..
Но пока никто не нападал. Низкорослые, заросшие шерстью, одетые в какие-то лохмотья твари, плотным шевелящимся полукольцом окружив варвара и бесчувственное тело, которое тот загораживал, разноголосо шипели. Тянули к ним уродливые лапы с длинными жилистыми пальцами, увенчанными кривыми когтями, пускали слюни, злобно вращали вытаращенными глазами, похожими на куриные яйца с нарисованным на них зрачком, – но не приближались ни на шаг. Опасались угрожающе выставленного варваром меча. Между ним и тварями оставалось расстояние примерно в семь локтей.
Конан выжидал.
Непонятно чего. Ясно было, что твари, окружившие и его, и спасенного им человека, не нападут первыми. Но и не расступятся, выпуская. Ситуация безвыходная. Для обеих сторон.
Несмотря на отталкивающий вид, бестии эти все же были людьми – по крайней мере, хотя бы одно человеческое существо явно затесалось в список их предков. Но, как видно, с тех пор минуло уже много времени, и черты, присущие людям, почти стерлись в их облике…
Ну что ж, раз они более-менее люди, раз умеют держать факелы в лапах, не боясь огня, как любое животное, значит, человеческий язык понимать должны… Наверное.
– Разойдитесь, – негромко приказал Конан сквозь зубы, постаравшись вложить в голос как можно больше твердости. – Все назад. Или я сам проложу себе дорогу. Сквозь вас.
Похоже, подействовало. Его услышали. И поняли.
Твари отшатнулись на полшага, зашипели еще громче, еще злобнее. Конан покрепче сжал рукоять меча. Либо сейчас нападут, задавят массой, либо расступятся. В любом случае – главное, чтоб не заметили, как дрожит меч в его руках…
– Он наш-ш-ш… – вдруг послышался скрипящий голос из толпы существ, перекрывший общий рокот. – Отдай-й его-о… И с-сам ух-хо-ди… Он наш-ш…
– Я уйду с ним. И вы выпустите нас. Немедленно, – уже более уверенно проговорил Конан. – Не то кое-кто останется здесь, под землей, навсегда. Даже хоронить не надо будет.
– 3-зачем он т-тебе… – продолжал трусливо скрипеть все тот же голос. – Отд-а-ай его… Вор-р-р-р…
– Естественно, – оскалился Конан. И повторил: – Дорогу.
И тут…
И тут толпа расступилась. Будто послушавшись невысказанной команды, твари вдруг разом разошлись в стороны, образовав узкий шевелящий коридор.
Северянин, не спуская глаз с чудовищ, медленно разжал пальцы левой руки, выпустив рукоятку меча, наклонился, подхватил бесчувственное тело. Взвалил его на плечо, выпрямился. Твари не делали ни малейшей попытки напасть, даже не придвинулись ни на шаг. Трусливые бестии, порождения демонского семени…
Конан сделал шаг вперед, продолжая отслеживать взглядом и кончиком меча возможную опасность. Чудовища опасливо тянулись к нему скрюченными пальцами, скалились в злобной гримасе, но на большее пока не решались. Шаг за шагом северянин вышел за пределы полукольца, повернулся и дальше двигался спиной вперед – дабы не предоставлять подземным жителям удовольствия напасть сзади. Он направлялся в левый коридор – именно там, насколько помнил варвар, находился выход из каменного лабиринта.
– Ты ещ-щ-ще пож-ж-жалееш-шь, ты, такой ж-же вор-р-р… – донесся до него угрожающий скрежет все того же уродца.
«Такой же?» – краешком сознания удивился Конан, но тут же запретил себе думать о постороннем.
Только теперь он разглядел говорившего за всех: дряхлый, росточком почти по пояс варвару, нечесаные седые лохмы склизкими змеями лежат на плечах, из-под белых бровей сверкают вылупленные бельма…
Варвар пропустил его слова мимо ушей. Стараясь не поскользнуться на влажных камнях, он двигался к светлеющему за спиной пятнышку света. К выходу из душного подземелья. Если слова седого карлы возымеют действие…
Не возымели. Никто так и не посмел помешать киммерийцу. Пятно света делалось все явственнее и больше, вот уже и свежим ветерком потянуло… Он беспрепятственно выбрался наружу, аккуратно положил человека, вызволенного им из подземного плена, на плоский камень и всей грудью вздохнул сырой воздух свободы. И только потом, оглядевшись, вложил меч в ножны.
Никого.
