Донер веттер! Ихь вайс нихьт дизер швайнише шпрахе! Яволь! Я... хотель! О, майн гот! Ихь хотель разговаривъать с хозяин дизер хаус! Мосье Василь! Найн! Герр Василь! Ихь хабе медхен! Филе шонише медхен! Битте! Зихь! Дизер бильд... Смотритъе! Битте!
Иван нес эту околесицу на немецко-русском языковом винегрете и совал охраннику набор открыток, который он полчаса назад купил в лозаннском железнодорожном вокзале – единственном месте в городе, где разрешена муниципалитетом продажа эротической литературы и другой подобной печатной продукции.
На открытках полуголые девицы позировали в самых неестественных позах...
Иван еще проконсультировался у Козырева, не Василь ли производит это картинки... Козырев клялся и божился, что Василь специализируется только на видеофильмах и открытками не интересуется... Вряд ли он когда-нибудь видел фотографии этих девиц.
Охранник растерянно покрутил открытки в руках, почесал в затылке...
– Ты кого привез? – спросил он у Козырева. – Что за мудак? Чего он хочет?
– Он к Василю хочет, – ответил Козырев неестественным от волнения голосом. – Товар у него... Только говорит он хреново по здешнему. А английский вообще не знает... Из Швеции он...
И он кивнул на открытки, которые охранник держал в руках...
Тот еще раз посмотрел на фотографии полуголых девиц, потом на Ивана и сказал:
– Ждите, сейчас доложу...
Вернулся он через пять минут не один, а с еще одним накаченным жлобом, который заставил Ивана поднять руки, прохлопал его по карманам и, не обнаружив у него оружия, кивнул им обоим, сказав Козыреву:
– Пойдешь с ним. Переводить будешь...
Козырева он, как и предполагала Маша, обыскивать не стал...
Охранник повел их по выщербленным ступеням каменной лестницы на второй этаж...
Пока он возился с бронированной дверью, набирая код на табло, Иван сунул руку в карман к Козыреву и переложил в карманы своего пиджака два «макаровых»... Привычная тяжесть пистолетов окончательно уверила Ивана, что ситуация полностью в его руках и все у него получится... Вот только сомнения, что крестный здесь, в замке, все усиливались и усиливались...
Василь принял их в просторном кабинете, больше похожим на мрачное подземелье. Каменные стены сводом сходились над головой на очень большой высоте, и если бы не клочки чистого голубого неба, которые проглядывали в длинные и узкие окна зала, можно было подумать, что находишься в огромном подвале.
Посредине, прямо под висящей на длинной и массивной цепи люстрой, стоял грубый деревянный стол, за которым сидел сам Василь.
Он оказался в меру толстым очень прилично одетым господином лет сорока. В руках он вертел фужер с красным вином и внимательно разглядывал вошедших. Вернее, разглядывал он одного Ивана.
На Козырева он метнул мимолетный взгляд и больше на него внимания не обращал, не отрывая пристальных глаз от Ивана...
– Кого ты мне привел, старый алкоголик? – спросил он, не глядя на Козырева, спокойным и уверенным тоном. – Я же приказал тебе меня по пустякам не беспокоить... Мне нужны артистки... Женщины. Молодые красивые женщины с красивыми телами, а не мужики... Мужиков у меня у самого – полон замок! Выбирай любого, какой понравится. Мне нужны только девушки... Свежие молодые девушки, сколько раз это тебе объяснять?..
Василь вздохнул, укоризненно глядя на Ивана, хотя обращался со своей тирадой только что не к нему, а к капитану Козыреву...
– Из Швеции он... – забормотал Козырев. – Товар у него... Он мне фотографии показывал... Мне бы комиссионные со сделки.
– Останься! – неожиданно резко крикнул он охраннику, который хотел выйти из зала. – Я тебя еще не отпускал... И следи за ними в оба... Они хотели меня видеть? Пожалуйста! Смотрите!
Василь откинулся в своем деревянном кресле с высокой прямой спинкой, сильно смахивающем на трон, и поманил Ивана пальцем.
– Ты, швед! Иди сюда. И говори сразу, зачем ты хотел ко мне проникнуть? Ты думал, я клюну на твои дешевые французские фотки, которые в Швейцарии продают на каждом вокзале? Наглец!..
