– Ты в самом деле собираешься использовать арабов в качестве спонсоров?
– А почему бы и нет? И, к твоему сведению, не так-то просто собрать семнадцать с половиной миллионов долларов.
– Спасибо, – она презрительно улыбнулась, голос ее дрожал. – А теперь убери свои поганые лапы с телефона. Я звоню консьержу, чтобы он заказал мне билет на первый же самолет отсюда.
– А тебе не кажется, что ты слишком далеко заходишь со своей ненавистью к арабам?
– А тебе какое дело? Между нами все кончено. Жером недоверчиво посмотрел на нее.
– Ты хочешь сказать, что готова выбросить в помойку восемь прекрасных лет? Так запросто?
Зеленые глаза Дэлии впились в него.
– Именно это я и собираюсь сделать, черт возьми. Или тебе никто не рассказывал? Евреи и арабы похожи на масло и воду. Их просто нельзя смешать.
– Дэлия, – умоляюще произнес он, – пожалуйста, будь же благоразумна. Это никак не связано с политикой, это всего лишь кино. – Он шагнул к ней навстречу, но она рванулась от него в ванную и, захлопнув дверь, заперла ее на замок.
Услышав, как он поворачивает ручку, она отступила к стене.
– Дэлия! – воскликнул Жером, ломясь в дверь. – Выходи, Дэлия! Ты не можешь просто так уйти, черт возьми! Мы связаны контрактом!
– Тогда подай на меня в суд! – рявкнула Дэлия. Слезы жгли ей глаза, когда она, повернувшись к биде, начала с ожесточением подмываться. Ей была ненавистна сама мысль о том, что внутри нее еще осталось что-то от этого человека.
Она тихо плакала, больше не замечая стука и мольбы Жерома, теплых струек у себя между ногами и булькающих звуков, издаваемых стекающей водой. Дэлия не могла думать ни о чем другом, кроме как о том дне, когда научилась ненавидеть арабов – всех арабов. О том страшном июньском дне, легшем в основу ее ненависти, которая будет с ней всегда.
В тот великолепный жаркий воскресный день ей было чуть больше шести лет, и вся семья отдыхала на пляже в Тель-Авиве. Всего несколько недель назад они переехали из Эйн Шмона в новый жилой многоквартирный дом на побережье на улице Хаяркон, и это был совершенно особенный день, поскольку впервые за целый месяц отец мог провести его вместе с ними. Они набрали с собой еды на обильный ленч, и Дэни, воткнув в песок полосатый зонт, устроился вместе с Тамарой в тени на низеньких парусиновых складных стульчиках, которые они принесли из своей новой квартиры. С любого места, где она играла, стоило ей поднять голову, она видела балкон их квартиры на пятом этаже. Он был прямо напротив Парка Независимости, отделявшего пляж от первой застроенной улицы на краю города. На огромных просторах золотистого песка, простиравшихся в обе стороны от них, царили шум и оживление. Все наслаждались солнцем, песком и морем. Вдали, за волнорезами, плыли несколько небольших парусных лодок, издали напоминавших чаек. Где-то за ее спиной вместе с другими мальчишками играли Ари и Аза, с восторженными криками гоняя вдоль края воды футбольный мяч. Судя по всему, им было намного веселее, чем ей.
Дэлии вдруг наскучили куличики. Даже когда она делала их из мокрого песка, он быстро высыхал на солнце, и куличики начинали рассыпаться. Она раздраженно сломала их своей красной лопаткой и швырнула ее на песок. Затем подняла надутое лицо. Вдали виднелась сидящая на складном стульчике мать. Широкополая соломенная шляпа и большие темные очки скрывали ее лицо. Бронзовая кожа блестела от лосьона; с обложки журнала мод, который она поставила домиком себе на живот, на Дэлию смотрела блестящая женская головка в натуральную величину.
– Мама, – захныкала Дэлия. – Я хочу пить.
Мать подняла голову.
– Но ты же только что за ленчем выпила стакан сока, солнышко.
– Знаю, но с тех пор прошло несколько часов.
Тамара подняла руку и подчеркнуто взглянула на часы.
– Менее получаса. А я-то думала, ты хочешь, чтобы в животике у тебя было пусто и ты могла пойти поиграть в воде.
– Это раньше я хотела. А сейчас я хочу «кока-колы».
Мать улыбнулась.
– Но ты же знаешь, что мы не взяли ее с собой. Мы взяли только сок и цитрусовые напитки в бутылках.
Дэлия хитро посмотрела на нее.
