Нехороший террорист. Нехороший. Нехороший, нехороший, нехороший, нехороший. А теперь возвращайся в свой центр диверсионной подготовки и не покидай его, пока не научишься как следует, по всем правилам искусства проникать в эту страну.Келси нервно усмехнулась. Смех такого рода стал для нее в последнее время привычным явлением. И они продолжали молча ехать по проезду Братства, мимо футбольных полей, на которых раздетые до пояса загорелые студенты отстаивали честь своих факультетов. Казалось, им обоим было нужно время, чтобы в полной мере оценить просмотренную видеозапись. И лишь когда Джек въехал в круг, где из машин выходили люди, направлявшиеся в юридическую библиотеку, а потом в парк, они наконец обменялись мыслями.– Джек, что, по твоему мнению, произошло, когда Радски выключил камеру?– Уверен, он начал угрожать ей. Препятствие отправлению правосудия. Соучастница в совершении преступления после убийства и все другое, что только могло прийти ему в голову.– Правильно. Он грозился бросить ее в тюрьму, если только... если только – что?– Если только она не скажет ему, кто убил ее дочь.– Вот где в моем сознании начинает все рушиться. Может быть, это потому, что я сама мать, но мне трудно себе представить, почему Салли отказалась назвать человека, убившего ее ребенка, какой бы пылкой ни была их любовь. Допуская, разумеется, что такая любовная связь вообще существовала.– А как насчет Сьюзен Смит?– Кого?– Замужней женщины из Южной Каролины, которая закрыла в машине двух своих сыновей и отправила их на дно озера, чтобы стать бездетной и, следовательно, более привлекательной для своего любовника.– Ты в самом деле думаешь, что Салли Феннинг находилась на подобной экстремальной грани?– Если верить Татуму Найту, она была весьма экстремальной женщиной, поскольку наняла для себя убийцу.– Это произошло через пять лет после зверского убийства ее дочери. Так что ты говоришь о совсем другом этапе ее жизни. Возможно, до той трагедии она была совершенно иной.Джек смотрел в окошко и думал.– Эта мысль заслуживает внимания. Но существуют и другие причины, по которым Салли отказывалась назвать убийцу своей дочери. Может, она боялась, что он вернется и закончит начатое дело.– Именно на это и намекал Радски в видеозаписи?– Не ясно. Возможно, и сам Радски не знал, покрывала ли она намеренно своего любовника или не называла имя убийцы из-за страха. Как бы там ни было, полиграф убедил его в следующем: первое – у Салли был любовник, и второе – ей было известно имя убийцы ее дочери. Келси покачала головой.– Если Салли действительно покрывала любовника, то она омерзительна.– Любой согласится с этим. Но если Радски понял все неправильно, если Салли никого не покрывала и если у нее вообще не было никакой любовной связи, то ее оклеветали так, как нельзя оклеветать ни одну мать.– И коль скоро Дейрдре Мидоуз намеревалась повторить те же самые клеветнические утверждения в своей книге, то она виновата не менее прокурора.– Этим и объясняется, что они оба оказались в списке наследников Салли. В списке ее смертельных врагов.Они помолчали. Келси посмотрела на часы и прикинула время до начала занятий.– Ну и к чему же все это нас привело?– Все возвращается к тем же самым вопросам: были все они ее смертельными врагами из-за этих злонамеренных и ложных обвинений? Или из-за того, что они открыли грязную правду?– Как же мы найдем ответ на эти вопросы?– Мне известен лишь один способ – продолжать копать. Келси помахала рукой трем женщинам, проходившим мимо машины. Джек решил, что это ее однокашницы.– Ну, мне пора, – сказала Келси. – Позвони, если появится еще что-нибудь, в чем я могу тебе помочь.– Позвоню. Вообще-то мы, наверное, увидимся завтра вечером.– Завтра вечером?– Да, когда приду забрать Нейта. Я обещал угостить его в пятницу пиццей в ресторане «Большой сыр».Келси закачала головой, как болванчик.– Извини. Я забыла сказать тебе. Моя мать пригласила его в какое-то общественное место для соревнований по шафл-борду взрослых мальчиков или что-то вроде этого.– Бог мой, это влетит тебе в копеечку.– О да! Большое дело. – Она усмехнулась и прищурилась. – Значит, завтра вечером ты свободен, да?– Значит, да.– Так...– Что «так»?