Адмирал Кампиони внимательно и настороженно разглядывал своих гостей. Если они действительно были теми, за кого себя выдавали, все складывалось не так уж плохо. Лежавший на носилках пожилой мужчина с переломом ноги отлично говорил по-итальянски и, очевидно, знал о капитуляции Италии значительно больше, чем губернатор островов. Кампиони сообщили о подписании перемирия лишь накануне днем. Да и то сведения поступили от жены немецкого офицера, случайно оказавшейся проездом на острове. После чего он заключил с командиром германской дивизии генералом Клеманном соглашение, согласно которому оба приняли обязательство не предпринимать никакой передислокации войск.
Это соглашение как нельзя больше отвечало интересам Кампиони, у которого не было транспортных средств. Однако немцы вскоре нарушили условия соглашения, направив отряды для захвата трех итальянских аэродромов в Марицце, Калато и Каттавии. Это был яркий пример того, как вела и проиграла войну его страна, которую он так горячо любил, мрачно рассуждал адмирал. Никогда не было прочной связи, союзники оказывались предателями, и все друг другу много чего обещали, но редко держали слово.
Он вытер лоб рукавом мундира, густо расшитого золотом, и стал читать телеграмму, поступившую по телетайпу, которую только что принес его адъютант. Послание было на итальянском, пришло из Каира и подтверждало имена и звания трех англичан, а также цель их визита. Кампиони довольно улыбнулся. Майор Джерретт, оказывается, был графом. Если британцы готовы были рискнуть пэром да еще и сыном человека, к которому Кампиони испытывал глубокое уважение, значит, у них были самые серьезные намерения. Явно складывалась весьма благоприятная обстановка, сулившая хорошие перспективы.
– Конечно, – говорил Кампиони, обращаясь к Долби, – если мы получим подкрепление в лице бронетанковой британской дивизии и если воздушно-десантная бригада высадится, скажем, в течение ближайших суток на наших аэродромах, тогда у нас появится возможность перейти в наступление на немецкие позиции.
Штабные офицеры тесно сгрудились вокруг Кампиони и дружно кивали в знак согласия со своим адмиралом.
– Что он говорит? – поинтересовался у Долби Джерретт.
– Он хотел бы, чтобы сегодня к вечеру здесь высадилась с воздуха восьмая армия в полном составе, – усталым голосом пояснил переводчик. – Мне показалось, что он еще хотел бы, чтобы командовал армией не кто иной, как Монтгомери. Естественно, адмирал осуществит верховное командование.
Несмотря на морфий, который впрыснул ему итальянский врач, нога у Долби болела отчаянно. Но ему казалось, что гораздо больший шок довелось пережить, когда его чуть не пристрелил итальянский солдат, первым обнаруживший капитана. Его спасла от неминуемой смерти лишь способность объясниться с солдатом на понятном для него языке.
– Вы, должно быть, шутите? – с надеждой в голосе спросил Джерретт.
– Думаете, шучу? Боюсь, Джордж, вам придется поверить, что все это вполне серьезно, – ответил Долби.
Обратившись к Кампиони, он попытался его переубедить:
– Но ведь у вас намного больше сил, чем у немцев. Неужели требуются столь значительные подкрепления?
Долби надеялся, что адмирал поймет из его слов, будто подкрепления и в самом деле находились в полной готовности к переброске на острова, если Кампиони действительно испытывал в них нужду. Насколько ему было известно, можно было рассчитывать на полбатальона, дислоцированного на Кипре, но большая часть личного состава была в отпуске.
– Конечно же, нам нужны подкрепления. Кроме того, нам, естественно, потребуется мощная тыловая поддержка и прочная поддержка с воздуха. Тогда мы одержим великую победу. Мы сметем проклятых немцев с островов.
Офицеры штаба адмирала, казалось, были готовы приветствовать смелые речи своего командира бурной овацией.
– Да, он таки настаивает на прибытии восьмой армии, – сообщил Долби Джерретту. – Еще он рассчитывает на все военно-воздушные силы, которыми мы здесь располагаем.
– Чтобы избежать повторения не очень приветливого приема, который вам был оказан сегодня утром, – продолжал Кампиони, – я хотел бы заранее позаботиться о том, чтобы предупредить наши зенитные батареи о времени, когда следует ожидать прибытия подкреплений. Это произойдет на рассвете или несколько позже?
