Ангелочек обиженно засопел, Борькина зазноба примостилась на краешке дивана, тихая и отстраненная, будто происходящее не имело к ней ни малейшего отношения. Да, крепко же вляпался Борька, нашел, называется, «девушку своей мечты», которая при ближайшем рассмотрении оказалась подсадной уткой. Этим, видать, Парамонов нужен до зарезу, если они такие спектакли разыгрывают.Сначала Борьке девку подложили, потом устроили погром в моей квартире, а также попытались куда-то меня завезти. Правда, тогда меня выручил Палтус. В этот раз он мне не поможет, бедняга.— Вы имеете в виду глубокоуважаемого Самуила Аркадьевича? — Мистер Икс продолжал изображать из себя светского льва, по крайней мере, по отношению ко мне. И эта его нарочитая вежливость казалась мне самым дурным предзнаменованием.— Кончайте играть в «кошки-мышки»! — Я перестала сдерживать накопившуюся во мне ярость к человеку, осмелившемуся встрять между мной и Парамоновым, пусть даже и покойным. Он был еще хуже Сомова и Палтуса, потому что копался в моем «белье» с особой тщательностью, не гнушаясь при этом ничем, даже убийством. — Я все видела, видела. Я видела, как взорвалась машина Палтуса, и моя интуиция подсказывает мне, что это ваша работа. — Я выложила все и замолчала. Странно, но загадочное письмо, которое все еще лежало на подлокотнике кресла, придавало мне решимости. Конечно, оно, это письмо, возникло не случайно и не вдруг, но в его подлинности я ни одной минуты не сомневалась. Его писал Парамонов, и конверт надписывал он, а потом, может, уже после его смерти, оно попало в чужие руки.Мысли мои оборвал гневный окрик мистера Икс.— Ты куда смотрел? — накинулся он на Ангелочка.Тот сразу поджал хвост, как побитая собака:— А я что? Мне что, разорваться? И за ней следи, и за ним!— Ты и наследил, — прошипел мистер Икс, — оба у тебя из-под носа ушли. Ладно бы только этот старый лис Палтус, так еще…— Да кто же знал, что она… Я довел ее до Курского, а там она в туалет пошла и пропала. Переоделась, наверное, — пожаловался Ангелочек.Я чуть не задохнулась от возмущения, когда до меня дошло, за что досталось Ангелочку. В тот день, когда я отправилась на Курский вокзал в надежде хоть что-нибудь разузнать об Алике, Ангелочек висел у меня на хвосте, а я об этом даже не подозревала.— А Палтуса из аэропорта ребята из ГРУ вели, — жалостливо выводил Ангелочек, — я узнал одного, сталкивался с ним как-то раз. С ними связываться — себе дороже, поэтому я немного поотстал…— Из ГРУ? — не поверил мистер Икс. — Зачем он им?— Да откуда я знаю? — обиженно шмыгнул носом Ангелочек. — Может, и не из ГРУ, но один был похож, это точно. Его, правда, потом, по слухам, оттуда поперли, и он пристроился в какое-то охранное агентство…Я невольно солидаризировалась с покойным Самуилом Аркадьевичем: Ангелочек и впрямь позорил «цех» частных сыщиков, поскольку все меньше и походил на незабвенных Ниро Вульфа и Арчи Гудвина. А главное, демонстрируемая им подростковая инфантильность заставляла меня серьезно призадуматься на тему: так кто же на самом деле взорвал господина Палтуса? Я хоть и не самый великий специалист в психологии сомнительных личностей типа мистера Икс, Ангелочка и Борькиной нимфетки Люськи, кое о чем могу судить. Например, о том, что впечатления отпетых головорезов они не производят. Проходимцы и мошенники — это самое большее, на что они тянут. Впрочем, это первое впечатление, а там — поживем, увидим.— Все, хватит! — мистер Икс решительно пресек скулеж Ангелочка. — Полеты потом разбирать будем. Если Палтуса и правда взорвали, нам лучше отсюда сматываться. Уходим, уходим! — скомандовал мистер Икс и поднялся со стула. Оказалось, что росточек у него более чем средний. По крайней мере, в положении сидя он производил более солидное впечатление. — А ты пока останешься, — это относилось к Борькиной зазнобе, скучающей на диване. — В случае чего знаешь, как действовать…«Пипетка» спокойно кивнула, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся.