Это слово как нельзя лучше подходило сейчас к родителю Бена. Это уж слишком!
– Прости, Элли, я не знал, что загораживаю тебе дорогу! – взревел Папуля на всю площадь.
Несколько пешеходов чуть не выскочили из плащей… ну да, пошел ленивый дождик, выдавливая с неба капли, словно капризный ребенок – слезы.
– Цветы меня не интересуют, – холодно сообщила я.
– А куда ж ты направляешься? – Папуля кокетливо сморщил нос. – Самое время прикупить цветочков.
– Это еще зачем?
Я воззрилась на ведра с чайными розами и маргаритками, выставленные в витрине, и подумала, что сказал бы Джонас, заплати я живые деньги за крохотный букетик в целлофане, когда клумбы в Мерлин-корте так и кишат цветами.
– Ну что ты на меня окрысилась? – Папуля сиял светом невинности, как Пуся в самом ее подлизушном настроении. – Я-то, старый дурень, решил, что Магдалина послала тебя купить букетик и преподнести мне с извинениями за то, что она вела себя, как… – он задумчиво закусил губу.
– Как настоящая женщина?
– Именно! – Папуля галантно отступил и пропустил счастливую пару морщинистых божьих одуванчиков, чьи тросточки в унисон стучали по тротуару. – Все вы, женщины, одинаковы! Рыдаете и скандалите по сущим пустякам. Но я одно скажу, Элли: твоя свекровь знает, когда надо выкинуть дурь из головы и извиниться. Если она не велела купить цветов – тем лучше. Ей пришлось бы выкраивать деньги из хозяйственных, а мне и без того надо будет неделю жить на воде и хлебе, пока дела в лавке наладятся. Самое главное, она послала тебя сказать, что вела себя, как форменная дура, и хочет, чтобы я вернулся.
– Ничего подобного она не говорила. Папуля и ухом не повел. Он был свеж и бодр, в руках сжимал дары природы, а мир лежал у его ног.
– Элли, я не из тех мужей, что долго помнят обиды. Бог свидетель, я человек мягкий и кроткий. Горек был тот день, когда меня выгнали на улицу за то, что я искупался вместе со старинной знакомой.
– В полночь! Нагишом!
С тем же успехом я могла взывать к фонарному столбу. Пока мы беседовали, бананы перезрели. Я начала бояться, что близняшки станут подростками, а Бен превратит мою часть постели в национальную святыню, прежде чем наша беседа с Папулей подойдет к концу.
– Мамуля меня не посылала! – решительно объявила я. – Но я пришла просить вас вернуться и сделать ее порядочной женщиной, то есть жениться на ней!
– Она меня бросила.
– Какое это имеет значение?
– После сорока лет совместной жизни!
– Мамуля уверена, что вы мечтаете вдоволь нашалиться с Резвушкой. Неужели вам это безразлично?
Слезы на моих щеках мешались с дождем.
– Чушь!
Папуля словно вырос вдвое. Бросив взгляд на его насупившуюся физиономию и кустистые брови, молодая мамаша бегом кинулась на другую сторону улицы, таща за собой коляску.
– Я кое-что тебе скажу, Элли! Если я окажусь в объятиях другой женщины, то исключительно потому, что она меня туда толкнула!
Какое счастье, что у меня есть туз в рукаве! Пора им воспользоваться.
– Не хочу вас пугать, Папуля, – соврала я, – но дело в том, что Мамуля чувствует себя отвергнутой, а Джонас у нее под рукой: крепкий мужчина во цвете лет, привыкший бороться со стихиями. Он спит и видит, как бы окольцевать Мамулю.
– Да он же ее совсем не знает!
– Бывает и так. Но я боюсь, что Мамуля с минуты на минуту примет предложение Джонаса.
– Да она впала в детство!
Физиономия Папули побагровела, как светофор. От его рева треснул асфальт под ногами, но я устояла.
– Мамуля собирается покрасить волосы.
– Магдалина?!
– Вчера она накрасила глаза.
– И ты этому попустительствуешь?!
– А что я могу сделать, если она соберется замуж за Джонаса? Она одинока, оба они свободны… – Я выдержала паузу, чтобы до Папули наконец дошло. – Вы, должно быть, забыли, что Мамуля – женщина весьма привлекательная. А за последние дни она просто расцвела.
– Магдалина бывает очень даже ничего, – ворчливо согласился Папуля. – Например, когда накладывает мясной пудинг с двумя гарнирами. Знаешь, Элли, ступай домой и скажи ей, что я готов все забыть и простить, если она признает, что была не права, и попросит меня вернуться.
