Поначалу Римо решил, что кричит кто-то из торговцев, призывая безумцев, отваживающихся покупать в Заднии продукты питания, купить что-нибудь у него, но быстро понял, что ошибся. Этот крик ужаса донесся из-за высокой стены, окружавшей дворец.
— Он не имеет права меня расстреливать! — вопил голос — Это несправедливо! Я делал все, как он хотел! Будьте благоразумны, возьмите эту сотню! Умоляю вас!
Ему ответил другой голос, высокий, говорящий немного в нос.
— Когда тебя расстреляют, мы так и так ее получим. А еще снимем все кольца и вынем золотые коронки изо рта. У нас оплата по исполнении.
Римо забрался на стену и заглянул во двор. Там выстроилось в ряд двенадцать солдат в форме заднийской армии, держа оружие наизготовку. Перед ними в страхе застыла одинокая фигура с повязкой на глазах.
— Готовсь! — скомандовал командир.
Солдаты прицелились.
— Делаем «внутреннюю линию»? — прошептал Римо.
— Пустая трата времени, — покачал головой Чиун. — Их всего двенадцать. Делаем бросок вверх с двойной спиралью.
— Зачем? Ведь это все понарошку.
— Цельсь!
— Ладно, — вздохнул Римо. — Как скажешь.
И он перепрыгнул через стену.
— Пли!
Но тут из носа у командира почему-то показалось дыхательное горло, и он полетел вверх тормашками над своей расстрельной командой.
— Выше, — сказал Чиун.
Схватив каждой рукой по винтовочному стволу, он едва заметным движением послал их владельцев вверх, так что они даже не успели выпустить оружие из рук. Солдаты, вращаясь, как спицы в колесе, разлетелись в разные стороны, футов на двадцать оторвавшись от земли. Вскоре их траектория начала превращаться в параболу, и через мгновение, стукнувшись лбами, они замертво рухнули вниз.
— Красиво, — улыбнулся Чиун.
— Мне приятно, что ты себе нравишься, — отозвался Римо, поднимая одной рукой самого толстого солдата, которого ему когда-либо доводилось встречать. В это время другой солдат пытался подкрасться к нему сзади. — А я лично, похоже, заработаю грыжу.
С «внутренней линией» все было бы гораздо проще, подумал он, глядя на солдата, наставившего «Калашникова» ему в грудь. Но когда тот уже готов был открыть огонь, Римо резко подпрыгнул и выстрел пришелся в другого солдата, после чего Римо одним движением отбросил их прочь. Мгновение спустя еще трое подлетели вверх, словно футбольные мячи, а затем аккуратно опустились на три остроконечных шпиля дворца.
— Как видишь, бросок вверх с двойной спиралью не так прост, — торжествующе заметил Чиун.
— Кто спорит! — проворчал Римо, отправляя очередного солдата на дворцовую стену.
— Ты! Это ты сказал тем людям, будто вовсе не я так восхитительно подбросил двух гостей в Шангри-ла. Ты не оценил меня по достоинству!
— Чиун, берегись!
В спину престарелого азиата были нацелены дула целых трех «Калашниковых».
— А это была мастерская работа! — продолжал Чиун, нанося удар.
Оружие внезапно упало в пыль, а солдаты один за другим полетели вверх, описав в воздухе гигантский круг. Стоило им приблизиться к земле, как Чиун вновь их подбрасывал, причем каждый раз они взлетали все быстрей и быстрей, и вот уже в воздухе мелькали какие-то бесформенные предметы, которыми Чиун жонглировал, как вареными яйцами.
— Ладно, это был прекрасный бросок, — задыхаясь, выговорил Римо.
Он резко выбросил вперед руку, и солдаты попадали на землю, образовав небольшой могильный холм.
— Что здесь происходит?! — вдруг раздался приглушенный крик, в котором звучал страх.
Римо снял с глаз Фокса повязку и развязал веревки на руках. Фокс взглянул на двенадцать бездыханных тел, затем перевел взгляд на Римо.
— Это вы? — с ужасом в голосе произнес он. — А я думал, вы хотите убить меня.
— Нет. Что значит измена родине или пара-другая убийств, когда имеешь дело с друзьями? Подумаешь, собирались убить президента. Какая ерунда! Хотели заработать немного деньжат и установить в Америке новый режим во главе с террористом. Подумаешь!
— Я рад, что вы воспринимаете все под таким углом, — осклабился Фокс.
— Только один вопрос, где сейчас изготавливают ваш прокаиновый эликсир?
Фокс вздрогнул.
