Неадекватность их притязаний и возможностей проявилась при первых же контактах с сирийской регулярной армией, возглавляемой молодым царем, который быстро рассеял войска честолюбивых наместников и заодно, как-то невзначай, покорил Армению, которая оказывала им политическую и экономическую помощь.
Одержанные победы прославили имя Антиоха III и подвигли его на новые экспедиции батального свойства.
В 217 г. до н.э. происходит целый ряд сражений с египетскими войсками, после чего Египет вынужден был запросить мира, причем на весьма невыгодных для себя условиях.
В 216 году Антиох III выступил в поход против парфян и бактрийцев. Этот четырехлетний поход был ознаменован множеством сокрушительных побед сирийского царя и завершился почетным для него миром с парфянами, причем с выплатой ими победителю сказочной по своей сумме дани.
Сирия встречала своего повелителя пышными триумфами и прочими проявлениями всенародного энтузиазма. Ему было присвоено звание «Великий». В честь него проводились массовые богослужения и оргии, а в Антиохии довольно долгое время продолжался веселый праздник с участием многочисленных гостей из ближнего и дальнего зарубежья. Понятное дело, что при этом никто из жителей столицы, исключая, естественно, проституток, не работал.
Царская охота на львов
На всех этих празднествах Антиох Великий услышал много панегириков в свой адрес, воспринимая их как нечто само собой разумеющееся, но одна фраза вполне заурядного придворного поэта вдруг молнией пронзила его сознание. Фраза звучала примерно так: «О, всемогущий царь Сирии, ты велик, как велик был Александр Македонский!» Никто из гостей не обратил внимания на эту примитивную лесть, но царь отныне утратил покой и сон…
Как гласит предание, однажды ночью он спешно созвал своих приближенных и сообщил, что видел сон, в котором к нему явился предок, Селевк, с требованием продолжить его славные дела подвигом, способным уравнять Антиоха Великого с Александром Великим.
— О каком подвиге шла речь? — проговорил царь. — Ответьте же, мои верные, мудрые и всезнающие сподвижники!
Сподвижники молчали, переминаясь с ноги на ногу и позевывая украдкой.
Царь резким жестом прогнал их прочь.
Целый месяц он пребывал в уединении, погрузившись в свои думы и отвлекаясь от них лишь затем, чтобы вынести какому-нибудь докучливому вельможе смертный приговор.
Кто знает, как долго длился бы этот депрессивно-агрессивный период правления Антиоха Великого, если бы в один прекрасный день не постучался в дворцовые ворота некий брюнет с плутовскими глазами, который представился начальнику стражи известным греческим ученым и заявил, что прибыл в Сирию с великой целью: предложить царю единственно верную разгадку его вещего сна.
Начальник стражи предупредил визитера о весьма возможных печальных последствиях его беседы с удрученным царем и привел в тронный зал.
— О покоритель земель и народов! — проговорил грек, упав на колени перед Антиохом. — Твой славный предок, говоря о подвиге, способном уравнять тебя с Александром Великим, конечно же, имел в виду покорение далекой и чудесной страны, называемой Индией! Вот на какой подвиг благословил тебя первый царь Сирии, богоподобный Селевк!
Видимо, брошенное зерно попало не только на благодатную, но и на изнывающую от страстного ожидания почву, если царь бросился к греку, поднял его с колен, обнял и немедленно назначил своим первым советником и личным другом.
Так начался фарс, называемый индийским походом Антиоха Великого и сыгранный в 206 г. до н.э.
В этом походе, больше напоминавшем выезд на пикник, кроме армии, участвовала вся царская семья, со всеми тетушками, дядюшками, свояченицами и любовницами первого лица государства.
Антиох Великий, подобно Александру Великому, не собирался присоединять экзотическую Индию к своим владениям. Речь шла лишь о грабеже ее богатств и демонстрации перед всем миром непобедимости сирийского (в данном случае) оружия, ну и, естественно, славного подвига в духе Александра Македонского.