Василь швырнул пачку фотографий Ивану в лицо. Вспышка ярости взорвалась в мозгу Ивана слепящим светом фонарика его чеченского хозяина, когда тот входил среди ночи в сарай к своим рабом-гладиаторам убедиться, что они не порвали свои цепи...
Прежде, чем первая открытка коснулась пола, Иван выхватил оба пистолета и трижды выстрелил... Он не понимал, зачем он это делает и куда стреляет. Руки сами делали все автоматически...
Охранник с дырой во лбу повалился у двери на пол не успев даже поднять автомат для выстрела, а Василь в жался в свое кресло и лихорадочно нашаривал кнопку тревоги под крышкой стола...
– Руки на стол! – крикнул Иван и, не целясь, выстрелил еще раз.
Пуля оторвала пуговицу от рубашки на правом плече Василя. Он быстро выдернул правую руку из-под стола и положил ее на стол перед собой рядом с левой, прижав обе руки ладонями к дереву...
Теперь Иван увидел, куда попали пули еще двух его выстрелов. Одной он разбил фужер с вином и на столе осталась стоять только длинная тонкая стеклянная ножка. Вторая сделала аккуратную дырку в спинке кресла, точно над головой Василя...
– Ты покойник! – прохрипел Василь. – Тебе отсюда не выбраться... Ты попал, ты понимаешь это? У меня тридцать человек охраны...
– Двадцать девять, – поправил его Иван, кивнув на лежащий у дверей труп охранника.
– Я позвоню Фридерику, майору Эпиналю! Тебя арестуют, как только ты выйдешь из замка! – продолжал хрипеть Василь, не замечая, что противоречит сам себе. – Тебя будут искать по всему миру, пока не убьют... Ты сам залез в эту ловушку...
– В эту крысиную нору, ты хотел сказать? – перебил его Иван. – Терпеть не могу крыс! Они мне так надоели, когда бегали по моему телу и пытались отгрызть от него кусочек, хотя я был еще жив. И жив до сих пор, как видишь... Таких тараканов как ты я никогда не убивал прежде, они мне просто не попадались на пути. Ты будешь первым... Сначала я отстрелю тебе уши...
Прежде чем Василь успел пошевелиться, Иван сделал два выстрела и хозяин замка вскрикнув, схватился обеими руками за уши.
– Руки на стол! – крикнул опять Иван.
Василь послушно опустил руки. По его щекам текли струйки крови из простреленных ушей, кровь капала со щек на его рубашку...
– Чего ты хочешь? – спросил он задавленным голосом. – Я тебя не знаю... Кто ты такой? Я дам тебе денег. Много денег...
Козырев, который при первом выстреле Ивана забился куда-то в угол, что-то сдавленно пискнул, обращая на себя внимание.... Иван усмехнулся.
– Эй, Козырев, сколько тебе нужно денег? – спросил он.
– Э-э-э, – растерялся тот. – Сто тысяч! Нет! Сто пятьдесят!
– Выпиши ему чек на сто пятьдесят тысяч долларов, – сказал Иван.
Василь заскрипел пером по чековой книжке.
– А тебе? Сколько нужно тебе? – торопливо спросил он. – Назови сумму!
– Мне нужны не деньги, – сказал Иван. – Деньги меня не интересуют...
Козырев осторожно приблизился к столу и, выхватив чек из пальцев Василя, вновь метнулся в свой угол, подальше от сидящего под прицелом Василя...
– Что? Что тебе нужно? – засуетился Василь. – Камушки? У меня есть камушки – много камушков чистой воды! Не хочешь? Наркотики? Девочек? Хочешь девочек? Я отдам их тебе всех! Они все будут твои... И ты можешь делать с ними все, что хочешь... Они будут ласкать тебя, а ты можешь приказывать им все, что угодно... Ты будешь гладить их упругие груди, а они будут улыбаться тебе ласково и призывно... Ты, наверное, представить себе не можешь, как приятно гладить их ласковые мохнатки, проваливаясь пальцами в горячие влажные отверстия, ждущие твоего члена! Они все будут хотеть тебя, как сейчас они хотят меня! И ты их захочешь тоже! Их всех сразу! И будешь наслаждаться ими каждый день!.. Ты будешь вкладывать камушки между их горячих и влажных, сочащихся желанием губ и вылизывать их оттуда языком... Я всегда, всегда кончаю, когда мне, наконец, удается достать камушек из мохнатки!..
Иван с удивлением смотрел на Василя. Тот, словно позабыл о том, что на него наставлено два ствола, что уши у него прострелены, а у двери валяется труп его охранника, застреленного Иваном.
