…Хорошо, Суальда. Ты сказала: «царство ему небесное». Значит, верховный король умер?
Женщина вздохнула:
– Я, ваши светлости, лишь простая служанка, и не мне судить, может ли умереть Великий Мэтр, или нет.
«Мэтр!!! Ты слышала?!»
«Неужели тот самый бывший хозяин Леопольда?»
«Кажется, он…»
– Ты сказала: «Мэтр», Суальда?
– Да, госпожа, верховный король.
– Его звали Мэтром? – спросил я.
– Нет, господин, так его называли.
– А как же его звали?
– Вот этого я не знаю, милостивые государи. За всю свою жизнь я не встречала ни одного человека, который знал бы это. Ещё при деде моего прадеда его величество верховного короля звали только Мэтром. С древних времён он правил миром, так что, боюсь, его крещённое имя уже давно забылось.
– Ты говоришь о нём в прошедшем времени, – заметила Инна.
Суальда удивлённо подняла брови:
– В прошедшем? Прошу прощения, госпожа, но как это я говорю в прошедшем? Я же сейчас говорю?
«Силы небесные!» – воскликнул я. – «Она же просто дура!»
«Вряд ли,» – возразила Инна. – «Уж очень умело она избегает прямых ответов.»
«Хитрость – ещё не свидетельство ума.»
«И всё же она знает больше, чем говорит.»
«Вот в этом я не сомневаюсь.»
Шако притащил огромный поднос с запечённой уткой, жареным картофелем во фритюре, тушёнными грибами в соусе и ещё несколькими блюдами, названий которых мы не знали.
– Ещё будет клубничное мороженое и горячий шоколад на десерт, – сказала Суальда. – Это, к сожалению, всё. Вы уж простите, господа, но появление ваших милостей было таким внезапным, что я не успела как следует подготовиться.
– Ничего страшного, – растерянно пробормотал я и обратился к Инне:
– «Муки Христовы! Здесь кормят, как на убой.»
«А как же иначе,» – спокойно ответила она. – «Ведь это дом верховного короля. Видимо, Мэтр был настоящим Лукуллом… Или, может, его гости были любителями шикарных застолий.»
– Обещаю, что вечером, – продолжала Суальда, – я исправлю свой недосмотр.
Представив, какой тогда будет ужин, я чуть не застонал.
Некоторое время мы ели молча. Все блюда были изумительно вкусными, и мне приходилось сдерживать себя, чтобы не объесться да ещё оставить место для обещанного десерта.
– Суальда, – наконец произнесла Инна, – ты не правильно поняла меня. Я спрашивала, почему ты говоришь о Мэтре «правил», а не «правит».
– Потому что он уже не правит, госпожа.
– Он умер?
– Этого я не говорила.
– Так он жив?
– И этого я не говорила, госпожа.
«…………!!! …………?! …………! ……!!!» – мысленно выругался я.
Инна бросила на меня сердитый взгляд, но ничего мне не сказала, а продолжила расспрашивать Суальду:
– В любом случае, Мэтр уже не верховный король?
– Этого я не говорила, госпожа, – повторила Суальда фразу, от которой меня уже начинало трясти. – Никто не лишал Мэтра титула верховного короля, а сам он от него не отрекался.
«Чума на твою голову!» – подумала Инна, вслед за мной начиная терять терпение.
– Но должен же кто-то править вместо короля. Регент, например.
– Вот-вот! – почему-то обрадовалась Суальда, как будто её вывели из крайне затруднительного положения. – Регент. Великий инквизитор, его высокопревосходительство Ференц Карой.
«Ого! Великий инквизитор! Небось, здешний последователь Торквемады Торквемада Томас (ок. 1420-98), с 80-х гг. глава испанской инквизиции (великий инквизитор).||~~. Ференц Кар… ой! Владик, ты слышал?»
«Да, да, действительно,» – взволнованно отозвался я, тотчас вспомнив, как Леопольд говорил, что ученика Мэтра зовут Ференц. – «Так ты думаешь, что…»
«Ясное дело! Я не верю, что это простое совпадение.»
«Я тоже. Всё сходится: этот Ференц был учеником Мэтра, а теперь стал его преемником.»
«И ещё одно,» – добавила Инна. – «Карой – слово, бесспорно, венгерского происхождения.»
