Держишься?
— А, Том! Держусь, конечно. Спасибо, что позвонил.
— Нет проблем. Знаю, зачем я тебе нужен. Ты, конечно, ждешь не дождешься открыть библиотеку? Прости, но еще денек придется потерпеть. Зато послезавтра — уже с гарантией. Идет?
— Идет. Не я тут решаю.
— Хочешь, я сам договорюсь с уборщиками на завтрашний вечер?
— Будь так добр. Слушай, а их уже допросили?
— Само собой. Из библиотеки миссис Родригес сразу поехала в больницу, а ее муж присоединился к ней после уборки в одной конторе. У них дочь в родильном, как раз ночью и родила — здоровенного парнишку. Во время убийства они сидели в коридоре и ждали, а кругом бегали медсестры, акушерки и прочее. Словом, полное алиби.
Ну вот! Когда имеешь дело с убийством, подозрительным кажется любой, от уборщиков до заезжего профессора. В результате она даже не поинтересовалась, все ли благополучно у дочери Родригесов. Просто вылетело из головы. А ведь у них родился первый внук!
Кстати, о заезжем профессоре.
— Том… — нерешительно начала Алекс, — тут такое дело… я не знаю, стоит ли вообще об этом упоминать…
Не так-то легко настучать на человека, который целуется более пылко, чем до сих пор приходилось испытывать.
— Ты расскажи, а там увидим. Сама знаешь, в таком деле важна любая мелочь.
— Я насчет Дункана Форбса. Когда мы сегодня расходились по домам, я заметила у него на манжете и рукаве следы крови. Понимаю, он мог запачкаться, когда переворачивал труп, но…
Со стороны дивана у противоположной стены донеслись шорохи и поскрипывания. Алекс вздрогнула, но быстро опомнилась. Старые дома полны звуков: между стенами и обшивкой шуршат насекомые, половицы скрипят, словно по ним спускается кто-то невидимый. Потому во все века их так и боятся.
— Спасибо, — между тем ответил Том. — Я разберусь.
Тон его стал заметно более мрачным. Алекс сразу ощутила, какую важную деталь сообщила следствию. Выходит, Дункан Форбс показался подозрительным не ей одной. Во рту появился противный привкус, в точности как тогда, когда она полоскала и полоскала его в попытках стереть всякий след поцелуя. Жаль, что не догадалась захватить полоскание с собой.
Кассета находилась примерно на середине, и Алекс как раз предстояло выяснить, как дедушка воспринял новость о том, что скоро в первый раз станет отцом, когда в парадную дверь постучали.
Кто бы мог прийти в такой час? Может, соседи решили полюбопытствовать, почему в доме свет? Или грабители стали настолько вежливы?
Алекс на цыпочках прокралась в столовую, из окон которой виднелось крыльцо, выглянула — и бросилась отворять с радостным возгласом: «Эрик!»
Каждый раз, когда они виделись, она заново поражалась тому, как он изменился, каким опрятным стал. Она помнила его нескладным парнем с патлами ниже плеч, когда Джилли привезла его из Калифорнии, зато теперь — лощеный бизнесмен и политик, и пахло от него не застарелым потом, а дорогим одеколоном. Отойдя от дел, дедушка оставил свой антикварный магазин на его попечение. К его большому удовольствию, Эрик не сменил имя на вывеске. Он не хотел задеть чувства старика — он, кому на последних выборах удалось без труда пройти в городской совет.
Приятно сознавать, что дедушка не ошибся в нем. Из гадкого утенка вырос красивый, сильный лебедь. Дело процветало в руках Эрика, а современные средства коммуникации и коммерции (Интернет, онлайновые аукционы) расширяли поле деятельности. Пришлось даже нанять помощницу.
— Как ты здесь оказался?
— А ты не знаешь? Когда я бываю тут, непременно заглядываю проверить, все ли в порядке. Сегодня вот заметил возле дома твою машину.
— Так не стой на пороге, заходи!
— Пожалуй, в самом деле зайду. Давно уже собирался с тобой кое о чем поговорить.
Глава 7
В узком углу позади обшарпанного дивана Дункан чувствовал себя так, словно его заперли в сундук. Сорок минут на карачках — настоящая пытка, и он истово возблагодарил небеса, когда в дверь позвонили, уверенный, что за Алекс кто-то заехал и его ждет избавление. Уже пора убираться подобру-поздорову.
Сержант Перкинс не из тех, кто откладывает проверку свежей версии надолго. Наверное, сейчас гладит форму или чистит пистолетик. Скоро он отправится в «Риверсайд». К тому времени лучше бы находиться в номере для объяснений насчет «крови» на рукаве (сам он заметил пятно, только когда раздевался в душе).
