Джо и Алиса устанавливали микрофоны.
– Колин присоединится к нам в пятницу, и в субботу вечером мы начнем съемки, – сказал Марк, разорвал пакетик с сахаром и высыпал его в кружку.
Эмма уселась на один из ящиков.
– Я вчера вечером общался с Майком Синклером, – рассказал Марк в перерывах между глотками обжигающего кофе. – Никак не могут убедить его выступить перед камерой, но, похоже, он понемногу начинает сдаваться.
– А что он думает о вашем призраке? – спросила Эмма.
– Считает, что с помощью молитвы можно исправить ситуацию. Его коллеги помогут ему провести здесь молебен. Но во всяком случае, до субботы им не успеть! – воскликнул он с усмешкой.
– А что именно вы будете делать здесь в субботу вечером? – Эммой неожиданно овладела смутная тревога.
– А это секрет, – сказал он, виновато разводя руками. – Скажем так, нам нужны все призраки, какие тут обитают, в полном составе, пока их никто не изгнал. А потом, если здесь будет служба, я тоже хочу поприсутствовать – вместе с камерой.
– Майк ни за что не согласится.
Марк печально покачал головой.
– Конечно, придется его уговаривать. Он славный малый, но от своих принципов отступать не любит. Он мне нравится. Он, должно быть, хорошо знает свое дело.
– Да, – согласилась Эмма, оглядываясь по сторонам. – И прихожане его очень любят. – Немного помолчав, она добавила: – На днях он просто спас меня. Я осталась без машины, и он был так добр, что отвез меня домой.
Вчера вечером Эмма спустилась к подножию холма взглянуть на свою машину. На этот раз она завелась с первого раза.
– Я сомневаюсь, чтобы он позволил вам снимать, как он изгоняет отсюда духов. – Она поежилась. – Странно здесь как-то...
– В смысле?
– Словно все напряжено и замерло в ожидании. Наверное, вашему привидению очень хочется попасть на телевидение. Ему наверняка нравится, когда о нем говорят.
Марк усмехнулся:
– Надеюсь, это так. – Сама того не подозревая, Эмма коснулась той самой темы, о которой Майк твердил целый вечер. – Вы слышали, мы его засняли?
Алиса наконец свернула оставшийся кабель и, подойдя к ним, взяла в руки пончик.
– Очень здорово и страшно, – заявила она.
– Разве ты не боишься? – Эмма чувствовала себя в этой комнате все менее уютно, хотя остальных, похоже, ничто не смущало.
– Нет, – сказала Алиса, слизывая с пальцев джем, – ведь призраки не могут причинить никакого вреда. В отличие, например, от сигарет.
Ее отец как раз зажег сигарету, примостившись на подоконнике.
– Зато так у меня руки не трясутся, крепче микрофон держу, – добродушно откликнулся Джо. – Что ж, ребята, не знаю, как вам, а мне хочется поработать. С освещением почти полный порядок, потом пойдем, взглянем на место пыток, ладно, Марк? Вам, красавица, идти не обязательно, – добавил он, видя, что Эмма зашевелилась.
– Да-да... мне нужно домой. – Эмме вдруг ужасно захотелось уйти прочь. Она буквально задыхалась от невыносимого напряжения. – Увидимся...
На улице она остановилась, закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Открыв глаза, Эмма увидела, что ей навстречу, по направлению к Хай-стрит, идет Майк. Воротничок белел на его шее. Это был так называемый «собачий ошейник», и Эмма поняла, что впервые видит его в облачении священника.
Увидев ее, он улыбнулся.
– Как дела? Машина работает?
– И со мной и с машиной все в порядке, спасибо.
Она вдруг почувствовала, что почему-то очень рада его видеть.
– Пришли проведать Марка и его команду?
Он поднял голову и бросил взгляд на окна дома.
– Магазин привидений, – сказал он, вздыхая. – Да, я хотел бы сюда заглянуть.
– Тогда будьте готовы, что на вас попытаются оказать давление. Они очень хотят, чтобы вы участвовали в съемках.
– Пусть даже не надеются! – воскликнул Майк, улыбаясь, и добавил: – Эмма, мне кажется в понедельник я так и не помог вам должным образом. Вы были чем-то обеспокоены...
– Ну, что вы, – поспешно ответила она. – Дело в том, что я часто не высыпаюсь, и потому постоянно дергаюсь. Вижу все, словно сквозь туман... – «Все» – это значит Мэтью Хопкинса, который иногда смотрит на меня... твоими глазами, Майк!» – подумала Эмма. – Думаю, у меня просто стресс после переезда на новое место. Я как раз выписала снотворное, теперь все наладится. – Она старалась говорить спокойно, хотя это у нее плохо получалось.
