А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Тео наградил брата типичным взглядом взрослого серьезного человека, принужденного терпеть глупости несдержанного мальчишки:— Например, не стоит вывешивать из окна связанные полотенца с запиской, что тебя насильно удерживают в этом доме, ты, полоумный!— А, ты вот о чем!— Ну, если это критерий, — пробормотала Лили, — значит, боюсь, нам не сдобровать. Ну хорошо, постарайтесь вести себя прилично, так, чтобы его лордство не решил выбросить нас за порог. Я скоро вернусь.Лили быстро подбежала к изящному зеркалу на туалетном столике, поправила выбившийся из прически локон, покачала головой при виде собственного побледневшего лица и обведенных черными кругами глаз и, придя к мысли, что с этим ничего не поделаешь, вышла из спальни. Ей не пришло в голову, что ее глаза выдают огромную тревогу, но Найт увидел все. Ему захотелось завопить, громко выругаться, поскольку он ревностно молился чуть не всю ночь, прося Бога, чтобы это невероятно прекрасное создание превратилось при свете дня в обычную озабоченную мать-наседку. Но этому не суждено было случиться. И подумать только, на ней не было ничего модного или роскошного. Наоборот. Сегодня Лили надела платье из светло-серого муслина почти без оборок, с длинными рукавами, но все же почему-то подчеркивающее пышную грудь и узкую талию. Волосы были уложены в скромную прическу, но результат был ошеломительным. Найт не мог наглядеться на высокие скулы, экзотический изгиб бровей, маленькие раковинки ушей, узкий римский нос.Никогда в жизни Найт не встречал создания прелестнее… и она оказалась вдовой, да еще с тремя детьми! Он решил, что в ближайшем будущем переселит их в имение Каслроз, таким образом, жизнь потечет по прежнему руслу — спокойно и безмятежно.Эта женщина и дети, без сомнения, стали неожиданным, совершенно непредвиденным и ненужным ураганом на его пути.— Милорд, — приветствовала Лили, низко приседая.— Пожалуйста, зовите меня Найтом. Мы ведь родственники.— Тогда вы должны звать меня Лили.— Какое необычное имя!— Мой отец, Френсис Тремейн… барон Маркхем. Знаете, он не мог похвастаться многими добродетелями, но одна из них была бесспорна: он обладал огромными познаниями в цветах и растениях. Для меня выбрали имя Лили Офелия задолго до моего рождения.— Обращение к Шекспиру все же предпочтительнее, чем Лили Гортензия или Лили-Лютик.— Я уже давно добавила к списку Лили-Можжевельник!— А если бы вы оказались мальчиком?— Пришлось бы хорошенько подумать, не так ли?— Как насчет Уродина Арнольд-Тисовая дубинка?— Мне это нравится, — засмеялась она. — Появись у меня брат, его окрестили бы Берчем Хоторном Тремейном Birch — береза, hawthorne — боярышник (англ.)

.И она снова засмеялась, должно быть, причудам отца. Слушая ее голос, смотря в это улыбающееся лицо, он чувствовал себя так, словно в мрачный осенний день солнце выплыло из-за туч и согрело его ласковым теплом.И тут Найт вспомнил ее отца. Тремейн — седьмой барон Маркхем! Господи, этот человек бежал из Англии несколько лет назад, по уши погрязнув в долгах, оставив дом предков в Дорсете, и, если Найт верно помнил, бросил все. Значит, он отправился в Брюссель. С Лили?— А ваша мать?— Умерла, когда мне было четырнадцать лет.Она совсем не напоминала цветок, а была просто обычной очень прямолинейной и строгой Джейн.— Если вы похожи на мать, вряд ли она была обычной и простой.Найт немедленно пожалел, что не может отрезать свой проклятый болтливый язык. Лили мгновенно сжалась, не физически, конечно, но он прекрасно ощутил это. Тихо и незаметно ушла в себя. Она опасалась его… и имела на это полное право. Оказаться во власти мужчины, совершенно незнакомого, когда в памяти еще свежи воспоминания о гнусных притязаниях Арнольда. Найт, конечно, был джентльменом, не каким-нибудь негодяем, стремившимся силой завладеть женщиной. Он хотел было извиниться, но тут же передумал. Лучше без шума отступить, так будет умнее.