Иста чрезвычайно привлекало в Софи отсутствие всякого притворства. В свои двадцать два года леди София уже не могла считаться юной девушкой и принадлежала скорее к среднему возрасту. Сказать по правде, Иста такое обстоятельство искренне радовало. Если бы она была моложе, то наверняка имела бы глупость серьезно увлечься им, и тогда ему пришлось бы вести себя с ней гораздо более осторожно, обдумывая каждое свое слово, чтобы невзначай не ранить ее чувств.Впервые увидев леди Софию, Ист не сразу обратил внимание на необычную серьезность ее взгляда. Прежде всего его поразило, что цвет ее глаз в точности повторяет оттенок волос. Пожалуй, такой цвет принято называть ореховым. Ее волосы напоминали мед, отливающий золотом солнечного света. И точно такой же цвет имели глаза, излучавшие необыкновенное сияние. Софи была само очарование, но именно это и создавало вокруг леди Колли полосу отчуждения. Софи казалась слишком совершенной, слишком похожей на идеал. Классический овал лица, полные чувственные губы, маленький аккуратный подбородок, удивительный, необычный цвет глаз и, наконец, густые вьющиеся волосы, обрамлявшие голову наподобие нимба, усиливали ее сходство с мадонной или ангелом… Вдобавок ко всему абсолютная скромность, простота и невинность. Обычно подобные добродетели ставили Иста в тупик. Собственно, маркиз не имел ничего против невинности в женщине, но на практике такое качество представлялось ему довольно утомительным.Он подождал, пока София соберется с мыслями, не желая ее прерывать.— До меня дошли слухи, — начала Софи, — и я хочу, чтобы вы знали, что я полностью отдаю себе отчет в их несостоятельности. Мой кузен готов признать, что вы не вступали в переписку с его отцом, а также не встречались с ним лично, ведь только такие действия позволили бы вам просить моей руки. Гарольд и Тремонт счастливы убедиться в обратном, но одно их горячее желание не способно изменить положения вещей. Боюсь, оба моих родственника не сделали ровно ничего, чтобы разубедить людей в том, о чем они говорят и о чем я искренне сожалею. Граф почел бы за счастье устроить для меня подобный брак. Я надеюсь, что вы отнесетесь к его желанию с пониманием и проявите снисхождение к его слабостям. Если мой дядя и кузен поставили вас в неловкое положение, не отрицая существования связи между вашим именем и моим, я приношу вам свои извинения.Продолжая сидеть рядом с девушкой, Истлин опустил голову и нахмурился. Небольшая морщинка залегла у него между бровями.— Вам не в чем оправдываться, леди София. И вам не следует извиняться.Софи отлично понимала, что ни Гарольд, ни граф не намерены приносить свои извинения — значит, должна она.— Я вовсе не безупречна, милорд. Я ведь тоже не опровергала слухи.Ист поднял голову и задумался.— А что, вам представлялось много возможностей это сделать?— Я… то есть… — Обычно Софи не страдала косноязычием, и ей неприятно, что присутствие маркиза так странно на нее действует. Правда, в последнее время ей приходилось разговаривать в основном с Робертом и Эсми (одному пять лет, другому — четыре года), так что, выбирая темы для разговора, приходилось учитывать возраст собеседников. И тем не менее Софи не утратила способности изъясняться вполне разумно.— Кажется, вы не слишком часто покидаете дом, не так ли? Я не ошибаюсь?Маркиз выражался подчеркнуто вежливо, и Софи оценила его поведение. Он в довольно деликатной форме указал на то, что Софи редко приглашали в гости.— Обычно я не выхожу из дома без необходимости.— Понятно. — Подобие улыбки тронуло его губы. — Вы бываете в «Олмаксе»?— От случая к случаю.— Ходите в театр?— Когда появляется что-нибудь, что стоит посмотреть.— Гуляете в Сент-Джеймсском парке?— Когда появляется кто-нибудь, на кого стоит посмотреть.Маркиз рассмеялся:— Значит, вы не часто прогуливаетесь по парку.Девушка неуверенно кивнула. Смех Иста окончательно смутил ее. Стараясь не встречаться взглядом с маркизом, продолжавшим внимательно изучать ее, Софи уставилась на каменную скамью у него за спиной, куда опустилась ласточка в поисках крошек. Днем раньше Софи позволила детям попить чаю в саду, и теперь птичка лакомилась остатками пиршества.