Майк внимательно посмотрел на нее, глаза их встретились.
– У меня тоже проблемы со сном. Может, это заразно?
Эмма невольно отвела взгляд.
– В таком случае, вам прямая дорога к доктору Гуду, Майк.
Он засмеялся. Момент был упущен.
– Буду иметь в виду. Счастливо оставаться, Эмма!
Майк вошел в магазин и скрылся за дверью. Эмма вновь почувствовала, что дрожит.
62
Среда , после полудня
Линдси отправилась встретить детей Алекса и Паулы после школы. Теперь у них был новый график, по средам детей забирала из Колчестера Розали Гордон-Смит. И сегодня Розали тоже их забрала. Машина Алекса была в ремонте, поэтому он отвез Паулу к семи утра на станцию к поезду, а сам вернулся домой на ее машине, договорившись, что вечером она позвонит и Алекс ее встретит.
Дети прыгали вокруг Линдси, возбужденно рассказывая о том, что произошло за день.
– Вдруг сработала пожарная сигнализация, и нас всех срочно отправили на детскую площадку!
– И что, в самом деле был пожар?
Перед тем как перейти дорогу, Линдси взяла детей за руки. Они просто обожали приходить к ней домой и ждать, пока Алекс или Паула их заберет. Сейчас они болтали о главном событии за всю неделю.
– Да, почти, – стала объяснять Софи. – Кто-то поджег корзину с мусором в учительской. Моя подруга Бекки говорит, это, возможно, кто-то из учителей бросил туда сигарету.
– Подумать только! – воскликнула Линдси, помогая им спуститься по крутой дорожке. – Думаю, теперь у этого учителя будут большие неприятности! – добавила она, открывая парадную дверь.
– Что у тебя в сумке, Лин? Есть что-нибудь вкусненькое? – спросил Джеймс, внезапно подбежав к дивану, куда Линдси положила сумку.
– Не трогай!
Линдси окрикнула его слишком поздно. Мальчишка уже залез в сумку и стал рыться в ней, выбрасывая на пол многочисленные свертки.
– Ой! – Глаза его вдруг наполнились слезами, он протянул окровавленную руку. – Лин, у тебя там нож!
– Я же сказала – не трогай! – Пойдем на кухню, я промою ранку. И помните, дети: нечего повсюду совать свой нос!
– Прости, Лин.
Джеймс был изумлен. Им еще не доводилось видеть Линдси в таком гневе.
– Я не хотел... – захныкал он.
– Знаю, – сказала она, сделав глубокий вдох, – знаю, что не хотел.
– Помажешь своим волшебным бальзамом?
– Да, конечно.
Она промыла ранку, смазала ее мазью и заклеила широким пластырем.
– Ну вот. Рука как новенькая.
– Лин, – позвала ее Софи. Она уже успела убрать свертки обратно в сумку. – Джеймс не сломал его, – сказала она, протягивая нож в прорванной бумажной обертке. Он еще послужит. Очень красивый ножик!
Линдси решительно забрала нож. Этот маленький ножичек с ручкой из черного дерева она нашла сегодня днем в антикварной лавочке в Маннингтри и купила его вместо своего атама, ритуального ножа, который подобрал Майк на старом церковном дворе.
– Да, радость моя, знаю, что послужит, – тихо сказала девушка.
Но послужит ли? Даже если его вымыть, на нем все равно останется энергия человеческой крови – крови ребенка. Линдси убрала его подальше, на буфет.
– Ладно, ребята, у меня где-то были припасены булочки к чаю. Если хотите, можно наколоть их на вилку и слегка поджарить на огне. Скоро придет ваш папа, так что вам надо поторапливаться.
Алекс приехал к шести часам. Дети, довольные и послушные, сидели рядом с Линдси возле камина и внимательно слушали, как она читает им «Гарри Поттера». Его очень удивляло, когда они дома хоть на секундочку нехотя соглашались оторваться от телевизора. А вот Линдси всегда удавалось их чем-то занять и развеселить. Он не знал, да и вообще никто не знал, что Линдси разрешает детям подниматься в свой кабинет. В свое время она убрала стену между двумя маленькими комнатками и превратила их в одну, большую и светлую. С северной стороны, возле окна, откуда открывался вид на дельту реки, стоял мольберт. Большой стол был завален тюбиками с красками, цветными мелками и заставлен растениями, которые Линдси рисовала, одну стену полностью закрывали книжные полки. Вместо кровати в углу стоял уютный диванчик, накрытый пестрым лоскутным одеялом. В комнате не было ни пылинки. Здесь было царство Линдси, вся ее настоящая жизнь. И никому, кроме Джеймса и Софи – у каждого из них был свой альбом и коробочка с красками, – не разрешалось сюда входить.
