Вооружившись многочисленными пособиями по строительному делу, эскизами нового дома, дюжиной платьев и радостным настроением, Элизабет не могла дождаться, когда наконец она увидится с Монро. Она не хотела признаться себе в том, что ее радость по поводу возобновления дружбы с Монро имела хоть какое-то отношение к его красивому и мужественному кузену. Точно так же Элизабет старательно отгоняла от себя мысли о том, почему она едет на свадьбу родственницы, с которой была едва знакома.Вместо этого она убедила себя в том, что нуждается в отдыхе. В течение последних недель она не покладая рук трудилась, чтобы подготовить все к строительству нового дома в своем поместье «Три короля», а теперь, чтобы окончательно покончить с подготовительными работами, ей нужна была профессиональная помощь. И вот, когда Монро в одном из своих писем упомянул, что собирается приехать в Хоувик на свадьбу Локхарда, Элизабет подумала: «Может ли представиться лучшая возможность, чтобы увидеться с ним и воспользоваться его опытом! К тому же неужели за свои двадцать четыре года я не заслужила хотя бы один праздник!»Да, она заслужила ту радость, которую доставит ей общение с Монро.Она ощущала себя юной и в то же время испытывала странное ощущение женщины, которая впервые наслаждается прелестями молодости.Она ликовала, ей хотелось петь. Сидя в своей роскошной карете, Элизабет улыбалась сама себе. Она улыбалась так часто, что ее служанка велела кучеру остановиться у ближайшего трактира, чтобы перекусить. Ей показалось, что ее хозяйка глотнула лишку нового французского бренди, присланного недавно из Равенсби.
Родня Хотчейна с радостью встретила приезд Элизабет на их торжество, и юная невеста приветствовала ее с раскрытыми объятиями. Без сомнения, ее восторг был подогрет также дорогим свадебным подарком, полученным ею, но разве это не самый приятный способ потратить деньги, решила Элизабет — помочь чете молодоженов, которые только начинают обустраивать свое хозяйство!Элизабет не передохнула ни секунды с того момента, как она приехала в субботу. Десятки Грэмов желали возобновить знакомство с нею, а ведь она даже забыла, насколько обширен их клан. После ужина она танцевала и болтала с другими гостями, то и дело поглядывая краем глаза на дверь в ожидании появления Монро. Было уже десять вечеpa, no его все еще не было, хотя Монро и написал Элизабет, что намерен приехать в Хоувик часа в два.И тем не менее она не сомневалась в том, что Монро приедет. Вероятно, что-то задержало его. Ведь в известном смысле он был человеком подневольным. Впрочем, поскольку бракосочетание было назначено на понедельник, Монро успевал на церемонию, с какими бы задержками ему ни пришлось столкнуться.В то самое время, когда Элизабет недоумевала по поводу отсутствия Монро, он въехал в Хоувик — разгоряченный, взмокший и запыленный. Вдобавок ко всему он ехал на чужой лошади — его любимый скакун захромал в Эшкирке. До самого полудня он искал кого-нибудь, кто мог бы со знанием дела осмотреть поврежденную ногу лошади. К тому же от самого Эдинбурга Монро не оставляла тревога. Он чрезвычайно беспокоился из-за своего компаньона по этому путешествию, поведение которого становилось все более непредсказуемым по мере того, как сокращалось расстояние, отделявшее его от Элизабет Грэм. Кроме того, словно еще больше желая осложнить жизнь своему кузену, Джонни, чтобы скоротать скучные часы в дороге, не отрывался от фляжки с выпивкой. Поэтому когда они выехали на дорогу, ведущую к загородному дому Грэмов, Монро всерьез задумался, к кому из Грэмов он может обратиться за помощью, если родственничка придется усмирять. Он знал, что после трех бутылок Джонни становился задиристым и обидчивым.— Обещай мне, что будешь держать себя в руках, — потребовал Монро, когда показались освещенные окна дома.— Господи, да чего ты так переживаешь! Я иногда за завтраком выпиваю больше, чем сейчас. Успокойся!— Я успокоюсь, только когда завтра утром ты проснешься трезвым.