.. Иван готов был поспорить, что если бы он сидел у самой воды, он неприменно стал бы плеваться в озеро – настолько раздраженный вид был у этого сильно выпившего человека...
Он был явно чем-то недоволен, потому что между частыми прихлебываниями коньяка из большой рюмки он возмущенно бормотал:
– Что за дикий народ! Не швейцарцы, а эфиопы какие-то! Им, видите ли, все равно, озеро это или море... У них, видите ли, это называется одним словом – «зее»... Женевское море! Тьфу! Прости господи, дожил Саня Козырев – какую-то лужу ему пытаются выдать за море!.. Мне – капитану второго ранга дальнего плавания Сане Козыреву... Идиоты швейцарские! Сыроеды!.. Макароны по флотски! Вот еда настоящего морячка!..
Иван сел за столик рядом и некоторое время слушал возмущенную болтовню бывшего моряка, невесть каким ветром занесенного на Женевское озеро... Потом он тихо кашлянул и сказал тихо, чтобы понемногу привлечь к себе его внимание и затем расспросить его подробно обо всем, что он здесь знает...
– Вы напрасно обижаетесь на швейцарцев, господин Козырев... Они не собирались вас обманывать. Виновато, скорее всего, ваше неважное знание местного диалекта немецкого языка...
– Я знаю этот собачий язык! – возмутился бывший капитан... – Зее – это значит море! А море я знаю как свои пять...
Он растопырил правую ладонь, долго ее рассматривал, словно считая пальцы, но их на его руке оказалось только четыре и он поправился:
– ... как свои четыре пальца!
Тут только до него дошло, что говорят они оба по-русски! Он повернулся к Ивану всем корпусом, схватил его за рукав и дернул к себе... Иван чуть не упал со своего стула. Он пересел к Козыреву.
– Швартуйся ко мне, земляк... Теперь я буду с тобой разговаривать. А то этот швейцарский скот, который совершенно необоснованно считает себя представителем великой морской державы...
Он кивнул головой в сторону стоящего на улице у входа в дом хозяина кафе, который поглядывал на пьяного с явным неодобрением.
– ...знает по-русски только две фразы: «Коньяк кончился» и «Иди спать, Козырев, ты пьян, как свинья!». Вторую фразу это я научил его говорить... Иной раз кажется, что дома в кабаке сидишь, а старший механик тебя домой гонит... Вот, видишь, смотрит на меня! Видишь! Я плачу за его проклятое пойло, которое он называет коньяком, а я помоями, а он еще смотрит на меня – пьян мол! А сам живет на берегу какой-то лужи, да еще морем ее называет... Сухопутная крыса, вот он кто! И пусть не обижается на прямые, но честные слова капитана дальнего плавания Козырева. Я говорю прямо в глаза чистую правду и людям часто не нравится то, что они от меня слышат...
– Вы не правы, господин Козырев, – сказал Иван. – Озеро и море – по-немецки это совершенно разные слова, хотя и произносятся, и пишутся они почти одинаково... За исключением одной маленькой разницы...
– Так в чем же состоит эта маленькая, как вы говорите, разница? В размерах? – пьяно уставился на Ивана капитан второго ранга.
– В артикле, – пояснил Иван, – с помощью которого устанавливается род каждого существительного. Море по-немецки будет «die See», а озеро – «der See». Море у них женского рода, а вот озеро – мужского... Вас никто не обманывал, господин Козырев...
Капитан долго и как-то сочувственно кивал головой, а потом заявил:
– Я же говорю – идиоты! Мужского... Женского... Во первых, это не море, можете со мной спорить сколько угодно! В во-вторых, и море, и озеро – среднего рода, спросите любого младенца!
Иван не смог ничего противопоставить пьяной логике капитана дальнего плавания второго ранка Козыреву.. Да и не собирался, его мало волновали особенности словообразования в немецком языке, ему нужен был лишь контакт с этим пьяницей...
Козырев, как видно, обрадовался встрече с незнакомым земляком чрезвычайно! Он буквально вцепился в Ивана и засыпал его словами. не давая буквально тому вставить слово в его речь...
– Ты представить себе не можешь, земляк, – заявил Козырев, как только убедился, что Иван не будет больше оспаривать его тезис, что швейцарцы – идиоты, – как я тут одичал среди этих олухов... Они даже по-английски говорят хреново, только по-немецки или по-французски. И еще – по-итальянски... И еще – на каком-то дурацком местном... Ретрорумынском, что ли?.. Хотя, причем тут Румыния?.. Я их не понимаю! Поверь мне, земляк! А по-русски – ни одна свинья не говорит! Кроме меня...
