Я хочу еще немного побыть вместе с сестрой. Просто не верится, как много дал ей Военно-Космический Флот.
Я ушам своим не верил. Если мальчишка издевается надо мной, я положу его на бочку, будь он военный или гражданский.
– Я действительно так думаю, сэр. Она всегда зависела от меня, а теперь разговаривает со мной как взрослая! И всегда занята. Мне кажется, что она теперь на целых три года старше меня.
– А как ваши родители?
– Мы с Паулой выросли в яслях, сэр, общественных яслях в Арканзасе. Мы очень мало времени проводили вместе. Они забрали нас оттуда, когда решили эмигрировать. Они и без нас обойдутся.
– По их поведению этого не скажешь. Он улыбнулся:
– Теперь они предъявляют свои родительские права, а не понимают, что детей надо растить с пеленок. Они прекрасно обойдутся без нас.
– А как насчет дисциплины?
– Не знаю. Может, я даже буду ненавидеть ее. Но она наверняка пойдет мне на пользу. – Говорил он беспечно, но видно было, как сильно дрожит его вытянутая вдоль бедра рука.
Я снова зашагал по каюте. Еще один гардемарин пригодился бы нам, хотя особой нужды в нем не было. Если Рейф окажется в кубрике, Пауле станет морально легче. Но что скажут в Адмиралтействе, когда узнают, что я отобрал у Трэдвелов обоих детей, не говоря уже о самих Трэдвелах? Ну да ладно, я и так по уши увяз. Одной ошибкой больше, одной меньше. Не все ли равно.
– Я дам вам знать. – Я открыл люк.
– Но я только…
– Свободны! – Я ждал, когда он выйдет.
– Да, сэр, – кротко ответил Рейф, таким образом сдав свой первый экзамен.
В ту ночь ко мне снова явился мистер Таук. Он только смотрел на меня сквозь стенку каюты, не пытаясь схватить, а потом я проснулся. Мне стало не по себе, я даже вспотел. Я принял душ и лег спать. Страха во мне не было.
Через три дня мы последний раз вышли из синтеза и, включив вспомогательные двигатели, стали приближаться к Окраинной колонии. Вахту несли пилот Хейнц, мистер Таер и Алекс. Я, разумеется, тоже находился на мостике.
Таер буквально застыл за пультом в поисках возможных препятствий. И в то же время следил за Алексом, не давая ему даже на секунду расслабиться. Он замечал все, но ни разу не повысил голоса, не придрался без причины.
По мере того как мы приближались к Окраинной колонии, станция на наших экранах все увеличивалась. Наконец резиновые присоски воздушных шлюзов встретились. Мы прибыли.
Я включил связь:
– Мистер Хольцер, договоритесь о шаттле. Я собираюсь лететь на планету.
– Есть, сэр.
Я повернулся к Филипу Таеру:
– Где мистер Кэрр?
– В кубрике, сэр. Наверно, спит.
– Спит? Днем?
– Да, сэр. Этой ночью я заставил его стоя учить устав. Потом он делал упражнения. – В огромных голубых глазах Филипа не было и тени хитрости, – Прикажете его разбудить?
– Я хотел взять его с собой на планету.
– Вообще-то я оставил его на время стоянки на корабле за нарушение субординации, но, разумеется, ваше желание – закон.
– Тогда я возьму мистера Тамарова.
– Его я тоже оставил на корабле, если вы не отмените моего приказа. – Поскольку разговор происходил при Алексе, я не мог отменить приказа. Дисциплина есть дисциплина.
Я повернулся к Алексу:
– В чем вы провинились, мистер Тамаров?
– Я вел себя нагло, – бесстрастно ответил он. – Так мне сказали.
Слишком суровое наказание. Гардемарины получили длинный отпуск на Надежде и сейчас не имели права на увольнение на берег. Но так долго лететь и не посетить колонию, которую им, возможно, никогда больше не придется увидеть! Это уж слишком.
– Сожалею, мистер Тамаров, но придется мне лететь одному.
Я понимал, что с ним поступили несправедливо, и именно поэтому, покидая мостик, укрепился в своем решении. Увидев лейтенанта Кроссборна, поднимавшегося по лестнице со второго уровня, я обратился к нему:
– Мистер Кроссборн, найдите молодого мистера Трэдвела, Рейфа Трэдвела, и заберите к себе в каюту. Держите его там до моего следующего приказа. – Я не позволю разлучить близнецов. К черту их родителей. В этом мире правит несправедливость.
Кроссборн выпучил глаза:
– Есть, сэр. А разве пассажиры не покинут сегодня корабль?
– Они сойдут позже, после обеда. Делайте, что вам приказывают.