— Наверное, я бываю в городе чаще, чем может показаться, просто я не всегда попадаюсь вам на глаза.Истлин попытался возразить, но осекся, когда Софи предупреждающим жестом подняла руку.— Вам нет нужды проявлять галантность, милорд, — улыбнулась Софи совершенно искренне. — Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что я не та женщина, которая способна привлечь ваше внимание. И ради вашего спокойствия скажу, что и вы не тот мужчина, с которым я бы отправилась гулять в парк.Однако слова Софи, судя по всему, отнюдь не успокоили маркиза. Нельзя сказать, что он почувствовал себя оскорбленным, но укол оказался неожиданно чувствительным. Пока он раздумывал над тем, как бы уклониться от объяснения с Софи, она фактически лишила его такой возможности. Покидая Баттенберн сегодня утром, Истлин представлял себе встречу с леди Колли совсем иначе. Конечно, особого восторга он не испытывал и внутренне готовился пережить неприятную сцену со слезами и жалобами и решил держаться твердо, хотя и проявляя уместное в подобном случае сострадание. Но все его приготовления оказались пустой игрой ума. В глазах леди Софии не было слез, и девушка казалась спокойной, здравомыслящей и вполне откровенной.— Вы не пошли бы в парк ради встречи со мной? — переспросил Ист. — Даже если бы я разъезжал там в своем новом ландо?— Не нужно делать вид, что вы разочарованы, милорд. У вас плохо получается. Сейчас естественным для вас было бы испытать облегчение от того, что я не питаю к вам никаких чувств.Действительно, Истлин чувствовал облегчение или по крайней мере думал, что чувствует, пока Софи не сказала о нем так резко и прямолинейно. Теперь он задумался, так ли уж права леди София, утверждая, что его разочарование притворно.— Да, ваши чувства ко мне не вызывают сомнений, — медленно произнес Ист, продолжая разглядывать Софи с удвоенным интересом. — И все же позвольте мне проявить любопытство: почему все-таки я не заслуживаю вашего внимания? Неужели я настолько плох?— Ну что вы. — Софи отрицательно покачала головой, и нежный ореол ее волос вспыхнул золотом в лучах солнца. — Вы неправильно меня поняли. Я просто хотела сказать, что вы находитесь вне сферы моего внимания, и тут нет ничего обидного для вас.— Да, теперь я вижу, разница существенная, — сухо заметил маркиз.— Ну конечно. Я всего лишь имела в виду, что не обращала на вас особого внимания. Однако мои слова не значат, что вы его недостойны.— Вы напрасно пытаетесь смягчить удар и подобрать нужные слова. У вас неважно получается. Откровенно говоря, вам действительно удалось меня задеть. Я даже не могу припомнить, когда в последний раз со мной случалось такое. — На самом деле маркиз прекрасно помнил когда. В Хэмбрик-Холле. И мальчишке, который обидел Иста, тогда здорово досталось. Однако вряд ли подобная тактика сработала бы сейчас. К тому же, если бы леди София столь же мастерски владела кулаками, как словами, маркиз так легко бы не отделался.Софи вгляделась в лицо Истлина, пытаясь понять, действительно ли он обижен. Но маркиз сохранял полнейшее хладнокровие, и изящные черты его лица, как будто высеченные из камня умелым ваятелем, не выражали ни радости, ни неудовольствия.«Он просто дразнит меня, какие бы чувства за его бесстрастным видом ни скрывались, — подумала Софи. — Другого объяснения просто не может быть. Вряд ли мои слова способны так уж сильно его задеть. Маркиз Истлин безумно красив и знает себе цену».Хотя Софи не слишком часто выезжала в свет, ей довелось самой наблюдать, как все головы поворачиваются в его сторону, стоит лишь ему войти в зал. Что же касается маркиза, то он сохранял абсолютное равнодушие к тому вниманию, которое ему уделяли все. На балу у Столлвортов, открывавшем минувший сезон, Софи заметила маркиза, который беседовал со своим другом виконтом Саутертоном. Они стояли в холле напротив зеркала, огромного до неприличия. Только такой человек, как маркиз, абсолютно уверенный в своей неотразимости, мог удержаться от соблазна взглянуть на себя в зеркало, хотя бы мельком и вполглаза. Даже Саутертон, который тоже довольно хорош собой, бросил взгляд в зеркало, чтобы убедиться, что жилет сидит на нем безупречно, а тщательно накрахмаленный воротник рубашки не смялся.