Хозяин кафе в это время что-то проговорил очень недовольным тоном... Козырев посмотрел на него презрительно и сказал:
– Вот что он сейчас сказал? Скажи мне на милость? Я не понял ничего... Может он меня тоже идиотом обозвал, как я его?.. И что же? Это пройдет для него безнаказанно? Так он привыкнет и станет называть меня идиотом постоянно... Нет! Это необходимо немедленно пресечь.
– Он сказал, что четвертый государственный язык называется ретороманским, – перевел Иван фразу хозяина. – А Румыния, говорит, это не Швейцария, это – Восточная Европа... И что язык там варварский по сравнению с их ретороманским...
– Вот видишь, земляк, – обиделся капитан, – он все же меня за дурака держит. Румыния, говорит – это Европа. Жопа это полная, а не Европа. Я там был... Моря нет... Двести верст побережья Каспия – это море, скажи мне на милость? Устье Дуная, заросшее болотами... Нет! я там был... Полная жопа!..
– А, что же, русских здесь нет совсем? – спросил Иван.
– Почему? Есть, но мало! Очень мало! Гораздо меньше, чем в Москве – швейцарцев...
– Странно, сказал Иван, – А я слышал, один друг мой тут отдыхает. Так тот очень поговорить любит... А может ты его видел – он еще гаванский ром пьет словно минеральную воду, бутылками...
Капитан покачал головой.
– Пью здесь только я. Но, только, ром я не пью. Я пью только коньяк... Тьфу, черт! я весь запутался в этих «тольках»... Что я хотел сказать? А-а!.. Пью я... исключительно – коньяк. Хотя у этого Вильгельма Телля...
Он снова оглянулся на хозяина кафе.
– ...не коньяк, а моча горного козла какая-то... Пойдем отсюда, земляк, я тебе другое место покажу и кое с кем из наших познакомлю...
Он встал, бросил на столик скомканную салфетку, еще раз оглянулся на продолжавшего хмуриться у двери хозяина и пробормотал:
– Эй, муфлон, запиши на мой счет!
– А куда мы идем? – спросил Иван, когда они с Козыревым двинулись вдоль парапета набережной, полого огибающей берег озера.
– Куда ж нам идти, дорогой мой! – воскликнул Козырев. – К девочкам! К Машке с Лариской! Они землякам всегда рады. Даже от денег отказываются. Не берут... Но я этим не злоупотребляю. Рад бы злоупотребить, но не могу... Приходится мне девочек употреблять по очереди... Чтобы ни одной обидно не было...
Козырев привел Ивана к небольшому аккуратному домику на окраине города. Внешне домик ничем не отличался от длинного ряда точно таких же, прилепившихся друг к другу строений под черепичной крышей, разве только немного был пооблезлее остальных – краска местами пооблупилась, а свежей никто облупившиеся места не проходил... Да еще, пожалуй камни на дорожке через газон от улицы к крыльцу дома лежали как-то неровно, кривее, чем у остальных домов... Оказалось, что здесь, на втором этаже и живут те самые девочки, о которых говорил Козырев...
Дом принадлежал племяннику начальника кантональной полиции господина Фридерика Эпиналя Клоду Камбре и на первом этаже жила его престарелая мать, пока сам племянник пропадал то в Женеве, то в Париже, устраивая свои амурные дела... Он давно бы уже продал этот дом, но в Лозанне покупателя на это барахло было не найти, а всучить кому-нибудь этот домишко в Париже Клод постоянно забывал... Оставалось только как-нибудь проиграть его в карты во время очередного посещения Монте-Карло....
Старушка, которая жила на первом этаже, уже ели ходила, но продолжала проводить целый день на ногах и проводила сутки за сутками, перебирая свои старые и совершенно уже ненужные ей вещи... Но для нее эти были вещи представляли вполне определенную жизненную ценность – там клочок материи, там пуговица, или клубочек шерсти, или старые ботиночки Клода, когда он был еще мальчиком... На второй этаж старушка не заглядывала, да и не смогла бы туда заглянуть при всем своем желании – она давно уже разучилась самостоятельно ходить по лестницам...