– У папы есть деньги, а тот человек продает «кока-колу», – сказала она с непогрешимой логикой шестилетнего ребенка. Она показала на улицу, где торговец с ручной тележкой продавал «кока-колу».
Тамара со вздохом посмотрела в сторону.
– Дэни?
Дэлия перевела взгляд на своего отца и посмотрела на него Особенным Взглядом. Так он его называл, когда она округляла свои большие глаза. Отец рассмеялся.
– Хорошо, ангелочек, но только на этот раз. Ты же знаешь, что пить «кока-колу» тебе вредно.
Она внимательно смотрела, как он достает банкноту из рубашки, которая лежала аккуратно сложенной под его стулом. Затем протянула руку, чтобы схватить ее, но отец держал деньги так, что дотянуться до них она не могла.
– Я не хочу, чтобы ты ходила на улицу. Там слишком много машин и опасно. Попроси одного из своих братьев сходить вместо тебя, и пусть он принесет нам всем по бутылке.
Дэлия залилась счастливым смехом, взяла деньги и, небрежно поцеловав его, побежала прервать игру.
Ари был раздосадован ее вмешательством. Повернувшись к ней спиной, он полуприсел и, легко отбив головой черно-белый мяч, рявкнул:
– Ты что, не видишь, мы играем? Дэлия стояла, держа перед собой банкноту.
– Пожалуйста, Ари, – канючила она, – я не могу пойти сама. Мне папа не разрешает. – Она повернулась к другому брату. – Аза!
– Ну ладно. – Подбежав к ней, Аза выхватил у нее из руки банкноту и помчался вверх на набережную. – Сейчас вернусь, – крикнул он через плечо Ари. – Тайм-аут.
С сияющим лицом Дэлия смотрела, как он подбежал к тележке торговца. Несколько детей и взрослых толпились вокруг нее, и Ари пришлось встать в очередь. Она увидела, как какой-то смуглый человек в солнцезащитных очках и надвинутой на лицо шляпе, который неторопливой походкой проходил мимо, уронил что-то в проволочную мусорную корзину, стоящую рядом с тележкой, и быстро пошел прочь к поджидавшей его машине. Не успел он залезть в нее и захлопнуть за собой дверцу, как машина с визгом рванула с места.
Вертясь из стороны в сторону, Дэлия с нетерпением ждала, пока подойдет очередь Азы, и в предвкушении удовольствия облизывала губы. Она обожала «кока-колу», которая была такой сладкой и холодной и у которой были такие приятные пузырьки.
Наконец подошла очередь Азы. Дэлия смотрела, как он протянул деньги и торговец вручил ему несколько бутылок.
И в этот момент бомба в мусорной корзине взорвалась.
И разорвала на куски Азу, торговца и еще четверых.
Клео то и дело приходилось показывать, на что она способна. Всегда, когда Дэлия переживала трудные периоды, она была рядом и держала ее за руку, помогая преодолеть очередной кризис. И теперь она тоже была здесь, в аэропорту Кеннеди, ожидая, пока пассажиры с «Эр Франс» пройдут таможенный досмотр.
Дэлия вышла одной из первых. С собой у нее была только дамская сумочка и сумка побольше, специально предназначенная для того, чтобы поместиться под сиденьем первого класса в самолете, поэтому она прошла через таможню в рекордно короткое время. Чтобы не быть узнанной, она полностью скрыла косынкой свои легендарные волосы, а дорожный наряд упростила до неприметности. Лицо закрывали огромные солнцезащитные очки в форме бабочки, которые делали ее настолько безликой, что она могла бы сойти за любую из остальных трехсот мгновенно узнаваемых лиц, путешествующих инкогнито, начиная с Жаклин Онассис и кончая Шарлоттой Форд. Даже Клео, которая давно должна была бы привыкнуть к ее многочисленным личинам, пришлось вглядеться повнимательнее, чтобы узнать Дэлию.
Протянув к ней светло-коричневые руки, Клео тепло обняла ее.
– Белая Женщина, малышка, – нежно проговорила она. – Я знаю, как тебе плохо.
Дэлия сжала губы.
– Не знаю, что я ощущаю сильнее, – фыркнула она. – Боль или злость.
– Пошли, машина ждет снаружи. Мы можем поговорить обо всем попозже. – Как всегда, практичная Клео стянула с плеча Дэлии сумочку, успокоительным жестом обвила рукой ее талию и ловко повела по шумному проходу к стеклянному выходу. Лицо ее было обеспокоенным. – С тобой все в порядке?
Дэлия хотела было кивнуть, но затем покачала головой.
– Нет, со мной не все в порядке, – проговорила она своим низким хрипловатым голосом.