Я пошел к себе в каюту и через несколько минут уже взбирался на шаттл, стоявший в ангаре станции. Станция в Окраинной колонии была меньше, чем на Надежде: не такие большие коридоры, не такие высокие потолки, немногочисленный персонал. И даже сам шаттл меньше. Он был рассчитан на двенадцать пассажиров и выглядел далеко не новым.
– Я сообщил о вас по радио, командир, – сказал пилот, когда мы отошли от станции.
– Спасибо.
– Прибытие такого корабля для нас большое событие. Вы первые за полгода после «Телстара».
– Значит, «Телстар» до вас добрался?
– Конечно. – Он ждал от меня объяснений.
– А на Шахтер он так и не прилетел.
– Где же он?
– Никто не знает. – Я с суровым видом смотрел на пульт управления.
Пилот пожал плечами:
– В конце концов объявится. Кстати, вы привезли синтезатор полиэстера?
Я попытался вспомнить грузовую декларацию:
– Кажется, да. А почему вы спрашиваете? У вас не хватает одежды?
– В общем-то, да. Мы годами обходились хлопком, но сейчас мода на полиэстер, и дамы взбунтовались. Внимание, подходим к атмосфере. – Толчки из-за воздушных ям в плотных слоях атмосферы поглотили все внимание пилота.
Окраинная колония гораздо меньше Надежды и меньше Земли, но благодаря высокой плотности сила притяжения здесь почти равна земной. Я стал смотреть в иллюминатор. Большая часть планеты оставалась необработанной, то и дело показывались голые участки скалистой поверхности, покрытые мхом и лишайником. Видные с такой высоты, они наверняка были значительных размеров, и процесс терраформирования там еще не прекратился.
Мы резко пошли на снижение, и мне удалось разглядеть островки зелени, а потом квадратики вспаханной земли, похожие с высоты на шахматную доску. В беспорядке росли высокие деревья. Показалась дорога, потом еще одна. Мы подлетали к местам, еще недавно необитаемым.
Пилот сбросил газ, готовясь к посадке. Мы заскользили над взлетно-посадочной полосой с крыльями, развернутыми в положение вертикального приземления, и зависли на месте, прежде чем шаттл поплыл вниз, навстречу земле. В ушах зазвенело от внезапного наступления тишины.
– Добро пожаловать в центр цивилизации, командир. Я улыбнулся в ответ:
– Спасибо. Мне здесь очень нравится. Люк открылся, и я сделал глубокий вздох. В воздухе пахло серой. На глаза навернулись слезы.
– Н-да. Вы к этому уже привыкли? Пилот удивился:
– К чему? Ах, к воздуху? Конечно, неделя-две, и все будет в порядке. Не беспокойтесь.
Я выбрался из шаттла. У взлетной полосы собралось человек двадцать. Вперед вышел высокий седовласый мужчина, наверняка важное лицо.
– Командир Сифорт? Добро пожаловать на Окраинную колонию. – Он протянул мне руку. Бело-голубая лента у него через плечо заканчивалась внизу бронзовой эмблемой департамента.
Я пожал ему руку, потом отдал честь:
– Губернатор Фэнтвел? Очень приятно. Губернатор улыбнулся:
– Позвольте вам представить майора Рэбена Трейка из города Нова и Вальтера дю Бан – президента банка Окраинной колонии. – Мы пожали другу другу руки. – Президент городского совета Элли Бэйс; Джок Вигерия, владелец местных шахт. Вы не представляете себе, командир, что значит для нас прибытие корабля. Они приходят сюда всего два раза в год. Мисс Прикс – издатель газеты «Солнце Окраинной колонии»…
После процедуры представления губернатор повел меня к электроавтобусу. Мы забрались внутрь и заняли места.
– Сейчас отправимся на ленч в Сити-холл, – приветливо сказал губернатор, – а затем покажем вам город.
– У вас здесь, как я понимаю, нет представителей Военно-Космического Флота?
– Ни единого, – весело согласился губернатор. – Вам их не хватает?
– Я хотел выписать ордер на постой. – Свой собственный. Впрочем, я знал, что на Окраинной колонии нет военно-космической базы, и не удивился.
Сити-холл находился в центре города и представлял собой обычную постройку со стенами из металлического листа. Я сразу узнал его по большой вывеске. В остальном здание ничем не отличалось от других.
Усаживаясь за покрытый красивой скатертью стол, сервированный серебряной посудой, я тихо сказал губернатору:
– Видите ли, прежде чем подбросить вам проблему, я хотел бы переговорить кое о чем. С вами и судьей.
