— Вы спрашивали его, зачем он взял Бразнаир?
— Да, спрашивали, — тихо сказала Мелисенда, — и он поведал нам свою историю. Правда, она не полна. Я думаю, что благородство помешало ему рассказать ее целиком…
— Благородство?
— По-моему, в историю замешана женщина. Сам Талискер ничего не сказал об этом… Йиска вздохнул.
— Я вернул вас в мир, чтобы вы затем убили моих друзей? Это моя награда? Да если бы Талискер не привел меня сюда и не отдал Бразнаир, вы бы так и остались каменными изваяниями. Обычно я не требую платы за свою помощь, но вы, ребята, мне задолжали. Имейте в виду!
— Мы помним. И тем не менее Странник должен быть наказан. Йиска не выдержал: вскочил с места, сгреб Вердуса за ворот и встряхнул его.
— Он же спас вас! Как ты не можешь понять, глупый старый пень?
— Йиска! Йиска! — Мелисенда пыталась остановить его. Ее ноготки, острые, как кошачьи когти, вонзились ему в плечо.
— Это просто смешно! Совет не вправе его судить…
— Ты не понимаешь, Йиска. То, что он забрал у нас… это крайне важный предмет. Жизненно необходимый для сохранения культуры сидов. Его нельзя было уносить из мира…
— Ладно, согласен. Его народ много чего украл у нас, индейцев. Нашу землю, реликвии, церемониальные одежды, маски, предметы ткачества… И не с благими целями, а для того, чтобы поместить в музеи. Будто бы это дает другим людям возможность лучше понимать нас… Чушь! А наша земля? Они вернули ее нам, загрязнив и истощив до предела.
— И вы не пытались отомстить тем, кто унес все эти вещи? — спросил Вердус. — Ваш народ не озлобился?
— Многие озлобились, нужно признать… Только, видите ли, это никогда не отбирало у нас смысла бытия. Мы помнили, кто мы есть, и хранили нашу культуру. Никто не в состоянии уничтожить ваш дух и вашу сущность, пока вы сами не допустите этого…
Многие из советников согласно покивали, и в душе Йиски затеплился огонек надежды.
— Факт остается фактом, Йиска, — возразил Вердус. — Мы могли пережить утрату Бразнаира и остаться собой. А вот когда на нас напали, когда Заррус атаковал нас магией, не было ни сил, ни возможностей защититься. Ведь Бразнаир — еще и оружие. И без него мы оказались беспомощны.
— Но…
Вердус поднял руку, давая понять, что он не закончил.
— Совет удаляется, дабы принять решение. Не сомневайся, Йиска, Певец Преданий: мы безмерно благодарны за помощь. Сиды никогда не забудут, что ты для них сделал.
Вердус слегка поклонился, и советники один за другим начали покидать зал. Мелисенда не пошла с ними, а осталась подле Йиски.
— Эх, сдается мне, некогда они сказали Талискеру то же самое. — Йиска вздохнул.
— Я полагаю, ты сделал достаточно, чтобы спасти ему жизнь, — задумчиво ответила Мелисенда. — Некоторые из членов Совета определенно на твоей стороне. Осталось узнать, какое наказание ему назначат.
— Ну, они могли бы просто отпустить его…
Мелисенда покачала головой.
— У них мало что осталось, кроме гордости, Йиска. Они желают вынести решение.
Сиды совещались примерно час. Когда они вернулись, физиономия Вердуса была довольно мрачной, и это внушило Йиске некоторую надежду.
— Итак? — сказал он.
— Странник по Мирам одной рукой принес нам Бразнаир, а другой — забрал его у нас. И Совет постановил: сохранить ему жизнь, однако назначить соответствующее наказание.
— И?
— Мы решили отрубить ему правую руку.
— Что?! Нет! Вы не можете… Боже, Мелисенда, скажи им… — Йиска почувствовал, как у него начинают дрожать ноги. Он в ужасе подумал о боли, которую суждено вынести другу.
— Сядь, Йиска. — Мелисенда указала на каменную плиту.
— Они не могут, Мелисенда! Они не имеют права…
— Боюсь, что имеют. — Сида положила руку на плечо Йиске, пытаясь утешить его, хотя сама была бледна и заметно дрожала.
— Когда? Когда они собираются…
Леденящий кровь крик заметался под сводами пещеры. Столько боли и ярости было в этом звуке, что все в ужасе замерли. У Йиски подогнулись колени, и он тяжело осел на каменную плиту. Слезы навернулись на глаза. Йиска поднял взгляд на Вердуса и понял, что старик тоже потрясен. Казалось, он растерял большую часть своей уверенности и самодовольства.