Все эти цели были достигнуты достаточно быстро и до неприличия просто, так как в этот период Истории Индия была разделена на множество мелких княжеств, постоянно занятых выяснением отношений и удовлетворением взаимных претензий, так что им было не до обороны родной земли.
Сирийская армия прошлась по Индии, можно сказать, церемониальным маршем, практически не встречая боевого сопротивления и все свои силы бросая на тотальный грабеж. О непобедимости сирийского оружия говорить не приходилось, потому что оно попросту не применялось.
Три месяца продолжалось это безнаказанное разграбление Страны Чудес (как в древности называли Индию), после чего Антиох Великий решил отбыть восвояси.
Возвращение было поистине грандиозным. Слоны, верблюды, кони, нескончаемый караван, придавленный к земле тяжестью несметных богатств. Сам Антиох передвигался в колеснице из слоновой кости, запряженной огромным слоном, покрытым шелковой попоной, усеянной крупными бриллиантами.
Сирия бурно ликовала.
На подступах к столице процессию встречали грандиозные триумфальные арки, а народ падал ниц по краям дороги, при этом истошно выкрикивая здравицы в честь великого царя.
Празднование блистательной победы затянулось на долгих два года, после чего Антиох вернулся к военным забавам.
В 204 г. до н.э. он покорил Палестину (напрашивается мысль о том, что в ту эпоху Палестину не покорял только уж очень ленивый) и соседствующую с ней Финикию, обладавшую в то время огромным флотом.
Этому флоту суждено было сыграть роковую роль в судьбе Антиоха Великого, который вдруг решил предпринять победоносный морской поход, да еще и против Рима, самого могущественного государства Древнего мира. Как ни странно, но этот поход не закончился разгромом Антиоха, как ожидалось вначале. Сирийский флот был попросту отброшен от восточного побережья Аппеннинского полуострова, отброшен, как навязчивый нищий.
Но если Антиох переоценивал свои силы, то надменные римляне явно недооценивали и возможности, и воинственный азарт сирийского царя, который доставил им немало хлопот в течение долгих лет противостояния, пока в 190 г. до н.э. римский полководец Корнелий Сципион не разгромил наголову сирийские вооруженные силы.
Антиох Великий вынужден был просить мира, причем на любых условиях. В итоге он лишился многих земельных владений, включая Малую Азию, всего флота, всех боевых слонов и верблюдов, а также фактически всего золотого запаса.
Долгая и глубокая депрессия сирийского царя завершилась решением поправить положение любой ценой, решением, чреватым самыми тяжкими последствиями, как показывает мировой опыт.
И вот темной ночью 187 г. до н.э. Антиох Великий во главе небольшого военного отряда проникает в храм малоазийского города Элимаиды. Похищенные сокровища древних богов спешно грузятся на заранее приготовленные повозки. Перед Антиохом уже забрезжил свет надежды на блистательный реванш, когда огромная толпа местных жителей окружила осквернителей храма (мягко говоря) и перебила их всех до одного.
Такой вот позорный финал стал венцом помпезного представления под названием: «Жизнь Антиоха Великого».
КСТАТИ:
«Из того, что некто есть „великий муж“, вовсе не следует, что он — муж, возможно, только мальчик, или хамелеон всех возрастов, или околдованная бабенка».
Фридрих Ницше
Антиох Епифан, наследник Антиоха Великого, также был большим любителем военных авантюр и, кроме того, убежденным грекофилом. Убежденным до того, что всерьез считал себя воплощением Зевса. Каким образом это должно было проявляться в повседневной жизни, он доподлинно не знал, однако полагал, что успехи на военном поприще являются универсальным залогом утверждения в роли великого человека.
Для начала он вознамерился покорить Египет, даже не взяв на себя труд ознакомиться с тамошними военно-политическими реалиями. А реалии были таковы, что Египтом к тому времени уже владели римляне. И когда легкомысленный потомок Зевса пересек во главе своих войск границу Египта, его встретили римские легионы, готовые к немедленному сражению, а командовавший ими консул издевательски поинтересовался, чем обязан посещению столь высокого гостя.