– Не собираюсь делать ничего подобного! – сердито огрызнулась я. – Это вам надо спрятать гордость в карман и вернуться к ней с непокрытой головой! К счастью для вас, сегодня у вас с мистером Диком не очень-то много благодарных слушателей.
– Питер решил сегодня отлежаться в постели.
– С ним что-нибудь не так?
– Стер пальцы о гитарные струны.
– На его месте я бросила бы избранное дело за профнепригодностью, – холодно ответила я. – А вам стоит подумать о мрачном будущем в качестве неустроенного одинокого холостяка.
Оставив Папулю в сомнительной компании бананов, я ринулась к своей машине, не ожидая разрешения светофора и полицейского. Упрямый старый осел, нечего его жалеть! Домой я мчалась в состоянии слепой ярости и, только входя в родную кухню, с трудом натянула на лицо улыбку. Я боялась, что Мамуля сидит там и вяжет, но единственной живой душой оказалась миссис Корнишон. Она задумчиво стояла над чайником, а тот пыхтел как сумасшедший.
– Неужели это вы, миссис Хаскелл? – Она так старательно притворялась занятой, что даже бигуди вспотели. – А я как раз чищу чайник от накипи.
– Замечательно! – одобрила я, стараясь не смотреть на чашку с заваркой и куском имбирной коврижки на тарелочке. – Совсем забыла, что вы должны прийти.
– Я и сама не знала, по каким дням смогу к вам забегать. – Миссис Корнишон неторопливо протирала чайник. – Но вы не волнуйтесь, ваша свекровь уже распорядилась, чего надо делать, а чего не надо. Она ушла наверх с малышами, благослови их Господь.
– Тогда я поднимусь к ним.
Только я положила сумочку на стол, как в кухню просунулись усищи Джонаса.
– У телефона скоро инфаркт будет: звонит и звонит все утро.
– Да ведь меня не было чуть больше часа!
– Зато миссис Шип трезвонит каждую минуту.
– Можешь не говорить, что ей надо…
На подгибающихся ногах я поплелась в холл и набрала номер викария. Может, доктор обнаружил в венах Бриджет коварный тромб, который вот-вот оторвется и закупорит ее сердце? В таком случае, помогая ей сбежать, я подписала несчастной смертный приговор.
– Эвдора?
– Да, Элли, огромное спасибо, что перезвонили!
– Я понимаю, как вы волновались.
– Так вы уже знаете?
– Я встретила вашу свекровь на остановке и подвезла ее на автовокзал. Она говорила, что оставила вам с Глэдстоном записку, но я понимаю ваши чувства.
– Это не по поводу Бриджет, хотя мы и о ней потом поговорим. Элли, то, что я собираюсь сказать, будет для вас ударом…
– Да-да?
Я покосилась на Джонаса, который никак не желал уходить.
– Сегодня утром скончалась леди Китти Помрой.
– Господи!
Я покрепче ухватилась за телефонную трубку, чтобы не упасть.
– Сэр Роберт позвонил мне утром насчет похорон и панихиды и сказал, что причиной cмepти явился обширный инфаркт.
– Она скончалась во сне?
– То-то и оно, что нет, Элли. Она поехала на велосипеде купить яиц на ближайшей ферме. Сэр Роберт наблюдал за ней в окно и увидел, что она не может затормозить, съезжая по крутому склону холма. Леди Китти кувыркнулась через руль в пруд. Когда они с Памелой добежали до нее и вытащили, она уже не дышала.
– Не могу поверить!
– Нам нужно поговорить, Элли. Могу я зайти к вам сегодня во второй половине дня?
– В любое время.
На том мы и распрощались.
– Что-нибудь не так, Элли? Ты побелела как простыня!
Кустистые брови Джонаса сошлись к переносице: он явно встревожился.
– Да нет, ничего особенного. – Я на миг прислонилась головой к его плечу. – Просто одна из прихожанок Эвдоры внезапно скончалась.
– Ты ее знала?
– Знала, это леди Китти.
– Не она ли приходила третьего дня на чай?
– Да, а вчера я была у нее в Помрой-Мэнор. Хотя мы не были близки с леди Китти, все равно…
– Больно уж ты мягкосердечная, в этом твоя беда, детка.
– Чья бы корова мычала! – огрызнулась я шепотом. – Почему бы тебе не пойти в сад и не заняться цветочками, пока я приведу свои мысли в порядок?
– Принести тебе чашечку валерьянки?
– Попозже…
Я одарила Джонаса вымученной улыбкой. Только за ним захлопнулась дверь, как я рухнула на вышитую банкетку и постаралась собрать волю в кулак. Происшествие с Бриджет Шип было просто причудливой игрой случая – я никак не могла заподозрить Эвдору в том, что она столкнула свою свекровь с обрыва в полном соответствии с пьяной болтовней в «Темной лошадке». Но Памела – другое дело.