Но тут она вновь, с улыбкой, пусть и несколько вымученной, кивнула:— Нет, моя мать была красавицей. Немного помедлив, она подошла к высоким окнам в эркере, выходившим на парк на противоположной стороне улицы, и очень сдержанно добавила:— По выражению вашего лица я поняла, что вам знакомо имя моего отца. Он, конечно, не был особенно мудрым человеком, но искренне любил меня и заботился, как мог. — Найт подумал, что скорее она заботилась об отце, но ничего не сказал. Поняв, что хозяин молчит из вежливости. Лили резко выпалила:— Вы хотели видеть меня, милорд? По какому поводу, позвольте узнать?— Найт, — механически поправил он.— Простите, Найт.— Как я узнал, вы с детьми спали прошлой ночью в одной комнате.— Конечно, было тесновато, но не настолько, чтобы мы терпели неудобства. Вы должны понять, что дети…— Нет, мне совершенно ясны ваши мотивы. Но, надеюсь, сегодня дети переселятся в другую комнату.— Если не возражаете; насколько мне известно, Дакет взял на себя труд все уладить.— Без сомнения. — Найт небрежно показал на кресло:— Я веду себя непростительно. Садитесь, пожалуйста. — Повернувшись, он устроился в очень большом и удобном кожаном кресле рядом с таким же впечатляюще-величественным письменным столом красного дерева. — Трис оставил завещание?— Нет, я ничего не знаю об этом. никогда не говорил со мной ни о каком завещании, и я ничего не нашла в его бумагах.— Значит, никто не был назначен опекуном детей.— Я их опекун. — Лили выпрямилась:— Вряд ли это явится для кого-то сюрпризом!— Я думаю, Трис хотел бы видеть в этой роли мужчину.— Почему?Найт с терпеливым снисхождением оглядел Лили:— Вы слишком молоды. Мальчикам нужна мужская рука. Нужно, чтобы кто-то занимался их воспитанием, защищал и наставлял. Вы женщина, и одной вашей любви недостаточно.Лили хотела взорваться, потребовать разъяснения, но вместо этого только пробормотала:— Возможно.— Кроме того, у вас нет средств. Поэтому и выгодно иметь опекуна-мужчину, особенно с точки зрения экономической.— Нет!— Этим родственником мужского пола могу быть либо я, либо Арнольд. Выбор за вами. Но, вы, наверное, хотели бы оформить все по закону, так, чтобы впредь вам не угрожала опасность потерять детей. — Лили лишилась дара речи при мысли о столь ужасной возможности, но Найт мягко добавил:— Очевидно, у вас просто не было времени все обдумать.— Вы правы, — призналась Лили. — Я пыталась найти кров и ни о чем другом не могла думать.— Ну а теперь можно спокойно, не спеша, все устроить.— Никто не сможет забрать у меня детей, правда?— Скорее всего, но я все же попрошу моего поверенного, Тилни Джонса, заехать сегодня. Он, конечно, знает что делать.— Вы очень добры.Нет, на самом деле он был циничным подонком, но старавшимся, правда, не причинить много вреда своим собратьям, особенно когда выходил победителем в словесных и иных схватках. Поэтому он просто небрежно взмахнул рукой, отметая все комплименты:— Вы понимаете, конечно, что, если меня официально назначат опекуном, я буду иметь полную власть над детьми, пока мальчикам не исполнится восемнадцать, а Лоре Бет — двадцать один год. Или пока она не выйдет замуж.Лили ничего не ответила. Перед глазами встал образ взрослой Лоры Бет, молодой женщины, стоящей рядом с предполагаемым женихом, но по-прежнему отказывающейся вынуть палец изо рта. Какой ужас!Лили невольно улыбнулась, но тут же вернулась мыслями к суровой реальности. Пальцы начали нервно теребить складки муслиновой юбки.Найт не сводил с нее глаз. Очевидно, ей совсем не понравилось его предложение, но приходилось держать язык за зубами из страха быть выброшенной на улицу. Неожиданно почувствовав угрызения совести, он встряхнулся и резковато заметил:— Должно быть, вы хотели бы иметь достаточно денег, чтобы никогда ни от кого не зависеть.— Это верно, — кивнула она с неподдельной искренностью, гордо приподняв подбородок. «Совсем как Сэм», — подумал Найт. Лили внезапно вскочила; бледные щеки порозовели. «От гнева», — понял Найт. Прекрасно, это означает, что она забыла о своем отчаянном положении, пусть и ненадолго.— Я совсем не знаю вас, милорд, если не считать того, что вы кузен Триса. Вы можете оказаться святым или самим дьяволом. Наполеоном или Веллингтоном, принцем Регентом или…— Трудно отыскать другую сторону этой медали, не так ли?— Это неважно! Я не позволю вам захватить власть над детьми, ни за что не позволю?