– Да? – равнодушно спросил он, приподняв бровь. Я вообще сомневался, что хоть какая-нибудь моя проблема сможет вывести его из состояния равновесия. – Минутку. Позовите Карпову. – Он знаком подозвал с противоположного конца холла человека весьма сурового вида. И когда тот подошел, спросил:
– Что же вы хотели с нами обсудить?
Я вкратце изложил им ситуацию с Трэдвелами.
– Теперь я хочу зачислить на службу мальчика, но опасаюсь грандиозного взрыва. Родители еще на Надежде подняли скандал.
– Здесь не Надежда, – без обиняков заявил судья Карпова. – У нас все по-другому. Все, что касается Военно-Космического Флота, вне моей юрисдикции. Я даже не стану разбирать дела.
– Можете рассчитывать на мою поддержку, – сказал губернатор и с улыбкой повернулся ко мне: – Как видите, все ваши проблемы разрешены.
Я вертел в руках стакан со свежим соком. Апельсины, грейпфруты, киви, бананы и еще какие-то неизвестные фрукты.
– Если бы все проблемы разрешались так же легко.
– Скажите, – спросил губернатор, – это я слишком стар или все-таки вы слишком молоды для командира? Я вздохнул и пустился в привычные объяснения.
27
Вернувшись на корабль, я вызвал на мостик Рейфа Трэдвела. Он робко вошел, но выглядел совершенно спокойным. Только пальцы, теребившие рубашку, выдавали волнение.
– Я готов вас зачислить.
– Спасибо. – Он расслабился, с облегчением опустив плечи. – Я уж испугался, подумал, вы в последний момент измените свое решение.
– Сядьте за пульт и напишите, что поступаете на службу добровольно. Изложите причины. После этого я приму у вас присягу.
– Да, сэр.
– Только хочу вас предупредить. Положение на корабле сейчас непростое. Вас ждут испытания слишком суровые даже для кадета.
Он сглотнул:
– Я слышал об этом, – Наверняка от сестры. Я взял у него записку на всякий случай, если возникнут проблемы с родителями, принял у него присягу и включил связь:
– Мистер Таер, приведите на мостик мистера Тамарова.
Они появились через несколько минут. Алекс был весь красный и тяжело дышал. Видимо, после занятий в спортзале.
– Мистер Таер, я отзываю мистера Тамарова на два дня для выполнения специального задания. Он будет охранять нашего нового кадета до тех пор, пока не покинем порт. Будьте добры освободить его от остальных обязанностей.
– Разумеется, сэр, – Таер мило улыбнулся, – Они будут находиться в кубрике?
– Лишь после того, как отойдем от Окраинной колонии. – Я хорошо знал чету Трэдвелов и не хотел никаких неожиданностей даже на орбите, далеко от планеты. Поэтому приказал Алексу и Рейфу Трэдвелу оставаться в комнате уединения членов экипажа на третьем уровне. Бедняга Алекс вздохнул с облегчением. Хоть отдохнет немного от мистера Таера.
Таер сделал вид, что ничего не заметил, лишь сказал:
– Я помогу им перенести вещи, сэр. Что-нибудь еще, сэр?
Я отослал их и подумал о капризах судьбы. Филип Таер – отличный гардемарин: усердный, старательный, прилежный в учебе. Все портило его маниакальное желание терзать своих подчиненных, не испытывая при этом чувства вины.
Я представил Дерека, который, стоя на стуле, зубрит устав. Это в его-то возрасте. Нелепо и отвратительно. Интересно, как удалось Филипу пройти психотест и как обращались с ним, когда он сам был кадетом. Над ним издевались? Возможно. Но это ни в коей мере не служит ему оправданием. И все-таки интересно.
За ужином ко мне обратился лейтенант Кроссборн:
– Вы все еще удерживаете младшего Трэдвела на корабле?
Я понял, что это только начало, и приготовился к продолжению.
– Да, – ответил я, дав ему шанс.
– Я мог бы помочь вам с Трэдвелом-старшим, сэр. Когда он обнаружит, что сын не собирается сходить с родителями на берег.
Представляю себе эту помощь. Расспросит все, а потом запишет в дневник.
– Нет, спасибо, сам как-нибудь справлюсь.
– И часто зачисляют детей в Военно-Космический Флот без согласия родителей? – Во взгляде его сквозило простодушие.
– Достаточно часто, мистер Кроссборн. – Мой выговор он небось тоже занес в свой дневник. Наплевать. Куда больше меня тревожили усталость и одиночество, отношения новых офицеров с экипажем, тоска по Аманде. Через несколько недель я буду так близко от нее в последний раз. Мысль об этом просто невыносима.
Я подумал о доме. Может, отец примет меня после вынужденной отставки? И ничего не скажет. Такой уж он.