«Если не ошибаюсь, древнее родовое имя.»
«А тот Ференц, по утверждению кота, мадьяр.»
«Ну что ж, в таком случае, идентичность Ференца, ученика Мэтра, и Ференца Кароя можно считать доказанной… или установленной. Подумать только – регент, великий инквизитор! А мы собирались искать его в Киеве…»
– Стало быть, – произнёс я вслух. – Теперь Кэр-Магни принадлежит регенту?
Суальда отрицательно покачала головой:
– Нет, мой господин.
– А кому же?
– Это зависит от вас.
– От нас?
– Разумеется, господа, от вас. Ведь у вас есть кот?
– Ну, есть… («Чёрт возьми! Шагу нельзя ступить без Леопольда…») А что?
– Кот здесь имеет большое значение, мой господин. Если, конечно, это тот самый кот. Можно узнать, как его зовут?
– Леопольд.
– Он обыкновенный кот?
– Ну, не совсем обыкновенный, он какой-то редкой породы. Очень похож на сиамского, но не сиамский, а… как бы это сказать…
«Думаю, можно сказать прямо,» – заметила Инна. – «У меня такое подозрение, что здесь уникальные способности Леопольда ни у кого не вызовут сердечного приступа.»
И закончила вместо меня:
– Он говорящий, Суальда.
– И он принадлежит вам?
– Ну… Скажем так: он считает нас своими хозяевами, а мы против этого не возражаем.
– Значит, вы – господин Владислав и госпожа Инна?
– Так оно и есть, – ответил я, немного удивлённый. – Но как вы узнали?
– Сегодня утром, – вмешался в разговор Шако, – мы нашли на кухне четверых котят…
– Молчи! – перебила его Суальда. – Ступай за десертом.
Мальчик скорбно вздохнул, жалобно посмотрел на нас и вышел из комнаты.
«Бедный ребёнок,» – сочувственно подумала Инна. – «Эта старая фурия терроризирует его.»
«Отнюдь,» – возразил я. – «Просто, по её мнению, он должен молчать, когда говорят старшие.» – И я вновь обратился к служанке:
– Суальда, это правда?
– О котятах, мой господин? Чистая правда. Один из них оказался самцом и уже мог разговаривать. Он сказал мне…
– Вот это да! – воскликнул я. – Он говорит по-вашему?
– Да, господин. И очень неплохо для такого маленького котёнка.
«Чудеса да и только… Инна!»
«Ах, я уже ничему не удивляюсь. Многовато чудес для одного дня…»
– И что он сказал? – спросил я у Суальды.
– Что зовут его Владом, – отвечала она. – Что остальные котята – его сёстры. Что их отец – Леопольд, мать – Лаура, а хозяев зовут Владислав и Инна. Тогда я осмотрела весь дом и нашла вас в этой спальне. Я догадалась, что вы и есть те самые господин Владислав и госпожа Инна, но не стала беспокоить вас. Решила, пока вы спите, ещё раз проверить, всё ли готово к встрече новых хозяев.
При этих словах Инна поперхнулась. А мне пришлось приложить максимум усилий, чтобы проглотить кусок мяса, который внезапно застрял у меня в горле.
– Хозяев?! – поражённо прошептала Инна.
Я же просто уставился в Суальду обалделым взглядом.
А служанка, приняв внушительный вид, торжественно произнесла:
– Ваши светлости! Кэр-Магни и весь наш край рады приветствовать своих новых повелителей, графа и графиню Ланс-Оэли.
Инна крупно ошибалась, когда говорила, что её уже ничто не удивит…
Taken: , 1 3
Вот так сразу привыкнуть к мысли, что ни с того ни с сего мы стали владельцами этой шикарной усадьбы и правителями целого графства, было трудновато – и вряд ли бы кто-нибудь поверил мне, если бы я стал утверждать обратное. Однако приятное известие тем и отличается от неприятного, что воспринимается легче и в него охотнее верится. Впрочем, принимать слова Суальды только на веру нам не пришлось: вечером того же дня она показала нам завещание верховного короля, где чёрным по белому было написано, цитирую: «Графство Ланс-Оэли со всем принадлежащим ему, включая Кэр-Магни и всё находящееся в нём, после прекращения моего земного существования переходит во владение того лица (или группы лиц), кого кот Леопольд Лансоэльский, прежде принадлежавший мне, без угроз и принуждения признает своим новым хозяином».