Обескураженный Антиох промямлил в ответ что-то невразумительное, а римлянин в свою очередь недвусмысленным жестом приказал ему убираться восвояси.
— Я должен подумать, — проговорил Антиох Епифан, пытаясь хоть как-то сгладить унизительность ситуации.
— Сколько? — вежливо поинтересовался римлянин.
— Наверное… неделю…
Римлянин усмехнулся, вынул из ножен меч, очертил им круг, в центре которого оказался сирийский царь, и сказал:
— Думай здесь.
Антиоху ничего не оставалось, как приказать своим войскам трогаться в обратный путь.
И надо же было Фортуне распорядиться таким образом, что обратный путь Антиоха Епифана пролег не через юго-восточные земли Палестины, а через Иерусалим. Здесь опозоренный, смятый, крайне раздраженный сирийский царь не обнаруживает на городских улицах своих изображений, равно как изображений греческих богов, которым по его приказу поклонялись Сирия и ее колонии!
Представители высшего духовенства ответили на гневные вопросы царя заявлением о том, что Израиль не признает никаких богов, кроме Единого Творца и Создателя. Антиох, в свою очередь, заявил, что он — ни кто иной как Зевс для своих народов, а посему не допустит пренебрежительного к себе отношения.
И началась расправа над инакомыслящими. На улицах Иерусалима пылали костры из священных книг, а на деревьях в окрестностях города висели приверженцы библейской веры обоих полов и всех без исключения возрастных категорий.
Но, как говорится, посеешь ветер — пожнешь бурю.
Через некоторое время вспыхнула освободительная война, вождем которой стал такой исторический персонаж, как Иегуда Маккавей. В результате этой войны сирийские войска были изгнаны из Палестины.
КСТАТИ:
«Пытаться с помощью войны решать политические споры между государствами, пытаться добиться мощи и славы — это все равно, что заставить всех людей страны пить одно лекарство для лечения разных заболеваний, ибо польза от этого, может быть, будет лишь четырем-пяти человекам».
Мо-цзы
Эти слова древнекитайского мудреца так и остались, к сожалению, словами, но никак не практическим руководством для «судьбоносцев» всех времен и народов. Они-то ведь хорошо понимают, что не будь войн, многим из них пришлось бы пасти свиней или подметать улицы. Они ведь не так глупы, как хотят показаться, чтобы вызвать снисходительное сочувствие действительных творцов Истории.
И это им достаточно хорошо удается, нужно заметить…
Понтийское царство
Было и такое в северо-восточном Причерноморье, и не стоило бы оно подробного упоминания, если бы не один из его царей, вошедших в Историю под именем Митридата Евпатора . Имя знаменитое, что и говорить, да и судьба непростая.
В тринадцатилетнем возрасте Митридат лишился отца и был провозглашен, во исполнение воли покойного, понтийским царем. Оказалось, что у вдовствующей царицы, матери Митридата, были несколько иные планы относительно осуществления державной власти. Она решила восседать на понтийском престоле в качестве первого и единственного действующего лица, отстранив своего несовершеннолетнего сына путем его физического устранения. В разработке этого дьявольского плана участвовали и официальные опекуны юного царя, и представители высшей знати, и военачальники, которых по тем или иным причинам устраивала самодержавная власть именно этого исчадия ада в обличьи развратной бабенки.
Но нашлись среди соратников покойного царя решительные и смелые люди, которые поклялись защищать и жизнь законного наследника престола, и его права. Узнав о готовящемся убийстве Митридата, его приверженцы тайно вывезли мальчика из столицы и в сопровождении отряда воинов направились в дремучий лес, где в непроходимой чаще создали укрепленный лагерь. Его обитателям приходилось отбивать частые нападения четвероногих и двуногих хищников-разбойников. В этих столкновениях мужал и постигал воинское искусство юный Митридат, твердо решивший вернуться когда-нибудь в отчий дом и восстановить попранную справедливость. Прошло семь лет.
И вот двадцатилетний Митридат во главе своего отряда выходит из лесной чащи и движется в сторону столицы. По пути к нему присоединяются многочисленные противники правящего режима.