К концу моей вахты маленькие шаттлы, обслуживающие станцию Окраинной колонии, стали заполняться пассажирами. Потребуется несколько рейсов, чтобы всех перевезти. Трэдвелы должны улететь утром, а вечером, обнаружив исчезновение сына, поднимут скандал. Я все думал, как его избежать, пока не уснул.
Разбудил меня шум в коридоре. Натянув штаны, я распахнул люк и выглянул наружу. Ирэн Трэдвел безуспешно пыталась вырваться из железных рук Вакса Хольцера.
– Прикажите этому грубияну отпустить меня, – попросила она.
– Вам нельзя здесь находиться, мэм, – пытался объяснить Вакс с виноватым видом, – Она хотела проникнуть в кубрик, сэр.
– Где мой сын? – гневно спросила миссис Трэдвел. – Что вы сделали с Рейфом? Я нигде не могу его найти! Украли дочь, а теперь хотите украсть еще и сына?
– Мы никого не кра…
– Вы что здесь, все с ума посходили? – Она наконец вырвалась от Вакса и потирала покрасневшее запястье. – Я ничего не могу узнать. Интендант молчит, в кают-компании Рейфа нет. Заглянула в кубрик, а там взрослый парень в одних трусах стоит на стуле и зубрит устав! На меня и не взглянул. А кто-то захлопнул передо мной дверь! Что вы сделали с моим Рейфом?
Я уже хотел послать за лейтенантом Кроссборном, но передумал, взял головид и вытащил из него чип Рейфа.
– Возвращайтесь в каюту и прочитайте, что здесь написано.
– Значит, это вы забрали Рейфа? Вы чудовище! – Ее крик разнесся по всему коридору. – Только не моего мальчика! Вы не можете этого сделать!
– Лейтенант, уведите ее! – Я хотел закрыть люк, но мешала ее нога. Наконец Вакс оттащил миссис Трэдвел в коридор, а я быстро закрыл люк, навалился на него и не отходил, пока ее крики не стихли. Колени у меня дрожали. Я забрался в постель и уставился в потолок.
Интересно, случается ли нечто подобное на Земле? И как часто? Отпускают ли родители своих детей на службу после того, как был раскрыт секрет меланомы Т и возраст зачисляемых кадетов снижен до тринадцати лет? Сколько матерей закатывают истерики, как только что Ирэн Трэдвел? Военно-Космическому Флоту требовалось согласие только одного из родителей. Я подумал о собственной матери из Девона, которой ни разу не видел. Какой она была? Переживала ли за меня?
До самого утра я беспокойно ворочался., а потом оделся и пошел завтракать. За столом, кроме меня, сидел лишь лейтенант Шантир. В ожидании яичницы и тостов я маленькими глотками пил кофе. Постепенно столовая начала заполняться офицерами, занимавшими свои места. Я склонился над тарелкой.
– Говорят, вчера у вас было шумно, – сказал лейтенант Кроссборн, усаживаясь рядом со мной.
– Гм.
– Миссис Трэдвел улетела с первым шаттлом. – Молчание. – Она сказала, что, когда обратилась в суд на Надежде, вы чуть не упекли судью в тюрьму. – Кроссборн подцепил вилкой кусок яичницы.
Я ответил кислым тоном:
– Ведь вам было приказано не разговаривать с ней.
– А мы успели побеседовать еще до вашего приказа. Я просто выслушал ее.
– Теперь по крайней мере ваш дневник, мистер Кроссборн, пополнился интереснейшей информацией.
– Сэр, не понимаю, что вы имеете против него. Честно говоря, я просто хочу обсудить все это с дядей, когда вернусь домой.
Я поднял на него глаза. Никто из лейтенантов не позволил бы себе разговаривать подобным образом с командиром.
Мистер Шантир не выдержал:
– Ардвел, приказываю вам замолчать. Оставьте командира в покое!
– Есть, сэр. – Кроссборн поджал губы. Затем достал из кармана клочок бумаги и сделал запись. Я с трудом удержался, чтобы не плеснуть ему в физиономию кофе.
– Простите, сэр, могу я к вам присоединиться? – Филип Таер. Я сухо кивнул, но он тем не менее сел, – Доброе утро.
Я что-то буркнул в ответ.
– Сэр, как вы считаете, могу я вечером слетать на планету? Целый год не видел Окраинной колонии. – Он застенчиво улыбнулся. – Прошлой зимой встретился там с девушкой. Не знаю, может, она уже забыла меня.