Однако, услышав мужской голос и радостный возглас Алекс, Дункан ощутил приступ извращенного любопытства, поэтому вместо бегства встал, размял ноги и двинулся туда, откуда просматривалась входная дверь. Двое встретившихся, так обрадовались друг другу, что даже не заметили, когда у него под ногой скрипнула половица.
Выглянув, он с неудовольствием убедился, что они смотрят друг на друга чуть ли не с нежностью.
Выходит, он прав. Провинциальная секс-бомба водит его за нос. «В моей жизни нет мужчины», как же! А появившийся здесь разве не мужчина?
Дункан с первого взгляда невзлюбил лощеного блондина с широкой и до тошноты белозубой улыбкой политикана на губах и готов был прозакладывать левую почку, что тот шарит взглядом в вырезе Алекс. Во всяком случае, голова его склонялась под тем же углом, от которого теперь болела шея самого Дункана. Вот вам и момент истины. Женщины любят повторять, что все мужики — свиньи, но каждого тянет к своей породе, так что еще надо разобраться, кто больше свинья.
Тем временем Алекс и ее гость направились в кабинет. Дункан поспешно нырнул на прежнее место и без малейших угрызений совести предался подслушиванию. Растрескавшаяся от времени кожа заскрипела, когда они уселись на диван меньше чем в полуметре от него.
— Извини, но содовой предложить не могу. Единственная жидкость в доме — водопроводная вода.
Что за чушь она несет? Разве на тумбочке в углу не стоит и не отливает золотом хрустальный графин, полный почти доверху? Шотландское виски, можно дать руку на отсечение, причем высшего качества!
Как назло, графин отлично просматривался из-за дивана. Однако в пыльном углу первоначальное слюноотделение скоро сменилось ужасной сухостью во рту.
Понятное дело, гость устроился так близко от Алекс, как только мог. Слава Богу, он хоть трезвенник, иначе пришлось бы еще больше страдать, слушая перестук кусочков льда в запотевших стаканах. И без того Дункан чувствовал себя дождевым червяком, который сдуру выполз прогуляться после дождя и теперь высыхал на ярком солнце.
Только бы они не стали барахтаться прямо на диване! Тогда он просто не переживет. От визга разболтанных пружин у него наверняка лопнут барабанные перепонки.
— Если честно, Алекс, я заехал сюда сегодня в надежде с тобой повидаться.
Подумаешь, откровение! Дураку ясно. Дункан едва удержался от ехидного хмыканья, но сразу помрачнел. Чем бы заткнуть уши, чтобы не слышать, как женщина, на которую он положил глаз, купится на болтовню мужика, которому самое место на щите с рекламой зубной пасты?
— Правда?
Голос прозвучал удивленно, словно тут и в самом деле есть чему удивляться. Впрочем, наверное, это тоже часть любовной игры.
— Я должен бы явиться и поддержать тебя гораздо раньше, утром, когда началась вся эта катавасия. Клянусь, я пытался! Сделал все, что мог, доказывал, что я член семьи и прочее, но в библиотеку меня все равно не пустили. Повторяли как заведенные: «Приказ сержанта! Приказ сержанта!» Уж этот мне Перкинс! Бойскаут-переросток.
— Ну, я уверена, что Том не превысил своих прав, — примирительно заметила Алекс. — На место преступления посторонние не допускаются.
— Можно подумать, я собирался там все перевернуть с ног на голову! Вообще не собирался ничего трогать. Неужели нельзя сделать исключение для близкого родственника и к тому же члена городского совета? В результате ты прошла через весь ужас одна. Воображаю, как тебе досталось!
Как мило с его стороны еще раз напомнить ей об инциденте. Разрази тебя гром, болван! Как если бы кто-то наверху подслушал его пожелание, и гость чихнул три раза подряд так душевно, что диван совсем зажало в угол, а с ним и Дункана. Затем он громко высморкался, а потом, к счастью, встал.
— Здесь вроде нет кошек, — посочувствовала Алекс.
— Если бы только кошки! Порой кажется, что у меня аллергия абсолютно на все.
— Спасибо, что беспокоишься за меня, Эрик, но, честное слово, хотя я ни за что на свете не хотела бы еще раз пройти через такое, со мной все в порядке.
— Да? Настолько в порядке, что ты забилась ночью в старый пустой дом?
Снова раздался скрип кожи и какое-то ерзанье. Чем там только занимается жертва аллергии абсолютно на все? Нежно пожимает Алекс руку и душит ее диванной подушкой? Близкий родственник, вот как? Интересно чей? Не далее как за обедом она утверждала, что не имеет в Штатах других родственников, кроме тетки и кузины.
