— Я же только что перевел вам несколько тысяч долларов.
— Я отдал большинство из них одному парню для омоложения.
Телефонная трубка всхлипнула и линия отключилась.
Глава шестая
Патрульный полицейский Гари МакАрдл в двадцатый раз за сегодняшний день открыл выдвижной ящик своего стола и схватил спрятанный там маленький резиновый штемпель.
Это его спасение! Спасение от счетов на аренду квартиры, продукты. Спасение от тягот Рождества и Нового года, от истощения, в которое попал и без того его мизерный банковский счет. А штемпель, если он будет пользоваться им достаточно часто, поможет ему продержаться на плаву до очередного продвижения по службе и повышения зарплаты. Штемпель мог спасти его.
Он не думал о том, что это незаконно. Многие парни — даже совсем молодые желторотики, как и сам он, — брали взятки с уличных торговцев, которых они должны были арестовать, или собирали дань с публичных домов. Но МакАрдл играл честно. Он хотел быть полицейским, хорошим полицейским. И тем не менее, он понял, как хороший полицейский может оказаться выжатым после первого Рождества в жизни своего сына, когда в январе пришли счета. Поэтому МакАрдл каждую ночь оставался на сверхурочное дежурство, редко видел жену и сына, с ног валился от усталости, и теперь не имело большого значения — было это легально или, нет.
Хотя Герберт снизу уверял, что здесь нет ничего противозаконного. Он клялся ему в этом, здесь в приемной. Все, что требовалось от МакАрдла — это ставить штамп на любом донесении, где упоминается слово «фокс» — «лисица», и за это он получит правительственный чек на двадцать долларов. Чек без имени, названия отдела, без налога на прибыль. Чистые деньги. И Герберт тоже получит чек, только за то, что при занесении информации в компьютер, добавит в начале кода лишнюю цифру девять.
Оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что его никто не видит, МакАрдл промокнул печать о штемпельную подушечку и оставил оттиск на клочке бумаги из своего стола. Это была серия номеров, начинавшихся с трех нулей.
Разве это могло быть незаконно? Никто кроме Герберта даже не увидит текст донесения до того, как он будет внесен в компьютер, а Герб тоже имел к этому отношение. А после всего, когда текст пройдет через компьютер и выйдет уже зарегистрированным и готовым к хранению, его также никто не увидит, ну разве что это будет что-то очень важное, да и в этом случае это будет кто-то из компьютерщиков.
— Но кто все-таки платит деньги? — спросил тогда в приемной МакАрдл Герберта.
Герб уже занимался подобными вещами раньше. Не с «лисами», но с другими ключевыми словами. Время от времени на протяжении нескольких лет Герб, который начинал свою карьеру за пределами дежурной части 37-го участка, получал телефонный звонок. Поначалу он думал, что кисло звучащий голос был каким-то чудачеством, но поскольку ему нечего было терять, он добавил девятку к нужному документу только для того, чтобы посмотреть, что случится. А случилось то, что он получил чеки за каждый документ, который он занес в компьютер с цифрой 9. Никаких концов. Никаких вопросов. Только деньги.
— Я не знаю, — ответил Герб. — Но точно, не мафия присылает нам чеки от правительства Соединенных штатов. Думаю, что это ЦРУ.
— Что? Ты что, сошел с ума? Зачем ЦРУ могли понадобиться лисицы?
— Откуда мне знать? — сказал Герб. — Может в Нью-Йорке развелись бешеные лисы и ЦРУ хочет их всех выловить. Все что мне известно, это то, что они очень спешат на этот раз, и не могут ждать, пока отчеты спустят сюда, в архив, обычным путем. Именно поэтому тебе придется помечать штемпелем всю информацию со словом «лисица» и самому приносить ее сюда. Понял?
МакАрдл был настроен скептически.
— Все равно я не могу понять, почему ЦРУ заинтересовалось нашим участком.
— Не терзай себя, детка, — сказал Герб. — У меня есть приятель в северной части города, у которого точно такой же штамп, как у тебя. Мы их сами сделали, так, как объяснил тот тип по телефону. А когда пришел первый чек, там даже была некоторая сумма на покрытие расходов по изготовлению этого штампа. И если это не правительство, то я не знаю кто.