Памела всем сердцем ненавидела леди Китти. К тому же она попала в когти шантажиста, который вполне мог окончательно превратить ее жизнь в кромешный ад. Вчера Памела поклялась, что найдет выход из положения. Похоже, именно так она и поступила. Но ведь не настолько же она глупа, чтобы не понимать: шантажист непременно доберется и до нее, если уж начал доить меня в связи с нашим дурацким заговором. До сих пор он был просто патологически ленив, потому и не намекал ей на «Темную лошадку».
Что оставалось делать нам с Эвдорой? Даже если Памела действительно испортила велосипед и предоставила завершить начатое крутому склону и случаю, то вряд ли можно обвинить ее в убийстве. Скорее уж в мстительных мечтах. Разве загнанная девушка с печальными карими глазами и поникшими хвостиками заслуживает такой страшной участи – окончить свои дни в камере за свекровеубийство?
В самом мрачном настроении я поднялась наверх. Заглянула в детскую, но Мамули и деток там не оказалось. Вся троица обнаружилась в спальне Магдалины. Эбби и Тэм весело швыряли бабушкины туфли на кровать, а Мамуля молча перебирала вещи на комоде. Похоже, мысли ее были заняты чем-то другим. Как только ее отсутствующий взгляд наткнулся на меня, она проговорила:
– Никак не могу найти мантильку.
– Это такую черную кружевную тряпочку, в которой вы ходите в церковь?
Свекровь поджала губы, продолжая тасовать подсвечники и салфетки.
– Я тебя ни в чем не обвиняю, Элли, но мантилька была в чемодане, когда я приехала. Теперь ее там нет.
– Но кому она могла понадобиться? – изумилась я, глядя, как Тэм ковыляет ко мне, улыбаясь от уха до уха. – Дети никогда не бывали в вашей комнате без присмотра.
– Боюсь, ее стащил твой кот. – Смирившись с поражением, Мамуля поправила пудреницу на туалетном столике. – Пуся не стала бы так кощунствовать.
Неужели мы говорим о той самой собаке, которая два дня назад уволокла в зубах святого Франциска? Я не сомневалась, что мантилька найдется где-нибудь на дне комода и доброе имя Тобиаса будет восстановлено. Мой кот не без грехов, но любви к дамским тряпкам за ним не водится.
– Ты хорошо прогулялась по магазинам, Элли?
Мамуля отняла у Эбби ботинок, который та собиралась надеть себе на голову.
– Надо было кое-что утрясти в связи с ярмаркой. А теперь я собираюсь выпить чаю. Не хотите присоединиться?
– Не сейчас, если ты не возражаешь. – Магдалина расправила хрупкие плечики и подняла подбородок. – Мне необходимо сделать миллион разных дел, прежде чем я смогу присесть. Но ты не обращай внимания, отдыхай.
– Тогда я заберу детишек, чтобы не путались под ногами. – Я взяла Тэма за руку и потянулась к Эбби. – Мы будем внизу.
– Очень приятно. – Мамуля постаралась улыбнуться. – Прости, пожалуйста, Элли, но пора что-нибудь решить с той лестницей, которую мойщик окон оставил у стены. Дом она не украшает, к тому же доходит прямо до моего окна.
– Я позвоню мистеру Уткинсу.
– И еще одно, Элли. – Она открыла гардероб и спрятала туфли. – Не могли бы мы с тобой сегодня днем, когда близнецы уснут, заняться одним очень полезным и приятным делом?
– Конечно, все, что угодно!
– Я могла бы научить тебя печь пирожки с вареньем.
– Чудесно!
И почему жизнь не всегда бывает так прекрасна! Спускаясь с Тэмом и Эбби в кухню, где сияли медные сковородки, а качалка уютно притулилась у камина, я печально подумала, что вот-вот в дверь позвонит Эвдора. И придется признать, что факты – вещь упрямая и Памела действительно провинилась. Меня ничуть не впечатлило ни то, что Мамуля нарумянилась и довольно ловко подкрасила веки зелеными тенями, ни то, что Тобиас и Пуся заключили перемирие и уютным лохматым клубком дремали у валлийского комодика. Жизнь потеряла свои краски.
Нет смысла сожалеть, что Памела и леди Китти не смогли уподобиться Пусе с Тобиасом и подписать пакт о ненападении. Равно как о моем визите в «Темную лошадку», где квартет несчастных невесток нес пьяную чушь. Что сделано – то сделано, не исправишь. Я вслух твердила все это самой себе, к вящему удивлению близняшек, пока не сообразила, что глаза мои слезятся не только от горестей, но и по причине какой-то гадости, которую миссис Корнишон оставила кипеть в старой помятой сковородке.