Келси лукаво улыбнулась ему:– А почему бы не пообедать нам самим?– То есть без Нейта?– Да, устроить свидание.Джек открыл рот, но медлил с ответом.– Что-нибудь не так? – спросила Келси. – Можно подумать, словно я только что пригласила тебя принять участие в опробовании блюд для Саддама Хусейна.– Это переводит наши с тобой отношения на другой уровень.– Да, что-то вроде этого.– И это был бы превосходный уровень в иных условиях. Но мне казалось, будто мы молчаливо договорились о том, что это такой уровень, на который мы никогда не будем подниматься. Ради Нейта.– Я думала так же, пока ты не начал дразнить меня в магазине «Только книги». Тебя, по-моему, очень развеселило то, что у Мартина создалось впечатление, будто мы любовники. И я тогда решила, что это не такое уж безумное предположение.Джек глубоко вздохнул. Он вспомнил этот разговор и пожалел о том, что принял в нем участие. Вместе с тем разговор казался вполне невинным: просто разведенный парень с уязвленным самолюбием немножко пофлиртовал с привлекательной молодой женщиной. Джек не ожидал, что этот разговор приведет их к чему-нибудь. Но теперь понял, в какой момент Келси могла истолковать его неправильно.– Келси, послушай, мне очень жаль.– А теперь послушай меня, хорошо? Когда я, мать-одиночка, встречаюсь с мужчинами, передо мной встает проблема ответственности. Первое – мы должны понравиться друг другу, и второе – я должна надеяться, что ему понравится мой сын. С тобой все наоборот. Вот вам большой дядя, который просто обожает моего сына, а я не должна назначать ему свиданий, потому что... почему?– Потому что, если из этого ничего не получится...– Я устала жить такой жизнью, Джек, бояться того, что из этого ничего не получится. А что, если получится?Джек поразмыслил над этим, позволил себе роскошь подумать, что он не обречен все время безропотно терпеть кровоточащие раны, полученные в результате битвы, называемой разводом.– Не стану отрицать, я думал над этим. Теоретически, разумеется.– Всего одно свидание. Нам даже незачем говорить об этом Нейту. Если нам покажется, будто что-то в этом не так, мы пообещаем друг другу отнестись к этому по-взрослому и вернуться к прежнему положению вещей. Договорились?Джек выжидающе улыбнулся, давая Келси возможность развить свою мысль. Она взяла его руку и потрясла ее.– Куда ты хочешь пойти? – спросил Джек.– Выбирай сам. Я люблю сюрпризы.– Сюрпризы работают на меня.– Да, я работаю на тебя. Но мы не будем касаться этого.– Нет, я имел в виду, что сюрпризы работают на меня. Я отнюдь не собирался изображать большого начальника и напоминать тебе о том, что ты работаешь на...Келси приложила пальцы к его губам, заставив замолчать.– Я знаю, что ты имел в виду. А теперь перестань быть таким букой, или я раздумаю и позволю тебе убить еще один пятничный вечер со твоим приятелем Тео. – Она улыбнулась, вышла из машины, слегка подмигнула ему и закрыла дверцу.«Пятничный вечер с Тео», – думал Джек, стараясь не слишком любоваться уходящей на свои лекции Келси. «Это тоже работает на меня».Мигель Риос искал ключи от квартиры. Он слишком увлекся «Маргаритками» за обедом и понял, какой это крепкий напиток, когда было уже слишком поздно. Подружка Мигеля предложила довезти его до дома и остаться у него на ночь, но он наотрез отказался. Она стала особенно навязчивой, когда Мигель сказал ей, что надеется получить сорок шесть миллионов в наследство и, как видно, не очень смущаясь тем, что это деньги его бывшей жены.С четвертого раза он нашел замок, повернул ключ и открыл дверь. Прямо под фонарем над дверью висел почтовый ящик, набитый корреспонденцией как минимум двухдневной давности. Мигель взял целую кучу и вошел в дом. Ноги у него устали от езды на велосипеде в течение целого дня – одно из неудобств службы полицейского велосипедиста.Он рухнул в кресло с откидывающейся спинкой, поднял ноги, включил телевизор с помощью пульта дистанционного управления и начал разбирать почту. Печатный мусор Мигель отложил в сторону и вскрыл конверт без обратного адреса.Внутри оказалось напечатанное на машинке письмо, поместившееся на одной странице. Оно не было адресовано никому конкретно, так, просто общий привет: «К таким же наследникам, как и я».