– Что ж, – совершенно спокойно сказал он самому себе, стараясь не замечать, как дрожат пальцы рук, и посмотрел на распростертого перед ним человека. – На этот раз, кажется, мне повезло с первого раза…
Человек, лежащий перед ним на гранитной плите, был точной копией его самого – варвара Конана, северянина из далекой Киммерии.
* * *
Конан на мгновенье запнулся.
– Хитро, – азартно покивал Симур и налил себе еще вина. – Хорошо придумано. Признаться, я ожидал чего угодно, – даже того, что твоим двойником в третьем мире окажется либо бродячая шелудивая шавка по кличке… ну, допустим, Конанка, либо, напротив, какое-нибудь вымышленное божество по имени, скажем, Всемогущий Конанниус… Но чтобы в первую же секунду своего пребывания там наткнулся на самого себя – да еще ничуть от себя самого не отличающегося… Но, как я понимаю, тебе повезло только на первый взгляд.
– Правильно понимаешь, – криво усмехнулся Конан. – Честно сказать, ни удовлетворения, ни радости от вроде бы близости развязки я не испытывал – одну только усталость. Надоела мне эта дурацкая игра… Да и не верилось почему-то, что все окажется так просто – в первые же минуты пребывания в этом последнем мире найти собственного двойника… Более того: спасти его от банды каких-то подземных гадин – да он же сам мне с радостью отдаст самое ценное, что у него есть, – в награду за спасение! Значит, остается только выведать, что же является этим самым сокровенным в его жизни – и все? Игра выиграна? Сомнительно. Пусть я утерял мужество, но уж разума-то не лишился! И сразу насторожился. Не поверил, что Бел под завязку позволит мне расслабиться и подсунет кусочек послаще…
Впрочем, по правде-то говоря – и забегая вперед, – все действительно оказалось проще простого… хотя тут уж как посмотреть…
* * *
Они, Конан и его местный близнец, находились на самом дне огромной воронки, образованной склонами непреступных гор. Тут и там на склонах белели руины стен и фундаменты строений, – строений некогда гордых и величественных, а ныне превратившихся лишь в блеклое воспоминание о былом могуществе их создателей. Дикие заросли чахлого кустарника и низкорослых деревьев почти целиком прятали их под своим блекло-зеленым покрывалом, прорастая между камней и сквозь камни, тяня к небу свои сучья перед камнями и позади них…
Небо над головой тоже было тусклым и блеклым, через пелену облаков тускло пробивалось бледное солнце, рождая на земле серые тени. Ни одной яркой краски, ни одного чистого цвета.
Конан покосился на выход из пещеры, которую он только что покинул: узкая молниеобразная щель в поросшей лишайником скале, беспросветная мгла там, внутри. Там, где корячатся в бессильной злобе подземные уроды, не решаясь выйти на солнечный свет.
Конан Номер Три пошевелился, глухо застонал. Не открывая глаз, ощупал себя, резко сунул руку в складку одеяния на боку, нащупал там что-то – и снова затих.
Киммериец присмотрелся к собрату повнимательнее. Что и говорить, сходство полное, абсолютное и сомнению подлежащее. Те же черты лица – четко очерченные, мужественные (хотя, в нынешней ситуации с Конаном-шадизарцем, последнее сравнение выглядит несколько натянутым), те же фигура, рост, длина и цвет волос… Различалась разве что одежда. Двойник был облачен в длинную, до пят лазурного цвета- хламиду, грязную и несколько потрепанную, однако даже в таком виде за лигу извещающую о том, что ее владелец – отнюдь не попрошайка и не жалкий базарный воришка: плотная, дорогой материи, обшитая золотистой нитью по кайме… Плюс несомненно шитые на заказ сандалии, плюс ухоженная кожа, чистые ногти и отсутствие мозолей на ладонях – все вкупе свидетельствовало: профессии близнецов явно отличаются друг от друга, как день отличается от ночи…
Ну что ж, ты еще неизвестно кто, но я-то – вор… Конан склонился над телом и осторожно принялся обыскивать складки одежды. Пусто. Ничего. И в этот момент двойник открыл глаза. От неожиданности киммериец отпрянул.
Обнаружилось еще одно отличие между ними: глаза местного Конана были оранжевого, как предзакатное солнце, цвета. Несколько томительно долгих мгновений оба «родственника» смотрели друг на друга.
– Ты кто? – наконец негромко произнес оранжевоглазый.
– Конан, – сказал северянин, и только потом пожалел о сказанном. Слыхал он о диких племенах на юге, которые искренне верили, что если враг узнает твое настоящее имя, то сможет навредить тебе, тебя даже не видя.