Машка с Лариской оказались двумя русскими проститутками, невесть каким путем зацепившимися в Швейцарии, в которой проституткам вообще зацепиться очень трудно. Впрочем, Козырев тут же сообщил, что один из их постоянных клиентов – начальник местной кантональной полиции герр майор Фридерик Эпиналь. И что только с его помощью стал возможен столь удивительный для Лозанны феномен...
Новому человеку из России Маша с Ларисой обрадовались, словно выиграли поездку на Канский фестиваль в передаче, которую смотрят только из-за проводящегося в ней конкурса... Так и они радовались Ивану, совершенно не представляя себе, чем, собственно, можно оправдать эту радость. Просто он был из страны, которую они обе покинули уже давно и успели смертельно по ней заскучать в этом швейцарском раю, от которого порой хочется просто выть волком...
Часа через два Иван знал обо всех русских, живущих в Лозанне, абсолютно все...
Сначала его несколько обескуражил тот факт, что и Маша, и Лариса уверенно утверждали, что никого, хоть отдаленно напоминающего Крестного в Лозанне нет... Только вот, Санька Козырев, их вечно пьяный капитан слегка похож, но это точно – не он...
Но потом Иван сообразил, что Крестный мог вести уединенный образ жизни, на люди не показываться, а к проституткам, и вообще, к сексу, его интерес угас уже давно... Не мудрено, что Маша и Лариса его не знали...
«Может быть, он живет в Лозанне отшельником и анахоретом?» – спросил Иван сам себя, хотя ответить и не мог бы, хотя бы потому, что не понимал толком что означает слово «анахорет», которое вдруг выползло откуда-то из глубины его памяти, а смысл его так и остался погребенным в этой самой глубине...
Ну а охранники Крестного, Василь и другие, которые, наверняка, тоже есть, они-то мужики молодые и здоровые, им без баб просто не прожить... Не друг друга же они там трахают, в местной резиденции Крестного...
Стоило Ивану спросить, часто ли бывает у них Василь, как и Маша, и Лариса разразились неудержимым хохотом... Даже Козырев захихикал, снисходительно похлопывая Ивана по плечу...
– Ну, сказанул ты, Петя! – мелко трясся он от смеха. – Ну, прямо – штанами об дорогу! Да они сами поначалу бегали за Василем, к нему не напрашивались, а он им пинка – старые, говорит, титьки висят, морщины под глазками, короче – нагнал их оттуда... Но они и здесь не пропали, а Лариска? Не пропали? Хватает вам с Машкой лозаннских мужиков? Им и такие титьки пойдут, верно? А что? Отличные титьки, скажи, Ларис!
Козырев обхватил Ларису сзади и повалил на широченную кровать, купленную с явным расчетом на групповой секс, если такая необходимость возникнет, и начал мять ее груди руками...
– Да отвали ты, нахлебник! – вяло отбивалась Лариса от объятий Козырева, еще не перестав смеяться над вопросом Ивана о Василе. – Ну, отвисли, конечно, немного... Ну, так сколько вашего брата их мне оттягивали! Они у меня еще молодцом! А Василю, тому свежачок подавай! Торчащие, чтобы сосочки кверху, и чтобы вокруг соска кружок большой был, на экране чтобы хорошо заметно было... А задок у меня хоть и хороший, словно у девочки упругий, это его не интересует, почему-то... Странный он вообще какой-то... Короче – еще тот придурок!..
– На каком экране? – не понял Иван. – Ему женщины-то зачем?
– Да ты ничего про него не знаешь, землячок! – воскликнула Маша. – Темнишь ты, что это твой знакомый. Ты выведать про Василя хочешь – где он, да как он, а нас за дур держишь... Нам с ней наплевать, зачем тебе Василь понадобился... Но рассказывать бесплатно не будем! Платишь нам с Лариской по пятьсот швейцарских франков и мы тебе выложим все, что знаем о Василе. А знаем мы все: где он, чем занимается, с кем живет, кто его охраняет и прочую муру... А чего не знаем, так и узнать не долго, за хорошие-то деньги! Так, ведь, Лариска?
«Как это – кто его охраняет? – не понял Иван. – Он же сам Крестного охраняет... Двойной кордон у Крестного, что ли?»
– Доллары устроят? – спросил Иван.
– Устроят, землячок! – воскликнула Маша. – Еще и обслужим бесплатно. Вдвоем... По высшему классу, это мы умеем...
– А мне? – подал голос Козырев.
– А тебе и так всегда бесплатно, – отрезала Маша. – А денег не получишь! Все равно пропьешь! Клиентов больше приводи, больше денег будет! Да зачем тебе деньги, Козырев?..