Йиска плюнул Вердусу под ноги.
— Я вижу, тебе недостало сил самому сделать грязную работу, — презрительно сказал он.
Душевный настрой военного лагеря заметно переменился. Он гудел как растревоженный улей; солдаты готовились к сражению. Теперь, когда люди поняли, что исход битвы не предопределен, они заметно воспрянули духом. Вечером, когда сгустились сумерки, впервые за много дней наконец-то закончился дождь.
Эффи и Фереби делали последние приготовления к путешествию на дно ущелья Герн. Туланн позволил им взять тридцать человек, и они набрали смешанный отряд, состоящий из шоретов, сидов и феинов. Сидов было десятеро — волки, медведи и лишь один орел. Туланн вообще не хотел отпускать от себя гигантских птиц, которым предстояло принять активное участие в подготовке сражения. Фереби вкратце рассказала воинам об их миссии, но предпочла не описывать в деталях родной мир Эффи. Она надеялась, что отряд пробудет там недолго, и не желала волновать своих людей сверх необходимого. Шоретских воинов Фереби отбирала сама, включив в отряд санахов — предполагалось, что они возьмут с собой Бурю и еще трех мамонтов.
Прежде чем Эффи и Фереби отбыли, Туланн пришел проститься с ними. Эффи знала, что у императора есть тысяча других дел, и потому ее особо тронула его забота. Туланн пребывал в приподнятом настроении.
— У нас появилась надежда, — сказал он. — А это все, что нам нужно.
Туланн собирался починить Аон Кранн под покровом ночи. Орлы-сиды спустятся в ущелье и привяжут канаты к бревнам моста (как выяснилось, Аон Кранн лежал на дне пропасти практически целый). На краях ущелья и на центральной опорной скале уже были установлены лебедки; весь день орлы переносили туда и обратно людей и стройматериалы. Когда привяжут канаты, рукоятки лебедок будут крутить воины и сиды-медведи, обладающие огромной физической силой. Разумеется, основная проблема состояла в обеспечении безопасности солдат на противоположном краю моста. Никто не мог понять толком, насколько тщательно Заррус охраняет свою территорию; казалось, армия лишь чудом до сих пор не привлекла ненужного внимания.
Что и говорить, план был неплох. Однако даже Эффи, вовсе не имевшая никакого военного опыта, видела, что в нем множество прорех. Впрочем, как сказал Туланн: по крайней мере теперь у них появилась надежда.
Туланн пытался поговорить с Эффи, но никак не мог до нее добраться. Люди то и дело останавливали его, прося распоряжений, забрасывая просьбами и вопросами. Эффи смотрела на императора издалека, стоя возле мохнатого бока Бури. Туланн наконец-то стал истинным правителем — она это чувствовала. В общем и целом Эффи была рада за него. Туланн добился этого сам, и люди начали уважать его. И вместе с тем она чувствовала печаль. Ей вспоминалась их первая встреча в лесу, удивленное выражение лица Туланна, когда она швырнула в него грязью… Еще совсем недавно Туланн и поверить не мог, что найдутся люди, которые будут относиться к нему с симпатией. Теперь все иначе. Туланн нашел свое место в жизни и завоевал любовь подданных. Он стал императором в полном смысле этого слова — а вот Эффи еще только предстояло отыскать свой путь.
Туланн сделал нетерпеливый жест, отмахиваясь от солдата, который подошел к нему с очередным вопросом.
— Уйди. Не мешайте мне хотя бы десять минут!
Он наконец-то добрался до Эффи и развел руками в насмешливо-досадливом жесте.
— Если я попрошу десять, то, может быть, пять минут мне дадут, — вздохнул Туланн.
Эффи улыбнулась в ответ — робко и неуверенно. Фереби, стоявшая неподалеку, внезапно оказалась очень занята, поправляя упряжь Бури.
— Эффи Морган. Я… я буду скучать по тебе, — тихо проговорил Туланн.
— Нет, не будешь, — отозвалась она.
— Черт возьми, почему ты всегда со мной споришь?.. — начал он.
— Ты будешь слишком занят, чтобы скучать. — Эффи с преувеличенным вниманием разглядывала землю у себя под ногами.
— Настолько занят я не буду никогда. — К невероятному удивлению Эффи, Туланн подошел и обнял ее. Объятие было теплое и дружеское, хотя на краткие секунды, когда щека императора прижалась к ее виску, Эффи осознала, что здесь было нечто большее. — Береги ее, Фереби Везул, — сказал Туланн, отступая назад.
— Да, сир. — Фереби улыбнулась.
