Вождь борджуни попробовал другой подход.– Почему женщина держит меч?– Потому что она тоже танцор меча, – я не видел смысла врать, кроме того, я не сомневался, что он мне все равно не поверит. – Она владеет магией, – небрежно добавил я. – Могущественной Северной магией.Он прищурился, оценивая Дел. И, конечно, ничего не увидел – это не так просто – кроме магии Северной красоты, покрытой густым занавесом светлого шелка, свисающего с одного мускулистого плеча и струящегося по короткой тунике, не скрывающей красоты тела. Ему даже в голову не пришло задуматься о мече и о его способностях.Да и кто бы задумался? Бореал хорошо умеет хранить секреты. И Дел не хуже. Легкое движение пальцев. Семь людей, ожидавших команды, медленно поехали вперед. Мы с Дел, не переговариваясь, сразу встали в позицию спиной к спине. Я сразу почувствовал знакомое натяжение мышц, напряжение внутренностей. Позади меня, Дел замурлыкала. Приготовилась петь. Приготовилась танцевать.Вождь не двигался.– Песчаный Тигр, – сказал он, словно хотел убедиться.И в этот момент, только в этот момент, до меня дошло, что даже борджуни могли иногда принимать к сведению слухи. Может я сделал глупость, назвав свое имя. Может я по дурости подтвердил ходившие по пустыне рассказы. Если Рашад говорил правду – а у меня не было причин сомневаться в нем – за наши головы могли пообещать много золота.Я очень тихо выругался.Песня Дел стала громче, когда борджуни атаковали. 9 Один из наиболее легких – и наиболее действенных – способов расправиться с верховым врагом это подрезать его лошадь. Конечно способ не честный и не красивый, зато быстрый. В некоторых случаях этот прием может даже избавить вас от дальнейшей работы: я неоднократно видел как всадники, падая, оказывались придавленными своими лошадьми, а иногда и разбивались насмерть. Это экономит время и силы. И хотя каждый раз надеяться на такой удачный исход нельзя, остается шанс, что те несколько секунд, пока человек будет пребывать в состоянии шока после падения, он не сможет защищаться. И разобраться с ним окончательно будет легко.Когда я дерусь, в пределах круга или за его границами, в беззаконном мире, я всегда ощущаю странное замедление времени. Хотя мир и не застывает, тем не менее замедляется так, что я легко успеваю рассмотреть каждое движение.Я думал, что подобное происходит с каждым во время танца или в бою, пока однажды не упомянул об этом в разговоре с моим шодо. На другой день он решил проверить правдивость моего заявления и подсунул меня хорошо известному, обученному танцору меча по имени Аббу Бенсир. Я не только победил его, но и оставил ему метку на всю жизнь, едва не раздробив его горло.Я объяснил моему шодо, как только оправился от шока после выигрыша тренировочного танца, что атаки Аббу было относительно легко блокировать, частично потому что он ленив и самодоволен, но по большей части потому что я видел каждое изменение движения, повороты меча и выпады ДО ТОГО, как это движение начиналось. Я смотрел на противника и перед моими глазами проносились все возможные варианты боя. От меня требовалось всего лишь быстро разобраться в стиле, оценить привычки и подвести свой меч к нужному месту, чтобы встретить удар.Я думал, что все люди танцевали так. А разве без этого можно выиграть танец? В конце концов мне объяснили, что я ошибаюсь, что не каждый имеет возможность видеть движение до того, как оно начнется, или может с большой вероятностью определить, каким будет следующий удар противника, чтобы успеть выставить защиту. Такое предвидение и умение противостоять, как объяснил мой шодо, было самым лучшим даром, на какой мог рассчитывать танцор меча. Еще шодо добавил, что я одарен более чем кто-либо из его учеников и смогу пользоваться своим талантом очень долго, наверное многие годы – если не разленюсь или не стану чересчур самодовольным.