Да ни одна мать не стала бы обсуждать со своим сыном его любовницу.— Ты удивлен, что я упомянула эту пропащую женщину, не так ли? — спросила Фрэнни.Джинна выпустили из бутылки, и Истлину оставалось лишь смириться с неизбежным.— Ее нельзя назвать пропащей, мама. Скорее она несчастная женщина.— Она заслуживает презрения.Хотя леди Уинслоу произнесла свои слова тоном, не терпящим возражений, Истлин не смог промолчать:— Я не бросал ее, мама. Миссис Сойер сама предпочла искать покровительства в другом месте.— Потому что ей не удалось обвести тебя вокруг пальца.Истлин внезапно почувствовал острую боль в левом виске. Прикоснувшись кончиками пальцев к виску, он слегка помассировал его и обратился к матери, стараясь говорить как можно мягче:— Похоже, вам известно многое обо мне.— Я лишь слушаю, что говорят.— Надеюсь, я никогда не узнаю, кто именно оказался столь откровенен с вами.Истлин снова ощутил боль в виске. Фрэнни заметила невольную гримасу боли на лице сына и обеспокоенно спросила:— Мне позвонить, чтобы принесли компресс?Истлин покачал годовой:— Пройдет. — По крайней мере маркизу хотелось так думать. Для разговора с Аннет ему потребуются все его силы. — Может быть, еще немного чаю… — произнес он, стараясь отвлечь леди Уинслоу от темы разговора.Фрэнни налила еще чаю и заботливо поставила перед ним чашку с блюдцем.— Есть одна вещь, которую я не в силах понять, — тихо продолжала она. — Почему миссис Сойер избрала своей мишенью леди Софию? Полагаю, не случайно, а намеренно, но вот зачем? Хотя на репутации ее семьи и имеются кое-какие пятна, Колли не принадлежат к каким-то париям. Насколько мне известно, сама леди София не слишком часто бывает в обществе, но она вращается в кругу светской молодежи. Кажется, я пропустила ее дебют. Насколько хорошо вы были знакомы с ней до того, как ваши имена оказались связаны слухами?Матери Истлина не потребовалось много времени, чтобы составить полное представление о ситуации.— Мы едва знакомы, — спокойно ответил Ист. — К сожалению, мне абсолютно нечего сказать, чтобы оправдать себя в ваших глазах, матушка. Я не горжусь той ролью, которую невольно сыграл в подобном деле. — Он поставил чашку на блюдце и взглянул в глаза матери.Леди Уинслоу слыла вполне здравомыслящей женщиной, но, когда речь шла об интересах сына, она могла потерять голову и пойти на многое, чтобы защитить его. В данных же обстоятельствах Истлин, по его глубокому убеждению, не заслуживал сочувствия, поскольку в случившемся была доля и его вины.— Миссис Сойер как-то спросила меня, как могла бы выглядеть женщина, на которой я когда-нибудь женюсь. Как видите, матушка, я все же иногда задумываюсь над таким вопросом.— Как и она, если я ничего не упустила из твоего рассказа, — резко перебила его Фрэнни. — Прошу тебя, продолжай.— Буквально за несколько часов до слухов — на музыкальном вечере леди Стэффорд — меня представили леди Софии, и ее имя пришло мне в голову, когда миссис Сойер задала свой вопрос. Леди Колли действительно произвела на меня благоприятное впечатление. Я привел в пример леди Софию, указав на нее как на полную противоположность женщине, которую я хотел бы видеть своей женой.— Понимаю. Ты действительно поступил дурно.— Леди София не заслуживает того, чтобы стать предметом насмешек, — заступился за нее Истлин.— Да. Но то, что устроила миссис Сойер, воспользовавшись твоим бездумным замечанием, вообще выходит за всякие границы. Твоя любовница рассчитывала, что ты сделаешь ей предложение, Гейбриел. Я думаю, ее намерение не укрылось от твоего внимания.— Я понимал, на что она намекает, и разглядел ловушку, рассчитывая, что сумел ловко обойти ее.— Да? И каким же образом? Описывая ей тип женщины, которая заведомо не станет твоей женой? И ты говоришь серьезно? Твои слова могли лишь еще больше уверить твою любовницу в ее привлекательности для тебя. Она ведь не имеет ничего общего с леди Колли.