— Видите ли, с этим вышла небольшая загвоздка, — извиняющимся тоном начал он. — Три недели назад лаборатория в Швейцарии, где он производился, сгорела. Но это не беда. Небольшие количества этого вещества можно получать непосредственно из крови некоторых людей. Их еще называют «лошади»...
— Да, знаю. Вроде Ирмы Шварц.
— Точно, — просиял Фокс. — Они, конечно, встречаются очень редко, но достаточно всего шести-семи трупов, чтобы получить необходимое количество вещества. Это действительно очень просто. И делать это можно прямо в Шангри-ла. Я, кстати, так и планировал. Эта Шварц была первым опытом. С вашими данными мы добудем остальных в считанные дни.
— Приятно слышать. Пришить всего несколько ребят — и дело в шляпе.
— И забьет фонтан юности.
— У всех, кроме тех несчастных, которых вы ради этого лишите жизни.
— Да кто они такие, чтобы их жалеть? — махнул рукой Фокс. — Так каково будет ваше слово?
— Я скажу так: слишком много развелось непрофессиональных наемных убийц, — вмешался Чиун.
— Полностью разделяю это мнение, — заметил Римо.
— О чем это вы? Нам абсолютно не понадобятся наемные убийцы. Нам вообще никто не нужен, коль скоро мы все трое будем работать вместе. — Фокс принялся оживленно жестикулировать. — Мы станем новой командой. Сначала пойдем к Халаффе и спросим, не передумал ли он насчет президента. Готов биться об заклад, что вы справитесь с этим делом, даже если вас связать. Халаффа полюбит вас как родных.
— Замечательно, — сказал Римо. — Вот, занятие на день у меня уже есть.
— А затем предложим свои услуги Советам. На свете есть миллионы людей, которых русские хотели бы убрать. А еще существует красный Китай.
— Это точно.
— Мы заработаем целое состояние. Создадим новую Команду. Это лучшая идея всей моей жизни. Нет, вы только представьте!
— Представляю, — произнес Римо, опуская ему на голову кулак.
Фокс зашатался и упал.
— Он лишний в новой Команде, — бросил Чиун.
И тут же оба они раскрыли рот от удивления, наблюдая, какую трансформацию произвела в Фоксе смерть.
Прямо у них на глазах его тело словно сморщилось, сжалось, кожа плотно обтянула скелет, внезапно став какой-то прозрачной. Еще через мгновение на ней выступили старческие пятна. Глаза ввалились, обведенные серными кругами. Один за другим, изо рта выпали зубы, серые, нездоровые; губы побелели, рот сморщился и ввалился. Темные волнистые волосы поседели и клаками попадали на землю. Спина согнулась, руки скорчились от подагры. Казалось, плоть истаяла, оставив на хрупких костях тонкую оболочку сморщенной сухой кожи. Фокс неожиданно постарел — таких старцев Римо еще не доводилось видеть. Было ощущение, будто Фокс родился несколько столетий назад.
— Идем, — тихо позвал Чиун.
Труп уже начал разлагаться. Под высохшей серой плотью кости рассыпались в пыль; глазные яблоки почернели. Вскоре его облепил рой мух, пожирая смрадные останки.
Глава девятнадцатая
Во дворце Халаффы царила зловещая тишина. В обставленных с безвкусной роскошью покоях не было ни души. Стража исчезла. Большой дворец Анатолы словно вымер.
— Не нравится мне это, — сказал Римо, переходя из одной пустой комнаты в другую.
— Тишина тысячи криков, — задумчиво произнес Чиун.
Парадная опочивальня, все еще хранившая застоявшийся запах разгула, выглядела так, будто ее оставили в страшной спешке, словно ее обитатели испарились прямо в разгар самого буйного веселья. Казалось, тени пустынной залы все еще хранили крики и гортанный смех. Лестницы тоже были пусты. Римо с Чиуном дошли до самого верхнего этажа, и единственным звуком на всем их пути было шуршание кимоно.
Все было безжизненно, пока они не добрались до уровня двенадцати башен. Поднявшись по каменной лестнице, Чиун поднял голову и прислушался.
— Он здесь, — проговорил наконец он.
Римо кивнул. Он тоже уловил ритмичное колебание воздуха, возникающее от дыхания живого существа.
— Прошу вас. Господа!
В зловещей тишине дворца голос прозвучал как гром среди ясного неба.
Халаффа стоял в библиотеке, устроенной в одной из башен. Вместо привычной военной формы на нем были ниспадающие одежды древних кочевых племен. Голову его венчал тюрбан, украшенный сапфиром. Халаффа был привлекательный мужчина, смуглый и молодой. Он словно источал силу, и это придавало ему уверенный вид... Но глаза!