Что ж, надменным я был всегда. Часто самоуверенным. Но самодовольным никогда.Борджуни на лошадях приближались. Весь мир привычно замедлил движение, чтобы я мог успеть оценить все варианты и увидеть все самые быстрые движения. Я терпеливо ждал, с мечом наготове, а один борджуни с криком летел ко мне, обещая мою скорую смерть.Ну смерть он может обещать сколько захочет. Только не мою.Я подрезал под ним лошадь, а его проткнул в полете.Одного нет: осталось семеро. Конечно кое с кем разберется Дел.По инерции я развернулся на месте и увидел как рядом с криком бьется лошадь. На какой-то миг мне стало стыдно, но я успел привыкнуть к тому, что ради выживания приходится совершать много неприятных поступков. Позже, если меня не убьют, я избавлю ее от страданий. А сейчас…Чувства обострились. Мои глаза видели каждое движение лошадиных копыт, прорывавших песок, я слышал клацанье украшений на удилах, тонкое пофыркивание лошади на слишком коротком поводе. Я пригнулся, нанес отвлекающий удар по передним ногам, позволил борджуни отдернуть лошадь в сторону и одновременно опустить вниз сверкающий клинок. Я встретил удар своей яватмой, сталь взвизгнула, я придержал меч, повернул его, выворачивая оружие из рук борджуни, потом резко освободил, откинулся в сторону и второй раз пригнулся. И снова ударил по передним ногам; борджуни снова дернул повод и в этом была его ошибка – он слишком дорожил своей лошадью и, спасая ее, отвлекся от меня.Мой клинок ровно полоснул по его ноге. Я услышал, как он закричал от шока и ярости. Тут же на него должна была наброситься боль, но я не стал этого ждать. Как только он покачнулся в седле, бессильно поджимая почти отрубленную ногу, я потянулся, схватил его за руку, сорвал с лошади. И легко перерезал хрупкую глотку.Двое.Руны, покрывавшие клинок, наполнились новой кровью. В моей голове звучала песня, легкий шепот песни, вползающей в мои кости. Для этого она и была создана, моя благословенная богами яватма. Это и было ее предназначением: проливать кровь врага. Она обладала особым талантом: отделять плоть от костей точным разрезом и ПЕРЕДЕЛЫВАТЬ врага…Ярость, сила и нужда.Я смутно понял, что все эти чувства были рождены не мной, а чем-то – кем-то – другим.Песня не затихала.Я развернулся, сделал выпад, разрубил. Лошади были повсюду, они теснились в крошечном оазисе и зажимали меня в круг. Я слышал тяжелое дыхание Дел, обрывки Северной песни, приглушенные самоувещевания, прерываемые хрипами. Лошади были ВЕЗДЕ. Фыркающие, топающие копытами, визжащие, бьющиеся……клацанье зубов, удары копыт……дикие выкатившиеся глаза……Южные проклятья и угрозы разрезать на куски……тонкий, горячий запах крови, мешающийся с песком……Дел, сплетавшая солнечный свет движением магической стали……ярость… сила… и нужда…Чоса Деи хотел освободиться.День вокруг меня взорвался.
Враг кричал. Я не мог понять что, не мог распознать слова; я знал только, что врага нужно было переделать…– Тигр… Тигр, нет!Я поймал врага на конец клинка, и он побелел от ужаса: мне нужно было только вонзить острие в его горло, легким движением разрезать податливую плоть и враг будет переделан.– Тигр… не заставляй меня делать это…Она все время звучала в моей голове. Такая тихая, прекрасная песня.«Возьми ее сейчас, – пела она. – Быстрее возьми ее и освободи меня.»Так много лошадей убито… так много врагов…Теперь ругань прозвучала на Северном. На какую-то секунду меня это смутило… но песня снова наполнила голову.– …переделать… – вслух пробормотал я.Мне нужно было только коснуться ее горла почерневшим кончиком клинка…– Ты трижды проклятое козье отродье! – закричала она. – Что же ты за идиот? Хочешь танцевать, дурак? Ты действительно хочешь, чтобы мы сделали друг другу то, что никто больше нам сделать не может?Никто больше?Ярость.И сила.И нужда.