Глаза его затуманились и подернулись какой-то расплывчатой пеленой. Рот приоткрылся, язык делал странные движения, словно, действительно, Василь лизал женщину между ног...
Он закатил глаза и начал делать конвульсивные движения бедрами, словно трахал кого-то...
Иван посмотрел на Козырева в полном недоумении. Впервые он видел человека, который забыл о своей смерти, хотя она стояла совсем рядом с ним...
Козырев, судорожно сжимая в руке чек, выписанный Василем, пожал плечами и красноречиво покрутил пальцем у виска...
Василь издал протяжный стон и сполз на своем кресле так, что видна была только его голова и руки, лежащие сверху на крышке.
Глаза его открылись и он посмотрел на Ивана так, словно видео его впервые...
– Чего ты хочешь? – спросил он вяло и безразлично. – Скажи мне, чего ты хочешь, швед?
– Я ищу человека по имени Крестный, – сказал Иван. – Если ты когда-нибудь жил в Москве, ты должен был слышать это имя...
– Я слышал о Крестном, – неожиданно для Ивана сказал Василь.
Иван напрягся, но следующая фраза Василя заставила его расслабиться.
– Я слышал, что это он убил Белоглазова... Там, в России... Об этом сообщали в газетах и рассказывал мне начальник кантональной полиции, майор Эпиналь... Почему ты ищешь Крестного здесь?
– Потому что мне сказали, что он прячется у тебя, – ответил Иван.
– Крестный? – переспросил Василь. – Прячется? От кого?
– От меня, – сказал Иван и вздохнул.
Все происходящее казалось ему уже ненужной суетой, лишенной главной цели... Крестного здесь нет и никогда не было.
Никитин обманул его. Специально отправил подальше от Москвы, чтобы самому разобраться с Крестным... Еще, наверное и хвостом Ивана наградил! Когда Иван спрыгнул с поезда, от хвоста он наверняка оторвался, но если человеку известен адрес, по которому Ивана отправили за мнимым Крестным, шпик неизбежно появится в Лозанне и даже здесь – окало резиденции Василя, чтобы вновь сесть ему на хвост и сообщать в Москву обо всех действиях Ивана...
Ну, что ж! Посмотрим еще, кто в конце концов останется в дураках!
Василь впервые посмотрел на Ивана с уважением. Человек, от которого прячется московская легенда, сам всесильный Крестный, не мог не вызывать у Василя самого искреннего уважения...
Когда Василь заговорил, тон его заметно поменялся. Теперь он уже не угрожал, не пытался купить Ивана, он просил, он объяснял, он оправдывался...
– Я, действительно, ничего не знаю о Крестном, – сказал Василь. – Я слишком мелкая мошка, чтобы он имел со мной дело... Я хотел всю жизнь только одного, уехать из России и забиться куда-нибудь в тихий уголок, где никто не помешает мне... делать все, что я хочу! Я хочу не так уж много... Я просто больной человек, который знает о своей болезни... Но у меня нет сил этому сопротивляться... Стоит мне подумать о моих девочках, об их мохнатых зверьках, прячущихся между ног от мужских взглядов, я не могу сопротивляться тому, что поднимается во мне сладкой волной...
Дальше Иван не слушал.
– Я тебя вылечу... – сказал он и выстрелил Василю в переносицу.
Тот дернулся и застыл за столом, так и не убрав руки со столешницы из грубого дерева. Мечтательная сладострастная улыбка навечно застыла на его лице...
Его болезнь прекратилась одновременно с его жизнью.
Козырев заскребся в углу и подал голос.
– Хорошо бы оказаться где-нибудь поблизости от Лозаннского муниципального банка раньше, чем его управляющему станет известно о смерти его клиента, – сказал бывший капитан дальнего плавания и кивнул на развалившегося за столом Василя.
Иван вспомнил, как их вел охранник по замку к кабинету Василя.
Они прошли по каменной лестнице на второй этаж, затем миновали небольшое помещение, где пятеро охранников резались в карты и еще через небольшой коридорчик – каморку, в которой сидел какой-то худой и долговязый охранник, скорее всего – что-то вроде секретаря Василя.
Потом еще один очень длинный коридор и они уперлись в дверь перед которой теперь стояли с другой стороны в кабинете хозяина замка...
Теперь уже – бывшего хозяина.
