Дезедеро пожал плечами.– Я воспроизвел знаки очень тщательно, но надпись не поддается расшифровке. Полагаю, это уже мелочи.– Мелочей здесь не должно быть. Мой отец знает эту статуэтку вплоть до малейших деталей, – сухо заметил Андреас. – Я уплатил вам четыре миллиона ливров за ее копию, а вы знаете, я никогда не трачу деньги попусту.Дезедеро знал. Жан-Марк Андреас уже в свои двадцать пять лет слыл довольно заметной фигурой в финансовом мире, взяв у больного отца в свои руки бразды правления судоходной и банковской империей Андреасов. У него была репутация блистательного и жесткого человека. Такой необычный заказ молодого человека пришелся по душе Дезедеро. Это был вызов ему как художнику. Желание Андреаса порадовать больного отца шедевром тронуло Дезедеро. Он сам очень любил своего отца и разделял чувство Жан-Марка.– Мне жаль, месье Андреас, но, думаю, в этот раз ваши затраты не оправдались.– Не говорите так, сеньор. – На скулах Жан-Марка заходили желваки. – Вам это удалось. Нам удалось. Мой отец не заметит разницы между этим Танцующим ветром и тем, что в Версале.Дезедеро покачал головой:– Вам когда-нибудь приходилось видеть подлинник Танцующего ветра?– Нет, я не бывал в Версале.Взгляд Дезедеро задержался на статуэтке.– Впервые я увидел этот шедевр сорок два года назад, десятилетним мальчишкой. Отец взял меня с собой в Версаль. Он хотел показать мне сокровища, ослепившие мир. В зеркальной галерее на постаменте парил Танцующий ветер. Я был ошеломлен и потрясен его одухотворенной красотой. Полтора года назад вы пришли ко мне в студию с предложением создать копию статуэтки. И я согласился на это безумие, хотя воспроизвести Танцующий ветер – высшее мастерство.– И вы справились.– Если бы вы хоть раз видели Танцующий ветер в Версале, вы бы поняли меня. У него есть… – мастер искал нужное слово, – присутствие. От него не отведешь глаз. Он захватывает, не отпускает… – Дезедеро криво усмехнулся. – Вот и меня держал все эти сорок два года.– И моего отца, – прошептал Андреас. – Он видел статуэтку однажды в молодости и с тех пор жаждал ею обладать. – Молодой человек отвернулся. – Она отняла у него все, но Танцующий ветер он получит.Дезедеро благоразумно промолчал, хотя прекрасно знал, о ком говорил Андреас. Шарлотта, жена Дени Андреаса и мачеха Жан-Марка, скончалась более пяти лет назад. О ее жадности и неверности ходили легенды.– Вы можете подарить отцу лишь копию Танцующего ветра.– Это все равно. – В голосе Андреаса прозвучало отчаяние. – Мой отец никогда не увидит две статуэтки рядом. Он будет считать, что владеет Танцующим ветром до самой… – Голос его сорвался.– Вашему отцу хуже? – мягко спросил Дезедеро.– Да, и врач считает, что жить ему осталось не больше полугода. Он уже кашляет кровью. – Жан-Марк постарался улыбнуться. – Прекрасно, что вы закончили работу и смогли привезти статуэтку в Иль-дю-Лион.Дезедеро внезапно захотелось протянуть руку, утешить Андреаса, но он был не тот человек, который принял бы жест сочувствия.– Да, прекрасно, – повторил он за Жан-Марком.– Присаживайтесь. – Андреас взял статуэтку и направился к двери. – Я отнесу ее к отцу в кабинет, там у него картины и скульптуры, которыми он больше всего дорожит. Вернувшись от него, расскажу вам, как вы ошибались, недооценивая свою работу.– Надеюсь, – отозвался Дезедеро. – Возможно, только глаз художника способен заметить разницу. – Он сел на стул с прямой спинкой и вытянул короткие ноги. – Не спешите, месье. У вас здесь в салоне много прекрасных вещей, и я не буду скучать. Это ведь Боттичелли на дальней стене?– Да. Отец купил эту картину несколько лет назад. Он восхищается итальянскими мастерами. – Андреас направился к двери, осторожно прижимая к себе статуэтку. – Я пришлю слугу с вином, сеньор Дезедеро.Дверь за молодым человеком закрылась, и Дезедеро откинулся на спинку стула, устремив невидящий взгляд на Боттичелли. Возможно, старик слишком болен, чтобы отличить подделку от оригинала. Будь он здоров, распознал бы копию сразу, – это Дезедеро понимал: все в этом доме выдавало изысканный вкус Дени Андреаса и его любовь к прекрасному. Такого человека Танцующий ветер покорил бы так же безнадежно, как когда-то самого Дезедеро.