Малыш запротестовал, защищая свое положение и того, кто во всяком случае спас его от нищеты улицы.— Да, но нас кормят и одевают, — объяснил он.— Вот как, — согласился Сулла. — И как съедобно то, что вам дают?Мальчик рассмеялся.— Не всегда! — бросил он. — Но иногда бывает и вкусно.— А как Ихтиос обращается с тобой и другими?Малыш по-новому посмотрел на старого педераста, который задавал ему такие вопросы:— Почему вы меня спрашиваете? Вы что, заодно с ночными стражниками?— Нет, совсем нет, — сказал Сулла. — Просто ты мне нравишься. Это естественно! Ну, Ихтиос хорошо обращается с тобой?— Он три раза наказывал меня кнутом, вот и все.— А почему?Тот покачал головой. Сулла не стал настаивать на своем" вопросе.— Послушай меня, — вновь заговорил галл. — Я подарю тебе пятьдесят сестерциев сегодня вечером. Не возражаешь?— Конечно, — сказал малыш, преодолевая свое беспокойство.Что попросит старый дурак от него за такую сумму?— Скажи мне, что сейчас поделывает Ихтиос?— Он наверху. У него комната на втором этаже. Принимает людей и может поспать.— А вас заставляет подниматься к нему наверх и спать с ним?— Не часто, — сказал мальчик. — У него есть женщина, и он живет у нее, на другой улице, рядом. Внизу — два типа. Они занимаются нами и принимают клиентов.Сулла сунул руку в карман и достал несколько монет по десять сестерциев. Отсчитал таких пять.— Ты останешься со мной на ночь?— Да, — сказал мальчик. — Но я должен вернуться завтра в одиннадцатом часу, обязательно...— А если сейчас я тебя отпущу, у тебя есть где провести ночь, не возвращаясь к Ихтиосу?Мальчик широко открыл глаза и посмотрел на монеты в руке Суллы.— Вы... Вы не хотите, чтобы я остался с вами?Сулла почувствовал его обеспокоенность тем, что он не понравился, и теми последствиями, которые могли его ожидать.— Не в этот вечер, — сказал он.Пальцы мальчика забрались под одежду и добрались до члена Суллы.— Я могу вас сейчас пососать, — сказал он вполголоса и, открыв рот, показал свой язык.— Ты очень мил, — ответил ему Сулла, — и я уверен, что ты все делаешь очень хорошо. Но у меня дела. Я вернусь в другой раз.— Если узнают, что я вам ничего не сделал, меня побьют кнутом, — возразил малыш.— Если ты ничего не скажешь, то никто ничего не узнает, — ответил Сулла. — Но ты мне не ответил. Где ты проведешь ночь?— У меня друг, работает в ресторане. Обслуживает посетителей. Пойду помогу ему, а потом посплю с ним в его комнате.— Так и сделай, — сказал Сулла. — И добавил, кладя серебро ему в руку: — Иди и никому ничего не рассказывай.Сулла позвал жестом Котия, который открыл дверцу носилок. Мальчик пошел прочь, ускоряя шаг.— Купи длинную веревку на той улице, что мы недавно проходили, где было полно лавок. Принесешь в носилки, а носилки доставите в переулок, в тот, куда выходят два окна второго этажа. Я поднимусь к Ихтиосу.Котий вскоре ушел. Носильщики взялись за ручки носилок и поднесли их к входу в дом сутенера. Ветеран, выполнявший роль лакея с дубинкой, открыл дверцу носилок, церемонно склонился и помог старому педерасту, опиравшемуся на цветную палку, выбраться из них.Дом Ихтиоса был обставлен длинными, тщательно отделанными деревянными скамьями с большим количеством подушек. На них сидела добрая дюжина маленьких мальчиков с хорошо уложенными волосами, накрашенными лицами, одетых в модную одежду разных цветов. Блестевшая от воска лестница, несомненно, вела на второй этаж.Двое, на вид лет тридцати, сидели на табуретах, поджидали клиентуру. Видимо, о них и говорил малыш — эдакие упитанные и изнеженные пастухи, охранявшие стадо женообразных мальчиков.Один из них поднялся при виде богатого любителя, о приходе которого сообщил Котий, и стал кланяться:— Входите, господин, входите, садитесь с нами и познакомьтесь с нашими милыми молодыми людьми...— Ах, какие все миленькие! — сказал Сулла с улыбкой. Лицо в макияже сморщилось в гримасу. — Великие боги! Ах молодость, ах свежесть!Он прошел на середину комнаты и стал гладить руку эфеба лет четырнадцати. Потом он повернулся к своднику:— Вам сказали, что я хочу встретиться лично с Ихтиосом?— Да, господин, — поторопился ответить толстяк. — Сейчас же схожу за ним наверх...