— Я не забилась сюда, Эрик, я здесь занимаюсь делом, потому что… — Алекс засмеялась, но смех прозвучал грустно. — А вообще ты прав. Я пришла искать утешения у дедушки.
— А должна бы прийти ко мне! — с пафосом прогундосил гость.
Снова послышались звуки сморканий.
— Спасибо! — Алекс дождалась, когда он спрячет платок. — Ты такой великодушный!
В тесноте за диваном Дункан возвел глаза к потолку.
— Я в самом деле хочу помочь. Если тебе нужно с кем-то поделиться или выслушать добрый совет, я всегда к твоим услугам. Ты ведь знаешь, Фрэнклин был мне вроде отца. Сама мысль о том, что я могу отплатить ему за добро, помогая тебе… Алекс, дорогая, вот рука, на которую ты можешь опереться! Скорее, «вот рука, которая может тебя облапать». Ну и ублюдок!
— Должна признаться, у меня и в самом деле кое-что лежит на сердце…
Дункан сразу забыл про боль в сочленениях и напряг слух. Неужели она скажет мистеру Апчхи, где спрятана картина? Тогда останется только добраться до Ван Гога первым.
Пока тянулась нескончаемая пауза, Дункан ждал с растущим возбуждением, непроизвольно напрягая мышцы ног, словно готовился чертиком выскочить из-за дивана, как только вожделенная новость прозвучит.
— Никак не пойму, зачем мне подбросили тело.
«Чтобы со страху ты проболталась о Ван Гоге».
— То есть как подбросили? — удивился мистер Апчхи. — Разве не там его убили?
— Нет. Полиция считает, что его убили где-то еще и уже мертвым перенесли в библиотеку.
Голос задрожал, потянулась новая пауза.
— Ты никого не подозреваешь?
— Никого.
— А убитый? Ты его знала?
— Нет. Не знаю, не знакома, не видела. Все очень странно… Снова молчание.
— Ну… — мистер Апчхи поколебался, — может, скоро объявится человек, который его знал, или обнаружатся новые улики. Я ни минуты не сомневаюсь, что виновник будет найден. А пока, если тебе что-нибудь придет в голову… или, скажем, всплывет в памяти, приходи ко мне в любое время дня и ночи.
— Мне будет легче от сознания, что в мире есть человек, которому я могу доверять. А теперь давай сменим тему. Если на ночь только и говорить, что об убийстве, приснится кошмар.
— Конечно, конечно! — Новая продолжительная пауза. — Ты давно общалась с Джиллиан?
Молчание длилось до того выразительно долго, что даже Дункан сообразил, что смена темы не самая удачная. Вообще разговор сильно напоминал диалоги из фильмов Бергмана.
— Она звонила мне сегодня после обеда, — послышался странный звук, не вполне вздох, не вполне стон. — Сегодняшний день целиком состоял из приятных сюрпризов.
Хотелось верить, что едкая ирония Алекс не относится к обеду в обществе обаятельного профессора, его опаляющим поцелуям и самому факту, что ей светит роман всех времен и народов.
— Не щади меня! — патетически воззвал мистер Апчхи. — У нее очередной кризис?
Алекс заговорила бесстрастно:
— Правда, что ты хочешь с ней сойтись? Так я поняла с ее слов.
Диван дернулся, кто-то заходил по кабинету туда-сюда. Очевидно, пораженный в самое сердце мистер Апчхи.
— Боже мой, Алекс! Боже мой! Не знаю, что и делать! Джиллиан нужно больше, чем я могу дать, даже если вывернусь наизнанку.
— Я так и подумала, что это лишь ее домыслы.
— Мне так жаль! То, что у нас развалилась семья, осложнило жизнь еще и тебе. Если бы я тогда знал, что Фрэнклин вот-вот… что все так обернется, я бы уж как-нибудь протянул время. Однако что сделано, то сделано. Нелегко оставлять женщину, с которой прожил восемь лет. Бог свидетель, я был ей хорошим мужем! Содержал ее, терпел все: наркотики, выпивку, ложь за ложью. В конце концов, Алекс, я тоже живой человек! Знаешь, я ведь заезжал к ней пару дней назад, посмотреть, как она держится. Хоть Джиллиан и не очень тепло относилась к Фрэнклину, сам он ее любил.
— Да, конечно.
— Так вот, она едва соображала. Накачалась так, что сперва не узнала меня! Зато теперь вбила себе в голову, что я хочу с ней сойтись.