Что же такое она там варит? Судя по запаху – мощную дозу нюхательных солей. Пока я соображала, месиво уварилось до белой плотной корочки. Я осторожно сняла его с плиты, и тут в кухню почти вбежала миссис Корнишон.
– Надо же! Я пылесосила салфетки в гостиной, а тут уже все выкипело! – Она уставилась на лепешку, которая закаменела, как гипс.
– А что это? – полюбопытствовала я.
– Сода и нашатырь, – ответила миссис Корнишон с плохо скрытой гордостью. – Замечательно счищает накипь с посуды.
– Сколько вы всего знаете!
Какая же я идиотка! На миг мне почудилось, что эта современная поденщица в цветастом фартуке и бигуди занимается в моей кухоньке колдовством. И все потому, что какая-то там ее тетка бог знает когда окончила свои дни на костре.
Я собиралась попросить миссис Корнишон приготовить чай, пока я дам Эбби и Тэму по стакану молока, когда сверху донесся чудовищный грохот и пронзительный вопль Мамули.
– Побудьте с детьми! – бросила я миссис Корнишон и опрометью кинулась наверх.
Сердце билось у самого горла, ноги подкашивались, я думала, что никогда не доберусь до спальни в башенке. Сомнений нет: чудовищный комод рухнул, а из-под него торчат только кончики пальцев Мамули. Надо было убрать его из спальни, изрубить в щепки! Вместо этого я жила в праздной безмятежности, уверенная, что проклятая мебель незыблема, как Гибралтарская скала.
Ладони мои так сильно вспотели, что пришлось ухватиться за ручку двери краем блузки. Оказавшись наконец в спальне, я сама едва не рухнула. Убийственный комод мирно покоился на своем месте, а Мамуля стояла живая, хотя и не совсем здоровая, возле опрокинутого стула и разбитого зеркала.
– С вами все в порядке? – еле выговорила я.
– Я испугалась, – жалобно пискнула Магдалина, и слезы хлынули из ее глаз.
– Понимаю! – Я порывисто обняла ее, и свекровь прижалась ко мне, словно Тэм или Эбби. – Давайте сядем на кровать.
– У меня, кажется, ноги отнялись…
– Тогда постоим тут.
– Не думай, Элли, что я тебя критикую, но я увидела пыль на самом верху комода. Я подставила стул, залезла на этот выступ посередине, и там я нашла… – Она задрожала.
– Что вы нашли?
– Эту страшную штуку… она там, у камина. Я уронила ее вместе с метелкой, падая со стула, и разбила зеркало на туалетном столике.
– Давайте я посмотрю. – Я подошла к камину.
– Не трогай ее, Элли! – Магдалина заломила руки. – Не хочу, чтобы эта зараза коснулась тебя. Я уже отжила свое, но надо думать о Бене и детях.
Меня сковал ледяной страх при мысли о том, что же такое я могу там обнаружить. На первом месте в списке ужасов была дохлая мышь, но, увидев, что лежало под метелкой из перьев, я испытала настоящий, добротный шок.
– Кукла! – Я подняла ее. – Кукла Барби!
– Но ты посмотри, во что она одета!
– В платье из вашей мантильки, – прошептала я.
– И маленький беретик, совсем как у меня.
– Кошмар!
Я провела пальцем по волосам куклы. Их обкорнали до жалких косм и покрасили в мышино-седой цвет. Ужаснее всего было то, что из груди куклы торчал шампур.
– Это я!
– Ну что вы, сходство только отдаленное. Это было почти правдой, потому что из них двоих Мамуля была меньше. Я чуть не ляпнула в утешение, что шаманство – не точная наука, но тут Магдалина задала единственный правильный вопрос:
– Кто мог это сделать?
– Миссис Корнишон.
Коллекция красоток Барби, принадлежавшая юной Доун Таффер, пропала вчера, и владелица обвинила в краже именно миссис Корнишон. К тому же миссис Корнишон принесла свое вино из одуванчиков как раз в тот день, когда приехала Мамуля. И Магдалина тогда была точно в такой беретке.
– Но почему, Элли?! – Страх Мамули сменился гневом. – Эта женщина меня почти не знает, и я с ней не ссорилась, не то что с миссис Маллой!
– Возможно, в этом-то все и дело.
– То есть?
– Миссис Корнишон мстит за свою подругу. Вместо того чтобы стоять здесь, надо спуститься и поговорить с ведьмой начистоту.