— Я надеюсь, что, когда вы вернетесь, мы с тобой подружимся, Фереби. А то мы взяли не очень хороший старт: ты убила моего отца.
— Я не…
— Шучу-шучу. Эффи многому меня научила. Она рассказала кое-что о дружбе. — Туланн неожиданно задумался. — Надо позволить друзьям уйти — и тогда они возвращаются.
— Да, сир, — ответила несколько озадаченно Фереби.
— Ну, тогда пока.
— До свидания, сир… О, сир, что нам делать с Горзой? Прикажете привести назад? Может быть, вы захотите допросить его?
— Нет. Убейте этого ублюдка, если сумеете. — Он пошел прочь, и его немедленно обступили солдаты и офицеры. Впрочем, едва Эффи начала расслабляться, как Туланн обернулся к ней. — Эффи…
— А?
— Лови. — Он кинул ей небольшую вещицу, которая сверкнула в воздухе, словно золотая монета. Эффи поймала ее и вопросительно посмотрела на Туланна, но он лишь улыбнулся и подмигнул ей.
Это было кольцо, сделанное из тяжелого розоватого золота. В него был вправлен массивный рубин, а ободок выполнен в виде дракона, будто спящего на сокровищах.
— Боже мой! — выдохнула Эффи. — Оно, наверное, стоит целое состояние.
Фереби уже сидела на спине Бури, однако нагнулась и взглянула поверх плеча Эффи.
— Хм-м. Очевидно, Туланн надеется, что рано или поздно ты вернешь ему это кольцо, Эффи Морган.
— У него шок, Малк.
— То есть?
— Реакция организма на травму. Сердцебиение неровное, в крови полно адреналина и эндорфинов… — Йиска посмотрел на Малки, хотя, судя по всему, горец не понял ни слова. Индейцу показалось, что Малки недавно плакал, а уж этого он никак не ожидал. — Надо держать его в тепле. Попроси Мелисенду принести какого-нибудь горячего питья.
— Ладно, — грубовато сказал Малки. — Я пытался остановить их, ты знаешь, Йиска. Я сделал все, что мог… Я старался… — Его голос пресекся, и он потер глаза костяшками пальцев, отчего они еще больше покраснели.
Йиска ободряюще похлопал его по плечу.
— Он это знает, Малк. Ты ничего не мог поделать.
— Да… Но я думаю, все могло кончиться и хуже. В смысле — для Дункана…
— Верно. — Йиска смотрел на Талискера, который скорчившись лежал на груде одеял. Его кожа была почти такого же оттенка, как и у Малки, — к счастью, более от шока, нежели от потери крови. Следовало признать: сиды позаботились, чтобы сохранить Талискеру жизнь. Йиска полагал, что крик, который был слышен в главном зале, прозвучал не в тот момент, когда Талискеру отрубили руку, а позже, когда сиды прижгли культю, сунув ее в огонь. Йиска до сих пор ощущал запах горелого мяса. Стоило ему подумать о том, что пришлось вынести Талискеру, — и к горлу подкатывала тошнота.
— Дункан. — Индеец наклонился и заглянул Талискеру в лицо. Глаза его были открыты, и все же казалось, он не осознает мира вокруг себя. — Дункан, ты меня слышишь? Это я, Йиска. Все будет в порядке.
Талискер слегка пошевелился, однако взгляд его оставался бездумным и невидящим. Йиска осмотрел рану; ампутация была такой чистой, словно ее производили на Земле при помощи самых совершенных инструментов.
Вернулся Малки с чашкой травяного отвара.
— Мелисенда говорит, что Совет собирается зреть при помощи Бразнаира.
Йиска озадаченно посмотрел на него.
— Что значит «зреть», Малк?
— Через Бразнаир они смогут заглянуть в другие места или даже вызвать картины прошлого и будущего. Им помогает Мелисенда. Похоже, Дункан был прав, когда советовал не доверять ей. Теперь совершенно ясно, что она колдунья…
— Так ведь это не значит, что она непременно злая колдунья, верно? Мелисенда помогала нам и…
— Да. Только колдуны никогда не забывают о собственной выгоде, — буркнул Малки.
— Ладно. У нас сейчас одно важное дело, Малк: проследить, чтобы Дункан не умер в ближайшие несколько часов. Шок может убить человека так же легко, как и меч. Давай-ка помоги мне приподнять его. Нужно влить ему в рот отвар…
Минуло несколько часов, прежде чем Талискер начал подавать признаки жизни. И когда он очнулся, боль уже поджидала его. Мелисенда принесла травяного отвара, предназначенного облегчить боль, но Талискер выбил кружку из рук сиды и рявкнул на нее. Мелисенда понимающе кивнула, однако заметно погрустнела.