— Вы тоже собирайтесь, поедете с нами, — коротко бросил мне мистер Икс. — Да, и письмо верните, пожалуйста, — распорядился он как ни в чем не бывало.Вы, наверное, удивитесь, но то обстоятельство, что он собирался отнять у меня письмо Парамонова, потрясло меня в большей степени, нежели нескрываемое намерение безраздельно распоряжаться моей дальнейшей судьбой.Я схватила письмо и спрятала за спиной:— Ни за что! Не отдам!Ангелочек, которому, вероятно, не терпелось реабилитироваться перед боссом за свои недавние проколы, набросился на меня сзади и стал выкручивать руки, пытаясь вырвать письмо. Мне было больно, но я терпела, сцепив зубы намертво. Как бы ни поступил со мной Парамонов и что бы я к нему ни чувствовала, это письмо мое и только мое. Они вырвут его у меня только вместе с руками.— Кончайте этот детсад! — заорал мистер Икс.— Она не отдает! — заскулил Ангелочек.— Ну пусть у нее будет, если ей так хочется, — махнул рукой мистер Икс, — никуда оно не денется.— Эй ты, пошла! — Ангелочек толкнул меня в спину.Я сразу отлетела к противоположной стене.— Поаккуратней давай, без синяков, — поморщился мистер Икс.— Пусть не упирается. — Ангелочек не скрывал, что имеет на меня «зуб». Я ведь ему здорово насолила: первый раз, когда сбежала от него с Самуилом, и второй, когда, сама того не ведая, обвела вокруг пальца, переодевшись в туалете Курского вокзала.Зажав в ладони дорогое письмо, я бросилась в прихожую, но Ангелочек меня перехватил уже у самой двери и ухватил за шиворот:— Ах ты, зараза!На этот раз ласковый мистер Икс защищать меня не стал, только посетовал с притворным сожалением:— Зря вы так, Галина Антоновна, мы не собираемся причинять вам вреда.— Ах да, чуть не забыла, вы же мои друзья, — усмехнулась я, вцепилась в дверную ручку и объявила:— Я отсюда никуда не пойду.Пусть попробуют меня отодрать! Ангелочек так рассвирепел, что чуть не переломал мне руки, и, что самое ужасное, он все-таки отнял у меня письмо Парамонова. Я не выдержала и разревелась самым позорным образом.— Я же сказал, зря вы так. — Мистер Икс панибратски потрепал меня по плечу.А потом они с Ангелочком подхватили меня под руки и выволокли наружу. Ни на лестнице, ни у входа нам никто не встретился.
У подъезда стоял «Мерседес» с тонированными стеклами. Сейчас я его узнала — тот самый, что уже привлек мое внимание однажды. В тот первый день, когда вся эта заваруха только начиналась. Помните, я возвращалась от Алки, и мне показалось, что из «Мерседеса» за мной наблюдают. И как я его не разглядела раньше, может, я догадалась бы, что история с лежащим при смерти Борькой — блеф? Впрочем, после звонка «Люсеньки» я была в таком состоянии, что и слона бы не заметила. Боялась, что не застану Борьку в живых, а теперь, попадись он мне под руку, сама бы убила за то, что польстился на эту малолетнюю стерву, укравшую мое письмо.— Прошу вас, — мистер Икс галантно распахнул передо мной заднюю дверцу «мерса».— А если я заору? — задумчиво поинтересовалась я, с тоской посмотрев на окна своей бывшей квартиры.— Я думаю, вы этого не сделаете, потому что, несмотря на развод, с нежностью относитесь к Борису Анатольевичу. — Мистер Икс провел ладонью по своим ухоженным, с красивой проседью волосам.Это была первая угроза из его уст, но, как я догадывалась, не последняя.— Индюк, — пробурчала я себе под нос, когда Ангелочек затолкал меня на заднее сиденье.— Помалкивай, — огрызнулся он, усаживаясь рядом со мной.Многоуважаемый мистер Икс сел впереди, рядом с водителем, которого я толком не рассмотрела, но его бритый затылок позволил мне составить о нем кое-какое представление. Честно говоря, не самое благоприятное.