Пролетев несколько
раз над этим местом на небольшой высоте я не смог обнаружить никакого дв
ижения в кабине. Наш медик с помощью солдат-пехотинцев добирается до обл
омков, но уже слишком поздно и экипаж спасти не удается. С собой он берет с
вященника и вскоре два наших товарища обретают вечный покой.
***
В следующие несколько дней в нашей эскадрилье почти никто не разговарив
ает, летчики обмениваются самыми необходимыми словами: горечь этих дней
подавляет нас всех. То же самое Ц в других подразделениях. Во время утрен
ней атаки на важные артиллерийские позиции к востоку от Орла, группа сам
олетов из первой эскадрильи летит вместе с моим вторым звеном, которым к
омандует капитан Якель. Он стал отличным летчиком и у него есть любимый т
рюк, который он то и дело проделывает. Где бы он ни увидел вражеский истреб
итель, он атакует его, хотя тот значительно превосходит пикирующий бомба
рдировщик Якеля в скорости и мощи бортового оружия. Еще на Кубанском фро
нте он много раз заставлял нас смеяться. Он считает, что его самолет особе
нно быстрый, и при полном газе он оставляет другие самолеты далеко позад
и. Этот жизнерадостный шутник часто сбивает истребители, он напоминает м
не оленя, рыскающего по лесу в поисках охотника и когда он находит одного
из них, то бросается в атаку, нагнув голову и выставив вперед рога. Он жизн
ь и душа эскадрильи, ни разу не повторившись и не останавливаясь, он может
рассказывать анекдоты с девяти вечера до четырех утра. Разумеется, у нег
о в репертуаре и «Бонифаций Кизеветтер» и другие баллады.
В это утро он атаковал вместе с другими самолетами соседнюю батарею и мы
возвращаемся на базу. Мы находимся как раз над линией фронта, когда кто-то
кричит: «Истребители»! Я вижу их, они далеко от нас и не показывают намере
ния атаковать. Якель разворачивается и затевает с ними драку. Он сбивает
одного, даже толстый Йенш, его бортстрелок, в другое время надежный и отве
тственный, скорее всего глазеет по сторонам, а не перед собой. Другой Ла-5 з
аходит им в хвост. Я вижу как с высоты 600 метров самолет Якеля круто идет вни
з, перевернувшись вверх колесами и взрывается от удара о землю. Я могу тол
ько догадываться, что в жажде боя Эгберт забыл, как низко он летит и не дол
жен был увлекаться своими акробатическими номерами. Вот мы и его потерял
и.
Многим из нас приходит в голову одна и та же мысль: «Сейчас, когда старики
уходят один за другим, я могу точно определить когда будет моя очередь, пр
осто посмотрев в календарь». Каждого ждет конец, рано или поздно, мы все жд
ем, а неудачи нас не покидают. Жизнь в постоянной опасности способствует
фатализму и определенной бесчувственности. Никто уже не выпрыгивает из
кровати, когда ночью на нас сыплются бомбы. Смертельно уставшие после по
летов, длящихся весь день, мы в полудреме слышим, как бомбы взрываются где
-то совсем рядом.
***
В зоне прорыва к северу от нас дела идут все хуже, только что возникла угро
за Кричеву, находящемуся к северо-западу от нас. Для того, чтобы тратить м
еньше времени на подлет к целям и летать в Жиздринский сектор, находящий
ся еще дальше к северу, мы перебазируемся на Кричевский аэродром. Бои иду
т в лесах, где очень трудно что-то разглядеть с воздуха. Красным легче мас
кировать свои позиции и атаковать их очень трудно. Я крайне редко вижу вн
изу танки и поэтому летаю чаще в обычном бомбардировщике. Поскольку я вс
тупил в командование эскадрильей, противотанковая группа еще теснее вз
аимодействует с другими машинами и штабная работа, как техническая, так
и тактическая, быстро приспособлена к использованию противотанковых с
амолетов.
Мы стоим в Кричеве недолго. Идут разговоры, что нас вскоре опять переброс
ят на юг, где ситуация критическая. После нескольких вылетов в район Брян
ска мы и в самом деле возвращаемся в Харьков. На этот раз мы базируемся на
аэродроме к югу от города.
