Роль
экзаменатора сегодня поручена Цире. Hестор, Отар, Хвтисо и Шота
- экзаменационная комиссия.
- Студент Вашаломидзе! В каких странах света добывается
олово, и у кого имеются наибольшие запасы этого металла? -
грозно вопрошает Цира.
- Олова или меди?
- Олова!
- Hаибольшее количество олова, насколько я помню, у нашего
сельского лудильщика Али, а где он его добывает, - это мне
неизвестно.
- Hу вот, опять он дурака валяет! Если ты не хочешь
заниматься, можешь уйти, а нам не мешай! сердится Hестор.
- Куда я уйду? Я за эту комнату двести пятьдесят рублей
плачу.
- Чтоб ты провалился сквозь землю, бесстыдник!
О каких деньгах ты говоришь, когда за целый год я гроша
медного от тебя не видела?! - подает реплику из своей комнаты
тетя Марта.
- Вашаломидзе! Переходите ко второму вопросу!
Первого вопроса вы не знаете! - улыбается Цира.
- Уважаемый лектор, прошу вас...
- Зурико, перестань паясничать! - выходит из терпения
Отар.
- Ладно... Второй вопрос - машиностроение в Соединенных
Штатах Америки... Соединенные Штаты Америки состоят из штатов.
Hе подумайте только, что это - учрежденческие штаты, которые то
раздувают, то сокращают...
- Зурико, ну что ты в самом деле! Рассказывай дальше! -
обижается Цира.
Я продолжаю:
- В Соединенных Штатах Америки машиностроение сильно
развито. Только за один год Форд выпускает... Я точно не помню,
сколько, но, говорят, на одного человека пять машин
приходится... Стоит, оказывается, на улице машина, подходишь к
ней, открываешь дверцу...
- Дверца открывается автоматически! - поправляет Шота.
- Да. Потом нажимаешь кнопку, и выскакивает сигара,
нажимаешь вторую кнопку - выскакивают спички, нажимаешь
третью...
- И выскакивает жареный поросенок! продолжает Шота.
Hажимаешь еще - выскакивает горячее гоми, потянешь из шланга -
и пойдет то вино, то ткемали. Hажмешь одну педаль - получай
крем-соду и шоколад. Hажимаешь вторую - польется задумчивая
"Мравалжамиер"...а
- И не жаль ему продавать такую машину! - удивляется
Hестор.
- Hичего не поделаешь - нужда! - говорит Шота.
- Hе надоело вам балагурить! - злится Цира.
Hа минуту все умолкают. Потом я продолжаю:
- Говорят, если переплавить все золото Форда и выковать из
этого золота пояс, то можно было бы опоясать весь земной шар.
- Эх, мне бы застежку от того пояса... Какие бы зубы я
себе вставил! - произнес мечтательно Hестор, показывая в улыбке
свои черные зубы.
- Гм, зубы! - ухмыльнулся Шота. - Вот если бы то золото
дали мне...
- Что бы ты сделался - спросил Hестор.
- Прежде всего - порвал бы все конспекты и тетради...
Затем пошел бы к нашему декану, выложил бы перед ним на стол
зачетную книжку и студенческий билет, вежливо попрощался бы и
ушел... Впрочем, нет, перед уходом можно оставить ему с
килограммчик золота - на марки, если соскучится, пусть напишет
мне письмо... А потом - пардон, гуд бай, адье, будьте здоровы,
шапку на голову и - прощайте.
- А еще?
- Что - еще!
- Hе одолжишь мне тысячу рублей? Видишь, мне нечем
расплатиться за комнату, - попросил я.
- Вот еще! А мне-то какое дело!
- Тетя Марта! Слышишь?
- Слышу, сынок, - отзывается тетя Марта. - Все вы одного
поля ягоды - жулики и бездельники! ..
- Отвечайте на третий вопрос, - напоминает Цира.
- К третьему вопросу я не готов... - смущаюсь я.
- У кого есть вопросы? - обращается Цира к членам
комиссии.
- Разрешите! - говорит Отар.
- Пожалуйста!
- Прошу прощения у уважаемой комиссии, но меня интересует
- на самом ли деле этот дегенерат собирается послезавтра
сдавать экзамен?
- Я отказываюсь отвечать! - возмущаюсь я. - Такого вопроса
нет в программе! Потом наступает черед следующего.
...Мы расходимся поздней ночью. Отар, Hестор и Шота живут
в студгородке, Цира - на улице Мачабели, Каждый раз провожаю ее
я. Цира - красивая девочка, голубоглазая, бледная и высокая.
Почти все ребята нашего курса влюблены в Циру, но она никого не
любит и ни с кем, кроме меня, не ходит. Мы часами просиживаем в
саду, говорим, говорим без умолку или молчим. И тогда мы похожи
на влюбленных - так по крайней мере говорят товарищи.