«Мерседес» плавно тронулся с места, в последний момент я оглянулась и посмотрела на дом, с которым было связано так много. Может, я больше никогда его не увижу, как не увижу уже Парамонова.Ехали мы довольно долго, часа полтора, дорога была мне незнакома, да я к ней особенно и не приглядывалась. Хотя стоило, наверное. Просто я была как во сне. Слишком много на меня свалилось за последние двадцать четыре часа, чтобы я могла на равных бороться с обступившей меня со всех сторон жестокой реальностью. Мне срочно нужен был тайм-аут, поэтому я закрыла глаза и привалилась спиной к кожаной обивке сиденья. Потом пусть будет, что будет, а сейчас покой, покой…Меня и правда никто не тормошил. Мистер Икс и Ангелочек помалкивали, машина шла плавно и почти бесшумно. Возможно, я бы даже задремала, если бы «мерс» не въехал во двор двухэтажного дома, смахивающего на дачу. Не очень большую и без особенных наворотов, какие любят «новые русские», с высоким крыльцом и стеклянной верандой.Мистер Икс выбрался из тачки первым и сладко потянулся:— Какой воздух, ах, какой воздух! А потом, наклонившись, заглянул в машину и подмигнул мне:— Все, моя милая, приехали.Вот именно, подумала я.Обстановка внутри дома тоже была вполне демократичной. Ничего особенного: простая, хоть и добротная, мебель, из «излишеств» только камин. По крайней мере, в большой комнате на первом этаже, видимо служившей гостиной, а что наверху, было мне неведомо.— Располагайтесь и чувствуйте себя как дома, — артистичный мистер Икс успел примерить на себя новую маску — гостеприимного хозяина. — И ничего не бойтесь, никто не собирается вас обижать.Я молча приземлилась на ближайший стул.— А сейчас мы попьем чайку, не возражаете?Я смотрела на него немигающими глазами. Так трехлетний ребенок смотрит на жирафа в зоопарке, не зная, радоваться ему или пугаться.Кстати говоря, насчет чая он меня не обманул. Поднос с двумя чашками, сахаром, печеньем и джемом в маленьких упаковочках на один бутерброд принес водитель, тот самый, с бритым затылком, оказавшийся специалистом самого широкого профиля.Я не стала ломаться, взяла чашку и с жадностью отхлебнула горячего крепкого чая.— Сахар? — напомнил мне мистер Икс.Я отрицательно замотала головой, Сделала еще один глоток и прижала чашку к щеке. Внутри у меня потеплело.Сам мистер Икс чаевничал, что называется, с чувством, толком и расстановкой. Сначала тщательно перемешал сахар ложечкой, потом неторопливо намазал печенье джемом. Не забывая при этом о «светской» беседе.— Ну наконец мы можем поговорить спокойно, — обворожительно улыбнулся он, когда мы остались вдвоем. — Поверьте, это все, что я хочу, — поговорить с вами по душам.— Догадываюсь, о чем, вернее, о ком. — Я все еще держала чашку у щеки. — О Парамонове и его нефтяных изысканиях. — Теперь, когда Парамонов лежал в морге, эзопов язык был ни к чему. Все тайны умерли вместе с ним.Чашка в руке импозантного собеседника дрогнула, и несколько капель чая пролилось на его отглаженную брючину, но он этого не заметил.— Я вижу, наша беседа будет содержательной и продуктивной, и, чтобы не ходить вокруг да около, скажу, что нам нужно: либо Парамонов, либо его бумаги.— Всего-то? — Я откинулась на спинку стула. — Такая малость? Даже обидно, что я ничем не могу вас порадовать. Ни того, ни другого у меня нет. Вам ли этого не знать, вы ведь перерыли мою нынешнюю квартиру, а ваша Люсенька — бывшую. Вы даже письмо мое прочитали.Когда я заговорила о письме, мистер Икс как-то приуныл:— Кстати, письмо очень странное, вы не находите?