— Вот что, Эрик. Скажу прямо: я надеялась вопреки всему. Ты… как бы точнее сказать… не вытащил ее на берег, но по крайней мере держал над водой. За те годы, что вы жили вместе, она ни разу не появилась пьяная ни на людях, ни у родных.
— Я надеялся, что мы оба покончим с этой дрянью, но она ведь только обещала, а делала все, как хотела.
— Жаль, правда? Кстати, хочу поблагодарить тебя за то, что не втянул в ваши дела дедушку. Он умер счастливым, уверенный, что в семье все в порядке.
— Пойми, я не собираюсь отмахиваться от проблем Джиллиан. Сделаю все, что в моих силах. Не думай, что нести этот крест придется тебе одной…
— Эрик, у тебя и без того хватает забот! Бизнес, карьера… Будущий мэр Свифт-карента должен иметь безупречную репутацию.
— Ну, мэр! — раздался довольный смешок. — Так далеко я еще не замахивался. Но спасибо за идею. Никто не умеет так поддержать в начинаниях, как ты.
Дункан подумал, что еще немного таких вот розовых соплей, и его точно стошнит. Кто они друг другу, Алекс и мистер Апчхи? Любовники? Просто так жену не бросают, пусть даже жена — главное пятно на фамильном гербе Форрестов. Наверняка скоро выяснится, что есть и другие пятна.
А если они не любовники, то «мистер Апчхи» спит и видит стать им. Как он шарил глазами в вырезе Алекс! Небось, сейчас не отказался бы завалить ее на диван. Хорошо, что ей не до того. Не очень-то хочется сидеть за диваном, пока на нем резвятся, и ритмично биться головой об стену. Кроме того, что за секс на продавленном старом диване!
— Я много думал и… не знаю, как ты воспримешь мои слова, но дом, наверное, придется продать.
— Этот?
— Нет, что ты! Я не могу замахиваться на дом Фрэнклина, он оставил его вам с Джиллиан в наследство! Он не имеет ко мне отношения. Я говорю о доме, который купил для нас с Джилл. Дело о разводе движется к развязке, так что самое время подумать о продаже.
— Да, но… куда же денется Джиллиан с ее проблемами, крахом семейной жизни — тебе не кажется, что ей и без того хватает?
Он тяжело вздохнул — видимо, специально отработанный вздох на случай выхода на крупную политическую арену: у аудитории должно остаться впечатление, что он идет от самого сердца.
— Думаешь, мне легко лишить Джилл дома, где мы прожили вместе восемь лет? Но долги вынуждают.
— Боже мой, Эрик! Она задолжала за наркотики?
— Я ничего не сказал.
Какое душераздирающее благородство!
— А говорить и не нужно.
Диван заскрипел и качнулся. Видимо, Алекс воздавала скользкому ублюдку должное посредством теплого объятия. Или склонила голову на любезно предоставленное плечо. Фу, какая гадость!
— Ну почему все так устроено? Уж если жизнь дает пощечину, то не одну.
— Мне так стыдно, что не могу в очередной раз оплатить долги Джиллиан! Я ведь не миллионер, Алекс, ты знаешь. Даже если продавать дом, чтобы хоть что-то выгадать, придется сперва вложить средства: подновить, вычистить. Иначе ни одна толковая агентура не возьмется за продажу. Для Джиллиан будет такой удар, что… словом, надо ее оттуда удалить.
— Понимаю.
Новая, поистине бергмановская пауза. Пока двое молчали, блуждая, должно быть, в лабиринтах человеческой души, Дункан угрюмо размышлял над состоянием своих легких, где уже осела тонна пыли.
— Куда ты намерен ее переселить?
— А здесь ей побыть нельзя? — осведомился мистер Апчхи со своим фирменным вздохом.
— Здесь?! — в ужасе воскликнула Алекс. — В этом доме?!
— Конечно, она обуза, но, в конце концов дом ведь оставлен вам обеим, а я… я больше ничего не могу придумать. Я пытался снять квартиру, но…
— Никто не желает иметь в доме наркоманку.
Однако, подумал Дункан, с добрыми самаритянами в Свифт-каренте напряженно. Мисс Форрест проявила замечательную черствость по отношению к судьбе своей кузины. Не рвется взять под крыло ту, с кем, между прочим, получила дом на двоих.
А собственно, почему? Не желает, чтобы сестричка под наркотой бродила по коридорам? Кто знает, куда ей вздумается сунуть нос… Небеса покровительствуют убогим. Возьмет да наткнется на кусок холста за подписью «Винсент».
