– Наверно, сгодился бы любой.– Но ты ведь положила глаз именно на моего парня! Потому что совсем не уважала меня, – беспощадно отмела Эшлин все попытки увильнуть от ответа.– Наверное, все выглядит именно так, – покаянно признала Клода. – И ненавижу себя за это. Последние месяцы мучаюсь и чувствую себя дрянью. Скажи, что мне сделать, чтобы ты меня простила.После долгой паузы Эшлин наконец сказала:– Я тебя прощаю. Кто я такая, чтобы судить? Я и сама вряд ли жила правильно. Как ты верно подметила, я была жертвой.– Прости, прости!– Да не за что, ты была права.– Значит, мы опять будем дружить? – просияла Клода.Эшлин опять надолго задумалась. С Клодой они дружили с пяти лет. Были лучшими подругами. Они вместе провели детство, юность и взрослеть начали тоже вместе. Прошлое было у них общим, и никто не знал ее так, как Клода. Редко кому выпадает такая дружба. Но…– Нет, – нарушила напряженное молчание Эшлин. – Прощать прощаю, но больше я тебе не верю. Отдать подруге одного парня – невезение, а двух – уже глупость.– Но я ведь изменилась. Правда, правда!– Это не имеет значения, – грустно возразила Эшлин.– Но… – возразила Клода.– Нет!Клода поняла, что спорить бесполезно.– Ладно, – прошептала она. – Я, пожалуй, пойду. Мне действительно очень жаль, я просто хотела, чтобы ты это знала… Пока.И Клода медленно побрела к выходу. Все вышло не так, как она рассчитывала. Ничего хуже этих последних месяцев Клода не знала. Она была потрясена тем, как в одночасье изменилась ее жизнь. И не только из-за малоприятного статуса матери-одиночки; что-то изменилось внутри, и теперь она иначе понимала свое поведение.Ощущение раскаяния было для Клоды внове, и она искренне надеялась, что, стоит ей объяснить, как жестоко теперь она судит себя, – и ее простят. И в тот же миг жизнь наладится. Но она недооценивала Эшлин и после встречи с нею усвоила еще один урок: если ты раскаиваешься, это вовсе не значит, что тебя готовы простить, а если и простят, это вовсе не значит, что тебе станет легче.Несчастная и одинокая Клода мучительно думала: возможно ли когда-нибудь исправить все, что разрушено собственными руками? Светит ли ей в жизни хоть что-нибудь хорошее?Когда Клода проходила мимо уличного кафе, несколько парней начали свистеть ей вслед и выкрикивать комплименты. Сначала Клода не обращала внимания, потом задорно тряхнула волосами и ослепительно улыбнулась через плечо, что вызвало новый шквал восторга. И у нее сразу поднялось настроение.Эй, жизнь продолжается.
А Лиза, оставив Клоду и Эшлин в вестибюле редакции, пошла домой пешком. Заниматься этим она начала, чтобы как-то нейтрализовать вред от обедов, которыми регулярно кормила ее Кэти. Идя по улице, Лиза изо всех сил старалась не давать волю грусти. «Я замечательная. У меня замечательные мама и папа. У меня замечательная новая работа консультанта по издательским делам. У меня замечательные туфли», – твердила она себе без устали.Когда Лиза свернула на свою улицу, издалека она заметила, что на ступеньках у ее дверей кто-то расположился, явно ожидая ее.Так кто там сидит на крыльце? Франсина? Бек? Нет, не Франсина – там явно парень, а Бек намного меньше, и… Тут она поняла, что ее ждал Оливер.– Ты что здесь делаешь? – изумленно выкрикнула она, в мгновение ока оказавшись у своего дома.– Тебя повидать приехал, – просто ответил Оливер. Лиза подошла к двери, и Оливер встал, белозубо улыбаясь.– Вот, солнце, приехал тебя по новой завоевывать.– Господи, ну что ты несешь?!Лиза открыла дверь, и Оливер следом за нею вошел в прихожую. Лиза растерялась – и почему-то разозлилась. Целый день изо всех сил сохраняла душевное равновесие, а появился он – и все старания пошли прахом.– Потому что ты лучше всех, – просто сказал он. И ослепительно улыбнулся.Лиза бросила ключи на кухонный стол.– Что-то ты поздновато спохватился. Мы же только что развелись. Или ты забыл?– Знаешь, – раздумчиво заметил Оливер, – мне из-за этого так хреново! И вообще, если что, можно опять пожениться, – хохотнул он.Лиза ответила ему изумленным взглядом. С ума он сошел?!– Нет, я серьезно, – не отступал Оливер.Лиза попыталась изобразить возмущение, но это ей не удалось. С мыслями у нее творилось что-то странное. Идея снова выйти за Оливера была безумна, но соблазнительна. Ах, как соблазнительна! Но через секунду Лиза опомнилась.– Ты помнишь, – жестко спросила она, – какой это был кошмар? Мы без конца ссорились, и это было так гадко… Ты ненавидел меня и мою работу.– Верно, – согласился Оливер. – Но я и сам не без греха. Слишком был упертый. Когда ты передумала заводить ребенка, мне бы тебя послушать, я ведь помню, ты пыталась со мной поговорить, а я ничего знать не хотел. Вот почему так взбесился, когда понял, что ты по-прежнему принимаешь пилюли. Но если б я тебя выслушал, то… Да и ты, солнце, уже не такая железная, как раньше. Извини, – добавил он, увидев, что Лиза сердится, – но ты помягчела.