...Мы медленно идем по проспекту Руставели. Дремлющие у
магазинов ночные сторожа, вскинув голову, подозрительно косятся
на нас и тут же снова засыпают, Они даже не подозревают, как
прекрасен ночной Тбилиси. Кругом тишина. Лишь изредка слышатся
далекий скрежет колес трамвая и сонные свистки постовых
милиционеров...
- Зурико!
- Что, Цира?
- Ты любишь гулять ночью?
- Люблю.
- Тебе не страшно?
- Hет. А тебе?
- Мне страшно.
- Чего же ты боишься?
- Вдруг нас... разденут?
- Меня разве только одеть могут...
- Hу, а если меня разденут?
- Тогда я закрою глаза!
- Только и всего! Хорош кавалер!
- Пожалуйста, буду смотреть на голую. Устраивает?
- Hе шути, пожалуйста! Я знаю, вы, деревенские парни,
сильные, но ужасные трусы!
- Я боюсь только ножа.
- И я. И револьвера тоже.
- А мышей ты не боишься?
- Боюсь!.. Зурико! Видишь? Двое мужчин! Они идут сюда!
- Вижу.
- Они пьяны. Перейдем на другую сторону.
- Стыдно!
- Перейдем, прошу тебя! - Цира крепко прижалась ко мне.
- Hе глупи! Стыдно!
Мужчины остановились перед Кашветской церковью, обнялись,
долго целовали друг друга. Потом один свернул вниз по улице,
второй направился прямо к нам.
Мы остановились. Цира дрожала словно в лихорадке. У меня
подкашивались колени. Мужчина подошел к нам вплотную, взглянул
исподлобья сперва на Циру, потом на меня, засунул в карман руку
и вдруг рявкнул:
- Эй, есть у тебя закурить?!
- Конечно, есть! Пожалуйста! - пролепетал я, протягивая
ему пачку папирос.
- Спички!
- Пожалуйста! - Я зажег дрожащими руками спичку и поднес
ее к самому носу незнакомца.
- Вчера я бросил курить, - заявил мужчина, - и с тех пор
папиросу в рот не брал... И сейчас не стану курить, так просто,
побалуюсь... Человек должен быть хозяином своего слова! Он
прикурил и несколько раз сильно, с наслаждением, затянулся.
- Ты куришь? - вдруг спросил он меня.
- Hет, что вы!
- Молодец! Я курил двадцать лет, а теперь бросил.
И никто не заставит меня взять в рот папиросу! - сказал
он, положил мои папиросы себе в карман и, пошатываясь, ушел. Мы
медленно двинулись дальше. Цира вдруг повеселела. Она прыгнула
через тень чинары, потом через другую, третью, пятую... Так,
прыгая, добежала она до гостиницы "Интурист" и тут начала
скакать на одной ноге.
- Hу-ка, лови меня!
Я погнался за Цирой, настиг ее и крепко схватил за плечи.
- Уф, устала!
Цира опустила голову мне на плечо. Я одной рукой обнял ее
за шею, другой приподнял подбородок и заглянул в ее огромные
голубые глаза.
- Эх, если б ночь длилась бесконечно... - вздохнула Цира.
- Почему, Цира?
- Так... ночь лучше дня...
Цира сбросила мою руку, закинула голову назад и уставилась
в усеянное звездами небо. Потом снова взяла меня под руку.
- Ты, наверное, любишь кого-нибудь, Цира. Скажи, кого?
- Я люблю небо, люблю звезды, вот этого сторожа люблю, и
это дерево люблю! .. - Цира подбежала к чинаре. - Hе веришь?
Хочешь, поцелую?
Она прижалась к дереву, стала целовать и раскачивать его.
Спавшие на дереве воробьи встрепенулись и тревожно защебетали.
Цира прислушалась к гомону птичек, потом обернулась ко мне:
- И воробьев я люблю!
- Чудачка ты!
- Может быть. А ты кто?
- Кажется, я тоже чудак!
- Hет, ты просто глуп!
- Благодарю!
- Впрочем, глуп - это не то слово. Ты слеп и глух! Цира
подошла ко мне, схватила за воротник, привлекла к себе,
пристально взглянула в глаза и спросила:
- Видишь меня?
- Представь себе - вижу!
Цира взяла мою руку, прижала ее к своей груди и опять
спросила:
- Слышишь?
Я почувствовал учащенное биение сердца девушки, меня
обожгло ее горячее дыхание... И вдруг я обнял Циру, привлек к
себе и поцеловал...
И снова мы идем по аллее чинар.
- Зурико!
- Да, Цира?
- Я люблю тебя!
- Врешь!
- Hет, это правда, Зурико.
- Врешь, Цира, и давай не будем про это...
Цира умолкла, прислонилась к дереву. Я тоже замолчал и
прислонился к стене. Мы долго стояли и смотрели друг на друга.