– Прежде чем мы уйдем, Элли, – Магдалина изо всех сил старалась говорить спокойно, – будь добра, вынь шампур из груди куклы. Зло очень могущественно, Элли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
– Прости, Элли, я не знал, что загораживаю тебе дорогу! – взревел Папуля на всю площадь.
Несколько пешеходов чуть не выскочили из плащей… ну да, пошел ленивый дождик, выдавливая с неба капли, словно капризный ребенок – слезы.
– Цветы меня не интересуют, – холодно сообщила я.
– А куда ж ты направляешься? – Папуля кокетливо сморщил нос. – Самое время прикупить цветочков.
– Это еще зачем?
Я воззрилась на ведра с чайными розами и маргаритками, выставленные в витрине, и подумала, что сказал бы Джонас, заплати я живые деньги за крохотный букетик в целлофане, когда клумбы в Мерлин-корте так и кишат цветами.
– Ну что ты на меня окрысилась? – Папуля сиял светом невинности, как Пуся в самом ее подлизушном настроении. – Я-то, старый дурень, решил, что Магдалина послала тебя купить букетик и преподнести мне с извинениями за то, что она вела себя, как… – он задумчиво закусил губу.
– Как настоящая женщина?
– Именно! – Папуля галантно отступил и пропустил счастливую пару морщинистых божьих одуванчиков, чьи тросточки в унисон стучали по тротуару. – Все вы, женщины, одинаковы! Рыдаете и скандалите по сущим пустякам. Но я одно скажу, Элли: твоя свекровь знает, когда надо выкинуть дурь из головы и извиниться. Если она не велела купить цветов – тем лучше. Ей пришлось бы выкраивать деньги из хозяйственных, а мне и без того надо будет неделю жить на воде и хлебе, пока дела в лавке наладятся. Самое главное, она послала тебя сказать, что вела себя, как форменная дура, и хочет, чтобы я вернулся.
– Ничего подобного она не говорила. Папуля и ухом не повел. Он был свеж и бодр, в руках сжимал дары природы, а мир лежал у его ног.
– Элли, я не из тех мужей, что долго помнят обиды. Бог свидетель, я человек мягкий и кроткий. Горек был тот день, когда меня выгнали на улицу за то, что я искупался вместе со старинной знакомой.
– В полночь! Нагишом!
С тем же успехом я могла взывать к фонарному столбу. Пока мы беседовали, бананы перезрели. Я начала бояться, что близняшки станут подростками, а Бен превратит мою часть постели в национальную святыню, прежде чем наша беседа с Папулей подойдет к концу.
– Мамуля меня не посылала! – решительно объявила я. – Но я пришла просить вас вернуться и сделать ее порядочной женщиной, то есть жениться на ней!
– Она меня бросила.
– Какое это имеет значение?
– После сорока лет совместной жизни!
– Мамуля уверена, что вы мечтаете вдоволь нашалиться с Резвушкой. Неужели вам это безразлично?
Слезы на моих щеках мешались с дождем.
– Чушь!
Папуля словно вырос вдвое. Бросив взгляд на его насупившуюся физиономию и кустистые брови, молодая мамаша бегом кинулась на другую сторону улицы, таща за собой коляску.
– Я кое-что тебе скажу, Элли! Если я окажусь в объятиях другой женщины, то исключительно потому, что она меня туда толкнула!
Какое счастье, что у меня есть туз в рукаве! Пора им воспользоваться.
– Не хочу вас пугать, Папуля, – соврала я, – но дело в том, что Мамуля чувствует себя отвергнутой, а Джонас у нее под рукой: крепкий мужчина во цвете лет, привыкший бороться со стихиями. Он спит и видит, как бы окольцевать Мамулю.
– Да он же ее совсем не знает!
– Бывает и так. Но я боюсь, что Мамуля с минуты на минуту примет предложение Джонаса.
– Да она впала в детство!
Физиономия Папули побагровела, как светофор. От его рева треснул асфальт под ногами, но я устояла.
– Мамуля собирается покрасить волосы.
– Магдалина?!
– Вчера она накрасила глаза.
– И ты этому попустительствуешь?!
– А что я могу сделать, если она соберется замуж за Джонаса? Она одинока, оба они свободны… – Я выдержала паузу, чтобы до Папули наконец дошло. – Вы, должно быть, забыли, что Мамуля – женщина весьма привлекательная. А за последние дни она просто расцвела.
– Магдалина бывает очень даже ничего, – ворчливо согласился Папуля. – Например, когда накладывает мясной пудинг с двумя гарнирами. Знаешь, Элли, ступай домой и скажи ей, что я готов все забыть и простить, если она признает, что была не права, и попросит меня вернуться.
– Не собираюсь делать ничего подобного! – сердито огрызнулась я. – Это вам надо спрятать гордость в карман и вернуться к ней с непокрытой головой! К счастью для вас, сегодня у вас с мистером Диком не очень-то много благодарных слушателей.