В лунном свете блеснула белозубая улыбка Джонни.— Ас чего ты решил, что завтра я буду трезвым?— Боже мой, как же с тобой тяжело! — простонал Монро. — Ты у меня словно жернов на шее!— Не волнуйся, ты меня даже не увидишь.— Именно это меня и пугает. Чтобы ты не натворил никаких бед, я должен держать тебя на коротком поводке.— Если бы я был извращенцем, такой вариант меня бы вполне устроил, — лениво промычал Джонни с издевкой в голосе. А затем его слух уловил звуки музыки, донесшиеся до них через залитый лунным светом луг, и он поднял голову. — По крайней мере, мы не опоздали на танцы. Кстати, Элизабет танцует?— Господи, ну откуда мне знать, Джонни! — воскликнул Монро. От этого совместного путешествия у него уже шла кругом голова. — Можно подумать, что мы с ней близнецы. Тебе придется выяснить это самому.— В общем-то, именно это я и собираюсь сделать, — пробормотал лэйрд Равенсби. — Причем в самом скором времени.
Всего лишь через какие-то полчаса оба мужчины уже привели себя в порядок и переоделись. Теперь ни за что нельзя было сказать, что они скакали целый день без передышки. Спустившись по главной лестнице, они по длинному коридору направились в восточное крыло старинного дома, в зал, где обычно устраивались танцы и откуда сейчас все явственнее доносились звуки музыки. Войдя в зал, они замерли, изучая глазами пеструю толпу.Хотя за то время, что на границе шла непрерывная война, успело смениться уже два поколения, интерьер этого зала мог сказать многое о воинских традициях клана Грэмов. Обшитые деревянными панелями стены под высоким потолком, пересеченным дубовыми балками, были беспорядочно увешаны таким количеством оружия, которого хватило бы для оснащения небольшой армии. Скрещенные лезвия мечей обрамляли круглые щиты, вдоль стен идеально ровными шеренгами выстроились десятки пик, соседствуя с бесчисленными мушкетами и палашами. И последним штрихом в этой грозной коллекции являлись имевшие между собой заметную схожесть портреты представителей рода Грэмов, уходившего своими корнями в глубь веков.Лэйрд Равенсби, впрочем, не удостоил все это декоративное великолепие ни единым взглядом. Все его внимание было сосредоточено на поисках в лихо отплясывающей деревенский танец толпе одной-единственной женщины.Его собственное появление, однако, не осталось незамеченным. Глава могущественного и богатого клана роксбург-ских Кэрров неизменно привлекал к себе внимание окружающих. Взоры большинства женщин немедленно устремились на стройную затянутую в шелк фигуру нового гостя. Дам неудержимо притягивали его красота и ходившая о нем весьма своеобразная молва. Мужчины также заметили Джонни Кэрра. Будучи богатым человеком, он представлял собой весьма заметную фигуру в политической жизни Шотландии и сыграл заметную роль в последних парламентских дебатах. Сейчас они недоумевали, что заставило его приехать из Эдинбурга в такую даль во время короткого перерыва в слушаниях.В то время как мужчины шептались о причинах, погнавших лэйрда Равенсби прочь из столицы, женщины прилагали все усилия, чтобы привлечь его внимание. По залу пошел шумок, который временами даже перекрывал звуки скрипок.— Среди танцующих ее нет. Ты уверен, что она приехала? — лаконично обратился Джонни к своему кузену, не переставая разглядывать танцевальную залу.— Элизабет здесь. Мажордом запомнил ее. Возможно, она находится в игральном зале или в саду.— А с какой стати ей слоняться по саду! — Реплики Джонни звучали грубовато и коротко, словно он был часовым, допрашивающим незваного гостя.— Ради всего святого, Джонни! — напряженным шепотом взмолился Монро. — Ты говоришь о ней, как хозяин о своей собаке. Она же не является твоей собственностью! Может, ей захотелось насладиться летней ночью.— В таком случае я тоже пойду и погляжу, чем и с кем она наслаждается. — запальчиво проговорил Джонни, поворачиваясь к двери. Он уже был на взводе. Монро поспешил вслед за своим кузеном. Он знал, что от этого необузданного человека, который к тому же уже успел влить в себя три бутылки бренди, можно ожидать чего угодно. Вот только как остановить его в случае чего?