— Ясно, — сказала она, покидая комнату. — Мне лучше оставить вас в покое… Я сожалею.
Талискер не ответил и лишь посмотрел ей вслед.
— С меня довольно, — сказал он сухим хриплым голосом. Малки бросил на Йиску быстрый нервный взгляд.
— О чем ты, Талискер? Все будет нормально… нужно только время.
— Нет, Малк. Мне сто десять лет. Кости ноют перед дождем. У меня почти нет иммунитета к болезням — оттого что я постоянно ходил туда-сюда по мирам. — Он выразительно посмотрел на обрубок запястья. — Я больше не хочу сражаться. Кажется, этот проклятый Совет Темы взял ситуацию под контроль — ну и славно. А я иду домой и надеюсь умереть там в алкогольном тумане…
Малки поморщился.
— Тогда захвати с собой и меня. Когда вернемся, нужно будет первым делом найти Алессандро.
Талискер поднялся — с трудом, поскольку ноги все еще дрожали и подгибались.
— Ты с нами, Йиска?
— Ну… Мне хотелось бы посмотреть, чем все это закончится.
Талискер кивнул:
— Да, я так и думал. Можешь гордиться собой. Именно ты спас долбаные сидские задницы. А также феинов и шоретов, само собой. Нет, кроме шуток, ты молодец. А вот я?.. — Талискер горько рассмеялся. — Честно говоря, я не сделал ни черта.
Никогда прежде Туланн не чувствовал себя таким вымотанным. Даже в те дни, когда отец заставлял его тренироваться вместе со своими элитными телохранителями. Нет, эта усталость была иной — не только физической, но и душевной.
Починка Аон Кранна продолжалась всю ночь. С первой секцией моста справились довольно быстро. Туланн наблюдал, как сиды-орлы парят над пропастью, раскинув гигантские крылья, и пикируют вниз. В темноте они казались огромными призрачными тенями из феинских легенд. Туланн не до конца понимал отношений между этими двумя народами, но вроде бы феины радовались возвращению звериных тотемов не меньше, чем сами сиды.
Несколько позже, когда лебедки и вороты начали свою неторопливую, но верную работу, Туланн дивился на сидских медведей, на их необычайную физическую силу и неутомимость. Час проходил за часом, и в лагерь постепенно возвращалась надежда.
Однако все было не так-то просто. С первыми лучами восхода, незаметно подкравшегося с востока, Туланн и Сигрид решили перелететь через ущелье Герн и самолично осмотреть оборону Зарруса. Лучезарное настроение юного императора рассеялось как дым, когда он увидел тысячи и тысячи тварей, собравшихся между Дурганти и ущельем. Монстры были повсюду, бездумно бродя туда-сюда в ожидании противника. В самом же городе Туланн увидел солдат в военной форме шоретов — элитную гвардию Зарруса. Он и представить не мог, что столько людей остались верны своему генералу. Шореты — его подданные, чей Путь Войны призывал их следовать за военачальником. Отборные бойцы, которые подчинялись Заррусу слепо и безоговорочно. Даже если Аон Кранн будет восстановлен, вражеская армия обрушится на союзников и сметет их в пропасть — в тот момент, когда войско будет переходить мост.
По возвращении Туланн и Сигрид обсудили ситуацию. Старый тан был так же угрюм и мрачен, как и император.
— Это будет не сражение, а убийство. Резня. Мы не имеем права посылать войска на штурм.
Сигрид вздохнул.
— А какой у нас выбор, Туланн? Мы не можем вернуться — лес заполнен тварями Зарруса. Отступая, мы потеряем не меньше людей… Впрочем, у меня есть предложение.
Он изложил свою идею, и Туланн согласился. План был продиктован отчаянием и очень, очень далек от совершенства, и все-таки он позволял выиграть время — люди успели бы пересечь мост и вступить в битву. Впрочем, и император, и тан знали, как много воинов погибнут ради того, чтобы предоставить товарищам шанс прорваться к Дурганти.
На рассвете Талискер, Малки и Йиска выбрались из пещер, где долгое время в заточении пребывал Совет Темы. Ночь была морозной; на траве и кустиках вереска блестел иней. Слабые солнечные лучи почти не давали тепла и не могли прогреть замерзшую землю.
Первые два часа все молчали. Талискер был невероятно слаб, и шли они медленно. Дункан шагал с мрачной целеустремленностью, опираясь на длинный ореховый посох, который Малки «позаимствовал» у кого-то из советников. Позже утром путники остановились на привал; Талискер тяжело дышал, его лицо по-прежнему было невероятно бледно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Да, спрашивали, — тихо сказала Мелисенда, — и он поведал нам свою историю. Правда, она не полна. Я думаю, что благородство помешало ему рассказать ее целиком…
— Благородство?