— Проблема в том, что и я собираюсь продать дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
— А, Том! Держусь, конечно. Спасибо, что позвонил.
— Нет проблем. Знаю, зачем я тебе нужен. Ты, конечно, ждешь не дождешься открыть библиотеку? Прости, но еще денек придется потерпеть. Зато послезавтра — уже с гарантией. Идет?
— Идет. Не я тут решаю.
— Хочешь, я сам договорюсь с уборщиками на завтрашний вечер?
— Будь так добр. Слушай, а их уже допросили?
— Само собой. Из библиотеки миссис Родригес сразу поехала в больницу, а ее муж присоединился к ней после уборки в одной конторе. У них дочь в родильном, как раз ночью и родила — здоровенного парнишку. Во время убийства они сидели в коридоре и ждали, а кругом бегали медсестры, акушерки и прочее. Словом, полное алиби.
Ну вот! Когда имеешь дело с убийством, подозрительным кажется любой, от уборщиков до заезжего профессора. В результате она даже не поинтересовалась, все ли благополучно у дочери Родригесов. Просто вылетело из головы. А ведь у них родился первый внук!
Кстати, о заезжем профессоре.
— Том… — нерешительно начала Алекс, — тут такое дело… я не знаю, стоит ли вообще об этом упоминать…
Не так-то легко настучать на человека, который целуется более пылко, чем до сих пор приходилось испытывать.
— Ты расскажи, а там увидим. Сама знаешь, в таком деле важна любая мелочь.
— Я насчет Дункана Форбса. Когда мы сегодня расходились по домам, я заметила у него на манжете и рукаве следы крови. Понимаю, он мог запачкаться, когда переворачивал труп, но…
Со стороны дивана у противоположной стены донеслись шорохи и поскрипывания. Алекс вздрогнула, но быстро опомнилась. Старые дома полны звуков: между стенами и обшивкой шуршат насекомые, половицы скрипят, словно по ним спускается кто-то невидимый. Потому во все века их так и боятся.
— Спасибо, — между тем ответил Том. — Я разберусь.
Тон его стал заметно более мрачным. Алекс сразу ощутила, какую важную деталь сообщила следствию. Выходит, Дункан Форбс показался подозрительным не ей одной. Во рту появился противный привкус, в точности как тогда, когда она полоскала и полоскала его в попытках стереть всякий след поцелуя. Жаль, что не догадалась захватить полоскание с собой.
Кассета находилась примерно на середине, и Алекс как раз предстояло выяснить, как дедушка воспринял новость о том, что скоро в первый раз станет отцом, когда в парадную дверь постучали.
Кто бы мог прийти в такой час? Может, соседи решили полюбопытствовать, почему в доме свет? Или грабители стали настолько вежливы?
Алекс на цыпочках прокралась в столовую, из окон которой виднелось крыльцо, выглянула — и бросилась отворять с радостным возгласом: «Эрик!»
Каждый раз, когда они виделись, она заново поражалась тому, как он изменился, каким опрятным стал. Она помнила его нескладным парнем с патлами ниже плеч, когда Джилли привезла его из Калифорнии, зато теперь — лощеный бизнесмен и политик, и пахло от него не застарелым потом, а дорогим одеколоном. Отойдя от дел, дедушка оставил свой антикварный магазин на его попечение. К его большому удовольствию, Эрик не сменил имя на вывеске. Он не хотел задеть чувства старика — он, кому на последних выборах удалось без труда пройти в городской совет.
Приятно сознавать, что дедушка не ошибся в нем. Из гадкого утенка вырос красивый, сильный лебедь. Дело процветало в руках Эрика, а современные средства коммуникации и коммерции (Интернет, онлайновые аукционы) расширяли поле деятельности. Пришлось даже нанять помощницу.
— Как ты здесь оказался?
— А ты не знаешь? Когда я бываю тут, непременно заглядываю проверить, все ли в порядке. Сегодня вот заметил возле дома твою машину.
— Так не стой на пороге, заходи!
— Пожалуй, в самом деле зайду. Давно уже собирался с тобой кое о чем поговорить.
Глава 7
В узком углу позади обшарпанного дивана Дункан чувствовал себя так, словно его заперли в сундук. Сорок минут на карачках — настоящая пытка, и он истово возблагодарил небеса, когда в дверь позвонили, уверенный, что за Алекс кто-то заехал и его ждет избавление. Уже пора убираться подобру-поздорову.
Сержант Перкинс не из тех, кто откладывает проверку свежей версии надолго. Наверное, сейчас гладит форму или чистит пистолетик. Скоро он отправится в «Риверсайд». К тому времени лучше бы находиться в номере для объяснений насчет «крови» на рукаве (сам он заметил пятно, только когда раздевался в душе).