Словно раздвигаемая исполненным решимости взглядом Джонни, толпа расступилась, освобождая проход для главы роксбургских Кэрров, и он двинулся по этому коридору, время от времени кивая, улыбаясь или поднимая руку в ответ на слышавшийся отовсюду хор приветствий. Однако он ни разу не остановился и не перекинулся ни с кем ни словом.Куда он шел? Кого искал? Видимо, он уже успел выпить, поскольку за ним шлейфом тянулся аромат, который может дать только хорошее бренди. Что заставило Джонни Грэма приехать в такую даль на церемонию бракосочетания при том — и это знали все, — что он никогда не посещал никакие свадьбы? Любопытный шепоток, подобно легкой волне, бежал вслед за Джонни, продолжавшим уверенно вышагивать между двумя шеренгами гостей, которые не сводили с него взглядов.Внезапно он остановился.Он увидел ее.Великолепная, в платье из вишневого жоржета с кружевами и украшенной драгоценностями тесьмой, Элизабет вошла в зал для танцев с террасы. Рядом с ней шел молодой человек, не спускавший с нее заинтересованного взгляда.В тот же миг танец прекратился.Лэйрд Равенсби как вкопанный замер перед Элизабет Грэм, и в зале повисло гнетущее, выжидающее молчание. Теперь каждый из присутствующих в зале понял, что заставило Джонни Кэрра забраться так далеко на юг.— Не хотите ли потанцевать, леди Грэм? — тихо спросил Джонни, чуть наклонившись в учтивом полупоклоне.Элизабет подняла ошеломленный взгляд на лицо возвышавшегося над нею мужчины. Не в силах прийти в себя от удивления, почувствовав, как бешено заколотилось сердце и горячая волна прокатилась по всему ее телу, она изо всех сил пыталась сохранить самообладание перед этим лощеным лэйрдом. Он был даже прекраснее, чем сохранился в ее воспоминаниях. Красоту его подчеркивал великолепный парчовый кафтан, руки его казались еще больше, плечи — шире, а в глазах читалась просьба о чем-то гораздо большем, нежели один танец.Элизабет бросила быстрый взгляд на своего спутника, но тот, словно поняв бессмысленность конкуренции, уже отступил в сторону.— Может, чуть позже, милорд, когда вновь заиграет музыка, — тихо ответила Элизабет. Ей нужно было время, чтобы окончательно взять себя в руки. Любой джентльмен воспринял бы ее отказ с пониманием, но не таков был Джонни Кэрр.— Мы начнем танцевать сейчас же, — проронил он и взмахнул рукой, давая знак музыкантам. — Вот видите, — любезно проговорил он, — музыка снова играет.«Какому другому мужчине было бы наплевать на то, что глаза всех присутствующих в зале устремлены на него. — подумалось Элизабет. — Какой другой мужчина мог бы так властно — и без единого слова — приказать целому оркестру? Никто, кроме лэйрда Равенсби, смотревшего на весь мир как на свою вотчину». Испытывая непреодолимое физическое влечение к этому человеку, Элизабет все же старалась соблюдать между ними некоторую дистанцию. За всю жизнь ни один мужчина, кроме этого, не заставлял ее испытывать возбуждение, и теперь она размышляла, кого в этом надо винить — его или саму себя. В последнее время бывало даже такое, что Элизабет оценивающим взглядом окидывала своих телохранителей. Она думала: а случись ей оказаться в постели с кем-нибудь из них, может, хотя бы это поможет ей прогнать от себя образ Джонни и избавиться от воспоминаний той ночи?И вот он здесь. Элегантный, мужественный, ждущий.Встревоженная, растерянная, испытывая непреодолимое влечение, Элизабет отчаянно боролась со своей природой, желающей немедленно пасть жертвой великолепной мужественности этого человека. Каким образом у него это получалось? Как ему удавалось без всяких видимых усилий разжигать в ней такое неудержимое пламя желания? Ведь стоит ему всего лишь улыбнуться — вот так, и…И все же трезвая натура Элизабет в итоге одержала верх. Нет, твердо решила девушка, после месяцев беспрестанных и опустошительно тоскливых воспоминаний о Джонни Кэрре она не подпадет снова и так поспешно под его чары. Она не имеет на это права, если только на самом деле ценит свою с таким трудом завоеванную независимость.