— По-моему, в историю замешана женщина. Сам Талискер ничего не сказал об этом… Йиска вздохнул.
— Я вернул вас в мир, чтобы вы затем убили моих друзей? Это моя награда? Да если бы Талискер не привел меня сюда и не отдал Бразнаир, вы бы так и остались каменными изваяниями. Обычно я не требую платы за свою помощь, но вы, ребята, мне задолжали. Имейте в виду!
— Мы помним. И тем не менее Странник должен быть наказан. Йиска не выдержал: вскочил с места, сгреб Вердуса за ворот и встряхнул его.
— Он же спас вас! Как ты не можешь понять, глупый старый пень?
— Йиска! Йиска! — Мелисенда пыталась остановить его. Ее ноготки, острые, как кошачьи когти, вонзились ему в плечо.
— Это просто смешно! Совет не вправе его судить…
— Ты не понимаешь, Йиска. То, что он забрал у нас… это крайне важный предмет. Жизненно необходимый для сохранения культуры сидов. Его нельзя было уносить из мира…
— Ладно, согласен. Его народ много чего украл у нас, индейцев. Нашу землю, реликвии, церемониальные одежды, маски, предметы ткачества… И не с благими целями, а для того, чтобы поместить в музеи. Будто бы это дает другим людям возможность лучше понимать нас… Чушь! А наша земля? Они вернули ее нам, загрязнив и истощив до предела.
— И вы не пытались отомстить тем, кто унес все эти вещи? — спросил Вердус. — Ваш народ не озлобился?
— Многие озлобились, нужно признать… Только, видите ли, это никогда не отбирало у нас смысла бытия. Мы помнили, кто мы есть, и хранили нашу культуру. Никто не в состоянии уничтожить ваш дух и вашу сущность, пока вы сами не допустите этого…
Многие из советников согласно покивали, и в душе Йиски затеплился огонек надежды.
— Факт остается фактом, Йиска, — возразил Вердус. — Мы могли пережить утрату Бразнаира и остаться собой. А вот когда на нас напали, когда Заррус атаковал нас магией, не было ни сил, ни возможностей защититься. Ведь Бразнаир — еще и оружие. И без него мы оказались беспомощны.
— Но…
Вердус поднял руку, давая понять, что он не закончил.
— Совет удаляется, дабы принять решение. Не сомневайся, Йиска, Певец Преданий: мы безмерно благодарны за помощь. Сиды никогда не забудут, что ты для них сделал.
Вердус слегка поклонился, и советники один за другим начали покидать зал. Мелисенда не пошла с ними, а осталась подле Йиски.
— Эх, сдается мне, некогда они сказали Талискеру то же самое. — Йиска вздохнул.
— Я полагаю, ты сделал достаточно, чтобы спасти ему жизнь, — задумчиво ответила Мелисенда. — Некоторые из членов Совета определенно на твоей стороне. Осталось узнать, какое наказание ему назначат.
— Ну, они могли бы просто отпустить его…
Мелисенда покачала головой.
— У них мало что осталось, кроме гордости, Йиска. Они желают вынести решение.
Сиды совещались примерно час. Когда они вернулись, физиономия Вердуса была довольно мрачной, и это внушило Йиске некоторую надежду.
— Итак? — сказал он.
— Странник по Мирам одной рукой принес нам Бразнаир, а другой — забрал его у нас. И Совет постановил: сохранить ему жизнь, однако назначить соответствующее наказание.
— И?
— Мы решили отрубить ему правую руку.
— Что?! Нет! Вы не можете… Боже, Мелисенда, скажи им… — Йиска почувствовал, как у него начинают дрожать ноги. Он в ужасе подумал о боли, которую суждено вынести другу.
— Сядь, Йиска. — Мелисенда указала на каменную плиту.
— Они не могут, Мелисенда! Они не имеют права…
— Боюсь, что имеют. — Сида положила руку на плечо Йиске, пытаясь утешить его, хотя сама была бледна и заметно дрожала.
— Когда? Когда они собираются…
Леденящий кровь крик заметался под сводами пещеры. Столько боли и ярости было в этом звуке, что все в ужасе замерли. У Йиски подогнулись колени, и он тяжело осел на каменную плиту. Слезы навернулись на глаза. Йиска поднял взгляд на Вердуса и понял, что старик тоже потрясен. Казалось, он растерял большую часть своей уверенности и самодовольства.