– Хватит базарить! – Иван все больше раздражался на то, что не понимает ситуации. – Выкладывайте, что знаете о Василе. Вот деньги.
Он достал две купюры по пятьсот долларов и положил на стол. Маша протянула руку, чтобы взять деньги, но Иван шлепнул ее по руке и сказал:
– Заработай! И если вы ничего толком мне о Василе не расскажите, то я вас... Короче, советую вам напрячь память...
Иван заметил, как хищно смотрел капитан Козырев на его бумажник и решил, что лучше быть настороже и не выпускать никого из этой троицы из поля зрения... Особенно капитана-алкоголика... Мало ли чего можно ожидать о его пьяного воображения!..
Лариса с Козыревым притихли на кровати, Маша, поглядывая изредка на них, начала говорить быстро, явно рассчитывая заработать деньги, лежащие на столе. Видно, лозаннские мужики не слишком охочи до прелестей подвядших русских проституток, дела у русских девочек явно идут не самым лучшим образом. Иван давно понял Что радость его появлению связана еще и с надеждой с его помощью поправить свое финансовое положение...
– Мы, как только сюда попали, долго работу искали, по домам ходили сначала, в прислуги хотели наняться, в дворники или, там, в няньки... Как мы здесь оказались – это долгая история, она к делу не относится... А все из-за этого мудака-алкоголика!.. Это же мой первый муж! Я за него девчонкой выскочила, увлек, собака, рассказами о дальних странах... А потом ушел в свое плавание и – поминай как звали... Даже денег мне е оставил... Пришлось самой зарабатывать... Он приехал, посмотрел на меня, а я уже самая настоящая проститутка и жизнь такая мне гораздо больше нравится, чем на заводе корячиться. Лучше я в постели покорячусь... Так этот подлец со мной развелся, а сам стал мне клиентов подыскивать... Потом с Лариской познакомились, вместе стали работать... Вместе как-то веселей, да и заказы часто поступают на двух сразу... Так вот этот придурок однажды прибегает к нам и с порога начинает орать, что его нашел какой-то старый дружок, которого он кинул во время плавания не о в Каире, не то в Калькутте, не помню я, что ему нужно срочно из России бежать... А он говорит – поехали со мной... Помните, говорит, министра гражданской авиации обслуживали у него дома во время банкета? Так вот он до сих пор с нами не расплатился и предлагает, скотина, организовать мне визу и билет в Швейцарию... Если со мной поедете, он и вам бумажки оформит... Ну, мы, как дуры, и поехали с ним... На свою-то голову приключений искать...
Она мотнула головой в сторону Козырева, уже полезшего Ларисе под юбку...
– Он нас сюда притащил, под начальника полиции подстелил. Этот самый Фридерик, герр майор Эпиналь, разрешил нам с Лариской остаться в Лозанне... А денег-то так и нет! Работа нужна. Вот и помотались... Только русских здесь не берет никто... Не любят здесь русских, ворами считают и проститутками... Правильно, в общем-то, считают... Ну, однажды приходит этот нахлебник, говорит, всё, девки, нашел вам работу. В порнографическом фильме будете сниматься, у одного русского, он студию здесь держит... Не совсем здесь, а недалеко отсюда, в Монтрё, тоже на берегу озера, к востоку отсюда... Там городок поменьше, чем Лозанна, раза, примерно, в три. Народ в Монтрё нелюбопытный живет... В чужую жизнь никто не лезет... Так вот Козырев говорит, ему, русскому этому, девушки нужны для съемок... Девушками, конечно, нас не назовешь, обеим по двадцать пять уже... И сниматься нам приходилось только на панели... Но почему бы не попробовать?.. Шанс-то какой-никакой у нас всегда есть... Поехали с Лариской в Монтрё...