– Странно… – протянул спасенный, приподнялся на локтях, сел и огляделся. – Ага, Спуск Мрака, вот где они меня… – Потом он внимательно посмотрел в глаза Конану и повторил еще более медленнее: – Конан, говоришь?.. Еще более странно. И откуда ты взялся, позволь спросить? Я помню только, как эти подлые хнумы ударили меня чем-то сзади по голове – и именно в тот самый момент, когда я уже увидел Пьедестал Тысячи Огней в… – Он неожиданно запнулся и взял Конана за грудки. – А как ты оказался там? И кто ты такой? Где-то я уже тебя видел…
Северянин по возможности мягко высвободился из железной хватки двойника: ссориться в первые же минуты встречи он не собирался.
– Я – Конан, – повторил он. – Я просто оказался в нужном месте в нужное время. – Подумал мгновенье и рассказал правду… впрочем, не всю: – Я оказа… то есть, я стоял за камнем, там, под землей, и тут мимо меня пробежал ты. За тобой гналась толпа каких-то уродов, что-то кричали, ругались… Мне тоже показалось, что я тебя где-то видел – вот и решил вмешаться. Трусливые они были, трусливей, чем… чем один мой знакомый – так что я тебя и вызволил…
– И ты тоже меня где-то видел… – угрюмо сказал оранжевоглазый и снова цепко уставился на Конана. – А тебе не кажется, что…
– Кажется, – оборвал его киммериец. – Кажется, что нам надо поскорее убираться отсюда.
Двойник секунду поразмыслил и кивнул.
– Кто бы ты ни был – спасибо. И он протянул руку.
Конан рывком поставил его на ноги. Двойник поморщился, пощупал набухающую шишку на затылке и вдруг усмехнулся.
– Ты мне здорово помог… брат, – сказал он. – Сами боги послали тебя мне.
«Не боги, а бог, покровитель воров», – мысленно поправил Конан. Однако был вынужден согласиться: именно к нему его и послали. Но вот за чем?..
– Ты издалека? – напрямик спросил оранжевоглазый.
Конан мгновенно насторожился:
– С чего ты решил?
– А с того, что ты не бросился мне в ноги и не покрыл мои сандалии поцелуями, как любой другой местный обитатель, – с мягкой улыбкой и оттенком брезгливости к этим самым местным обитателям ответил близнец. – Из чего я делаю вывод, что ты меня не узнал. А поскольку я прекрасно известен каждому бродяге в округе, то я и делаю вывод…
– Что-то мне не показалось, будто эти твари, которых ты назвал хнумами, были готовы лобызать тебе ноги… – усмехнулся Конан. Напряжение постепенно отпускало его. Как бы то ни было, пока все сходилось: внешность, сама встреча «близнецов» – вероятность которой была бы исчезающе мала… если забыть об обстоятельствах, прогнавших варвара за любые мыслимые границы родного мира…
– Ах, эти, – отмахнулся оранжевоглазый. – Вывести под корень тупых уродов – и дело с концом…
– И кто же ты, позволь спросить?
– Меня зовут Ка'ан, – представился местный и слегка поклонился. – В некотором роде, я правитель этого бедного края… – Он обвел рукой окружающие их скалы, а северянин, изо всех сил. постаравшись сохранить на лице невозмутимое выражение, подумал: «Ого! Правитель? И что – поможет это мне в моих поисках или, наоборот, затруднит игру, навязанную Белом?»
Еще и имя!.. Впрочем, не стоило забывать и о слепце Коэне, чье имя тоже было созвучно, и об Апрее, чье имя никоим образом созвучно с именем варвара не было… Но внешность-то, внешность!..
Наверное, все же какие-то чувства отразились на лице киммерийна, потому что Ка'ан внимательно посмотрел ему в глаза и спросил:
– Тебя что-то тревожит, друг мой?
– Я, признаться, удивлен, – поспешно ответил Конан. – Правитель, который разгуливает в одиночку, без охраны по столь опасным землям…
– Да, вижу, ты действительно прибыл издалека… Видишь ли, брат – позволь мне называть тебя братом, хотя бы потому, что я твой кровный должник, – так вот, ни один человек не посмеет напасть на меня. Потому что знает: я умею защищаться… и нападать. Ни один – кроме этих злопакостных хнумов. Впрочем, не будет ли лучше продолжить наш разговор в более приятной обстановке? Я имею в виду мою убогую лачугу, которая в более богатых странах должна была бы быть королевским дворцом. А говоря проще, приглашаю тебя в гости – отдохнуть, усластить желудки скромной пищей и простым вином и поговорить. Почему-то мне кажется, что нам есть о чем спросить друг друга и что рассказать друг другу.
