А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Насытившиеся и отдохнувшие кони подергивали шкурой, звенели уздечками, они готовы были снова пуститься в дорогу. А Дарган и Софи спали как убитые, сейчас их не смогла бы разбудить даже артиллерия всех союзных армий, ударившая единым залпом и состоявшая из огромных медных мортир.
Дарган очнулся оттого, что кони беспокойно фыркали и били копытами в землю. Он вскочил с ложа, чутко вслушался в предвечернюю тишину. Косые лучи покрасневшего солнца пробивались сквозь стену стволов, пыльными столбами упирались в землю, мешая всмотреться вдаль. Откуда-то прилетело металлическое позвякивание, которое стало приближаться. Дарган насторожился, завертел головой вокруг. Сонно всхлипнула Софи, тронув ее за локоть, он молча указал на раскиданные вокруг драгоценности и пачки денег. Она сразу сообразила, отбросив с лица пряди волос, принялась запихивать сокровища в холщовый мешок. Дарган обхватил пальцами рукоятку шашки и пошел на глуховатые звуки. Днем, когда решили сделать привал, они отъехали от дороги на приличное расстояние, пока не наткнулись на маленькую полянку, на которой теперь паслись стреноженные кони. Но звуки неслись со стороны тракта, идущего за полосой густого кустарника. Прошмыгнув к лошадям, Дарган сдернул путы с их ног, передал за уздцы выскочившей следом спутнице. Она тут же увела коней, чтобы нагрузить на них поклажу. Казак продолжил движение, вскоре остановился, снова напряг слух.
– Ваше благородие, вряд ли они пустились по лесам, что им, неужто дороги мало? – донесся до него хрипловатый голос. – Удачу они где-нибудь на постоялом дворе отмечают, на всем готовом, а в лесу надо воду искать, костры разводить.
– Терских казаков не знаешь? – грубо откликнулся кто-то в ответ. – Они на снегу беспробудным сном спят, как цыгане, а утром – словно росой умытые.
– Да оно-то так, но с мамзелькой не с руки, – не унимался хриплый. – И следов никаких, кроме тех, что мы на обочине заметили.
Дарган знобко передернул плечами, он понял, что ищут не кого-то постороннего, а именно их, потому что в диалоге упоминались именно терской казак и мамзелька. Значит, или хозяин подворья обнаружил пропажу драгоценностей, или подружка вызвала подозрение, когда носила продавать их богатому месье. Теперь вопрос состоял в том, сколько было преследователей и кого они собой представляли. Меж тем голоса приближались, конники продвигались точно к месту их отдыха. Если они почувствуют запах дыма, то встречи с ними не избежать.
Дарган через поляну бросился к тому ее концу, за которым темнел частый лес с густым кустарником, растущим понизу. Задача была одна, как можно дальше увести незнакомцев от привала. Когда он отбежал на приличное расстояние, высмотрел несколько березок с гибкими стволами и пригнул их вниз, заправив вершинами под перепутанные ветви кустов, для большего эффекта сверху накидал сучьев. Получилось что-то вроде невидимого препятствия на случай, если всадники надумают начать преследование. Затем казак отошел чуть дальше и пронзительно засвистел. Эхо разнесло свист по лесу, казалось, будто в его дебрях засела ватага разбойников. В ответ грохнул одиночный выстрел, последовала отрывистая команда, под копытами затрещал валежник, между деревьями замелькали лошадиные крупы. Первый конь бросился на препятствие, но тут же прилипший к холке всадник, словно выпущенный из пращи камень, перелетел через его голову и исчез в зарослях кустов. Вторая лошадь проделала тот же фортель, потом третья. Скоро в месте затора образовалась свалка: испуганно ржали животные, кричали и ругались люди, ушибленные и исцарапанные. Дарган, не теряя времени, придерживая шашку, помчался к привалу, а позади прозвучал угрожающий крик:
– Уйдут разбойники!… Вахмистр, сообщить на посты немедленно!
– Слухаю, господин поручик.
Софи уже сидела на дончаке с притороченной перед седлом торбой с драгоценностями, она придерживала за уздечку кабардинца, встряхивавшего гривой.
– Курир апре, месье д'Арган? – передавая поводок спутнику, весело крикнула она. – С'амус, муа л'амур?
– Молодец, Софьюшка, с тобой не пропадешь, – подхватывая повод, угнездился в седле Дарган и тут же завернул морду кабардинцу назад. – Но гутарить по-русски все же учись, что ты все ламур да ламур.