— Пожалуйста, — сказал Сулла, — не проси его спуститься! Мне нужно пошептаться с ним. Я предпочитаю встретиться с ним с глазу на глаз. Покажи мне дорогу...— Следуйте за мной, господин Вестиний. Мы уже сообщили ему о вашем приходе, сразу, как только ваш раб предупредил нас.Сулла поднялся за ним на площадку. Тот постучал в дверь. Ихтиос пригласил их войти. Толстяк объявил о приходе Вестиния.— Входи, Вестиний, входи! — сказал сутенер, почтительно поднимаясь навстречу.Греческие сутенеры главенствовали в своей профессии. А сама Греция представляла собой неистощимый источник, поставляя Риму детей обоего пола для занятий проституцией.— Чем я могу тебе услужить? — спросил он, как только его посетитель уселся в одно из двух кресел с сиденьями из слоновой кости перед его бюро. — Видел ли ты наших молодых людей — там, внизу? Нет ли среди них того, кто тебе понравился? Если ты ищешь чего-то особенного, то я смогу поискать в другом месте и быстро...— Меня привело действительно нечто совершенно особенное, — сказал Сулла.— Все найдем! — обещающе вскричал сутенер. — Рим — город всевозможных наслаждений, здесь поклоняются Эросу и Афродите!— Итак, — продолжил Сулла. — У меня два больших пса. Они надрессированы заниматься любовью с детьми...Ихтиос улыбнулся с понимающим видом:— Я понял, господин Вестиний, понял... Ты ищешь маленьких мальчиков, которые могли бы...— И девочек тоже! И нужно, чтобы и те и другие были очень молоды. Не старше десяти лет. Вот что мне требуется. Я устраиваю вечер для моего друга. Ему интересны подобные вещи...— И сколько нужно детей?— Я думаю, что с полдюжины достаточно... Дорого будет стоить?— Ты понимаешь, Вестиний, это несколько специальный заказ. Детей надо выбирать. Чтобы вели себя соответствующим образом. А тут новые законы, которые запрещают плохое обращение с рабами. Иногда законы так трактуются изворотливыми судьями, что некоторых сутенеров приговаривают к штрафам. К тому же мы храним тайну. Придется заплатить значительную сумму.— Мой друг, кому я собираюсь показать спектакль, очень богатый человек. Я сам не так богат... Тем не менее я решил доставить ему удовольствие. Впрочем, ты конечно же слышал о нем, о патриции Менезии, судовладельце, кандидате на должность трибуна...Вначале в глазах сутенера появилось изумление, которое быстро сменилось страхом. Сулла, до сих пор подражавший манерами и голосом гомосексуалистам, заговорил другим тоном.— Но... — протянул Ихтиос, совершенно растерявшись. — Менезии мертв! Разве он не был...— Да, — прервал его Сулла. — Отравлен.Сулла вытащил из складок своей вычурной туники кинжал. Ихтиос приподнялся со своего места.— Сиди и не вставай, — приказал галл. — Мои люди внизу. Никто не защитит тебя. Не кричи и не зови на помощь. Иначе убью.Блестящее, идеально заточенное лезвие галл направил прямо на Ихтиоса. С ватными ногами он рухнул в кресло.— Всемогущие боги, что у меня общего со смертью Менезия? — вскричал он.— Многое, — бросил Сулла, — именно ты достал яд.— Я? — вскричал грек, пытаясь зацепиться за ложь, как за спасательный круг. — Безумие! Как и зачем делать мне зло человеку, которого я даже не знал?— Вот это-то ты мне и расскажешь сегодня же вечером.— Мне нечего рассказывать, Вестиний, мне ничего не известно...— Я не Вестиний! Я — Сулла, друг и наследник Meнезия.— Сулла! — повторил тот. На лбу выступили капли пота.— Да, если сниму мой парик. Сулла, бывший офицер разведки, служил вместе с Менезием в Паннонии, да и в других местах. Галл Сулла, которого ты попытался убить на постоялом дворе, что напротив дворца Менезия.— Да ты потерял разум! И как я мог такое сделать?— Ты послал туда людей. — Сулла приблизил к нему свой кинжал. — Вот этим самым кинжалом я убил одного в тот вечер. Ведь один не вернулся обратно с остальными. Да и не рассказал тебе, что произошло, не так ли? Знай, перед тем как я проткнул его грудь, он назвал мне имя того, кто послал его: сутенер Ихтиос. Разве он лгал?Ихтиос побледнел.— Ложь, — неуверенно произнес он. Но так как Сулла оставался бесстрастным, он спросил: — И что ты теперь намереваешься делать? Ты же понимаешь, что не я в Риме отдаю приказы убивать людей. Я должен сам подчиняться. У меня нет выбора! Но можно все уладить... Я объясню, что случилось...