11. Назад к Днепру
И здесь, на Харьковском фронте за последние несколько месяцев произошли
большие перемены. Наши дивизии полного состава были выведены и Советы пе
решли в наступление. Всего через один или два дня после нашего прибытия с
оветские снаряды начали падать на город. На нашем аэродроме не было боль
ших запасов горючего или бомб, поэтому еще один перевод на другой, более б
езопасный аэродром не оказался неожиданностью. Новая база находится в 150
км к югу, недалеко от деревни Димитриевка. Поскольку расстояние до фронт
а оказалось довольно большим, мы пользуемся двумя аэродромами подскока,
один в Барвенково, откуда мы летаем в район Изюма, и другой, в Сталино, для п
олетов на Миусский фронт. На каждом из этих аэродромов находится по небо
льшой группе механиков, которые обслуживают наши самолеты после полето
в. По Донцу и Миусу созданы рубежи обороны, которые подвергаются сильным
советским атакам. Часто наш оперативный офицер назначает для нас ту же с
амую старую цель: тот же самый лес, тот же овраг. Мы вскоре уже обходимся бе
з чтения карт и прочей чепухи. Как говорил когда-то Стин: «Мы уже большие р
ебята»!
Во время одного из наших первых вылетов в район Изюма кто-то вызывает по р
адио: "Хеннелора! " Ц это мой позывной Ц "Это не ты тот самый парень, которы
й для нас "орехи колол? ". Я не отвечаю и он повторяет свой вопрос снова и сно
ва. Неожиданно я узнаю этот голос. Это один из офицеров разведки, с которым
мы часто взаимодействовали и с дивизией которого мы всегда достигали на
илучшего взаимопонимания. Конечно, это противоречит правилам соблюден
ия секретности, но я не могу не поддаться искушению и отвечаю, что я действ
ительно «колол для них орехи» (танки), а он сам, насколько я помню, увлекалс
я футболом. Он немедленно признается в этом и все развеселившиеся экипаж
и, слышавшие наш разговор, пикируют навстречу яростно лающим зениткам. Э
тот офицер службы разведки Люфтваффе, по фамилии Эпп, был одним из лучших
центрфорвардов венской футбольной команды. Поскольку он прикреплен к ч
асти, находящейся в самой гуще битвы, я буду часто с ним встречаться.
Капитан Антон, принявший командование 9-1 эскадрильей после смерти Херне
ра, убит на Миусе. Его самолет взорвался на выходе из пике тем же необъясни
мым образом, как это уже случалось несколько раз. Вновь погибает один из н
аших «стариков», обладатель Рыцарского железного креста. Одни экипажи п
огибают, на их место приходят другие, никто не задерживается надолго Ц б
еспощадный ритм войны.
Уже чувствуется наступление осени, когда мы получаем приказ участвоват
ь в вылетах на Днепровский фронт, еще дальше на запад. В течение многих дне
й мы вылетаем на миссии с аэродрома, находящегося к северо-западу от Крас
ноармейского. Здесь Советы рвутся в Донецкий промышленный район с восто
ка и северо-востока. По всей видимости, это крупномасштабная операция, пр
отивник повсюду. Помимо этого они совершают беспрерывные рейды на наш аэ
родром с помощью бомбардировщиков Бостон, это большая помеха, потому что
обслуживание во время налетов приходится прекращать и мы опаздываем с в
ылетами. Во время этих налетов мы сидим в щелях, вырытых за самолетами и жд
ем, пока иван не кончит веселиться. К счастью, наши потери в самолетах и сн
аряжении относительно невелики.
Никто не говорит нам, что армейские части, проходящие мимо нашего аэродр
ома, почти самые последние и иван идет за ними по пятам. Проходит совсем не
много времени и мы убеждаемся в этом сами. Мы взлетаем с западного аэродр
ома и пролетая над городом, набираем высоту. Нам предстоит атаковать вра
жеские войска в 40 км к северо-востоку. Находясь над другим концом города я
вижу вдали и на некотором расстоянии от шести до восьми танков, они закам
уфлированы и похожи на наши собственные машины. Тем не менее, форма их кор
пусов кажется мне весьма странной. Мои размышления прерывает Хеншель: «Д
авайте посмотрим на эти немецкие танки на обратном пути».
Мы летим к цели. Значительно дальше к западу я встречаюсь с сильными враж
ескими частями, никакого следа немецких войск.