– Должен вас окончательно огорчить: по причине, которая известна ему одному, адмирал убежден, что подкрепления уже в пути.
Джерретт старался сохранить непроницаемое выражение.
– И что мы ему можем сказать? – спросил он у Долби.
Гримаса боли исказила лицо переводчика.
– Скажите, Джордж, а сколько у нас реально людей? – поинтересовался он.
– Около пятидесяти, – признался Джерретт.
– Ну, этого я ему не скажу, – твердо заявил Долби. – Я постараюсь все спустить на тормозах и обязуюсь сделать это нежно и деликатно.
Джерретт и не пытался проследить за последовавшим бурным обменом речами по-итальянски, но результат был очевиден. На смену любезности Кампиони пришло недовольство, а за ним последовало раздражение. Наблюдая за итальянским адмиралом, Джерретт невольно вспомнил анекдот, который в последнее время был очень популярен в Каире. Когда во время конференции союзников Черчилль сказал Сталину, что папа римский не одобрит запланированную союзниками акцию, великий вождь советского народа придвинулся к собеседнику поближе и коротко спросил:
– А сколько дивизий может выставить папа римский?
У Джерретта тоже не было ни одной дивизии, всего лишь радист да пожилой капитан с переломом ноги, и еще он был уполномочен щедро раздавать обещания. Он знал, что его передовой отряд в составе пятидесяти человек в данный момент уже покинул свою базу и высаживается на Кастельроссо, небольшом островке, оккупированном итальянцами и расположенном между Кипром и Родосом. Этот островок должен был стать плацдармом, с которого они развернут свою деятельность, охватывая все Додеканесские острова. Готовился к выступлению пехотный батальон, дислоцированный на Мальте, но он сможет прибыть на место лишь через шесть дней.
– Пожалуйста, напомните ему, что его король отдал приказ всем итальянским офицерам защищать землю Италии.
Долби так и поступил, но его информация была встречена крайне холодно. Кампиони лишь пожал плечами и широко развел руки, а его штабные офицеры еще больше помрачнели. Джерретт мысленно сказал несколько крепких слов в адрес боевых качеств итальянских войск вообще и итальянских адмиралов в частности.
На лбу Кампиони выступили крупные капли пота. Он стал безучастно перебирать пальцами пышную золотую нашивку на рукаве мундира. Наступило неловкое молчание, которое прервало появление одного из многочисленных штабных офицеров, приблизившегося к адмиралу и что-то прошептавшего ему на ухо. Кампиони вытащил из кармана носовой платок, политый духами столь обильно, что их аромат Джерретт уловил и на расстоянии в десять футов. Потом обратился к Долби с прочувственной речью. Оправдывался он долго и убедительно.
– Он говорит, что генерал Клеманн приглашает его на конференцию, – объяснил Долби, когда адмирал иссяк. – Как можно скорее. Нам надо убираться. Меня отвезут отдельно самолетом сию минуту, пока темно. Вас и Кестертона отправят торпедным катером сегодня вечером. Тем временем вам надлежит переодеться в штатское и никому не попадаться на глаза, пока они сделают все необходимые приготовления. Немцы ни в коем случае не должны проведать, что мы здесь побывали.
Долби выждал, пока Джерретт усвоит эту информацию, а затем пояснил, хотя в том не было особой нужды:
– Он до смерти перепуган.

3

– У нас в Специальном лодочном дивизионе, или, если коротко, СБС SBS (Special Boat Squadron; англ.) – Специальный лодочный дивизион.

, церемонии не приняты, и ребята меня называют просто шкипером, – сообщил капитан Магнус Ларсен, командир отряда "Л".
Тиллер старался получше рассмотреть своего нового командира. Ларсен выглядел на редкость молодым для своего звания. У него были светлые волосы и румянец во всю щеку. Однако сержант чувствовал в нем нечто острое, как бритва, и было такое ощущение, что, если его тронуть, можно порезаться.
Тиллер четко отдал честь и продолжал стоять по стойке «смирно». Он подметил скандинавский акцент в речи Ларсена и отсутствие знаков различия на синей рубашке, в душе возмутился тем, что ноги начальника в неимоверно грязных легких сапогах были заброшены на шаткий стол, который он, скорее всего, использовал для работы.