– Ви, месье, л'амур, – срываясь за ним в галоп, засмеялась спутница. Ее прекрасное настроение не в силах были омрачить никакие обстоятельства, потому что любимый был рядом, а для него она готова была сделать все. – Л'амур, мон шер.
Они помчались в сторону, противоположную тому месту, откуда неслись ругань и треск валежника. Твердой рукой Дарган направлял коня в мелколесье, по которому можно было двигаться быстро, не боясь удариться головой о толстые сучья. Солнце садилось за горизонт, сумерки никак не могли смешать день с ночью, отчего предметы в глазах начали раздваиваться. Но о том, чтобы переждать это неприятное время суток, нечего было думать, теперь следовало быстрее добраться до границы с Германией и уже оттуда направиться в Польшу, где режим патрулирования дорог был куда более сносным. Вскоре мелколесье закончилось, перед всадниками раскинулась равнина, успевшая накрыться одеялом из теней, с проткнувшим ее насквозь трактом из булыжников, по которому ходили еще римские легионы. Дарган натянул поводья, подождал, пока рядом зафыркал дончак спутницы.
– Устала? – обернулся он к жене.
– Но, месье, – она поняла суть вопроса по интонации в голосе и благодарно коснулась рукава его черкески.
– Тогда не будем расхолаживать коней. В путь, Софьюшка, ночь теперь для нас – самое благое время.

Беглецы выжимали из лошадей все силы, но летняя ночь, на которую казак возлагал большие надежды, быстро подходила к концу. Луна голубым сиянием по-прежнему освещала равнину с зачерневшей вдали полоской леса, перед которой еле заметно теплился одинокий фонарь. Дарган со спутницей свернули к строению, похожему на постоялый двор и обнесенному высоким сплошным забором. Вокруг царила тишина, не слышно было ни лая собак, ни петушиного крика, хотя небо с восточной стороны равнины уже окрасилось в розоватые оттенки.
Дарган похлопал коня по взмыленной шее, шагом подъехал к воротам. За ними под крышей дома светился едва заметный огонек того самого масляного фонаря, наверное, его подвесили здесь именно для того, чтобы путники замечали ночлежку. За спиной зазвенел уздечкой дончак, громко вздохнула уставшая подружка. Дарган вытащил нагайку, концом ручки побарабанил по створке ворот. На звук никто не откликнулся, лишь из-под забора донесся протяжный собачий зевок. Казак постучал громче, толкнул створку носком сапога. Огонек в окне дрогнул и надолго пропал, чтобы появиться на выходе из дома. На пороге стоял высокий полный человек в шляпе и в плаще, накинутом прямо на нижнее белье.
– Кто здесь? – по-французски спросил он.
– Путешественники, – отозвалась Софи. – Нам нужен ночлег.
– А кто рядом с вами, мадемуазель?
– Это мой супруг, он русский казак.
– Казак? – Видно было, что хозяин постоялого двора заколебался, впускать или не впускать во двор новых постояльцев.
– Он возвращается домой, война для него закончилась, – попыталась успокоить его женщина. – Вы нас приютите?
– Пустить можно, но казаки – народ воинственный, и вы, мадам, это знаете лучше меня, – направляясь к воротам, забурчал толстяк.– Не хотелось бы лишний раз с ними связываться, чтобы потом не пришлось разбираться, кто прав, а кто виноват.
– Мой супруг не дерется.
– Зато я предупреждаю вас заранее, что на постое у меня банда настоящих сорвиголов, – выдвигая засов из петель, признался мужчина. – Если вы не слишком устали, проскачите через лес, за ним стоит еще один постоялый двор. Там вам будет куда спокойнее.
– А сколько времени на это потребуется?
– Часа полтора, мадемуазель, если ехать крупной рысью. Разрешите, я скажу об этом вашему супругу, я немного говорю по-русски.
– О, я буду признательна.
Выслушав то, что сказал ему содержатель постоялого двора, Дарган решительно направил кабардинца в ворота, бросив на ходу:
– А теперь пойди и предупреди эту банду, что если кто-то из них потревожит наш покой, то я сразу же снесу ему голову. – Он спрыгнул с седла. – Показывай, где привязывать лошадей и комнату, которую нам определишь.
