Должно быть, попал в какую-то страшную катастрофу. Мы делали все, чтобы спасти его, и, когда я вышел из операционной, монахиня уже покинула госпиталь.— Неужели она больше не приходила? Может быть, звонила, чтобы узнать, в каком состоянии находится мистер Ваксман?— Нет. Никто им не интересовался. И если говорить честно, мне кажется, это вполне устраивало самого потерпевшего.Полковник перелистал страницы папки и спросил:— Почему вы так считаете, доктор?— Я же наблюдал за пациентом... Несмотря на жуткие кошмары, которые мучили его по ночам, он ни за что не хотел обратиться за помощью к психологу, хотя я настоятельно рекомендовал это сделать ради его же собственного блага, а когда тот все же сам пришел, повел себя с ним очень грубо. К тому же пациент этот никогда никому не звонил, ни с кем не разговаривал. Только со мной и медсестрами, которые возле него дежурили, да и то по необходимости. Он вообще производил впечатление очень замкнутого человека.— Намеренно замкнутого? — предположил Линнер.— Пожалуй, да. Очень похоже на то.Помолчав минуту, полковник спросил:— Он перенес обширные пластические операции?— Фактически от его прежнего лица ничего не осталось.В тоне доктора проскользнула неприкрытая гордость, словно Ваксман был его творением, что, впрочем, весьма соответствовало истине.— Вы сказали, у него были глубокие и обширные раны.— Совершенно верно.— Именно поэтому пришлось полностью изменить лицо Ваксмана?— Да нет, — махнул рукой Ингава. — Все его раны я зашил во время первой операции, которая продолжалась четырнадцать часов из-за нейрохирургических сложностей. Три последующие пластические операции на лице были сделаны по просьбе самого пациента.— У меня есть для вас новость, Линнер-сан, — сказала Эйко однажды вечером. — Ваксман пытается завести себе друзей.Полковник, набивавший свою трубку табаком, помолчал и затем спросил:— Среди ваших клиентов?— Да.Он знал, что это означало. «Тенки» было тем местом, где удовлетворялись разнообразные сексуальные потребности офицеров американских оккупационных войск. Кроме них, сюда частенько захаживали и командированные для оказания помощи японскому правительству технические специалисты, экономисты, политики и бизнесмены. Каждый вечер в торуко можно было найти несколько таких посетителей. Большинство из них Линнер уже видел.— Так вот зачем он ходит сюда! — пробормотал полковник.Эйко принесла для него еду из заведения, расположенного на той же улице. Оно работало круглые сутки и обслуживало проголодавшихся посетителей «Тенки». Линнер заморил лишь червячка, оставив почти всю порцию для Эйко, которая никогда не ела досыта, и спросил:— С кем конкретно он вступил в контакт?— Я составила список. — Женщина вытащила из рукава кимоно свернутую в трубочку бумагу.Просматривая список, полковник бросил небрежным тоном:— Я уже наелся, Эйко-сан.— Прошу прощения, что купила слишком много.— Сочту за честь, если вы съедите оставшуюся рыбу и рис, — сказал Линнер, чуть нахмурившись.— Благодарю вас, полковник, но совсем не голодна.Он разжег свою трубку и, прочитав написанные каллиграфическим почерком имена, задумчиво произнес:— Он охотится за самой верхушкой. Как вы думаете зачем?— Наверное, собирается заняться бизнесом и хочет завязать нужные связи.«Интересно, каким бизнесом?» — подумал полковник.— Хорошо, Эйко-сан. Прошу вас и впредь записывать даты, по которым бывает здесь Леон Ваксман.Взяв поднос, хозяйка торуко уже собиралась уходить, но полковник остановил ее:— Я хотел еще поговорить с вами об этой женщине, Фэйс Сохил. Предположим, она капитан медицинской службы американской армии. Однако Оками-сан и я имеем основания считать, что это не единственное ее занятие. Не могли бы вы через своих друзей навести о ней справки?— С удовольствием, Линнер-сан.Несколько часов спустя, уходя домой, полковник тихонько заглянул в приоткрытую дверь комнаты Эйко и улыбнулся: женщина с огромным удовольствием доедала оставленную для нее рыбу и рис.На следующий день Джек Доннау позвонил Линнеру и сказал, что хочет его видеть. Они встретились после работы в «Тенки».— Я узнал о доме между складами, — начал майор без всяких вступлений. — Вы не поверите, но он принадлежит сенатору Маккейбу.