Ему хотелось надеяться ради Жан-Марка Андреаса, что вместе со зрением потускнели и воспоминания его отца. * * * Жан-Марк открыл дверь кабинета, и его охватило ощущение покоя и красоты. Эта комната была и раем, и сокровищницей его отца. На зеркально натертом полу расстилался роскошный савонский ковер нежного розового, бежевого и цвета слоновой кости, что создавало теплую гамму и радовало глаз. Стены покрывали гобелены с изображением четырех времен года.Им соответствовала прекрасная мебель работы Джекобса и Булара. На каминной доске из розового дерева с китайской лакированной инкрустацией стоял изящный хрустальный лебедь. Письменный стол, отделанный бронзой и инкрустированный перламутром, красным и черным деревом, мог бы стать главной достопримечательностью кабинета, если бы не портрет Шарлотты Андреас. Портрет в великолепной раме был помещен над камином из пиренейского мрамора.Дени Андреас сидел у камина в огромном кресле с подушками из алой парчи, положив ноги на скамеечку того же цвета, и читал. Кончался июль, но его знобило, и в камине горел огонь.Жан-Марк, собираясь с духом, постоял у двери и, закрыв ее за собой, шагнул к отцу.– Я принес вам подарок.Дени Андреас поднял голову от книги с улыбкой, которая замерла, как только он увидел статуэтку в руках Жан-Марка.– Вижу.Жан-Марк осторожно поставил Статуэтку на малахитовый стол. Отец рассматривал Пегаса, а у Жан-Марка в каждой мышце болезненно нарастало напряжение.– Вы довольны? Было очень нелегко убедить короля Людовика расстаться с Танцующим ветром. Бардо буквально прожил во дворце весь последний год в ожидании, когда подвернется такая возможность.– Ты, должно быть, заплатил за нее немалую сумму. – Дени Андреас протянул руку и слегка коснулся пальцем филигранного крыла.Пальцы отца всегда казались нежными, чуткими… «Руки художника», – подумал Жан-Марк. Но теперь, почти прозрачные, с выступающими голубыми венами, они казались беспомощными и хрупкими. Молодой человек перевел взгляд с этих таких родных рук на лицо отца, худое, с запавшими щеками, но глаза его по-прежнему оставались блестящими, в них светилась доброта и интерес к жизни.– Я уплатил не более того, что мы могли себе позволить. – Жан-Марк опустился в кресло напротив отца. – А Людовику нужны были ливры, чтобы попытаться отплатить Англии за поражения, понесенные Францией в прошлых войнах. Поэтому он дал повстанцам, воюющим на стороне Америки против ненавистной Англии, один миллион ливров. Эти и другие экстравагантные расходы при дворе поставили Францию на грань банкротства. Куда нам его водрузить? Я думал о белом постаменте из каррарского мрамора у окна. Золото и изумруд в лучах солнечного света – это будет великолепно.– Танцующий ветер и так прекрасен, – мягко произнес отец. – Он живой. Всякая красота живая.– Стало быть, у окна?– Нет.– Тогда где?Отец перевел взгляд на Жан-Марка.– Тебе незачем было это делать, – улыбнулся он. – Но меня наполняет восторг при мысли о том, что ты хотел доставить мне радость.– Что значат несколько миллионов ливров! – беспечно отозвался Жан-Марк. – Вы же мечтали его получить.– Нет, он у меня уже есть. – Дени Андреас приложил ладонь ко лбу. – Здесь. И мне не нужна эта великолепная копия, сын мой.Жан-Марк застыл.– Копия?Отец снова бросил взгляд на статуэтку.– И при том блистательная. Кто ее создатель? Бальзар?С минуту Жан-Марк молчал.– Дезедеро.– А, великолепный скульптор, который работает по золоту. Меня удивляет, что он согласился на твое предложение.Отчаяние с такой силой овладело Жан-Марком, что он едва не задохнулся.– Дезедеро боялся, что вы заметите разницу, но у меня не было выбора. Я предложил королю сумму, достаточную для покуптки тысячи статуэток, но Бардо сообщил, что Людовик не продаст Танцующий ветер. По словам его величества, Пегаса особенно любит королева. – Руки молодого человека сжали ручки кресла. – Но, черт побери, она точно такая же!Дени Андреас покачал головой.– Это очень хорошая копия. Но, сын мой, Танцующий ветер… – Старик вздохнул. – Он другой. По-моему, у него есть душа.– Матерь Божья, да ведь это всего лишь статуэтка!