Мы летим обратно и видим эти танки с близкого расстояния. Это все Т-34, Ц ру
сские! Их экипажи стоят позади машин, изучая карту, по-видимому, у них пров
одится инструктаж. Испуганные нашим появлением, они разбегаются и караб
каются в свои танки. Но в этот момент мы не может ничего сделать, потому чт
о мы должны вначале приземлиться и пополнить амуницию. Тем временем, Сов
еты входят в город. Наш аэродром расположен на другой его стороне. Через д
есять минут я снова взлетаю и ищу эти танки среди домов. Когда их атакуют,
танки резко поворачивают, прячутся за дома и быстро исчезают из поля зре
ния. Я уничтожаю четыре из них. Куда пошли остальные? Они могут появиться н
а нашем аэродроме в любую минуту. Мы не можем эвакуировать его, поскольку
часть наземного персонала находится в городе и мы должны ждать, пока они
не вернуться обратно. Только сейчас я вспоминаю, что послал одного из наш
их офицеров в армейские склады, находящиеся в восточной части города. Ем
у необыкновенно повезло. Позднее выяснилось, что его автомобиль тронулс
я в ту самую секунду, когда Т-34 огибал угол складского здания. Дав полный га
з и плотно сжав колени, чтобы они не так тряслись, он смог умчаться прочь ц
елым и невредимым.
Я вылетаю еще раз. Эскадрилья не может лететь вместе со мной, иначе у нас н
е хватит горючего для неизбежного перелета в Павловку. Я могу лишь надея
ться, что к моменту моего возвращения все наши люди уже соберутся на аэро
дроме. После долгих поисков я замечаю два танка в западной части города и
уничтожаю их. По-видимому, они двигались в нашу сторону, чтобы выкурить ос
иное гнездо «Штук». Самое время убираться прочь и успев поджечь все неис
правные самолеты, мы взлетаем. В то время как мы делаем круг над аэродромо
м, чтобы построиться в боевой порядок, я вижу разрывы танковых снарядов н
а окраине аэродрома. Им в конце концов удалось достичь нашей базы, но нас у
же там нет.
Компас указывает на запад северо-запад. Немного погодя мы летим над доро
гой на малой высоте. По нам открывают сильный огонь моторизованная колон
на, которая движется под охраной танков. Мы разделяемся и начинаем кружи
ть над машинами: советские танки и грузовики, в основном американского п
роизводства, следовательно, это русские. Признаюсь, я озадачен, как эти па
рни оказались так далеко к западу, но это могут быть только русские. Мы наб
ираем высоту и я отдаю приказ атаковать зенитные установки, которые долж
ны быть нейтрализованы в первую очередь, так чтобы мы могли начать атаки
с малой высоты без помех.
После того как мы утихомирили большую часть зениток, мы поделили колонну
на части и расстреляли ее. День медленно идет к закату, вся дорога выгляди
т как огненная змея, это сплошная пробка из горящих машин и танков, которы
е не сумели свернуть с дороги вправо или влево. Мы никого не пощадили, мате
риальные потери Советов снова велики. Но что это? Я пролетаю над тремя или
четырьмя машинами впереди колонны, на их радиаторах наши флаги. Это груз
овики немецкого производства. Из канав по обе стороны дороги вылетают бе
лые сигнальные ракеты. Это сигнал наших собственных войск. У меня давно н
е было такого леденящего чувства в животе. Я бы охотно врезался в землю гд
е-нибудь прямо здесь. Могла ли эта колонна быть немецкой? Все горит. Но поч
ему мы подверглись такому сильному обстрелу из грузовиков? Как оказалис
ь здесь американские автомашины? Помимо этого, я своими глазами видел бе
гущих людей в коричневой форме! Пот струится по лицу, меня охватывает оту
пляющее чувство паники.
Уже совсем стемнело, когда мы приземляемся в Павловке. Никто из нас не про
износит ни слова. Была ли эта колонна немецкой? Неопределенность душит н
ас. Я никак не могу выяснить по телефону у армии или Люфтваффе, чья это был
а колонна. К полуночи прибывают несколько солдат. Оперативный офицер пре
рывает мой крайне беспокойный сон и говорит, что есть важные новости. Наш
и армейские коллеги хотят поблагодарить нас за то, что мы помогли им сбеж
ать. Они рассказывают, что их грузовики были захвачены вражеской колонно
й. Они только успели отбежать на сотню метров, чтобы укрыться от русского
огня в канавах в стороне от дороги. Именно в этот момент мы появились на сц
ене и расстреляли иванов. Наши парни немедленно воспользовались ситуац
ией и сумели скрыться. Это снимает с меня тяжкий груз и я разделяю ликован
ие наших собратьев по оружию.