Воистину, это был по-королевски щедрый жест! По этому поводу я вспомнил фильм, где одна старая бездетная миллионерша завещала всё своё имущество пёсику, которого очень любила. Правда, Мэтр передал нам лишь небольшую толику того, чем владел; но вскоре мы выяснили, что все унаследованные пёсиком миллионы были просто жалкие гроши по сравнению с той «небольшой толикой», которую мы получили в своё владения… Впрочем, обо всём по порядку.
Как вы могли убедится, расспрашивать о чём-то Суальду – адский труд. Поэтому я не буду утомлять читателя дальнейшим пересказом нашего разговора за обедом, а ограничусь только констатацией тех скупых фактов, которые нам удалось вытянуть из неразговорчивой служанки.
Ничего конкретного о мире, куда мы попали, она сказать не могла (или не хотела – что было ближе к истине). Судя по всему, этот мир – а назывался он Panei, что в буквальном переводе означало Грани (так я и буду называть его в дальнейшем), – был гораздо больше нашей старушки-Земли. В нём правило бесчисленное множество баронов, графов, герцогов, королей, князей, царей, императоров, султанов, эмиров, шахов и других владык, а над ними всеми стоял верховный король, опиравшийся в своей власти на могущественную и многочисленную организацию – Инквизицию. Из этого ни в коей мере не следовало, что Грани представляли собой единое государство. Формально все суверенные правители были полностью независимы, но какие-то объективные обстоятельства вынуждали их в некоторых вопросах подчинятся верховному королю Граней и Инквизиции – приблизительно так, как подавляющее большинство стран на Земле признаёт за ООН определённые права и полномочия.
Одновременно верховный король был абсолютным монархом самого могущественного и цивилизованного государства Граней – Священной Империи, столицей которой был Вечный Город. (Меня, кстати, очень заинтересовало, нет ли здесь параллелей со Священной Римской Империей и городом Римом, но с выяснением этого вопроса я решил немного повременить.) Империю населяли представители разных наций и даже рас. Ни одна из этнических групп не была в ней доминирующей, а официальным языком Империи считалась латынь, полторы тысячи лет назад пришедшая на смену греческому. Это существенное дополнение сделал Шако, за что немедленно получил от Суальды подзатыльник – чтобы не вмешивался в разговоры старших по возрасту и положению.
Сама Суальда никогда не видела Вечного Города и ногой не ступала на земли Империи. Графство Ланс-Оэли находилось далеко за пределами цивилизованного мира, в стороне от торговых путей, и не входило в состав ни одного из государств – одним словом, мы оказались в настоящей глуши, сами себе самодержцы.
Все жители графства были потомками переселенцев из Империи. Лет двести назад их привёл в эти края Мэтр, когда решил разместить здесь одну из своих провинциальных резиденций.
Суальда и Шако были единственными слугами в Кэр-Магни. Иногда семья лесничего, который жил в четырёх милях отсюда, помогала по хозяйству, в частности, его старший сын регулярно ухаживал за цветниками и небольшим садом, находящимся за домом.
Денежный налог в графскую казну здешние жители не платили, никакой централизованной администрации не существовало, каждое поселение было автономным и самоуправляемым, а земли всем хватало с лихвой. Как мы поняли, единственной функцией графской власти было осуществление правосудия и контроль за соблюдением законности. Судебные слушания проводились в первый вторник каждого месяца. Дел – как уголовных, так и гражданских, – всегда было мало, все они были довольно простыми, и для их решения вполне хватало одного дня. В этот день в Кэр-Магни прибывали представители всех поселений графства. Помимо обвинительных актов местных властей, жалоб и прошений отдельных лиц, они привозили также, как натуральный налог, разные продукты питания, на которые сельские ведуны предварительно накладывали чары против порчи; в действенности этих чар мы имели возможность убедится за обедом. А всяческие деликатесы неместного происхождения в достаточном количестве хранились в погребах Кэр-Магни; над ними поколдовал сам верховный король, и Суальда была уверена, что и через сто лет они будут пригодны к употреблению.
