Долгий опыт - единственный поверщик законов.
Самой природой так заведено.
Мы становимся непохожими на своих предков.
Чем больше счастье, тем меньше следует ему доверяться.
Истина может порой быть затемненной, но никогда не гаснет.
Хотя труд и наслаждение различны по своей природе, все же между ними имеется какая-то естественная связь.
Если нужно сделать, на это нужно решиться.
Исход крупных дел часто зависит от мелочей.
Промедление опасно.
Лучше поздно, чем никогда.
Исход дела - наставник неразумных.
Все говорят одно и то же.
Где не было умысла, там нет и вины.
Никакое преступление не может иметь законного основания.
Нет такого закона, который бы удовлетворял всех.
Законы, которые во время мира изданы, большей частью отменяет война, а которые изданы во время войны, отменяет мир.
Поступать по праву, а не действовать силой.
Ганнибал, побеждать ты умеешь, но пользоваться победой не умеешь.
Ганнибал у ворот!
Уничтожать огнем и мечом.
Иногда большая часть побеждает лучшую.
Достигнутый мир лучше и надежнее ожидаемой победы.
Необходимость является последним и самым мощным оружием.
Чем меньше испытываешь страх, тем меньше опасность.
Дружба должна быть бессмертной, а вражда смертной.
Оказанное доверие обычно вызывает ответную верность.
Если не будешь спешить, все будет для тебя ясно и надежно; торопливость опрометчива и слепа.
Богатство порождает скупость.
Ни один день не проходит без чего-либо.
Не в последний же раз закатилось солнце.
Траян (Марк Ульпий Траян)
(53-117 гг.)
римский император с 98 г.
Никто еще не убил своего преемника.
Лучше оставить преступление безнаказанным, чем осудить невиновного.
Безымянный донос о любом преступлении не должно принимать во внимание. Это было бы дурным примером.
Вручая, по обычаю, префекту претория (…) знак его власти - кинжал, [Траян] неоднократно ему напоминал: «Даю тебе это оружие для охраны меня, если я буду действовать правильно, если же нет, то против меня».
[Траян] не разрешал исполнять приказы, данные после долго затянувшихся пиров.
Ульпиан Домиций
(ок. 170 - 228 гг.)
юрист
Образ мыслей ненаказуем.
Фабий Максим Кунктатор
(275-203 гг. до н.э.)
полководец
Ради отечества следует жертвовать даже славой.
Если не будешь спешить, все будет для тебя ясно и надежно; торопливость опрометчива и слепа.
Федр
(ок. 15 до н.э. - 65 н.э.)
баснописец, родом из Греции
Со сменой правителя для бедняка не меняется ничего, кроме имени господина.
Ум выше храбрости.
Преуспеяние дурных - соблазн для многих.
Друзей немало; дружба только редкостна.
Имя «друг» звучит повседневно, но дружеская верность редка.
Тот, кто оказывает услугу негодяю, совершает двойную ошибку: во-первых, помогает тому, кто помощи не заслуживает, а во-вторых, подвергает опасности себя самого.
Льстясь на чужое, своего лишаешься.
Плохо приходится простому народу, когда сильные заспорят между собой.
Осторожным полезны ошибки других.
Выслушивать нужно все, но не спешить с доверием.
На примерах учимся.
Флор Луций Анней
(II в. н.э.)
историк
Всегда надеяться, никогда не отчаиваться - таково свойство человека большой души.
Муж праведный и мудрый сочтет истинной только ту победу, которая достигнута с соблюдением безупречной честности и незапятнанного достоинства.
Цельс (Авл Корнелий Цельс)
(II в.)
философ, критик христианства
Они [христиане] рисуют себе бога по своему подобию.
Бездействие ослабляет тело, а труд укрепляет: первое приводит к преждевременной старости, а последний удлиняет молодость.
Чрезмерное наполнение желудка вредно для здоровья
Покой - наилучшее лекарство.
Не важно, что вызывает болезнь, важно, что ее устраняет.
Быстро, безопасно и приятно (должен лечить врач).
Действие хирургии среди разделов медицины - самое очевидное.
Болезни не красноречием, а лекарствами лечатся.
Цецилий Стаций
(III - II вв. до н.э.)
комедиограф
Живи как можешь, раз нельзя как хочется.
Человек для человека бог, коль ведает свой долг.