И столица Понтийского царства сдалась на милость победителя! Солдаты гарнизона хорошо осознавали, что защищают неправое дело, а такое осознание ни в какие времена не способствовало проявлениям воинской доблести, так что отряд молодого царя не встретил достаточно серьезного сопротивления.
Вернув себе отнятую у него власть, Митридат казнил свою фурию-мать и ее сообщников, что является поступком, заслуживающим безусловного одобрения, потому что зло нужно наказывать вне зависимости от образа, в котором оно воплощено.
А на иудео-христианский вопрос: «Кто дал тебе право судить?» можно ответить, что кому как не жертве судить своих обидчиков. Впрочем, этот случай не требует ни суда, ни следствия…
КСТАТИ:
«Кто прощает преступление, становится его сообщником».
Вольтер
На этом заканчивается первый, героический и оригинальный период жизни Митридата. Второй, гораздо более длительный, почти полувековой, полон победных свершений и громких триумфов, но иначе как банальным его не назовешь, потому что все подобное уже было, а зачем — никому не понятно…
Митридат загорелся идеей расширения границ своего царства. Уже через три года его правления войско насчитывало 250 000 пехотинцев и 40 000 всадников, а флот — 300 боевых судов.
И началась эпоха захватов.
В течение десяти лет Митридат завоевал все соседние государства, а также многие острова Средиземного моря. К концу этого эпизода ему добровольно подчинились Афины и Спарта.
Когда понтийские войска вошли в Афины, Митридату было присвоено звание «Великий». Еще бы… Попробовали бы не присвоить…
Нужно, однако, заметить, что в ту пору Митридат проявлял трогательную заботу о благосостоянии и культуре покоренных им народов. На оккупированных землях он строил театры и храмы, школы и дороги. Он устанавливал вполне приемлемые налоги и сурово пресекал злоупотребления своих чиновников.
Вид города Спарты времен Митридата Великого
Он свободно говорил и писал на двадцати двух (!) языках покоренных народов. Он в совершенстве изучил медицину и даже лично принимал больных. Говорят, в современной фармации известно противоядие, носящее его имя…
Вместе с тем это был мстительный, злобный и неуемный в своей алчности человек. К римлянам, владевшим обширными землями в Малой Азии, он питал особую, какую-то маниакальную ненависть.
И вот Митридат бросает вызов Римской империи.
С 89 г. до н.э. начинаются знаменитые Митридатские войны, продолжавшиеся почти четверть века.
Начал Митридат с азиатских владений Рима, где он наголову разбил римскую армию и стал полновластным хозяином обширных и богатых земель.
Далее у Рима отнимаются его колонии, расположенные в нынешнем Крыму, в том числе и Херсонес Таврический.
Римляне ответили сокрушающим ударом своих легионов под командованием Корнелия Суллы, вследствие чего Митридат вынужден был запросить мира и выплатить значительную контрибуцию.
Через четыре года он нарушил мирный договор и развязал вторую войну с Римской империей. Эта война закончилась, можно сказать, вничью, и противники разошлись без каких-либо взаимных уступок.
В 74 г. до н.э. Митридат, пополнив свои вооруженные силы, начал третью войну против Рима, на этот раз создав довольно мощную коалицию государств-противников римского господства в Причерноморье.
Во главе римского войска стоял консул Луций Лициний Лукулл, тот самый, который так любил роскошные пиры, впоследствии названные «лукулловыми».
Этот гурман в 73 г. до н.э. нанес Митридату поистине сокрушающее поражение, уничтожив почти весь его флот и большую часть сухопутных сил.
Разумеется, союзники тут же под разными предлогами оставили Митридата наедине с его проблемами.
Он вынужден был отступать, теряя не только присоединенные территории, но и коренные земли Понтийского царства.
Лукулл прекратил свое победоносное преследование лишь на границах Передней Азии, но здесь эстафету принял римский полководец Помпей, довершивший разгром Митридата.