Джеймс слез с кресла и, поздоровавшись с Алексом, протянул руку.
– Смотри, пап! Я случайно порезался о волшебный ножик Лин.
Алекс тупо уставился на широкий лейкопластырь розового цвета, наклеенный на ладонь сына. На несколько секунд воцарилась полная тишина. Затем он пристально посмотрел на Линдси.
– Ничего страшного, пап. – Джеймс почувствовал, что атмосфера почему-то накалилась, и был теперь несколько озадачен. – Вот смотри, Лин смазала мне руку волшебным бальзамом, и теперь мне гораздо лучше. – Джеймс побежал на кухню и взял с подставки для посуды маленькую керамическую баночку. Вытащив пробку, он сунул банку прямо отцу под нос. В ней была какая-то ярко-зеленая мазь с не очень-то приятным запахом.
– Лин!..
– Не беспокойся, Алекс, – сказала она, не дожидаясь вопроса, – это мазь из трав. Бархатец. Залечит ранку быстро, так, что и следа не останется.
– Да, но объясни, как ему в руки попал нож? – Алекс нахмурился.
– Он был у Лин в сумке, – опять пришел на помощь Джеймс, – и я... залез в сумку. А потом Лин убрала его подальше, чтобы мы его не достали, только теперь он испачкан в крови... – Вид у Джеймса был подавленный.
Линдси сжала губы.
– Очень жаль, но так уж вышло. Я и думать не думала, что эти маленькие проныры станут рыться в моей сумке.
Она видела, что Алекс все еще хмурится, и ясно читала его мысли. Ему было явно не по себе.
– Я бы ни за что не причинила им вреда, Алекс, ты же знаешь, – мягко сказала она. – Я очень люблю Софи и Джеймса. Я бы сделала что угодно, только бы с ними все было в порядке.
– Папа! – Софи надоел этот разговор. – Мы оставили для тебя булочку, – сказала она, протягивая тарелку с маслом и вареньем, – я сама поджарила.
Алекс улыбнулся:
– Только не говори маме. Ты же знаешь, она не любит, когда я ем много масла.
Обстановка разрядилась. Дети пошли собирать свои вещи и надевать куртки. Алекс опять взглянул на Линдси.
– Лин, я тебе доверяю, но... своими делами занимайся сама, ладно? Я не хочу, чтобы мои дети имели к этому хоть какое-то отношение, пусть даже косвенное.
Она кивнула:
– Я знаю.
– И я также не хочу, чтобы ты читала им эти книги, – продолжал он, указывая на «Гарри Поттера». – Здесь сплошное колдовство, не думаю, чтобы Пауле это понравилось. В любом случае, они еще слишком маленькие.
Линдси лишь пожала плечами:
– Ладно, как скажешь.
– И раз уж мы об этом заговорили... пожалуйста, не приставай к Эмме со своими колдовскими штучками. Ты ее сильно расстроила.
– Если я и расстроила ее, то лишь потому, что пыталась предупредить об опасности. За детей можешь не беспокоиться, но Эмма – другое дело. После того как она переехала в дом Лизы, она стала частью всего происходящего. Ее привела сюда кровь предков. Эмма пока этого не понимает и поэтому очень уязвима. Если она не образумится, это ее погубит!
Алекс изумленно глядел на Линдси.
– Кто ее погубит? – Он говорил очень тихо, чтобы не услышали дети.
– Хопкинс! Его душа никогда не знала покоя. Его садистская жестокость перетекла в другое время, но и этим он не удовлетворился. Ему все мало! И он... вернулся. Здешние жители, – Линдси взмахнула рукой, показывая, что имеет в виду и деревню, и даже город, – думают о нем! Говорят о нем! Их дети даже проходят его в школе! Сегодня в городе я видела группку детей с блокнотами и тетрадками – они готовили о нем доклад! Они вздрагивают, смеются и... слушают, Алекс! И говорят – как хорошо, что все это уже далеко в прошлом, – не понимая, что с каждым разом, когда произносят его имя, он становится все сильнее!
Обычно доброе, приветливое лицо Алекса теперь выражало странную неприязнь.
– Ну хватит, Лин. Это все твое воображение!