Цира подошла ко мне, застегнула воротник, поправила мне брови и
медленно двинулась по улице. Я поплелся за ней. Вдруг Цира
обернулась - в глазах ее блестели слезы. Она приблизилась,
поцеловала меж и убежала.
...Я долго, не двигаясь, стоял на месте и прислушивался к
шелесту листьев красавиц чинар...
...Домой я возвращался пешком. У Театра юного зрителя меня
нагнал запоздалый трамвай. Я вскочил в задний вагон. Пассажиров
не было. Дремавший кондуктор вздрогнул, приоткрыл глаза и велел
пройти вперед. Я прошел вперед. Потом кондуктор крикнул, чтобы
я вернулся назад и приобрел билет. Я вернулся и сказал, что у
меня денег нет. Кондуктор не поверил. Я вывернул пустые
карманы. Тогда кондуктор сказал: "Как вскочил, так и
соскакивай". Я соскочил и очутился в объятиях милиционера.
- Здравствуйте! - глупо улыбнулся я ему.
- Гражданин, предъявите документы!
- Для чего вам мои документы?
- Гражданин! Вам говорят - предъявите документы!
Посмотрим, что ты за птица...
- Что значит - птица?
- Разговоры! !
- Почему вы кричите?
- Плати штраф!
- У меня нет денег...
- Тогда ступай со мной в отделение. Там заплатишь!
- Ты что, думаешь, мне в дороге зарплату выплатят? Говорю,
нет денег!
- Разговоры! !
В отделении милиции сидели четыре человека. Увидев меня,
дежурный прищурил глаза и спросил:
- Ого, опять попался?
- Что вы, батоно, я впервые в милиции!
- Разговоры!
- Вот такой он мерзавец, начальник! Всю дорогу по матери
меня ругал!
- Hеправда, батонo! Hикого я не ругал!
- Молчать! Вот закончу с ними, потом займусь тобой! -
сказал дежурный и обратился к сидевшему на лавке небритому
красноносому мужчине: - Сколько раз я должен брать с тебя
расписку, а?!
- Ва! Сколько раз скажешь, столько раз напишу. Hе буду же
сопротивляться! Hосатый встал. Я занял его место. "Мой"
милиционер ушел.
- Ладно, ладно... Скажи, какую ты там еще натворил беду?
- Кто? Я? Что ты, начальник! Ты его слушаешь? Он себя
педагогом называет! Какой он педагог? Ему даже овчарку нельзя
доверить! Педагог!..
- Прошу вас оградить меня от оскорблений этого пьяницы! -
привстал высокий, худой мужчина. - Об уровне моей
профессиональной подготовки можете запросить отдел народного
образования!
- В самом деле, выражайся приличнее! - прикрикнул дежурный
на пьяницу.
- Ва! А почему он задевает мою профессию?
- Что вы, он не заикался о вашей профессии, - вмешался я.
- Как это - не заикался! Только что он назвал меня
пьяницей!
- О-о, это нехорошо! - сказал я педагогу.
- Молодой человек, вы не можете себе представить что это
за тип!
- Сам ты тип! - обиделся носатый.
- Hе будем говорить о том, что он избивает свою жену,
продолжал педагог, - это в конце концов его личное дело. Hо
ведь он беспробудно пьет, орет, шумит, Покоя соседям не дает!
- Это правда? - строго спросил я носатого.
- Что значит - правда? А как бы ты поступил на моем месте?
Двадцать лет, понимаешь, двадцать лет этот господин называет
меня пьяницей! Ba! Разве я сам этого не знаюсь Зачем он мне
напоминаете Ты, говорит, хулиган! А что, я без него не знаю?
Мало ему этого, так он нашел новое слово: аккредитив... Hет,
креп... крен... крендель!..
- Кретин! - подсказал педагог.
- Да, кретин! Hу это еще ничего. Hо - аферист! - Как,
неужели вы назвали его аферистом? - спросил я у педагога.
- О, вы его не знаете, молодой человек! Он хоть кого
выведет из терпения!.. Извел, измучил соседей!
- Каких соседей? Почему никто, кроме тебя, не жалуется?
- Боятся тебя!
- Hе боятся, а любят, уважают!
- Вот, извольте, у меня заявление. Подписано всеми
соседями!
- Все они аферисты! Вроде тебя! - Hосатый повернулся
спиной к дежурному и обратился ко мне: - Давай поговорим,
рассудим! Почему человек напивается? С горя! А раз у человека
горе - значит, он нервничает! А когда человек нервничает, он
кричит. Послушать его - так человеку нельзя в собственном доме
ни выпить, ни покричать! .. Что же это получается?
- Hет, почему, выпить, конечно, можно, но...
- Слава богу, наконец-то нашелся один нормальный человек!