— Да. У них мало сходства.— О чем я и говорю. Твое сравнение внушило ей надежду, Гейбриел.— Я не хотел ничего подобного.— Сейчас уже не важно. Ты хорошо сделал, что избавился от нее.— Я не избавлялся от нее, мама. Она сама отказалась от моего покровительства, — возразил Истлин.— Она рассчитывала, что ее уход подтолкнет тебя сделать ей предложение. Слава Богу, ее уловка не сработала. Я бы усомнилась в твоем здравом рассудке, если бы план ей удался. И что ты собираешься сказать ей теперь? Ведь она достойна презрения.Истлин сполз на самый край дивана и закинул руку за голову. Скосив глаза, он смотрел на леди Уинслоу, пытаясь справиться с неутихающей болью в виске.— Только не говорите, что вы собираетесь поделиться своим открытием с подругами. Вы убьете меня, матушка. Каждый раз в такого рода разговоре будет упоминаться мое имя, причем в самой нелестной для меня манере. Мне придется так часто драться на дуэли, защищая свою честь, что понадобится специальный человек, который бы взял на себя составление расписания поединков. Я не смогу рассчитывать, что Саутертон или Норт встанут на мою сторону. Более того, они наверняка окажутся первыми, кто бросит мне вызов, а Уэст не захочет выбирать между двумя противоборствующими сторонами. И в итоге у меня не останется ни одного секунданта.Фрэнни поджала губы, чтобы не рассмеяться. Она всегда чувствовала себя беззащитной перед доводами Истлина, излагаемыми в такой насмешливой манере.— Ну хорошо, — согласилась леди Уинслоу. — В конце концов, я не хочу, чтобы меня обвинили в расшатывании общественных устоев. Я буду держать свои убеждения при себе. Ты можешь рассчитывать на меня.— Вы очень добры ко мне, матушка. Вы расскажете все отцу, не правда ли? Мне действительно нужно идти. — Истлин наклонился к матери и нежно пожал ее руку.— Я немедленно напишу твоей сестре. Кара, конечно, и не думала принимать слухи всерьез. Она уверена, что ты известил бы нас, если бы надумал сделать предложение леди Софии, — кивнула Фрэнни.— Полковник просил выразить свое почтение вам и отцу, — передал Ист, стоя в дверях гостиной.Леди Уинслоу мгновенно заняла оборону.— А, так ты нанес ему визит, прежде чем явился сюда, в дом своих родителей. Мне не слишком нравится быть номером третьим в списке вынужденных визитов после леди Софии и Блэквуда, но моему самолюбию чрезвычайно льстит тот факт, что ты пришел прежде ко мне, а не к миссис Сойер.Губы Истлина дрогнули.— Вы не меняетесь, матушка, и я считаю это добрым знаком. Если бы вы когда-нибудь упустили возможность выбранить меня, я бы серьезно обеспокоился. — Он поцеловал в щеку леди Уинслоу.Проводив глазами сына, Фрэнни взялась за вышивание, тщательно обдумывая план, как ей познакомиться с Софией.
— Твоему отказу нет никаких оправданий! — От гнева лицо Тремонта побагровело.Причиной путешествия, проделанного графом из Тремонт-Парка на Боуден-стрит, 14, была леди София.Она стала поистине настоящим проклятием для Тремонта. Раньше такая роль отводилась ее покойному отцу, кузену графа.Софи сидела, устроившись на самом краешке стула, покрытого узорчатой дамасской тканью. Она уже пожалела, что не надела сегодня чего-нибудь другого вместо ситцевого платья цвета зеленого яблока, чтобы слиться с цветом стула и стать совсем незаметной. Граф всегда производил внушительное впечатление. Еще никому не удавалось избежать его общества и уклониться от разговора, если он настаивал на нем. Гарольд выглядел стройным, атлетически сложенным мужчиной. Ему, как и большинству представителей английской аристократии, доставляли удовольствие занятия боксом и верховой ездой. Его же отец имел вид человека, весь день трудившегося не покладая рук, перетаскивая ящики в доках, причем на собственном горбу, не пользуясь никакими вспомогательными механизмами. Граф Тремонт обладал грубым голосом и такими же манерами. Он уснащал свою речь резкими жестами, а время от времени потрясал кулаками размером с добрую колотушку.