Понтийский царь вернулся в свои заметно усеченные земли надломленным и ожесточенным против всего мира. Что до мира, то руки уже были коротки, а вот ближайшее окружение Митридата сполна испытало на себе жестокость нрава поверженного покорителя стран и народов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Одержанные победы прославили имя Антиоха III и подвигли его на новые экспедиции батального свойства.
В 217 г. до н.э. происходит целый ряд сражений с египетскими войсками, после чего Египет вынужден был запросить мира, причем на весьма невыгодных для себя условиях.
В 216 году Антиох III выступил в поход против парфян и бактрийцев. Этот четырехлетний поход был ознаменован множеством сокрушительных побед сирийского царя и завершился почетным для него миром с парфянами, причем с выплатой ими победителю сказочной по своей сумме дани.
Сирия встречала своего повелителя пышными триумфами и прочими проявлениями всенародного энтузиазма. Ему было присвоено звание «Великий». В честь него проводились массовые богослужения и оргии, а в Антиохии довольно долгое время продолжался веселый праздник с участием многочисленных гостей из ближнего и дальнего зарубежья. Понятное дело, что при этом никто из жителей столицы, исключая, естественно, проституток, не работал.
Царская охота на львов
На всех этих празднествах Антиох Великий услышал много панегириков в свой адрес, воспринимая их как нечто само собой разумеющееся, но одна фраза вполне заурядного придворного поэта вдруг молнией пронзила его сознание. Фраза звучала примерно так: «О, всемогущий царь Сирии, ты велик, как велик был Александр Македонский!» Никто из гостей не обратил внимания на эту примитивную лесть, но царь отныне утратил покой и сон…
Как гласит предание, однажды ночью он спешно созвал своих приближенных и сообщил, что видел сон, в котором к нему явился предок, Селевк, с требованием продолжить его славные дела подвигом, способным уравнять Антиоха Великого с Александром Великим.
— О каком подвиге шла речь? — проговорил царь. — Ответьте же, мои верные, мудрые и всезнающие сподвижники!
Сподвижники молчали, переминаясь с ноги на ногу и позевывая украдкой.
Царь резким жестом прогнал их прочь.
Целый месяц он пребывал в уединении, погрузившись в свои думы и отвлекаясь от них лишь затем, чтобы вынести какому-нибудь докучливому вельможе смертный приговор.
Кто знает, как долго длился бы этот депрессивно-агрессивный период правления Антиоха Великого, если бы в один прекрасный день не постучался в дворцовые ворота некий брюнет с плутовскими глазами, который представился начальнику стражи известным греческим ученым и заявил, что прибыл в Сирию с великой целью: предложить царю единственно верную разгадку его вещего сна.
Начальник стражи предупредил визитера о весьма возможных печальных последствиях его беседы с удрученным царем и привел в тронный зал.
— О покоритель земель и народов! — проговорил грек, упав на колени перед Антиохом. — Твой славный предок, говоря о подвиге, способном уравнять тебя с Александром Великим, конечно же, имел в виду покорение далекой и чудесной страны, называемой Индией! Вот на какой подвиг благословил тебя первый царь Сирии, богоподобный Селевк!
Видимо, брошенное зерно попало не только на благодатную, но и на изнывающую от страстного ожидания почву, если царь бросился к греку, поднял его с колен, обнял и немедленно назначил своим первым советником и личным другом.
Так начался фарс, называемый индийским походом Антиоха Великого и сыгранный в 206 г. до н.э.
В этом походе, больше напоминавшем выезд на пикник, кроме армии, участвовала вся царская семья, со всеми тетушками, дядюшками, свояченицами и любовницами первого лица государства.
Антиох Великий, подобно Александру Великому, не собирался присоединять экзотическую Индию к своим владениям. Речь шла лишь о грабеже ее богатств и демонстрации перед всем миром непобедимости сирийского (в данном случае) оружия, ну и, естественно, славного подвига в духе Александра Македонского.
Все эти цели были достигнуты достаточно быстро и до неприличия просто, так как в этот период Истории Индия была разделена на множество мелких княжеств, постоянно занятых выяснением отношений и удовлетворением взаимных претензий, так что им было не до обороны родной земли.