Маша говорила монотонно, ровным голосом. Ивану показалось, что делает это она нарочно, словно пытается усыпить его, но совершенно не понимал, – зачем ей, собственно, это нужно? – Не знаю, кем этот Василь был в России, говорят, он авторитет какой-то... Но здесь он живет, как... Ну, я не знаю, как... Как хочет, так и живет... Купил старинный замок на берегу Женевского озера, напичкал его охраной, и студию там у себя устроил – порнофильмы снимает... Нам-то с Ларкой насрать – порно, так порно, лишь бы деньги платили... А деньги хорошие обещали... Может быть этот Василек в России и авторитетом был, а по мне – так был он козлом – козлом и остался!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Он был явно чем-то недоволен, потому что между частыми прихлебываниями коньяка из большой рюмки он возмущенно бормотал:
– Что за дикий народ! Не швейцарцы, а эфиопы какие-то! Им, видите ли, все равно, озеро это или море... У них, видите ли, это называется одним словом – «зее»... Женевское море! Тьфу! Прости господи, дожил Саня Козырев – какую-то лужу ему пытаются выдать за море!.. Мне – капитану второго ранга дальнего плавания Сане Козыреву... Идиоты швейцарские! Сыроеды!.. Макароны по флотски! Вот еда настоящего морячка!..
Иван сел за столик рядом и некоторое время слушал возмущенную болтовню бывшего моряка, невесть каким ветром занесенного на Женевское озеро... Потом он тихо кашлянул и сказал тихо, чтобы понемногу привлечь к себе его внимание и затем расспросить его подробно обо всем, что он здесь знает...
– Вы напрасно обижаетесь на швейцарцев, господин Козырев... Они не собирались вас обманывать. Виновато, скорее всего, ваше неважное знание местного диалекта немецкого языка...
– Я знаю этот собачий язык! – возмутился бывший капитан... – Зее – это значит море! А море я знаю как свои пять...
Он растопырил правую ладонь, долго ее рассматривал, словно считая пальцы, но их на его руке оказалось только четыре и он поправился:
– ... как свои четыре пальца!
Тут только до него дошло, что говорят они оба по-русски! Он повернулся к Ивану всем корпусом, схватил его за рукав и дернул к себе... Иван чуть не упал со своего стула. Он пересел к Козыреву.
– Швартуйся ко мне, земляк... Теперь я буду с тобой разговаривать. А то этот швейцарский скот, который совершенно необоснованно считает себя представителем великой морской державы...
Он кивнул головой в сторону стоящего на улице у входа в дом хозяина кафе, который поглядывал на пьяного с явным неодобрением.
– ...знает по-русски только две фразы: «Коньяк кончился» и «Иди спать, Козырев, ты пьян, как свинья!». Вторую фразу это я научил его говорить... Иной раз кажется, что дома в кабаке сидишь, а старший механик тебя домой гонит... Вот, видишь, смотрит на меня! Видишь! Я плачу за его проклятое пойло, которое он называет коньяком, а я помоями, а он еще смотрит на меня – пьян мол! А сам живет на берегу какой-то лужи, да еще морем ее называет... Сухопутная крыса, вот он кто! И пусть не обижается на прямые, но честные слова капитана дальнего плавания Козырева. Я говорю прямо в глаза чистую правду и людям часто не нравится то, что они от меня слышат...
– Вы не правы, господин Козырев, – сказал Иван. – Озеро и море – по-немецки это совершенно разные слова, хотя и произносятся, и пишутся они почти одинаково... За исключением одной маленькой разницы...
– Так в чем же состоит эта маленькая, как вы говорите, разница? В размерах? – пьяно уставился на Ивана капитан второго ранга.
– В артикле, – пояснил Иван, – с помощью которого устанавливается род каждого существительного. Море по-немецки будет «die See», а озеро – «der See». Море у них женского рода, а вот озеро – мужского... Вас никто не обманывал, господин Козырев...
Капитан долго и как-то сочувственно кивал головой, а потом заявил:
– Я же говорю – идиоты! Мужского... Женского... Во первых, это не море, можете со мной спорить сколько угодно! В во-вторых, и море, и озеро – среднего рода, спросите любого младенца!
Иван не смог ничего противопоставить пьяной логике капитана дальнего плавания второго ранка Козыреву.. Да и не собирался, его мало волновали особенности словообразования в немецком языке, ему нужен был лишь контакт с этим пьяницей...
Козырев, как видно, обрадовался встрече с незнакомым земляком чрезвычайно! Он буквально вцепился в Ивана и засыпал его словами. не давая буквально тому вставить слово в его речь...
– Ты представить себе не можешь, земляк, – заявил Козырев, как только убедился, что Иван не будет больше оспаривать его тезис, что швейцарцы – идиоты, – как я тут одичал среди этих олухов... Они даже по-английски говорят хреново, только по-немецки или по-французски. И еще – по-итальянски... И еще – на каком-то дурацком местном... Ретрорумынском, что ли?.. Хотя, причем тут Румыния?.. Я их не понимаю! Поверь мне, земляк! А по-русски – ни одна свинья не говорит! Кроме меня...