– Нет же, нет! – Она стукнула по столу кулаком. – Поверь мне, Алекс! Спроси этих киношников в магазине Баркера. Да и Эмма это знает, хотя и не понимает, что происходит! Пожалуйста, Алекс, если ты имеешь на Эмму хоть какое-то влияние, передай ей мои слова. Если и ты ей скажешь, она, может быть, послушает. Ну почему люди не видят того, что у них под самым носом? Почему они так отупели из-за этой дурацкой современной науки, что потеряли последние остатки инстинкта, интуиции, даже здравого смысла? Потому-то я и бросила университет! Они там не хотели признавать, что у растений – у всего на свете – тоже есть душа! Вот Эмма это чувствует. Но она по-прежнему отрицает наличие у нее собственных способностей. И это приведет к беде!
Алекс сдвинул брови. Такой пыл его пугал. К тому же он, сам того не желая, осознавал, что его самого Линдси уже почти убедила.
– Ладно, я попробую поговорить с Эммой, но я не хочу ее пугать...
– Она уже достаточно напугана, Алекс. Ей необходимо оружие! Средства, чтобы побороть нечисть!
Алекс взглянул на шкаф.
– Вроде твоего волшебного ножика?
– Да, вроде моего волшебного ножика!
Алекс только развел руками.
– Я поговорю с ней, Лин.
– Вот и хорошо.
Девушка увидела в дверях две любопытные мордашки и, отвернувшись, спрятала руки в карманы джинсов.
– Ребята готовы, – буркнула она.
– Вижу. – Алекс протянул им навстречу руки, и они побежали к нему. – Ну, мы пошли. Пока, Лин.
– Не забудь, Алекс, ладно? – Линдси произнесла эти слова, стоя на пороге своего дома, и их унес ветер.
63
Когда поезд подходил к Маннингтри, Паула достала свой мобильный телефон. В офисе она видела в окно, как сгущаются сумерки, как в мглистом небе загораются алые полоски, как темные облака уплывают за линию горизонта, прерывающуюся из-за леса многоэтажных домов. Вдруг неожиданно – и уже не в первый раз – ею овладела клаустрофобия. Захотелось поскорее вернуться домой, пройтись вдоль реки, выбраться из этого душного, давящего здания с кондиционированным воздухом. Случались дни, когда Паула спрашивала себя, почему же она сутками работает, постоянно вкалывает, в то время как Алекс сидит дома. Разумеется, на самом деле она прекрасно знала, почему это так. Она же обожает свою работу, людей, деловую суету. В деревне всего этого нет.
Паула позвонила домой, но никто не отвечал, и тогда она позвонила Алексу на мобильный. Телефон был выключен. Когда поезд подошел к станции, Паула, вздыхая, набрала номер снова. Конечно, Алекс ее еще не ждет. Она приехала гораздо раньше, чем обычно. Но может быть, он забыл, что должен за ней приехать? Вдруг он опять зашел к Эмме? Паула нахмурилась. После долгой беседы с Эммой Паула пришла к выводу, что та ей все-таки не нравится. Слишком уж она эгоцентричная и скрытная. Да еще, на беду, очень хороша собой. Нет, Алекс не может быть у Эммы! Ему ведь еще надо забрать детей, а об этом-то он никогда не забывает. Просто иногда он бывает немного рассеянным. И Паула усмехнулась про себя. Ее мучила зависть к той легкости, с какой Алекс после крушения карьеры смирился с необходимостью сидеть дома. Паула досадовала, что он как будто вполне доволен этой размеренной деревенской жизнью. А еще ее терзала зарождающаяся ревность – кто знает, что Алексу взбредет в голову, пока ее нет поблизости, присмотреть-то за ним совершенно некому!
Паула надеялась, что, чем бы Алекс ни занимался, он не забыл забрать из гаража машину. А завтра все снова будет как обычно. Она ужасно не любила от кого-то зависеть, но такое вполне могло случиться. Тогда ей придется идти пешком. Она не собирается несколько часов торчать на вокзале и, конечно, не станет разоряться на такси.
Перекинув портфель на длинном ремне через плечо, Паула медленно зашагала по направлению к Лоуфорду. Идти предстояло через промышленный квартал. С поезда сошли десятки других людей, многие покинули вокзал вместе с ней, но постепенно все они обогнали ее. И вот она идет одна, с каждым шагом все медленнее, в надежде, что с минуты на минуту зазвонит ее мобильный телефон или она увидит едущую навстречу машину Алекса. До Брэдфилда ей пешком не дойти. В лучшем случае она доберется до Маннингтри, а там зайдет в паб и будет ждать звонка от Алекса.
Теперь нужно спуститься под железнодорожный мост. Паула остановилась: из-за тяжести портфеля у нее уже болели плечи, да и ноги в своих городских туфлях на высоких каблуках она уже натерла. Она снова достала мобильный телефон. Никто не отвечает.