— Еще какое, — согласилась я. Письмо от покойника — это, конечно, не совсем ординарное событие. Особенна если написано оно десять лет назад, а получено на прошлой неделе. Если все это подстроил мистер Икс, то чего он добивался? Непонятно, совершенно непонятно. Ладно, послушаем, что он еще наплетет, может, тогда что-нибудь прояснится.А наплел мистер Икс еще очень даже много чего. Например, напомнил мне, что Парамонов оставил у меня черновики диссертации.Я не стала его томить и выложила как на духу:— Черновики я выбросила в мусоропровод. Они все лежали на антресолях в моей прежней квартире вместе со старыми газетами, а потом я от всего этого хозяйства избавилась. Откуда же мне было знать, что из-за парамоновских бумаг такое начнется?— Вы выкинули черновики Парамонова? — Мистер Икс омрачился челом и затрясся от возмущения:— Вот так взяли и выкинули?— А вы разве не в курсе, что Парамонов бросил меня десять лет назад? — огрызнулась я. — В письме же все написано.— А черновики при чем? — Мистер Икс скрипнул зубами и вполголоса выругался. Довольно крепко для своего галантного имиджа.— А там были не только черновики… — Боже, до чего меня достали эти тупицы, можно подумать, их никто и никогда не бросал. — Там еще были домашние тапки, несколько рубашек и полосатая безрукавка, — я методично перечислила парамоновский скарб, — вообще-то я хотела все это сжечь, устроить большой погребальный костер, но духу не хватило.— Зачем костер? — Мистер Икс замотал головой, как мокрый кобель.— Любовь нужно провожать красиво. — Меня охватило странное состояние почти приятной слабости, может, они мне в чай что-нибудь подмешали? Глава 19ЭТО НЕ ПАРАМОНОВ — Дура, идиотка! — мистер Икс заметался по комнате. — Тупица! К черту любовь! Ты хоть знаешь, что уничтожила?!— Знаю, пару сотен миллиардов долларов, — от слабости у меня заплетался язык.Мистер Икс застонал и сжал виски ладонями, губы его беззвучно шевелились. Наверное, чтобы успокоиться, мысленно считал до десяти. И это ему, в принципе, удалось. По крайней мере, он перестал мне тыкать.— Вы… вы хотя бы представляете, сколько сейчас стоит баррель нефти?— Догадываюсь, — усмехнулась я, — гораздо дороже человеческой жизни, не говоря уже о любви.— Кто доберется до этих технологий, будет владеть миром, — мистер Икс защелкал языком, как вампир при виде соблазнительной шейки, в которую приятно вонзить зубы. — Потому что нефть — это геополитика, все войны из-за нее. Слышали, как Турция и Грузия Россию обставили? Ладно, это все лирика, у нас есть конкретное дело, которое не терпит отлагательств. Допустим, бумаги действительно безнадежно утеряны, но Парамонов… Вы имеете хотя бы приблизительное представление, где он может быть?Я открыла рот, чтобы сказать: «В морге на тридцать седьмом километре», но не успела, потому что в комнату ворвался возбужденный и расхристанный Ангелочек.— В чем дело? — поморщился мистер Икс.— Люська еще одно письмо привезла, — выпалил тот и протянул конверт, — вот.Я вздрогнула, а мистер Икс, покрутив конверт в руках, надорвал его и достал сложенный вчетверо лист бумаги. Развернул, быстро пробежал глазами и замер. Я жадно всматривалась в его лицо, но оно ровным счетом ничего не выражало.— Прочтите, как-никак, это вам. — Он подал мне письмо.Я взяла его трясущимися руками и поднесла к глазам. ВТОРОЕ ПИСЬМО ПАРАМОНОВА «Галка, привет. Я опять вспомнил о тебе и ни с того ни с сего растрогался. А поначалу собирался описать тебе в полуироническом тоне мои очередные приключения, но потом передумал. Как ты там живешь, хотел бы я знать. Все еще пребываешь в своем романтическом полусне или уже очнулась? Интересно, удалось ли тебе преодолеть этот болезненный период привыкания к реальности? Хотя тебе было проще. По крайней мере, местожительство и круг знакомых тебе менять не пришлось. А мне уже в аспирантуре жестко дали понять, что нужно работать на износ или уматывать».