Мальчишка как мальчишка. Я вспомнил о Дереке, зубрившем устав, когда в кубрик ворвалась миссис Трэдвел, о его унижении и хотел отказать Таеру, но передумал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Я ушам своим не верил. Если мальчишка издевается надо мной, я положу его на бочку, будь он военный или гражданский.
– Я действительно так думаю, сэр. Она всегда зависела от меня, а теперь разговаривает со мной как взрослая! И всегда занята. Мне кажется, что она теперь на целых три года старше меня.
– А как ваши родители?
– Мы с Паулой выросли в яслях, сэр, общественных яслях в Арканзасе. Мы очень мало времени проводили вместе. Они забрали нас оттуда, когда решили эмигрировать. Они и без нас обойдутся.
– По их поведению этого не скажешь. Он улыбнулся:
– Теперь они предъявляют свои родительские права, а не понимают, что детей надо растить с пеленок. Они прекрасно обойдутся без нас.
– А как насчет дисциплины?
– Не знаю. Может, я даже буду ненавидеть ее. Но она наверняка пойдет мне на пользу. – Говорил он беспечно, но видно было, как сильно дрожит его вытянутая вдоль бедра рука.
Я снова зашагал по каюте. Еще один гардемарин пригодился бы нам, хотя особой нужды в нем не было. Если Рейф окажется в кубрике, Пауле станет морально легче. Но что скажут в Адмиралтействе, когда узнают, что я отобрал у Трэдвелов обоих детей, не говоря уже о самих Трэдвелах? Ну да ладно, я и так по уши увяз. Одной ошибкой больше, одной меньше. Не все ли равно.
– Я дам вам знать. – Я открыл люк.
– Но я только…
– Свободны! – Я ждал, когда он выйдет.
– Да, сэр, – кротко ответил Рейф, таким образом сдав свой первый экзамен.
В ту ночь ко мне снова явился мистер Таук. Он только смотрел на меня сквозь стенку каюты, не пытаясь схватить, а потом я проснулся. Мне стало не по себе, я даже вспотел. Я принял душ и лег спать. Страха во мне не было.
Через три дня мы последний раз вышли из синтеза и, включив вспомогательные двигатели, стали приближаться к Окраинной колонии. Вахту несли пилот Хейнц, мистер Таер и Алекс. Я, разумеется, тоже находился на мостике.
Таер буквально застыл за пультом в поисках возможных препятствий. И в то же время следил за Алексом, не давая ему даже на секунду расслабиться. Он замечал все, но ни разу не повысил голоса, не придрался без причины.
По мере того как мы приближались к Окраинной колонии, станция на наших экранах все увеличивалась. Наконец резиновые присоски воздушных шлюзов встретились. Мы прибыли.
Я включил связь:
– Мистер Хольцер, договоритесь о шаттле. Я собираюсь лететь на планету.
– Есть, сэр.
Я повернулся к Филипу Таеру:
– Где мистер Кэрр?
– В кубрике, сэр. Наверно, спит.
– Спит? Днем?
– Да, сэр. Этой ночью я заставил его стоя учить устав. Потом он делал упражнения. – В огромных голубых глазах Филипа не было и тени хитрости, – Прикажете его разбудить?
– Я хотел взять его с собой на планету.
– Вообще-то я оставил его на время стоянки на корабле за нарушение субординации, но, разумеется, ваше желание – закон.
– Тогда я возьму мистера Тамарова.
– Его я тоже оставил на корабле, если вы не отмените моего приказа. – Поскольку разговор происходил при Алексе, я не мог отменить приказа. Дисциплина есть дисциплина.
Я повернулся к Алексу:
– В чем вы провинились, мистер Тамаров?
– Я вел себя нагло, – бесстрастно ответил он. – Так мне сказали.
Слишком суровое наказание. Гардемарины получили длинный отпуск на Надежде и сейчас не имели права на увольнение на берег. Но так долго лететь и не посетить колонию, которую им, возможно, никогда больше не придется увидеть! Это уж слишком.
– Сожалею, мистер Тамаров, но придется мне лететь одному.
Я понимал, что с ним поступили несправедливо, и именно поэтому, покидая мостик, укрепился в своем решении. Увидев лейтенанта Кроссборна, поднимавшегося по лестнице со второго уровня, я обратился к нему:
– Мистер Кроссборн, найдите молодого мистера Трэдвела, Рейфа Трэдвела, и заберите к себе в каюту. Держите его там до моего следующего приказа. – Я не позволю разлучить близнецов. К черту их родителей. В этом мире правит несправедливость.
Кроссборн выпучил глаза:
– Есть, сэр. А разве пассажиры не покинут сегодня корабль?
– Они сойдут позже, после обеда. Делайте, что вам приказывают.