Послушать глупость я готов, а слушаться не буду.
Бери, что дают, коль не дают желанного.
Всегда чти следы прошлого.
Часто мудрость мы находим под убогим рубищем.
Вытерплю несправедливость, только не бесчестье.
Да, жалок тот, кто скрыть своих несчастий не способен.
Доверился кому, так доверяй во всем.
Марк Туллий Цицерон
(106-43 гг. до н.э.)
государственный деятель, оратор, писатель
Я (…) доблестью своей освещал путь своим предкам, так что они, если и не были известны ранее, памятью о себе обязаны мне.
Наши слезы высыхают быстро, особенно если мы льем их над чужою бедой.
Величайшая свобода порождает тиранию и несправедливейшее и тяжелейшее рабство.
Не прочна судьба народа, когда она (…) зависит от воли, вернее, от нрава одного человека.
Наш народ, защищая своих союзников, (…) покорил весь мир.
Где существует тиран, там не просто дурное государство, (…) а (…) вообще не существует никакого государства.
Не понимаю, почему понятие государства (…) применимо к владычеству толпы; (…) для меня на родом является только такой, который удерживает вместе согласие относительно прав.
Граждан (…) следует оценивать по их весу, а не по их числу.
Сам бог не может знать того, что произойдет случайно и произвольно. Ибо если знает, то это определенно произойдет, а если определенно произойдет, то не случайно.
Для нас знание будущих событий даже и не является полезным. (…) Или, ты считаешь, [ней Помпеи, трижды избираемый консулом, трижды получив триумф, покрытый славой своих великих подвигов, мог бы всему этому радоваться, если б знал, что он, потеряв свое войско, будет однажды зарезан на пустынном берегу Египта?
В каждом куске мрамора (…) заключаются (…) головы, достойные резца хоть самого Праксителя. (…) То, что изваялось, (…) [уже] находилось внутри.
Чего хотят бессмертные боги, во-первых, посылая нам предзнаменования, которые мы без толкователей и понять не можем, и предвещая то, чего мы все равно не можем избежать? Так даже порядочные люди не поступают, не пророчат своим друзьям надвигающееся на них несчастье, которого те никоим образом не смогут избежать. (…) Всякое предсказывание зла только тогда - доброе дело, когда оно сопровождается советом, как это зло отвести. (…) Если считать, что знамения посылаются богами, то почему они были такими темными? Если боги действительно хотели открыть нам будущее, надо было возвестить его вполне ясным образом; если хотели скрыть, то не надо было об этом сообщать даже в туманной форме.
То, что не может произойти, никогда не происходит; то, что может, - не чудо. Следовательно, чуда вовсе не бывает.
[По поводу астрологии:] Неужели все погибшие в битве при Каннах родились под одной и той же звездой?
Когда богатейшему царю Азии Крезу был выдан оракул: «Крез, через Галис проникнув, великое царство разрушит», то этот царь посчитал, что ему суждено разрушить вражеское царство, а разрушил он свое.
Право же, какую можно высказать еще нелепость, которая бы уже не была высказана кем-нибудь из философов!
Даже из видений безумцев или пьяных можно путем толкования извлечь много такого, что будет выглядеть как относящееся к будущему. Если человек целый день бросает в цель копье, он когда-нибудь да попадет.
Мы обычно не верим лжецу, даже когда он говорит правду. Но (…) если какой-то один сон оправдался, то вместо того, чтобы отказать в вере одному, поскольку множество других не оправдались, поступают наоборот: считают нужным верить в бесчисленное множество, ссылаясь на то, что один оправдался.
Только ученые люди да еще греки привыкли рассуждать без подготовки на заданную тему.
Дружба может соединять лишь достойных людей.
Не стремление к пользе порождает дружбу, а дружба приносит пользу с собой.
Неужели найдется человек, который согласится жить в богатстве и проводить дни во всяческом довольстве, но притом и самому никого не любить, и ответной любви не знать? Так ведь живут одни тираны - не ведая ни доверия, ни любви (?) Можно ли полюбить того, кого сам боишься или подозреваешь, что он боится тебя?
Фортуна не только сама слепа, но и ослепляет каждого, кого заключит в объятья.
Как часто идем мы ради друга на то, на что ради самих себя никогда не пошли бы!