Но его сильные руки уже сомкнулись вокруг ее талии, и он усмехнулся, взглянув на нее с высоты своего роста.— Мы не должны разочаровывать этих бедных зевак, — коротко бросил Джонни и увлек Элизабет на середину зала.Отдаваясь сладкой греховной волне, Элизабет закрыла глаза и крепко прижалась к его широкой груди, чтобы устоять на ногах. Она обнимала его, и их тела начинали вспоминать друг друга, наливаясь теплой тяжелой истомой. Крепко прижавшись друг к другу, они кружились в танце — одни, и глаза всех остальных гостей были прикованы к этой танцующей паре. Сдерживая дыхание, толпа не отрываясь глазела на танец, который являл собою олицетворение чувственности, а они кружились по сияющему полу, не замечая ничего и никого вокруг себя — стройная бледная женщина в объятиях темноволосого полуразбойника — знаменитого воина и лэйр-да Приграничья, бесстыдного, соблазнительного и неотразимого.— Откуда он знает вдову Хотчейна? — обратилась одна из местных матрон к своей подруге. Обе дамы пристально следили за танцем молодой пары, расположившись возле дверей, откуда открывался наилучший обзор. Первая, жена министра, выпрямилась в своем кресле, приложив к губам закрытый веер и застыв так, она была явно шокирована столь откровенным проявлением страсти.— А разве вы не слышали о том, как он похитил ее? — откликнулась ее менее напыщенная собеседница, с улыбкой глядя на танцующих. — Я полагала, об этом знает все Приграничье.— О-о! — воскликнула министерша. Услышав слово «похитил», она выронила свой веер и округлила от удивления глаза. — Как же она может общаться с этим дьяволом? — прошептала она, охваченная неподдельным ужасом.— А разве было такое, чтобы кому-то из мужчин Ра-венсби отказывали? — Второй вопрос был исчерпывающим ответом на первый и утонул в возбужденном шепоте собравшихся вокруг сплетников. Еще более доходчивый ответ можно было прочесть в восхищенном взгляде только что говорившей кумушки, которая не отрывала глаз от могучей, затянутой в синий шелк фигуры Джонни Кэрра.
— А я и не знал, что вы умеете танцевать, — заметил Джонни, давно привыкший к скандалам и посему равнодушный к десяткам жадно следивших за ними глаз. — Выходит, Хотчейн все же позволял вам время от времени развлечься. Вы танцуете просто великолепно. — И в самом деле, Элизабет весьма умело выделывала сложные па танца. — Впрочем, вы великолепны и во многих других вещах… — шепотом добавил он.Элизабет почувствовала, как жаркая волна побежала вверх по ее позвоночнику, а затем обдала всю ее. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить дыхание и быть в состоянии хоть что-нибудь ответить. Впрочем, пройдя школу бесцеремонности у своего отца и в браке с Хотчейном, она была в состоянии противостоять даже вызывающему поведению Джонни Кэрра.— Благодарю вас, — ответила она с нарочитой медлительностью, свойственной обычно старым девам, — танцы были одним из немногих доступных для меня развлечений.Смущенный сухостью ее тона ничуть не больше, чем назойливым вниманием гостей, Джонни мягко осведомился:— А сейчас, будучи вдовой, вы позволяете себе разнообразные развлечения?В его сладком, как мед, голосе слышался легко читаемый намек, и только сейчас Элизабет поняла, почему женщины так безоглядно бросались в его объятия, — этот человек умел дарить обещания счастья, как никто другой.— Сейчас моя жизнь занята одной только работой, милорд, и лишена каких бы то ни было развлечений, — осторожно ответила она. Вежливая улыбка, которой Элизабет сопроводила свои слова, не выдала владевших ею чувств.— В таком случае вам полагается отпуск. — Высокое искусство обольщения, которым в совершенстве владел Джонни Кэрр, предусматривало также и умение быть беспредельно вежливым.— Для этого у меня нет времени.— А он и не займет у вас слишком много времени.