– Так точно, сэр, – рявкнул Тиллер. Морские пехотинцы не называли своих офицеров по прозвищам. В первую очередь – пехотных офицеров, на плечах которых вместо погон лежали следы перхоти. Особенно – офицеров, изъяснявшихся по-английски с иностранным акцентом, да еще и офицеров, у которых в рабочих кабинетах над головой висел арбалет. Что он о себе думает? Наверное, считает себя Вильгельмом Теллем, пронзившим стрелой яблоко на голове своего сына.
Ларсен уставился на Тиллера пронзительными светло-голубыми глазами, и под его обжигающим взглядом сержант нашел в себе силы только криво ухмыльнуться.
– Вот и хорошо, – подытожил Ларсен, потянулся вперед и пожал Тиллеру руку. Сержант должен был признать, что возникло такое ощущение, будто его ладонь схватило в мощные тиски нечто сработанное из очень прочной кожи.
– Значит, договорились. Садитесь, сержант. Давайте посплетничаем.
Сплетни? Тиллер бережно опустил свое шестифутовое громоздкое тело на краешек довольно шаткого стула.
– Итак, – продолжал Ларсен, – передо мной сержант Тиллер. Я должен вас называть Тигром, не так ли?
Тиллер согласно кивнул, подавив в: себе привычное «Так точно, сэр». При всем желании он не смог бы себя заставить называть эту удивительную личность шкипером. Ему еще предстояло освоиться и привыкнуть ко многим другим необычным вещам.
Тиллер снял берет и вытер лицо. На небольшом острове Кастельроссо оказалось еще жарче, чем в Хейдсе, даже хуже, чем в Атхлите, и в беспорядочно выстроенном доме, который Ларсен забрал под штаб отряда "Л", было как в духовке.
– Я рад, что вам удалось в конце концов присоединиться к нашему отряду, – сказал Ларсен. – Мы получили приказ выступать несколько неожиданно и быстро собрались.
Тиллер добирался до места пять дней без передышки, и было такое впечатление, будто прошло пять лет. В Атхлите никто, казалось, не имел понятия, куда перебросили его отряд, и поэтому его направили в «Школу киллеров» на курсы повышения квалификации, пока разыскивали, куда подевался отряд. Школа располагалась в заброшенном здании полицейского участка в Иерусалиме, а начальником курсов был майор, у которого из-за пояса торчали перламутровые рукоятки двух пистолетов. Пока он не прострелил бубнового туза с расстояния в двадцать шагов из одного из этих пистолетов, Тиллер считал начальника шутом.
Когда им со второй попытки не удалось обнаружить его отряд, сержанта направили в Хайфу на курсы по определению типов самолетов, и он до сей поры не мог понять, зачем это сделали. Но ему не дали насладиться прелестями большого города и посадили на самолет, уходивший на базу ВВС Акротири на Кипре, так что он не успел даже прихватить с собой все свое новое снаряжение.
Единственный вечер, проведенный в Лимасоле, был занятным, но безрезультатным, поскольку по причине, оставшейся неизвестной, турчанка, исполнявшая танец живота, наотрез отказалась ответить ему взаимностью. Возможно, сказывалось отсутствие практики. А на рассвете его повез на Кастельроссо веселый тип из королевских ВВС на трофейном итальянском гидроплане фирмы «Като». На борт загрузили уйму боеприпасов и продовольствия для СБС, и самолет крайне неохотно отрывался от водной поверхности в гавани Лимасоля.
– Мощности не хватает, – весело орал неунывающий пилот, когда они прыгали по гребням волн и казалось, что им не суждено подняться в воздух. – В общем, ни на что не пригодная машина, как, впрочем, и все итальянское. Но все равно это лучше, чем протирать штаны на штабном стуле в Каире.
Тиллер, не имевший ничего против того, чтобы оказаться в тот момент в Каире, молча закрыл глаза. Гадалка, к которой однажды отвела его Сэлли, предсказала, что у него будет водная могила, но он никогда не предполагал, что в качестве гроба выступит недоделанный итальянский самолет. Никогда прежде в своей жизни он не испытывал такого чувства облегчения, когда ступил наконец ногой на твердую землю после двухчасового перелета. Он рад был ощущать твердь земную, хотя это и был всего лишь голый, жаркий и жалкий скалистый островок по имени Кастельроссо.
– Вы что-нибудь слышали о СБС, Тигр?
– Почти ничего, сэр. Мне говорили, что в свое время он был частью Специальной авиадесантной службы.