«Один, пять и еще один у двери в замок, – прикинул Иван. – При благоприятном стечении обстоятельcтв мне нужно будет убить всего семь человек... При неблагоприятном – двадцать девять... Я уже сделал...
Он на мгновение напряг память.
...Уже семь выстрелов... Двух пистолетов мне явно не хватит.»
Он поверил магазины своих «макаров» и один из них спрятал в карман, а другой зарядил полностью. Затем взял автомат охранника, труп которого загораживал дверь, а в кармане у него нашел запасной магазин. Это сильно улучшило его настроение.
– Пошли! – скомандовал он Козыреву, который хоть и был сейчас лишней обузой, в дальнейшем мог сильно пригодиться – когда пойдет игра с Никитиным и Ивану понадобится свой человек в Лозанне...
Но прежде всего нужно было выбраться из замка. Иван приоткрыл дверь и осторожно выглянул в каменный коридор. Там никого не было, не слышно было никаких признаков поднявшейся в замке тревоги. Толстые каменные стены надежно скрадывали и выстрелы и крики...
От мрачных, истертых временем камней, из которой были сложены стены, веяло каким-то очень близким Ивану настроением...
«Наверное, эти стены видели на своем веку много смертей и боли, – подумал Иван. – От них словно исходит запах, который кружит мне голову, словно стакан водки!.. Хотел бы я жить лет четыреста-пятьсот назад, чтобы мне каждую секунду угрожала опасность и я каждое мгновение готов был убить своего противника! Впрочем, я так и живу сейчас... Я готов! Смерть – моя Женщина! Боль – моя Сестра!.. Вот место для меня – этот замок впитавший в себя запах крови и страдания... Я бы поселился здесь и дышал этим воздухом смерти, который наполняет его... Боль и Смерть! Вот моя жизнь... Я должен убить Крестного! Я должен убить Крестного... Я должен это сделать, иначе я превращусь в вечного убийцу, который рыщет по свету в поисках тени человека, уже убитого другим! Вот что приготовил мне Никитин, отослав сюда, подальше от Москвы, а сам в это время охотится на Крестного! Если я его не убью, я никогда не сумею обрести покой и смерть! Я не смогу умереть, даже если захочу этого... Хочу ли я умереть сейчас? Нет! Только не с сейчас! Пока жив Крестный, я не могу умереть! Я должен его убить! Я возвращаюсь в Москву!..»
Едва Иван вывернул из-за угла с автоматом на шее и пистолетом в руке, очкастый секретарь судорожно дернул головой, взглянув на него, и успел сделать два движения, причем первое из них было ошибочным...
Его правая рука дернулась сначала к пистолету, который лежал справа от него на крышке стола, а потом, изменив направление своего движения, попыталась нажать на красную кнопку тревоги, расположенную еще правее на столе, но бессильно упала на половине пути, перебитая пулей из пистолета Ивана...
Третьего движения секретарь сделать не сумел, даже если и собирался его сделать. За доли секунды Иван оказался рядом с ним, и его средний палец правой руки воткнулся очкарику в горло. Он захрипел и повалился со стула на каменный пол.
Иван тщательно вытер кровь с пальца о полу его пиджака, сложил пальцы правой руки в кулак, выставив вперед и вверх средний палец, и показал получившуюся комбинацию капитану Козыреву...
– Теперь ты понял, капитан, что означают эти слова: «Фак ю!»?..
Бледный как смерть Козырев не мог произнести ни слова, он только кивал головой, как заводная кукла и что-то сипло хрипел от страха...
Выскочивших на звук выстрела в коридор охранников Иван встретил короткими очередями из автомата...
Он мог, конечно попытаться уложить их всех одной длинной очередью. Но знал, что избранная им тактика гораздо эффективнее.
При стрельбе из расчета «одна пуля – один труп» возможно влияние слишком многих непредсказуемых факторов., – чужое, непристрелянное оружие, непредсказуемость поведения охранников, который могли струсить и побежать назад – из-под выстрелов Ивана, вместо того, чтобы бежать навстречу своей смерти, Наконец, неизвестно – высок ли уровень их профессиональной подготовки – ведь любому профессионалу известно, что сложнее всего вести бой с новичком, дилетантом, именно в силу того, что его действия непредсказуемы и нелогичны, тогда как действия профессионального противника можно просчитать, предвидеть и подготовиться к ним. Профессионал логичен и потому – уязвим.