Кровь капала с клинка. Капли попадали на светлую Северную кожу и затекали под кремовую тунику.Дел приподняла свой меч. Я увидел как отчаянный призыв в ее глазах сменился мрачной решимостью.Что-то случилось со мной.Я отпрыгнул в сторону, не обращая внимания на Дел, которая тут же приняла стойку, готовясь к бою. Я отпрыгнул, нырнул, упал и покатился по покрытому кровью песку. Сам не знаю как мне удалось избавиться от меча и я поднялся с пустыми руками……чтобы поцеловать сияющую Северную сталь, уткнувшуюся мне в рот.Я стоял на коленях, тяжело дыша, и очень старался не дернуться, не вздрогнуть и не моргнуть, пока Дел смотрела на меня яростными глазами, за которыми бушевала баньши-буря.Она долго изучала меня. Потом посмотрела на меч, лежавший в десяти футах в стороне. Снова внимательно вгляделась в меня.Молчание тянулось бесконечность. Дел скрипнула зубами.– Откуда, в аиды, мне знать, ты это или уже нет?Потому что я мог, потому что я знал ее имя, я прижал палец к краю клинка Бореал и слегка отодвинул ее от моего рта.– Ты могла бы спросить, – мягко предложил я.– Спросить! Спросить! В разгар боя, не зная, проткнут меня клинком борджуни или твоим я должна спрашивать человека, с которым прожила столько месяцев, могу ли я доверять ему? – голубые глаза загорелись, когда она перешла на саркастический тон. – Извини, Песчаный Тигр, можно к тебе подойти или ты настроен сегодня враждебно? – Дел покачала головой. – Что же ты за дурак?– Неудачная шутка, – пробормотал я. – Признай это, или я подумаю, что у тебя вообще нет чувства юмора.– Я не нахожу ничего смешного в том, что случилось, – Дел совсем помрачнела. – Ты сам представляешь, что сейчас произошло?– Кажется я убил несколько человек, – я быстро осмотрелся, рассеянно замечая тела. Я насчитал их восемь. – Ты не против, если я встану?– Делай что хочешь, только близко не подходи к мечу.Вот это да. До такой степени она была взволнована. Я глубоко вздохнул и заставил себя подняться, привычно отмечая где и насколько сильно болит – обычные последствия боя.Я сделал шаг.– Дел, я не… – но я не закончил, потому что понял, что случилось и только от души выругался. Потом я неуклюже сел на песок.– В чем дело? – в Дел сразу проснулись подозрения.Я был слишком занят руганью, чтобы отвечать. Одновременно я очень осторожно вытянул правую ногу, почувствовал неприятный щелчок и склонился в мольбе богам над больным коленом.– Аиды, только не колено… пожалуйста, только не колено, – мне едва удалось вздохнуть, пот щипал царапины и порезы. – Только этого мне не хватало… вот только этого… аиды, ну не колено же.Дел выслушала меня и заговорила поспокойнее.– С тобой все в порядке?– Нет, не все. А что, не похоже? Вот таким должен быть человек, у которого все в порядке? – я посмотрел на нее, стараясь не морщиться от боли. – Если бы не ты, мне не пришлось бы сейчас отпрыгивать и…– Так это моя вина! Моя? Ты козье отродье… это к моему горлу ты прижимал меч!– Я знаю, знаю… прости, – оправдания были и у Дел, и у меня, но сейчас было не до них; случилось нечто слишком важное, слишком угрожающее– и кроме того, мое колено просто убивало меня и мне было легче сосредоточиться на нем, чем на том, что я сделал – или почти сделал – с Дел.– Аиды, пусть все исправится… только бы это ненадолго.– Да что случилось? – разозлилась она.– Вывих, – рявкнул я, – Аиды, ненавижу колени… всегда подводят когда больше всего нужны или не дают спать всю ночь… – я стер пот, заливавший глаза. – У тебя, надо думать, таких проблем нет. В твои двадцать один.– Двадцать два, – поправила она.– Двадцать один, двадцать два, какая разница? Ты можешь делать все, что хочешь, не задумываясь о своем теле, и оно не возмущается… – я осторожно ощупал колено, обнаруживая припухлости и вздрагивая от боли. – Хотел бы я снова быть в твоем возрасте…– Не стоит, – бросила она, наконец убирая в ножны меч и присаживаясь около меня, чтобы осмотреть мое колено. – Вряд ли найдется человек, который согласится променять обретенную за годы жизни мудрость на молодое, но невежественное тело, – она помолчала. – Конечно если у этого человека есть хоть немного мудрости.