— Об одном ли и том же мы говорим с вами, милорд? — Элизабет уже стала получать своеобразное удовольствие, сохраняя самообладание в таком рискованном диалоге.— Я полагаю — да.— Какая самоуверенность, Равенсби!Ответом ей была обаятельная и — на самом деле — уверенная улыбка.— С вами никогда нельзя быть ни в чем уверенным, леди Грэм, ибо вы — женщина удивительной твердости и выдержки.— Вот и не забывайте об этом, Джонни.То, что Элизабет произнесла его имя, было ошибкой с се стороны. Прозвучав приглушенно и интимно, оно тут же всколыхнуло в них обоих самые сокровенные воспоминания. Джонни и Элизабет одновременно припомнили, когда и при каких обстоятельствах она в последний раз произнесла его имя, и обоих захлестнуло горячее чувство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Родня Хотчейна с радостью встретила приезд Элизабет на их торжество, и юная невеста приветствовала ее с раскрытыми объятиями. Без сомнения, ее восторг был подогрет также дорогим свадебным подарком, полученным ею, но разве это не самый приятный способ потратить деньги, решила Элизабет — помочь чете молодоженов, которые только начинают обустраивать свое хозяйство!Элизабет не передохнула ни секунды с того момента, как она приехала в субботу. Десятки Грэмов желали возобновить знакомство с нею, а ведь она даже забыла, насколько обширен их клан. После ужина она танцевала и болтала с другими гостями, то и дело поглядывая краем глаза на дверь в ожидании появления Монро. Было уже десять вечеpa, no его все еще не было, хотя Монро и написал Элизабет, что намерен приехать в Хоувик часа в два.И тем не менее она не сомневалась в том, что Монро приедет. Вероятно, что-то задержало его. Ведь в известном смысле он был человеком подневольным. Впрочем, поскольку бракосочетание было назначено на понедельник, Монро успевал на церемонию, с какими бы задержками ему ни пришлось столкнуться.В то самое время, когда Элизабет недоумевала по поводу отсутствия Монро, он въехал в Хоувик — разгоряченный, взмокший и запыленный. Вдобавок ко всему он ехал на чужой лошади — его любимый скакун захромал в Эшкирке. До самого полудня он искал кого-нибудь, кто мог бы со знанием дела осмотреть поврежденную ногу лошади. К тому же от самого Эдинбурга Монро не оставляла тревога. Он чрезвычайно беспокоился из-за своего компаньона по этому путешествию, поведение которого становилось все более непредсказуемым по мере того, как сокращалось расстояние, отделявшее его от Элизабет Грэм. Кроме того, словно еще больше желая осложнить жизнь своему кузену, Джонни, чтобы скоротать скучные часы в дороге, не отрывался от фляжки с выпивкой. Поэтому когда они выехали на дорогу, ведущую к загородному дому Грэмов, Монро всерьез задумался, к кому из Грэмов он может обратиться за помощью, если родственничка придется усмирять. Он знал, что после трех бутылок Джонни становился задиристым и обидчивым.— Обещай мне, что будешь держать себя в руках, — потребовал Монро, когда показались освещенные окна дома.— Господи, да чего ты так переживаешь! Я иногда за завтраком выпиваю больше, чем сейчас. Успокойся!— Я успокоюсь, только когда завтра утром ты проснешься трезвым.В лунном свете блеснула белозубая улыбка Джонни.— Ас чего ты решил, что завтра я буду трезвым?— Боже мой, как же с тобой тяжело! — простонал Монро. — Ты у меня словно жернов на шее!— Не волнуйся, ты меня даже не увидишь.— Именно это меня и пугает. Чтобы ты не натворил никаких бед, я должен держать тебя на коротком поводке.— Если бы я был извращенцем, такой вариант меня бы вполне устроил, — лениво промычал Джонни с издевкой в голосе. А затем его слух уловил звуки музыки, донесшиеся до них через залитый лунным светом луг, и он поднял голову. — По крайней мере, мы не опоздали на танцы. Кстати, Элизабет танцует?— Господи, ну откуда мне знать, Джонни! — воскликнул Монро. От этого совместного путешествия у него уже шла кругом голова. — Можно подумать, что мы с ней близнецы. Тебе придется выяснить это самому.— В общем-то, именно это я и собираюсь сделать, — пробормотал лэйрд Равенсби. — Причем в самом скором времени.