Его речь напоминала настоящую проповедь. Софи вспомнила, как она ходила когда-то в церковь в Нэшвике, где Тремонт служил викарием. Ей еще не исполнилось и семи, когда отец впервые взял ее с собой послушать проповедь кузена. Она сидела в первом ряду и чувствовала, как массивная скамья содрогается под ней. Вскоре она перебралась на колени к отцу и просидела там всю службу, пока преподобный Ричард Колли не начал возносить благодарственную молитву и раздавать благословение. Теперь Софи стала взрослой и больше не боялась адского огня и серы, которые Тремонт имел обыкновение щедро сулить не только с кафедры проповедника. Но пережитый ужас не так-то легко забывается. Тремонт внушал ей крайнюю неловкость и чувство глубокого презрения.Софи молча выслушала отповедь, в то время как Тремонт неожиданно переключил все свое внимание на сына.— Помнится, ты сказал, что ее можно заставить передумать, Гарольд. Разве не такой план мы с тобой обсуждали? — Тремонт бросил уничтожающе-ледяной взгляд на своего отпрыска. — Я ждал от тебя совсем другого.Уши у виконта Дансмора стали пунцовыми, ведь даже минутное замешательство расценивалось Тремонтом как признание вины.— Мы знали с самого начала, отец, что Истлин вряд ли сделает предложение. В конце концов, он ведь не обязан его делать.— Ты обещал заставить Софию ответить согласием, считая, что у нее никогда не будет подобной возможности. Вот как проявляется твоя забота о ней и твое сыновнее послушание?Все вопросы Тремонта, как всегда, носили риторический характер. В былые времена он имел обыкновение обращаться в подобной манере к своей пастве и всегда искренне удивлялся, когда никто не откликался на его призыв. Задавая очередной вопрос, Тремонт обычно распалялся и входил в раж.— Но он все-таки сделал предложение, — хлопнул ладонью граф по каминной полке, — а она отказала ему в самой неучтивой форме.— Я не проявляла неучтивости, — вырвалось у Софи. Девушка не хотела вмешиваться в разговор, и когда отец и сын Мгновенно повернулись к ней, поняла, что наделала. Собравшись с силами, леди Колли продолжила: — Маркиз поступил вопреки своему собственному решению. Он не хотел жениться на мне, и было бы бесчестно с моей стороны поймать его на слове.— Бесчестно? — воскликнул Тремонт. — Почему ты так печешься о его интересах и совершенно не заботишься о нуждах своей семьи? Истлин богат как Крез.— Еще богаче.Тремонт, пораженный неслыханным нахальством Софи, на мгновение застыл, раскрыв рот от изумления. Софи решила, что ей уже нечего терять.— Маркиз сам сказал мне о своем богатстве. Я заметила, что он богат как Крез, а он заявил, что даже богаче.На квадратной челюсти графа задергался мускул. Тремонт перевел глаза с Софи на сына.— И ты позволил ей говорить все, что взбредет в голову? Я склоняюсь к мысли, что ей лучше отправиться со мной в Тремонт-Парк.Гарольд промолчал, и Тремонт вновь обратил свой гнев на Софи:— А ты не боишься, что я могу просто выгнать тебя из дому, София?— У меня сложилось впечатление, что идея приковать меня цепью к его светлости скорее имела целью прокормить вас, а не меня, — спокойно возразила Софи.Мощная рука Тремонта вновь взлетела вверх. Вне себя от гнева, граф с силой рубанул воздух ладонью, заставив взметнуться вверх непокорные локоны Софи. Но леди Колли оставалась неподвижной, ничуть не испугавшись.— Тебе придется здорово постараться, чтобы стать послушной и заслужить прощение! — рявкнул разъяренный граф. — Своеволие не делает тебя привлекательной.Софи не шелохнулась даже тогда, когда Тремонт опять замахнулся на нее, уверенная, что граф не посмеет ударить ее по лицу. Она не сможет принести никакой пользы семье, если ее красота будет испорчена. С точки зрения Гарольда и Тремонта, внешность Софи — ее единственное достоинство.