Надо сказать, витиеватая и искренняя речь Ка'ана произвели на киммерийца самое благоприятное впечатление. «Брат-близнец» определенно нравился Конану все больше с каждой минутой. Впрочем, и о своей задаче он не забывал. Интересно, что для Ка'ана самое дорогое? Может быть, власть? Ну, низвергать королей с тронов – это мы умеем, этим мы уже занимались… Вот только вряд ли хитрый Бел припас напоследок столь простое решение.
Как бы то ни было, они взбирались по крутому склону воронки, помогая друг другу на особо сложных участках дороги – там, где кустарник разросся особенно буйно, или остатки древней кладки стеной вставали на пути, или дорогу пересекали заросшие бурьяном рвы… Двойник Конана шел уверенно и прямо, будто по протоптанной тропе, хотя никаких признаков тропы под ногами северянин не замечал, сколько не приглядывался – либо давным-давно заросли все пути-дорожки, либо строители древнего города понятия не имели о транспортных, так сказать, магистралях…
В развалинах обитали люди – чем выше по склону взбиралась пара «братьев», тем чаще встречались им какие-то оборванцы с длинными, спутанными волосами, молча ковыряющиеся среди руин разрушенного города. Завидев «близнецов», некоторые стремились побыстрее скрыться между камней, а иные и в самом деле простирались ниц перед своим правителем.
– Бродяги, – на ходу бросил Ка'ан, огибая основание некогда исполинской белокаменной колонны, напоминающее пень огромного дуба, и горько усмехнулся. – В Чзачжигаре в основном и живут бродяги… Так что я – король бродяг, как это ни прискорбно… – Он сплюнул себе под ноги. – Ну ничего, скоро все изменится, дайте мне только добраться до Пьедестала Тысячи Огней…
– В Чзачжигаре? – переспросил Конан.
– Ну да! – удивился правитель. – Эта земля и город так и называются – Чзачжигар. Кто же ты такой, брат, если даже не знаешь, куда попал?
– Странник, – горько вздохнул Конан. – Бродяга…
Несмотря на то, что оборванцы старались споро убраться с дороги, он заметил, что у всех глаза самые обыкновенные – карие, голубые, черные – но не было ни одного с оранжевыми глазами. Что это – символ королевской власти? родовой знак? что-то еще?..
Глава вторая
Наконец мы выбрались из воронки – глубокая она была, с четверть лиги, наверное, – глухо сказал Конан, глядя куда-то мимо Симура. Он не видел ничего вокруг: ни богатого убранства комнаты, ни Симура, замершего напротив и превратившегося в самое внимание, его взор снова обратился к событиям недавнего прошлого. – Ну, огляделся я. Торы, горы, вокруг только горы – без конца и края, большие, со снегом на верхушке, маленькие, поросшие чахлым лесом, потрескавшиеся, изломанные…
«Это и есть Чзачжигар, – грустно сказал Ка'ан. – Бывшая столица бывшей великой страны Чзачжигаран». К востоку, там, где в долину наползал громадный язык давно сошедшего камнепада, когда-то был город – этим самым камнепадом, как пить дать и снесенный. Остатки зданий точно такие же, как в воронке, но жизнь кое-какая в самом городе теплится – над лачугами, приютившимися среди развалин, поднимается дымок, брешут собаки, какие-то жалкие огородики вдоль склонов долины… «Что тут произошло?» – тихо спросил я. Поверишь ли, мудрый человек, но у меня сердце сжалось, когда я представил себе величие и красоту города во время его расцвета…
Конан ухмыльнулся.
– Видать, потеря мужественности превращает человека в бабу – я и не думал никогда, что едва не расплачусь, увидев подобную картину разорения и запустения…
«Страшная катастрофа обрушилась на Чзачжигаран пятьдесят лет тому назад, – с напускной бесстрастностью ответил мой «братец». – Выла война… Извини, сейчас не могу об этом говорить…
В общем, самый нищий квартал Шадизара по сравнению с этим городом выглядит прямо-таки обиталищем зажравшихся богатеев. А в центре этого Чзачжигара возвышалось обширное высокое, строение – со стрельчатыми окнами, сложенное из того же белого камня, из которого некогда возводили и прочие дома в городе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Но пока никто не нападал. Низкорослые, заросшие шерстью, одетые в какие-то лохмотья твари, плотным шевелящимся полукольцом окружив варвара и бесчувственное тело, которое тот загораживал, разноголосо шипели. Тянули к ним уродливые лапы с длинными жилистыми пальцами, увенчанными кривыми когтями, пускали слюни, злобно вращали вытаращенными глазами, похожими на куриные яйца с нарисованным на них зрачком, – но не приближались ни на шаг. Опасались угрожающе выставленного варваром меча. Между ним и тварями оставалось расстояние примерно в семь локтей.