Всего лишь через какие-то полчаса оба мужчины уже привели себя в порядок и переоделись. Теперь ни за что нельзя было сказать, что они скакали целый день без передышки. Спустившись по главной лестнице, они по длинному коридору направились в восточное крыло старинного дома, в зал, где обычно устраивались танцы и откуда сейчас все явственнее доносились звуки музыки. Войдя в зал, они замерли, изучая глазами пеструю толпу.Хотя за то время, что на границе шла непрерывная война, успело смениться уже два поколения, интерьер этого зала мог сказать многое о воинских традициях клана Грэмов. Обшитые деревянными панелями стены под высоким потолком, пересеченным дубовыми балками, были беспорядочно увешаны таким количеством оружия, которого хватило бы для оснащения небольшой армии. Скрещенные лезвия мечей обрамляли круглые щиты, вдоль стен идеально ровными шеренгами выстроились десятки пик, соседствуя с бесчисленными мушкетами и палашами. И последним штрихом в этой грозной коллекции являлись имевшие между собой заметную схожесть портреты представителей рода Грэмов, уходившего своими корнями в глубь веков.Лэйрд Равенсби, впрочем, не удостоил все это декоративное великолепие ни единым взглядом. Все его внимание было сосредоточено на поисках в лихо отплясывающей деревенский танец толпе одной-единственной женщины.Его собственное появление, однако, не осталось незамеченным. Глава могущественного и богатого клана роксбург-ских Кэрров неизменно привлекал к себе внимание окружающих. Взоры большинства женщин немедленно устремились на стройную затянутую в шелк фигуру нового гостя. Дам неудержимо притягивали его красота и ходившая о нем весьма своеобразная молва. Мужчины также заметили Джонни Кэрра. Будучи богатым человеком, он представлял собой весьма заметную фигуру в политической жизни Шотландии и сыграл заметную роль в последних парламентских дебатах. Сейчас они недоумевали, что заставило его приехать из Эдинбурга в такую даль во время короткого перерыва в слушаниях.В то время как мужчины шептались о причинах, погнавших лэйрда Равенсби прочь из столицы, женщины прилагали все усилия, чтобы привлечь его внимание. По залу пошел шумок, который временами даже перекрывал звуки скрипок.— Среди танцующих ее нет. Ты уверен, что она приехала? — лаконично обратился Джонни к своему кузену, не переставая разглядывать танцевальную залу.— Элизабет здесь. Мажордом запомнил ее. Возможно, она находится в игральном зале или в саду.— А с какой стати ей слоняться по саду! — Реплики Джонни звучали грубовато и коротко, словно он был часовым, допрашивающим незваного гостя.— Ради всего святого, Джонни! — напряженным шепотом взмолился Монро. — Ты говоришь о ней, как хозяин о своей собаке. Она же не является твоей собственностью! Может, ей захотелось насладиться летней ночью.— В таком случае я тоже пойду и погляжу, чем и с кем она наслаждается. — запальчиво проговорил Джонни, поворачиваясь к двери. Он уже был на взводе. Монро поспешил вслед за своим кузеном. Он знал, что от этого необузданного человека, который к тому же уже успел влить в себя три бутылки бренди, можно ожидать чего угодно. Вот только как остановить его в случае чего?Словно раздвигаемая исполненным решимости взглядом Джонни, толпа расступилась, освобождая проход для главы роксбургских Кэрров, и он двинулся по этому коридору, время от времени кивая, улыбаясь или поднимая руку в ответ на слышавшийся отовсюду хор приветствий. Однако он ни разу не остановился и не перекинулся ни с кем ни словом.Куда он шел? Кого искал? Видимо, он уже успел выпить, поскольку за ним шлейфом тянулся аромат, который может дать только хорошее бренди. Что заставило Джонни Грэма приехать в такую даль на церемонию бракосочетания при том — и это знали все, — что он никогда не посещал никакие свадьбы? Любопытный шепоток, подобно легкой волне, бежал вслед за Джонни, продолжавшим уверенно вышагивать между двумя шеренгами гостей, которые не сводили с него взглядов.