Вот так и правил Мэтр в Ланс-Оэли – настоящая патриархальная идиллия. Суальда выразила надежду, что и мы не будем уклонятся от исполнения своих обязанностей сюзеренов. До первого вторника сентября оставалось одиннадцать дней, а за полгода, минувших со времени исчезновения Мэтра, дел накопилось предостаточно. Правда, большинство из них, согласно распоряжению верховного короля, были решены на местах и теперь требовали лишь формального утверждения с нашей стороны.
Мы заверили Суальду, что будем усердно исполнять обязанности, возложенные на нас нашим высоким положением, а я добавил, что собираюсь усилить роль графской власти в жизни страны. Шако с одобрением отозвался о моём намерении, посоветовал первым делом ввести денежный налог – и опять получил от бабушки подзатыльник. Суальда сказала, что о деньгах мы можем не беспокоиться: кроме всего прочего, Мэтр оставил нам в наследство свыше восьмидесяти тысяч золотых имперских марок.
На мой вопрос о численности наших подданных Суальда только пожала плечами, а Шако сказал, что не слишком много, вряд ли больше сорока тысяч – и все они крестьяне. Зато размеры графства нас поразили. (Тут я впервые повысил голос и властным тоном велел Суальде не трогать внука.) Шако сказал:
– Когда я был маленьким, мой дядя Эрвин Ориарс, старший брат моего отца – а Суальда моя бабка по матери, – рассказывал мне, что в молодости он много путешествовал…
– Потому что был перекати-поле, – неодобрительно вставила Суальда. – Сущий бродяга. И нескольких месяцев не мог прожить на одном месте. Вот и шлялся без толку.
– Вовсе не без толку, – энергично возразил Шако. – Дядя Эрвин хотел найти трактовые пути или, по крайней мере, какие-то другие страны, чтобы наладить торговлю с тамошними жителями… Ведь согласитесь, господа: что это за торговля между несколькими десятками сёл?
– Совершенно верно, – подтвердила Инна. – Однако продолжай.
– Так вот, госпожа, ничего из этого не вышло. Мой дядя с несколькими спутниками отправился на восток, проехал больше тысячи миль – и добрался до бескрайнего озера, вода в котором была солёной и горькой, а противоположного берега видно не было.
– Море, – понял я.
– Вот именно, господин граф, море. И дядя Эрвин так говорил, а потом я встречал это название в книгах.
– Ну, и что было дальше?
– Дядя и его друзья не нашли там ни одного человека, даже следа человеческого. Несколько сотен миль они ехали вдоль берега на юг – пока море не повернуло их на запад. Миль через четыреста берег снова выгнулся на юг – но дальше они не пошли.
– Почему?
– Потому что в тех краях стояла невыносимая жара, почва была каменистой и совсем бесплодной, только изредка встречались невысокие кусты, колючие и сухие, как солома. Людей там нечего было искать. Да и кони устали, было мало пищи, пресной воды. Поэтому они двинулись обратно на север и ещё до наступления зимы вернулись домой. – Шако улыбнулся. – Они чуть было не прошли мимо родных мест, что-то там напутали со звёздами.
– Это всё?
– Нет, господин. Весной следующего года дядя с теми же спутниками отправился на запад – и снова их остановило море, теперь уже западное.
– На каком расстоянии отсюда?
– Дядя сказал, что свыше двух тысяч миль. А может, и меньше – он не уверен, потому что приходилось пробираться через горы. Вдоль берега они прошли далеко на север, потом повернули на восток, а потом зима погнала их на юг.
– И никаких других стран, никаких человеческих поселений они не нашли?
– Нет, господин.
– Следовательно, границы графства не определены?
– Вот именно. Дядя Эрвин ещё несколько раз отправлялся в путешествия – и всё напрасно. В конце концов, он пришел к выводу, что Ланс-Оэли вообще не имеет границ.
– Как это? – удивился я.
– Ну… Словом, по его мнению, графство занимает всю Грань.
«Инна, ты слышала – всю Грань! Их мир зовётся Грани, а Ланс-Оэли – одна Грань, причём вся Грань целиком. Интересно, что это значит?»
«А знаешь, я, кажется, начинаю понимать.»
«Ну!»
«Погоди минутку…»
– Шако, а что значит «вся Грань»?