Спустя некоторое время после этого случая мы оказываемся в Днепропетро
вске. Аэродром находится на восточном берегу Днепра, очень далеко от наш
их казарм в центре города. Для обычного русского города это место произв
одит хорошее впечатление, такое же, как и Харьков. Советские бомбардиров
щики и штурмовики почти каждый день атакуют мосты на Днепре в центре гор
ода. Красные надеются, что уничтожив их, они отрежут путь к отступлению не
мецким войскам и сделают невозможным снабжение боеприпасами и резерва
ми нашей армейской группы. До сих пор мы не видели, что они добились в свои
х атаках на мост какого-нибудь успеха. Но жители торжествуют. Как только с
оветские самолеты исчезают из виду, они бросаются к Днепру с корзинами, п
отому что успели заметить, что после каждого налета на поверхности появл
яется большое количество оглушенной рыбы. Похоже, столько рыбы в городе
давно не ели. Мы летаем то на северо-восток, то на юг по мере того как Советы
движутся вперед к Днепру в надежде не допустить создание нашей линии об
ороны по реке и консолидировать позиции. В то же самое время когда мы пере
мещаем нашу базу из Днепропетровска в Большую Костромку, в 120 километрах д
альше к западу, я теряю Беккера. Он переведен в штаб авиадивизии. Долгое вр
емя я сопротивляюсь его переводу, поскольку он принадлежит нашему «семе
йному кругу», но это бесполезно и после долгих переговоров принимается о
кончательное решение.
12. Все дальше на запад
Большая Костромка Ц типичная русская деревня, со всеми преимуществами
и недостатками, которые из этого проистекают. Для нас, жителей Центральн
ой Европы, недостатки перевешивают. Деревня сильно разбросана и состоит
в основном из глинобитных хижин, лишь немногие дома выстроены из камня. У
личная сеть возникла сама собой, без всякого плана, это просто немощенны
е проезды, которые пересекаются под самыми причудливыми углами. В плохую
погоду наши автомашины тонут в грязи по самые оси так, что их невозможно п
отом вытащить. Аэродром находится на северном конце деревни, по дороге н
а Апостолово, которая почти непроходима для автотранспорта. Поэтому наш
персонал не теряет времени и для того, чтобы сохранить мобильность, начи
нает использовать лошадей и волов, запряженных в повозки. Экипажи часто
должны подъезжать к своим самолетам верхом на лошадях, они влезают на кр
ыло своего самолета прямо с седла, потому что взлетная полоса выглядит н
емногим лучше, чем дороги. В этих погодных условиях она напоминает океан
грязи с крошечными островками, и если бы не широкие шины Ю-87, мы вообще не м
огли бы взлететь. Наше жилье разбросано по всей деревне, штаб эскадрильи
расквартирован в здании школы на ее южном краю. Здесь у нас есть даже офиц
ерская столовая.
Площадь перед зданием часто превращается в огромную лужу и когда она зам
ерзает, что иногда случается, мы играем здесь в хоккей. Эберсбах и Фиккель
никогда не упускают возможности поиграть. Недавно, тем не менее, они неск
олько охладели к игре, все ноги у них в синяках. Когда погода портится, хок
кейные ворота переносят под крышу, уменьшенное хоккейное поле доставля
ет больше хлопот вратарям. Мебель от хоккея не страдает, потому что ее поп
росту нет.
Русские потрясены множеством мелких предметов, которые наши солдаты во
зят с собой. Они думают, что все эти любительские фотографии наших домов, н
аших комнат, наших девушек являются пропагандой. Приходится тратить оче
нь много времени чтобы убедить их, что все это подлинное, что немцы вовсе н
е людоеды. Через несколько дней после нашего прилета русские подошли и с
просили, можно ли им снова повестить на стены иконы и распятия. Раньше, при
советской власти, им приходилось все это прятать из-за неодобрения сына,
дочери или комиссара. То, что мы не выдвигаем никаких возражений, по всей в
идимости воодушевляет их. Мы пытаемся им объяснить, что и в наших домах то
же есть распятия и религиозные картины, но они верят этому с большим труд
ом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
раз над этим местом на небольшой высоте я не смог обнаружить никакого дв
ижения в кабине. Наш медик с помощью солдат-пехотинцев добирается до обл
омков, но уже слишком поздно и экипаж спасти не удается. С собой он берет с
вященника и вскоре два наших товарища обретают вечный покой.