Глаза безумца, подумал Римо. В них застыло то же выражение, какое бывает у людей, когда жажда власти берет верх над здравым рассудком. Такие же глаза были у Иди Амина, обрекшего собственный народ на голодную смерть. И у Гитлера, уничтожившего миллионы людей. Глаза, горящие страстью убивать.
— Я ждал вас, — тихо произнес он и снял в полки книгу в кожаном переплете. — Ваши действия во дворе произвели на меня сильное впечатление. — В его взгляде читалось одобрение. — Я вижу, ко мне вас привела антипатриотическая деятельность Фокса.
— Верно, — подтвердил Римо.
Халаффа погрузился в чтение, будто его совершенно не волновало происходящее.
— Понятно, — сказал он наконец. — И что, позвольте спросить, вы собираетесь здесь делать?
— Мы ассасины, — ответил Чиун.
— Достойная профессия. Насколько я понимаю, вы явились, чтобы меня убить?
— Вы не ошиблись.
Теперь — в любой момент. Все тело Римо напряглось. Он чувствовал, как рядом энергия Чиуна сворачивается в спираль.
— Тогда нападайте, — холодно произнес Халаффа, захлопывая книгу.
Из переплета прямо в Римо вылетело шесть пуль. Он увернулся, но со стороны Халаффы это был лишь отвлекающий маневр. Стоило Римо поддаться на его уловку, как увешанные полками стены разошлись и комнату наполнили свирепые воины местных кочевых племен. Их сабли рассекали воздух, словно лазерные лучи.
— А вот теперь атака по внутренней линии, — скомандовал Чиун.
Летали сабли, по замысловатым узорам ковра ручьями текла кровь. Крики раненых эхом разносились по каменным лестницам и пустынным коридорам. И вот все стихло.
Римо, Чиун и Руомид Халаффа молча глядели друг на друга. Одежды Халаффа были забрызганы кровью. В его безумных глазах застыли обреченность и страх. На мгновение он замер, озираясь в поисках путей отступления.
Но отступать было некуда. Только окошко-бойница связывало его с остальным миром, но оно находилось на высоте нескольких этажей. На грязной улице внизу копошились люди. Они спешили по своим делам, молча перешагивая через облепленный мухами собачий скелет, валявшийся возле лотка торговца дынями. Город уже проснулся, лениво копошась под ослепительными лучами южного солнца.
Халаффа не сводил глаз со своих противников.
— Нет, вам не взять меня голыми руками! — вдруг крикнул он и принялся карабкаться на подоконник. — Вас настигнет праведный гнев моего народа! Он разделается с вами, подлые убийцы! Он отомстит вашей никчемной стране!
Несколько собравшихся внизу зевак посмотрели вверх и увидели, как их диктатор собирается совершить прыжок. Он что-то кричал — диктаторы всегда что-то кричат. Принц Анатоль тоже перед смертью что-то кричал. И следующий будет кричать точно так же. Зеваки отвернулись и отправились по своим делам.
— Граждане Заднии! — призывал Халаффа. — Враги нации сеют разрушение и бедствия в нашей стране! Поднимитесь и сразитесь с ними! Боритесь, с ними на прекрасных городских улицах, которые я вам дал! И в ваших уютных домах, моем вам подарке! Штурмуйте дворец и убейте тех, кто осмелился посягнуть на жизнь вашего вождя! Убейте! Убейте! Убейте!
— Хватит болтать, — раздраженно сказал Римо. — Будут они штурмовать дворец или нет?
— Идите сюда и спасите мою жизнь, вы, жалкие кретины! — вопил Халаффа — Во имя славы... славы... — Он замахал руками, стараясь удержать равновесие — Зад... — выкрикнул он, падая из окна.
С глухим стуком тело упало вниз, как раз возле лотка с дынями, рядом с трупом пса. Видя, как на его товар брызнула кровь, торговец визгливо заорал на Халаффу. Мухи оставили собачий труп и немедленно перекочевали на новый, отдав должное неожиданно появившемуся деликатесу. Теперь прохожие без лишних слов перешагивали сразу через два трупа.
— Так умирает могучая скала, — философски заметил Чиун. — Рассыпается в прах и теряется среди забытых песков.
Римо вскинул на него глаза.
— Неплохо сказано.
— Такова корейская мудрость. — Аккуратно обходя разбросанные по комнате трупы, Чиун подошел к стене и снял большой портрет Халаффы в богато украшенной резьбой золотой рамке. — Это как нельзя лучше подойдет.
— Тебе что, нужен его портрет?
— Ни в коем случае.
Ногтем большого пальца Чиун вырезал портрет из рамки и протянул рамку Римо.