– Лошадей я отведу сам, а комната в доме, господин казак, – засуетился корчмарь. Скорее всего, он был потомком стрелецких бунтовщиков во времена Петра Великого, успевших сбежать во Францию, спасаясь от гнева реформатора. – Проходите за порог, хозяйка покажет.
– Овса не жалей, – помогая жене спуститься на землю, наказал Дарган и перекинул через плечо сумки с драгоценностями. – Я заплачу русскими рублями.
– Как прикажете, господин казак.
В узком окне на фасаде осанистого строения качнулся чей-то силуэт, прилип лбом к стеклу и тут же растворился в глубине, заставив приехавших насторожиться. Дарган подумал, что саквы с добром следовало поднимать повеселее, не показывая их тяжести, потому что разбойные люди наделены способностью замечать такие вещи. Софи тоже проводила своего дончака неспокойным взглядом и вслед за Дарганом отправилась в дом. Ей показалось, что седло со свертками под ним немного съехало на сторону, но предпринимать что-то для исправления этой оплошности было уже поздно.
Внутри большого здания с множеством комнат было душно и сыро, пахло вином вперемешку с прокисшим молоком, вероятно, хозяева занимались виноделием и сыроварением. Приземистая жена корчмаря провела молодых в конец коридора, отворила скрипучую дверь. Свет от ночника запрыгал по голым стенам, возле одной из которых стояла деревянная кровать с цветастым одеялом и маленькой подушкой. По доскам стены торчали деревянные гвозди для одежды.
Выдворив хозяйку, Дарган затолкал сумки под кровать, заметил, с какой поспешностью жена срывает с себя пропитанные потом тряпки и развешивает их на гвоздях. Но что-то мешало ему поступить так же, иначе он давно бы провалился в глубокий сон. Он подошел к окну, осмотрел двор, залитый мертвенным светом, затем приоткрыл певучую дверь. Казаку показалось, что в коридоре кто-то шмыгнул в одну из комнат, но все тут же стихло. Из угла донеслось тихое посапывание Софи, Дарган потянул ручку двери на себя, на цыпочках пробрался к супружескому ложу. Стащив с подружки шелковые трусики, он занялся с ней любовью, неторопливо и основательно, до тех пор пока организм сам не потребовал разрядки. Он решил, что таким естественным образом избавится от усталости. Женушка под ним лишь терпеливо постанывала, и вскоре оба, уткнувшись друг в друга, уже спали младенческим сном.
Дарган вскочил оттого, что кто-то теребил его за плечо. Он тут же сунулся за шашкой, прислоненной к спинке кровати.
– Господин казак, вашего коня увели, – напротив заламывал руки хозяин постоялого двора. – Того, которого я завел в стойло в общей конюшне.
– Какого? – подхватывая шашку, гаркнул Дарган. – Кабардинца или дончака?
– Что посветлее, дончака. А вашего я определил вместе со своими лошадьми.
– Кто увел? – Дарган моментом влез в сапоги и уже набрасывал на себя черкеску. – Говори скорее, не то голову отсеку.
– Бандиты!… Я же предупреждал вас, что это сорвиголовы. – Рукавом рубахи толстяк смахнул пот с лица. – Они зашли в конюшню, сели на лошадей и поскакали к лесу. Я пошел выгребать навоз, гляжу, коня вашей спутницы тоже нет.
– Давно они уехали?
– Недавно, я сразу бросился к вам.
Казак пошарил глазами под кроватью, но торбы лежали так, как он их и положил перед сном. На душе немного отлегло.
– Что еще забрали? – продолжил он допрос уже спокойнее и покосился на проснувшуюся спутницу.
– Больше ничего, только коня вашей супруги, господин казак, – продолжал обмахиваться рукавом хозяин. – Зачем он им понадобился, не знаю, у них свои скакуны – хоть на королевский выезд.
Софи, с тревогой наблюдавшая за говорившими, села на перине, прикрылась одеялом. Она не сводила взора с толстяка, и тот наконец заметил это и по-французски проинформировал о происшествии и ее. Мгновенная перемена настроения в лице спутницы заставила Даргана удивленно приподнять брови, он развернулся было к ней, хотел спросить, что же так сильно ее обеспокоило. Если пропажа дончака, то у них есть еще одна лошадь, есть деньги, на которые можно купить хоть целый табун. Но казак подумал, что теперь она сожалеет по поводу предстоящих неудобств, и смолчал. Между тем жена задала корчмарю пару наводящих вопросов, затем прижала руки к груди и с мольбой в глазах обернулась к Даргану.