***
В следующие несколько дней в нашей эскадрилье почти никто не разговарив
ает, летчики обмениваются самыми необходимыми словами: горечь этих дней
подавляет нас всех. То же самое Ц в других подразделениях. Во время утрен
ней атаки на важные артиллерийские позиции к востоку от Орла, группа сам
олетов из первой эскадрильи летит вместе с моим вторым звеном, которым к
омандует капитан Якель. Он стал отличным летчиком и у него есть любимый т
рюк, который он то и дело проделывает. Где бы он ни увидел вражеский истреб
итель, он атакует его, хотя тот значительно превосходит пикирующий бомба
рдировщик Якеля в скорости и мощи бортового оружия. Еще на Кубанском фро
нте он много раз заставлял нас смеяться. Он считает, что его самолет особе
нно быстрый, и при полном газе он оставляет другие самолеты далеко позад
и. Этот жизнерадостный шутник часто сбивает истребители, он напоминает м
не оленя, рыскающего по лесу в поисках охотника и когда он находит одного
из них, то бросается в атаку, нагнув голову и выставив вперед рога. Он жизн
ь и душа эскадрильи, ни разу не повторившись и не останавливаясь, он может
рассказывать анекдоты с девяти вечера до четырех утра. Разумеется, у нег
о в репертуаре и «Бонифаций Кизеветтер» и другие баллады.
В это утро он атаковал вместе с другими самолетами соседнюю батарею и мы
возвращаемся на базу. Мы находимся как раз над линией фронта, когда кто-то
кричит: «Истребители»! Я вижу их, они далеко от нас и не показывают намере
ния атаковать. Якель разворачивается и затевает с ними драку. Он сбивает
одного, даже толстый Йенш, его бортстрелок, в другое время надежный и отве
тственный, скорее всего глазеет по сторонам, а не перед собой. Другой Ла-5 з
аходит им в хвост. Я вижу как с высоты 600 метров самолет Якеля круто идет вни
з, перевернувшись вверх колесами и взрывается от удара о землю. Я могу тол
ько догадываться, что в жажде боя Эгберт забыл, как низко он летит и не дол
жен был увлекаться своими акробатическими номерами. Вот мы и его потерял
и.
Многим из нас приходит в голову одна и та же мысль: «Сейчас, когда старики
уходят один за другим, я могу точно определить когда будет моя очередь, пр
осто посмотрев в календарь». Каждого ждет конец, рано или поздно, мы все жд
ем, а неудачи нас не покидают. Жизнь в постоянной опасности способствует
фатализму и определенной бесчувственности. Никто уже не выпрыгивает из
кровати, когда ночью на нас сыплются бомбы. Смертельно уставшие после по
летов, длящихся весь день, мы в полудреме слышим, как бомбы взрываются где
-то совсем рядом.
***
В зоне прорыва к северу от нас дела идут все хуже, только что возникла угро
за Кричеву, находящемуся к северо-западу от нас. Для того, чтобы тратить м
еньше времени на подлет к целям и летать в Жиздринский сектор, находящий
ся еще дальше к северу, мы перебазируемся на Кричевский аэродром. Бои иду
т в лесах, где очень трудно что-то разглядеть с воздуха. Красным легче мас
кировать свои позиции и атаковать их очень трудно. Я крайне редко вижу вн
изу танки и поэтому летаю чаще в обычном бомбардировщике. Поскольку я вс
тупил в командование эскадрильей, противотанковая группа еще теснее вз
аимодействует с другими машинами и штабная работа, как техническая, так
и тактическая, быстро приспособлена к использованию противотанковых с
амолетов.
Мы стоим в Кричеве недолго. Идут разговоры, что нас вскоре опять переброс
ят на юг, где ситуация критическая. После нескольких вылетов в район Брян
ска мы и в самом деле возвращаемся в Харьков. На этот раз мы базируемся на
аэродроме к югу от города.