– А это хорошо?– Конечно. Это просто чудесно!И в ответ на ее скептическую улыбку он тихо сказал:– Лиза, мы уже больше года живем врозь, а мне до сих пор тебя не хватает. Я так и не встретил такую, чтобы хоть отдаленно напоминала тебя.Он глядел вопросительно, ожидая ее одобрения, согласия, какой-нибудь реакции, но Лиза сидела с непроницаемым лицом. Тогда весь его победительный напор куда-то делся, сменившись тревогой и неуверенностью.– Если только у тебя еще никого нет, – благородно заявил он. – Тогда намекни, и я свалю. И забудь, что звал тебя обратно.Лиза изо всех сил держала лицо, смотрела на Оливера и раздумывала, не позволить ли себе маленькую шалость, лукавый взгляд «может, нет, а может, и есть», чтобы поставить точку в этом опасном разговоре. Потом вдруг решила, что не надо. С Оливером она никогда в такие игры не играла, зачем уж начинать теперь…– Нет, Оливер, у меня никого нет.– Хорошо, – кивнул он. – Ладно, хватит мне тут выворачиваться наизнанку.Повисла нервная пауза, и Оливер заговорил снова:– Я по-прежнему тебя люблю. Теперь, когда мы оба стали старше и, надеюсь, мудрее, – неуверенно усмехнулся он, – кажется, я понял, что делать.– Правда? – хладнокровно поинтересовалась Лиза.– Да, – подтвердил он. – Если тебе нужно, я мог бы обосноваться в Дублине.– Не стоит, в конце недели я переезжаю обратно в Лондон, – пробормотала она.– Тогда, Лиза, – с убийственной серьезностью произнес Оливер, – вопрос только в том, нужно ли это тебе?После долгого, напряженного молчания Лиза наконец заговорила:– Да, наверное. – И почему-то застеснялась.– Ты уверена?– Да, – ответила Лиза твердо.– Солнце мое! – в притворной ярости вскричал он. – Тогда зачем было меня так мучить?!– Я боялась, – все еще робея, призналась Лиза. – И сейчас боюсь.– Чего?Она пожала плечами.– Надеяться, наверное. Мне нужно было убедиться, что ты говоришь серьезно. Потому что… – Она помедлила и решительно закончила: – Я тебя люблю.– Тогда ничего не бойся, – заверил Оливер. – Все будет хорошо!– Когда это ты успел так поумнеть? – рассмеялась Лиза.Оливер расхохотался в ответ облегченно и искренне. Так он всегда смеялся – как мальчишка. И вдруг Лизины мысли понеслись, точно спущенные с поводка борзые.Повезло же ей получить второй шанс! От счастья ей хотелось летать, парить в невесомости. Она снова почувствовала себя совсем юной девушкой, любимой и желанной.Теперь она все сделает по-другому. Они оба начнут все сначала. Не в силах остановить свое воображение, Лиза уже планировала вторую свадьбу, сказочную, из ряда вон выходящую. На сей раз никаких побегов в Вегас, нет, все будет как полагается. Мама придет в восторг… И можно вызвать фотографа из «Хелло!»…Словно догадавшись, о чем она думает, Оливер воскликнул:– Эй, тигрица, полегче! Эпилог Джек и Эшлин брели по пирсу. Был майский вечер, еще не стемнело. Взявшись за руки, они шли себе и шли.– Хочешь жвачку? – предложила Эшлин.– А я-то уж думал, все так хорошо, что лучше не бывает, – усмехнулся Джек.Эшлин полезла в сумку. Сначала под руку попались таблетки аспирина, потом пузырек средства от стрессов, и наконец нашлась упаковка жвачек.– Ты все еще таскаешь с собой эту ерунду? – удивился Джек. – Пластыри и прочее?– Привычка, наверно.Однако впервые в жизни Эшлин почувствовала, что как-то нелепо всегда носить с собой полный набор средств первой помощи.– Не выбросить ли тебе их? Они тебе больше не нужны. Теперь все по-другому.Эшлин удивленно посмотрела на Джека. Да, он прав, все изменилось.– Ладно, придем домой, выброшу.– А чего тянуть? Давай, брось свой багаж в море.– В море? Мою сумку? Как же!– Я серьезно. Ну ее!– С ума сошел? А мои кредитные карточки? А сама сумка, если уж на то пошло?– Кредитные карточки оставь, а сумку я тебе куплю новую. Обещаю.– Да ты и правда не шутишь?Эшлин посмотрела на Джека с любопытством.– Ну ее, – повторил он и улыбнулся.– Не могу, – сопротивлялась Эшлин.– Можешь!– Будь это моя сумочка из кожи питона, я тебя и слушать не стала бы.– Но эта уже старая, – уговаривал Джек. – Смотри, ручка отрывается. Я тебе другую куплю. Ну, бросай!– Ну ладно, выброшу! – наконец решилась Эшлин. – Бросаю! Вот, держи. – Она отдала Джеку бумажник, мобильный телефон, сигареты и упаковку жвачки.– Поверить не могу, что делаю это! – Весело вскрикнув, она раскрутила сумку над головой – раз, два… И, изумляясь собственной смелости, она швырнула сумку в море. Сумка взлетела в вечереющее небо, рассыпавшись салютом из булавок, пластырей, шариковых ручек, – и плавно спланировала вниз, где ее почти бесшумно, без брызг и всплесков, приняло море.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47