Черт возьми, да где же он?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
– Колин присоединится к нам в пятницу, и в субботу вечером мы начнем съемки, – сказал Марк, разорвал пакетик с сахаром и высыпал его в кружку.
Эмма уселась на один из ящиков.
– Я вчера вечером общался с Майком Синклером, – рассказал Марк в перерывах между глотками обжигающего кофе. – Никак не могут убедить его выступить перед камерой, но, похоже, он понемногу начинает сдаваться.
– А что он думает о вашем призраке? – спросила Эмма.
– Считает, что с помощью молитвы можно исправить ситуацию. Его коллеги помогут ему провести здесь молебен. Но во всяком случае, до субботы им не успеть! – воскликнул он с усмешкой.
– А что именно вы будете делать здесь в субботу вечером? – Эммой неожиданно овладела смутная тревога.
– А это секрет, – сказал он, виновато разводя руками. – Скажем так, нам нужны все призраки, какие тут обитают, в полном составе, пока их никто не изгнал. А потом, если здесь будет служба, я тоже хочу поприсутствовать – вместе с камерой.
– Майк ни за что не согласится.
Марк печально покачал головой.
– Конечно, придется его уговаривать. Он славный малый, но от своих принципов отступать не любит. Он мне нравится. Он, должно быть, хорошо знает свое дело.
– Да, – согласилась Эмма, оглядываясь по сторонам. – И прихожане его очень любят. – Немного помолчав, она добавила: – На днях он просто спас меня. Я осталась без машины, и он был так добр, что отвез меня домой.
Вчера вечером Эмма спустилась к подножию холма взглянуть на свою машину. На этот раз она завелась с первого раза.
– Я сомневаюсь, чтобы он позволил вам снимать, как он изгоняет отсюда духов. – Она поежилась. – Странно здесь как-то...
– В смысле?
– Словно все напряжено и замерло в ожидании. Наверное, вашему привидению очень хочется попасть на телевидение. Ему наверняка нравится, когда о нем говорят.
Марк усмехнулся:
– Надеюсь, это так. – Сама того не подозревая, Эмма коснулась той самой темы, о которой Майк твердил целый вечер. – Вы слышали, мы его засняли?
Алиса наконец свернула оставшийся кабель и, подойдя к ним, взяла в руки пончик.
– Очень здорово и страшно, – заявила она.
– Разве ты не боишься? – Эмма чувствовала себя в этой комнате все менее уютно, хотя остальных, похоже, ничто не смущало.
– Нет, – сказала Алиса, слизывая с пальцев джем, – ведь призраки не могут причинить никакого вреда. В отличие, например, от сигарет.
Ее отец как раз зажег сигарету, примостившись на подоконнике.
– Зато так у меня руки не трясутся, крепче микрофон держу, – добродушно откликнулся Джо. – Что ж, ребята, не знаю, как вам, а мне хочется поработать. С освещением почти полный порядок, потом пойдем, взглянем на место пыток, ладно, Марк? Вам, красавица, идти не обязательно, – добавил он, видя, что Эмма зашевелилась.
– Да-да... мне нужно домой. – Эмме вдруг ужасно захотелось уйти прочь. Она буквально задыхалась от невыносимого напряжения. – Увидимся...
На улице она остановилась, закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Открыв глаза, Эмма увидела, что ей навстречу, по направлению к Хай-стрит, идет Майк. Воротничок белел на его шее. Это был так называемый «собачий ошейник», и Эмма поняла, что впервые видит его в облачении священника.
Увидев ее, он улыбнулся.
– Как дела? Машина работает?
– И со мной и с машиной все в порядке, спасибо.
Она вдруг почувствовала, что почему-то очень рада его видеть.
– Пришли проведать Марка и его команду?
Он поднял голову и бросил взгляд на окна дома.
– Магазин привидений, – сказал он, вздыхая. – Да, я хотел бы сюда заглянуть.
– Тогда будьте готовы, что на вас попытаются оказать давление. Они очень хотят, чтобы вы участвовали в съемках.
– Пусть даже не надеются! – воскликнул Майк, улыбаясь, и добавил: – Эмма, мне кажется в понедельник я так и не помог вам должным образом. Вы были чем-то обеспокоены...
– Ну, что вы, – поспешно ответила она. – Дело в том, что я часто не высыпаюсь, и потому постоянно дергаюсь. Вижу все, словно сквозь туман... – «Все» – это значит Мэтью Хопкинса, который иногда смотрит на меня... твоими глазами, Майк!» – подумала Эмма. – Думаю, у меня просто стресс после переезда на новое место. Я как раз выписала снотворное, теперь все наладится. – Она старалась говорить спокойно, хотя это у нее плохо получалось.