Конан выжидал.
Непонятно чего. Ясно было, что твари, окружившие и его, и спасенного им человека, не нападут первыми. Но и не расступятся, выпуская. Ситуация безвыходная. Для обеих сторон.
Несмотря на отталкивающий вид, бестии эти все же были людьми – по крайней мере, хотя бы одно человеческое существо явно затесалось в список их предков. Но, как видно, с тех пор минуло уже много времени, и черты, присущие людям, почти стерлись в их облике…
Ну что ж, раз они более-менее люди, раз умеют держать факелы в лапах, не боясь огня, как любое животное, значит, человеческий язык понимать должны… Наверное.
– Разойдитесь, – негромко приказал Конан сквозь зубы, постаравшись вложить в голос как можно больше твердости. – Все назад. Или я сам проложу себе дорогу. Сквозь вас.
Похоже, подействовало. Его услышали. И поняли.
Твари отшатнулись на полшага, зашипели еще громче, еще злобнее. Конан покрепче сжал рукоять меча. Либо сейчас нападут, задавят массой, либо расступятся. В любом случае – главное, чтоб не заметили, как дрожит меч в его руках…
– Он наш-ш-ш… – вдруг послышался скрипящий голос из толпы существ, перекрывший общий рокот. – Отдай-й его-о… И с-сам ух-хо-ди… Он наш-ш…
– Я уйду с ним. И вы выпустите нас. Немедленно, – уже более уверенно проговорил Конан. – Не то кое-кто останется здесь, под землей, навсегда. Даже хоронить не надо будет.
– 3-зачем он т-тебе… – продолжал трусливо скрипеть все тот же голос. – Отд-а-ай его… Вор-р-р-р…
– Естественно, – оскалился Конан. И повторил: – Дорогу.
И тут…
И тут толпа расступилась. Будто послушавшись невысказанной команды, твари вдруг разом разошлись в стороны, образовав узкий шевелящий коридор.
Северянин, не спуская глаз с чудовищ, медленно разжал пальцы левой руки, выпустив рукоятку меча, наклонился, подхватил бесчувственное тело. Взвалил его на плечо, выпрямился. Твари не делали ни малейшей попытки напасть, даже не придвинулись ни на шаг. Трусливые бестии, порождения демонского семени…
Конан сделал шаг вперед, продолжая отслеживать взглядом и кончиком меча возможную опасность. Чудовища опасливо тянулись к нему скрюченными пальцами, скалились в злобной гримасе, но на большее пока не решались. Шаг за шагом северянин вышел за пределы полукольца, повернулся и дальше двигался спиной вперед – дабы не предоставлять подземным жителям удовольствия напасть сзади. Он направлялся в левый коридор – именно там, насколько помнил варвар, находился выход из каменного лабиринта.
– Ты ещ-щ-ще пож-ж-жалееш-шь, ты, такой ж-же вор-р-р… – донесся до него угрожающий скрежет все того же уродца.
«Такой же?» – краешком сознания удивился Конан, но тут же запретил себе думать о постороннем.
Только теперь он разглядел говорившего за всех: дряхлый, росточком почти по пояс варвару, нечесаные седые лохмы склизкими змеями лежат на плечах, из-под белых бровей сверкают вылупленные бельма…
Варвар пропустил его слова мимо ушей. Стараясь не поскользнуться на влажных камнях, он двигался к светлеющему за спиной пятнышку света. К выходу из душного подземелья. Если слова седого карлы возымеют действие…
Не возымели. Никто так и не посмел помешать киммерийцу. Пятно света делалось все явственнее и больше, вот уже и свежим ветерком потянуло… Он беспрепятственно выбрался наружу, аккуратно положил человека, вызволенного им из подземного плена, на плоский камень и всей грудью вздохнул сырой воздух свободы. И только потом, оглядевшись, вложил меч в ножны.
Никого.