Однако, услышав мужской голос и радостный возглас Алекс, Дункан ощутил приступ извращенного любопытства, поэтому вместо бегства встал, размял ноги и двинулся туда, откуда просматривалась входная дверь. Двое встретившихся, так обрадовались друг другу, что даже не заметили, когда у него под ногой скрипнула половица.
Выглянув, он с неудовольствием убедился, что они смотрят друг на друга чуть ли не с нежностью.
Выходит, он прав. Провинциальная секс-бомба водит его за нос. «В моей жизни нет мужчины», как же! А появившийся здесь разве не мужчина?
Дункан с первого взгляда невзлюбил лощеного блондина с широкой и до тошноты белозубой улыбкой политикана на губах и готов был прозакладывать левую почку, что тот шарит взглядом в вырезе Алекс. Во всяком случае, голова его склонялась под тем же углом, от которого теперь болела шея самого Дункана. Вот вам и момент истины. Женщины любят повторять, что все мужики — свиньи, но каждого тянет к своей породе, так что еще надо разобраться, кто больше свинья.
Тем временем Алекс и ее гость направились в кабинет. Дункан поспешно нырнул на прежнее место и без малейших угрызений совести предался подслушиванию. Растрескавшаяся от времени кожа заскрипела, когда они уселись на диван меньше чем в полуметре от него.
— Извини, но содовой предложить не могу. Единственная жидкость в доме — водопроводная вода.
Что за чушь она несет? Разве на тумбочке в углу не стоит и не отливает золотом хрустальный графин, полный почти доверху? Шотландское виски, можно дать руку на отсечение, причем высшего качества!
Как назло, графин отлично просматривался из-за дивана. Однако в пыльном углу первоначальное слюноотделение скоро сменилось ужасной сухостью во рту.
Понятное дело, гость устроился так близко от Алекс, как только мог. Слава Богу, он хоть трезвенник, иначе пришлось бы еще больше страдать, слушая перестук кусочков льда в запотевших стаканах. И без того Дункан чувствовал себя дождевым червяком, который сдуру выполз прогуляться после дождя и теперь высыхал на ярком солнце.
Только бы они не стали барахтаться прямо на диване! Тогда он просто не переживет. От визга разболтанных пружин у него наверняка лопнут барабанные перепонки.
— Если честно, Алекс, я заехал сюда сегодня в надежде с тобой повидаться.
Подумаешь, откровение! Дураку ясно. Дункан едва удержался от ехидного хмыканья, но сразу помрачнел. Чем бы заткнуть уши, чтобы не слышать, как женщина, на которую он положил глаз, купится на болтовню мужика, которому самое место на щите с рекламой зубной пасты?
— Правда?
Голос прозвучал удивленно, словно тут и в самом деле есть чему удивляться. Впрочем, наверное, это тоже часть любовной игры.
— Я должен бы явиться и поддержать тебя гораздо раньше, утром, когда началась вся эта катавасия. Клянусь, я пытался! Сделал все, что мог, доказывал, что я член семьи и прочее, но в библиотеку меня все равно не пустили. Повторяли как заведенные: «Приказ сержанта! Приказ сержанта!» Уж этот мне Перкинс! Бойскаут-переросток.
— Ну, я уверена, что Том не превысил своих прав, — примирительно заметила Алекс. — На место преступления посторонние не допускаются.
— Можно подумать, я собирался там все перевернуть с ног на голову! Вообще не собирался ничего трогать. Неужели нельзя сделать исключение для близкого родственника и к тому же члена городского совета? В результате ты прошла через весь ужас одна. Воображаю, как тебе досталось!
Как мило с его стороны еще раз напомнить ей об инциденте. Разрази тебя гром, болван! Как если бы кто-то наверху подслушал его пожелание, и гость чихнул три раза подряд так душевно, что диван совсем зажало в угол, а с ним и Дункана. Затем он громко высморкался, а потом, к счастью, встал.
— Здесь вроде нет кошек, — посочувствовала Алекс.
— Если бы только кошки! Порой кажется, что у меня аллергия абсолютно на все.
— Спасибо, что беспокоишься за меня, Эрик, но, честное слово, хотя я ни за что на свете не хотела бы еще раз пройти через такое, со мной все в порядке.
— Да? Настолько в порядке, что ты забилась ночью в старый пустой дом?
Снова раздался скрип кожи и какое-то ерзанье. Чем там только занимается жертва аллергии абсолютно на все? Нежно пожимает Алекс руку и душит ее диванной подушкой? Близкий родственник, вот как? Интересно чей? Не далее как за обедом она утверждала, что не имеет в Штатах других родственников, кроме тетки и кузины.