— Возьмите себя в руки, миссис Уинтроп. Вы еще очень молоды, совсем не разбираетесь в жизни…Столь самодовольные, чисто мужские претензии окончательно вывели ее из терпения:— Ха! Если вы слышали о моем отце, значит помните, что на нем лежало проклятие — игорная лихорадка пожирала его заживо, не оставляя в покое ни днем, ни ночью. Даже на смертном одре он пытался заключить пари с доктором, что проживет еще сутки. Этот глупец доктор заявил, что его невозможно. Тогда отец уговорил его поспорить на все, что ему причиталось за лечение, и представляете, он все-таки прожил еще двадцать четыре часа! Нет, милорд, я не избалованная капризная девица, как ваши английские мисс! Я заботилась об отце, выручала его из многих неприятностей, спасала от таких головорезов, каких вы, возможно, и не встречали, даже несмотря на зрелый возраст…— Я старше вас всего на четыре года, — мягко напомнил Найт.— Но вам, конечно, больше двадцати трех! Поняв, что проговорилась, Лили, охнув, отступила и наткнулась на ручку кресла. Кресло поехало по натертому паркету, и Лили, поскользнувшись и неуклюже взмахнув руками, чтобы сохранить равновесие, не удержалась и тяжело села на пол.— Лили! Боже, вы ушиблись? — воскликнул Найт, вскакивая.Ее «нет» было достаточно сухим. Найт постоял немного над Лили, мгновенно отметив ее смущение, ярость, разметавшиеся юбки, изящные щиколотки и, вопреки всем благим намерениям, рассмеялся:— Давайте-ка я помогу вам встать. Он предложил ей руку, которую Лили неохотно приняла, и рывком поднял девушку, но, по-видимому, не рассчитал сил, и она едва не упала ему на грудь. На какой-то кратчайший миг их тела соприкоснулись и вожделение, словно молнией, поразило его, такое мощное, такое всесильное, что он поначалу даже не понял, что с ним творится. Найт просто не верил — не мог поверить, что обыкновенная женщина, любая женщина может довести его до такого состояния, возбудить столь безумную страсть. Он умирал от желания коснуться ее…— Что ты сделал маме?Найт быстро повернулся — похоть мгновенно остыла, увяла, умерла, как осенний цветок. Увидев Сэма, он медленно выпустил Лили, заметив, что руки мальчика сжаты в кулаки, а маленькое приземистое тело напряжено. Сэм был явно готов к нападению.— Ты ступаешь так же тихо, как Дакет. Ничего я твоей маме не сделал, Сэм. Она упала, и я помог ей встать. Что ты хочешь?Лили отстранилась и привела в порядок платье. Она была страшно сконфужена и покраснела до корней волос. Пытаясь взять себя в руки и не зная на ком сорвать злость, она завопила на Сема, как базарная торговка:— В самом деле, Сэм, это уж слишком! Немедленно иди в свою комнату и свяжи чертовы простыни или полотенца, как их там..! Где Тео? Лора Бет?— Мы тянули соломинки, — признался мальчик, старательно изучая носки башмаков. — Я выиграл.— Ну, теперь, когда ты все видел сам, можешь идти. Мне нужно поговорить с твоей матерью, — вмешался Найт.Но Сэм с видом заупрямившегося мула не двигался с места, только выпрямился во весь рост. Лили справилась со смущением, поняла, что ребенок не виноват в том, что она так позорно потеряла : самообладание, и уже мягче попросила:— Да, дорогой, пожалуйста, займись своими делами. Его лордство и я пытаемся решить, что делать дальше. — Но Сэм и не думал сдаваться, только недоуменно смотрел на Лили. Та умоляюще попросила:— Пожалуйста, Сэм.— Вон! — приказал Найт, видя, что уговоры бесполезны, — немедленно вон! Сэм наконец решил отступить:— Ладно уж, но учтите, у нас еще много соломинок.Лили и Найт молча смотрели ему вслед. Сам еле волочил ноги и, по-видимому, совершенно не желал уходить. Наконец, дождавшись, пока он переступит порог, Найт подошел к двери, плотно прикрыл ее и запер на ключ. Никогда раньше он не делал этого.Найт постоял немного, недоуменно качая головой. Что случилось со спокойным размеренным ходом событий? Жизнь заметно переменилась всего за последние двенадцать часов. Ситуация не из приятных!Он повернулся к Лили. Та выглядела просто убитой горем и такой виноватой, что, казалось, готова надеть власяницу и посыпать голову пеплом:— Я кричала на него, — глухо пробормотала она. — Я в самом деле кричала на него. — Поверьте, он это переживет. Ну а теперь, если с вами все в порядке и обошлось без синяков, вернемся к делу. Не забывайте, детям нужно образование, — заявил Найт. — По крайней мере, мальчикам.