— Полагаю, милорд, я в состоянии помочь процветанию Тремонт-Парка не только замужеством. Мне кое-что известно об управлении хозяйством, и я могла бы попробовать наладить работу тамошних ферм.Гарольд скрестил руки на груди, склонил голову набок и внимательно посмотрел на отца, всем своим видом показывая, что ему уже доводилось и раньше слышать от Софи подобные речи.— Она уже не в первый раз предлагает свои идеи ведения хозяйства, — отозвался виконт. — Она вполне сносная гувернантка для детей, а моя супруга находит ее неплохой компаньонкой. Софи настаивает, чтобы мы держали дом, не сообразуясь с нашим положением в обществе. Она, видишь ли, считает, что можно обойтись меньшим количеством слуг. Еще она думает, что нам не нужно обновлять свой гардероб, если мода с прошлого сезона не слишком переменилась.— Дело в том, что… — Софи замолчала под властным взглядом Тремонта.— Может, ты не понимаешь, что мы имеем в виду, — сделал граф попытку смягчить тон. — Текущее состояние наших финансов таково, что уже не важно, будем ли мы пользоваться сальными свечками или экономить на бельгийской тесьме. Мы пришли к такому положению — и тебе придется простить меня за прямоту — благодаря пьянству, волокитству и страсти к азартным играм твоего отца. Мой кузен меньше всего заботился о положении своей семьи и тех обязанностях, которые налагал на него титул. Он лишь потакал своим низменным инстинктам, ускорившим его безвременную кончину.Тремонт заметил, что Софи страшно побледнела. С ее лица, казалось, исчезли все краски, но он продолжал свою речь. Существуют вещи, подумал он, которые необходимо высказать. Тремонт горячо верил, что для того, чтобы явить настоящую доброту, иногда следует действовать жестоко.— Тем, что в фамильных сундуках еще что-то осталось, мы обязаны исключительно счастливой случайности. У меня нет обиды на Господа за то, что он поразил Фредерика болезнью, приковавшей его к постели. Ведь благодаря ей ему удалось сохранить то немногое, что еще оставалось нерастраченным.Софи почувствовала, как оцепенение постепенно отпускает ее. Казалось, она вот-вот потеряет сознание.Тремонт еще не закончил. Он сцепил руки за спиной и стоял, покачиваясь перед девушкой.— Ты самоотверженно ухаживала за своим отцом в последние годы его жизни, что делает тебе честь. Твоя забота и преданность достойны всяческих похвал, но за это время имение пришло в еще больший упадок, плата за аренду упала, а доходы, и без того низкие, совсем иссякли. Я сам видел счета, София. Если у тебя так много замечательных рецептов, как управлять землями, то именно тогда и следовало применить их на практике, не так ли? Мы никоим образом не причастны к истории с маркизом. Не мы пустили слух о помолвке, но раз уж обстоятельства так сложились, чрезвычайно глупо не воспользоваться счастливым случаем. Тебе следует хорошо поразмыслить над своим отказом, моя дорогая, и подумать, какую пользу могло бы принести тебе замужество.Тремонт почувствовал, что Софи сейчас просто не в состоянии защищаться и представляет собой легкую добычу, но он не остановился.— Что ты можешь иметь против тех прекрасных вещей, которые привнес бы в твою жизнь брак с Истлином? Тебе бы с лихвой хватало того содержания, которое он бы тебе назначил. Ты стала бы хозяйкой его огромных земель в Брайдене и Истер-Хилле и в его городском особняке. Тебя всюду принимали бы как желанную гостью, перед тобой открылись бы все дома, ты имела бы роскошные экипажи, шикарные наряды и лучшую ложу в театре.«И вдобавок его любовницу», — подумала Софи, но на сей раз ей достало здравого смысла промолчать.— Я бы хотела пойти к себе в комнату, если вы не против, — попросила Софи.Гарольд и его отец обменялись быстрыми взглядами.— Конечно. И ты подумаешь над тем, о чем мы говорили сегодня, не так ли, дорогая? — ответил Тремонт.Софи кивнула, сомневаясь, что сможет думать о чем-нибудь еще.— Очень хорошо, — констатировал граф довольным тоном. — Кто-нибудь будет время от времени справляться о том. что ты там надумала.И Софи поняла, что ей не скоро придется покинуть свою спальню.