Только тут я заметил кровь на ее руках и ногах, пятна на светлой тунике. Коса с красными лентами слиплась.– А ты в порядке?– Что бы ни случилось, один из нас должен быть в порядке, а ты уже заработал травму, – ее прохладная ладонь легла на мое колено. – Сможешь ехать?– Нет, но выбора у нас тоже нет.Губы Дел ехидно изогнулись.– Ну почему же, – удивилась она. – Может ты хочешь подождать и выяснить, не приедут ли остальные борджуни, чтобы узнать, что помешало их приятелям вернуться к обеду.Я оглянулся на тела. Восемь, я правильно насчитал. И несколько мертвых и умирающих лошадей. Мой жеребец стоял там, где я его оставил, привязанный к пальме. Кровавая бойня удовольствия ему не доставила и он заметно нервничал.Я нахмурился.– Четырех не хватает.– Они убежали. Если действительно где-то есть лагерь, они направились туда.– И сразу поднимут тревогу, – я снова вытянул ногу, проверяя колено.– Ты права, выбора нет. Найди мне что-нибудь перетянуть его, и поедем. О телах заботиться некогда – пусть это сделают остальные борджуни, – Дел уже отошла, когда я вспомнил и крикнул ей в спину. – Не забудь наполнить фляги.Она одарила меня выразительным взглядом, который яснее слов объяснил, что она отлично знала как в пустыне покидают оазис. Я уже приготовился к ехидной реплике, но она промолчала. С мрачным видом Дел подошла к ближайшему телу, отрезала большой кусок бурнуса и вернулась ко мне, по пути разрывая его на полосы.– Вот. Я займусь флягами, а ты своим коленом, а потом мечом.Этот меч.Когда она отошла, я обернулся и увидел его. Он спокойно лежал на песке. Черный кончик и серебристый клинок покрывала алая кровь.Меч, которым я убил несколько борджуни – без сомнения заслуживающих смерти… и которым пытался убить Дел. Аиды, я боялся, но сумел скрыть это от Дел, чтобы она не поняла, как близок я к тому моменту, когда уже не смогу справиться с яватмой и Чоса Деи. Я устало потер лицо и начал перевязывать ноющее колено. 10 Я мог только ждать. Я смотрел, как она расседлывает жеребца и устраивает его на ночь, делая всю работу за меня, чтобы мое колено отдохнуло. Потом Дел разложила вещи. Солнце еще не село, но уже низко висело над горизонтом; кроме того, жеребец слишком устал, поскольку я уже не мог слезать и идти с ним рядом.Обнаружив зеленый мирок в пустыне – несколько низкорослых деревьев с крошечными но уже пожухшими листьями на паутине сухой травы и круг камней для костра – мы решили дальше не ехать. Жалкий лагерь, но нас он устраивал.В нашем положении много требовать не приходится. Я ждал. Я смотрел как она расстилает одеяла, раскладывает небольшой костер, отмеряет воду и еду. Она почти ничего не говорила. Она почти не смотрела на меня. Дел просто сделала все, что нужно, а потом устроилась на своем одеяле.ЧЕРЕЗ костер от меня.У меня сразу возникло неприятное предчувствие, но я не показал это Дел и, постаравшись взять себя в руки, вернулся к знакомому добродушному подшучиванию.– Это называется вывих, – серьезно объяснил я ей. – Он не заразный.Дел на секунду сдвинула брови, и я понял, что все гораздо серьезнее. Даже ее взгляд изменился, хотя она очень старалась не выдать своего беспокойства. Она умела маскироваться от мира – и иногда от меня – но теперь я знал ее лучше, чем при первой встрече. Чего и следовало ожидать.Я постарался продолжить тем же небрежным тоном.– А-а, – выразительный кивок. – Значит дело не в колене. Дело во мне.Дел сжала губы, потом кинула на меня внимательный взгляд, задумчиво пожевала нижнюю губу и изобразила равнодушие.