– Что ж, – совершенно спокойно сказал он самому себе, стараясь не замечать, как дрожат пальцы рук, и посмотрел на распростертого перед ним человека. – На этот раз, кажется, мне повезло с первого раза…
Человек, лежащий перед ним на гранитной плите, был точной копией его самого – варвара Конана, северянина из далекой Киммерии.
* * *
Конан на мгновенье запнулся.
– Хитро, – азартно покивал Симур и налил себе еще вина. – Хорошо придумано. Признаться, я ожидал чего угодно, – даже того, что твоим двойником в третьем мире окажется либо бродячая шелудивая шавка по кличке… ну, допустим, Конанка, либо, напротив, какое-нибудь вымышленное божество по имени, скажем, Всемогущий Конанниус… Но чтобы в первую же секунду своего пребывания там наткнулся на самого себя – да еще ничуть от себя самого не отличающегося… Но, как я понимаю, тебе повезло только на первый взгляд.
– Правильно понимаешь, – криво усмехнулся Конан. – Честно сказать, ни удовлетворения, ни радости от вроде бы близости развязки я не испытывал – одну только усталость. Надоела мне эта дурацкая игра… Да и не верилось почему-то, что все окажется так просто – в первые же минуты пребывания в этом последнем мире найти собственного двойника… Более того: спасти его от банды каких-то подземных гадин – да он же сам мне с радостью отдаст самое ценное, что у него есть, – в награду за спасение! Значит, остается только выведать, что же является этим самым сокровенным в его жизни – и все? Игра выиграна? Сомнительно. Пусть я утерял мужество, но уж разума-то не лишился! И сразу насторожился. Не поверил, что Бел под завязку позволит мне расслабиться и подсунет кусочек послаще…
Впрочем, по правде-то говоря – и забегая вперед, – все действительно оказалось проще простого… хотя тут уж как посмотреть…
* * *
Они, Конан и его местный близнец, находились на самом дне огромной воронки, образованной склонами непреступных гор. Тут и там на склонах белели руины стен и фундаменты строений, – строений некогда гордых и величественных, а ныне превратившихся лишь в блеклое воспоминание о былом могуществе их создателей. Дикие заросли чахлого кустарника и низкорослых деревьев почти целиком прятали их под своим блекло-зеленым покрывалом, прорастая между камней и сквозь камни, тяня к небу свои сучья перед камнями и позади них…
Небо над головой тоже было тусклым и блеклым, через пелену облаков тускло пробивалось бледное солнце, рождая на земле серые тени. Ни одной яркой краски, ни одного чистого цвета.
Конан покосился на выход из пещеры, которую он только что покинул: узкая молниеобразная щель в поросшей лишайником скале, беспросветная мгла там, внутри. Там, где корячатся в бессильной злобе подземные уроды, не решаясь выйти на солнечный свет.
Конан Номер Три пошевелился, глухо застонал. Не открывая глаз, ощупал себя, резко сунул руку в складку одеяния на боку, нащупал там что-то – и снова затих.
Киммериец присмотрелся к собрату повнимательнее. Что и говорить, сходство полное, абсолютное и сомнению подлежащее. Те же черты лица – четко очерченные, мужественные (хотя, в нынешней ситуации с Конаном-шадизарцем, последнее сравнение выглядит несколько натянутым), те же фигура, рост, длина и цвет волос… Различалась разве что одежда. Двойник был облачен в длинную, до пят лазурного цвета- хламиду, грязную и несколько потрепанную, однако даже в таком виде за лигу извещающую о том, что ее владелец – отнюдь не попрошайка и не жалкий базарный воришка: плотная, дорогой материи, обшитая золотистой нитью по кайме… Плюс несомненно шитые на заказ сандалии, плюс ухоженная кожа, чистые ногти и отсутствие мозолей на ладонях – все вкупе свидетельствовало: профессии близнецов явно отличаются друг от друга, как день отличается от ночи…
Ну что ж, ты еще неизвестно кто, но я-то – вор… Конан склонился над телом и осторожно принялся обыскивать складки одежды. Пусто. Ничего. И в этот момент двойник открыл глаза. От неожиданности киммериец отпрянул.
Обнаружилось еще одно отличие между ними: глаза местного Конана были оранжевого, как предзакатное солнце, цвета. Несколько томительно долгих мгновений оба «родственника» смотрели друг на друга.
– Ты кто? – наконец негромко произнес оранжевоглазый.
– Конан, – сказал северянин, и только потом пожалел о сказанном. Слыхал он о диких племенах на юге, которые искренне верили, что если враг узнает твое настоящее имя, то сможет навредить тебе, тебя даже не видя.