— Маккейбу? Какого черта он связался с недвижимостью в Токио? Да еще с домом, который мафия использует в качестве укрытия?— Сногсшибательная новость, скажу я вам, — пожал плечами Доннау.Полковник сдвинул брови:— А вы уверены, что это правда?— Абсолютно уверен, мой источник информации не вызывает ни малейших сомнений.— Боже! — Полковник встал и подошел к окну. В его мозгу проносились десятки гипотез, но ни одна из них не казалась ему подходящей. Впрочем... Доннау сказал, что семьи Леонфорте и Маттачино стремятся к контактам с фашистами в Вашингтоне. Может, кому-то из них уже удалось завязать знакомство с самым главным фашистом на Капитолийском холме?Спустя час после ухода майора явился Оками. Весь его вид говорил о том, что ему не удалось найти Фэйс Сохил.— Я никогда не видел эту женщину. Как она выглядит, какого цвета у нее глаза? — спросил полковник.— Синие, — ответил оябун и вышел, чтобы вымыть руки.Это становится интересным, подумал Линнер, вспомнив слова нейрохирурга Ингавы, который сказал, что Ваксмана доставила в госпиталь женщина, назвавшаяся монахиней. И у нее были необычно яркие синие глаза. Кроме того, Оками как-то говорил, что после смерти Джонни Леонфорте Фэйс Сохил жила как монашенка. Что это — простое совпадение или именно эта женщина привезла своего любовника в госпиталь? Так ли уж она ненавидит Леонфорте, как считает Доннау? Наверное, Фэйс все-таки любила Джонни по-настоящему и теперь скрывает его новое имя!Прошло три дня. Линнер давно не видел Эйко и решил заглянуть в ее комнату, но хозяйки торуко там не оказалось. Решив оставить ей записку с просьбой срочно зайти к нему, полковник подошел к столу, начал искать чистый лист бумаги и наткнулся на что-то блестящее. Это было серебряное распятие на тонкой цепочке. «Странно, — подумал Линнер. — Неужели она католичка?» Манеры и внешность Эйко были настолько японскими, что он всегда считал, что она исповедует буддизм. Если это не так, то почему женщина скрывает, что привержена западной религии?— Это вы, полковник? — Эйко внезапно появилась в дверях. — Вы хотели меня видеть?— Да, очень хотел. Собирался даже оставить вам записку.Хозяйка торуко заметила распятие:— Значит, теперь вам известна моя тайна.Линнер поднялся из-за стола:— Каждый человек имеет право исповедовать ту религию, какую он хочет. Зачем это скрывать?Эйко внимательно посмотрела ему в глаза. Сейчас она была похожа на умную ворону.— Вот вы, полковник, наполовину еврей, почему же старательно скрываете этот факт?Не успев удивиться, откуда у нее такие сведения — ведь даже Оками не знал об этом, — полковник ответил:— На то есть свои причины, Эйко-сан. Слишком много людей не любят евреев. Их подвергают дискриминации почти повсюду, хотя официальные круги упорно это отвергают. И у меня, несомненно, было бы немало неприятностей, если бы стало известно о моем происхождении.— Не волнуйтесь, я никому об этом не скажу. У нас у всех есть свои тайны.Женщина села в кресло, скрестив ноги на западный манер, чем полковник был крайне удивлен, и сказала на прекрасном английском:— Видите ли, Линнер-сан, я принадлежу к Ордену, который, подобно евреям, подвергался и подвергается жестоким гонениям.— Католический орден? А я-то думал...— Я говорю о женщинах.В комнате повисло мертвое молчание. За окнами шумел нескончаемый поток машин, из соседней комнаты доносились стоны и вздохи клиентов, занятых сексом.Наконец, полковник спросил:— Как это понимать, Эйко-сан?— Я кое-что узнала о Фэйс Сохил, — сказала Эйко, игнорируя вопрос полковника, — ее нет в Японии, вот почему Оками-сан давно не видел ее.— Она вернулась в США?— Да, а перед отъездом жила какое-то время в доме между складами.— Пожалуй, мне пора самому побывать в этом доме, — сказал полковник, словно разговаривая сам с собой.— Хотите сделать это прямо сейчас? — неожиданно предложила женщина.Внешне дверь дома казалась вполне обыкновенной, деревянной, но когда Эйко постучала в нее, раздался металлический звук. Интересно, кто ожидал полковника за этой дверью? Фэйс? Чезаре Леонфорте? Сенатор Маккейб? А может быть, сам Леон Ваксман — Джонни Леонфорте?Дверь отворилась.