Внезапно он остановился.Он увидел ее.Великолепная, в платье из вишневого жоржета с кружевами и украшенной драгоценностями тесьмой, Элизабет вошла в зал для танцев с террасы. Рядом с ней шел молодой человек, не спускавший с нее заинтересованного взгляда.В тот же миг танец прекратился.Лэйрд Равенсби как вкопанный замер перед Элизабет Грэм, и в зале повисло гнетущее, выжидающее молчание. Теперь каждый из присутствующих в зале понял, что заставило Джонни Кэрра забраться так далеко на юг.— Не хотите ли потанцевать, леди Грэм? — тихо спросил Джонни, чуть наклонившись в учтивом полупоклоне.Элизабет подняла ошеломленный взгляд на лицо возвышавшегося над нею мужчины. Не в силах прийти в себя от удивления, почувствовав, как бешено заколотилось сердце и горячая волна прокатилась по всему ее телу, она изо всех сил пыталась сохранить самообладание перед этим лощеным лэйрдом. Он был даже прекраснее, чем сохранился в ее воспоминаниях. Красоту его подчеркивал великолепный парчовый кафтан, руки его казались еще больше, плечи — шире, а в глазах читалась просьба о чем-то гораздо большем, нежели один танец.Элизабет бросила быстрый взгляд на своего спутника, но тот, словно поняв бессмысленность конкуренции, уже отступил в сторону.— Может, чуть позже, милорд, когда вновь заиграет музыка, — тихо ответила Элизабет. Ей нужно было время, чтобы окончательно взять себя в руки. Любой джентльмен воспринял бы ее отказ с пониманием, но не таков был Джонни Кэрр.— Мы начнем танцевать сейчас же, — проронил он и взмахнул рукой, давая знак музыкантам. — Вот видите, — любезно проговорил он, — музыка снова играет.«Какому другому мужчине было бы наплевать на то, что глаза всех присутствующих в зале устремлены на него. — подумалось Элизабет. — Какой другой мужчина мог бы так властно — и без единого слова — приказать целому оркестру? Никто, кроме лэйрда Равенсби, смотревшего на весь мир как на свою вотчину». Испытывая непреодолимое физическое влечение к этому человеку, Элизабет все же старалась соблюдать между ними некоторую дистанцию. За всю жизнь ни один мужчина, кроме этого, не заставлял ее испытывать возбуждение, и теперь она размышляла, кого в этом надо винить — его или саму себя. В последнее время бывало даже такое, что Элизабет оценивающим взглядом окидывала своих телохранителей. Она думала: а случись ей оказаться в постели с кем-нибудь из них, может, хотя бы это поможет ей прогнать от себя образ Джонни и избавиться от воспоминаний той ночи?И вот он здесь. Элегантный, мужественный, ждущий.Встревоженная, растерянная, испытывая непреодолимое влечение, Элизабет отчаянно боролась со своей природой, желающей немедленно пасть жертвой великолепной мужественности этого человека. Каким образом у него это получалось? Как ему удавалось без всяких видимых усилий разжигать в ней такое неудержимое пламя желания? Ведь стоит ему всего лишь улыбнуться — вот так, и…И все же трезвая натура Элизабет в итоге одержала верх. Нет, твердо решила девушка, после месяцев беспрестанных и опустошительно тоскливых воспоминаний о Джонни Кэрре она не подпадет снова и так поспешно под его чары. Она не имеет на это права, если только на самом деле ценит свою с таким трудом завоеванную независимость.Но его сильные руки уже сомкнулись вокруг ее талии, и он усмехнулся, взглянув на нее с высоты своего роста.— Мы не должны разочаровывать этих бедных зевак, — коротко бросил Джонни и увлек Элизабет на середину зала.Отдаваясь сладкой греховной волне, Элизабет закрыла глаза и крепко прижалась к его широкой груди, чтобы устоять на ногах. Она обнимала его, и их тела начинали вспоминать друг друга, наливаясь теплой тяжелой истомой. Крепко прижавшись друг к другу, они кружились в танце — одни, и глаза всех остальных гостей были прикованы к этой танцующей паре. Сдерживая дыхание, толпа не отрываясь глазела на танец, который являл собою олицетворение чувственности, а они кружились по сияющему полу, не замечая ничего и никого вокруг себя — стройная бледная женщина в объятиях темноволосого полуразбойника — знаменитого воина и лэйр-да Приграничья, бесстыдного, соблазнительного и неотразимого.