Окинув ее внимательным взглядом, Клео увидела, что глаза Дэлии за большими темными очками распухли и покраснели от слез, а под ними легли темные круги.
Дэлия повернулась к ней и спросила дрожащим голосом:
– Почему я вообще должна была связаться с этим жалким подонком? Почему из миллиарда мужчин мне надо было выбрать этого мерзавца Жерома?
– Белая Женщина, – со вздохом ответила Клео, – если бы я знала ответ на этот вопрос, то не только была бы богата, но и жила очень счастливо с мужем, окруженная пятнадцатью кричащими детишками. Но одно я знаю наверняка, это то, что не следует пытаться анализировать, что мы чувствуем и почему мы это чувствуем. Стоит только начать это делать, как занавес опускается и из нашей жизни уходит радость.
– Жизнь никогда не бывает радостной, – мрачно ответила Дэлия. – Как это радость может уйти оттуда, где ее никогда не было?
Клео предусмотрительно умолкла, прекрасно понимая, что спорить бесполезно. Дэлия с трудом держала себя в руках. Несмотря на независимый вид, который она напускала на себя, чтобы оградиться от окружающего мира, в глубине души Дэлия была одной из самых чувствительных натур, которых когда-либо встречала Клео. Ей потребовалось много времени, чтобы понять это.
Они вышли на улицу, показавшуюся им серой и неласковой. Задул теплый ветер, взметая вверх бумажки, пыль и песок. Казалось, с минуты на минуту разразится ливень.
Клео оглядела мостовую.
– Проклятье! Наверное, полицейские не пропустили машину. Скорее всего, ему пришлось сделать круг.
Они подождали, и спустя минуту белый «эльдорадо» с откидным верхом, демонстрируя избыток хромированных частей и развевающиеся на антеннах, как вымпелы, енотовые хвосты, подплыл к тротуару. Из салона оглушительно гремела стереозапись Джеймса Брауна.
– А вот и он, – громко сказала Клео, пытаясь перекричать оглушительный рев и хватая Дэлию за руку. – Пошли.
Раскрыв рот, Дэлия отпрянула назад.
– Это… это наша машина? – Она подозрительно оглядела водителя. Он был черным как смоль, с нависшими веками и тощей козлиной бородкой, а на голове у него была желто-зеленая шляпа, украшенная роскошным плюмажем в тон его костюму изысканного покроя.
– Это он, – беспечно подтвердила Клео и махнула ему рукой, чтобы он не выходил из машины, распахнула дверцу и, не обращая внимания на его протестующие возгласы, выключила стерео; наступившая тишина заставила прохожих облегченно вздохнуть.
Клео наклонила переднее сиденье и жестом велела Дэлии забраться внутрь.
С минуту Дэлия не могла промолвить ни слова.
– Клео… – запинаясь, проговорила она, – он что, краденый?
Клео сделала ей знак замолчать.
– Нет, красть я еще не начала, если ты это хочешь знать, – негромко ответила она. – Койот – отличный парень, если на него не работаешь. Помнишь фильм Уильяма Фридкина, для которого я делала костюмы?
Дэлия кивнула.
– Ну, я договорилась, чтобы Койоту и нескольким его девушкам дали эпизодические роли в одной из сцен, что позволило ему с чванливым видом расхаживать по своему кварталу. Л за это он должен мне несколько услуг, вот я и требую их от него, когда мне нужны колеса. Что-то вроде лимузина по вызову, только бесплатно. Залезай. Тебе понравится.
Видя, что спорить бесполезно, Дэлия послушно полезла назад и устроилась на сиденье с шиншилловыми чехлами. Клео уселась рядом с ней. Затем Койот откинул назад переднее сиденье и, потянувшись к пассажирской дверце, захлопнул ее.
– И подними верх, – тоном королевы приказала Клео.
– Что-что? – Койот обернулся и уставился на нее. Его полуприкрытые глаза округлились, превратившись в две изумленные белые орбиты.
– Ты меня слышал. Подними верх.
– Эй, детка, – фальцетом проговорил Койот. – Какой смысл иметь автомобиль с откидным верхом и не откидывать его? Дождя пока нет.
– Верно, – согласилась Клео. – Но Дэлия нуждается в покое и уединении. Все и без того глазеют на этот сутенерский драндулет, а если сейчас она в чем и не нуждается, так это в том, чтобы ее узнали и принялись пялить на нее глаза. – Голос Клео стал резче, не оставляя места для возражений. – Подними верх, черномазый.