Поэтому Иван стрелял короткими очередями, из расчета – одна очередь – один выведенный из строя противник... Его многочисленная практика не раз доказывала ему, что это – самая надежная тактика ведения боя во внутреннем помещении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Иван нес эту околесицу на немецко-русском языковом винегрете и совал охраннику набор открыток, который он полчаса назад купил в лозаннском железнодорожном вокзале – единственном месте в городе, где разрешена муниципалитетом продажа эротической литературы и другой подобной печатной продукции.
На открытках полуголые девицы позировали в самых неестественных позах...
Иван еще проконсультировался у Козырева, не Василь ли производит это картинки... Козырев клялся и божился, что Василь специализируется только на видеофильмах и открытками не интересуется... Вряд ли он когда-нибудь видел фотографии этих девиц.
Охранник растерянно покрутил открытки в руках, почесал в затылке...
– Ты кого привез? – спросил он у Козырева. – Что за мудак? Чего он хочет?
– Он к Василю хочет, – ответил Козырев неестественным от волнения голосом. – Товар у него... Только говорит он хреново по здешнему. А английский вообще не знает... Из Швеции он...
И он кивнул на открытки, которые охранник держал в руках...
Тот еще раз посмотрел на фотографии полуголых девиц, потом на Ивана и сказал:
– Ждите, сейчас доложу...
Вернулся он через пять минут не один, а с еще одним накаченным жлобом, который заставил Ивана поднять руки, прохлопал его по карманам и, не обнаружив у него оружия, кивнул им обоим, сказав Козыреву:
– Пойдешь с ним. Переводить будешь...
Козырева он, как и предполагала Маша, обыскивать не стал...
Охранник повел их по выщербленным ступеням каменной лестницы на второй этаж...
Пока он возился с бронированной дверью, набирая код на табло, Иван сунул руку в карман к Козыреву и переложил в карманы своего пиджака два «макаровых»... Привычная тяжесть пистолетов окончательно уверила Ивана, что ситуация полностью в его руках и все у него получится... Вот только сомнения, что крестный здесь, в замке, все усиливались и усиливались...
Василь принял их в просторном кабинете, больше похожим на мрачное подземелье. Каменные стены сводом сходились над головой на очень большой высоте, и если бы не клочки чистого голубого неба, которые проглядывали в длинные и узкие окна зала, можно было подумать, что находишься в огромном подвале.
Посредине, прямо под висящей на длинной и массивной цепи люстрой, стоял грубый деревянный стол, за которым сидел сам Василь.
Он оказался в меру толстым очень прилично одетым господином лет сорока. В руках он вертел фужер с красным вином и внимательно разглядывал вошедших. Вернее, разглядывал он одного Ивана.
На Козырева он метнул мимолетный взгляд и больше на него внимания не обращал, не отрывая пристальных глаз от Ивана...
– Кого ты мне привел, старый алкоголик? – спросил он, не глядя на Козырева, спокойным и уверенным тоном. – Я же приказал тебе меня по пустякам не беспокоить... Мне нужны артистки... Женщины. Молодые красивые женщины с красивыми телами, а не мужики... Мужиков у меня у самого – полон замок! Выбирай любого, какой понравится. Мне нужны только девушки... Свежие молодые девушки, сколько раз это тебе объяснять?..
Василь вздохнул, укоризненно глядя на Ивана, хотя обращался со своей тирадой только что не к нему, а к капитану Козыреву...
– Из Швеции он... – забормотал Козырев. – Товар у него... Он мне фотографии показывал... Мне бы комиссионные со сделки.
– Останься! – неожиданно резко крикнул он охраннику, который хотел выйти из зала. – Я тебя еще не отпускал... И следи за ними в оба... Они хотели меня видеть? Пожалуйста! Смотрите!
Василь откинулся в своем деревянном кресле с высокой прямой спинкой, сильно смахивающем на трон, и поманил Ивана пальцем.
– Ты, швед! Иди сюда. И говори сразу, зачем ты хотел ко мне проникнуть? Ты думал, я клюну на твои дешевые французские фотки, которые в Швейцарии продают на каждом вокзале? Наглец!..
Василь швырнул пачку фотографий Ивану в лицо. Вспышка ярости взорвалась в мозгу Ивана слепящим светом фонарика его чеченского хозяина, когда тот входил среди ночи в сарай к своим рабом-гладиаторам убедиться, что они не порвали свои цепи...