Девушка, лет двадцати не больше, провела их через овальный вестибюль по широкой лестнице на второй этаж. Пройдя по коридору, стены которого были обшиты вишневым деревом, они попали в великолепную библиотеку. Все детали ее убранства были изысканны и говорили о богатстве хозяина дома. Библиотека казалась весьма просторной из-за сводчатого потолка, с которого свисала австрийская хрустальная люстра. Высокие стеллажи красного дерева были уставлены тысячами книжных томов. Королевских размеров персидский ковер сочных рубиновых, сапфировых и изумрудных тонов был разостлан по полу. Из мебели в комнате находились два кожаных диванчика, пара кресел и кушеток, а также несколько ламп с зелеными абажурами. В углу стоял великолепный французский секретер блестящего грушевого дерева. Небольшие бронзовые с позолотой часы украшали кофейный столик из хрусталя и бронзы. За темно-зелеными бархатными портьерами угадывались окна.— Что это за дом? — спросил Линнер Эйко.— Оазис для чужестранцев, — отозвался низкий грудной женский голос.Полковник обернулся на звук и увидел высокую, статную женщину с румяными щеками, каштановыми волосами и глазами необыкновенного цвета. Доктор Ингава был абсолютно прав: они были волшебными, ярко-синими. Незнакомка шагнула вперед, шурша черной юбкой, и протянула гостю свою руку — она оказалась сухой, сильной и властной. Пожимая ее, Линнер ощутил, как его окатила волна необыкновенного тепла, и он даже заморгал от необычного ощущения.Монахиня улыбнулась:— Добро пожаловать в наш дом, полковник Линнер. Меня зовут Бернис. Я настоятельница монастыря Святого Сердца Девы Марии.— Вы, — словно не находя нужных слов, заикаясь, сказал полковник, — спасли жизнь Джонни Леонфорте?Бернис, все еще сияя солнечной улыбкой, ответила:— Всему свое время, всему свое время. — И, повернувшись к Эйко, добавила: — Ты была права, сестра.Та склонила голову:— Благодарю тебя, Бернис.Повернувшись к гостю, настоятельница монастыря спросила:— Итак, полковник Линнер, каково ваше мнение обо мне?Он, вспомнив, что Эйко говорила ему об Ордене, который подвергается гонениям, подобно евреям, ответил:— Вы кажетесь мне самой прекрасной воительницей, какую я когда-либо встречал.Рассмеявшись, Бернис воскликнула:— Клянусь мечом Доны ди Пьяве, вы мне нравитесь, полковник Линнер! — И она жестом указала на одно из кожаных кресел с высокой прямой спинкой: — Прошу садиться.Сама настоятельница, сложив руки на коленях, уселась рядом с французским секретером на краешек кресла, как птица, готовая в любую минуту взлететь. Выражаясь шахматным языком, в этой партии она была скорее конем, чем слоном, поскольку больше походила на роль инициатора атаки.— Могу я предложить вам что-нибудь выпить, полковник? Чай? Кофе? Бренди?Линнер выбрал чай, и Бернис присоединилась к его выбору. Эйко бесшумно вышла, и через несколько минут в комнате появилась Анако, девушка, которая встречала их на пороге дома. Она несла чайный сервиз. Чай был заварен по-английски, с тонкими ломтиками свежего лимона, цельным молоком, свежеиспеченными булочками и взбитыми сливками. Это было совершенно неожиданное, роскошное угощение, и полковник получил от него истинное наслаждение.Наконец, сытый и довольный, он откинулся на спинку кресла и сказал:— Сестра, я теряюсь в догадках.Она взглянула на него быстрым птичьим взглядом:— Чем могу вам помочь?— Что вы делаете здесь, в этом доме, который мафия использует в качестве убежища и который принадлежит сенатору Маккейбу?— Отличный вопрос, полковник, — раздался рокочущий баритон.Обернувшись, Линнер увидел в дверном проеме широкоплечего мужчину в превосходном светлом костюме, что заставило полковника пожалеть, что он не может носить штатскую одежду. На незнакомце была белоснежная рубашка с галстуком, на ногах сияли кожаные туфли ручной работы. Черные вьющиеся волосы подчеркивали смуглую оливковую кожу. Живые глаза выдавали ценителя жизни и всех ее удовольствий. Мужчине было немного за тридцать, но он выглядел моложе своих лет — острые скулы, тяжелая нижняя челюсть и широкий лоб придавали ему интеллигентный и одновременно грозный, почти устрашающий вид. Он подошел к полковнику походкой светского человека.