— Откуда он знает вдову Хотчейна? — обратилась одна из местных матрон к своей подруге. Обе дамы пристально следили за танцем молодой пары, расположившись возле дверей, откуда открывался наилучший обзор. Первая, жена министра, выпрямилась в своем кресле, приложив к губам закрытый веер и застыв так, она была явно шокирована столь откровенным проявлением страсти.— А разве вы не слышали о том, как он похитил ее? — откликнулась ее менее напыщенная собеседница, с улыбкой глядя на танцующих. — Я полагала, об этом знает все Приграничье.— О-о! — воскликнула министерша. Услышав слово «похитил», она выронила свой веер и округлила от удивления глаза. — Как же она может общаться с этим дьяволом? — прошептала она, охваченная неподдельным ужасом.— А разве было такое, чтобы кому-то из мужчин Ра-венсби отказывали? — Второй вопрос был исчерпывающим ответом на первый и утонул в возбужденном шепоте собравшихся вокруг сплетников. Еще более доходчивый ответ можно было прочесть в восхищенном взгляде только что говорившей кумушки, которая не отрывала глаз от могучей, затянутой в синий шелк фигуры Джонни Кэрра.
— А я и не знал, что вы умеете танцевать, — заметил Джонни, давно привыкший к скандалам и посему равнодушный к десяткам жадно следивших за ними глаз. — Выходит, Хотчейн все же позволял вам время от времени развлечься. Вы танцуете просто великолепно. — И в самом деле, Элизабет весьма умело выделывала сложные па танца. — Впрочем, вы великолепны и во многих других вещах… — шепотом добавил он.Элизабет почувствовала, как жаркая волна побежала вверх по ее позвоночнику, а затем обдала всю ее. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить дыхание и быть в состоянии хоть что-нибудь ответить. Впрочем, пройдя школу бесцеремонности у своего отца и в браке с Хотчейном, она была в состоянии противостоять даже вызывающему поведению Джонни Кэрра.— Благодарю вас, — ответила она с нарочитой медлительностью, свойственной обычно старым девам, — танцы были одним из немногих доступных для меня развлечений.Смущенный сухостью ее тона ничуть не больше, чем назойливым вниманием гостей, Джонни мягко осведомился:— А сейчас, будучи вдовой, вы позволяете себе разнообразные развлечения?В его сладком, как мед, голосе слышался легко читаемый намек, и только сейчас Элизабет поняла, почему женщины так безоглядно бросались в его объятия, — этот человек умел дарить обещания счастья, как никто другой.— Сейчас моя жизнь занята одной только работой, милорд, и лишена каких бы то ни было развлечений, — осторожно ответила она. Вежливая улыбка, которой Элизабет сопроводила свои слова, не выдала владевших ею чувств.— В таком случае вам полагается отпуск. — Высокое искусство обольщения, которым в совершенстве владел Джонни Кэрр, предусматривало также и умение быть беспредельно вежливым.— Для этого у меня нет времени.— А он и не займет у вас слишком много времени.— Об одном ли и том же мы говорим с вами, милорд? — Элизабет уже стала получать своеобразное удовольствие, сохраняя самообладание в таком рискованном диалоге.— Я полагаю — да.— Какая самоуверенность, Равенсби!Ответом ей была обаятельная и — на самом деле — уверенная улыбка.— С вами никогда нельзя быть ни в чем уверенным, леди Грэм, ибо вы — женщина удивительной твердости и выдержки.— Вот и не забывайте об этом, Джонни.То, что Элизабет произнесла его имя, было ошибкой с се стороны. Прозвучав приглушенно и интимно, оно тут же всколыхнуло в них обоих самые сокровенные воспоминания. Джонни и Элизабет одновременно припомнили, когда и при каких обстоятельствах она в последний раз произнесла его имя, и обоих захлестнуло горячее чувство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55