с Крестным работал когда-то в этой далекой латиноамериканской стране...
– А тебя дружок твой бывший из ФСБ разыскивает,. – сказал Иван и посмотрел внимательно на Крестного, какая у того будет реакция...
– А ты откуда это знаешь? – насторожился Крестный. – Он тебе докладывал что ли?
Иван почувствовал, что нужно развивать эту тему, общий враг как никогда сближает людей, а в том, что Никитин Ивану враг, Крестный не мог сомневаться... Иван усмехнулся и ответил:
– Я вчера самого себя встретил... Вот так-то, Крестный! Пока ты тут гаванский ром попиваешь, тебя на живца ловят...
– Как это самого себя? – удивился Крестный, но что-то в его глазах мелькнуло такое, что Иван понял, что Крестный в курсе того, что предпринимает Никитин... Очень даже в курсе...
– Вот так... ответил Иван. – Пошел твоих двойничков проведать. Соскучился что-то по тебе... А там торчит моя фигура на самом заметном месте и прямо-таки ждет, когда на нее внимание обратят... Ну, я посмеялся, да и ушел. Не такой, думаю, Крестный олух, чтобы на подсадного клевать... Его не проведешь...
– Не такой, Ваня, не такой... – подтвердил Крестный, и вдруг хлопнул себя по лбу.
– Постой, как это просмеялся и ушел? Так это не ты того подсадного замочил?
– А зачем это мне, сам подумай... – Иван был удивлен сообщением о смерти своего ментовского двойника, но еще больше был удивлен тем, что ни он сам, ни Крестный, судя по всему, к этой смерти не имели никакого отношения... То тли Герасимов подсидел Никитина, то ли наоборот... Сам черт их не разберет.
«Мне-то какая, хрен, разница? – подумал Иван. – Замочили – и замочили...»
– Вот и я голову сломал, – оживился Крестный, – зачем ты его шлепнул?
Он снял парик и потер лысину...
– Так кто ж это его замочил тогда? Свои, что ли, выходит?
– А нам-то с тобой какая разница, Крестный? – спросил Иван. – У них там свои какие-то разборки, а мы ни при чем...
– Ты может быть, скажешь, что и моих двойничков не ты шлепнул, а Ваня? – прищурился Крестный. – Я ведь, старый человек, меня такие фокусы раздражают... Чем тебе мои-то куколки помешали... Или меня хотел уложить? Признайся честно старику!
– Скажу честно, тебя хотел уложить Крестный! – сказал Иван, понимая, что никакое вранье сейчас не пройдет. – Трое на моем счету... Слишком больно ты мне мозоль придавил с этим взрывом... Вот я и открыл пальбу... Но отлежался потом, подумал, покопался в себе... Оно даже к лучшему, что так получилось... Я же другим человеком чуть было не стал... А зачем мне это нужно? Другой человек должен другой жизнью жить, чем я живу... А другой жизни у меня нет... А за двойников на меня не обижайся, у тебя их, наверное, и без этих троих хватает...
– Хватает, Ваня, хватает, – самодовольно подтвердил Крестный. – Я себе двойничков полсотни заказал, наверное, все уже готовы... Так что, по Москве сейчас квартала не пройдешь, чтобы Крестного не встретить... Смех да и только!
«Всегда хвастуном был, старый урод! – подумал Иван. – Нашел чем хвалиться! Двойников у него целая куча... Я-то тебя разыскал, все-таки... Хотя идея, надо признаться, не плохая...»
Ивану вдруг показалось, что и этот Крестный, который сидит сейчас за столиком напротив него, не настоящий... Это вполне могло оказаться правдой. Что мешало Крестному, настоящему Крестному, подготовить двойника очень высокого уровня, напичкать его информацией и выпустить его на встречу с Иваном...
Иван даже растерялся от этой мысли... Но тут же понял, что для Крестного в ситуации с двойниками лесть и свои недостатки...
Иван должен убедиться, что Крестный, с которым он сейчас сидит – настоящий, то устроит ему проверку... Иван даже улыбнулся при этой мысли...
Сейчас он немного позабавится...
– Опять смеешься над стариком, Ваня? – спросил Крестный. – Смейся, смейся, а нашел ты меня только потому, что я этого захотел. А вот Никитин никогда меня не найдет... Мы сами его найдем. мы с тобой. Так ведь, Ваня? Его же нужно наказать! Зря все же ты его не шлепнул прошлый раз, ведь была возможность, была... Засрал он тебе тогда мозги своей болтовней обо мне...
– Может быть, и шлепнем Никитина, – сказал Иван. – Только я сначала хочу убедиться, что мне сейчас мозги не засирают... Чем ты можешь доказать, что ты Крестный, а не очередной его двойник...
Теперь растерялся Крестный. Он не готов был к такому повороту и даже обиделся на Ивана...
– Я – мой двойник?.. – повторил он. – Погоди, погоди, ты меня совсем запутал... Зачем мне это доказывать, ты что, не видишь, что я – это я!
Иван молчал, изредка иронически поглядывая на Крестного...