– Это… – парень замялся. – Дядя Эрвин объяснял так:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Женщина вздохнула:
– Я, ваши светлости, лишь простая служанка, и не мне судить, может ли умереть Великий Мэтр, или нет.
«Мэтр!!! Ты слышала?!»
«Неужели тот самый бывший хозяин Леопольда?»
«Кажется, он…»
– Ты сказала: «Мэтр», Суальда?
– Да, госпожа, верховный король.
– Его звали Мэтром? – спросил я.
– Нет, господин, так его называли.
– А как же его звали?
– Вот этого я не знаю, милостивые государи. За всю свою жизнь я не встречала ни одного человека, который знал бы это. Ещё при деде моего прадеда его величество верховного короля звали только Мэтром. С древних времён он правил миром, так что, боюсь, его крещённое имя уже давно забылось.
– Ты говоришь о нём в прошедшем времени, – заметила Инна.
Суальда удивлённо подняла брови:
– В прошедшем? Прошу прощения, госпожа, но как это я говорю в прошедшем? Я же сейчас говорю?
«Силы небесные!» – воскликнул я. – «Она же просто дура!»
«Вряд ли,» – возразила Инна. – «Уж очень умело она избегает прямых ответов.»
«Хитрость – ещё не свидетельство ума.»
«И всё же она знает больше, чем говорит.»
«Вот в этом я не сомневаюсь.»
Шако притащил огромный поднос с запечённой уткой, жареным картофелем во фритюре, тушёнными грибами в соусе и ещё несколькими блюдами, названий которых мы не знали.
– Ещё будет клубничное мороженое и горячий шоколад на десерт, – сказала Суальда. – Это, к сожалению, всё. Вы уж простите, господа, но появление ваших милостей было таким внезапным, что я не успела как следует подготовиться.
– Ничего страшного, – растерянно пробормотал я и обратился к Инне:
– «Муки Христовы! Здесь кормят, как на убой.»
«А как же иначе,» – спокойно ответила она. – «Ведь это дом верховного короля. Видимо, Мэтр был настоящим Лукуллом… Или, может, его гости были любителями шикарных застолий.»
– Обещаю, что вечером, – продолжала Суальда, – я исправлю свой недосмотр.
Представив, какой тогда будет ужин, я чуть не застонал.
Некоторое время мы ели молча. Все блюда были изумительно вкусными, и мне приходилось сдерживать себя, чтобы не объесться да ещё оставить место для обещанного десерта.
– Суальда, – наконец произнесла Инна, – ты не правильно поняла меня. Я спрашивала, почему ты говоришь о Мэтре «правил», а не «правит».
– Потому что он уже не правит, госпожа.
– Он умер?
– Этого я не говорила.
– Так он жив?
– И этого я не говорила, госпожа.
«…………!!! …………?! …………! ……!!!» – мысленно выругался я.
Инна бросила на меня сердитый взгляд, но ничего мне не сказала, а продолжила расспрашивать Суальду:
– В любом случае, Мэтр уже не верховный король?
– Этого я не говорила, госпожа, – повторила Суальда фразу, от которой меня уже начинало трясти. – Никто не лишал Мэтра титула верховного короля, а сам он от него не отрекался.
«Чума на твою голову!» – подумала Инна, вслед за мной начиная терять терпение.
– Но должен же кто-то править вместо короля. Регент, например.
– Вот-вот! – почему-то обрадовалась Суальда, как будто её вывели из крайне затруднительного положения. – Регент. Великий инквизитор, его высокопревосходительство Ференц Карой.
«Ого! Великий инквизитор! Небось, здешний последователь Торквемады Торквемада Томас (ок. 1420-98), с 80-х гг. глава испанской инквизиции (великий инквизитор).||~~. Ференц Кар… ой! Владик, ты слышал?»
«Да, да, действительно,» – взволнованно отозвался я, тотчас вспомнив, как Леопольд говорил, что ученика Мэтра зовут Ференц. – «Так ты думаешь, что…»
«Ясное дело! Я не верю, что это простое совпадение.»
«Я тоже. Всё сходится: этот Ференц был учеником Мэтра, а теперь стал его преемником.»
«И ещё одно,» – добавила Инна. – «Карой – слово, бесспорно, венгерского происхождения.»