Итак, Гари МакАрдл взял штемпель, и понес его с собой, и остался на службе сверхурочно, и поужинал на своем рабочем месте, на тот случай, если подвернутся какие-нибудь «лисьи» документы. Теперь он с грохотом захлопнул ящик стола, потому что дураку ясно, что на Манхэттене нет никаких лис.
И тут пришла Дорис Домбровски.
Это была рыжая неряха с таким количеством веснушек на лице, что можно было покрасить Гудзон в оранжевый цвет. Она завизжала на дежурного сержанта.
— Что это за безобразие, что за сборище?! Что все эти бездельники делают здесь вместо того, чтобы бороться с преступностью на улицах города, где вы и должны находиться?
— Полегче, — устало остановил ее дежурный сержант. Он тоже работал сверхурочно всю неделю. — Какие проблемы?
Рыжеволосая хлопнула ладонью по стойке.
— Проблема в том, что моя соседка уже десять дней как пропала, а вы, тунеядцы, болтаетесь здесь, как будто ждете, когда вам поднесут пиво.
— Вы подавали заявление об исчезновении? — спросил сержант.
— Да, я заполняла заявление об исчезновении, — передразнила она. — На прошлой неделе. Через день после того, как Ирма пропала. А вы даже не помните. Как могут налогоплательщики надеяться, что...
— В Нью-Йорке пропадает очень много людей, мэм, — произнес сержант. Он взял карандаш и начал записывать. — Имя?
— Чье?
— Ваше.
— Дорис Домбровски.
Сержант поднял глаза от бумаги.
— Да, я помню, вы — стриптизерша.
— Слушайте. Я исполнительница экзотических танцев.
Она отработанным движением взбила волосы.
— Верно, — заметил сержант. — В «Розовом котенке». А кто ваша подруга? Та, что потерялась?
— Ее зовут Ирма Шварц, точно так же, как и неделю назад, — сказала Дорис.
— О'кей, подождите секундочку, — он рассыпал по столу стопку бумаг. — Шварц. Шварц...
— Что это вы смотрите? — спросила Дорис.
— Убийства. Шварц... Ирма, — сержант вновь поднял глаза. — Мне очень жаль, мадам, но ее имя здесь.
Дорис уставилась на него открыв рот.
— Убийства?.. Вы хотите сказать, что ее убили?
— Похоже, что так, мэм. Мне очень жаль. У нее было при себе удостоверение личности, но лично ее еще никто не опознал. Она только сегодня поступила к нам. Вам должны были позвонить из морга.
— Меня не было дома, — отрешенно проговорила Дорис. — Я не могла предположить, что она может быть убита. — Я думала, что она загуляла с каким-нибудь парнем.
— Думаю, что так оно и было, — заметил сержант.
На глаза Дорис Домбровски навернулись слезы.
— Так что же мне теперь делать? — выдавила она.
Дежурный сержант был очень заботлив. Ему часто приходилось видеть такое.
— Если вы не возражаете, я бы попросил вас спуститься вниз в морг с одним из полицейских. Если умершая действительно окажется вашей соседкой, офицер заполнит донесение об убийстве. Вас это устраивает?
— Конечно, — неуверенно произнесла она. — Я только не могу поверить, что Ирма мертва. В смысле, она так была полна жизни, вы понимаете!
— Как и многие другие, — сказал сержант. — Эй, ребята, кто-нибудь хочет проводить леди в морг для опознания?
Желающих не было. Почти все на этаже остались работать сверхурочно, и никто не чувствовал в себе сил болтаться по моргу для полного скорби опознания, а затем заполнять бесконечное донесение, которое может продлиться до начала следующего дежурства.
— Я хочу сказать, что это был для нее такой счастливый день! — продолжала Дорис.
— Зависит от того, кто как смотрит на вещи, я так полагаю, — изрек сержант.