– Подожди, Ваня! – сказал Крестный, хотя Иван по всему его виду, никуда и не спешил. – Ты, что не помнишь, как я тебе Кроносова заказывал? Как ты его через водопровод взял, когда мои ребята три раза лажанулись? А как Белоглазова кончали? Помнишь? А поджог леса в Поволжье? Кто это придумал? Я! А сделал ты! Каких же тебе еще доказательств нужно...
Иван упрямо молчал. Он уже не сомневался, что перед ним – настоящий Крестный, но хотел заставить того понервничать еще...
– Ну, хорошо, хорошо! – волновался Крестный. – Помнишь игру в «догонялки» с номерными пистолетами, я тебя заставил тогда «зайцем» быть, а ты всех моих ребят перестрелял?.. А потом спас меня, когда этот сучонок Илья, первый номер, в зоопарке меня хотел пришить?.. Мы потом еще выпили где-то, хотя убей не помню где? В забегаловке какой-то... Ты тогда мне первый раз проболтался, что есть у тебя кто-то, у метро Октябрьская живет... Я тогда сразу на ус намотал, чуял, что не уживемся мы с этой бабенкой, перейдет она мне дорогу...
– Ладно! Ответь мне на один только вопрос, – Иван решил прекратить ломать комедию из опасения, что Крестный почувствует его игру и задумается – зачем это Ивану нужно... – Когда ты плеснул мне вином на грудь и сказал что в двенадцать ровно меня начнут преследовать свои гончие псы, твои ребятки из школы киллеров, сколько минут форы ты дал мне лично от себя?
– Пять минут Ваня, – тут же ответил Крестный. – Помню хорошо, как сейчас – ровно пять минут и ни секундой больше...
– И далеко я успел уйти за эти твои пять минут, не помнишь?
Теперь усмехнулся Крестный.
– Меня, Ваня, на мякине не проведешь! – ответил он. – Ты ушел ровно в двенадцать, а эти пять минут мы просидели с тобой вместе – доедали шашлык и допивали красное вино – хванчкару...
– Так и быть, убедил ты меня, Крестный! – вздохнул Иван. – Можно сказать, что я не сомневаюсь, что ты – это ты, а не очередная подсадная утка, которых ты наплодил десятками...
– Я уж сам было чуть не засомневался, что я – это не я, – улыбнулся Крестный облегченно...
– Сам виноват, – пожал плечами Иван. – Все двойники твои, лишканул ты с ними, по-моему...
– Ничего, Ваня, – закивал головой Крестный. – Береженого бог бережет... Нам с тобой пора и свои дела обсудить... Раздражает меня, честно признаться, этот Никитин. Возомнил из себя черт знает что! Генерал он! Говно он, а не генерал! Его всегда в драку тянуло первым делом, дай пострелять, кулаками помахать... А думал я за него, так и жили... Как он только в генералы полез, удивительно... Тупой же как... Ну не знаю... как жопа! Вот-вот – как жопа! И мозгов столько же, сколько в жопе! И он мне угрожает! он меня убить, видите ли, хочет!
Крестный взялся за бутылку рома и налил себе полный фужер рома...
Иван понял, что Крестный сильно волновался перед встречей с ним и сейчас ром ему нужен, чтобы снять напряжение... Себе Иван налил тоже полный фужер белого сухого вина – «цинандали»...
– Давай, Ваня! Со свиданьицем, – Крестный чокнулся с Иваном и опрокинул в себя фужер рома.
Он на мгновение замер, словно прислушиваясь к своим ощущениям, потом понюхал свой кулак и сказал подсевшим от рома голосом:
– Никитина нужно убирать! Пока он нас с тобой не убрал! Мы же как бельмо у него на глазу... И рад бы не обращать внимания, да забыть про нас нельзя – сами о себе напомним... И напомним, Ваня! Хорошенько ему о себе напомним... Так напомним, что до конца дней не забудет! Благо, скоро уже этот конец будет! Теперь, когда ты снова со мной, я не сомневаюсь в успехе!
– А дальше-то что, Крестный? – спросил Иван. – Уберем мы Никитина... А дальше что делать будем?..
– Дальше? – переспросил Крестный. – Дальше известно что... Сценарий у нас с тобой всегда один – берем хорошие деньги и уезжаем из этой гребанной России навсегда... Я говорил же тебе, хочу небольшую виллу на берегу Великих озер купить... С детства мечтал о тех местах... Приходилось мне там бывать, когда в Оттаве работал... Отличные места... Лес, озеро, тишина и покой... Это Ваня, человеку больше всего требуется – тишина и покой! Может быть, ты сочтешь это странным, но я с детства люблю те места... И с детства Волгу ненавижу, хотя родился на ней, так уж повезло мне с родителями...
Чем больше говорил Крестный о тишине и покое, тем больше понимал Иван, что именно этого ему и не хватает – тишины и покоя...
Он хотел бы лечь на берегу реки и лежать без движения часами, днями, неделями, пока не замрет в нем последняя искра жизни, и сам он не превратится в камень...
Тишина и покой! Это и есть настоящая свобода! Возможность двигаться в любую сторону сводится к возможности не совершать вообще никаких движений... И в этом настоящее блаженство!