Маркиз Истлин не нуждался в зеркале. Его зеркалом стали восхищенные взгляды и приветливые улыбки повсюду, где бы он ни появлялся. Всеобщий любимец, он мог позволить себе многое, будучи уверен, что, какое бы сумасбродство ни задумали они с друзьями, общество все примет благосклонно. В этом он не слишком отличался от отца Софи. Стоило девушке подумать об отце, как у нее возникло ощущение, будто ее ударили. Она почувствовала физическую боль, сдавившую ей ребра и заставившую оцепенеть. Хватая воздух ртом, Софи почувствовала, что задыхается.— Что с вами? — спросил Истлин. С лица леди Софии неожиданно исчезли все краски, даже губы побелели. Взгляд, обращенный куда-то через плечо Иста, выражал испуг. Маркиз резко оглянулся, ожидая увидеть то, что могло так испугать девушку. Но там не оказалось ничего, кроме стены, окружавшей сад, и каменной скамьи.— Может быть, мне принести вам воды или флакон с нюхательными солями?Реакция маркиза заставила Софи взять себя в руки.— Все в порядке, со мной все хорошо, — заявила она спокойным тоном.Маркиз недоверчиво приподнял бровь и внимательно вгляделся в лицо леди Софии.— Вы уверены?— Да.Софи продолжала наблюдать за маркизом, который явно не поверил ей. Запустив пальцы в свои густые блестящие волосы, Истлин на мгновение пригладил их, но уже в следующий миг непослушные пряди вновь приняли привычное положение. Софи нашла в себе силы принять невозмутимый вид в ответ на вопросительный взгляд маркиза.Софи задумалась о тех чертах, в которых проявлялось очевидное несходство между маркизом Истлином и ее отцом. Например, в их внешности мало общего. В первую очередь в красках. Отец Софи, покойный граф Тремонт, был белокурым и светлокожим. Маркиз значительно темнее. Его волосы можно назвать каштановыми, а глаза сверкают темным огнем. Отец Софи, равнодушный к красотам природы, предпочитал проводить время за игорным столом. Внешность Истлина, его великолепный загар, напротив, выдавали в нем человека, чьи интересы отнюдь не ограничиваются клубом для джентльменов, хотя и его он посещал довольно часто. Ростом Истлин примерно с отца Софи, но сложен гораздо лучше. Его фигуру можно назвать атлетической, хотя, конечно, допускала Софи, сравнение не вполне справедливое. Отца она помнила ближе к концу его дней, когда склонность к спиртному и беспутный образ жизни оставили след на внешности графа. Некогда стройная талия расплылась, а подбородок и щеки обвисли. Портрет Фредерика Томаса Колли все еще висел в галерее Тремонта. Молодому человеку на портрете явно нелегко сохранять серьезность, принимая торжественный вид. Его выдавала улыбка, дрожащая в уголках губ.Стоило Софи мысленно представить себе портрет отца, как его несходство с маркизом стало менее явным.Леди София не слишком хорошо знала маркиза Истлина. Последние три года ей пришлось провести за границей, тем не менее в общих чертах она могла бы, наверное, определить, что он за человек. Ей известно, что маркиз любит играть в карты и часто заключает пари со своими друзьями. Он состоит в нескольких клубах и держит ложу в театре. Ему всегда рады в «Олмаксе», хотя он не слишком часто там появляется. Он желанный гость на любом важном приеме, хозяйки салонов приглашают его, чтобы привлечь интерес к своему дому. Его образ жизни не отмечен ничем примечательным. Как и многие другие представители его круга, маркиз содержит любовницу.Едва ли кто-нибудь подозревал, что последнее обстоятельство известно Софи. Такие вещи стараются не обсуждать с предполагаемой невестой. Но если бы даже их с маркизом помолвка не оказалась вымыслом, Софи предпочла бы знать правду.Если супруг намерен постоянно хранить неверность, с ней следует смириться и принимать как данность, как бы ни было больно. С другой стороны, если бы и она сама не чувствовала любви к супругу, наличие любовницы могло бы сослужить неплохую службу жене. Неверный муж всегда занят и не будет мешать ей заниматься в свое удовольствие какими-нибудь приятными вещами.Истлин смотрел на леди Софию. Ее черты настолько поражали своим совершенством, что внушали какой-то суеверный страх. Теперь лицо девушки казалось безмятежным, и Ист внезапно почувствовал, что она, возможно, уже забыла о нем, целиком предаваясь своим мыслям. Он не смог удержать ее внимание.