— Я просто хочу сказать, что она была на телестудии, а затем совершенно неожиданно она приглянулась доктору Фоксу, и после она уехала с ним на его потрясающем лимузине и всякое такое...
Патрульный МакАрдл выронил резиновый штемпель, который подбрасывал в руке.
— Фокс? — закричал он, подпрыгнув. — Что там о лисах?
— Доктор Фокс. Диетолог. Тот, с которым Ирма уехала в тот день.
— Когда?
— В понедельник, Тогда я и видела ее в последний раз.
Дежурный сержант записал имя.
— Я займусь этим, сэр, — сказал МакАрдл.
— Надо будет спуститься с ней в морг и заполнить донесение, — сказал сержант. — Ваше дежурство уже почти закончилось. Вы действительно не против?
— Уверен, сэр. Того человека звали Фокс, так? — спросил он Дорис.
— У него были такие симпатичные кудряшки и все такое. Я имею ввиду, как будто между ними что-то такое возникло...
— Полицейский МакАрдл все запишет, — сказал сержант.
— Да, сэр, — сказал МакАрдл. Штемпель был в кармане. — Пойдемте со мной, мэм.
Дорис Домбровски засопела и размазала черные круги вокруг глаз.
— По крайней мере Ирме не было больно, когда она умирала, — сказала она.
— И то хорошо, — с симпатией произнес МакАрдл. — Погодите, откуда вам это известно?
Дорис опят шмыгнула носом.
— Потому что ей вообще не было больно. Она была из тех людей... Она никогда не испытывала боли. Кто бы ни был ее убийцей, он не причинил ей боли. Бедная Ирма.
МакАрдл проводил ее к выходу. Все из того, что сказала Дорис Домбровски, все до последнего слова, будет занесено в протокол. Это будет самый подробный самый полный и аккуратный протокол, который когда-либо получали ЦРУ, или мафия, или кто-то еще — тот, кто посылал эти чеки. Снова наступали счастливые дни.
Глава седьмая
Код с тремя нолями работал. Смит сидел возле монитора пока компьютеры Фолкрофт беззвучно анализировали донесения с упоминанием имени Фокс, полученные от 257 полицейских участков по всей стране.
Компьютеры обрабатывали информацию по программе, заданной Смитом, автоматически отсеивая все лишнее: лисы, Фоггсы и Фоксы с двумя «экс» исключались с головокружительной точностью. Все остальные Фоксы — оштрафованные за нарушение правил дорожного движения, арестованные за подростковые правонарушения или освидетельствованные как жертвы несчастных случаев будут скрупулезно проверены Смитом лично. Он неподвижно сидел у экрана, боясь моргнуть, считывая каждый пункт, нажимая клавишу «сброс» в каждом случае ничего не значащего Фокса.
Его глаза горели. Он на мгновение снял очки и вытер лицо носовым платком. Потом открыл глаза и пробежал глазами текст, выведенный на экран. Он нажал «паузу» и снова перечитал текст.
— ФОКС, ФЕЛИКС, ДОКТОР МЕДИЦИНЫ, ЗАМЕЧЕН ПОСЛЕДНИМ С ЖЕРТВОЙ УБИЙСТВА ШВАРЦ, ИРМОЙ.
Смит ввел команду — ДАЙТЕ ПРИЧИНУ СМЕРТИ.
Компьютер пожужжал секунду, а затем выдал на экран свою версию кончины Ирмы Шварц. — ШВАРЦ, ИРМА Л. СМЕРТЬ НАСТУПИЛА ВСЛЕДСТВИЕ ПОПАДАНИЯ В ОРГАНИЗМ ГЦК ЧЕРЕЗ НОСОвоЙ КАНАЛ.
— РАСШИРИТЬ.
— ГЦК = ГИДРОЦИАНОВАЯ КИСЛОТА, ТО ЖЕ СИНИЛЬНАЯ КИСЛОТА. СОСТОЯНИЕ ЖИДКОЕ ИЛИ ГАЗООБРАЗНОЕ. НЕСТАБИЛЬНОЕ МОЛЕКУЛЯРНОЕ СОЕДИНЕНИЕ...
— СТОП.