Майк внимательно посмотрел на нее, глаза их встретились.
– У меня тоже проблемы со сном. Может, это заразно?
Эмма невольно отвела взгляд.
– В таком случае, вам прямая дорога к доктору Гуду, Майк.
Он засмеялся. Момент был упущен.
– Буду иметь в виду. Счастливо оставаться, Эмма!
Майк вошел в магазин и скрылся за дверью. Эмма вновь почувствовала, что дрожит.
62
Среда , после полудня
Линдси отправилась встретить детей Алекса и Паулы после школы. Теперь у них был новый график, по средам детей забирала из Колчестера Розали Гордон-Смит. И сегодня Розали тоже их забрала. Машина Алекса была в ремонте, поэтому он отвез Паулу к семи утра на станцию к поезду, а сам вернулся домой на ее машине, договорившись, что вечером она позвонит и Алекс ее встретит.
Дети прыгали вокруг Линдси, возбужденно рассказывая о том, что произошло за день.
– Вдруг сработала пожарная сигнализация, и нас всех срочно отправили на детскую площадку!
– И что, в самом деле был пожар?
Перед тем как перейти дорогу, Линдси взяла детей за руки. Они просто обожали приходить к ней домой и ждать, пока Алекс или Паула их заберет. Сейчас они болтали о главном событии за всю неделю.
– Да, почти, – стала объяснять Софи. – Кто-то поджег корзину с мусором в учительской. Моя подруга Бекки говорит, это, возможно, кто-то из учителей бросил туда сигарету.
– Подумать только! – воскликнула Линдси, помогая им спуститься по крутой дорожке. – Думаю, теперь у этого учителя будут большие неприятности! – добавила она, открывая парадную дверь.
– Что у тебя в сумке, Лин? Есть что-нибудь вкусненькое? – спросил Джеймс, внезапно подбежав к дивану, куда Линдси положила сумку.
– Не трогай!
Линдси окрикнула его слишком поздно. Мальчишка уже залез в сумку и стал рыться в ней, выбрасывая на пол многочисленные свертки.
– Ой! – Глаза его вдруг наполнились слезами, он протянул окровавленную руку. – Лин, у тебя там нож!
– Я же сказала – не трогай! – Пойдем на кухню, я промою ранку. И помните, дети: нечего повсюду совать свой нос!
– Прости, Лин.
Джеймс был изумлен. Им еще не доводилось видеть Линдси в таком гневе.
– Я не хотел... – захныкал он.
– Знаю, – сказала она, сделав глубокий вдох, – знаю, что не хотел.
– Помажешь своим волшебным бальзамом?
– Да, конечно.
Она промыла ранку, смазала ее мазью и заклеила широким пластырем.
– Ну вот. Рука как новенькая.
– Лин, – позвала ее Софи. Она уже успела убрать свертки обратно в сумку. – Джеймс не сломал его, – сказала она, протягивая нож в прорванной бумажной обертке. Он еще послужит. Очень красивый ножик!
Линдси решительно забрала нож. Этот маленький ножичек с ручкой из черного дерева она нашла сегодня днем в антикварной лавочке в Маннингтри и купила его вместо своего атама, ритуального ножа, который подобрал Майк на старом церковном дворе.
– Да, радость моя, знаю, что послужит, – тихо сказала девушка.
Но послужит ли? Даже если его вымыть, на нем все равно останется энергия человеческой крови – крови ребенка. Линдси убрала его подальше, на буфет.
– Ладно, ребята, у меня где-то были припасены булочки к чаю. Если хотите, можно наколоть их на вилку и слегка поджарить на огне. Скоро придет ваш папа, так что вам надо поторапливаться.
Алекс приехал к шести часам. Дети, довольные и послушные, сидели рядом с Линдси возле камина и внимательно слушали, как она читает им «Гарри Поттера». Его очень удивляло, когда они дома хоть на секундочку нехотя соглашались оторваться от телевизора. А вот Линдси всегда удавалось их чем-то занять и развеселить. Он не знал, да и вообще никто не знал, что Линдси разрешает детям подниматься в свой кабинет. В свое время она убрала стену между двумя маленькими комнатками и превратила их в одну, большую и светлую. С северной стороны, возле окна, откуда открывался вид на дельту реки, стоял мольберт. Большой стол был завален тюбиками с красками, цветными мелками и заставлен растениями, которые Линдси рисовала, одну стену полностью закрывали книжные полки. Вместо кровати в углу стоял уютный диванчик, накрытый пестрым лоскутным одеялом. В комнате не было ни пылинки. Здесь было царство Линдси, вся ее настоящая жизнь. И никому, кроме Джеймса и Софи – у каждого из них был свой альбом и коробочка с красками, – не разрешалось сюда входить.