В письме сообщалось:«Это не угроза. Я просто делюсь информацией со всеми вами. Над всеми наследниками по завещанию Салли Феннинг нависла смертельная угроза. Я имею в виду всех нас, включая и меня самого. Хотелось бы сказать больше, но я могу сказать лишь следующее: если вы предпочтете оставаться в этой игре, будьте осторожны. Будьте чрезвычайно осторожны. Пожалуйста , Отнеситесь К Этому Со Всей Серьезностью». В нижней части неподписанного письма было напечатано имя. Мигель прочитал его, поднял трубку телефона и набрал номер своего адвоката. Автоответчик веселым голосом секретарши Паркера Адамса предложил ему оставить свое сообщение после сигнала.«Говорит Мигель Риос по поводу наследства Салли Феннинг. Мне хотелось бы рассказать вам о письме, которое я получил по почте. Оно от Алана Сирапа, шестого наследника». 27 Пора узнать побольше об Алане Сирапе.Вечером в четверг Джеку позвонил Татум, а рано утром в пятницу Джек узнал, что все пять наследников получили по такому же письму. И все же никто, казалось, не знал, кто такой Сирап или по крайней мере никто не хотел поведать о том, что им о нем известно. Джек договорился о ленче с Вивиен Грассо. Как адвокат, составлявший завещание Салли Феннинг, и как управляющая ее наследством, Вивиен была обязана найти всех наследников. В связи с последним письмом Джек хотел выяснить, каковы результаты поисков Алана Сирапа к настоящему времени.– Какое-то странное письмо, – сказала Вивиен.Джек показал ей письмо, полученное Татумом, и она быстро прочитала его.Джек, делавший вид, что читает меню, поднял глаза. «Старый Лиссабон» был его любимым португальским рестораном в Майами, и на ленч он всегда заказывал фирменное блюдо – моллюска, приготовленного на гриле с картофелем по-французски. Это блюдо предпочитали отнюдь не все, но его предпочитал каждый, кому надоели обычные «пятничные» кальмары, панированные, сильно прожаренные и потопленные в большом количестве соуса «Маринар», то есть приготовленные таким способом, каким можно превратить во вполне съедобное блюдо даже хоккейную шайбу.– «Странное» – это только одна сторона дела, – заметил Джек. – На ум приходит и еще одно слово: «пугающее».Вивиен устало улыбнулась и вернула Джеку письмо.– Ну-ну, Джек, что-то подсказывает мне, что твой клиент далеко не из пугливых.– А я подозреваю, что и ваша клиентка из этой категории.– Салли прожила тяжелую жизнь. Но так и есть: она была достаточно крутой.– Хорошо ли вы ее знали?– Хорошо ли мы вообще знаем своих клиентов?– Одних лучше, чем других.Вивиен выжала дольку лимона в свой чай со льдом.– Я имею дело с очень богатыми клиентами. Большинство из них весьма тщательно оберегают от посторонних свою частную жизнь. Салли в этом отношении ничем не отличалась от других.– Итак, вы говорите, что...– Я знала ее настолько хорошо, чтобы составить ей завещание. Вот что я говорю.Официант принес им свежевыпеченный хлеб и тарелку с оливковым маслом, куда его можно было макать. Джек отломил кусок, но разговор продолжал:– Вивиен, вы много лет знакомы с моим отцом. Почти столько же лет вы знаете и меня. Поэтому вам должно быть известно, что я не лгу, говоря, что все, сказанное вами, останется строго между нами и вот этим моллюском, правильно?– Ну, дружок, начинается.Джек улыбнулся, потом серьезно спросил:– Кому принадлежит идея затеять эту нездоровую игру на выживание наиболее жадного? Самой Салли Феннинг?Вивиен стучала пальцами по столу, словно решая, как лучше ответить на этот вопрос и отвечать ли вообще.– Я не хочу ставить вас в неудобное положение, но происходит нечто важное.– Все в порядке. Честно говоря, мне совсем не по душе, чтобы ты, а тем более твой отец думали, будто я способна позволить втянуть себя в какую-то игру, связанную с кровавой местью. Поэтому послушай. Я согласна с тем, что составление чернового варианта завещания Салли Феннинг, по которому все ее состояние получает последний из шести наследников, оставшийся в живых, весьма нетривиально. Но я никогда не подозревала, что частью плана Салли были угрозы и телесные увечья.– Так в чем состоял план?