– Питер решил сегодня отлежаться в постели.
– С ним что-нибудь не так?
– Стер пальцы о гитарные струны.
– На его месте я бросила бы избранное дело за профнепригодностью, – холодно ответила я. – А вам стоит подумать о мрачном будущем в качестве неустроенного одинокого холостяка.
Оставив Папулю в сомнительной компании бананов, я ринулась к своей машине, не ожидая разрешения светофора и полицейского. Упрямый старый осел, нечего его жалеть! Домой я мчалась в состоянии слепой ярости и, только входя в родную кухню, с трудом натянула на лицо улыбку. Я боялась, что Мамуля сидит там и вяжет, но единственной живой душой оказалась миссис Корнишон. Она задумчиво стояла над чайником, а тот пыхтел как сумасшедший.
– Неужели это вы, миссис Хаскелл? – Она так старательно притворялась занятой, что даже бигуди вспотели. – А я как раз чищу чайник от накипи.
– Замечательно! – одобрила я, стараясь не смотреть на чашку с заваркой и куском имбирной коврижки на тарелочке. – Совсем забыла, что вы должны прийти.
– Я и сама не знала, по каким дням смогу к вам забегать. – Миссис Корнишон неторопливо протирала чайник. – Но вы не волнуйтесь, ваша свекровь уже распорядилась, чего надо делать, а чего не надо. Она ушла наверх с малышами, благослови их Господь.
– Тогда я поднимусь к ним.
Только я положила сумочку на стол, как в кухню просунулись усищи Джонаса.
– У телефона скоро инфаркт будет: звонит и звонит все утро.
– Да ведь меня не было чуть больше часа!
– Зато миссис Шип трезвонит каждую минуту.
– Можешь не говорить, что ей надо…
На подгибающихся ногах я поплелась в холл и набрала номер викария. Может, доктор обнаружил в венах Бриджет коварный тромб, который вот-вот оторвется и закупорит ее сердце? В таком случае, помогая ей сбежать, я подписала несчастной смертный приговор.
– Эвдора?
– Да, Элли, огромное спасибо, что перезвонили!
– Я понимаю, как вы волновались.
– Так вы уже знаете?
– Я встретила вашу свекровь на остановке и подвезла ее на автовокзал. Она говорила, что оставила вам с Глэдстоном записку, но я понимаю ваши чувства.
– Это не по поводу Бриджет, хотя мы и о ней потом поговорим. Элли, то, что я собираюсь сказать, будет для вас ударом…
– Да-да?
Я покосилась на Джонаса, который никак не желал уходить.
– Сегодня утром скончалась леди Китти Помрой.
– Господи!
Я покрепче ухватилась за телефонную трубку, чтобы не упасть.
– Сэр Роберт позвонил мне утром насчет похорон и панихиды и сказал, что причиной cмepти явился обширный инфаркт.
– Она скончалась во сне?
– То-то и оно, что нет, Элли. Она поехала на велосипеде купить яиц на ближайшей ферме. Сэр Роберт наблюдал за ней в окно и увидел, что она не может затормозить, съезжая по крутому склону холма. Леди Китти кувыркнулась через руль в пруд. Когда они с Памелой добежали до нее и вытащили, она уже не дышала.
– Не могу поверить!
– Нам нужно поговорить, Элли. Могу я зайти к вам сегодня во второй половине дня?
– В любое время.
На том мы и распрощались.
– Что-нибудь не так, Элли? Ты побелела как простыня!
Кустистые брови Джонаса сошлись к переносице: он явно встревожился.
– Да нет, ничего особенного. – Я на миг прислонилась головой к его плечу. – Просто одна из прихожанок Эвдоры внезапно скончалась.
– Ты ее знала?
– Знала, это леди Китти.
– Не она ли приходила третьего дня на чай?
– Да, а вчера я была у нее в Помрой-Мэнор. Хотя мы не были близки с леди Китти, все равно…
– Больно уж ты мягкосердечная, в этом твоя беда, детка.
– Чья бы корова мычала! – огрызнулась я шепотом. – Почему бы тебе не пойти в сад и не заняться цветочками, пока я приведу свои мысли в порядок?
– Принести тебе чашечку валерьянки?
– Попозже…
Я одарила Джонаса вымученной улыбкой. Только за ним захлопнулась дверь, как я рухнула на вышитую банкетку и постаралась собрать волю в кулак. Происшествие с Бриджет Шип было просто причудливой игрой случая – я никак не могла заподозрить Эвдору в том, что она столкнула свою свекровь с обрыва в полном соответствии с пьяной болтовней в «Темной лошадке». Но Памела – другое дело.