Йиска плюнул Вердусу под ноги.
— Я вижу, тебе недостало сил самому сделать грязную работу, — презрительно сказал он.
Душевный настрой военного лагеря заметно переменился. Он гудел как растревоженный улей; солдаты готовились к сражению. Теперь, когда люди поняли, что исход битвы не предопределен, они заметно воспрянули духом. Вечером, когда сгустились сумерки, впервые за много дней наконец-то закончился дождь.
Эффи и Фереби делали последние приготовления к путешествию на дно ущелья Герн. Туланн позволил им взять тридцать человек, и они набрали смешанный отряд, состоящий из шоретов, сидов и феинов. Сидов было десятеро — волки, медведи и лишь один орел. Туланн вообще не хотел отпускать от себя гигантских птиц, которым предстояло принять активное участие в подготовке сражения. Фереби вкратце рассказала воинам об их миссии, но предпочла не описывать в деталях родной мир Эффи. Она надеялась, что отряд пробудет там недолго, и не желала волновать своих людей сверх необходимого. Шоретских воинов Фереби отбирала сама, включив в отряд санахов — предполагалось, что они возьмут с собой Бурю и еще трех мамонтов.
Прежде чем Эффи и Фереби отбыли, Туланн пришел проститься с ними. Эффи знала, что у императора есть тысяча других дел, и потому ее особо тронула его забота. Туланн пребывал в приподнятом настроении.
— У нас появилась надежда, — сказал он. — А это все, что нам нужно.
Туланн собирался починить Аон Кранн под покровом ночи. Орлы-сиды спустятся в ущелье и привяжут канаты к бревнам моста (как выяснилось, Аон Кранн лежал на дне пропасти практически целый). На краях ущелья и на центральной опорной скале уже были установлены лебедки; весь день орлы переносили туда и обратно людей и стройматериалы. Когда привяжут канаты, рукоятки лебедок будут крутить воины и сиды-медведи, обладающие огромной физической силой. Разумеется, основная проблема состояла в обеспечении безопасности солдат на противоположном краю моста. Никто не мог понять толком, насколько тщательно Заррус охраняет свою территорию; казалось, армия лишь чудом до сих пор не привлекла ненужного внимания.
Что и говорить, план был неплох. Однако даже Эффи, вовсе не имевшая никакого военного опыта, видела, что в нем множество прорех. Впрочем, как сказал Туланн: по крайней мере теперь у них появилась надежда.
Туланн пытался поговорить с Эффи, но никак не мог до нее добраться. Люди то и дело останавливали его, прося распоряжений, забрасывая просьбами и вопросами. Эффи смотрела на императора издалека, стоя возле мохнатого бока Бури. Туланн наконец-то стал истинным правителем — она это чувствовала. В общем и целом Эффи была рада за него. Туланн добился этого сам, и люди начали уважать его. И вместе с тем она чувствовала печаль. Ей вспоминалась их первая встреча в лесу, удивленное выражение лица Туланна, когда она швырнула в него грязью… Еще совсем недавно Туланн и поверить не мог, что найдутся люди, которые будут относиться к нему с симпатией. Теперь все иначе. Туланн нашел свое место в жизни и завоевал любовь подданных. Он стал императором в полном смысле этого слова — а вот Эффи еще только предстояло отыскать свой путь.
Туланн сделал нетерпеливый жест, отмахиваясь от солдата, который подошел к нему с очередным вопросом.
— Уйди. Не мешайте мне хотя бы десять минут!
Он наконец-то добрался до Эффи и развел руками в насмешливо-досадливом жесте.
— Если я попрошу десять, то, может быть, пять минут мне дадут, — вздохнул Туланн.
Эффи улыбнулась в ответ — робко и неуверенно. Фереби, стоявшая неподалеку, внезапно оказалась очень занята, поправляя упряжь Бури.
— Эффи Морган. Я… я буду скучать по тебе, — тихо проговорил Туланн.
— Нет, не будешь, — отозвалась она.
— Черт возьми, почему ты всегда со мной споришь?.. — начал он.
— Ты будешь слишком занят, чтобы скучать. — Эффи с преувеличенным вниманием разглядывала землю у себя под ногами.
— Настолько занят я не буду никогда. — К невероятному удивлению Эффи, Туланн подошел и обнял ее. Объятие было теплое и дружеское, хотя на краткие секунды, когда щека императора прижалась к ее виску, Эффи осознала, что здесь было нечто большее. — Береги ее, Фереби Везул, — сказал Туланн, отступая назад.
— Да, сир. — Фереби улыбнулась.