Хозяин кафе в это время что-то проговорил очень недовольным тоном... Козырев посмотрел на него презрительно и сказал:
– Вот что он сейчас сказал? Скажи мне на милость? Я не понял ничего... Может он меня тоже идиотом обозвал, как я его?.. И что же? Это пройдет для него безнаказанно? Так он привыкнет и станет называть меня идиотом постоянно... Нет! Это необходимо немедленно пресечь.
– Он сказал, что четвертый государственный язык называется ретороманским, – перевел Иван фразу хозяина. – А Румыния, говорит, это не Швейцария, это – Восточная Европа... И что язык там варварский по сравнению с их ретороманским...
– Вот видишь, земляк, – обиделся капитан, – он все же меня за дурака держит. Румыния, говорит – это Европа. Жопа это полная, а не Европа. Я там был... Моря нет... Двести верст побережья Каспия – это море, скажи мне на милость? Устье Дуная, заросшее болотами... Нет! я там был... Полная жопа!..
– А, что же, русских здесь нет совсем? – спросил Иван.
– Почему? Есть, но мало! Очень мало! Гораздо меньше, чем в Москве – швейцарцев...
– Странно, сказал Иван, – А я слышал, один друг мой тут отдыхает. Так тот очень поговорить любит... А может ты его видел – он еще гаванский ром пьет словно минеральную воду, бутылками...
Капитан покачал головой.
– Пью здесь только я. Но, только, ром я не пью. Я пью только коньяк... Тьфу, черт! я весь запутался в этих «тольках»... Что я хотел сказать? А-а!.. Пью я... исключительно – коньяк. Хотя у этого Вильгельма Телля...
Он снова оглянулся на хозяина кафе.
– ...не коньяк, а моча горного козла какая-то... Пойдем отсюда, земляк, я тебе другое место покажу и кое с кем из наших познакомлю...
Он встал, бросил на столик скомканную салфетку, еще раз оглянулся на продолжавшего хмуриться у двери хозяина и пробормотал:
– Эй, муфлон, запиши на мой счет!
– А куда мы идем? – спросил Иван, когда они с Козыревым двинулись вдоль парапета набережной, полого огибающей берег озера.
– Куда ж нам идти, дорогой мой! – воскликнул Козырев. – К девочкам! К Машке с Лариской! Они землякам всегда рады. Даже от денег отказываются. Не берут... Но я этим не злоупотребляю. Рад бы злоупотребить, но не могу... Приходится мне девочек употреблять по очереди... Чтобы ни одной обидно не было...
Козырев привел Ивана к небольшому аккуратному домику на окраине города. Внешне домик ничем не отличался от длинного ряда точно таких же, прилепившихся друг к другу строений под черепичной крышей, разве только немного был пооблезлее остальных – краска местами пооблупилась, а свежей никто облупившиеся места не проходил... Да еще, пожалуй камни на дорожке через газон от улицы к крыльцу дома лежали как-то неровно, кривее, чем у остальных домов... Оказалось, что здесь, на втором этаже и живут те самые девочки, о которых говорил Козырев...
Дом принадлежал племяннику начальника кантональной полиции господина Фридерика Эпиналя Клоду Камбре и на первом этаже жила его престарелая мать, пока сам племянник пропадал то в Женеве, то в Париже, устраивая свои амурные дела... Он давно бы уже продал этот дом, но в Лозанне покупателя на это барахло было не найти, а всучить кому-нибудь этот домишко в Париже Клод постоянно забывал... Оставалось только как-нибудь проиграть его в карты во время очередного посещения Монте-Карло....
Старушка, которая жила на первом этаже, уже ели ходила, но продолжала проводить целый день на ногах и проводила сутки за сутками, перебирая свои старые и совершенно уже ненужные ей вещи... Но для нее эти были вещи представляли вполне определенную жизненную ценность – там клочок материи, там пуговица, или клубочек шерсти, или старые ботиночки Клода, когда он был еще мальчиком... На второй этаж старушка не заглядывала, да и не смогла бы туда заглянуть при всем своем желании – она давно уже разучилась самостоятельно ходить по лестницам...
Машка с Лариской оказались двумя русскими проститутками, невесть каким путем зацепившимися в Швейцарии, в которой проституткам вообще зацепиться очень трудно. Впрочем, Козырев тут же сообщил, что один из их постоянных клиентов – начальник местной кантональной полиции герр майор Фридерик Эпиналь. И что только с его помощью стал возможен столь удивительный для Лозанны феномен...