Койот чуть не поперхнулся, а Дэлия была близка к обмороку, но верх все же с шумом раскрылся у них над головой. И как нельзя более вовремя. Первые сердитые капли дождя внезапно тяжело забарабанили по черному брезенту.
Большую часть пути они молчали. Дэлия тупо смотрела через залитое дождем окно на проезжавшие мимо машины. Дорога в Манхэттен была не слишком плохой, но к тому времени, как они проследовали мимо Куинз Плаза, движение на встречных полосах практически остановилось. Стрелка часов только приближалась к четырем, но час «пик» уже был в самом разгаре.
– Не знаю, какие у тебя планы, – сказала Клео, обращаясь к Дэлии. – Я могу попросить Койота отвезти тебя домой. Или ты хочешь побыть у меня? Выбирай.
Дэлия отвернулась от окна и посмотрела на нее.
– Я предпочла бы не ехать домой, – быстро проговорила она. – Если, конечно, я тебе не помешаю.
– Помешаешь? Какая чушь, ты никогда мне не мешаешь, – бодро заверила ее Клео. – Решено, едем ко мне. Она наклонилась вперед и, повысив голос, сказала: – Койот, на Гамильтон-террас.
Большие темные глаза взглянули на нее из зеркала заднего вида.
– Да, мэм. Клео захихикала.
– Я не ослышалась? Этот ниггер назвал меня «мэм»?
– Да ладно тебе, Клео, – умоляюще проговорил Койот. – Ты испортишь мою репутацию. Если разнесется слух, что я к тебе неравнодушен, как ты думаешь, на это отреагируют мои девочки?
– Не волнуйся, Койот, – со смехом отозвалась Клео. – Я постараюсь обращаться к тебе поуважительнее, когда поблизости будут твои девочки.
– Одна несчастная немая эпизодическая роль, – простонал он, – и она считает, что я – ее собственность. Мне еще долго придется с тобой за нее расплачиваться?
– Ну, если хочешь еще один немой эпизод в новом фильме Курта Рассела, – медленно проговорила Клео, желая добиться максимального эффекта, – я бы сказала, что тебе еще долго придется быть моим рабом.
– Еще одна роль? – Глаза Койота сверкнули на Клео из зеркала заднего вида с таким интересом, что она сразу поняла, что он у нее на крючке. – Что за фильм?
– Расскажу, когда узнаю обо всем поподробнее. А пока у Дэлии не слишком хорошее настроение, да и мое оставляет желать лучшего. Подними окна и передай мне порошок.
Койот охотно протянул ей небольшой стеклянный пузырек с прикрепленной к нему крошечной серебряной ложечкой. Клео отвинтила крышку и, быстро поднеся его к каждой ноздре, передала Дэлии.
Дэлия покачала головой.
– Давай, – настаивала Клео. – Это чистый кокаин. Один разок, и обещаю тебе – ты сразу почувствуешь себя намного лучше.
Дэлия осторожно поднесла ложечку к носу и сделала глубокий вдох. Глаза ее просветлели, и она вернула пузырек обратно. Клео была права. Стоило кокаину попасть внутрь, как она сразу почувствовала себя в сто раз лучше.
– Мы что, на поминках? – вдруг спросила она. – Давайте послушаем музыку. Включи стерео!
– Вот это дело! – радостно воскликнул Койот, нажатием кнопки возвращая к жизни Джеймса Брауна.
Клео жила в одной из сдаваемых в аренду квартир коридорного типа с шестью темными узкими комнатами, тянущимися через весь дом. Ванна стояла посередине кухни, а кровать, на которой спала Клео, со всех сторон была окружена мышеловками, но зато входная дверь дома была прочной. Внутренний телефон обычно работал, бойлер ломался всего раз или два за зиму. Но что самое главное – это был один из редких для Нью-Йорка феноменов, которые не так уж часто случаются в этом городе, – это было жилье с фиксированной платой, доставшееся Клео в наследство от родственника, который прожил здесь почти тридцать лет, так что платила она смехотворную сумму, равную восьмидесяти трем долларам в месяц. Помимо того, что это была очень выгодная сделка с финансовой точки зрения. Благодаря этой квартире Клео не отрывалась от негритянской культуры. И, как бы далеко ни заносила ее работа, она всегда возвращалась в Гарлем и никогда не порывала полностью со своими корнями.
Последние два часа промелькнули незаметно. Дэлия излила душу Клео, ничего не пропустив, и сразу же почувствовала себя немного лучше. Нельзя было сказать, конечно, что она совершенно успокоилась, но возможность выговориться пошла ей на пользу.