– Странно… – протянул спасенный, приподнялся на локтях, сел и огляделся. – Ага, Спуск Мрака, вот где они меня… – Потом он внимательно посмотрел в глаза Конану и повторил еще более медленнее: – Конан, говоришь?.. Еще более странно. И откуда ты взялся, позволь спросить? Я помню только, как эти подлые хнумы ударили меня чем-то сзади по голове – и именно в тот самый момент, когда я уже увидел Пьедестал Тысячи Огней в… – Он неожиданно запнулся и взял Конана за грудки. – А как ты оказался там? И кто ты такой? Где-то я уже тебя видел…
Северянин по возможности мягко высвободился из железной хватки двойника: ссориться в первые же минуты встречи он не собирался.
– Я – Конан, – повторил он. – Я просто оказался в нужном месте в нужное время. – Подумал мгновенье и рассказал правду… впрочем, не всю: – Я оказа… то есть, я стоял за камнем, там, под землей, и тут мимо меня пробежал ты. За тобой гналась толпа каких-то уродов, что-то кричали, ругались… Мне тоже показалось, что я тебя где-то видел – вот и решил вмешаться. Трусливые они были, трусливей, чем… чем один мой знакомый – так что я тебя и вызволил…
– И ты тоже меня где-то видел… – угрюмо сказал оранжевоглазый и снова цепко уставился на Конана. – А тебе не кажется, что…
– Кажется, – оборвал его киммериец. – Кажется, что нам надо поскорее убираться отсюда.
Двойник секунду поразмыслил и кивнул.
– Кто бы ты ни был – спасибо. И он протянул руку.
Конан рывком поставил его на ноги. Двойник поморщился, пощупал набухающую шишку на затылке и вдруг усмехнулся.
– Ты мне здорово помог… брат, – сказал он. – Сами боги послали тебя мне.
«Не боги, а бог, покровитель воров», – мысленно поправил Конан. Однако был вынужден согласиться: именно к нему его и послали. Но вот за чем?..
– Ты издалека? – напрямик спросил оранжевоглазый.
Конан мгновенно насторожился:
– С чего ты решил?
– А с того, что ты не бросился мне в ноги и не покрыл мои сандалии поцелуями, как любой другой местный обитатель, – с мягкой улыбкой и оттенком брезгливости к этим самым местным обитателям ответил близнец. – Из чего я делаю вывод, что ты меня не узнал. А поскольку я прекрасно известен каждому бродяге в округе, то я и делаю вывод…
– Что-то мне не показалось, будто эти твари, которых ты назвал хнумами, были готовы лобызать тебе ноги… – усмехнулся Конан. Напряжение постепенно отпускало его. Как бы то ни было, пока все сходилось: внешность, сама встреча «близнецов» – вероятность которой была бы исчезающе мала… если забыть об обстоятельствах, прогнавших варвара за любые мыслимые границы родного мира…
– Ах, эти, – отмахнулся оранжевоглазый. – Вывести под корень тупых уродов – и дело с концом…
– И кто же ты, позволь спросить?
– Меня зовут Ка'ан, – представился местный и слегка поклонился. – В некотором роде, я правитель этого бедного края… – Он обвел рукой окружающие их скалы, а северянин, изо всех сил. постаравшись сохранить на лице невозмутимое выражение, подумал: «Ого! Правитель? И что – поможет это мне в моих поисках или, наоборот, затруднит игру, навязанную Белом?»
Еще и имя!.. Впрочем, не стоило забывать и о слепце Коэне, чье имя тоже было созвучно, и об Апрее, чье имя никоим образом созвучно с именем варвара не было… Но внешность-то, внешность!..
Наверное, все же какие-то чувства отразились на лице киммерийна, потому что Ка'ан внимательно посмотрел ему в глаза и спросил:
– Тебя что-то тревожит, друг мой?
– Я, признаться, удивлен, – поспешно ответил Конан. – Правитель, который разгуливает в одиночку, без охраны по столь опасным землям…
– Да, вижу, ты действительно прибыл издалека… Видишь ли, брат – позволь мне называть тебя братом, хотя бы потому, что я твой кровный должник, – так вот, ни один человек не посмеет напасть на меня. Потому что знает: я умею защищаться… и нападать. Ни один – кроме этих злопакостных хнумов. Впрочем, не будет ли лучше продолжить наш разговор в более приятной обстановке? Я имею в виду мою убогую лачугу, которая в более богатых странах должна была бы быть королевским дворцом. А говоря проще, приглашаю тебя в гости – отдохнуть, усластить желудки скромной пищей и простым вином и поговорить. Почему-то мне кажется, что нам есть о чем спросить друг друга и что рассказать друг другу.