Вдова Сойер собиралась ехать кататься в парк, когда ей доложили о визите маркиза Истлина. Час довольно поздний для прогулки, но миссис Сойер хорошо известно, что виконт Дансмор имеет обыкновение именно в это время разъезжать вдоль тенистых аллей парка, и вдова желала во что бы то ни стало познакомиться с ним. Однако Истлина нельзя так просто выставить за дверь, тем более ему уже сказали, что госпожа сейчас дома. Чтобы наказать Истлина, явившегося к ней без предупреждения, миссис Сойер решила заставить его дожидаться в гостиной, пока она сменит свою амазонку для верховой езды на более подходящий наряд.В конце концов она выбрала рубиновый шелк. Истлин не раз говорил, что платье рубиновых тонов выгодно оттеняет ее роскошные волосы цвета эбенового дерева и белоснежную кожу. Служанка искусно переменила ей прическу, украсив ее гребнями из слоновой кости. Наряд довершали шелковые чулки, домашние туфли из мягкой красной кожи и крошечные жемчужные сережки в маленьких прелестных ушках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Твоему отказу нет никаких оправданий! — От гнева лицо Тремонта побагровело.Причиной путешествия, проделанного графом из Тремонт-Парка на Боуден-стрит, 14, была леди София.Она стала поистине настоящим проклятием для Тремонта. Раньше такая роль отводилась ее покойному отцу, кузену графа.Софи сидела, устроившись на самом краешке стула, покрытого узорчатой дамасской тканью. Она уже пожалела, что не надела сегодня чего-нибудь другого вместо ситцевого платья цвета зеленого яблока, чтобы слиться с цветом стула и стать совсем незаметной. Граф всегда производил внушительное впечатление. Еще никому не удавалось избежать его общества и уклониться от разговора, если он настаивал на нем. Гарольд выглядел стройным, атлетически сложенным мужчиной. Ему, как и большинству представителей английской аристократии, доставляли удовольствие занятия боксом и верховой ездой. Его же отец имел вид человека, весь день трудившегося не покладая рук, перетаскивая ящики в доках, причем на собственном горбу, не пользуясь никакими вспомогательными механизмами. Граф Тремонт обладал грубым голосом и такими же манерами. Он уснащал свою речь резкими жестами, а время от времени потрясал кулаками размером с добрую колотушку.Его речь напоминала настоящую проповедь. Софи вспомнила, как она ходила когда-то в церковь в Нэшвике, где Тремонт служил викарием. Ей еще не исполнилось и семи, когда отец впервые взял ее с собой послушать проповедь кузена. Она сидела в первом ряду и чувствовала, как массивная скамья содрогается под ней. Вскоре она перебралась на колени к отцу и просидела там всю службу, пока преподобный Ричард Колли не начал возносить благодарственную молитву и раздавать благословение. Теперь Софи стала взрослой и больше не боялась адского огня и серы, которые Тремонт имел обыкновение щедро сулить не только с кафедры проповедника. Но пережитый ужас не так-то легко забывается. Тремонт внушал ей крайнюю неловкость и чувство глубокого презрения.Софи молча выслушала отповедь, в то время как Тремонт неожиданно переключил все свое внимание на сына.— Помнится, ты сказал, что ее можно заставить передумать, Гарольд. Разве не такой план мы с тобой обсуждали? — Тремонт бросил уничтожающе-ледяной взгляд на своего отпрыска. — Я ждал от тебя совсем другого.Уши у виконта Дансмора стали пунцовыми, ведь даже минутное замешательство расценивалось Тремонтом как признание вины.