– Вот как я восприняла это. Деньги никогда не приносили ей ничего приятного. Когда она в них нуждалась, их у нее не было. Когда деньги у нее появились, они не сделали ее счастливой.– К такому же выводу пришел и я.– Что касалось Салли, то она хотела разделить проклятие с людьми, которых она не любила. По тому, как мы сформулировали завещание, каждый из наследников Салли должен был прожить всю свою жизнь, думая, что находится всего в одном ударе сердца от того, чтобы получить наследство в сорок шесть миллионов долларов. Но только один из них вообще когда-нибудь увидел бы эти деньги, а к тому времени, когда наследник эти деньги получит, он или она скорее всего окажутся слишком старыми, чтобы насладиться этим богатством. В этом было нечто от мести, но ничего криминального.– Что она рассказала вам о своих наследниках, своих врагах?– Имена, адреса, номера социального страхования. Кроме Алана Сирапа. Было названо лишь его имя. Салли обещала дать его адрес и номер социального страхования, но так и не сделала этого. Честно говоря, имея дело со здоровой двадцатидевятилетней женщиной, я не приставала к ней каждый день с просьбами дать наконец эти данные. Завещание было действительным и без этих подробностей.– Из ваших слов я делаю вывод, что вы не копались в прошлом наследников Салли.– Нет, не копалась.– Так что вам неизвестно, почему мой клиент стал наследником по ее завещанию.– Вообще-то нет. А тебе?Джеку пришлось увести разговор в сторону, ибо он не мог сказать Вивиен, что Татум был профессиональным убийцей.– Основываясь на том, что я узнал о других, я могу лишь предположить, что Салли и его считала своим врагом.– Это не показалось тебе странным?– Если какой-нибудь клиент не желает выставлять напоказ все свое грязное белье, то это, честно говоря, меня никак не касается. Салли имела право оставить деньги тому, кому хотела, даже если эти люди были ее врагами. Даже если это означало, что она лишит наследства свою сестру.– Рене, правильно? – Джеку хотелось поговорить о сестре Салли с тех пор, как он узнал о ее существовании от телохранителя Салли, но для практикующего юриста, имеющего не одного платного клиента, трудно углубляться во все, особенно в мелкие детали.– Правильно, это единственная ныне здравствующая родственница Салли.Подошел помощник официанта и снова наполнил их стаканы. Джек подождал, когда он уйдет, и спросил:– Что вам известно о ней?– Я знаю, что Салли в течение некоторого времени тесно сотрудничала с сестрой в рамках какого-то гуманитарного проекта в Африке.– Когда?– До того, как снова вышла замуж.– Между ними пробежала черная кошка?– Этого я не знаю. Но по-моему, Салли очень любила свою сестру.– Но она ничего не оставила ей по завещанию.– Подумай сам.Джек посмотрел в окно. Проезжающие по Коралуэй машины сливались в одно пятно.– Думаю, что отмщение может быть приятным, – сказал он задумчиво. – Но почему женщина, не имеющая других родственников, лишает наследства любимую сестру?– На этот вопрос ответа у меня нет, – сказала Вивиен.– Возможно, существует лишь один человек, который может ответить на этот вопрос. Что, Рене все еще живет в Африке?– Да, я послала ей извещение о смерти Салли.– Так что у вас есть ее точный адрес?– Он у меня в конторе. А живет она в Кот-д'Ивуар.– Мне всегда хотелось побывать в Африке, – признался Джек, немного подумав.– Теперь у тебя есть предлог поехать туда. Официант вернулся к их столику и спросил:– Вы готовы сделать заказ?– Я все размышляю, не пора ли мне привести в порядок свои заметки, – сказал Джек.Официант возмущенно посмотрел на него.– Нет, прошу прощения, я имел в виду... О, не обращайте внимания. 28 Работая в стиле таких ресторанов, как «Китайский гриль», «Смит и Воленски», ресторана Джо Аллена и прочих бесчисленных процветающих нью-йоркских заведений подобного рода, ресторан «Нобу», казалось, работал еще лучше, поскольку Майами-Бич представлял возможность загорать всем посетителям.Для своего первого свидания с Келси Джек выбрал именно «Нобу». Джек считал его превосходным местом: никакого пресыщения, свойственного японским обедам, оживленная атмосфера и типичная публика с Саут-Бич, не позволявшая двум собеседникам отклоняться оттого, о чем здесь беседовали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37