Я пошел к себе в каюту и через несколько минут уже взбирался на шаттл, стоявший в ангаре станции. Станция в Окраинной колонии была меньше, чем на Надежде: не такие большие коридоры, не такие высокие потолки, немногочисленный персонал. И даже сам шаттл меньше. Он был рассчитан на двенадцать пассажиров и выглядел далеко не новым.
– Я сообщил о вас по радио, командир, – сказал пилот, когда мы отошли от станции.
– Спасибо.
– Прибытие такого корабля для нас большое событие. Вы первые за полгода после «Телстара».
– Значит, «Телстар» до вас добрался?
– Конечно. – Он ждал от меня объяснений.
– А на Шахтер он так и не прилетел.
– Где же он?
– Никто не знает. – Я с суровым видом смотрел на пульт управления.
Пилот пожал плечами:
– В конце концов объявится. Кстати, вы привезли синтезатор полиэстера?
Я попытался вспомнить грузовую декларацию:
– Кажется, да. А почему вы спрашиваете? У вас не хватает одежды?
– В общем-то, да. Мы годами обходились хлопком, но сейчас мода на полиэстер, и дамы взбунтовались. Внимание, подходим к атмосфере. – Толчки из-за воздушных ям в плотных слоях атмосферы поглотили все внимание пилота.
Окраинная колония гораздо меньше Надежды и меньше Земли, но благодаря высокой плотности сила притяжения здесь почти равна земной. Я стал смотреть в иллюминатор. Большая часть планеты оставалась необработанной, то и дело показывались голые участки скалистой поверхности, покрытые мхом и лишайником. Видные с такой высоты, они наверняка были значительных размеров, и процесс терраформирования там еще не прекратился.
Мы резко пошли на снижение, и мне удалось разглядеть островки зелени, а потом квадратики вспаханной земли, похожие с высоты на шахматную доску. В беспорядке росли высокие деревья. Показалась дорога, потом еще одна. Мы подлетали к местам, еще недавно необитаемым.
Пилот сбросил газ, готовясь к посадке. Мы заскользили над взлетно-посадочной полосой с крыльями, развернутыми в положение вертикального приземления, и зависли на месте, прежде чем шаттл поплыл вниз, навстречу земле. В ушах зазвенело от внезапного наступления тишины.
– Добро пожаловать в центр цивилизации, командир. Я улыбнулся в ответ:
– Спасибо. Мне здесь очень нравится. Люк открылся, и я сделал глубокий вздох. В воздухе пахло серой. На глаза навернулись слезы.
– Н-да. Вы к этому уже привыкли? Пилот удивился:
– К чему? Ах, к воздуху? Конечно, неделя-две, и все будет в порядке. Не беспокойтесь.
Я выбрался из шаттла. У взлетной полосы собралось человек двадцать. Вперед вышел высокий седовласый мужчина, наверняка важное лицо.
– Командир Сифорт? Добро пожаловать на Окраинную колонию. – Он протянул мне руку. Бело-голубая лента у него через плечо заканчивалась внизу бронзовой эмблемой департамента.
Я пожал ему руку, потом отдал честь:
– Губернатор Фэнтвел? Очень приятно. Губернатор улыбнулся:
– Позвольте вам представить майора Рэбена Трейка из города Нова и Вальтера дю Бан – президента банка Окраинной колонии. – Мы пожали другу другу руки. – Президент городского совета Элли Бэйс; Джок Вигерия, владелец местных шахт. Вы не представляете себе, командир, что значит для нас прибытие корабля. Они приходят сюда всего два раза в год. Мисс Прикс – издатель газеты «Солнце Окраинной колонии»…
После процедуры представления губернатор повел меня к электроавтобусу. Мы забрались внутрь и заняли места.
– Сейчас отправимся на ленч в Сити-холл, – приветливо сказал губернатор, – а затем покажем вам город.
– У вас здесь, как я понимаю, нет представителей Военно-Космического Флота?
– Ни единого, – весело согласился губернатор. – Вам их не хватает?
– Я хотел выписать ордер на постой. – Свой собственный. Впрочем, я знал, что на Окраинной колонии нет военно-космической базы, и не удивился.
Сити-холл находился в центре города и представлял собой обычную постройку со стенами из металлического листа. Я сразу узнал его по большой вывеске. В остальном здание ничем не отличалось от других.
Усаживаясь за покрытый красивой скатертью стол, сервированный серебряной посудой, я тихо сказал губернатору:
– Видите ли, прежде чем подбросить вам проблему, я хотел бы переговорить кое о чем. С вами и судьей.