«Если не ошибаюсь, древнее родовое имя.»
«А тот Ференц, по утверждению кота, мадьяр.»
«Ну что ж, в таком случае, идентичность Ференца, ученика Мэтра, и Ференца Кароя можно считать доказанной… или установленной. Подумать только – регент, великий инквизитор! А мы собирались искать его в Киеве…»
– Стало быть, – произнёс я вслух. – Теперь Кэр-Магни принадлежит регенту?
Суальда отрицательно покачала головой:
– Нет, мой господин.
– А кому же?
– Это зависит от вас.
– От нас?
– Разумеется, господа, от вас. Ведь у вас есть кот?
– Ну, есть… («Чёрт возьми! Шагу нельзя ступить без Леопольда…») А что?
– Кот здесь имеет большое значение, мой господин. Если, конечно, это тот самый кот. Можно узнать, как его зовут?
– Леопольд.
– Он обыкновенный кот?
– Ну, не совсем обыкновенный, он какой-то редкой породы. Очень похож на сиамского, но не сиамский, а… как бы это сказать…
«Думаю, можно сказать прямо,» – заметила Инна. – «У меня такое подозрение, что здесь уникальные способности Леопольда ни у кого не вызовут сердечного приступа.»
И закончила вместо меня:
– Он говорящий, Суальда.
– И он принадлежит вам?
– Ну… Скажем так: он считает нас своими хозяевами, а мы против этого не возражаем.
– Значит, вы – господин Владислав и госпожа Инна?
– Так оно и есть, – ответил я, немного удивлённый. – Но как вы узнали?
– Сегодня утром, – вмешался в разговор Шако, – мы нашли на кухне четверых котят…
– Молчи! – перебила его Суальда. – Ступай за десертом.
Мальчик скорбно вздохнул, жалобно посмотрел на нас и вышел из комнаты.
«Бедный ребёнок,» – сочувственно подумала Инна. – «Эта старая фурия терроризирует его.»
«Отнюдь,» – возразил я. – «Просто, по её мнению, он должен молчать, когда говорят старшие.» – И я вновь обратился к служанке:
– Суальда, это правда?
– О котятах, мой господин? Чистая правда. Один из них оказался самцом и уже мог разговаривать. Он сказал мне…
– Вот это да! – воскликнул я. – Он говорит по-вашему?
– Да, господин. И очень неплохо для такого маленького котёнка.
«Чудеса да и только… Инна!»
«Ах, я уже ничему не удивляюсь. Многовато чудес для одного дня…»
– И что он сказал? – спросил я у Суальды.
– Что зовут его Владом, – отвечала она. – Что остальные котята – его сёстры. Что их отец – Леопольд, мать – Лаура, а хозяев зовут Владислав и Инна. Тогда я осмотрела весь дом и нашла вас в этой спальне. Я догадалась, что вы и есть те самые господин Владислав и госпожа Инна, но не стала беспокоить вас. Решила, пока вы спите, ещё раз проверить, всё ли готово к встрече новых хозяев.
При этих словах Инна поперхнулась. А мне пришлось приложить максимум усилий, чтобы проглотить кусок мяса, который внезапно застрял у меня в горле.
– Хозяев?! – поражённо прошептала Инна.
Я же просто уставился в Суальду обалделым взглядом.
А служанка, приняв внушительный вид, торжественно произнесла:
– Ваши светлости! Кэр-Магни и весь наш край рады приветствовать своих новых повелителей, графа и графиню Ланс-Оэли.
Инна крупно ошибалась, когда говорила, что её уже ничто не удивит…
Taken: , 1 3
Вот так сразу привыкнуть к мысли, что ни с того ни с сего мы стали владельцами этой шикарной усадьбы и правителями целого графства, было трудновато – и вряд ли бы кто-нибудь поверил мне, если бы я стал утверждать обратное. Однако приятное известие тем и отличается от неприятного, что воспринимается легче и в него охотнее верится. Впрочем, принимать слова Суальды только на веру нам не пришлось: вечером того же дня она показала нам завещание верховного короля, где чёрным по белому было написано, цитирую: «Графство Ланс-Оэли со всем принадлежащим ему, включая Кэр-Магни и всё находящееся в нём, после прекращения моего земного существования переходит во владение того лица (или группы лиц), кого кот Леопольд Лансоэльский, прежде принадлежавший мне, без угроз и принуждения признает своим новым хозяином».