Прежде, чем первая открытка коснулась пола, Иван выхватил оба пистолета и трижды выстрелил... Он не понимал, зачем он это делает и куда стреляет. Руки сами делали все автоматически...
Охранник с дырой во лбу повалился у двери на пол не успев даже поднять автомат для выстрела, а Василь в жался в свое кресло и лихорадочно нашаривал кнопку тревоги под крышкой стола...
– Руки на стол! – крикнул Иван и, не целясь, выстрелил еще раз.
Пуля оторвала пуговицу от рубашки на правом плече Василя. Он быстро выдернул правую руку из-под стола и положил ее на стол перед собой рядом с левой, прижав обе руки ладонями к дереву...
Теперь Иван увидел, куда попали пули еще двух его выстрелов. Одной он разбил фужер с вином и на столе осталась стоять только длинная тонкая стеклянная ножка. Вторая сделала аккуратную дырку в спинке кресла, точно над головой Василя...
– Ты покойник! – прохрипел Василь. – Тебе отсюда не выбраться... Ты попал, ты понимаешь это? У меня тридцать человек охраны...
– Двадцать девять, – поправил его Иван, кивнув на лежащий у дверей труп охранника.
– Я позвоню Фридерику, майору Эпиналю! Тебя арестуют, как только ты выйдешь из замка! – продолжал хрипеть Василь, не замечая, что противоречит сам себе. – Тебя будут искать по всему миру, пока не убьют... Ты сам залез в эту ловушку...
– В эту крысиную нору, ты хотел сказать? – перебил его Иван. – Терпеть не могу крыс! Они мне так надоели, когда бегали по моему телу и пытались отгрызть от него кусочек, хотя я был еще жив. И жив до сих пор, как видишь... Таких тараканов как ты я никогда не убивал прежде, они мне просто не попадались на пути. Ты будешь первым... Сначала я отстрелю тебе уши...
Прежде чем Василь успел пошевелиться, Иван сделал два выстрела и хозяин замка вскрикнув, схватился обеими руками за уши.
– Руки на стол! – крикнул опять Иван.
Василь послушно опустил руки. По его щекам текли струйки крови из простреленных ушей, кровь капала со щек на его рубашку...
– Чего ты хочешь? – спросил он задавленным голосом. – Я тебя не знаю... Кто ты такой? Я дам тебе денег. Много денег...
Козырев, который при первом выстреле Ивана забился куда-то в угол, что-то сдавленно пискнул, обращая на себя внимание.... Иван усмехнулся.
– Эй, Козырев, сколько тебе нужно денег? – спросил он.
– Э-э-э, – растерялся тот. – Сто тысяч! Нет! Сто пятьдесят!
– Выпиши ему чек на сто пятьдесят тысяч долларов, – сказал Иван.
Василь заскрипел пером по чековой книжке.
– А тебе? Сколько нужно тебе? – торопливо спросил он. – Назови сумму!
– Мне нужны не деньги, – сказал Иван. – Деньги меня не интересуют...
Козырев осторожно приблизился к столу и, выхватив чек из пальцев Василя, вновь метнулся в свой угол, подальше от сидящего под прицелом Василя...
– Что? Что тебе нужно? – засуетился Василь. – Камушки? У меня есть камушки – много камушков чистой воды! Не хочешь? Наркотики? Девочек? Хочешь девочек? Я отдам их тебе всех! Они все будут твои... И ты можешь делать с ними все, что хочешь... Они будут ласкать тебя, а ты можешь приказывать им все, что угодно... Ты будешь гладить их упругие груди, а они будут улыбаться тебе ласково и призывно... Ты, наверное, представить себе не можешь, как приятно гладить их ласковые мохнатки, проваливаясь пальцами в горячие влажные отверстия, ждущие твоего члена! Они все будут хотеть тебя, как сейчас они хотят меня! И ты их захочешь тоже! Их всех сразу! И будешь наслаждаться ими каждый день!.. Ты будешь вкладывать камушки между их горячих и влажных, сочащихся желанием губ и вылизывать их оттуда языком... Я всегда, всегда кончаю, когда мне, наконец, удается достать камушек из мохнатки!..
Иван с удивлением смотрел на Василя. Тот, словно позабыл о том, что на него наставлено два ствола, что уши у него прострелены, а у двери валяется труп его охранника, застреленного Иваном.
Глаза его затуманились и подернулись какой-то расплывчатой пеленой. Рот приоткрылся, язык делал странные движения, словно, действительно, Василь лизал женщину между ног...