– Ну же, – не успокоился я. – Я конечно понимаю, что слишком давно не мылся, но ведь и ты тоже. И МЕНЯ это никогда не останавливало.– Потому что у тебя нет самоконтроля. Как у большинства мужчин, – но ответ был вялый; Дел отозвалась на игру, но неохотно.Я перестал притворяться.– Ну хорошо, баска… Говори, я слушаю.– Дело в доверии, – сказала она и грустно посмотрела на меня.Я положил руку на меч в ножнах, лежавший рядом со мной.– Это.– Это мерзость. Душа этого меча черная. Чоса Деи извратил яватму, извратил кодексы чести…– …и ты боишься, что он извратил меня.Дел ответила не сразу. Кровь прилила к ее щекам, потом так же быстро отхлынула.– Мне стыдно, – наконец сказала она. – Доверять, а потом не доверять. Сомневаться в верности… – она отчаянно махнула рукой, словно не могла найти подходящих слов. – Мы так много сделали вместе, ты и я, во имя чести и по множеству других причин. Мы никогда не сомневались друг в друге как и должно быть в круге, нарисованном или просто существующем в воображении, – Дел волновалась и Северный акцент стал выразительнее. – Но теперь я сомневаюсь. Теперь приходится спрашивать.Я тяжело вздохнул. Колено болело неослабно, как и остальные части тела.– Ну ладно, кажется мне пора спросить у тебя, что же я сделал. Мне самому это нужно понять. Я плохо помню, что случилось после смерти второго борджуни.– Ты убил их, – просто сказала Дел. – А потом ты пытался убить меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Враг кричал. Я не мог понять что, не мог распознать слова; я знал только, что врага нужно было переделать…– Тигр… Тигр, нет!Я поймал врага на конец клинка, и он побелел от ужаса: мне нужно было только вонзить острие в его горло, легким движением разрезать податливую плоть и враг будет переделан.– Тигр… не заставляй меня делать это…Она все время звучала в моей голове. Такая тихая, прекрасная песня.«Возьми ее сейчас, – пела она. – Быстрее возьми ее и освободи меня.»Так много лошадей убито… так много врагов…Теперь ругань прозвучала на Северном. На какую-то секунду меня это смутило… но песня снова наполнила голову.– …переделать… – вслух пробормотал я.Мне нужно было только коснуться ее горла почерневшим кончиком клинка…– Ты трижды проклятое козье отродье! – закричала она. – Что же ты за идиот? Хочешь танцевать, дурак? Ты действительно хочешь, чтобы мы сделали друг другу то, что никто больше нам сделать не может?Никто больше?Ярость.И сила.И нужда.Кровь капала с клинка. Капли попадали на светлую Северную кожу и затекали под кремовую тунику.Дел приподняла свой меч. Я увидел как отчаянный призыв в ее глазах сменился мрачной решимостью.Что-то случилось со мной.Я отпрыгнул в сторону, не обращая внимания на Дел, которая тут же приняла стойку, готовясь к бою. Я отпрыгнул, нырнул, упал и покатился по покрытому кровью песку. Сам не знаю как мне удалось избавиться от меча и я поднялся с пустыми руками……чтобы поцеловать сияющую Северную сталь, уткнувшуюся мне в рот.Я стоял на коленях, тяжело дыша, и очень старался не дернуться, не вздрогнуть и не моргнуть, пока Дел смотрела на меня яростными глазами, за которыми бушевала баньши-буря.Она долго изучала меня. Потом посмотрела на меч, лежавший в десяти футах в стороне. Снова внимательно вгляделась в меня.Молчание тянулось бесконечность. Дел скрипнула зубами.– Откуда, в аиды, мне знать, ты это или уже нет?Потому что я мог, потому что я знал ее имя, я прижал палец к краю клинка Бореал и слегка отодвинул ее от моего рта.– Ты могла бы спросить, – мягко предложил я.– Спросить! Спросить! В разгар боя, не зная, проткнут меня клинком борджуни или твоим я должна спрашивать человека, с которым прожила столько месяцев, могу ли я доверять ему? – голубые глаза загорелись, когда она перешла на саркастический тон. – Извини, Песчаный Тигр, можно к тебе подойти или ты настроен сегодня враждебно? – Дел покачала головой. – Что же ты за дурак?