11. Назад к Днепру
И здесь, на Харьковском фронте за последние несколько месяцев произошли
большие перемены. Наши дивизии полного состава были выведены и Советы пе
решли в наступление. Всего через один или два дня после нашего прибытия с
оветские снаряды начали падать на город. На нашем аэродроме не было боль
ших запасов горючего или бомб, поэтому еще один перевод на другой, более б
езопасный аэродром не оказался неожиданностью. Новая база находится в 150
км к югу, недалеко от деревни Димитриевка. Поскольку расстояние до фронт
а оказалось довольно большим, мы пользуемся двумя аэродромами подскока,
один в Барвенково, откуда мы летаем в район Изюма, и другой, в Сталино, для п
олетов на Миусский фронт. На каждом из этих аэродромов находится по небо
льшой группе механиков, которые обслуживают наши самолеты после полето
в. По Донцу и Миусу созданы рубежи обороны, которые подвергаются сильным
советским атакам. Часто наш оперативный офицер назначает для нас ту же с
амую старую цель: тот же самый лес, тот же овраг. Мы вскоре уже обходимся бе
з чтения карт и прочей чепухи. Как говорил когда-то Стин: «Мы уже большие р
ебята»!
Во время одного из наших первых вылетов в район Изюма кто-то вызывает по р
адио: "Хеннелора! " Ц это мой позывной Ц "Это не ты тот самый парень, которы
й для нас "орехи колол? ". Я не отвечаю и он повторяет свой вопрос снова и сно
ва. Неожиданно я узнаю этот голос. Это один из офицеров разведки, с которым
мы часто взаимодействовали и с дивизией которого мы всегда достигали на
илучшего взаимопонимания. Конечно, это противоречит правилам соблюден
ия секретности, но я не могу не поддаться искушению и отвечаю, что я действ
ительно «колол для них орехи» (танки), а он сам, насколько я помню, увлекалс
я футболом. Он немедленно признается в этом и все развеселившиеся экипаж
и, слышавшие наш разговор, пикируют навстречу яростно лающим зениткам. Э
тот офицер службы разведки Люфтваффе, по фамилии Эпп, был одним из лучших
центрфорвардов венской футбольной команды. Поскольку он прикреплен к ч
асти, находящейся в самой гуще битвы, я буду часто с ним встречаться.
Капитан Антон, принявший командование 9-1 эскадрильей после смерти Херне
ра, убит на Миусе. Его самолет взорвался на выходе из пике тем же необъясни
мым образом, как это уже случалось несколько раз. Вновь погибает один из н
аших «стариков», обладатель Рыцарского железного креста. Одни экипажи п
огибают, на их место приходят другие, никто не задерживается надолго Ц б
еспощадный ритм войны.
Уже чувствуется наступление осени, когда мы получаем приказ участвоват
ь в вылетах на Днепровский фронт, еще дальше на запад. В течение многих дне
й мы вылетаем на миссии с аэродрома, находящегося к северо-западу от Крас
ноармейского. Здесь Советы рвутся в Донецкий промышленный район с восто
ка и северо-востока. По всей видимости, это крупномасштабная операция, пр
отивник повсюду. Помимо этого они совершают беспрерывные рейды на наш аэ
родром с помощью бомбардировщиков Бостон, это большая помеха, потому что
обслуживание во время налетов приходится прекращать и мы опаздываем с в
ылетами. Во время этих налетов мы сидим в щелях, вырытых за самолетами и жд
ем, пока иван не кончит веселиться. К счастью, наши потери в самолетах и сн
аряжении относительно невелики.
Никто не говорит нам, что армейские части, проходящие мимо нашего аэродр
ома, почти самые последние и иван идет за ними по пятам. Проходит совсем не
много времени и мы убеждаемся в этом сами. Мы взлетаем с западного аэродр
ома и пролетая над городом, набираем высоту. Нам предстоит атаковать вра
жеские войска в 40 км к северо-востоку. Находясь над другим концом города я
вижу вдали и на некотором расстоянии от шести до восьми танков, они закам
уфлированы и похожи на наши собственные машины. Тем не менее, форма их кор
пусов кажется мне весьма странной. Мои размышления прерывает Хеншель: «Д
авайте посмотрим на эти немецкие танки на обратном пути».
Мы летим к цели. Значительно дальше к западу я встречаюсь с сильными враж
ескими частями, никакого следа немецких войск.