Сирийская армия прошлась по Индии, можно сказать, церемониальным маршем, практически не встречая боевого сопротивления и все свои силы бросая на тотальный грабеж. О непобедимости сирийского оружия говорить не приходилось, потому что оно попросту не применялось.
Три месяца продолжалось это безнаказанное разграбление Страны Чудес (как в древности называли Индию), после чего Антиох Великий решил отбыть восвояси.
Возвращение было поистине грандиозным. Слоны, верблюды, кони, нескончаемый караван, придавленный к земле тяжестью несметных богатств. Сам Антиох передвигался в колеснице из слоновой кости, запряженной огромным слоном, покрытым шелковой попоной, усеянной крупными бриллиантами.
Сирия бурно ликовала.
На подступах к столице процессию встречали грандиозные триумфальные арки, а народ падал ниц по краям дороги, при этом истошно выкрикивая здравицы в честь великого царя.
Празднование блистательной победы затянулось на долгих два года, после чего Антиох вернулся к военным забавам.
В 204 г. до н.э. он покорил Палестину (напрашивается мысль о том, что в ту эпоху Палестину не покорял только уж очень ленивый) и соседствующую с ней Финикию, обладавшую в то время огромным флотом.
Этому флоту суждено было сыграть роковую роль в судьбе Антиоха Великого, который вдруг решил предпринять победоносный морской поход, да еще и против Рима, самого могущественного государства Древнего мира. Как ни странно, но этот поход не закончился разгромом Антиоха, как ожидалось вначале. Сирийский флот был попросту отброшен от восточного побережья Аппеннинского полуострова, отброшен, как навязчивый нищий.
Но если Антиох переоценивал свои силы, то надменные римляне явно недооценивали и возможности, и воинственный азарт сирийского царя, который доставил им немало хлопот в течение долгих лет противостояния, пока в 190 г. до н.э. римский полководец Корнелий Сципион не разгромил наголову сирийские вооруженные силы.
Антиох Великий вынужден был просить мира, причем на любых условиях. В итоге он лишился многих земельных владений, включая Малую Азию, всего флота, всех боевых слонов и верблюдов, а также фактически всего золотого запаса.
Долгая и глубокая депрессия сирийского царя завершилась решением поправить положение любой ценой, решением, чреватым самыми тяжкими последствиями, как показывает мировой опыт.
И вот темной ночью 187 г. до н.э. Антиох Великий во главе небольшого военного отряда проникает в храм малоазийского города Элимаиды. Похищенные сокровища древних богов спешно грузятся на заранее приготовленные повозки. Перед Антиохом уже забрезжил свет надежды на блистательный реванш, когда огромная толпа местных жителей окружила осквернителей храма (мягко говоря) и перебила их всех до одного.
Такой вот позорный финал стал венцом помпезного представления под названием: «Жизнь Антиоха Великого».
КСТАТИ:
«Из того, что некто есть „великий муж“, вовсе не следует, что он — муж, возможно, только мальчик, или хамелеон всех возрастов, или околдованная бабенка».
Фридрих Ницше
Антиох Епифан, наследник Антиоха Великого, также был большим любителем военных авантюр и, кроме того, убежденным грекофилом. Убежденным до того, что всерьез считал себя воплощением Зевса. Каким образом это должно было проявляться в повседневной жизни, он доподлинно не знал, однако полагал, что успехи на военном поприще являются универсальным залогом утверждения в роли великого человека.
Для начала он вознамерился покорить Египет, даже не взяв на себя труд ознакомиться с тамошними военно-политическими реалиями. А реалии были таковы, что Египтом к тому времени уже владели римляне. И когда легкомысленный потомок Зевса пересек во главе своих войск границу Египта, его встретили римские легионы, готовые к немедленному сражению, а командовавший ими консул издевательски поинтересовался, чем обязан посещению столь высокого гостя.
Обескураженный Антиох промямлил в ответ что-то невразумительное, а римлянин в свою очередь недвусмысленным жестом приказал ему убираться восвояси.