Новому человеку из России Маша с Ларисой обрадовались, словно выиграли поездку на Канский фестиваль в передаче, которую смотрят только из-за проводящегося в ней конкурса... Так и они радовались Ивану, совершенно не представляя себе, чем, собственно, можно оправдать эту радость. Просто он был из страны, которую они обе покинули уже давно и успели смертельно по ней заскучать в этом швейцарском раю, от которого порой хочется просто выть волком...
Часа через два Иван знал обо всех русских, живущих в Лозанне, абсолютно все...
Сначала его несколько обескуражил тот факт, что и Маша, и Лариса уверенно утверждали, что никого, хоть отдаленно напоминающего Крестного в Лозанне нет... Только вот, Санька Козырев, их вечно пьяный капитан слегка похож, но это точно – не он...
Но потом Иван сообразил, что Крестный мог вести уединенный образ жизни, на люди не показываться, а к проституткам, и вообще, к сексу, его интерес угас уже давно... Не мудрено, что Маша и Лариса его не знали...
«Может быть, он живет в Лозанне отшельником и анахоретом?» – спросил Иван сам себя, хотя ответить и не мог бы, хотя бы потому, что не понимал толком что означает слово «анахорет», которое вдруг выползло откуда-то из глубины его памяти, а смысл его так и остался погребенным в этой самой глубине...
Ну а охранники Крестного, Василь и другие, которые, наверняка, тоже есть, они-то мужики молодые и здоровые, им без баб просто не прожить... Не друг друга же они там трахают, в местной резиденции Крестного...
Стоило Ивану спросить, часто ли бывает у них Василь, как и Маша, и Лариса разразились неудержимым хохотом... Даже Козырев захихикал, снисходительно похлопывая Ивана по плечу...
– Ну, сказанул ты, Петя! – мелко трясся он от смеха. – Ну, прямо – штанами об дорогу! Да они сами поначалу бегали за Василем, к нему не напрашивались, а он им пинка – старые, говорит, титьки висят, морщины под глазками, короче – нагнал их оттуда... Но они и здесь не пропали, а Лариска? Не пропали? Хватает вам с Машкой лозаннских мужиков? Им и такие титьки пойдут, верно? А что? Отличные титьки, скажи, Ларис!
Козырев обхватил Ларису сзади и повалил на широченную кровать, купленную с явным расчетом на групповой секс, если такая необходимость возникнет, и начал мять ее груди руками...
– Да отвали ты, нахлебник! – вяло отбивалась Лариса от объятий Козырева, еще не перестав смеяться над вопросом Ивана о Василе. – Ну, отвисли, конечно, немного... Ну, так сколько вашего брата их мне оттягивали! Они у меня еще молодцом! А Василю, тому свежачок подавай! Торчащие, чтобы сосочки кверху, и чтобы вокруг соска кружок большой был, на экране чтобы хорошо заметно было... А задок у меня хоть и хороший, словно у девочки упругий, это его не интересует, почему-то... Странный он вообще какой-то... Короче – еще тот придурок!..
– На каком экране? – не понял Иван. – Ему женщины-то зачем?
– Да ты ничего про него не знаешь, землячок! – воскликнула Маша. – Темнишь ты, что это твой знакомый. Ты выведать про Василя хочешь – где он, да как он, а нас за дур держишь... Нам с ней наплевать, зачем тебе Василь понадобился... Но рассказывать бесплатно не будем! Платишь нам с Лариской по пятьсот швейцарских франков и мы тебе выложим все, что знаем о Василе. А знаем мы все: где он, чем занимается, с кем живет, кто его охраняет и прочую муру... А чего не знаем, так и узнать не долго, за хорошие-то деньги! Так, ведь, Лариска?
«Как это – кто его охраняет? – не понял Иван. – Он же сам Крестного охраняет... Двойной кордон у Крестного, что ли?»
– Доллары устроят? – спросил Иван.
– Устроят, землячок! – воскликнула Маша. – Еще и обслужим бесплатно. Вдвоем... По высшему классу, это мы умеем...
– А мне? – подал голос Козырев.
– А тебе и так всегда бесплатно, – отрезала Маша. – А денег не получишь! Все равно пропьешь! Клиентов больше приводи, больше денег будет! Да зачем тебе деньги, Козырев?..