Джеймс слез с кресла и, поздоровавшись с Алексом, протянул руку.
– Смотри, пап! Я случайно порезался о волшебный ножик Лин.
Алекс тупо уставился на широкий лейкопластырь розового цвета, наклеенный на ладонь сына. На несколько секунд воцарилась полная тишина. Затем он пристально посмотрел на Линдси.
– Ничего страшного, пап. – Джеймс почувствовал, что атмосфера почему-то накалилась, и был теперь несколько озадачен. – Вот смотри, Лин смазала мне руку волшебным бальзамом, и теперь мне гораздо лучше. – Джеймс побежал на кухню и взял с подставки для посуды маленькую керамическую баночку. Вытащив пробку, он сунул банку прямо отцу под нос. В ней была какая-то ярко-зеленая мазь с не очень-то приятным запахом.
– Лин!..
– Не беспокойся, Алекс, – сказала она, не дожидаясь вопроса, – это мазь из трав. Бархатец. Залечит ранку быстро, так, что и следа не останется.
– Да, но объясни, как ему в руки попал нож? – Алекс нахмурился.
– Он был у Лин в сумке, – опять пришел на помощь Джеймс, – и я... залез в сумку. А потом Лин убрала его подальше, чтобы мы его не достали, только теперь он испачкан в крови... – Вид у Джеймса был подавленный.
Линдси сжала губы.
– Очень жаль, но так уж вышло. Я и думать не думала, что эти маленькие проныры станут рыться в моей сумке.
Она видела, что Алекс все еще хмурится, и ясно читала его мысли. Ему было явно не по себе.
– Я бы ни за что не причинила им вреда, Алекс, ты же знаешь, – мягко сказала она. – Я очень люблю Софи и Джеймса. Я бы сделала что угодно, только бы с ними все было в порядке.
– Папа! – Софи надоел этот разговор. – Мы оставили для тебя булочку, – сказала она, протягивая тарелку с маслом и вареньем, – я сама поджарила.
Алекс улыбнулся:
– Только не говори маме. Ты же знаешь, она не любит, когда я ем много масла.
Обстановка разрядилась. Дети пошли собирать свои вещи и надевать куртки. Алекс опять взглянул на Линдси.
– Лин, я тебе доверяю, но... своими делами занимайся сама, ладно? Я не хочу, чтобы мои дети имели к этому хоть какое-то отношение, пусть даже косвенное.
Она кивнула:
– Я знаю.
– И я также не хочу, чтобы ты читала им эти книги, – продолжал он, указывая на «Гарри Поттера». – Здесь сплошное колдовство, не думаю, чтобы Пауле это понравилось. В любом случае, они еще слишком маленькие.
Линдси лишь пожала плечами:
– Ладно, как скажешь.
– И раз уж мы об этом заговорили... пожалуйста, не приставай к Эмме со своими колдовскими штучками. Ты ее сильно расстроила.
– Если я и расстроила ее, то лишь потому, что пыталась предупредить об опасности. За детей можешь не беспокоиться, но Эмма – другое дело. После того как она переехала в дом Лизы, она стала частью всего происходящего. Ее привела сюда кровь предков. Эмма пока этого не понимает и поэтому очень уязвима. Если она не образумится, это ее погубит!
Алекс изумленно глядел на Линдси.
– Кто ее погубит? – Он говорил очень тихо, чтобы не услышали дети.
– Хопкинс! Его душа никогда не знала покоя. Его садистская жестокость перетекла в другое время, но и этим он не удовлетворился. Ему все мало! И он... вернулся. Здешние жители, – Линдси взмахнула рукой, показывая, что имеет в виду и деревню, и даже город, – думают о нем! Говорят о нем! Их дети даже проходят его в школе! Сегодня в городе я видела группку детей с блокнотами и тетрадками – они готовили о нем доклад! Они вздрагивают, смеются и... слушают, Алекс! И говорят – как хорошо, что все это уже далеко в прошлом, – не понимая, что с каждым разом, когда произносят его имя, он становится все сильнее!
Обычно доброе, приветливое лицо Алекса теперь выражало странную неприязнь.
– Ну хватит, Лин. Это все твое воображение!