— Я не забилась сюда, Эрик, я здесь занимаюсь делом, потому что… — Алекс засмеялась, но смех прозвучал грустно. — А вообще ты прав. Я пришла искать утешения у дедушки.
— А должна бы прийти ко мне! — с пафосом прогундосил гость.
Снова послышались звуки сморканий.
— Спасибо! — Алекс дождалась, когда он спрячет платок. — Ты такой великодушный!
В тесноте за диваном Дункан возвел глаза к потолку.
— Я в самом деле хочу помочь. Если тебе нужно с кем-то поделиться или выслушать добрый совет, я всегда к твоим услугам. Ты ведь знаешь, Фрэнклин был мне вроде отца. Сама мысль о том, что я могу отплатить ему за добро, помогая тебе… Алекс, дорогая, вот рука, на которую ты можешь опереться! Скорее, «вот рука, которая может тебя облапать». Ну и ублюдок!
— Должна признаться, у меня и в самом деле кое-что лежит на сердце…
Дункан сразу забыл про боль в сочленениях и напряг слух. Неужели она скажет мистеру Апчхи, где спрятана картина? Тогда останется только добраться до Ван Гога первым.
Пока тянулась нескончаемая пауза, Дункан ждал с растущим возбуждением, непроизвольно напрягая мышцы ног, словно готовился чертиком выскочить из-за дивана, как только вожделенная новость прозвучит.
— Никак не пойму, зачем мне подбросили тело.
«Чтобы со страху ты проболталась о Ван Гоге».
— То есть как подбросили? — удивился мистер Апчхи. — Разве не там его убили?
— Нет. Полиция считает, что его убили где-то еще и уже мертвым перенесли в библиотеку.
Голос задрожал, потянулась новая пауза.
— Ты никого не подозреваешь?
— Никого.
— А убитый? Ты его знала?
— Нет. Не знаю, не знакома, не видела. Все очень странно… Снова молчание.
— Ну… — мистер Апчхи поколебался, — может, скоро объявится человек, который его знал, или обнаружатся новые улики. Я ни минуты не сомневаюсь, что виновник будет найден. А пока, если тебе что-нибудь придет в голову… или, скажем, всплывет в памяти, приходи ко мне в любое время дня и ночи.
— Мне будет легче от сознания, что в мире есть человек, которому я могу доверять. А теперь давай сменим тему. Если на ночь только и говорить, что об убийстве, приснится кошмар.
— Конечно, конечно! — Новая продолжительная пауза. — Ты давно общалась с Джиллиан?
Молчание длилось до того выразительно долго, что даже Дункан сообразил, что смена темы не самая удачная. Вообще разговор сильно напоминал диалоги из фильмов Бергмана.
— Она звонила мне сегодня после обеда, — послышался странный звук, не вполне вздох, не вполне стон. — Сегодняшний день целиком состоял из приятных сюрпризов.
Хотелось верить, что едкая ирония Алекс не относится к обеду в обществе обаятельного профессора, его опаляющим поцелуям и самому факту, что ей светит роман всех времен и народов.
— Не щади меня! — патетически воззвал мистер Апчхи. — У нее очередной кризис?
Алекс заговорила бесстрастно:
— Правда, что ты хочешь с ней сойтись? Так я поняла с ее слов.
Диван дернулся, кто-то заходил по кабинету туда-сюда. Очевидно, пораженный в самое сердце мистер Апчхи.
— Боже мой, Алекс! Боже мой! Не знаю, что и делать! Джиллиан нужно больше, чем я могу дать, даже если вывернусь наизнанку.
— Я так и подумала, что это лишь ее домыслы.
— Мне так жаль! То, что у нас развалилась семья, осложнило жизнь еще и тебе. Если бы я тогда знал, что Фрэнклин вот-вот… что все так обернется, я бы уж как-нибудь протянул время. Однако что сделано, то сделано. Нелегко оставлять женщину, с которой прожил восемь лет. Бог свидетель, я был ей хорошим мужем! Содержал ее, терпел все: наркотики, выпивку, ложь за ложью. В конце концов, Алекс, я тоже живой человек! Знаешь, я ведь заезжал к ней пару дней назад, посмотреть, как она держится. Хоть Джиллиан и не очень тепло относилась к Фрэнклину, сам он ее любил.
— Да, конечно.
— Так вот, она едва соображала. Накачалась так, что сперва не узнала меня! Зато теперь вбила себе в голову, что я хочу с ней сойтись.