На одном дыхании «проглотив» первый абзац, я остановилась, чтобы перевести дух. И хотя строчки расплывались перед моими глазами, я вновь узнала почерк Парамонова. Эти его прыгающие буквы и эту его особую манеру, которую ни с чем не спутаешь, — целиком и полностью сконцентрировавшись на себе, рассматривать других с любознательностью юного натуралиста. Ну ладно, ладно, об этом потом, что там дальше…А дальше было вот что: «В юности, как правило, надежды преувеличены, в каком-то учебнике психологии я, помню, даже прочитал, что человеку свойственно питать несбыточные мечты. Я и сейчас считаю, что люди должны жить хорошо, что наши мучения и жертвы совершенно напрасны и ни к чему не ведут. Нет ничего такого, что могло бы оправдать сознательный отказ от счастья…»
От страшного напряжения в глазах у меня двоилось. Я еще раз перечитала последнюю фразу: «Нет ничего такого, что могло бы оправдать сознательный отказ от счастья». Как это было не похоже на Парамонова, не помню, чтобы он когда-нибудь касался таких предметов: счастье, мечты, надежды. Они ведь не имели ни малейшего отношения к геофизике. И все-таки это написал он. Парамонов! Мне даже показалось, что я слышу его глуховатый голос, как в кино, за кадром.Преодолевая накатывающую волнами слабость, я принялась за следующий абзац. «Спроси, зачем я сменил четыре места работы? — спрашивал меня Парамонов. — А я и сам не знаю. Главное, что я понял за это время, — наше поколение никому не нужно. Большинство людей, правда, не делают из этого проблемы и пытаются быть счастливыми в любых условиях. А я, идиот-максималист, всегда хотел или все, или ничего. А так как все сразу получить не удается, то в последние 5 — 6 лет своей жизни я сознательно выбираю „
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
У подъезда стоял «Мерседес» с тонированными стеклами. Сейчас я его узнала — тот самый, что уже привлек мое внимание однажды. В тот первый день, когда вся эта заваруха только начиналась. Помните, я возвращалась от Алки, и мне показалось, что из «Мерседеса» за мной наблюдают. И как я его не разглядела раньше, может, я догадалась бы, что история с лежащим при смерти Борькой — блеф? Впрочем, после звонка «Люсеньки» я была в таком состоянии, что и слона бы не заметила. Боялась, что не застану Борьку в живых, а теперь, попадись он мне под руку, сама бы убила за то, что польстился на эту малолетнюю стерву, укравшую мое письмо.— Прошу вас, — мистер Икс галантно распахнул передо мной заднюю дверцу «мерса».— А если я заору? — задумчиво поинтересовалась я, с тоской посмотрев на окна своей бывшей квартиры.— Я думаю, вы этого не сделаете, потому что, несмотря на развод, с нежностью относитесь к Борису Анатольевичу. — Мистер Икс провел ладонью по своим ухоженным, с красивой проседью волосам.Это была первая угроза из его уст, но, как я догадывалась, не последняя.— Индюк, — пробурчала я себе под нос, когда Ангелочек затолкал меня на заднее сиденье.— Помалкивай, — огрызнулся он, усаживаясь рядом со мной.Многоуважаемый мистер Икс сел впереди, рядом с водителем, которого я толком не рассмотрела, но его бритый затылок позволил мне составить о нем кое-какое представление. Честно говоря, не самое благоприятное.«Мерседес» плавно тронулся с места, в последний момент я оглянулась и посмотрела на дом, с которым было связано так много. Может, я больше никогда его не увижу, как не увижу уже Парамонова.Ехали мы довольно долго, часа полтора, дорога была мне незнакома, да я к ней особенно и не приглядывалась. Хотя стоило, наверное. Просто я была как во сне. Слишком много на меня свалилось за последние двадцать четыре часа, чтобы я могла на равных бороться с обступившей меня со всех сторон жестокой реальностью. Мне срочно нужен был тайм-аут, поэтому я закрыла глаза и привалилась спиной к кожаной обивке сиденья. Потом пусть будет, что будет, а сейчас покой, покой…Меня и правда никто не тормошил. Мистер Икс и Ангелочек помалкивали, машина шла плавно и почти бесшумно. Возможно, я бы даже задремала, если бы «мерс» не въехал во двор двухэтажного дома, смахивающего на дачу. Не очень большую и без особенных наворотов, какие любят «новые русские», с высоким крыльцом и стеклянной верандой.