Клео была внимательной слушательницей, да вдобавок она была единственным человеком, к которому Дэлия, в силу чисто логических причин, могла обратиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– А почему бы и нет? И, к твоему сведению, не так-то просто собрать семнадцать с половиной миллионов долларов.
– Спасибо, – она презрительно улыбнулась, голос ее дрожал. – А теперь убери свои поганые лапы с телефона. Я звоню консьержу, чтобы он заказал мне билет на первый же самолет отсюда.
– А тебе не кажется, что ты слишком далеко заходишь со своей ненавистью к арабам?
– А тебе какое дело? Между нами все кончено. Жером недоверчиво посмотрел на нее.
– Ты хочешь сказать, что готова выбросить в помойку восемь прекрасных лет? Так запросто?
Зеленые глаза Дэлии впились в него.
– Именно это я и собираюсь сделать, черт возьми. Или тебе никто не рассказывал? Евреи и арабы похожи на масло и воду. Их просто нельзя смешать.
– Дэлия, – умоляюще произнес он, – пожалуйста, будь же благоразумна. Это никак не связано с политикой, это всего лишь кино. – Он шагнул к ней навстречу, но она рванулась от него в ванную и, захлопнув дверь, заперла ее на замок.
Услышав, как он поворачивает ручку, она отступила к стене.
– Дэлия! – воскликнул Жером, ломясь в дверь. – Выходи, Дэлия! Ты не можешь просто так уйти, черт возьми! Мы связаны контрактом!
– Тогда подай на меня в суд! – рявкнула Дэлия. Слезы жгли ей глаза, когда она, повернувшись к биде, начала с ожесточением подмываться. Ей была ненавистна сама мысль о том, что внутри нее еще осталось что-то от этого человека.
Она тихо плакала, больше не замечая стука и мольбы Жерома, теплых струек у себя между ногами и булькающих звуков, издаваемых стекающей водой. Дэлия не могла думать ни о чем другом, кроме как о том дне, когда научилась ненавидеть арабов – всех арабов. О том страшном июньском дне, легшем в основу ее ненависти, которая будет с ней всегда.
В тот великолепный жаркий воскресный день ей было чуть больше шести лет, и вся семья отдыхала на пляже в Тель-Авиве. Всего несколько недель назад они переехали из Эйн Шмона в новый жилой многоквартирный дом на побережье на улице Хаяркон, и это был совершенно особенный день, поскольку впервые за целый месяц отец мог провести его вместе с ними. Они набрали с собой еды на обильный ленч, и Дэни, воткнув в песок полосатый зонт, устроился вместе с Тамарой в тени на низеньких парусиновых складных стульчиках, которые они принесли из своей новой квартиры. С любого места, где она играла, стоило ей поднять голову, она видела балкон их квартиры на пятом этаже. Он был прямо напротив Парка Независимости, отделявшего пляж от первой застроенной улицы на краю города. На огромных просторах золотистого песка, простиравшихся в обе стороны от них, царили шум и оживление. Все наслаждались солнцем, песком и морем. Вдали, за волнорезами, плыли несколько небольших парусных лодок, издали напоминавших чаек. Где-то за ее спиной вместе с другими мальчишками играли Ари и Аза, с восторженными криками гоняя вдоль края воды футбольный мяч. Судя по всему, им было намного веселее, чем ей.
Дэлии вдруг наскучили куличики. Даже когда она делала их из мокрого песка, он быстро высыхал на солнце, и куличики начинали рассыпаться. Она раздраженно сломала их своей красной лопаткой и швырнула ее на песок. Затем подняла надутое лицо. Вдали виднелась сидящая на складном стульчике мать. Широкополая соломенная шляпа и большие темные очки скрывали ее лицо. Бронзовая кожа блестела от лосьона; с обложки журнала мод, который она поставила домиком себе на живот, на Дэлию смотрела блестящая женская головка в натуральную величину.
– Мама, – захныкала Дэлия. – Я хочу пить.
Мать подняла голову.
– Но ты же только что за ленчем выпила стакан сока, солнышко.
– Знаю, но с тех пор прошло несколько часов.
Тамара подняла руку и подчеркнуто взглянула на часы.
– Менее получаса. А я-то думала, ты хочешь, чтобы в животике у тебя было пусто и ты могла пойти поиграть в воде.
– Это раньше я хотела. А сейчас я хочу «кока-колы».
Мать улыбнулась.
– Но ты же знаешь, что мы не взяли ее с собой. Мы взяли только сок и цитрусовые напитки в бутылках.
Дэлия хитро посмотрела на нее.
– У папы есть деньги, а тот человек продает «кока-колу», – сказала она с непогрешимой логикой шестилетнего ребенка. Она показала на улицу, где торговец с ручной тележкой продавал «кока-колу».