– Хватит базарить! – Иван все больше раздражался на то, что не понимает ситуации. – Выкладывайте, что знаете о Василе. Вот деньги.
Он достал две купюры по пятьсот долларов и положил на стол. Маша протянула руку, чтобы взять деньги, но Иван шлепнул ее по руке и сказал:
– Заработай! И если вы ничего толком мне о Василе не расскажите, то я вас... Короче, советую вам напрячь память...
Иван заметил, как хищно смотрел капитан Козырев на его бумажник и решил, что лучше быть настороже и не выпускать никого из этой троицы из поля зрения... Особенно капитана-алкоголика... Мало ли чего можно ожидать о его пьяного воображения!..
Лариса с Козыревым притихли на кровати, Маша, поглядывая изредка на них, начала говорить быстро, явно рассчитывая заработать деньги, лежащие на столе. Видно, лозаннские мужики не слишком охочи до прелестей подвядших русских проституток, дела у русских девочек явно идут не самым лучшим образом. Иван давно понял Что радость его появлению связана еще и с надеждой с его помощью поправить свое финансовое положение...
– Мы, как только сюда попали, долго работу искали, по домам ходили сначала, в прислуги хотели наняться, в дворники или, там, в няньки... Как мы здесь оказались – это долгая история, она к делу не относится... А все из-за этого мудака-алкоголика!.. Это же мой первый муж! Я за него девчонкой выскочила, увлек, собака, рассказами о дальних странах... А потом ушел в свое плавание и – поминай как звали... Даже денег мне е оставил... Пришлось самой зарабатывать... Он приехал, посмотрел на меня, а я уже самая настоящая проститутка и жизнь такая мне гораздо больше нравится, чем на заводе корячиться. Лучше я в постели покорячусь... Так этот подлец со мной развелся, а сам стал мне клиентов подыскивать... Потом с Лариской познакомились, вместе стали работать... Вместе как-то веселей, да и заказы часто поступают на двух сразу... Так вот этот придурок однажды прибегает к нам и с порога начинает орать, что его нашел какой-то старый дружок, которого он кинул во время плавания не о в Каире, не то в Калькутте, не помню я, что ему нужно срочно из России бежать... А он говорит – поехали со мной... Помните, говорит, министра гражданской авиации обслуживали у него дома во время банкета? Так вот он до сих пор с нами не расплатился и предлагает, скотина, организовать мне визу и билет в Швейцарию... Если со мной поедете, он и вам бумажки оформит... Ну, мы, как дуры, и поехали с ним... На свою-то голову приключений искать...
Она мотнула головой в сторону Козырева, уже полезшего Ларисе под юбку...
– Он нас сюда притащил, под начальника полиции подстелил. Этот самый Фридерик, герр майор Эпиналь, разрешил нам с Лариской остаться в Лозанне... А денег-то так и нет! Работа нужна. Вот и помотались... Только русских здесь не берет никто... Не любят здесь русских, ворами считают и проститутками... Правильно, в общем-то, считают... Ну, однажды приходит этот нахлебник, говорит, всё, девки, нашел вам работу. В порнографическом фильме будете сниматься, у одного русского, он студию здесь держит... Не совсем здесь, а недалеко отсюда, в Монтрё, тоже на берегу озера, к востоку отсюда... Там городок поменьше, чем Лозанна, раза, примерно, в три. Народ в Монтрё нелюбопытный живет... В чужую жизнь никто не лезет... Так вот Козырев говорит, ему, русскому этому, девушки нужны для съемок... Девушками, конечно, нас не назовешь, обеим по двадцать пять уже... И сниматься нам приходилось только на панели... Но почему бы не попробовать?.. Шанс-то какой-никакой у нас всегда есть... Поехали с Лариской в Монтрё...
Маша говорила монотонно, ровным голосом. Ивану показалось, что делает это она нарочно, словно пытается усыпить его, но совершенно не понимал, – зачем ей, собственно, это нужно? – Не знаю, кем этот Василь был в России, говорят, он авторитет какой-то... Но здесь он живет, как... Ну, я не знаю, как... Как хочет, так и живет... Купил старинный замок на берегу Женевского озера, напичкал его охраной, и студию там у себя устроил – порнофильмы снимает... Нам-то с Ларкой насрать – порно, так порно, лишь бы деньги платили... А деньги хорошие обещали... Может быть этот Василек в России и авторитетом был, а по мне – так был он козлом – козлом и остался!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20