Мистер Икс выбрался из тачки первым и сладко потянулся:— Какой воздух, ах, какой воздух! А потом, наклонившись, заглянул в машину и подмигнул мне:— Все, моя милая, приехали.Вот именно, подумала я.Обстановка внутри дома тоже была вполне демократичной. Ничего особенного: простая, хоть и добротная, мебель, из «излишеств» только камин. По крайней мере, в большой комнате на первом этаже, видимо служившей гостиной, а что наверху, было мне неведомо.— Располагайтесь и чувствуйте себя как дома, — артистичный мистер Икс успел примерить на себя новую маску — гостеприимного хозяина. — И ничего не бойтесь, никто не собирается вас обижать.Я молча приземлилась на ближайший стул.— А сейчас мы попьем чайку, не возражаете?Я смотрела на него немигающими глазами. Так трехлетний ребенок смотрит на жирафа в зоопарке, не зная, радоваться ему или пугаться.Кстати говоря, насчет чая он меня не обманул. Поднос с двумя чашками, сахаром, печеньем и джемом в маленьких упаковочках на один бутерброд принес водитель, тот самый, с бритым затылком, оказавшийся специалистом самого широкого профиля.Я не стала ломаться, взяла чашку и с жадностью отхлебнула горячего крепкого чая.— Сахар? — напомнил мне мистер Икс.Я отрицательно замотала головой, Сделала еще один глоток и прижала чашку к щеке. Внутри у меня потеплело.Сам мистер Икс чаевничал, что называется, с чувством, толком и расстановкой. Сначала тщательно перемешал сахар ложечкой, потом неторопливо намазал печенье джемом. Не забывая при этом о «светской» беседе.— Ну наконец мы можем поговорить спокойно, — обворожительно улыбнулся он, когда мы остались вдвоем. — Поверьте, это все, что я хочу, — поговорить с вами по душам.— Догадываюсь, о чем, вернее, о ком. — Я все еще держала чашку у щеки. — О Парамонове и его нефтяных изысканиях. — Теперь, когда Парамонов лежал в морге, эзопов язык был ни к чему. Все тайны умерли вместе с ним.Чашка в руке импозантного собеседника дрогнула, и несколько капель чая пролилось на его отглаженную брючину, но он этого не заметил.— Я вижу, наша беседа будет содержательной и продуктивной, и, чтобы не ходить вокруг да около, скажу, что нам нужно: либо Парамонов, либо его бумаги.— Всего-то? — Я откинулась на спинку стула. — Такая малость? Даже обидно, что я ничем не могу вас порадовать. Ни того, ни другого у меня нет. Вам ли этого не знать, вы ведь перерыли мою нынешнюю квартиру, а ваша Люсенька — бывшую. Вы даже письмо мое прочитали.Когда я заговорила о письме, мистер Икс как-то приуныл:— Кстати, письмо очень странное, вы не находите?— Еще какое, — согласилась я. Письмо от покойника — это, конечно, не совсем ординарное событие. Особенна если написано оно десять лет назад, а получено на прошлой неделе. Если все это подстроил мистер Икс, то чего он добивался? Непонятно, совершенно непонятно. Ладно, послушаем, что он еще наплетет, может, тогда что-нибудь прояснится.А наплел мистер Икс еще очень даже много чего. Например, напомнил мне, что Парамонов оставил у меня черновики диссертации.Я не стала его томить и выложила как на духу:— Черновики я выбросила в мусоропровод. Они все лежали на антресолях в моей прежней квартире вместе со старыми газетами, а потом я от всего этого хозяйства избавилась. Откуда же мне было знать, что из-за парамоновских бумаг такое начнется?— Вы выкинули черновики Парамонова? — Мистер Икс омрачился челом и затрясся от возмущения:— Вот так взяли и выкинули?— А вы разве не в курсе, что Парамонов бросил меня десять лет назад? — огрызнулась я. — В письме же все написано.— А черновики при чем? — Мистер Икс скрипнул зубами и вполголоса выругался. Довольно крепко для своего галантного имиджа.— А там были не только черновики… — Боже, до чего меня достали эти тупицы, можно подумать, их никто и никогда не бросал. — Там еще были домашние тапки, несколько рубашек и полосатая безрукавка, — я методично перечислила парамоновский скарб, — вообще-то я хотела все это сжечь, устроить большой погребальный костер, но духу не хватило.— Зачем костер? — Мистер Икс замотал головой, как мокрый кобель.