– Неудачная шутка, – пробормотал я. – Признай это, или я подумаю, что у тебя вообще нет чувства юмора.– Я не нахожу ничего смешного в том, что случилось, – Дел совсем помрачнела. – Ты сам представляешь, что сейчас произошло?– Кажется я убил несколько человек, – я быстро осмотрелся, рассеянно замечая тела. Я насчитал их восемь. – Ты не против, если я встану?– Делай что хочешь, только близко не подходи к мечу.Вот это да. До такой степени она была взволнована. Я глубоко вздохнул и заставил себя подняться, привычно отмечая где и насколько сильно болит – обычные последствия боя.Я сделал шаг.– Дел, я не… – но я не закончил, потому что понял, что случилось и только от души выругался. Потом я неуклюже сел на песок.– В чем дело? – в Дел сразу проснулись подозрения.Я был слишком занят руганью, чтобы отвечать. Одновременно я очень осторожно вытянул правую ногу, почувствовал неприятный щелчок и склонился в мольбе богам над больным коленом.– Аиды, только не колено… пожалуйста, только не колено, – мне едва удалось вздохнуть, пот щипал царапины и порезы. – Только этого мне не хватало… вот только этого… аиды, ну не колено же.Дел выслушала меня и заговорила поспокойнее.– С тобой все в порядке?– Нет, не все. А что, не похоже? Вот таким должен быть человек, у которого все в порядке? – я посмотрел на нее, стараясь не морщиться от боли. – Если бы не ты, мне не пришлось бы сейчас отпрыгивать и…– Так это моя вина! Моя? Ты козье отродье… это к моему горлу ты прижимал меч!– Я знаю, знаю… прости, – оправдания были и у Дел, и у меня, но сейчас было не до них; случилось нечто слишком важное, слишком угрожающее– и кроме того, мое колено просто убивало меня и мне было легче сосредоточиться на нем, чем на том, что я сделал – или почти сделал – с Дел.– Аиды, пусть все исправится… только бы это ненадолго.– Да что случилось? – разозлилась она.– Вывих, – рявкнул я, – Аиды, ненавижу колени… всегда подводят когда больше всего нужны или не дают спать всю ночь… – я стер пот, заливавший глаза. – У тебя, надо думать, таких проблем нет. В твои двадцать один.– Двадцать два, – поправила она.– Двадцать один, двадцать два, какая разница? Ты можешь делать все, что хочешь, не задумываясь о своем теле, и оно не возмущается… – я осторожно ощупал колено, обнаруживая припухлости и вздрагивая от боли. – Хотел бы я снова быть в твоем возрасте…– Не стоит, – бросила она, наконец убирая в ножны меч и присаживаясь около меня, чтобы осмотреть мое колено. – Вряд ли найдется человек, который согласится променять обретенную за годы жизни мудрость на молодое, но невежественное тело, – она помолчала. – Конечно если у этого человека есть хоть немного мудрости.Только тут я заметил кровь на ее руках и ногах, пятна на светлой тунике. Коса с красными лентами слиплась.– А ты в порядке?– Что бы ни случилось, один из нас должен быть в порядке, а ты уже заработал травму, – ее прохладная ладонь легла на мое колено. – Сможешь ехать?– Нет, но выбора у нас тоже нет.Губы Дел ехидно изогнулись.– Ну почему же, – удивилась она. – Может ты хочешь подождать и выяснить, не приедут ли остальные борджуни, чтобы узнать, что помешало их приятелям вернуться к обеду.Я оглянулся на тела. Восемь, я правильно насчитал. И несколько мертвых и умирающих лошадей. Мой жеребец стоял там, где я его оставил, привязанный к пальме. Кровавая бойня удовольствия ему не доставила и он заметно нервничал.Я нахмурился.– Четырех не хватает.– Они убежали. Если действительно где-то есть лагерь, они направились туда.– И сразу поднимут тревогу, – я снова вытянул ногу, проверяя колено.– Ты права, выбора нет. Найди мне что-нибудь перетянуть его, и поедем. О телах заботиться некогда – пусть это сделают остальные борджуни, – Дел уже отошла, когда я вспомнил и крикнул ей в спину. – Не забудь наполнить фляги.