– Я не могу этого объяснить. Танцующий ветер за свою долгую жизнь видел так много: несколько поколений нашей семьи родились на его глазах, прожили свои жизни… и умерли. Он стал не просто предметом искусства, Жан-Марк. Возможно, он стал… мечтой.– Я огорчил вас.– Нет, – покачал головой отец. – Это был замечательный жест – жест любви.– Мне больно сознавать, что все так нелепо получилось. Эта статуэтка вам так нужна… – Голос Жан-Марка дрожал. – Я хотел подарить вам нечто такое, что вам всегда хотелось – мечту вашей жизни.– Ты и подарил. Разве не понимаешь?– Увы, я преподнес вам разочарование и обман, а того и другого, видит бог, у вас в жизни было достаточно. – Дени вздрогнул, и губы Жан-Марка скривились. – Видите, даже сейчас я невольно причинил вам боль.– Ты всегда был чересчур требовательным к себе. Ты хороший и преданный сын. – Дени посмотрел Жан-Марку в глаза. – И я прожил хорошую жизнь. Мне не о чем жалеть. Мне посчастливилось провести годы в окружении сокровищ, созданных человеческим гением, и у меня такой любящий сын, который даже попытался так трогательно обмануть меня. – Старик с нежностью посмотрел на Жан-Марка и кивком головы показал на статуэтку. – А теперь почему бы тебе не унести эту прелестную вещицу из кабинета и не подыскать ей место, где она смотрелась бы лучше всего?– Вы не хотите, чтобы она стояла здесь?Дени медленно покачал головой.– Видеть ее – значит, разрушить прекрасную и хрупкую ткань мечты. – Взгляд старика устремился к портрету Шарлотты Андреас. – Ты никогда не задумывался, почему я так поступил, правда? Ты никогда не понимал, что значит мечта.Боль и тоска накатились на Жан-Марка. Пытаясь скрыть от отца свое отчаяние, он помолчал.– Нет, полагаю, что нет. – Голос его был хриплым.– Это задевает тебя. И зря. – Старик снова раскрыл книгу. – Всегда должно быть равновесие между мечтателями и реалистами. А в этом мире сила часто служит человеку лучше, чем его мечты.Жан-Марк подошел к статуэтке.– Я просто унесу ее прочь с ваших глаз. Отец, время принимать лекарство. Не забудьте выпить его.Дени кивнул, не отрывая глаз от страницы.– Ты должен что-то предпринять в отношении Катрин, Жан-Марк.– Катрин?– Она всегда была моей отрадой, но ведь она ребенок – ей только тринадцать. Катрин не должна быть здесь, когда это случится…Впервые его отец дал понять, что знает – его конец близок.– Пожалуйста, не оставь Катрин, Жан-Марк.– Обещаю вам, – глухо произнес Жан-Марк.– Хорошо. – Дени поднял глаза. – Я читаю дневник Санчии – о старом Лоренцо Вазаро и его Катерине.Жан-Марк взял статуэтку и направился было к двери, но задержался.– Вы перечитывали эти старые семейные хроники, наверно, уже раз сто.– Больше. И никогда не надоедает. – Отец улыбнулся. – О, наш предок верил в мечту, сын мой!Жан-Марк выдавил из себя улыбку.– Как вы. – Он открыл дверь. – Я вернусь в Марсель только вечером. Вы не хотели бы пообедать на террасе? Свежий воздух и солнечный свет пойдут вам на пользу.Но Дени уже снова погрузился в чтение дневника.Жан-Марк закрыл дверь и остановился, борясь с терзавшей его болью. Последнее замечание отца не должно было задеть его. Он не был мечтателем – он был человеком действия.Рука молодого человека стиснула подставку статуэтки. Боль уходила так же, как бывало и прежде. Жан-Марк широким шагом пересек вестибюль и распахнул дверь салона.Взгляд Дезедеро был испытующим.– Он узнал?– Да. – Жан-Марк поставил статуэтку на постамент. – По моему указанию агент в Марселе выдаст вам кредитное письмо на остаток суммы, которую я вам должен.– Деньги мне не нужны. Я ведь не справился с работой. Ваш отец увидел подделку.– Вздор. – Улыбка Жан-Марка была исполнена иронии. – Я уплатил вам ливры, чтобы вы создали статуэтку – не мечту.– Ах да! – понимающе кивнул Дезедеро. – Мечта…– Что ж, я всего лишь деловой человек, которому непонятны идеалистические причуды. Копия не годится, похоже, мне придется добывать для него Танцующий ветер.– Что вы собираетесь делать?– Отправиться в Версаль и найти способ убедить королеву продать Танцующий ветер. Мне не хотелось оставлять отца, когда он так слаб и… – Жан-Марк запнулся. – Я знаю, ему осталось уже немного времени.– Но как вы рассчитываете получить статуэтку, когда ее величество явно не настроена расстаться с ней? – мягко спросил Дезедеро.