— Объяснишь. Только не здесь. Я отвезу тебя во дворец Менезия.Облегчение промелькнуло в глазах Ихтиоса. К нему вернулась надежда, что во время долгого пути по оживленному ночному городу ему удастся позвать на помощь или убежать.Сулла подошел к сутенеру. Вынул из своей одежды матерчатый кляп и заткнул ему рот.— Теперь подойди к окну, открой и посмотри, что там внизу.Тот повиновался. Он увидел носилки, такие широкие, что занимали почти весь переулок. Двоих мужчин, державшихся в стороне. Остальные, должно быть, стояли у входа в дом или вошли внутрь.Кинжал Суллы упирался ему в бок...Один из двух слуг, вероятно Котий, бросил в окно свернутую веревку. Сулла поймал ее на лету, порезал на куски кинжалом и завязал греку руки за спиной. А потом пропустил один из двух концов веревки под мышками пленника. Приказал сесть на окно и свесить ноги наружу. И спустил его по веревке вниз. Котий принял пленника и втолкнул в носилки, где завязал и ноги. Потом закрыл дверцу и задернул занавески.Сулла вышел из комнаты и спустился по лестнице. * * * Впереди носилок шел Сулла, вслед за ним Котий. Кортеж дошел до перекрестка, где галл нанял носилки с носильщиками. Важно уселся в одни и скомандовал отнести его на постоялый двор «Два жаворонка», что напротив дворца Менезия.Носильщики заторопились. Группа Котия, в сиреневых ливреях, немного замедлила шаг и последовала за носилками Суллы.Доехав до трактира Состия, Сулла вышел из носилок и щедро заплатил носильщикам, после того как пощупал их мускулы и сказал несколько комплиментов голосом гомосексуалиста, в которого был переодет. Подождал, пока они удалятся. Котию с носилками, ожидавшему в стороне, сделал знак следовать по направлению к внушительному портику дворца Менезия в глубине площади. Котий и другие удивились, так как не подозревали, что дворец и есть тот городской дом, о котором им говорил бывший офицер. Сулла подошел к двум охранникам перед маленькой дверью. Пока он переходил в темноте площадь, то снял с себя парик и вытер макияж платком, который всегда носил в кармане вместе с веточками калины.Стражники узнали его по голосу и открыли дверь. Сулла подождал, пока раскрашенные носилки и лакеи в сиреневых костюмах пройдут через вход, и только тогда вошел сам. Кортеж оказался в самом начале длинной кипарисовой аллеи. Она вела и к садкам, если пройти по ней немного и повернуть налево, также к большому атрию дворца, если идти все время прямо. И наконец, в самом ее конце, к портику и маленькому павильону, где погиб хозяин дом.Котий подошел к Сулле.— Это и... Так это твой дом? — спросил он.Сулла посмотрел на него с улыбкой:— Дом Менезия, именно здесь его и отравили.Котий покачал головой:— И много рабов в этом имении?— Около ста тридцати, — ответил Сулла.— Теперь я понимаю, почему днем ты говорил, для нашей повозки найдется место...Он задумался, обмениваясь взглядами с другими ветеранами. Сулла обратился к одному из стражников:— Скажи мне! Где Сирии, которого я вчера приказал побить палками?— Он в казарме, хозяин. Хирург велел ему лежать.— Сходи за ним, подними и тотчас приведи сюда.Стражник побежал выполнять приказание. Несколько минут спустя появился вместе с наказанным. Он шел с трудом, но, завидев Суллу, выпрямился и принял бодрый вид.— Оставь нас, — приказал Сулла охраннику. — Вернись к входу и никого не пускай на аллею до моего распоряжения.Стражник отошел к потайной двери.— Итак, — сказал бывший офицер тому, кого приказал жестоко избить, — готов ли ты приступить к службе сегодня вечером?— Слушаю.— Я вчера отправил деньги твоей жене и детям. Ты знаешь?— Нет, Сулла, я не выходил из дворца...Быстро потянулся к руке галла, чтобы поцеловать ее. Сулла позволил, но потом оттолкнул его.— Я знаю, ты выдержал наказание стоически. Я отблагодарю тебя, как это принято в армии, за смелость... Теперь слушай! — Он указал на носилки. — Там, внутри, один из тех, кто отравил твоего хозяина Менезия. Пойдешь с нами до садков, там и встанешь. Никого не пропускать, что бы ни случилось. Сторожи как следует!.. А все то, что ты увидишь и услышишь, пусть умрет вместе с тобой. В память о Менезии. Понятно?