Требовать в дружбе равенства услуг и чувств (…) - значит подчинить дружбу самому черствому и жалкому расчету: расход должен равняться приходу. Подлинная дружба (…) богаче и щедрее, она не подсчитывает постоянно, не отдано ли больше, чем получено.
Самое постыдное требование: во сколько каждый сам себя ценит, во столько же пусть ценят его и друзья. Разве редко бывает, что человек и духом слаб, и надежд на успех в жизни у него немного, но не следует ведь отсюда, что друг должен относиться к нему так же, как он относится к себе сам; скорее напротив - дело друга напрячь все силы и добиться, чтобы он воспрял душой, пробудить в нем надежду, заставить его думать о себе лучше.
Подлинная дружба встречается реже всего среди вечно занятых государственными делами и борьбой за почести, и где тот человек, который откажется от высокой должности в пользу друга?
Дружбе неведомо пресыщение, столь свойственное другим чувствам, она как выдержанное вино - чем старше, тем слаще.
Самое трудное в дружбе - быть вровень с тем, кто ниже тебя.
Тот, кому она [услуга] оказана, должен о ней помнить, а оказавший - не напоминать о ней.
Есть (…) такие, дружить с которыми (…) тягостно из-за постоянства их опасения, будто их презирают; но случается это (…) лишь с теми, кто в глубине души уверен, что их и следует презирать.
Давать же каждому можно лишь в меру сил - и собственных, и того, кому стремишься помочь. (…) Если ты и в силах оказать другому любую услугу, взвесь прежде, по плечу ли она ему.
Все прекрасное редко.
Существует (…) множество людей, одержимых странным - чтобы не сказать бесстыдным - желанием иметь другом такого человека, каким сами стать не в силах, и получать от него все, чего ему дать не могут.
Надо судить человека, прежде чем полюбил его, ибо, полюбив, уже не судят.
Справедливы слова, которые любил повторять, кажется, тарентинец Архит (…): «Если бы кто, взойдя один на небо, охватил взором изобилие вселенной и красоту тел небесных, то созерцание это не принесло бы ему никакой радости; и оно же исполнило бы его восторгом, если бы было кому рассказать обо всем увиденном»: Природа не выносит одиночества.
Мы, если нас побуждает быть честными мужами не стремление к доблести, а та или иная польза и выгода, хитры, а не честны.
Самая большая несправедливость - желать платы за справедливость.
…Человек обозрит небо, землю, моря и всю природу, (…) воспримет, можно сказать, существование самого божества, правящего и царящего над всем этим, а себя самого признает не жителем какого-то ограниченного места, окруженного городскими стенами, а гражданином всего мира, как бы единого града.
У всех (…) две родины: одна по рождению, другая по гражданству. (…) Никогда не откажу я первой в названии родины, даже если вторая будет более обширной, а первая будет только входить как часть в ее состав.
Магистрат [выборная власть] - это закон говорящий, а закон - это безмолвный магистрат.
Высшим законом для них [консулов] да будет благо народа.
Только тот оратор велик, который кажется великим народу, (…) Что одобряет толпа, то приходится одобрять и знатокам.
Я (…) уверен, что, хотя и существует великолепно написанная Софоклом «Электра», я [как римлянин] должен читать «Электру», плохо переведенную Атилием.
От самой глубокой древности едва ли найдутся три пары истинных друзей.
Славна гибель полководца. Философы же обычно умирают в своей постели. Однако важно, как умирают.
Причиной и началом философии должно быть незнание.
По большей части, желающим научиться авторитет учителя приносит даже вред, потому что они перестают сами рассуждать (…). Я не одобряю того, что известно о пифагорейцах, которые, когда что-то утверждают при обсуждении и при этом у них спросишь: «Почему так?» - обычно отвечают: «Сам сказал!» «Сам» - это значит - Пифагор.
Со смертью людей не погибают (…) их мнения; им, может быть, только недостает того сияния, которое исходило от их авторов.
Почему создатели мира внезапно проснулись, после того как проспали бесчисленные века? Ведь, если не было никакого мира, века-то были? (…) По тому что и в сознании не вмещается, что было какое-то время, когда никакого времени не было.
Вы обычно говорите, бог все это [мироздание] устроил ради людей. Ради мудрецов? В таком случае он затратил столь много усилий для весьма малого числа людей. Или для глупцов? (…)
Чего же он этим достиг, если все глупцы, без сомнения, несчастнейшие люди больше всего оттого, что они глупы (…)?