— Я надеюсь, что, когда вы вернетесь, мы с тобой подружимся, Фереби. А то мы взяли не очень хороший старт: ты убила моего отца.
— Я не…
— Шучу-шучу. Эффи многому меня научила. Она рассказала кое-что о дружбе. — Туланн неожиданно задумался. — Надо позволить друзьям уйти — и тогда они возвращаются.
— Да, сир, — ответила несколько озадаченно Фереби.
— Ну, тогда пока.
— До свидания, сир… О, сир, что нам делать с Горзой? Прикажете привести назад? Может быть, вы захотите допросить его?
— Нет. Убейте этого ублюдка, если сумеете. — Он пошел прочь, и его немедленно обступили солдаты и офицеры. Впрочем, едва Эффи начала расслабляться, как Туланн обернулся к ней. — Эффи…
— А?
— Лови. — Он кинул ей небольшую вещицу, которая сверкнула в воздухе, словно золотая монета. Эффи поймала ее и вопросительно посмотрела на Туланна, но он лишь улыбнулся и подмигнул ей.
Это было кольцо, сделанное из тяжелого розоватого золота. В него был вправлен массивный рубин, а ободок выполнен в виде дракона, будто спящего на сокровищах.
— Боже мой! — выдохнула Эффи. — Оно, наверное, стоит целое состояние.
Фереби уже сидела на спине Бури, однако нагнулась и взглянула поверх плеча Эффи.
— Хм-м. Очевидно, Туланн надеется, что рано или поздно ты вернешь ему это кольцо, Эффи Морган.
— У него шок, Малк.
— То есть?
— Реакция организма на травму. Сердцебиение неровное, в крови полно адреналина и эндорфинов… — Йиска посмотрел на Малки, хотя, судя по всему, горец не понял ни слова. Индейцу показалось, что Малки недавно плакал, а уж этого он никак не ожидал. — Надо держать его в тепле. Попроси Мелисенду принести какого-нибудь горячего питья.
— Ладно, — грубовато сказал Малки. — Я пытался остановить их, ты знаешь, Йиска. Я сделал все, что мог… Я старался… — Его голос пресекся, и он потер глаза костяшками пальцев, отчего они еще больше покраснели.
Йиска ободряюще похлопал его по плечу.
— Он это знает, Малк. Ты ничего не мог поделать.
— Да… Но я думаю, все могло кончиться и хуже. В смысле — для Дункана…
— Верно. — Йиска смотрел на Талискера, который скорчившись лежал на груде одеял. Его кожа была почти такого же оттенка, как и у Малки, — к счастью, более от шока, нежели от потери крови. Следовало признать: сиды позаботились, чтобы сохранить Талискеру жизнь. Йиска полагал, что крик, который был слышен в главном зале, прозвучал не в тот момент, когда Талискеру отрубили руку, а позже, когда сиды прижгли культю, сунув ее в огонь. Йиска до сих пор ощущал запах горелого мяса. Стоило ему подумать о том, что пришлось вынести Талискеру, — и к горлу подкатывала тошнота.
— Дункан. — Индеец наклонился и заглянул Талискеру в лицо. Глаза его были открыты, и все же казалось, он не осознает мира вокруг себя. — Дункан, ты меня слышишь? Это я, Йиска. Все будет в порядке.
Талискер слегка пошевелился, однако взгляд его оставался бездумным и невидящим. Йиска осмотрел рану; ампутация была такой чистой, словно ее производили на Земле при помощи самых совершенных инструментов.
Вернулся Малки с чашкой травяного отвара.
— Мелисенда говорит, что Совет собирается зреть при помощи Бразнаира.
Йиска озадаченно посмотрел на него.
— Что значит «зреть», Малк?
— Через Бразнаир они смогут заглянуть в другие места или даже вызвать картины прошлого и будущего. Им помогает Мелисенда. Похоже, Дункан был прав, когда советовал не доверять ей. Теперь совершенно ясно, что она колдунья…
— Так ведь это не значит, что она непременно злая колдунья, верно? Мелисенда помогала нам и…
— Да. Только колдуны никогда не забывают о собственной выгоде, — буркнул Малки.
— Ладно. У нас сейчас одно важное дело, Малк: проследить, чтобы Дункан не умер в ближайшие несколько часов. Шок может убить человека так же легко, как и меч. Давай-ка помоги мне приподнять его. Нужно влить ему в рот отвар…
Минуло несколько часов, прежде чем Талискер начал подавать признаки жизни. И когда он очнулся, боль уже поджидала его. Мелисенда принесла травяного отвара, предназначенного облегчить боль, но Талискер выбил кружку из рук сиды и рявкнул на нее. Мелисенда понимающе кивнула, однако заметно погрустнела.