Тамара со вздохом посмотрела в сторону.
– Дэни?
Дэлия перевела взгляд на своего отца и посмотрела на него Особенным Взглядом. Так он его называл, когда она округляла свои большие глаза. Отец рассмеялся.
– Хорошо, ангелочек, но только на этот раз. Ты же знаешь, что пить «кока-колу» тебе вредно.
Она внимательно смотрела, как он достает банкноту из рубашки, которая лежала аккуратно сложенной под его стулом. Затем протянула руку, чтобы схватить ее, но отец держал деньги так, что дотянуться до них она не могла.
– Я не хочу, чтобы ты ходила на улицу. Там слишком много машин и опасно. Попроси одного из своих братьев сходить вместо тебя, и пусть он принесет нам всем по бутылке.
Дэлия залилась счастливым смехом, взяла деньги и, небрежно поцеловав его, побежала прервать игру.
Ари был раздосадован ее вмешательством. Повернувшись к ней спиной, он полуприсел и, легко отбив головой черно-белый мяч, рявкнул:
– Ты что, не видишь, мы играем? Дэлия стояла, держа перед собой банкноту.
– Пожалуйста, Ари, – канючила она, – я не могу пойти сама. Мне папа не разрешает. – Она повернулась к другому брату. – Аза!
– Ну ладно. – Подбежав к ней, Аза выхватил у нее из руки банкноту и помчался вверх на набережную. – Сейчас вернусь, – крикнул он через плечо Ари. – Тайм-аут.
С сияющим лицом Дэлия смотрела, как он подбежал к тележке торговца. Несколько детей и взрослых толпились вокруг нее, и Ари пришлось встать в очередь. Она увидела, как какой-то смуглый человек в солнцезащитных очках и надвинутой на лицо шляпе, который неторопливой походкой проходил мимо, уронил что-то в проволочную мусорную корзину, стоящую рядом с тележкой, и быстро пошел прочь к поджидавшей его машине. Не успел он залезть в нее и захлопнуть за собой дверцу, как машина с визгом рванула с места.
Вертясь из стороны в сторону, Дэлия с нетерпением ждала, пока подойдет очередь Азы, и в предвкушении удовольствия облизывала губы. Она обожала «кока-колу», которая была такой сладкой и холодной и у которой были такие приятные пузырьки.
Наконец подошла очередь Азы. Дэлия смотрела, как он протянул деньги и торговец вручил ему несколько бутылок.
И в этот момент бомба в мусорной корзине взорвалась.
И разорвала на куски Азу, торговца и еще четверых.
Клео то и дело приходилось показывать, на что она способна. Всегда, когда Дэлия переживала трудные периоды, она была рядом и держала ее за руку, помогая преодолеть очередной кризис. И теперь она тоже была здесь, в аэропорту Кеннеди, ожидая, пока пассажиры с «Эр Франс» пройдут таможенный досмотр.
Дэлия вышла одной из первых. С собой у нее была только дамская сумочка и сумка побольше, специально предназначенная для того, чтобы поместиться под сиденьем первого класса в самолете, поэтому она прошла через таможню в рекордно короткое время. Чтобы не быть узнанной, она полностью скрыла косынкой свои легендарные волосы, а дорожный наряд упростила до неприметности. Лицо закрывали огромные солнцезащитные очки в форме бабочки, которые делали ее настолько безликой, что она могла бы сойти за любую из остальных трехсот мгновенно узнаваемых лиц, путешествующих инкогнито, начиная с Жаклин Онассис и кончая Шарлоттой Форд. Даже Клео, которая давно должна была бы привыкнуть к ее многочисленным личинам, пришлось вглядеться повнимательнее, чтобы узнать Дэлию.
Протянув к ней светло-коричневые руки, Клео тепло обняла ее.
– Белая Женщина, малышка, – нежно проговорила она. – Я знаю, как тебе плохо.
Дэлия сжала губы.
– Не знаю, что я ощущаю сильнее, – фыркнула она. – Боль или злость.
– Пошли, машина ждет снаружи. Мы можем поговорить обо всем попозже. – Как всегда, практичная Клео стянула с плеча Дэлии сумочку, успокоительным жестом обвила рукой ее талию и ловко повела по шумному проходу к стеклянному выходу. Лицо ее было обеспокоенным. – С тобой все в порядке?
Дэлия хотела было кивнуть, но затем покачала головой.
– Нет, со мной не все в порядке, – проговорила она своим низким хрипловатым голосом.