— Я дам ответ на ваш вопрос. Истина состоит в том, что мы заключили союз с дьяволом. — Незнакомец широко улыбнулся. — Я имею в виду не настоящего дьявола, а зло, воплощенное в нем.Он остановился перед чайным подносом, макнул мизинец во взбитые сливки и облизал его сочными чувственными губами. Это получилось у него настолько естественно, что никто не посчитал его поступок бесцеремонным и не возмутился. Затем мужчина вынул носовой платок тончайшего полотна, вытер им руки и опустился на кушетку между Бернис и полковником.— Я говорю об этом сенаторе Маккейбе. Вот уж настоящий сукин сын! Прости, Бернис...— Бог надевает шоры на глаза фанатиков, — назидательно произнесла настоятельница.Резким движением мужчина протянул руку полковнику, с чувством пожал ее и представился:— Мое имя Пол Маттачино, однако, все вокруг зовут меня Черный Пол. — Он рассмеялся, касаясь рукой щеки: — Из-за темного цвета кожи. Должно быть, во мне течет кровь африканских мавров, случайно забредших в наши места, кто знает?— Ты отвлекся от темы, Пол, — тихо сказала Бернис. — Полковник очень занятой человек.— Ну конечно, а как же! — прогудел Пол, подмигнув Линкеру. — Он — большая шишка и именно поэтому явился сюда.— Пол, — сказала Бернис тоном нянюшки, решившей пожурить непослушного шалунишку.— Ну хорошо, хорошо! — вздохнул он. — Чтобы добраться до Маккейба я воспользовался связями моей семьи. Сенатор, в свою очередь, познакомил меня со многими большими шишками в Вашингтоне. Однако за это мне пришлось заплатить высокую цену — я снабжал его информацией о каждом человеке из оккупационного правительства, которую добывали мои люди.— Маккейб составляет досье на всех высших офицеров, — пояснила Бернис. — Недавно сенатор признался Полу, что при помощи офицеров, которых прижал к ногтю своим бесстыдным шантажом, он уже начал собирать информацию о сотрудниках госдепартамента.— Чертов сукин сын! — рявкнул Маттачино.Линнер взглянул на Бернис, но та, казалось, не заметила кощунственных слов Пола. «Странная монахиня», — подумал полковник.— При помощи Маккейба, — продолжал Черный Пол, — я завязал дружбу с людьми, стоящими у власти в США. А недавно до меня дошли слухи о том, что сенатор собирается затеять слушания в конгрессе по поводу антиамериканских настроений среди членов правительства. Если слухи верны, то дело это дурно пахнет, и я не хочу быть в нем замешанным.— Вы поздно спохватились, — заметил Линнер.— Возможно, мы несколько переусердствовали, — сказала Бернис.«Мягко сказано», — подумал полковник, а вслух спросил ее:— Так чем же вы занимаетесь вместе с мафией?— Послушай, дружище, — вмешался Черный Пол, — тебе бы следовало с большим уважением разговаривать с матерью-настоятельницей.— Помолчи, Пол, — урезонила его Бернис.— Я не хотел ничем вас обидеть, но ваш союз с мафией представляется мне в высшей степени странным.Бернис улыбнулась:— Вы хотели сказать «нечестивым».— Это слово вертелось у меня на языке, — улыбнулся полковник.— Однако, — угрожающе произнес Черный Пол, — вы должны знать, что мои предки были тесно связаны с Орденом Доны ди Пьяве. — Он наклонился вперед, безжалостно сминая свой великолепный костюм. — Семья Маттачино родовита, полковник, очень родовита. — Он многозначительно поднял указательный палец кверху.— Люди, подобные семье Маттачино, имеют свое предназначение, — пояснила настоятельница, — и приносят определенную пользу. — Наш Орден — Орден женщин, и это накладывает многочисленные ограничения на нашу деятельность. Веками мы подвергались преследованиям в той или иной форме. — Ярко-синие глаза женщины неотрывно смотрели на полковника, и у него появилась мысль, что она наверняка знает о его полуеврейском происхождении. — Господь наш в своей вечной мудрости даровал Доне ди Пьяве возможность исполнять его миссию, и мы продолжаем ее дело, служа Богу так, как он велит нам. — Бернис снова улыбнулась. — И он поддерживает нас, когда мы слабеем или сталкиваемся с трудностями.— Выходит, такие, как Маттачино, исполняют роль ваших помощников? Не хотите ли сказать, что Бог повелел вам водить дружбу с бандитами, мафиози?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58