– Да? – равнодушно спросил он, приподняв бровь. Я вообще сомневался, что хоть какая-нибудь моя проблема сможет вывести его из состояния равновесия. – Минутку. Позовите Карпову. – Он знаком подозвал с противоположного конца холла человека весьма сурового вида. И когда тот подошел, спросил:
– Что же вы хотели с нами обсудить?
Я вкратце изложил им ситуацию с Трэдвелами.
– Теперь я хочу зачислить на службу мальчика, но опасаюсь грандиозного взрыва. Родители еще на Надежде подняли скандал.
– Здесь не Надежда, – без обиняков заявил судья Карпова. – У нас все по-другому. Все, что касается Военно-Космического Флота, вне моей юрисдикции. Я даже не стану разбирать дела.
– Можете рассчитывать на мою поддержку, – сказал губернатор и с улыбкой повернулся ко мне: – Как видите, все ваши проблемы разрешены.
Я вертел в руках стакан со свежим соком. Апельсины, грейпфруты, киви, бананы и еще какие-то неизвестные фрукты.
– Если бы все проблемы разрешались так же легко.
– Скажите, – спросил губернатор, – это я слишком стар или все-таки вы слишком молоды для командира? Я вздохнул и пустился в привычные объяснения.
27
Вернувшись на корабль, я вызвал на мостик Рейфа Трэдвела. Он робко вошел, но выглядел совершенно спокойным. Только пальцы, теребившие рубашку, выдавали волнение.
– Я готов вас зачислить.
– Спасибо. – Он расслабился, с облегчением опустив плечи. – Я уж испугался, подумал, вы в последний момент измените свое решение.
– Сядьте за пульт и напишите, что поступаете на службу добровольно. Изложите причины. После этого я приму у вас присягу.
– Да, сэр.
– Только хочу вас предупредить. Положение на корабле сейчас непростое. Вас ждут испытания слишком суровые даже для кадета.
Он сглотнул:
– Я слышал об этом, – Наверняка от сестры. Я взял у него записку на всякий случай, если возникнут проблемы с родителями, принял у него присягу и включил связь:
– Мистер Таер, приведите на мостик мистера Тамарова.
Они появились через несколько минут. Алекс был весь красный и тяжело дышал. Видимо, после занятий в спортзале.
– Мистер Таер, я отзываю мистера Тамарова на два дня для выполнения специального задания. Он будет охранять нашего нового кадета до тех пор, пока не покинем порт. Будьте добры освободить его от остальных обязанностей.
– Разумеется, сэр, – Таер мило улыбнулся, – Они будут находиться в кубрике?
– Лишь после того, как отойдем от Окраинной колонии. – Я хорошо знал чету Трэдвелов и не хотел никаких неожиданностей даже на орбите, далеко от планеты. Поэтому приказал Алексу и Рейфу Трэдвелу оставаться в комнате уединения членов экипажа на третьем уровне. Бедняга Алекс вздохнул с облегчением. Хоть отдохнет немного от мистера Таера.
Таер сделал вид, что ничего не заметил, лишь сказал:
– Я помогу им перенести вещи, сэр. Что-нибудь еще, сэр?
Я отослал их и подумал о капризах судьбы. Филип Таер – отличный гардемарин: усердный, старательный, прилежный в учебе. Все портило его маниакальное желание терзать своих подчиненных, не испытывая при этом чувства вины.
Я представил Дерека, который, стоя на стуле, зубрит устав. Это в его-то возрасте. Нелепо и отвратительно. Интересно, как удалось Филипу пройти психотест и как обращались с ним, когда он сам был кадетом. Над ним издевались? Возможно. Но это ни в коей мере не служит ему оправданием. И все-таки интересно.
За ужином ко мне обратился лейтенант Кроссборн:
– Вы все еще удерживаете младшего Трэдвела на корабле?
Я понял, что это только начало, и приготовился к продолжению.
– Да, – ответил я, дав ему шанс.
– Я мог бы помочь вам с Трэдвелом-старшим, сэр. Когда он обнаружит, что сын не собирается сходить с родителями на берег.
Представляю себе эту помощь. Расспросит все, а потом запишет в дневник.
– Нет, спасибо, сам как-нибудь справлюсь.
– И часто зачисляют детей в Военно-Космический Флот без согласия родителей? – Во взгляде его сквозило простодушие.
– Достаточно часто, мистер Кроссборн. – Мой выговор он небось тоже занес в свой дневник. Наплевать. Куда больше меня тревожили усталость и одиночество, отношения новых офицеров с экипажем, тоска по Аманде. Через несколько недель я буду так близко от нее в последний раз. Мысль об этом просто невыносима.
Я подумал о доме. Может, отец примет меня после вынужденной отставки? И ничего не скажет. Такой уж он.