Окинув ее внимательным взглядом, Клео увидела, что глаза Дэлии за большими темными очками распухли и покраснели от слез, а под ними легли темные круги.
Дэлия повернулась к ней и спросила дрожащим голосом:
– Почему я вообще должна была связаться с этим жалким подонком? Почему из миллиарда мужчин мне надо было выбрать этого мерзавца Жерома?
– Белая Женщина, – со вздохом ответила Клео, – если бы я знала ответ на этот вопрос, то не только была бы богата, но и жила очень счастливо с мужем, окруженная пятнадцатью кричащими детишками. Но одно я знаю наверняка, это то, что не следует пытаться анализировать, что мы чувствуем и почему мы это чувствуем. Стоит только начать это делать, как занавес опускается и из нашей жизни уходит радость.
– Жизнь никогда не бывает радостной, – мрачно ответила Дэлия. – Как это радость может уйти оттуда, где ее никогда не было?
Клео предусмотрительно умолкла, прекрасно понимая, что спорить бесполезно. Дэлия с трудом держала себя в руках. Несмотря на независимый вид, который она напускала на себя, чтобы оградиться от окружающего мира, в глубине души Дэлия была одной из самых чувствительных натур, которых когда-либо встречала Клео. Ей потребовалось много времени, чтобы понять это.
Они вышли на улицу, показавшуюся им серой и неласковой. Задул теплый ветер, взметая вверх бумажки, пыль и песок. Казалось, с минуты на минуту разразится ливень.
Клео оглядела мостовую.
– Проклятье! Наверное, полицейские не пропустили машину. Скорее всего, ему пришлось сделать круг.
Они подождали, и спустя минуту белый «эльдорадо» с откидным верхом, демонстрируя избыток хромированных частей и развевающиеся на антеннах, как вымпелы, енотовые хвосты, подплыл к тротуару. Из салона оглушительно гремела стереозапись Джеймса Брауна.
– А вот и он, – громко сказала Клео, пытаясь перекричать оглушительный рев и хватая Дэлию за руку. – Пошли.
Раскрыв рот, Дэлия отпрянула назад.
– Это… это наша машина? – Она подозрительно оглядела водителя. Он был черным как смоль, с нависшими веками и тощей козлиной бородкой, а на голове у него была желто-зеленая шляпа, украшенная роскошным плюмажем в тон его костюму изысканного покроя.
– Это он, – беспечно подтвердила Клео и махнула ему рукой, чтобы он не выходил из машины, распахнула дверцу и, не обращая внимания на его протестующие возгласы, выключила стерео; наступившая тишина заставила прохожих облегченно вздохнуть.
Клео наклонила переднее сиденье и жестом велела Дэлии забраться внутрь.
С минуту Дэлия не могла промолвить ни слова.
– Клео… – запинаясь, проговорила она, – он что, краденый?
Клео сделала ей знак замолчать.
– Нет, красть я еще не начала, если ты это хочешь знать, – негромко ответила она. – Койот – отличный парень, если на него не работаешь. Помнишь фильм Уильяма Фридкина, для которого я делала костюмы?
Дэлия кивнула.
– Ну, я договорилась, чтобы Койоту и нескольким его девушкам дали эпизодические роли в одной из сцен, что позволило ему с чванливым видом расхаживать по своему кварталу. Л за это он должен мне несколько услуг, вот я и требую их от него, когда мне нужны колеса. Что-то вроде лимузина по вызову, только бесплатно. Залезай. Тебе понравится.
Видя, что спорить бесполезно, Дэлия послушно полезла назад и устроилась на сиденье с шиншилловыми чехлами. Клео уселась рядом с ней. Затем Койот откинул назад переднее сиденье и, потянувшись к пассажирской дверце, захлопнул ее.
– И подними верх, – тоном королевы приказала Клео.
– Что-что? – Койот обернулся и уставился на нее. Его полуприкрытые глаза округлились, превратившись в две изумленные белые орбиты.
– Ты меня слышал. Подними верх.
– Эй, детка, – фальцетом проговорил Койот. – Какой смысл иметь автомобиль с откидным верхом и не откидывать его? Дождя пока нет.
– Верно, – согласилась Клео. – Но Дэлия нуждается в покое и уединении. Все и без того глазеют на этот сутенерский драндулет, а если сейчас она в чем и не нуждается, так это в том, чтобы ее узнали и принялись пялить на нее глаза. – Голос Клео стал резче, не оставляя места для возражений. – Подними верх, черномазый.
Койот чуть не поперхнулся, а Дэлия была близка к обмороку, но верх все же с шумом раскрылся у них над головой. И как нельзя более вовремя. Первые сердитые капли дождя внезапно тяжело забарабанили по черному брезенту.