— Я должен подумать, — проговорил Антиох Епифан, пытаясь хоть как-то сгладить унизительность ситуации.
— Сколько? — вежливо поинтересовался римлянин.
— Наверное… неделю…
Римлянин усмехнулся, вынул из ножен меч, очертил им круг, в центре которого оказался сирийский царь, и сказал:
— Думай здесь.
Антиоху ничего не оставалось, как приказать своим войскам трогаться в обратный путь.
И надо же было Фортуне распорядиться таким образом, что обратный путь Антиоха Епифана пролег не через юго-восточные земли Палестины, а через Иерусалим. Здесь опозоренный, смятый, крайне раздраженный сирийский царь не обнаруживает на городских улицах своих изображений, равно как изображений греческих богов, которым по его приказу поклонялись Сирия и ее колонии!
Представители высшего духовенства ответили на гневные вопросы царя заявлением о том, что Израиль не признает никаких богов, кроме Единого Творца и Создателя. Антиох, в свою очередь, заявил, что он — ни кто иной как Зевс для своих народов, а посему не допустит пренебрежительного к себе отношения.
И началась расправа над инакомыслящими. На улицах Иерусалима пылали костры из священных книг, а на деревьях в окрестностях города висели приверженцы библейской веры обоих полов и всех без исключения возрастных категорий.
Но, как говорится, посеешь ветер — пожнешь бурю.
Через некоторое время вспыхнула освободительная война, вождем которой стал такой исторический персонаж, как Иегуда Маккавей. В результате этой войны сирийские войска были изгнаны из Палестины.
КСТАТИ:
«Пытаться с помощью войны решать политические споры между государствами, пытаться добиться мощи и славы — это все равно, что заставить всех людей страны пить одно лекарство для лечения разных заболеваний, ибо польза от этого, может быть, будет лишь четырем-пяти человекам».
Мо-цзы
Эти слова древнекитайского мудреца так и остались, к сожалению, словами, но никак не практическим руководством для «судьбоносцев» всех времен и народов. Они-то ведь хорошо понимают, что не будь войн, многим из них пришлось бы пасти свиней или подметать улицы. Они ведь не так глупы, как хотят показаться, чтобы вызвать снисходительное сочувствие действительных творцов Истории.
И это им достаточно хорошо удается, нужно заметить…
Понтийское царство
Было и такое в северо-восточном Причерноморье, и не стоило бы оно подробного упоминания, если бы не один из его царей, вошедших в Историю под именем Митридата Евпатора . Имя знаменитое, что и говорить, да и судьба непростая.
В тринадцатилетнем возрасте Митридат лишился отца и был провозглашен, во исполнение воли покойного, понтийским царем. Оказалось, что у вдовствующей царицы, матери Митридата, были несколько иные планы относительно осуществления державной власти. Она решила восседать на понтийском престоле в качестве первого и единственного действующего лица, отстранив своего несовершеннолетнего сына путем его физического устранения. В разработке этого дьявольского плана участвовали и официальные опекуны юного царя, и представители высшей знати, и военачальники, которых по тем или иным причинам устраивала самодержавная власть именно этого исчадия ада в обличьи развратной бабенки.
Но нашлись среди соратников покойного царя решительные и смелые люди, которые поклялись защищать и жизнь законного наследника престола, и его права. Узнав о готовящемся убийстве Митридата, его приверженцы тайно вывезли мальчика из столицы и в сопровождении отряда воинов направились в дремучий лес, где в непроходимой чаще создали укрепленный лагерь. Его обитателям приходилось отбивать частые нападения четвероногих и двуногих хищников-разбойников. В этих столкновениях мужал и постигал воинское искусство юный Митридат, твердо решивший вернуться когда-нибудь в отчий дом и восстановить попранную справедливость. Прошло семь лет.
И вот двадцатилетний Митридат во главе своего отряда выходит из лесной чащи и движется в сторону столицы. По пути к нему присоединяются многочисленные противники правящего режима.