Он закатил глаза и начал делать конвульсивные движения бедрами, словно трахал кого-то...
Иван посмотрел на Козырева в полном недоумении. Впервые он видел человека, который забыл о своей смерти, хотя она стояла совсем рядом с ним...
Козырев, судорожно сжимая в руке чек, выписанный Василем, пожал плечами и красноречиво покрутил пальцем у виска...
Василь издал протяжный стон и сполз на своем кресле так, что видна была только его голова и руки, лежащие сверху на крышке.
Глаза его открылись и он посмотрел на Ивана так, словно видео его впервые...
– Чего ты хочешь? – спросил он вяло и безразлично. – Скажи мне, чего ты хочешь, швед?
– Я ищу человека по имени Крестный, – сказал Иван. – Если ты когда-нибудь жил в Москве, ты должен был слышать это имя...
– Я слышал о Крестном, – неожиданно для Ивана сказал Василь.
Иван напрягся, но следующая фраза Василя заставила его расслабиться.
– Я слышал, что это он убил Белоглазова... Там, в России... Об этом сообщали в газетах и рассказывал мне начальник кантональной полиции, майор Эпиналь... Почему ты ищешь Крестного здесь?
– Потому что мне сказали, что он прячется у тебя, – ответил Иван.
– Крестный? – переспросил Василь. – Прячется? От кого?
– От меня, – сказал Иван и вздохнул.
Все происходящее казалось ему уже ненужной суетой, лишенной главной цели... Крестного здесь нет и никогда не было.
Никитин обманул его. Специально отправил подальше от Москвы, чтобы самому разобраться с Крестным... Еще, наверное и хвостом Ивана наградил! Когда Иван спрыгнул с поезда, от хвоста он наверняка оторвался, но если человеку известен адрес, по которому Ивана отправили за мнимым Крестным, шпик неизбежно появится в Лозанне и даже здесь – окало резиденции Василя, чтобы вновь сесть ему на хвост и сообщать в Москву обо всех действиях Ивана...
Ну, что ж! Посмотрим еще, кто в конце концов останется в дураках!
Василь впервые посмотрел на Ивана с уважением. Человек, от которого прячется московская легенда, сам всесильный Крестный, не мог не вызывать у Василя самого искреннего уважения...
Когда Василь заговорил, тон его заметно поменялся. Теперь он уже не угрожал, не пытался купить Ивана, он просил, он объяснял, он оправдывался...
– Я, действительно, ничего не знаю о Крестном, – сказал Василь. – Я слишком мелкая мошка, чтобы он имел со мной дело... Я хотел всю жизнь только одного, уехать из России и забиться куда-нибудь в тихий уголок, где никто не помешает мне... делать все, что я хочу! Я хочу не так уж много... Я просто больной человек, который знает о своей болезни... Но у меня нет сил этому сопротивляться... Стоит мне подумать о моих девочках, об их мохнатых зверьках, прячущихся между ног от мужских взглядов, я не могу сопротивляться тому, что поднимается во мне сладкой волной...
Дальше Иван не слушал.
– Я тебя вылечу... – сказал он и выстрелил Василю в переносицу.
Тот дернулся и застыл за столом, так и не убрав руки со столешницы из грубого дерева. Мечтательная сладострастная улыбка навечно застыла на его лице...
Его болезнь прекратилась одновременно с его жизнью.
Козырев заскребся в углу и подал голос.
– Хорошо бы оказаться где-нибудь поблизости от Лозаннского муниципального банка раньше, чем его управляющему станет известно о смерти его клиента, – сказал бывший капитан дальнего плавания и кивнул на развалившегося за столом Василя.
Иван вспомнил, как их вел охранник по замку к кабинету Василя.
Они прошли по каменной лестнице на второй этаж, затем миновали небольшое помещение, где пятеро охранников резались в карты и еще через небольшой коридорчик – каморку, в которой сидел какой-то худой и долговязый охранник, скорее всего – что-то вроде секретаря Василя.
Потом еще один очень длинный коридор и они уперлись в дверь перед которой теперь стояли с другой стороны в кабинете хозяина замка...
Теперь уже – бывшего хозяина.
«Один, пять и еще один у двери в замок, – прикинул Иван. – При благоприятном стечении обстоятельcтв мне нужно будет убить всего семь человек... При неблагоприятном – двадцать девять... Я уже сделал...