Она одарила меня выразительным взглядом, который яснее слов объяснил, что она отлично знала как в пустыне покидают оазис. Я уже приготовился к ехидной реплике, но она промолчала. С мрачным видом Дел подошла к ближайшему телу, отрезала большой кусок бурнуса и вернулась ко мне, по пути разрывая его на полосы.– Вот. Я займусь флягами, а ты своим коленом, а потом мечом.Этот меч.Когда она отошла, я обернулся и увидел его. Он спокойно лежал на песке. Черный кончик и серебристый клинок покрывала алая кровь.Меч, которым я убил несколько борджуни – без сомнения заслуживающих смерти… и которым пытался убить Дел. Аиды, я боялся, но сумел скрыть это от Дел, чтобы она не поняла, как близок я к тому моменту, когда уже не смогу справиться с яватмой и Чоса Деи. Я устало потер лицо и начал перевязывать ноющее колено. 10 Я мог только ждать. Я смотрел, как она расседлывает жеребца и устраивает его на ночь, делая всю работу за меня, чтобы мое колено отдохнуло. Потом Дел разложила вещи. Солнце еще не село, но уже низко висело над горизонтом; кроме того, жеребец слишком устал, поскольку я уже не мог слезать и идти с ним рядом.Обнаружив зеленый мирок в пустыне – несколько низкорослых деревьев с крошечными но уже пожухшими листьями на паутине сухой травы и круг камней для костра – мы решили дальше не ехать. Жалкий лагерь, но нас он устраивал.В нашем положении много требовать не приходится. Я ждал. Я смотрел как она расстилает одеяла, раскладывает небольшой костер, отмеряет воду и еду. Она почти ничего не говорила. Она почти не смотрела на меня. Дел просто сделала все, что нужно, а потом устроилась на своем одеяле.ЧЕРЕЗ костер от меня.У меня сразу возникло неприятное предчувствие, но я не показал это Дел и, постаравшись взять себя в руки, вернулся к знакомому добродушному подшучиванию.– Это называется вывих, – серьезно объяснил я ей. – Он не заразный.Дел на секунду сдвинула брови, и я понял, что все гораздо серьезнее. Даже ее взгляд изменился, хотя она очень старалась не выдать своего беспокойства. Она умела маскироваться от мира – и иногда от меня – но теперь я знал ее лучше, чем при первой встрече. Чего и следовало ожидать.Я постарался продолжить тем же небрежным тоном.– А-а, – выразительный кивок. – Значит дело не в колене. Дело во мне.Дел сжала губы, потом кинула на меня внимательный взгляд, задумчиво пожевала нижнюю губу и изобразила равнодушие.– Ну же, – не успокоился я. – Я конечно понимаю, что слишком давно не мылся, но ведь и ты тоже. И МЕНЯ это никогда не останавливало.– Потому что у тебя нет самоконтроля. Как у большинства мужчин, – но ответ был вялый; Дел отозвалась на игру, но неохотно.Я перестал притворяться.– Ну хорошо, баска… Говори, я слушаю.– Дело в доверии, – сказала она и грустно посмотрела на меня.Я положил руку на меч в ножнах, лежавший рядом со мной.– Это.– Это мерзость. Душа этого меча черная. Чоса Деи извратил яватму, извратил кодексы чести…– …и ты боишься, что он извратил меня.Дел ответила не сразу. Кровь прилила к ее щекам, потом так же быстро отхлынула.– Мне стыдно, – наконец сказала она. – Доверять, а потом не доверять. Сомневаться в верности… – она отчаянно махнула рукой, словно не могла найти подходящих слов. – Мы так много сделали вместе, ты и я, во имя чести и по множеству других причин. Мы никогда не сомневались друг в друге как и должно быть в круге, нарисованном или просто существующем в воображении, – Дел волновалась и Северный акцент стал выразительнее. – Но теперь я сомневаюсь. Теперь приходится спрашивать.Я тяжело вздохнул. Колено болело неослабно, как и остальные части тела.– Ну ладно, кажется мне пора спросить у тебя, что же я сделал. Мне самому это нужно понять. Я плохо помню, что случилось после смерти второго борджуни.– Ты убил их, – просто сказала Дел. – А потом ты пытался убить меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38