Памела всем сердцем ненавидела леди Китти. К тому же она попала в когти шантажиста, который вполне мог окончательно превратить ее жизнь в кромешный ад. Вчера Памела поклялась, что найдет выход из положения. Похоже, именно так она и поступила. Но ведь не настолько же она глупа, чтобы не понимать: шантажист непременно доберется и до нее, если уж начал доить меня в связи с нашим дурацким заговором. До сих пор он был просто патологически ленив, потому и не намекал ей на «Темную лошадку».
Что оставалось делать нам с Эвдорой? Даже если Памела действительно испортила велосипед и предоставила завершить начатое крутому склону и случаю, то вряд ли можно обвинить ее в убийстве. Скорее уж в мстительных мечтах. Разве загнанная девушка с печальными карими глазами и поникшими хвостиками заслуживает такой страшной участи – окончить свои дни в камере за свекровеубийство?
В самом мрачном настроении я поднялась наверх. Заглянула в детскую, но Мамули и деток там не оказалось. Вся троица обнаружилась в спальне Магдалины. Эбби и Тэм весело швыряли бабушкины туфли на кровать, а Мамуля молча перебирала вещи на комоде. Похоже, мысли ее были заняты чем-то другим. Как только ее отсутствующий взгляд наткнулся на меня, она проговорила:
– Никак не могу найти мантильку.
– Это такую черную кружевную тряпочку, в которой вы ходите в церковь?
Свекровь поджала губы, продолжая тасовать подсвечники и салфетки.
– Я тебя ни в чем не обвиняю, Элли, но мантилька была в чемодане, когда я приехала. Теперь ее там нет.
– Но кому она могла понадобиться? – изумилась я, глядя, как Тэм ковыляет ко мне, улыбаясь от уха до уха. – Дети никогда не бывали в вашей комнате без присмотра.
– Боюсь, ее стащил твой кот. – Смирившись с поражением, Мамуля поправила пудреницу на туалетном столике. – Пуся не стала бы так кощунствовать.
Неужели мы говорим о той самой собаке, которая два дня назад уволокла в зубах святого Франциска? Я не сомневалась, что мантилька найдется где-нибудь на дне комода и доброе имя Тобиаса будет восстановлено. Мой кот не без грехов, но любви к дамским тряпкам за ним не водится.
– Ты хорошо прогулялась по магазинам, Элли?
Мамуля отняла у Эбби ботинок, который та собиралась надеть себе на голову.
– Надо было кое-что утрясти в связи с ярмаркой. А теперь я собираюсь выпить чаю. Не хотите присоединиться?
– Не сейчас, если ты не возражаешь. – Магдалина расправила хрупкие плечики и подняла подбородок. – Мне необходимо сделать миллион разных дел, прежде чем я смогу присесть. Но ты не обращай внимания, отдыхай.
– Тогда я заберу детишек, чтобы не путались под ногами. – Я взяла Тэма за руку и потянулась к Эбби. – Мы будем внизу.
– Очень приятно. – Мамуля постаралась улыбнуться. – Прости, пожалуйста, Элли, но пора что-нибудь решить с той лестницей, которую мойщик окон оставил у стены. Дом она не украшает, к тому же доходит прямо до моего окна.
– Я позвоню мистеру Уткинсу.
– И еще одно, Элли. – Она открыла гардероб и спрятала туфли. – Не могли бы мы с тобой сегодня днем, когда близнецы уснут, заняться одним очень полезным и приятным делом?
– Конечно, все, что угодно!
– Я могла бы научить тебя печь пирожки с вареньем.
– Чудесно!
И почему жизнь не всегда бывает так прекрасна! Спускаясь с Тэмом и Эбби в кухню, где сияли медные сковородки, а качалка уютно притулилась у камина, я печально подумала, что вот-вот в дверь позвонит Эвдора. И придется признать, что факты – вещь упрямая и Памела действительно провинилась. Меня ничуть не впечатлило ни то, что Мамуля нарумянилась и довольно ловко подкрасила веки зелеными тенями, ни то, что Тобиас и Пуся заключили перемирие и уютным лохматым клубком дремали у валлийского комодика. Жизнь потеряла свои краски.
Нет смысла сожалеть, что Памела и леди Китти не смогли уподобиться Пусе с Тобиасом и подписать пакт о ненападении. Равно как о моем визите в «Темную лошадку», где квартет несчастных невесток нес пьяную чушь. Что сделано – то сделано, не исправишь. Я вслух твердила все это самой себе, к вящему удивлению близняшек, пока не сообразила, что глаза мои слезятся не только от горестей, но и по причине какой-то гадости, которую миссис Корнишон оставила кипеть в старой помятой сковородке.