— Вот что, Эрик. Скажу прямо: я надеялась вопреки всему. Ты… как бы точнее сказать… не вытащил ее на берег, но по крайней мере держал над водой. За те годы, что вы жили вместе, она ни разу не появилась пьяная ни на людях, ни у родных.
— Я надеялся, что мы оба покончим с этой дрянью, но она ведь только обещала, а делала все, как хотела.
— Жаль, правда? Кстати, хочу поблагодарить тебя за то, что не втянул в ваши дела дедушку. Он умер счастливым, уверенный, что в семье все в порядке.
— Пойми, я не собираюсь отмахиваться от проблем Джиллиан. Сделаю все, что в моих силах. Не думай, что нести этот крест придется тебе одной…
— Эрик, у тебя и без того хватает забот! Бизнес, карьера… Будущий мэр Свифт-карента должен иметь безупречную репутацию.
— Ну, мэр! — раздался довольный смешок. — Так далеко я еще не замахивался. Но спасибо за идею. Никто не умеет так поддержать в начинаниях, как ты.
Дункан подумал, что еще немного таких вот розовых соплей, и его точно стошнит. Кто они друг другу, Алекс и мистер Апчхи? Любовники? Просто так жену не бросают, пусть даже жена — главное пятно на фамильном гербе Форрестов. Наверняка скоро выяснится, что есть и другие пятна.
А если они не любовники, то «мистер Апчхи» спит и видит стать им. Как он шарил глазами в вырезе Алекс! Небось, сейчас не отказался бы завалить ее на диван. Хорошо, что ей не до того. Не очень-то хочется сидеть за диваном, пока на нем резвятся, и ритмично биться головой об стену. Кроме того, что за секс на продавленном старом диване!
— Я много думал и… не знаю, как ты воспримешь мои слова, но дом, наверное, придется продать.
— Этот?
— Нет, что ты! Я не могу замахиваться на дом Фрэнклина, он оставил его вам с Джиллиан в наследство! Он не имеет ко мне отношения. Я говорю о доме, который купил для нас с Джилл. Дело о разводе движется к развязке, так что самое время подумать о продаже.
— Да, но… куда же денется Джиллиан с ее проблемами, крахом семейной жизни — тебе не кажется, что ей и без того хватает?
Он тяжело вздохнул — видимо, специально отработанный вздох на случай выхода на крупную политическую арену: у аудитории должно остаться впечатление, что он идет от самого сердца.
— Думаешь, мне легко лишить Джилл дома, где мы прожили вместе восемь лет? Но долги вынуждают.
— Боже мой, Эрик! Она задолжала за наркотики?
— Я ничего не сказал.
Какое душераздирающее благородство!
— А говорить и не нужно.
Диван заскрипел и качнулся. Видимо, Алекс воздавала скользкому ублюдку должное посредством теплого объятия. Или склонила голову на любезно предоставленное плечо. Фу, какая гадость!
— Ну почему все так устроено? Уж если жизнь дает пощечину, то не одну.
— Мне так стыдно, что не могу в очередной раз оплатить долги Джиллиан! Я ведь не миллионер, Алекс, ты знаешь. Даже если продавать дом, чтобы хоть что-то выгадать, придется сперва вложить средства: подновить, вычистить. Иначе ни одна толковая агентура не возьмется за продажу. Для Джиллиан будет такой удар, что… словом, надо ее оттуда удалить.
— Понимаю.
Новая, поистине бергмановская пауза. Пока двое молчали, блуждая, должно быть, в лабиринтах человеческой души, Дункан угрюмо размышлял над состоянием своих легких, где уже осела тонна пыли.
— Куда ты намерен ее переселить?
— А здесь ей побыть нельзя? — осведомился мистер Апчхи со своим фирменным вздохом.
— Здесь?! — в ужасе воскликнула Алекс. — В этом доме?!
— Конечно, она обуза, но, в конце концов дом ведь оставлен вам обеим, а я… я больше ничего не могу придумать. Я пытался снять квартиру, но…
— Никто не желает иметь в доме наркоманку.
Однако, подумал Дункан, с добрыми самаритянами в Свифт-каренте напряженно. Мисс Форрест проявила замечательную черствость по отношению к судьбе своей кузины. Не рвется взять под крыло ту, с кем, между прочим, получила дом на двоих.
А собственно, почему? Не желает, чтобы сестричка под наркотой бродила по коридорам? Кто знает, куда ей вздумается сунуть нос… Небеса покровительствуют убогим. Возьмет да наткнется на кусок холста за подписью «Винсент».
— Проблема в том, что и я собираюсь продать дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34