— Ясно, — сказала она, покидая комнату. — Мне лучше оставить вас в покое… Я сожалею.
Талискер не ответил и лишь посмотрел ей вслед.
— С меня довольно, — сказал он сухим хриплым голосом. Малки бросил на Йиску быстрый нервный взгляд.
— О чем ты, Талискер? Все будет нормально… нужно только время.
— Нет, Малк. Мне сто десять лет. Кости ноют перед дождем. У меня почти нет иммунитета к болезням — оттого что я постоянно ходил туда-сюда по мирам. — Он выразительно посмотрел на обрубок запястья. — Я больше не хочу сражаться. Кажется, этот проклятый Совет Темы взял ситуацию под контроль — ну и славно. А я иду домой и надеюсь умереть там в алкогольном тумане…
Малки поморщился.
— Тогда захвати с собой и меня. Когда вернемся, нужно будет первым делом найти Алессандро.
Талискер поднялся — с трудом, поскольку ноги все еще дрожали и подгибались.
— Ты с нами, Йиска?
— Ну… Мне хотелось бы посмотреть, чем все это закончится.
Талискер кивнул:
— Да, я так и думал. Можешь гордиться собой. Именно ты спас долбаные сидские задницы. А также феинов и шоретов, само собой. Нет, кроме шуток, ты молодец. А вот я?.. — Талискер горько рассмеялся. — Честно говоря, я не сделал ни черта.
Никогда прежде Туланн не чувствовал себя таким вымотанным. Даже в те дни, когда отец заставлял его тренироваться вместе со своими элитными телохранителями. Нет, эта усталость была иной — не только физической, но и душевной.
Починка Аон Кранна продолжалась всю ночь. С первой секцией моста справились довольно быстро. Туланн наблюдал, как сиды-орлы парят над пропастью, раскинув гигантские крылья, и пикируют вниз. В темноте они казались огромными призрачными тенями из феинских легенд. Туланн не до конца понимал отношений между этими двумя народами, но вроде бы феины радовались возвращению звериных тотемов не меньше, чем сами сиды.
Несколько позже, когда лебедки и вороты начали свою неторопливую, но верную работу, Туланн дивился на сидских медведей, на их необычайную физическую силу и неутомимость. Час проходил за часом, и в лагерь постепенно возвращалась надежда.
Однако все было не так-то просто. С первыми лучами восхода, незаметно подкравшегося с востока, Туланн и Сигрид решили перелететь через ущелье Герн и самолично осмотреть оборону Зарруса. Лучезарное настроение юного императора рассеялось как дым, когда он увидел тысячи и тысячи тварей, собравшихся между Дурганти и ущельем. Монстры были повсюду, бездумно бродя туда-сюда в ожидании противника. В самом же городе Туланн увидел солдат в военной форме шоретов — элитную гвардию Зарруса. Он и представить не мог, что столько людей остались верны своему генералу. Шореты — его подданные, чей Путь Войны призывал их следовать за военачальником. Отборные бойцы, которые подчинялись Заррусу слепо и безоговорочно. Даже если Аон Кранн будет восстановлен, вражеская армия обрушится на союзников и сметет их в пропасть — в тот момент, когда войско будет переходить мост.
По возвращении Туланн и Сигрид обсудили ситуацию. Старый тан был так же угрюм и мрачен, как и император.
— Это будет не сражение, а убийство. Резня. Мы не имеем права посылать войска на штурм.
Сигрид вздохнул.
— А какой у нас выбор, Туланн? Мы не можем вернуться — лес заполнен тварями Зарруса. Отступая, мы потеряем не меньше людей… Впрочем, у меня есть предложение.
Он изложил свою идею, и Туланн согласился. План был продиктован отчаянием и очень, очень далек от совершенства, и все-таки он позволял выиграть время — люди успели бы пересечь мост и вступить в битву. Впрочем, и император, и тан знали, как много воинов погибнут ради того, чтобы предоставить товарищам шанс прорваться к Дурганти.
На рассвете Талискер, Малки и Йиска выбрались из пещер, где долгое время в заточении пребывал Совет Темы. Ночь была морозной; на траве и кустиках вереска блестел иней. Слабые солнечные лучи почти не давали тепла и не могли прогреть замерзшую землю.
Первые два часа все молчали. Талискер был невероятно слаб, и шли они медленно. Дункан шагал с мрачной целеустремленностью, опираясь на длинный ореховый посох, который Малки «позаимствовал» у кого-то из советников. Позже утром путники остановились на привал; Талискер тяжело дышал, его лицо по-прежнему было невероятно бледно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40