Ко всему истинному присоединено нечто ложное, и притом (…) подобное истинному.
Не так легко приходят в голову доводы в защиту истинного, как в опровержение ложного.
Я не знаю никого другого, кто бы больше боялся того, чего, как он [Эпикур] утверждает, вовсе не следует бояться: я имею в виду смерти и богов. Он провозглашает, что страх перед ними владеет умами всех людей, между тем как среднего человека это вовсе так сильно не волнует. Сколько тысяч людей разбойничают, хотя за это полагается смертная казнь. Другие грабят все храмы, какие только могут; не очень-то страшит одних страх перед смертью, а других - перед богами.
Не боги имеют человеческий облик, а люди - божественный. (Мнение стоиков.)
Добродетель деятельна.
Провидение правит миром. (Мнение стоиков.)
[Об эпикурейском учении о сотворении мира из случайного движения атомов:] Почему бы (…) не поверить также, что если изготовить (…) в огромном количестве все двадцать одну букву [латинского алфавита], а затем бросить эти буквы на землю, то из них сразу получатся «Анналы» Энния, так что их можно будет тут же и прочитать.
Наши руки как бы создают в природе вторую природу.
Боги пекутся о великом, но малым пренебрегают.
Доказательствами только ослабляется очевидность.
Часто даже не полезно знать, что произойдет в будущем: ведь это несчастье - сокрушаться о том, чему нельзя помочь, и не иметь последнего и, однако, всеобщего утешения - надежды.
С помощью разума совершаются как добрые дела, так и злые. Причем добрые дела совершаются немногими и редко, а злодеяния - и часто, и многими. (…) Если бы боги хотели причинить вред людям, то лучшего способа, чем подарить им разум, они бы не смогли найти.
Боги, если и рассматривают человеческие дела, то, судя по их приговорам, не видят между добродетелью и злодейством никакой разницы.
Счастье следует просить у бога, мудрость - приобретать самому.
О поразительное правосудие богов! Разве потерпело бы любое государство такого законодателя, который бы внес такой закон, чтобы за преступление, совершенное отцом или дедом, был осужден сын или внук?
Достигнуть ее [старости] желают все, а достигнув, ее же винят.
Трудно поверить, чтобы она [природа], правильно распределив прочие части нашей жизни, могла, подобно неискусному поэту, пренебречь последним действием.
Ни разу я не слыхал, чтобы кто-либо от старости позабыл, где закопал клад.
Никто (…) не стар настолько, чтобы не рассчитывать прожить еще год.
Даже и теперь я не более завидую силе молодых (…), чем прежде завидовал силе быка или слона. Что у тебя есть, тем и подобает пользоваться, и что бы ты ни делал, делай в меру своих сил.
Тело от излишних упражнений устает - ум же от упражнения укрепляется.
Отсутствием того, чего не желаешь, не тяготишься.
Как Турпион Амбивий [известный актер] больше удовольствия приносит зрителям, сидящим в первых рядах, но получают удовольствие и сидящие в последнем, так молодость, глядя на наслаждения вблизи, пожалуй, больше радуется им; но ими услаждается в достаточной мере и старость, глядящая на них издали.
[В старости] душа, словно отбыв свой срок на службе у похоти, честолюбия, соперничества, вражды, всяческих страстей, может побыть наедине с собой и, как говорится, жить ради себя!
Венец старости - всеобщее уважение и влияние. (…) Те, кто блистательно удостоился этих наград, мне кажется, до конца доиграли драму жизни и в последнем действии не осрамились, как бывает с неискушенными актерами.
Все, что имеет конец, уже недолговечно. Конец наступает - и оказывается, что прошлое уже утекло. (…) Какой век отпущен каждому, тем он и должен быть доволен. Ведь актер может иметь успех и не играя от начала до конца драмы, достаточно ему понравиться в тех выходах, какие у него есть; так же и мудрым нет надобности доходить до последнего «Рукоплещите!».
Молодые умирают, как мощное пламя, на которое обрушились с силой воды, а старики - как догоревший костер, который тухнет и сам.
Предел старости не положен, не существует, и жизнь стариков оправдана, покуда они могут нести бремя долга и презирать смерть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171