Запретное слово вылетело, и теперь его не поймаешь. Ларсен скривился, но воздержался от замечаний.
– Это так, – подтвердил он. – Мы входили в состав дивизиона «Ди» САС. В апреле, когда полковник Стерлинг попал в плен, мы стали СБС – Специальным лодочным дивизионом. Когда мы будем полностью укомплектованы, в наш состав войдут три отряда из семидесяти солдат и одиннадцати офицеров каждый, но пока мы еще в стадии формирования. Мы являемся частью сил нападения. Ну, так их называют. Они находятся под командованием главного штаба в Каире. Некоторые наши солдаты служили у Кортни в Специальной лодочной службе, но два года у них ушли на организацию рейдов на аэродромы фрицев в пустыне, так что они, скорее всего, позабыли, чему их прежде учили. Да и с тех пор многое изменилось, в том числе техника, снаряжение и тактика. Вам нужно будет обучить капрала Барнсуорта, который придан вам в качестве пловца.
– Здесь? – спросил Тиллер. Он уже познакомился с Билли Барнсуортом и сразу же проникся симпатией к этому мрачноватому крепко сбитому бывшему гвардейцу.
– Да, здесь. Мы уже готовы, а флоту требуется еще немного времени. Так что мы здесь пробудем еще по крайней мере пару дней.
Всего два дня! Оставалось надеяться, что Билли все быстро схватывает. Тиллеру еще нужно было узнать, чем конкретно занимается СБС, чтобы иметь представление о том, в какой роли ему предстоит выступать.
– Нас создали с задачей проведения рейдов в Восточном Средиземноморье. Небольшие операции в расчете совершить нападение и быстро уйти, серьезно потревожив противника. Скажем, взорвать пару складов с боеприпасами, перерезать глотку паре часовых. В общем, по словам Черчилля, политика «мясника и слесаря». Вы понимаете, что я имею в виду?
Тиллер ощутил прилив возбуждения.
– Конечно, – ответил он.
– Короче, последние несколько месяцев мы проходили в Палестине подготовку к подобным операциям. Но вместо джипов, которые понесли бы нас к намеченной цели, как в случае с Группой дальнего действия в пустыне, поглотившей САС, в нашем распоряжении каики из флотилии шхун Леванта, которые выполняют работу джипов.
Тиллер заерзал на стуле, почувствовав, что перестает понимать Ларсена, но тот спохватился и сам пришел на помощь сержанту.
– Каиками называют местные парусные суденышки, которые используются для рыбной ловли и торговли между жителями островов. Они очень разные по размерам, но в составе флотилии в основном суда водоизмещением от десяти до тридцати тонн. У них есть двигатели и оружие, но для фрицев и макаронников они выглядят греческими либо турецкими. Очень удобно.
– Удобно? – переспросил Тиллер.
– Конечно. На мачте поднимают греческий или турецкий флаг и там его и оставляют. Очень удобно.
«И противозаконно», – догадался Тиллер.
– У вас на лице печать сомнения, сержант.
– А разве так можно? – не выдержал Тиллер, чувствуя некоторую неловкость. Тейслер заставлял всех своих солдат внимательно изучать Гаагскую конвенцию, определяющую правила ведения войны, в надежде, что они смогут отстоять свои права, если им случится попасть в плен. Впрочем, эти знания не пригодились Дику и Терри, потому что немцы их пристрелили, не задавая вопросов.
Ларсен широко открыл глаза и потом расхохотался.
– Нет, естественно, так нельзя. Да и каики прячутся у берегов Турции, если есть в том необходимость. Это тоже противозаконно, так как Турция соблюдает нейтралитет в этой войне. Вас это волнует?
Тиллер отрицательно покачал головой. Его это нисколько не беспокоило, но подтверждало первоначальную догадку, что он попал в необычное подразделение.
Ларсен смотрел на последнее пополнение в свой отряд с одобрением. Ему нравилось открытое лицо Тиллера и упрямый подбородок, а также то, как он быстро двигался при его крупной фигуре. Он может оказаться весьма полезным приобретением. Но Ларсен не был уверен, сможет ли Тиллер стать частью Специального лодочного дивизиона, чей девиз «Утонуть или выплыть» отражал не только оперативную среду, в которой они предполагали действовать, но и особый путь, и особые методы отряда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27