Что же такое она там варит? Судя по запаху – мощную дозу нюхательных солей. Пока я соображала, месиво уварилось до белой плотной корочки. Я осторожно сняла его с плиты, и тут в кухню почти вбежала миссис Корнишон.
– Надо же! Я пылесосила салфетки в гостиной, а тут уже все выкипело! – Она уставилась на лепешку, которая закаменела, как гипс.
– А что это? – полюбопытствовала я.
– Сода и нашатырь, – ответила миссис Корнишон с плохо скрытой гордостью. – Замечательно счищает накипь с посуды.
– Сколько вы всего знаете!
Какая же я идиотка! На миг мне почудилось, что эта современная поденщица в цветастом фартуке и бигуди занимается в моей кухоньке колдовством. И все потому, что какая-то там ее тетка бог знает когда окончила свои дни на костре.
Я собиралась попросить миссис Корнишон приготовить чай, пока я дам Эбби и Тэму по стакану молока, когда сверху донесся чудовищный грохот и пронзительный вопль Мамули.
– Побудьте с детьми! – бросила я миссис Корнишон и опрометью кинулась наверх.
Сердце билось у самого горла, ноги подкашивались, я думала, что никогда не доберусь до спальни в башенке. Сомнений нет: чудовищный комод рухнул, а из-под него торчат только кончики пальцев Мамули. Надо было убрать его из спальни, изрубить в щепки! Вместо этого я жила в праздной безмятежности, уверенная, что проклятая мебель незыблема, как Гибралтарская скала.
Ладони мои так сильно вспотели, что пришлось ухватиться за ручку двери краем блузки. Оказавшись наконец в спальне, я сама едва не рухнула. Убийственный комод мирно покоился на своем месте, а Мамуля стояла живая, хотя и не совсем здоровая, возле опрокинутого стула и разбитого зеркала.
– С вами все в порядке? – еле выговорила я.
– Я испугалась, – жалобно пискнула Магдалина, и слезы хлынули из ее глаз.
– Понимаю! – Я порывисто обняла ее, и свекровь прижалась ко мне, словно Тэм или Эбби. – Давайте сядем на кровать.
– У меня, кажется, ноги отнялись…
– Тогда постоим тут.
– Не думай, Элли, что я тебя критикую, но я увидела пыль на самом верху комода. Я подставила стул, залезла на этот выступ посередине, и там я нашла… – Она задрожала.
– Что вы нашли?
– Эту страшную штуку… она там, у камина. Я уронила ее вместе с метелкой, падая со стула, и разбила зеркало на туалетном столике.
– Давайте я посмотрю. – Я подошла к камину.
– Не трогай ее, Элли! – Магдалина заломила руки. – Не хочу, чтобы эта зараза коснулась тебя. Я уже отжила свое, но надо думать о Бене и детях.
Меня сковал ледяной страх при мысли о том, что же такое я могу там обнаружить. На первом месте в списке ужасов была дохлая мышь, но, увидев, что лежало под метелкой из перьев, я испытала настоящий, добротный шок.
– Кукла! – Я подняла ее. – Кукла Барби!
– Но ты посмотри, во что она одета!
– В платье из вашей мантильки, – прошептала я.
– И маленький беретик, совсем как у меня.
– Кошмар!
Я провела пальцем по волосам куклы. Их обкорнали до жалких косм и покрасили в мышино-седой цвет. Ужаснее всего было то, что из груди куклы торчал шампур.
– Это я!
– Ну что вы, сходство только отдаленное. Это было почти правдой, потому что из них двоих Мамуля была меньше. Я чуть не ляпнула в утешение, что шаманство – не точная наука, но тут Магдалина задала единственный правильный вопрос:
– Кто мог это сделать?
– Миссис Корнишон.
Коллекция красоток Барби, принадлежавшая юной Доун Таффер, пропала вчера, и владелица обвинила в краже именно миссис Корнишон. К тому же миссис Корнишон принесла свое вино из одуванчиков как раз в тот день, когда приехала Мамуля. И Магдалина тогда была точно в такой беретке.
– Но почему, Элли?! – Страх Мамули сменился гневом. – Эта женщина меня почти не знает, и я с ней не ссорилась, не то что с миссис Маллой!
– Возможно, в этом-то все и дело.
– То есть?
– Миссис Корнишон мстит за свою подругу. Вместо того чтобы стоять здесь, надо спуститься и поговорить с ведьмой начистоту.
– Прежде чем мы уйдем, Элли, – Магдалина изо всех сил старалась говорить спокойно, – будь добра, вынь шампур из груди куклы. Зло очень могущественно, Элли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26