Крестный еще что-то говорил, но Иван уже не обращал внимания на его слова чутко прислушиваясь к совершенно новым ощущениям, рождавшимся внутри него... Когда он убьет Крестного и Никитина, понял Иван, он будет стремиться к тишине и покою... Тишина и покой – вот конечная цель его непонятной и мучительной жизни...
Иван слышал, как Крестный часто упоминает фамилию Никитин, но не принимал участия в разговоре с ним. Но Крестному, который успел выпить еще два фужера рома, и не нужно было, чтобы Иван что-то говорил. Достаточно того, что он сидел рядом и иногда кивал, то ли на слова Крестного, то ли своим каким-то мыслям...
Иван был рядом и это наполняло Крестного уверенностью, что все получится, что он задумал: и с Никитиным удастся разобраться...
И банк они с Иваном возьмут. Банк с большими деньгами...
С кучей долларов, которые позволят потом Крестному ни о чем больше в жизни не думать, ничего больше не делать, а наслаждаться тишиной и покоем...
Иван может все! Это Крестный помнил очень хорошо и счастливо улыбался...
Глава девятая.
...Не сразу, но до Герасимов дошло, кому нужна была смерть Гусятникова, самого перспективного из его оперативников...
Внимательно, не по одному разу просчитав все варианты, он пришел к выводу, что Гусятникова убрали свои... Больше некому...
Свои, это значит – Коробов. Мгновенно вспыхнувшую ярость в адрес туповатого, но исполнительного командира «Белой стрелы» Герасимов тотчас подавил мыслью о том, что Коробов никогда не решился бы на такой шаг без приказа. А приказ ему мог отдать только Никитин... Больше никому Коробов не подчинялся...
«Вот так, Гена! – сказал сам себе Герасимов. – Раскусил тебя генерал... Он точно знает, что я хочу занять его место... А что в этом особенного? Самое нормальное желание любого подчиненного... Плох тот заместитель, который не мечтает подсидеть своего начальника, как гласит современная народная мудрость... Да Никитина это, скорее всего, не раздражает и уж вовсе – не пугает... Ему главное – держать ситуацию под контролем. То есть е давать мне создавать свои автономные структуры... А, ведь, я именно это и собирался сделать... Да практически – сделал уже! Вот генерал и дал понять мне – где пока мое место...»
Что-то в этой мысли Герасимову чрезвычайно понравилось... Он крутил ее и так и этак, пока не споткнулся о словечко «пока»...
«Никитин и сам видит именно меня на своем месте! – обрадованно подумал Герасимов. – Меня-то он не тронул! Даже слова не сказал... „Думай, Гена, думай!“ – и больше ни слова! Намекал, старая сволочь! Если не дурак, мол, сам сообразишь, что кроме тебя не на кого рассчитывать в той долбаной службе федеральной безопасности... Так это же просто прекрасно! Когда кругом тебя одни дураки – очень выгодно быть умным человеком... А на Серегу Коробова грех обижаться... Его бог умом обидел... Черт с ним с Гусятниковым. Если рассуждать здраво – он опасная для меня была фигура... Мог со временем конкуренцию составить... А на хрена мне этот геморой? – как говорит Никитин... Убрал его Никитин – ну и правильно сделал... Мне теперь очки набирать нужно в его глазах... Засели мы с этим Иваном и с Крестным в глубокую жопу... Впрочем, с Иваном, кажется, се в порядке... Ну, показал компьютер, что узнали его на улице... Но это мог быть и сбой аппаратуры. Бывает у нас такое? Бывает... И нет повода не доверять сообщениям „Швейцарца“. Он толковый паренек. Зря туфту гнать не будет. Знает, что возвращаться рано или поздно придется и тут я с него за каждое слово попрошу отчитаться...
Герасимов достал последнее сообщение от «Швейцарца». Тот передавал кодированным сигналом, что Иван по-прежнему, в Лозанне...
«Швейцаре»ц понимал, что нужны доказательства и прислал по факсу чек с подписью Петра Привалова, датированный вчерашним числом...
Именно вчера Ивана и видели около Гусятникова... Что же это, если не сбой компьютера?
Гена Герасимов хорошо знал, что никаких сбоев никогда раньше не было и возможность такого рода неполадок существовала только теоретически... Но другого объяснения у него не было...
Еще раз обдумав все возможности, даже самые фантастические, вроде существования у Ивана брата-близнеца, Герасимов послал «Швейцарцу» обстоятельный и подробный запрос об источниках информации, режиме наблюдения объекта, частоте контактов с объектом наблюдения и прочих подробностях профессиональной слежки...
Ответ он мог получить только завтра, значит – еще сутки без информации, по которой он сам уже может сделать собственный вывод о степени объективности данных, сообщаемых «Швейцарцем»...
В глубине души Герасимов все-таки верил компьютеру, хоть и успокаивал себя возможностью неполадок в нем... Двойников Крестного тот же компьютер вычислял мгновенно! Их выявили уже больше тридцати, но самого Крестного среди них не было... Герасимов злился, но придумать ничего путного не мог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20