Стражник качнул головой в знак согласия. Сулла повернулся, позвал за собой Котия и остальных его товарищей. Они пошли по направлению к входу в садки. * * * Пустынные аллеи и бассейны освещались лишь светом луны. Носилки спускались сверху по ступенькам по склону холма от одного бассейна к другому. В одном водоеме плескалась речная рыба, далее чередовались водоемы с морской рыбой, с бассейнами для ракообразных. Ветераны молча смотрели на роскошное изобилие. Без сомнения, они испытывали те же чувства, что и Сулла, когда впервые попал в это место той роковой ночью.Сулла подошел к носилкам. Обратился к Котию достаточно громко, чтобы сутенер Ихтиос тоже услышал его:— Спускайтесь вниз вдоль бассейнов, пока не увидите тот, где содержатся мурены. Там и остановитесь.Котий посмотрел бывшему офицеру прямо в глаза. На лице у него отразилось нечто вроде улыбки. И повторил его команду, как положено в легионах:— Спуститься до бассейна с муренами и там поставить носилки на землю!Носилки заколыхались. Котий шел впереди и рассматривал содержимое бассейнов. Сулла сверху видел, как он подал знак рукой носильщикам и они опустили груз на землю в указанном месте. Теперь и Сулла спустился к ним. Сирия стоял спиной, сторожил проход к аллее. Под молчаливые взгляды ветеранов галл открыл дверцу носилок и приказал Котию развязать ноги пленника, вывести из носилок.Лунный свет осветил бледное, охваченное ужасом лицо Ихтиоса. Он повернулся спиной к бассейну, так как не хотел видеть тех животных, которые там плавали.— Сулла, — пробормотал он, как только у него изо рта был вынут кляп, — ты не совершишь столь ужасную вещь, ты ведь офицер, солдат...Четверо ветеранов наблюдали за передвижениями мурен в воде: их блестящие спины иногда показывались на поверхности, длинные тела волнообразно перемещались в воде.Ихтиос застучал зубами. Его лицо уже заливали слезы.— Как? — удивился галл. — Ты-то хотел смерти Менезия и моей, укрываясь дома среди твоих симпатичных мальчиков, а теперь не хочешь умирать!— Но не таким же образом, не таким, Сулла, я умоляю тебя...Он бросился на колени и подполз к ногам наследника Менезия.Ветераны невозмутимо наблюдали за сценой, которую часто видели раньше: вымаливающий пощаду перед лицом смерти...— Умоляю тебя, Сулла! — стонал Ихтиос, целуя ноги галла и омывая их слезами. — Лучше убей кинжалом! Не надо мурен, не надо!Сулла наклонился, схватил сутенера за горловину туники и заставил его встать. Схватил его за обе руки, повернул и силой подвел к краю бассейна.— Нет! — закричал несчастный. — Нет!— Посмотри, — приказал галл, — какие голодные...Некоторые мурены достигали трех метров в длину. Они плавно скользили в воде, уверенные в своей силе. Не один месяц рыбаки Менезия потратили в поисках таких монстров. Мурены подплыли к бортику, надеясь получить какой-нибудь корм. Их круглые глаза бросали хищные взгляды на силуэты людей.Ихтиос тоже смотрел на них, и зубы его по-прежнему стучали. Сулла резко наклонил пленника назад, потом повернул лицом к себе.— Ну, достаточно? — спросил он. — Я хочу совершить с тобой сделку.— Да, — торопливо заговорил сутенер, — да! Я сделаю все, что ты захочешь. Только не здесь! Прошу тебя, пойдем в другое место, пройдем подальше!— Как хочешь! Ты заговоришь, клянусь всеми богами!Они отошли от бассейна с муренами. Сулла толкал впереди себя пленника. У садков с более мирными рыбами Сулла остановился и сказал:— Котий! Достань ящик из-под сиденья носилок и принеси то, что там лежит.Ветеран повиновался и скоро вернулся с ящиком полированного дерева.— Доставай! — сказал Сулла.Котий достал из ящика флакон из толстого хрусталя, закрытого фигурной пробкой, и серебряный кубок. И то и другое уютно лежало в ящике в обитых ячейках.Сулла взял флакон и показал греку.— Там, внутри, яд, похожий на тот, которым отравили Менезия. Расскажешь, как и кто организовал преступление. Если меня удовлетворит твой рассказ, то я налью тебе яду, ты выпьешь его перед нами и умрешь через несколько мгновений. Если всего не расскажешь, то я брошу тебя к муренам. И развяжу тебе руки, чтобы ты смог побороться с ними. Тогда твоя смерть наступит не сразу.— Я все расскажу тебе, — согласился грек слабым голосом.— И помни, как сам подло хотел убить меня, подослав в трактир мерзких людей с ножами, — бросил Сулла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62