Тот с удивлением уставился на странный подарок.
— Спасибо, конечно, но, честно говоря...
— Прекрасная рама для портрета Читы Чинг.
Римо застонал.
— В корейском национальном костюме, — добавил Чиун.
Глава двадцатая
Харолд В.Смит сидел у себя в кабинете и казался еще более кислым, чем всегда. Перед ним лежала куча бело-зеленых полосатых компьютерных распечаток.
— Где Римо?
— Скоро придет, — ответил Чиун.
Смит потряс перед носом Чиуна пачкой бумаг.
— Сегодня утром в Черных горах, штат Южная Дакота, были обнаружены тела пятнадцати солдат, одетых в военную форму времен второй мировой войны. Все они умерли от старости. Вам что-нибудь известно об этом?
— Откуда? — невинно спросил Чиун.
— Они умерли от старости, — повторил Смит.
— Все мы не вечны, — пожал плечами Чиун.
— Ведь это и есть та самая Команда? — прошипел директор КЮРЕ. — Команда Фокса. Римо их не убил. У них был приказ совершить покушение на президента США, а этот негодяй оставил их в живых! Я прав?
Чиун вздохнул.
— Что я могу знать? — грустно произнес он. — Я всего лишь старый человек на закате своих дней, мечтающий лишь о том, чтобы слабый лучик прекрасного озарил беспросветную тьму моей жизни. Я просил тебя, о могущественный император, лишь о маленькой фотографии прекрасной Читы Чинг в бессмертном одеянии ее родной страны, но, увы, даже в этой скромной просьбе мне было отказано. И я принял отказ. Я всего лишь недостойный раб, наемный убийца, душа которого никому не нужна. Жалкая песчинка среди больших камней на берегу жизни...
— О, давайте не будем об этом! — устало попросил Смит.
* * *
— Черт побери, хотела бы я видеть, как ты будешь поджариваться на медленном огне! — прорычала Чита Чинг, наблюдая, как Римо связывает ей руки, закрепляя веревку аккуратным морским узлом.
Ноги ее уже были привязаны к стулу, выполненному в стиле раннего Гестапо, как и вся остальная мебель в комнате. Все тело у Римо было в синяках. По тому, как она брыкалась, Римо заключил, что она проходила журналистскую практику во Вьетконге.
После долгой борьбы ему все же удалось нарядить ее в ниспадающие красно-желтые атласные одежды, взятые напрокат. Она уже трижды сбрасывала их с себя, так что когда ему удалось надежно привязать телеведущую к стулу, наряд представлял из себя сплошные лохмотья, скрепленные клейкой лентой.
— Я же сказал: мне нужна только фотография, — объяснил Римо.
— Тогда свяжитесь с моим агентом, идиот! Из тюрьмы. Незаконное вторжение в частную квартиру в этом штате считается преступлением, болван.
— Хорошо, хорошо, приношу свои извинения, — говорил Римо, наводя фотоаппарат. — Но я просил вас по-хорошему. И обращался к вашему агенту, но вы мне отказали.
— Вы правы, черт вас побери! — завопила Чита. — Какой-то извращенец просит меня позировать в этом дурацком наряде, словно взятом из какой-то мыльной оперы. Так чего же вы ожидали?
— Фотографии, — терпеливо повторил Римо.
— Полагаю, потом вы захотите меня изнасиловать.
— Ошибаетесь, — успокоил Римо. — Улыбочка!
— Я знаю, что на уме у людей вроде вас. Стоит вам увидеть симпатичную девчонку, как вы уже готовы на все, лишь бы ее заполучить.
— Если мне когда-нибудь доведется увидеть симпатичную девушку, я уж стану решать на месте, как с ней поступить. Так что не говорите ерунды.
— Знаете, кто вы такой? — вскипела Чита.
Римо вздохнул, переводя кадр. Он собирался отснять целую пленку этой гарпии во всей красе, чтобы Чиун мог сам выбрать наилучший ракурс этого отвратительного женского существа. Возвращаться сюда Римо не собирался.
— Нет. Расскажите.
— Сексуальный маньяк, капиталист, империалист, раздувающая военную истерию свинья, — сообщила Чита с торжествующей улыбкой.
— Великолепно. — Римо как раз успел отснять два кадра. Старику понравится, что Чита улыбнулась. — А еще?
— Что еще?
— Скажите, что еще вы обо мне думаете.
На мгновение Чита задумалась.
— Грязный, омерзительный, отвратительный дегенерат? — осторожно спросила она.
— Отлично, просто прекрасно! — воскликнул Римо, щелкая фотоаппаратом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17