— Любовь нужно провожать красиво. — Меня охватило странное состояние почти приятной слабости, может, они мне в чай что-нибудь подмешали? Глава 19ЭТО НЕ ПАРАМОНОВ — Дура, идиотка! — мистер Икс заметался по комнате. — Тупица! К черту любовь! Ты хоть знаешь, что уничтожила?!— Знаю, пару сотен миллиардов долларов, — от слабости у меня заплетался язык.Мистер Икс застонал и сжал виски ладонями, губы его беззвучно шевелились. Наверное, чтобы успокоиться, мысленно считал до десяти. И это ему, в принципе, удалось. По крайней мере, он перестал мне тыкать.— Вы… вы хотя бы представляете, сколько сейчас стоит баррель нефти?— Догадываюсь, — усмехнулась я, — гораздо дороже человеческой жизни, не говоря уже о любви.— Кто доберется до этих технологий, будет владеть миром, — мистер Икс защелкал языком, как вампир при виде соблазнительной шейки, в которую приятно вонзить зубы. — Потому что нефть — это геополитика, все войны из-за нее. Слышали, как Турция и Грузия Россию обставили? Ладно, это все лирика, у нас есть конкретное дело, которое не терпит отлагательств. Допустим, бумаги действительно безнадежно утеряны, но Парамонов… Вы имеете хотя бы приблизительное представление, где он может быть?Я открыла рот, чтобы сказать: «В морге на тридцать седьмом километре», но не успела, потому что в комнату ворвался возбужденный и расхристанный Ангелочек.— В чем дело? — поморщился мистер Икс.— Люська еще одно письмо привезла, — выпалил тот и протянул конверт, — вот.Я вздрогнула, а мистер Икс, покрутив конверт в руках, надорвал его и достал сложенный вчетверо лист бумаги. Развернул, быстро пробежал глазами и замер. Я жадно всматривалась в его лицо, но оно ровным счетом ничего не выражало.— Прочтите, как-никак, это вам. — Он подал мне письмо.Я взяла его трясущимися руками и поднесла к глазам. ВТОРОЕ ПИСЬМО ПАРАМОНОВА «Галка, привет. Я опять вспомнил о тебе и ни с того ни с сего растрогался. А поначалу собирался описать тебе в полуироническом тоне мои очередные приключения, но потом передумал. Как ты там живешь, хотел бы я знать. Все еще пребываешь в своем романтическом полусне или уже очнулась? Интересно, удалось ли тебе преодолеть этот болезненный период привыкания к реальности? Хотя тебе было проще. По крайней мере, местожительство и круг знакомых тебе менять не пришлось. А мне уже в аспирантуре жестко дали понять, что нужно работать на износ или уматывать».
На одном дыхании «проглотив» первый абзац, я остановилась, чтобы перевести дух. И хотя строчки расплывались перед моими глазами, я вновь узнала почерк Парамонова. Эти его прыгающие буквы и эту его особую манеру, которую ни с чем не спутаешь, — целиком и полностью сконцентрировавшись на себе, рассматривать других с любознательностью юного натуралиста. Ну ладно, ладно, об этом потом, что там дальше…А дальше было вот что: «В юности, как правило, надежды преувеличены, в каком-то учебнике психологии я, помню, даже прочитал, что человеку свойственно питать несбыточные мечты. Я и сейчас считаю, что люди должны жить хорошо, что наши мучения и жертвы совершенно напрасны и ни к чему не ведут. Нет ничего такого, что могло бы оправдать сознательный отказ от счастья…»
От страшного напряжения в глазах у меня двоилось. Я еще раз перечитала последнюю фразу: «Нет ничего такого, что могло бы оправдать сознательный отказ от счастья». Как это было не похоже на Парамонова, не помню, чтобы он когда-нибудь касался таких предметов: счастье, мечты, надежды. Они ведь не имели ни малейшего отношения к геофизике. И все-таки это написал он. Парамонов! Мне даже показалось, что я слышу его глуховатый голос, как в кино, за кадром.Преодолевая накатывающую волнами слабость, я принялась за следующий абзац. «Спроси, зачем я сменил четыре места работы? — спрашивал меня Парамонов. — А я и сам не знаю. Главное, что я понял за это время, — наше поколение никому не нужно. Большинство людей, правда, не делают из этого проблемы и пытаются быть счастливыми в любых условиях. А я, идиот-максималист, всегда хотел или все, или ничего. А так как все сразу получить не удается, то в последние 5 — 6 лет своей жизни я сознательно выбираю „
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19