Надо сказать, витиеватая и искренняя речь Ка'ана произвели на киммерийца самое благоприятное впечатление. «Брат-близнец» определенно нравился Конану все больше с каждой минутой. Впрочем, и о своей задаче он не забывал. Интересно, что для Ка'ана самое дорогое? Может быть, власть? Ну, низвергать королей с тронов – это мы умеем, этим мы уже занимались… Вот только вряд ли хитрый Бел припас напоследок столь простое решение.
Как бы то ни было, они взбирались по крутому склону воронки, помогая друг другу на особо сложных участках дороги – там, где кустарник разросся особенно буйно, или остатки древней кладки стеной вставали на пути, или дорогу пересекали заросшие бурьяном рвы… Двойник Конана шел уверенно и прямо, будто по протоптанной тропе, хотя никаких признаков тропы под ногами северянин не замечал, сколько не приглядывался – либо давным-давно заросли все пути-дорожки, либо строители древнего города понятия не имели о транспортных, так сказать, магистралях…
В развалинах обитали люди – чем выше по склону взбиралась пара «братьев», тем чаще встречались им какие-то оборванцы с длинными, спутанными волосами, молча ковыряющиеся среди руин разрушенного города. Завидев «близнецов», некоторые стремились побыстрее скрыться между камней, а иные и в самом деле простирались ниц перед своим правителем.
– Бродяги, – на ходу бросил Ка'ан, огибая основание некогда исполинской белокаменной колонны, напоминающее пень огромного дуба, и горько усмехнулся. – В Чзачжигаре в основном и живут бродяги… Так что я – король бродяг, как это ни прискорбно… – Он сплюнул себе под ноги. – Ну ничего, скоро все изменится, дайте мне только добраться до Пьедестала Тысячи Огней…
– В Чзачжигаре? – переспросил Конан.
– Ну да! – удивился правитель. – Эта земля и город так и называются – Чзачжигар. Кто же ты такой, брат, если даже не знаешь, куда попал?
– Странник, – горько вздохнул Конан. – Бродяга…
Несмотря на то, что оборванцы старались споро убраться с дороги, он заметил, что у всех глаза самые обыкновенные – карие, голубые, черные – но не было ни одного с оранжевыми глазами. Что это – символ королевской власти? родовой знак? что-то еще?..
Глава вторая
Наконец мы выбрались из воронки – глубокая она была, с четверть лиги, наверное, – глухо сказал Конан, глядя куда-то мимо Симура. Он не видел ничего вокруг: ни богатого убранства комнаты, ни Симура, замершего напротив и превратившегося в самое внимание, его взор снова обратился к событиям недавнего прошлого. – Ну, огляделся я. Торы, горы, вокруг только горы – без конца и края, большие, со снегом на верхушке, маленькие, поросшие чахлым лесом, потрескавшиеся, изломанные…
«Это и есть Чзачжигар, – грустно сказал Ка'ан. – Бывшая столица бывшей великой страны Чзачжигаран». К востоку, там, где в долину наползал громадный язык давно сошедшего камнепада, когда-то был город – этим самым камнепадом, как пить дать и снесенный. Остатки зданий точно такие же, как в воронке, но жизнь кое-какая в самом городе теплится – над лачугами, приютившимися среди развалин, поднимается дымок, брешут собаки, какие-то жалкие огородики вдоль склонов долины… «Что тут произошло?» – тихо спросил я. Поверишь ли, мудрый человек, но у меня сердце сжалось, когда я представил себе величие и красоту города во время его расцвета…
Конан ухмыльнулся.
– Видать, потеря мужественности превращает человека в бабу – я и не думал никогда, что едва не расплачусь, увидев подобную картину разорения и запустения…
«Страшная катастрофа обрушилась на Чзачжигаран пятьдесят лет тому назад, – с напускной бесстрастностью ответил мой «братец». – Выла война… Извини, сейчас не могу об этом говорить…
В общем, самый нищий квартал Шадизара по сравнению с этим городом выглядит прямо-таки обиталищем зажравшихся богатеев. А в центре этого Чзачжигара возвышалось обширное высокое, строение – со стрельчатыми окнами, сложенное из того же белого камня, из которого некогда возводили и прочие дома в городе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29