– Нет же, нет! – Она стукнула по столу кулаком. – Поверь мне, Алекс! Спроси этих киношников в магазине Баркера. Да и Эмма это знает, хотя и не понимает, что происходит! Пожалуйста, Алекс, если ты имеешь на Эмму хоть какое-то влияние, передай ей мои слова. Если и ты ей скажешь, она, может быть, послушает. Ну почему люди не видят того, что у них под самым носом? Почему они так отупели из-за этой дурацкой современной науки, что потеряли последние остатки инстинкта, интуиции, даже здравого смысла? Потому-то я и бросила университет! Они там не хотели признавать, что у растений – у всего на свете – тоже есть душа! Вот Эмма это чувствует. Но она по-прежнему отрицает наличие у нее собственных способностей. И это приведет к беде!
Алекс сдвинул брови. Такой пыл его пугал. К тому же он, сам того не желая, осознавал, что его самого Линдси уже почти убедила.
– Ладно, я попробую поговорить с Эммой, но я не хочу ее пугать...
– Она уже достаточно напугана, Алекс. Ей необходимо оружие! Средства, чтобы побороть нечисть!
Алекс взглянул на шкаф.
– Вроде твоего волшебного ножика?
– Да, вроде моего волшебного ножика!
Алекс только развел руками.
– Я поговорю с ней, Лин.
– Вот и хорошо.
Девушка увидела в дверях две любопытные мордашки и, отвернувшись, спрятала руки в карманы джинсов.
– Ребята готовы, – буркнула она.
– Вижу. – Алекс протянул им навстречу руки, и они побежали к нему. – Ну, мы пошли. Пока, Лин.
– Не забудь, Алекс, ладно? – Линдси произнесла эти слова, стоя на пороге своего дома, и их унес ветер.
63
Когда поезд подходил к Маннингтри, Паула достала свой мобильный телефон. В офисе она видела в окно, как сгущаются сумерки, как в мглистом небе загораются алые полоски, как темные облака уплывают за линию горизонта, прерывающуюся из-за леса многоэтажных домов. Вдруг неожиданно – и уже не в первый раз – ею овладела клаустрофобия. Захотелось поскорее вернуться домой, пройтись вдоль реки, выбраться из этого душного, давящего здания с кондиционированным воздухом. Случались дни, когда Паула спрашивала себя, почему же она сутками работает, постоянно вкалывает, в то время как Алекс сидит дома. Разумеется, на самом деле она прекрасно знала, почему это так. Она же обожает свою работу, людей, деловую суету. В деревне всего этого нет.
Паула позвонила домой, но никто не отвечал, и тогда она позвонила Алексу на мобильный. Телефон был выключен. Когда поезд подошел к станции, Паула, вздыхая, набрала номер снова. Конечно, Алекс ее еще не ждет. Она приехала гораздо раньше, чем обычно. Но может быть, он забыл, что должен за ней приехать? Вдруг он опять зашел к Эмме? Паула нахмурилась. После долгой беседы с Эммой Паула пришла к выводу, что та ей все-таки не нравится. Слишком уж она эгоцентричная и скрытная. Да еще, на беду, очень хороша собой. Нет, Алекс не может быть у Эммы! Ему ведь еще надо забрать детей, а об этом-то он никогда не забывает. Просто иногда он бывает немного рассеянным. И Паула усмехнулась про себя. Ее мучила зависть к той легкости, с какой Алекс после крушения карьеры смирился с необходимостью сидеть дома. Паула досадовала, что он как будто вполне доволен этой размеренной деревенской жизнью. А еще ее терзала зарождающаяся ревность – кто знает, что Алексу взбредет в голову, пока ее нет поблизости, присмотреть-то за ним совершенно некому!
Паула надеялась, что, чем бы Алекс ни занимался, он не забыл забрать из гаража машину. А завтра все снова будет как обычно. Она ужасно не любила от кого-то зависеть, но такое вполне могло случиться. Тогда ей придется идти пешком. Она не собирается несколько часов торчать на вокзале и, конечно, не станет разоряться на такси.
Перекинув портфель на длинном ремне через плечо, Паула медленно зашагала по направлению к Лоуфорду. Идти предстояло через промышленный квартал. С поезда сошли десятки других людей, многие покинули вокзал вместе с ней, но постепенно все они обогнали ее. И вот она идет одна, с каждым шагом все медленнее, в надежде, что с минуты на минуту зазвонит ее мобильный телефон или она увидит едущую навстречу машину Алекса. До Брэдфилда ей пешком не дойти. В лучшем случае она доберется до Маннингтри, а там зайдет в паб и будет ждать звонка от Алекса.
Теперь нужно спуститься под железнодорожный мост. Паула остановилась: из-за тяжести портфеля у нее уже болели плечи, да и ноги в своих городских туфлях на высоких каблуках она уже натерла. Она снова достала мобильный телефон. Никто не отвечает.
Черт возьми, да где же он?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57