И столица Понтийского царства сдалась на милость победителя! Солдаты гарнизона хорошо осознавали, что защищают неправое дело, а такое осознание ни в какие времена не способствовало проявлениям воинской доблести, так что отряд молодого царя не встретил достаточно серьезного сопротивления.
Вернув себе отнятую у него власть, Митридат казнил свою фурию-мать и ее сообщников, что является поступком, заслуживающим безусловного одобрения, потому что зло нужно наказывать вне зависимости от образа, в котором оно воплощено.
А на иудео-христианский вопрос: «Кто дал тебе право судить?» можно ответить, что кому как не жертве судить своих обидчиков. Впрочем, этот случай не требует ни суда, ни следствия…
КСТАТИ:
«Кто прощает преступление, становится его сообщником».
Вольтер
На этом заканчивается первый, героический и оригинальный период жизни Митридата. Второй, гораздо более длительный, почти полувековой, полон победных свершений и громких триумфов, но иначе как банальным его не назовешь, потому что все подобное уже было, а зачем — никому не понятно…
Митридат загорелся идеей расширения границ своего царства. Уже через три года его правления войско насчитывало 250 000 пехотинцев и 40 000 всадников, а флот — 300 боевых судов.
И началась эпоха захватов.
В течение десяти лет Митридат завоевал все соседние государства, а также многие острова Средиземного моря. К концу этого эпизода ему добровольно подчинились Афины и Спарта.
Когда понтийские войска вошли в Афины, Митридату было присвоено звание «Великий». Еще бы… Попробовали бы не присвоить…
Нужно, однако, заметить, что в ту пору Митридат проявлял трогательную заботу о благосостоянии и культуре покоренных им народов. На оккупированных землях он строил театры и храмы, школы и дороги. Он устанавливал вполне приемлемые налоги и сурово пресекал злоупотребления своих чиновников.
Вид города Спарты времен Митридата Великого
Он свободно говорил и писал на двадцати двух (!) языках покоренных народов. Он в совершенстве изучил медицину и даже лично принимал больных. Говорят, в современной фармации известно противоядие, носящее его имя…
Вместе с тем это был мстительный, злобный и неуемный в своей алчности человек. К римлянам, владевшим обширными землями в Малой Азии, он питал особую, какую-то маниакальную ненависть.
И вот Митридат бросает вызов Римской империи.
С 89 г. до н.э. начинаются знаменитые Митридатские войны, продолжавшиеся почти четверть века.
Начал Митридат с азиатских владений Рима, где он наголову разбил римскую армию и стал полновластным хозяином обширных и богатых земель.
Далее у Рима отнимаются его колонии, расположенные в нынешнем Крыму, в том числе и Херсонес Таврический.
Римляне ответили сокрушающим ударом своих легионов под командованием Корнелия Суллы, вследствие чего Митридат вынужден был запросить мира и выплатить значительную контрибуцию.
Через четыре года он нарушил мирный договор и развязал вторую войну с Римской империей. Эта война закончилась, можно сказать, вничью, и противники разошлись без каких-либо взаимных уступок.
В 74 г. до н.э. Митридат, пополнив свои вооруженные силы, начал третью войну против Рима, на этот раз создав довольно мощную коалицию государств-противников римского господства в Причерноморье.
Во главе римского войска стоял консул Луций Лициний Лукулл, тот самый, который так любил роскошные пиры, впоследствии названные «лукулловыми».
Этот гурман в 73 г. до н.э. нанес Митридату поистине сокрушающее поражение, уничтожив почти весь его флот и большую часть сухопутных сил.
Разумеется, союзники тут же под разными предлогами оставили Митридата наедине с его проблемами.
Он вынужден был отступать, теряя не только присоединенные территории, но и коренные земли Понтийского царства.
Лукулл прекратил свое победоносное преследование лишь на границах Передней Азии, но здесь эстафету принял римский полководец Помпей, довершивший разгром Митридата.
Понтийский царь вернулся в свои заметно усеченные земли надломленным и ожесточенным против всего мира. Что до мира, то руки уже были коротки, а вот ближайшее окружение Митридата сполна испытало на себе жестокость нрава поверженного покорителя стран и народов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65