— Мы знали с самого начала, отец, что Истлин вряд ли сделает предложение. В конце концов, он ведь не обязан его делать.— Ты обещал заставить Софию ответить согласием, считая, что у нее никогда не будет подобной возможности. Вот как проявляется твоя забота о ней и твое сыновнее послушание?Все вопросы Тремонта, как всегда, носили риторический характер. В былые времена он имел обыкновение обращаться в подобной манере к своей пастве и всегда искренне удивлялся, когда никто не откликался на его призыв. Задавая очередной вопрос, Тремонт обычно распалялся и входил в раж.— Но он все-таки сделал предложение, — хлопнул ладонью граф по каминной полке, — а она отказала ему в самой неучтивой форме.— Я не проявляла неучтивости, — вырвалось у Софи. Девушка не хотела вмешиваться в разговор, и когда отец и сын Мгновенно повернулись к ней, поняла, что наделала. Собравшись с силами, леди Колли продолжила: — Маркиз поступил вопреки своему собственному решению. Он не хотел жениться на мне, и было бы бесчестно с моей стороны поймать его на слове.— Бесчестно? — воскликнул Тремонт. — Почему ты так печешься о его интересах и совершенно не заботишься о нуждах своей семьи? Истлин богат как Крез.— Еще богаче.Тремонт, пораженный неслыханным нахальством Софи, на мгновение застыл, раскрыв рот от изумления. Софи решила, что ей уже нечего терять.— Маркиз сам сказал мне о своем богатстве. Я заметила, что он богат как Крез, а он заявил, что даже богаче.На квадратной челюсти графа задергался мускул. Тремонт перевел глаза с Софи на сына.— И ты позволил ей говорить все, что взбредет в голову? Я склоняюсь к мысли, что ей лучше отправиться со мной в Тремонт-Парк.Гарольд промолчал, и Тремонт вновь обратил свой гнев на Софи:— А ты не боишься, что я могу просто выгнать тебя из дому, София?— У меня сложилось впечатление, что идея приковать меня цепью к его светлости скорее имела целью прокормить вас, а не меня, — спокойно возразила Софи.Мощная рука Тремонта вновь взлетела вверх. Вне себя от гнева, граф с силой рубанул воздух ладонью, заставив взметнуться вверх непокорные локоны Софи. Но леди Колли оставалась неподвижной, ничуть не испугавшись.— Тебе придется здорово постараться, чтобы стать послушной и заслужить прощение! — рявкнул разъяренный граф. — Своеволие не делает тебя привлекательной.Софи не шелохнулась даже тогда, когда Тремонт опять замахнулся на нее, уверенная, что граф не посмеет ударить ее по лицу. Она не сможет принести никакой пользы семье, если ее красота будет испорчена. С точки зрения Гарольда и Тремонта, внешность Софи — ее единственное достоинство.— Полагаю, милорд, я в состоянии помочь процветанию Тремонт-Парка не только замужеством. Мне кое-что известно об управлении хозяйством, и я могла бы попробовать наладить работу тамошних ферм.Гарольд скрестил руки на груди, склонил голову набок и внимательно посмотрел на отца, всем своим видом показывая, что ему уже доводилось и раньше слышать от Софи подобные речи.— Она уже не в первый раз предлагает свои идеи ведения хозяйства, — отозвался виконт. — Она вполне сносная гувернантка для детей, а моя супруга находит ее неплохой компаньонкой. Софи настаивает, чтобы мы держали дом, не сообразуясь с нашим положением в обществе. Она, видишь ли, считает, что можно обойтись меньшим количеством слуг. Еще она думает, что нам не нужно обновлять свой гардероб, если мода с прошлого сезона не слишком переменилась.— Дело в том, что… — Софи замолчала под властным взглядом Тремонта.— Может, ты не понимаешь, что мы имеем в виду, — сделал граф попытку смягчить тон. — Текущее состояние наших финансов таково, что уже не важно, будем ли мы пользоваться сальными свечками или экономить на бельгийской тесьме. Мы пришли к такому положению — и тебе придется простить меня за прямоту — благодаря пьянству, волокитству и страсти к азартным играм твоего отца. Мой кузен меньше всего заботился о положении своей семьи и тех обязанностях, которые налагал на него титул. Он лишь потакал своим низменным инстинктам, ускорившим его безвременную кончину.