Если его не остановить, компьютер будет выжимать всю известную информацию по этому предмету до последней капли, и для этого потребуется вечность. Смит отменил команду «расширить». На экран вернулось прежнее объяснение смерти Ирмы Шварц, с подробным описанием количественного состава ее крови. В самом конце списка стоял ПРОКАИН..... 0001. Текст сопровождался пояснением: — ВСЕ ПОКАЗАТЕЛИ В ПРЕДЕЛАХ НОРМЫ, ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ ПОСЛЕДНЕГО ПУНКТА.
— ПРОКАИН: РАСШИРИТЬ.
— ПРОКАИН = НОВОКАИН, ОБЩИЙ ТЕРМИН. ОБНАРУЖЕН В РАСТЕНИЯХ КАКАО. ТАКЖЕ В ОЧЕНЬ ЧИСТОМ ВИДЕ, НО В МАЛЫХ КОЛИЧЕСТВАХ В ЭНДОКРИННОЙ СИСТЕМЕ ЧЕЛОВЕКА...
— ОТНОШЕНИЕ К ШВАРЦ, ИРМЕ Л.
— ПРАКТИЧЕСКИ ПОЛНОЕ ОТСУТСТВИЕ В КРОВИ ОБЪЕКТА В МОМЕНТ СМЕРТИ... НЕСООТВЕТСТВИЕ С 000 ДОНЕСЕНИЕМ... НЕСООТВЕТСТВИЕ...
— РАСШИРИТЬ НЕСООТВЕТСТВИЕ.
На экран вернулась картинка полицейского донесения: — ОБЪЕКТ НЕ ИСПЫТЫВАЛ ЧУВСТВА БОЛИ.
— Что-о? — вслух спросил Смит. Он попросил пояснений у компьютера.
— ПОЛИЦЕЙСКОЕ ДОНЕСЕНИЕ 000315219. ОБЪЕКТ ПО ДОНЕСЕНИЮ НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ ЧУВСТВОВАТЬ БОЛИ... НЕСООТВЕТСТВИЕ С НИЗКИМ УРОВНЕМ ПРОКАИНА В КРОВИ ОБЪЕКТА...
Смит заинтересовался. Он снова вернулся к информации о прокаине и нажал клавишу «ОБЪЯСНИТЬ». Компьютер вывел на экран прежний текст, и в течение следующих двадцати минут выплескивал новые подробности о прокаине. Среди прочего Смит обнаружил, что уровень прокаина в крови в некоторых размерах приводит к тому, что организм становится нечувствителен к боли.
Если количество прокаина в крови Ирмы Шварц было близко к нулю, тогда непонятно почему возникло примечание в донесении о том, что она не испытывала боли. В довершение всего Феликс Фокс находился вместе с ней в день ее смерти. Все это никак не проливало свет на убийство адмирала Ивса, если только не...
— НЕОБЫЧНЫЙ УРОВЕНЬ ПРОКАИНА ПО РЕЗУЛЬТАТАМ ВСКРЫТИЯ ВАТСОНА, ГОМЕРА Г; ИВСА, ТОРНТОНА? — попросил Смит.
— УРОВЕНЬ ПРОКАИНА В НОРМЕ, — ответил компьютер.
Никакой связи.
Смит вернул программу на прежнее место.
Компьютер развернуто излагал сведения по истории препарата, включая различные публикации по этому вопросу. Смит исполнительно читал каждый абзац, появлявшийся на экране, анализируя десятки сообщений, снова и снова возвращаясь назад. В 1979 году имелось 165 упоминаний слова «прокаин» в прессе всего мира, включая бульварные издания Шри Ланки и энциклопедии. Обычным способом это займет вечность.
— ТОЛЬКО АМЕРИКАНСКАЯ ПЕРИОДИКА, — скомандовал Смит. — ТОЛЬКО ПОДСЧЕТ СЛОВА.
В 1978 году слово «прокаин» упоминалось двадцать раз, все только в «Журнале Американской Стоматологии». Имя Фокса не встречалось. Ни единственного упоминания о Фоксе за целое десятилетие шестидесятых. И пятидесятых. И сороковых. У Смита мучительно заболела голова.