И, черт возьми, такое поведение его задело. Ее признание не доставило маркизу особого удовольствия, но он не мог не думать о нем. Почему, во имя всего святого, тот факт, что леди София Колли столь же мало интересуется им, как и он ею, приводит его в раздражение? Разве не о таком исходе ему следовало бы мечтать?Значит, все улажено. Помолвка, действительная или фальшивая, не состоится, как и следовало ожидать. И счастье, что удалось избежать соблюдения нудных и утомительных условностей, которым неизбежно приходится подчиняться в подобных случаях. Более удачного разрешения проблемы, по мнению Иста, просто невозможно себе представить. Поэтому слова маркиза прозвучали неожиданно для него самого:— Знаете ли, леди София, в определенных кругах найдется немало желающих составить мне партию.— Вы имеете в виду карточный стол? — поспешила уточнить Софи.— Я имею в виду брак.— Но ведь вы играете в карты.— Да… играю. — Истлин не вполне понимал, к чему она клонит.— И любите держать пари.— Да.— И проявляете невоздержанность в спиртном.— Возможно, скоро начну.Софи молча поджала губы.— Ну хорошо. — Разговор все больше забавлял Иста, хотя его и смущало явное неодобрение, написанное на лице леди Софии. — Я признаю, что время от времени бываю пьян.— Вы дуэлянт.Маркиз неожиданно посерьезнел.— Дуэль случилась только один раз.Софи ничем не показала, что смутилась.— Вы стрелялись.— Да.— И вы убили человека.— Для этого я и стрелял в него.Софи не сразу продолжила разговор, как будто сомневалась, стоит ли говорить дальше. Леди Колли никогда не думала, что у нее будет повод сказать нечто подобное маркизу Истлину.— Итак, — произнесла она спокойным, лишенным всяких эмоций тоном. — По вашему собственному признанию, вы игрок, пьяница и убийца. Обладая таким набором достоинств, вы, без сомнения, являетесь желанной добычей для любой матери, которая ищет мужа для своей дочери. В высшем свете такие качества ценятся высоко. Им придают особый скрытый смысл, не так ли? Страсть к игре означает способность идти на риск. Увлечение спиртным, избыток самоуверенного безрассудства и…— И убийство? — добавил Ист.Хотя Софи подозревала, что маркиз уже теряет терпение, она продолжала, как будто ее не прерывали:— Убийство предполагает смелость и решительность. А в вашем конкретном случае — приверженность принципам и готовность их защищать.Истлин сделал вид, что тщательно взвешивает слова Софи.— Итак, вы полагаете, что я окружен матерями и их дочерьми; более того, обласкан светом не потому, что считаюсь образцом нравственности и хорошего тона, а как раз оттого, что чрезвычайно далек от такого образа?— Именно поэтому, и еще из-за того, что вы богаты как Крез.— Еще богаче.— Пусть будет так.Исту пришлось проделать немалый путь из Баттенберна, и его сапоги были покрыты толстым слоем грязи. Куртке и штанам тоже досталось. Маркиз не стал задерживаться в своем лондонском доме, чтобы принять ванну и переменить одежду. Ему хотелось как можно скорее уладить возникшее между леди Софией и им недоразумение. Теперь Истлин мог признаться самому себе, что думал скорее о том, как освободиться от непонятных обязательств, чем о чувствах леди Софии.Было совершенно ясно, что он каким-то образом серьезно оскорбил леди Колли, хотя и не знал как. Возможно, она придавала больше значения условностям, чем он думал.— Боюсь, мне следует извиниться за внешний вид, моя одежда в плачевном состоянии, — проговорил маркиз. — Я прибыл сюда прямо из Баттенберна.Софи изумленно взглянула на Истлина, поражаясь непонятному ходу его мысли.— Милорд, — отчеканила она, как будто разговаривала с тупицей. — Я только что назвала вас картежником, пьяницей и убийцей. Вряд ли мои слова укрылись от вашего внимания. И что за фантазия пришла вам на ум, что мне есть хоть какое-нибудь дело до вашей манеры одеваться?— Вас не назовешь скучным собеседником, леди София.— Надеюсь.— А я думал совсем обратное, даже говорил о вас Сауту и Нортхему.— Вы беседовали обо мне со своими друзьями?Ист ступил на зыбкую почву, но, поскольку отступать уже поздно, он предпочел увязнуть обеими ногами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38