Тремонт заметил, что Софи страшно побледнела. С ее лица, казалось, исчезли все краски, но он продолжал свою речь. Существуют вещи, подумал он, которые необходимо высказать. Тремонт горячо верил, что для того, чтобы явить настоящую доброту, иногда следует действовать жестоко.— Тем, что в фамильных сундуках еще что-то осталось, мы обязаны исключительно счастливой случайности. У меня нет обиды на Господа за то, что он поразил Фредерика болезнью, приковавшей его к постели. Ведь благодаря ей ему удалось сохранить то немногое, что еще оставалось нерастраченным.Софи почувствовала, как оцепенение постепенно отпускает ее. Казалось, она вот-вот потеряет сознание.Тремонт еще не закончил. Он сцепил руки за спиной и стоял, покачиваясь перед девушкой.— Ты самоотверженно ухаживала за своим отцом в последние годы его жизни, что делает тебе честь. Твоя забота и преданность достойны всяческих похвал, но за это время имение пришло в еще больший упадок, плата за аренду упала, а доходы, и без того низкие, совсем иссякли. Я сам видел счета, София. Если у тебя так много замечательных рецептов, как управлять землями, то именно тогда и следовало применить их на практике, не так ли? Мы никоим образом не причастны к истории с маркизом. Не мы пустили слух о помолвке, но раз уж обстоятельства так сложились, чрезвычайно глупо не воспользоваться счастливым случаем. Тебе следует хорошо поразмыслить над своим отказом, моя дорогая, и подумать, какую пользу могло бы принести тебе замужество.Тремонт почувствовал, что Софи сейчас просто не в состоянии защищаться и представляет собой легкую добычу, но он не остановился.— Что ты можешь иметь против тех прекрасных вещей, которые привнес бы в твою жизнь брак с Истлином? Тебе бы с лихвой хватало того содержания, которое он бы тебе назначил. Ты стала бы хозяйкой его огромных земель в Брайдене и Истер-Хилле и в его городском особняке. Тебя всюду принимали бы как желанную гостью, перед тобой открылись бы все дома, ты имела бы роскошные экипажи, шикарные наряды и лучшую ложу в театре.«И вдобавок его любовницу», — подумала Софи, но на сей раз ей достало здравого смысла промолчать.— Я бы хотела пойти к себе в комнату, если вы не против, — попросила Софи.Гарольд и его отец обменялись быстрыми взглядами.— Конечно. И ты подумаешь над тем, о чем мы говорили сегодня, не так ли, дорогая? — ответил Тремонт.Софи кивнула, сомневаясь, что сможет думать о чем-нибудь еще.— Очень хорошо, — констатировал граф довольным тоном. — Кто-нибудь будет время от времени справляться о том. что ты там надумала.И Софи поняла, что ей не скоро придется покинуть свою спальню.
Вдова Сойер собиралась ехать кататься в парк, когда ей доложили о визите маркиза Истлина. Час довольно поздний для прогулки, но миссис Сойер хорошо известно, что виконт Дансмор имеет обыкновение именно в это время разъезжать вдоль тенистых аллей парка, и вдова желала во что бы то ни стало познакомиться с ним. Однако Истлина нельзя так просто выставить за дверь, тем более ему уже сказали, что госпожа сейчас дома. Чтобы наказать Истлина, явившегося к ней без предупреждения, миссис Сойер решила заставить его дожидаться в гостиной, пока она сменит свою амазонку для верховой езды на более подходящий наряд.В конце концов она выбрала рубиновый шелк. Истлин не раз говорил, что платье рубиновых тонов выгодно оттеняет ее роскошные волосы цвета эбенового дерева и белоснежную кожу. Служанка искусно переменила ей прическу, украсив ее гребнями из слоновой кости. Наряд довершали шелковые чулки, домашние туфли из мягкой красной кожи и крошечные жемчужные сережки в маленьких прелестных ушках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38