Мы летим обратно и видим эти танки с близкого расстояния. Это все Т-34, Ц ру
сские! Их экипажи стоят позади машин, изучая карту, по-видимому, у них пров
одится инструктаж. Испуганные нашим появлением, они разбегаются и караб
каются в свои танки. Но в этот момент мы не может ничего сделать, потому чт
о мы должны вначале приземлиться и пополнить амуницию. Тем временем, Сов
еты входят в город. Наш аэродром расположен на другой его стороне. Через д
есять минут я снова взлетаю и ищу эти танки среди домов. Когда их атакуют,
танки резко поворачивают, прячутся за дома и быстро исчезают из поля зре
ния. Я уничтожаю четыре из них. Куда пошли остальные? Они могут появиться н
а нашем аэродроме в любую минуту. Мы не можем эвакуировать его, поскольку
часть наземного персонала находится в городе и мы должны ждать, пока они
не вернуться обратно. Только сейчас я вспоминаю, что послал одного из наш
их офицеров в армейские склады, находящиеся в восточной части города. Ем
у необыкновенно повезло. Позднее выяснилось, что его автомобиль тронулс
я в ту самую секунду, когда Т-34 огибал угол складского здания. Дав полный га
з и плотно сжав колени, чтобы они не так тряслись, он смог умчаться прочь ц
елым и невредимым.
Я вылетаю еще раз. Эскадрилья не может лететь вместе со мной, иначе у нас н
е хватит горючего для неизбежного перелета в Павловку. Я могу лишь надея
ться, что к моменту моего возвращения все наши люди уже соберутся на аэро
дроме. После долгих поисков я замечаю два танка в западной части города и
уничтожаю их. По-видимому, они двигались в нашу сторону, чтобы выкурить ос
иное гнездо «Штук». Самое время убираться прочь и успев поджечь все неис
правные самолеты, мы взлетаем. В то время как мы делаем круг над аэродромо
м, чтобы построиться в боевой порядок, я вижу разрывы танковых снарядов н
а окраине аэродрома. Им в конце концов удалось достичь нашей базы, но нас у
же там нет.
Компас указывает на запад северо-запад. Немного погодя мы летим над доро
гой на малой высоте. По нам открывают сильный огонь моторизованная колон
на, которая движется под охраной танков. Мы разделяемся и начинаем кружи
ть над машинами: советские танки и грузовики, в основном американского п
роизводства, следовательно, это русские. Признаюсь, я озадачен, как эти па
рни оказались так далеко к западу, но это могут быть только русские. Мы наб
ираем высоту и я отдаю приказ атаковать зенитные установки, которые долж
ны быть нейтрализованы в первую очередь, так чтобы мы могли начать атаки
с малой высоты без помех.
После того как мы утихомирили большую часть зениток, мы поделили колонну
на части и расстреляли ее. День медленно идет к закату, вся дорога выгляди
т как огненная змея, это сплошная пробка из горящих машин и танков, которы
е не сумели свернуть с дороги вправо или влево. Мы никого не пощадили, мате
риальные потери Советов снова велики. Но что это? Я пролетаю над тремя или
четырьмя машинами впереди колонны, на их радиаторах наши флаги. Это груз
овики немецкого производства. Из канав по обе стороны дороги вылетают бе
лые сигнальные ракеты. Это сигнал наших собственных войск. У меня давно н
е было такого леденящего чувства в животе. Я бы охотно врезался в землю гд
е-нибудь прямо здесь. Могла ли эта колонна быть немецкой? Все горит. Но поч
ему мы подверглись такому сильному обстрелу из грузовиков? Как оказалис
ь здесь американские автомашины? Помимо этого, я своими глазами видел бе
гущих людей в коричневой форме! Пот струится по лицу, меня охватывает оту
пляющее чувство паники.
Уже совсем стемнело, когда мы приземляемся в Павловке. Никто из нас не про
износит ни слова. Была ли эта колонна немецкой? Неопределенность душит н
ас. Я никак не могу выяснить по телефону у армии или Люфтваффе, чья это был
а колонна. К полуночи прибывают несколько солдат. Оперативный офицер пре
рывает мой крайне беспокойный сон и говорит, что есть важные новости. Наш
и армейские коллеги хотят поблагодарить нас за то, что мы помогли им сбеж
ать. Они рассказывают, что их грузовики были захвачены вражеской колонно
й. Они только успели отбежать на сотню метров, чтобы укрыться от русского
огня в канавах в стороне от дороги. Именно в этот момент мы появились на сц
ене и расстреляли иванов. Наши парни немедленно воспользовались ситуац
ией и сумели скрыться. Это снимает с меня тяжкий груз и я разделяю ликован
ие наших собратьев по оружию.