— О нет, не сейчас! Я сама буду учить их, они еще слишком малы…— Сколько лет Тео?— Исполнилось девять в августе, но…— Ему необходимо учиться в школе. В Итоне.— Не позволю. Я знаю достаточно, чтобы начать учить их.В конце концов, мы занимаемся уже целый год — Всего год? Мне казалось, что вы были замужем за Трисом не меньше четырех лет. По крайней мере, Лоре Бет уже четыре, не так ли?Плата за грехи, наказание за ложь…— Трис учил их, — быстро поправилась Лили, и Найт понял, что все не правда, по крайней Мере, не совсем правда, но и этой, чуть приоткрывшейся тайны было достаточно, чтобы заставить его гневно сжать губы.— Понимаю, — кивнул он, отворачиваясь от Лили. — Я позову вас, когда приедет Тилни Джонс. Надеюсь, это вам подойдет, мадам.Он превратился в глыбу льда, и Лили поняла, что уличена во лжи. Она вздохнула. Все с самого начала пошло вкривь и вкось. Сначала она упала, как неуклюжее бревно, вызвав смех Найта, потом он прижал ее к себе, она орала на бедняжку Сэма, спорила с хозяином дома по любому поводу…— Спасибо, милорд, — бесстрастно выдавила она. — До встречи, милорд.Найт, быстро обернувшись, увидел, как она, наклонив голову, идет к двери.— Лили, — окликнул он, — не присоединитесь ли ко мне за обедом? — Она молча ожидала продолжения. — Вместе с детьми, конечно, — добавил Найт и тут же мысленно выругал себя. Просто представить трудно, что он будет сидеть за одним столом с детьми! Как можно вести разумную беседу?! Обсуждать, например, сельскохозяйственные реформы лорда Ливерпула?На атом месте Найт расплылся в широкой улыбке. Он не обсуждал ничего, хоть отдаленно напоминающего политику, вот уже целых три месяца!— Хорошо, — кивнула Лили и удалилась.— Я просто последний идиот, — сказал он, глядя на закрытую дверь. — Почему я вообще предложил ей обедать со мной?Но слова сами слетали с языка, что ему совсем не нравилось.Он ушел из дома через десять минут, встретился с Реймондом Косгроувом, лордом Олвенли, и Джулианом Сен-Клером, графом Марчем, и все трое направились к Джентльмену Джексону в боксерский зал.Найт был весь в поту, тяжело дышал, огромный синяк расплылся на левом боку.. Вдруг он сообразил, что время обеда давно прошло. Охваченный неожиданным приступом честности, Найт даже подумал, уж не специально ли он пропустил обед, не предвидя от этой трапезы ничего приятного.— Нужно ехать домой, — сказал он. — Я совсем позабыл об обеде.— С чем ты, черт побери, толкуешь, Найт? — удивился Джулиан. — Только сейчас уложил Кэнни, а теперь ноешь из-за какого-то обеда?— У меня гости, — пояснил Найт, вытираясь полотенцем.— Кто? — спросил лорд Олвенли.— Вдова кузена с тремя детьми.— Дети? — спросили в один голос Джулиан и Реймонд, непонимающе уставившись на приятеля.Но в этот момент к ним подошел сэр Чарлз Понсонби:— Я не ослышался? Найт упомянул о детях? Где вы их отыскали, милорд? Собираетесь отдать их Катберту на кухню и велите сварить или поджарить? Как интересно! Что это за дети?Найт угрюмо оглядел друзей.— Я только сказал, что его дети моего кузена, — не повышая голоса, пояснил он. — Они с матерью гостят в Уинтроп Хаусе.— И ты собираешься обедать с ними? — осведомился Реймонд, еле сдерживая улыбку. Через мгновение он все же не выдержал и залился смехом:— О нет, — выпалил он, задыхаясь, — подумать только, дети в доме закоренелого холостяка! Дети в Уинтроп Хаусе!— Теперь я понимаю, — объявил сэр Чарлз, укоризненно грозя пальцем Найту. — Все дело в мамаше! Бьюсь об заклад, она красавица! Хочет привязать тебя к своей юбке, дружище?— Она вовсе не красива, — солгал Найт без особой, впрочем, убедительности. — Помилуйте, джентльмены, безутешная женщина, осталась без средств и стремится сделать все возможное для детей. Что мне оставалось делать? Ну а теперь, если вы, весельчаки, извините меня…— Сколько детей Найт? — поинтересовался Джулиан Сен-Клер.— Трое.— А, я все понял. Одна из них восемнадцатилетняя красавица, не так ли?— Нет, Реймонд, самому старшему еще десяти не исполнилось.— И все будут жить в Уинтроп Хаусе?— Совершенно верно. Ну а теперь, прошу извинить…— Клянусь Богом, — охнул сэр Чарлз, — я этому не верю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36