Он на мгновение напряг память.
...Уже семь выстрелов... Двух пистолетов мне явно не хватит.»
Он поверил магазины своих «макаров» и один из них спрятал в карман, а другой зарядил полностью. Затем взял автомат охранника, труп которого загораживал дверь, а в кармане у него нашел запасной магазин. Это сильно улучшило его настроение.
– Пошли! – скомандовал он Козыреву, который хоть и был сейчас лишней обузой, в дальнейшем мог сильно пригодиться – когда пойдет игра с Никитиным и Ивану понадобится свой человек в Лозанне...
Но прежде всего нужно было выбраться из замка. Иван приоткрыл дверь и осторожно выглянул в каменный коридор. Там никого не было, не слышно было никаких признаков поднявшейся в замке тревоги. Толстые каменные стены надежно скрадывали и выстрелы и крики...
От мрачных, истертых временем камней, из которой были сложены стены, веяло каким-то очень близким Ивану настроением...
«Наверное, эти стены видели на своем веку много смертей и боли, – подумал Иван. – От них словно исходит запах, который кружит мне голову, словно стакан водки!.. Хотел бы я жить лет четыреста-пятьсот назад, чтобы мне каждую секунду угрожала опасность и я каждое мгновение готов был убить своего противника! Впрочем, я так и живу сейчас... Я готов! Смерть – моя Женщина! Боль – моя Сестра!.. Вот место для меня – этот замок впитавший в себя запах крови и страдания... Я бы поселился здесь и дышал этим воздухом смерти, который наполняет его... Боль и Смерть! Вот моя жизнь... Я должен убить Крестного! Я должен убить Крестного... Я должен это сделать, иначе я превращусь в вечного убийцу, который рыщет по свету в поисках тени человека, уже убитого другим! Вот что приготовил мне Никитин, отослав сюда, подальше от Москвы, а сам в это время охотится на Крестного! Если я его не убью, я никогда не сумею обрести покой и смерть! Я не смогу умереть, даже если захочу этого... Хочу ли я умереть сейчас? Нет! Только не с сейчас! Пока жив Крестный, я не могу умереть! Я должен его убить! Я возвращаюсь в Москву!..»
Едва Иван вывернул из-за угла с автоматом на шее и пистолетом в руке, очкастый секретарь судорожно дернул головой, взглянув на него, и успел сделать два движения, причем первое из них было ошибочным...
Его правая рука дернулась сначала к пистолету, который лежал справа от него на крышке стола, а потом, изменив направление своего движения, попыталась нажать на красную кнопку тревоги, расположенную еще правее на столе, но бессильно упала на половине пути, перебитая пулей из пистолета Ивана...
Третьего движения секретарь сделать не сумел, даже если и собирался его сделать. За доли секунды Иван оказался рядом с ним, и его средний палец правой руки воткнулся очкарику в горло. Он захрипел и повалился со стула на каменный пол.
Иван тщательно вытер кровь с пальца о полу его пиджака, сложил пальцы правой руки в кулак, выставив вперед и вверх средний палец, и показал получившуюся комбинацию капитану Козыреву...
– Теперь ты понял, капитан, что означают эти слова: «Фак ю!»?..
Бледный как смерть Козырев не мог произнести ни слова, он только кивал головой, как заводная кукла и что-то сипло хрипел от страха...
Выскочивших на звук выстрела в коридор охранников Иван встретил короткими очередями из автомата...
Он мог, конечно попытаться уложить их всех одной длинной очередью. Но знал, что избранная им тактика гораздо эффективнее.
При стрельбе из расчета «одна пуля – один труп» возможно влияние слишком многих непредсказуемых факторов., – чужое, непристрелянное оружие, непредсказуемость поведения охранников, который могли струсить и побежать назад – из-под выстрелов Ивана, вместо того, чтобы бежать навстречу своей смерти, Наконец, неизвестно – высок ли уровень их профессиональной подготовки – ведь любому профессионалу известно, что сложнее всего вести бой с новичком, дилетантом, именно в силу того, что его действия непредсказуемы и нелогичны, тогда как действия профессионального противника можно просчитать, предвидеть и подготовиться к ним. Профессионал логичен и потому – уязвим.
Поэтому Иван стрелял короткими очередями, из расчета – одна очередь – один выведенный из строя противник... Его многочисленная практика не раз доказывала ему, что это – самая надежная тактика ведения боя во внутреннем помещении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20