В 1938 году в американских газетах и журналах слово «прокаин» упоминалось 51 тысячу раз. — СТОП. ОБЪЯСНИТЬ.
Статьи появлялись на экране одна за другой. Все они касались скандала вокруг ныне не существующего исследовательского центра в Энвуде, штат Пенсильвания, из которого исчезли огромные количества эндокринного прокаина, извлеченного из человеческих трупов. Исследования были продолжены, как военные эксперименты в целях повышения болевого порога воюющих солдат.
Общественный вой против заигрываний с болевыми опытами на «наших мальчиках в военной форме» отменил любое упоминание о похитителе препарата. В результате исследовательский центр в Пенсильвании был покинут, опыты оборвались, а руководитель исследовательского проекта без особого шума эмигрировал. Его звали Вокс.
Феликс Вокс.
— Вокс, — повторил Смит, с новыми силами задавая компьютеру новую программу.
— РАСШИРИТЬ: ВОКС, ФЕЛИКС. РУКОВОДИТЕЛЬ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОГО ЦЕНТРА В ЭНВУДЕ, ШТАТ ПЕНСИЛЬВАНИЯ. ОБЪЕКТ 416. КАЛИФОРНИЯ. 1938 ГОД, — указал он.
— ВОКС, ФЕЛИКС. РОДИЛСЯ 10 АВГУСТА 1888 ГОДА... МЕСТО РОЖДЕНИЯ... УНИВЕРСИТЕТ ЧИКАГО...
— СТОП.
1888? Получается, что ему девяносто четыре года. Это был не тот человек. Смит проработал шесть часов кряду с самым современным и мощным компьютерным комплексом в мире, и все это привело его к другому человеку.
Он с отвращением выключил монитор. Это тупик. Несомненно, Римо тоже вышел на след не того человека. Если бы Смит был обычным компьютерным аналитиком, работавшим с обычным компьютером, он надел бы сейчас свое твидовое пальто двадцатилетней давности и тридцатилетней давности коричневую фетровую шляпу, закрыл замки своего атташе-кейса, в котором хранился телефон экстренной связи, и ушел домой.
Но Харолд В. Смит не был обычным человеком. Он был очень пунктуален. Пунктуален во всем И если его каша не оказалась бы перед ним на тарелке ровно в девять часов, он страдал бы расстройством желудка весь вечер. Он был настолько пунктуален, что не верил ничему — ни словам, ни людям, ни даже времени. Ничему кроме четырех вещей на земле, которые Смит считал абсолютно точными, чтобы заслуживать его доверие: компьютеры Фолкрофта.
А все четыре компьютера говорили категорически, что Феликс Фокс, профессор медицины, каким-то образом существовал без даты рождения. Получив так много в самом начале, нужно было готовиться к чему угодно.
Он снова решительно включил терминал.
— КООРДИНАТЫ, ЭНВУД, ШТАТ ПЕНСИЛЬВАНИЯ. ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ЦЕНТР, КАЛИФОРНИЯ, 1938 ГОД, — запросил он.
Координаты появились на экране. Они в точности совпадали с теми, что дал ему Римо для Шангри-ла.
— Гм-м-м, — пробормотал Смит. Возможно, совпадение.
— ВЕРОЯТНОСТЬ: ВОКС, ФЕЛИКС = ФОКС, ФЕЛИКС? — спросил он еще раз.
— ВЕРОЯТНОСТЬ: ФОКС = ВОКС 53%, — ответили четыре объекта, которым Харолд Смит единственным доверял на земле.
Больше, чем шанс! Компьютеры оценили невероятное предположение, что доктор Феликс Фокс, самый популярный автор бестселлеров и безусловный авторитет в мире диет и похудания, ведущий телепрограмм и огромная знаменитость, чье моложавое лицо было известно миллионам, мог оказаться девяносточетырехлетним стариком по имени Вокс, пятьдесят лет назад с позором покинувшим страну после общенационального скандала, и на все это компьютеры ответили — 53%!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17