– Поможет информация. – Губы Жан-Марка сложились в циничную усмешку. – Узнаю, что она хочет больше всего, и дам ей это в обмен на статуэтку. Я поселюсь в гостинице неподалеку от дворца, и не пройдет двух недель, как я буду знать о дворе и ее величестве больше, чем король Людовик, даже если для этого мне придется подкупить всех горничных и конюхов во дворце.Дезедеро указал на статуэтку:– А как же с ней?Направляясь к двери, Жан-Марк старался не смотреть на Пегаса.– Не хочу его больше видеть. Можете продать камни и расплавить его. – Молодой человек рывком распахнул дверь. – Видит бог, мне может понадобиться еще золото, чтобы Людовик поддался искушению и продал мне Танцующий ветер.Дверь за ним с треском захлопнулась. 2 – Вы избаловали мальчика. – Тонкие губы Маргариты сжались в полоску при взгляде на светлую головку Людовика-Карла. Ребенок прижался к груди Жюльетты. – Когда мы вернемся в Версаль, его нянька не поблагодарит вас. Вы только портите его.– Он же болел. – Руки Жюльетты сильнее сжали теплое крепкое тельце малыша, словно защищая его. Второму сыну королевы было уже больше двух лет, но девочке он по-прежнему казался умилительно беспомощным. – Людовик-Карл нуждается в нашей заботе. Его мутит при езде в экипаже.– Глупости! Доктор в Фонтенбло объявил, что принц в состоянии путешествовать.– Но это не значит, что он совсем поправился. – Жюльетта сверкнула глазами на сидевшую напротив Маргариту. – Всего две недели назад у него был такой жар, что королева опасалась за его жизнь.– От кори обычно умирают. Вы болели ею дважды, но выжили.Людовик-Карл пошевелился и что-то пробормотал, уткнувшись в плечо девочки.Лицо Жюльетты осветилось улыбкой.– Ш-ш-ш, малыш, скоро ты уже будешь со своей мамой. Все хорошо.– Да, теперь, когда мы возвращаемся в Версаль, – кисло согласилась Маргарита. – Какое непростительное упрямство с вашей стороны – предложить остаться с ребенком в Фонтенбло, когда весь двор вернулся в Версаль! Вы же знали, что мне придется быть с вами, независимо от того, насколько ваша матушка нуждается в моих услугах.Жюльетта баюкала малыша, поглаживая его пушистые мягкие кудри. «Нет смысла спорить с Маргаритой», – устало подумала она. Ее няньку волновало только удобство и благополучие Селесты, и счастлива Маргарита была только в ее присутствии. Страх королевы за жизнь Людовика-Карла ее не трогал. Мария-Антуанетта потеряла малютку-дочь Софию. Она умерла четыре месяца назад. Ее старший сын Людовик-Иосиф, дофин и наследник престола, не отличался крепким здоровьем, а в последнее время быстро сдавал. Заболел корью и младший сын ее величества Людовик-Карл, и королева впала в отчаяние.– Не держите мальчика все время на руках! – приказала Маргарита.Жюльетта упрямо закусила губу.– Он все еще нездоров. Ее величество сказала, что я должна руководствоваться собственными суждениями, ухаживая за малышом.– Нечего было легкомысленной четырнадцатилетней девчонке брать на себя заботу о принце.– Людовик-Карл останется у меня на руках. – Жюльетта, избегая взгляда Маргариты, повернулась к окну. Слава богу, они уже подъезжают к Версалю. Она постарается не обращать внимания на Маргариту и думать о картине в сундуке на крыше экипажа. Следовало еще вернуться к деревьям на холсте. Сквозь ветки пробивается солнечный свет и золотистыми пятнами ложится на землю. Свет и тени играют на листьях. Как остановить это мгновение жизни природы?– Вы всегда считаете, что обо всем знаете лучше всех, – проворчала Маргарита. – Неужели вы думаете, что королева доверила бы вам Людовика-Карла, не заболей нянька той же болезнью? В один прекрасный день ее величество в вас разберется. Сейчас вы развлекаете ее своими рисунками и дерзким языком, но ей все быстро надоедает, и она… Да вы меня не слушаете?Жюльетта перевела взгляд на густой зеленый кустарник, обрамлявший холм по ту сторону дороги.– Вот именно, так что не трудитесь продолжать.За прошедшие две недели Жюльетта привязалась к принцу, ей стало казаться, что он ее младший брат. «Но теперь он поправился», – печально подумала Жюльетта, и всего через несколько часов ей придется вернуть Людовика-Карла заботам его матери и королевского двора.
1 2 3 4 5 6 7 8