– Лучше спроси у него, зачем ему понадобилось разъединять наших коней, – упреждая нытье, сердито выговорил он. – Поставил бы обоих в хозяйское стойло, глядишь, целее были бы.
– Они бы и оттуда их забрали, потому что им с чего-то понадобилась именно эта лошадь, – нервно подергал унылым носом толстяк. – Я как чувствовал неладное, когда предлагал вам проехать на следующий постоялый двор.
– Зачем вообще заводить хозяйство, если не можешь уследить за порядком, – вскинулся Дарган и, перебросив ружье через плечо, резко скомандовал: – Выводи моего коня.
– Месье… – воскликнула было Софи, но тут же осеклась.
За воротами корчмарь показал направление, в котором уехали разбойники, и казак сразу пустил кабардинца в намет. Отдохнувшая лошадь закусила удила и пошла стелиться, едва касаясь земли копытами. Домчавшись до леса, Дарган чуть придержал скакуна и зорко осмотрелся по сторонам. Он опасался засады. Лес был редким, почти весь состоял из дубовых деревьев с толстыми стволами и сучьями, если бы его не перемежали ряды мелколесья, он светился бы насквозь.
Внимание казака привлекла вмятина, только что оставленная конским копытом на сыроватом мху сбоку дороги, а чудь дальше на уровне головы зеленела ободранная кора на сломленном сучке. Недалеко от основного тракта в глубь чащи отворачивала узкая тропа, которая терялась в зарослях. Значит, всадники свернули с главного пути, мало того, они предвидели погоню, или ночью разглядели черкеску, или разбирались в упряжи, отличая казацкое седло от любого другого. А казаки воровства у себя не терпели, это знал каждый, кто сталкивался с ними. Видимо, раньше разбойники были людьми военными, но хозяин подворья об этом даже не заикнулся.
Перекинув на грудь ружье, Дарган на ходу подсыпал на полку пороху и взвел курок. Он сделал это вовремя, в тот же момент из зарослей впереди раздался выстрел, и пуля вжикнула рядом с папахой. Теперь противник должен был или перезарядить ружье, или пуститься вскачь, чтобы поменять место засады, а то и вообще оторваться от возможной погони. Но если он чувствовал за собой силу, то мог броситься в лобовую атаку. Не давая ему возможности принять решение, Дарган прицелился, послал пулю туда, где шевельнулись ветви кустов, и сразу ударил коня каблуками под брюхо. Кабардинец ворвался в заросли и остановился за ними как вкопанный. Буланая лошадь, тонко взвизгивая, пыталась вырвать уздечку из пальцев свалившегося с нее человека в потрепанном драгунском мундире.
Дарган понял, почему хозяин двора не слишком вдавался в подробности, как бы походя назвал драгун из остатков наполеоновской армии бандой сорвиголов. Этим людям терять было нечего. Несмотря на то, что Франция не походила на партизанскую Россию, на просторах которой налетала на врага масса крестьянских ватаг с топорами и вилами, подобных отрядов по ее полям и лесам тоже металось довольно много.

Глава пятая

Поймав буланого за уздечку, Дарган намотал конец ее на крепкий сук и поскакал дальше, решив до поры не обременять себя заботой о новой лошади. Он был уверен в том, что драгуны устроят еще одну засаду. Выстрелов прозвучало не один, а два – его и убитого им драгуна, – уцелевший противник обязательно еще разок попробует напасть, а за это время банда постарается убежать далеко вперед. Так и случилось: не успела тропинка сделать очередной поворот, как кабардинец вдруг запрядал ушами. Умное животное чутьем и повадками давно уже походило на хорошую охотничью собаку.
Дарган направил коня за ствол старого дуба и, спрыгнув с седла, метнулся к цепочке кустов. Он обежал опасное место и вышел на тропу далеко позади него. Второй драгун дожидался появления преследователя за подобным же деревом, его жеребец был тоже буланым, как и у погибшего товарища. Подкравшись, казак вскинул ружье и, тщательно прицелившись, выстрелил в затылок всаднику. Затем поймал жеребца, привязал его к небольшому деревцу. Теперь у него было две запасных лошади, но он помнил выражение глаз своей спутницы. Она хочет, чтобы возлюбленный непременно вернул ей дончака, подаренного им. Нужно было трогаться дальше, чтобы успеть догнать банду, но сейчас путь был свободным, потому что выстрел прозвучал всего один.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40