Воистину, это был по-королевски щедрый жест! По этому поводу я вспомнил фильм, где одна старая бездетная миллионерша завещала всё своё имущество пёсику, которого очень любила. Правда, Мэтр передал нам лишь небольшую толику того, чем владел; но вскоре мы выяснили, что все унаследованные пёсиком миллионы были просто жалкие гроши по сравнению с той «небольшой толикой», которую мы получили в своё владения… Впрочем, обо всём по порядку.
Как вы могли убедится, расспрашивать о чём-то Суальду – адский труд. Поэтому я не буду утомлять читателя дальнейшим пересказом нашего разговора за обедом, а ограничусь только констатацией тех скупых фактов, которые нам удалось вытянуть из неразговорчивой служанки.
Ничего конкретного о мире, куда мы попали, она сказать не могла (или не хотела – что было ближе к истине). Судя по всему, этот мир – а назывался он Panei, что в буквальном переводе означало Грани (так я и буду называть его в дальнейшем), – был гораздо больше нашей старушки-Земли. В нём правило бесчисленное множество баронов, графов, герцогов, королей, князей, царей, императоров, султанов, эмиров, шахов и других владык, а над ними всеми стоял верховный король, опиравшийся в своей власти на могущественную и многочисленную организацию – Инквизицию. Из этого ни в коей мере не следовало, что Грани представляли собой единое государство. Формально все суверенные правители были полностью независимы, но какие-то объективные обстоятельства вынуждали их в некоторых вопросах подчинятся верховному королю Граней и Инквизиции – приблизительно так, как подавляющее большинство стран на Земле признаёт за ООН определённые права и полномочия.
Одновременно верховный король был абсолютным монархом самого могущественного и цивилизованного государства Граней – Священной Империи, столицей которой был Вечный Город. (Меня, кстати, очень заинтересовало, нет ли здесь параллелей со Священной Римской Империей и городом Римом, но с выяснением этого вопроса я решил немного повременить.) Империю населяли представители разных наций и даже рас. Ни одна из этнических групп не была в ней доминирующей, а официальным языком Империи считалась латынь, полторы тысячи лет назад пришедшая на смену греческому. Это существенное дополнение сделал Шако, за что немедленно получил от Суальды подзатыльник – чтобы не вмешивался в разговоры старших по возрасту и положению.
Сама Суальда никогда не видела Вечного Города и ногой не ступала на земли Империи. Графство Ланс-Оэли находилось далеко за пределами цивилизованного мира, в стороне от торговых путей, и не входило в состав ни одного из государств – одним словом, мы оказались в настоящей глуши, сами себе самодержцы.
Все жители графства были потомками переселенцев из Империи. Лет двести назад их привёл в эти края Мэтр, когда решил разместить здесь одну из своих провинциальных резиденций.
Суальда и Шако были единственными слугами в Кэр-Магни. Иногда семья лесничего, который жил в четырёх милях отсюда, помогала по хозяйству, в частности, его старший сын регулярно ухаживал за цветниками и небольшим садом, находящимся за домом.
Денежный налог в графскую казну здешние жители не платили, никакой централизованной администрации не существовало, каждое поселение было автономным и самоуправляемым, а земли всем хватало с лихвой. Как мы поняли, единственной функцией графской власти было осуществление правосудия и контроль за соблюдением законности. Судебные слушания проводились в первый вторник каждого месяца. Дел – как уголовных, так и гражданских, – всегда было мало, все они были довольно простыми, и для их решения вполне хватало одного дня. В этот день в Кэр-Магни прибывали представители всех поселений графства. Помимо обвинительных актов местных властей, жалоб и прошений отдельных лиц, они привозили также, как натуральный налог, разные продукты питания, на которые сельские ведуны предварительно накладывали чары против порчи; в действенности этих чар мы имели возможность убедится за обедом. А всяческие деликатесы неместного происхождения в достаточном количестве хранились в погребах Кэр-Магни; над ними поколдовал сам верховный король, и Суальда была уверена, что и через сто лет они будут пригодны к употреблению.