Большую часть пути они молчали. Дэлия тупо смотрела через залитое дождем окно на проезжавшие мимо машины. Дорога в Манхэттен была не слишком плохой, но к тому времени, как они проследовали мимо Куинз Плаза, движение на встречных полосах практически остановилось. Стрелка часов только приближалась к четырем, но час «пик» уже был в самом разгаре.
– Не знаю, какие у тебя планы, – сказала Клео, обращаясь к Дэлии. – Я могу попросить Койота отвезти тебя домой. Или ты хочешь побыть у меня? Выбирай.
Дэлия отвернулась от окна и посмотрела на нее.
– Я предпочла бы не ехать домой, – быстро проговорила она. – Если, конечно, я тебе не помешаю.
– Помешаешь? Какая чушь, ты никогда мне не мешаешь, – бодро заверила ее Клео. – Решено, едем ко мне. Она наклонилась вперед и, повысив голос, сказала: – Койот, на Гамильтон-террас.
Большие темные глаза взглянули на нее из зеркала заднего вида.
– Да, мэм. Клео захихикала.
– Я не ослышалась? Этот ниггер назвал меня «мэм»?
– Да ладно тебе, Клео, – умоляюще проговорил Койот. – Ты испортишь мою репутацию. Если разнесется слух, что я к тебе неравнодушен, как ты думаешь, на это отреагируют мои девочки?
– Не волнуйся, Койот, – со смехом отозвалась Клео. – Я постараюсь обращаться к тебе поуважительнее, когда поблизости будут твои девочки.
– Одна несчастная немая эпизодическая роль, – простонал он, – и она считает, что я – ее собственность. Мне еще долго придется с тобой за нее расплачиваться?
– Ну, если хочешь еще один немой эпизод в новом фильме Курта Рассела, – медленно проговорила Клео, желая добиться максимального эффекта, – я бы сказала, что тебе еще долго придется быть моим рабом.
– Еще одна роль? – Глаза Койота сверкнули на Клео из зеркала заднего вида с таким интересом, что она сразу поняла, что он у нее на крючке. – Что за фильм?
– Расскажу, когда узнаю обо всем поподробнее. А пока у Дэлии не слишком хорошее настроение, да и мое оставляет желать лучшего. Подними окна и передай мне порошок.
Койот охотно протянул ей небольшой стеклянный пузырек с прикрепленной к нему крошечной серебряной ложечкой. Клео отвинтила крышку и, быстро поднеся его к каждой ноздре, передала Дэлии.
Дэлия покачала головой.
– Давай, – настаивала Клео. – Это чистый кокаин. Один разок, и обещаю тебе – ты сразу почувствуешь себя намного лучше.
Дэлия осторожно поднесла ложечку к носу и сделала глубокий вдох. Глаза ее просветлели, и она вернула пузырек обратно. Клео была права. Стоило кокаину попасть внутрь, как она сразу почувствовала себя в сто раз лучше.
– Мы что, на поминках? – вдруг спросила она. – Давайте послушаем музыку. Включи стерео!
– Вот это дело! – радостно воскликнул Койот, нажатием кнопки возвращая к жизни Джеймса Брауна.
Клео жила в одной из сдаваемых в аренду квартир коридорного типа с шестью темными узкими комнатами, тянущимися через весь дом. Ванна стояла посередине кухни, а кровать, на которой спала Клео, со всех сторон была окружена мышеловками, но зато входная дверь дома была прочной. Внутренний телефон обычно работал, бойлер ломался всего раз или два за зиму. Но что самое главное – это был один из редких для Нью-Йорка феноменов, которые не так уж часто случаются в этом городе, – это было жилье с фиксированной платой, доставшееся Клео в наследство от родственника, который прожил здесь почти тридцать лет, так что платила она смехотворную сумму, равную восьмидесяти трем долларам в месяц. Помимо того, что это была очень выгодная сделка с финансовой точки зрения. Благодаря этой квартире Клео не отрывалась от негритянской культуры. И, как бы далеко ни заносила ее работа, она всегда возвращалась в Гарлем и никогда не порывала полностью со своими корнями.
Последние два часа промелькнули незаметно. Дэлия излила душу Клео, ничего не пропустив, и сразу же почувствовала себя немного лучше. Нельзя было сказать, конечно, что она совершенно успокоилась, но возможность выговориться пошла ей на пользу.
Клео была внимательной слушательницей, да вдобавок она была единственным человеком, к которому Дэлия, в силу чисто логических причин, могла обратиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47