Спустя некоторое время после этого случая мы оказываемся в Днепропетро
вске. Аэродром находится на восточном берегу Днепра, очень далеко от наш
их казарм в центре города. Для обычного русского города это место произв
одит хорошее впечатление, такое же, как и Харьков. Советские бомбардиров
щики и штурмовики почти каждый день атакуют мосты на Днепре в центре гор
ода. Красные надеются, что уничтожив их, они отрежут путь к отступлению не
мецким войскам и сделают невозможным снабжение боеприпасами и резерва
ми нашей армейской группы. До сих пор мы не видели, что они добились в свои
х атаках на мост какого-нибудь успеха. Но жители торжествуют. Как только с
оветские самолеты исчезают из виду, они бросаются к Днепру с корзинами, п
отому что успели заметить, что после каждого налета на поверхности появл
яется большое количество оглушенной рыбы. Похоже, столько рыбы в городе
давно не ели. Мы летаем то на северо-восток, то на юг по мере того как Советы
движутся вперед к Днепру в надежде не допустить создание нашей линии об
ороны по реке и консолидировать позиции. В то же самое время когда мы пере
мещаем нашу базу из Днепропетровска в Большую Костромку, в 120 километрах д
альше к западу, я теряю Беккера. Он переведен в штаб авиадивизии. Долгое вр
емя я сопротивляюсь его переводу, поскольку он принадлежит нашему «семе
йному кругу», но это бесполезно и после долгих переговоров принимается о
кончательное решение.
12. Все дальше на запад
Большая Костромка Ц типичная русская деревня, со всеми преимуществами
и недостатками, которые из этого проистекают. Для нас, жителей Центральн
ой Европы, недостатки перевешивают. Деревня сильно разбросана и состоит
в основном из глинобитных хижин, лишь немногие дома выстроены из камня. У
личная сеть возникла сама собой, без всякого плана, это просто немощенны
е проезды, которые пересекаются под самыми причудливыми углами. В плохую
погоду наши автомашины тонут в грязи по самые оси так, что их невозможно п
отом вытащить. Аэродром находится на северном конце деревни, по дороге н
а Апостолово, которая почти непроходима для автотранспорта. Поэтому наш
персонал не теряет времени и для того, чтобы сохранить мобильность, начи
нает использовать лошадей и волов, запряженных в повозки. Экипажи часто
должны подъезжать к своим самолетам верхом на лошадях, они влезают на кр
ыло своего самолета прямо с седла, потому что взлетная полоса выглядит н
емногим лучше, чем дороги. В этих погодных условиях она напоминает океан
грязи с крошечными островками, и если бы не широкие шины Ю-87, мы вообще не м
огли бы взлететь. Наше жилье разбросано по всей деревне, штаб эскадрильи
расквартирован в здании школы на ее южном краю. Здесь у нас есть даже офиц
ерская столовая.
Площадь перед зданием часто превращается в огромную лужу и когда она зам
ерзает, что иногда случается, мы играем здесь в хоккей. Эберсбах и Фиккель
никогда не упускают возможности поиграть. Недавно, тем не менее, они неск
олько охладели к игре, все ноги у них в синяках. Когда погода портится, хок
кейные ворота переносят под крышу, уменьшенное хоккейное поле доставля
ет больше хлопот вратарям. Мебель от хоккея не страдает, потому что ее поп
росту нет.
Русские потрясены множеством мелких предметов, которые наши солдаты во
зят с собой. Они думают, что все эти любительские фотографии наших домов, н
аших комнат, наших девушек являются пропагандой. Приходится тратить оче
нь много времени чтобы убедить их, что все это подлинное, что немцы вовсе н
е людоеды. Через несколько дней после нашего прилета русские подошли и с
просили, можно ли им снова повестить на стены иконы и распятия. Раньше, при
советской власти, им приходилось все это прятать из-за неодобрения сына,
дочери или комиссара. То, что мы не выдвигаем никаких возражений, по всей в
идимости воодушевляет их. Мы пытаемся им объяснить, что и в наших домах то
же есть распятия и религиозные картины, но они верят этому с большим труд
ом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33