К концу моей вахты маленькие шаттлы, обслуживающие станцию Окраинной колонии, стали заполняться пассажирами. Потребуется несколько рейсов, чтобы всех перевезти. Трэдвелы должны улететь утром, а вечером, обнаружив исчезновение сына, поднимут скандал. Я все думал, как его избежать, пока не уснул.
Разбудил меня шум в коридоре. Натянув штаны, я распахнул люк и выглянул наружу. Ирэн Трэдвел безуспешно пыталась вырваться из железных рук Вакса Хольцера.
– Прикажите этому грубияну отпустить меня, – попросила она.
– Вам нельзя здесь находиться, мэм, – пытался объяснить Вакс с виноватым видом, – Она хотела проникнуть в кубрик, сэр.
– Где мой сын? – гневно спросила миссис Трэдвел. – Что вы сделали с Рейфом? Я нигде не могу его найти! Украли дочь, а теперь хотите украсть еще и сына?
– Мы никого не кра…
– Вы что здесь, все с ума посходили? – Она наконец вырвалась от Вакса и потирала покрасневшее запястье. – Я ничего не могу узнать. Интендант молчит, в кают-компании Рейфа нет. Заглянула в кубрик, а там взрослый парень в одних трусах стоит на стуле и зубрит устав! На меня и не взглянул. А кто-то захлопнул передо мной дверь! Что вы сделали с моим Рейфом?
Я уже хотел послать за лейтенантом Кроссборном, но передумал, взял головид и вытащил из него чип Рейфа.
– Возвращайтесь в каюту и прочитайте, что здесь написано.
– Значит, это вы забрали Рейфа? Вы чудовище! – Ее крик разнесся по всему коридору. – Только не моего мальчика! Вы не можете этого сделать!
– Лейтенант, уведите ее! – Я хотел закрыть люк, но мешала ее нога. Наконец Вакс оттащил миссис Трэдвел в коридор, а я быстро закрыл люк, навалился на него и не отходил, пока ее крики не стихли. Колени у меня дрожали. Я забрался в постель и уставился в потолок.
Интересно, случается ли нечто подобное на Земле? И как часто? Отпускают ли родители своих детей на службу после того, как был раскрыт секрет меланомы Т и возраст зачисляемых кадетов снижен до тринадцати лет? Сколько матерей закатывают истерики, как только что Ирэн Трэдвел? Военно-Космическому Флоту требовалось согласие только одного из родителей. Я подумал о собственной матери из Девона, которой ни разу не видел. Какой она была? Переживала ли за меня?
До самого утра я беспокойно ворочался., а потом оделся и пошел завтракать. За столом, кроме меня, сидел лишь лейтенант Шантир. В ожидании яичницы и тостов я маленькими глотками пил кофе. Постепенно столовая начала заполняться офицерами, занимавшими свои места. Я склонился над тарелкой.
– Говорят, вчера у вас было шумно, – сказал лейтенант Кроссборн, усаживаясь рядом со мной.
– Гм.
– Миссис Трэдвел улетела с первым шаттлом. – Молчание. – Она сказала, что, когда обратилась в суд на Надежде, вы чуть не упекли судью в тюрьму. – Кроссборн подцепил вилкой кусок яичницы.
Я ответил кислым тоном:
– Ведь вам было приказано не разговаривать с ней.
– А мы успели побеседовать еще до вашего приказа. Я просто выслушал ее.
– Теперь по крайней мере ваш дневник, мистер Кроссборн, пополнился интереснейшей информацией.
– Сэр, не понимаю, что вы имеете против него. Честно говоря, я просто хочу обсудить все это с дядей, когда вернусь домой.
Я поднял на него глаза. Никто из лейтенантов не позволил бы себе разговаривать подобным образом с командиром.
Мистер Шантир не выдержал:
– Ардвел, приказываю вам замолчать. Оставьте командира в покое!
– Есть, сэр. – Кроссборн поджал губы. Затем достал из кармана клочок бумаги и сделал запись. Я с трудом удержался, чтобы не плеснуть ему в физиономию кофе.
– Простите, сэр, могу я к вам присоединиться? – Филип Таер. Я сухо кивнул, но он тем не менее сел, – Доброе утро.
Я что-то буркнул в ответ.
– Сэр, как вы считаете, могу я вечером слетать на планету? Целый год не видел Окраинной колонии. – Он застенчиво улыбнулся. – Прошлой зимой встретился там с девушкой. Не знаю, может, она уже забыла меня.
Мальчишка как мальчишка. Я вспомнил о Дереке, зубрившем устав, когда в кубрик ворвалась миссис Трэдвел, о его унижении и хотел отказать Таеру, но передумал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48