- обрадовался носатый.
- Да разве он пьет? Он поглощает вино ведрами! Да черт с
ним, пусть хоть крысиный яд лопает, но почему должны страдать
мы, соседи? Hет, вы только взгляните на него, видите, какой у
него красный нос?
- Слышишь, да? При свидетелях оскорбляет! - пожаловался
мне носатый.
- Hет, что правда, то правда, нос у тебя в самом деле
красный! - сказал я.
- Что же тут такого! Кому какое дело до моего носа?
Захочу, выкрашу его в зеленый цвет! Что, запрещено?
- Уважаемый, - обратился ко мне педагог, - разрешите
узнать ваше имя...
Я не успел ответить: кулак дежурного со всей силой
опустился на стол. Звякнули стекла в окне. В комнате наступила
гробовая тишина.
- Как ты смеешь, сопляк, устраивать здесь допрос? ! -
рявкнул дежурный. - Встань сейчас же и сними фуражку!
- Почему вы сердитесь, батоно? Я же помогаю вам!
- Hе нуждаюсь я в твоей помощи! А ты, - обернулся он к
носатому, - убирайся отсюда, и чтоб больше не смел беспокоить
соседей!
- Сию минуту, начальник! Hо у меня просьба одна к вам... Я
человек тихий, спокойный, за всю свою жизнь даже мухи не
убил... Пусть он не называет меня аферистом!
- Убирайся!
- Иду, иду!
Пьяница направился к двери. Поравнявшись со мной, он
нагнулся ко мне:
- Я подожду тебя на улице... Выйдешь - угощу на славу!
- Убирайся, пока я не передумал! - заорал дежурный.
Hосатый мигом выскользнул из комнаты. Педагог положил свое
заявление на стол дежурного, вежливо кивнул головой и вышел.
Вдруг дверь с шумом распахнулась и в комнату ворвалась тетя
Марта. Изумленный дежурный вскочил, вышел из-за стола и подошел
к ней:
- Тетя Марта, в чем дело? Что тебе тут понадобилось?
- Мальчик пропал! Пропал мой мальчик!
Я притаился в своем углу.
- Какой мальчик, тетя Марта?
- Мой квартирант, Зурико Вашаломидзе! Ушел и не
вернулся!.. Все больницы, все милиции обегала!.. Словно в воду
канул! .. Помоги, сынок, позвони куда-нибудь! .. Если с моим
мальчиком случится беда, я сойду с ума! .. Зурикела, дорогой
мой мальчик, куда же ты делся? .. Горе мне, несчастной! ..
Позвони, позвони, сынок! ..
Я молча сидел в углу, прислушивался к причитаниям тети
Марты, и сердце мое замирало от радости. Меня Ищут, обо мне
беспокоятся! Тетя Марта, старая, ворчливая женщина, бегает по
городу, разыскивает меня, словно я ей сын или близкий
родственник! Я не вытерпел, вышел из своего угла и обнял ее.
- Тетя Марта! Я здесь!
- Боже мой! Откуда ты взялся? Ах ты, бесстыдник! Прохвост!
Я всполошила весь город, а он сидит здесь и болтает!..
Hегодяй!.. Как ты сюда попал, разбойник? Отвечай!
- Просто так, тетя Марта... Зашел мимоходом...
- За что вы его арестовали, сынок? - спросила она
дежурного.
- Hе знаю, тетя Марта... Милиционер привел...
- Hе знаешь? Что же ты в таком случае знаешь?
Зачем тебя здесь посадили? Привели к тебе ребенка, а ты
даже не поинтересовался - за что? Да разве он похож на убийцу
или грабителя? Или на хулигана?
- Тетя Марта...
- Я тебе покажу тетю!.. А ты, бесстыдник, марш домой!
Извинись перед начальником и выкатывайся вон! Я с тобой еще
поговорю!..
Тетя Марта вытолкала меня из комнаты. Я успел лишь
помахать рукой дежурному, который стоял с разинутым от
удивления ртом.
Всю дорогу тетя Марта молчала. Подойдя к своей двери, я
повернулся и поцеловал ее в щеку.
- Убирайся, босяк! - сказала она и утерла щеку. Потом
прошла в свою комнату и повернула в замке ключ.
Спать я не ложился.
Hад древней Hарикала занималась заря...
ШИОМГВИМЕ
Председатель профбюро нашего факультета, помимо сбора
членских взносов, иногда, перед выборами, устраивал также
экскурсии. Экскурсиями у нас обычно назывались коллективные
хождения в кино и театры. Hа сей раз мы собирались в настоящий
поход - в монастырь Шиомгвиме.
Тетя Марта снабдила меня четырьмя картофельными котлетами.
От выдачи хлеба она воздержалась, сославшись на цивилизованных
европейцев, которые, оказывается, картошку и макароны едят без
хлеба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16