Вот так и правил Мэтр в Ланс-Оэли – настоящая патриархальная идиллия. Суальда выразила надежду, что и мы не будем уклонятся от исполнения своих обязанностей сюзеренов. До первого вторника сентября оставалось одиннадцать дней, а за полгода, минувших со времени исчезновения Мэтра, дел накопилось предостаточно. Правда, большинство из них, согласно распоряжению верховного короля, были решены на местах и теперь требовали лишь формального утверждения с нашей стороны.
Мы заверили Суальду, что будем усердно исполнять обязанности, возложенные на нас нашим высоким положением, а я добавил, что собираюсь усилить роль графской власти в жизни страны. Шако с одобрением отозвался о моём намерении, посоветовал первым делом ввести денежный налог – и опять получил от бабушки подзатыльник. Суальда сказала, что о деньгах мы можем не беспокоиться: кроме всего прочего, Мэтр оставил нам в наследство свыше восьмидесяти тысяч золотых имперских марок.
На мой вопрос о численности наших подданных Суальда только пожала плечами, а Шако сказал, что не слишком много, вряд ли больше сорока тысяч – и все они крестьяне. Зато размеры графства нас поразили. (Тут я впервые повысил голос и властным тоном велел Суальде не трогать внука.) Шако сказал:
– Когда я был маленьким, мой дядя Эрвин Ориарс, старший брат моего отца – а Суальда моя бабка по матери, – рассказывал мне, что в молодости он много путешествовал…
– Потому что был перекати-поле, – неодобрительно вставила Суальда. – Сущий бродяга. И нескольких месяцев не мог прожить на одном месте. Вот и шлялся без толку.
– Вовсе не без толку, – энергично возразил Шако. – Дядя Эрвин хотел найти трактовые пути или, по крайней мере, какие-то другие страны, чтобы наладить торговлю с тамошними жителями… Ведь согласитесь, господа: что это за торговля между несколькими десятками сёл?
– Совершенно верно, – подтвердила Инна. – Однако продолжай.
– Так вот, госпожа, ничего из этого не вышло. Мой дядя с несколькими спутниками отправился на восток, проехал больше тысячи миль – и добрался до бескрайнего озера, вода в котором была солёной и горькой, а противоположного берега видно не было.
– Море, – понял я.
– Вот именно, господин граф, море. И дядя Эрвин так говорил, а потом я встречал это название в книгах.
– Ну, и что было дальше?
– Дядя и его друзья не нашли там ни одного человека, даже следа человеческого. Несколько сотен миль они ехали вдоль берега на юг – пока море не повернуло их на запад. Миль через четыреста берег снова выгнулся на юг – но дальше они не пошли.
– Почему?
– Потому что в тех краях стояла невыносимая жара, почва была каменистой и совсем бесплодной, только изредка встречались невысокие кусты, колючие и сухие, как солома. Людей там нечего было искать. Да и кони устали, было мало пищи, пресной воды. Поэтому они двинулись обратно на север и ещё до наступления зимы вернулись домой. – Шако улыбнулся. – Они чуть было не прошли мимо родных мест, что-то там напутали со звёздами.
– Это всё?
– Нет, господин. Весной следующего года дядя с теми же спутниками отправился на запад – и снова их остановило море, теперь уже западное.
– На каком расстоянии отсюда?
– Дядя сказал, что свыше двух тысяч миль. А может, и меньше – он не уверен, потому что приходилось пробираться через горы. Вдоль берега они прошли далеко на север, потом повернули на восток, а потом зима погнала их на юг.
– И никаких других стран, никаких человеческих поселений они не нашли?
– Нет, господин.
– Следовательно, границы графства не определены?
– Вот именно. Дядя Эрвин ещё несколько раз отправлялся в путешествия – и всё напрасно. В конце концов, он пришел к выводу, что Ланс-Оэли вообще не имеет границ.
– Как это? – удивился я.
– Ну… Словом, по его мнению, графство занимает всю Грань.
«Инна, ты слышала – всю Грань! Их мир зовётся Грани, а Ланс-Оэли – одна Грань, причём вся Грань целиком. Интересно, что это значит?»
«А знаешь, я, кажется, начинаю понимать.»
«Ну!»
«Погоди минутку…»
– Шако, а что значит «вся Грань»?
– Это… – парень замялся. – Дядя Эрвин объяснял так:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46