Она, пр
авда, кажется, какое-то время сопротивлялась упорным домогательствам сы
на насчёт того, чтобы бросить учёбу, но скоро у неё уже не осталось сил на б
орьбу с его эгоистическим и не терпевшим возражений характером: потеряв
столько детей, она обратила всю свою заботу на последних двоих, забота же
эта обычно проявлялась в материнской слабости и податливости, и сын вско
ре научился хорошо этим пользоваться. Когда в сентябре 1904 года его переве
ли в следующий класс только при условии, что он уйдёт из училища, мать пред
приняла последнюю попытку и отправила его в реальное училище в Штейре. Н
о и там его успехи выли весьма неудовлетворительными; первый его табель
пестрел столькими «неудами», что Гитлер, как он сам рассказывал, напился
и использовал этот документ в качестве туалетной бумаги, так что потом е
му пришлось писать заявление о выдаче дубликата. Когда же и табель 1905 года
оказался не лучше предыдущего, мать окончательно сложила оружие и разре
шила сыну бросить училище. Правда, как он не без иезуитства признается в «
Майн кампф», тут ему «неожиданно на помощь пришла болезнь»
Hitler A. Mein Kampf, S. 16. В подтвержден
ие Гитлер ссылается на «тяжёлую болезнь лёгких», однако это утверждение
, по крайней мере, в данном виде, явно не состоятельно. См.: Jetzinger F. Op. cit. S. 148, а также
: Heiden К. Hitler. Bd. 1, S. 28. Об истории с выпивкой пишет и А. Цоллер, см.: Zoller A. Op. cit. S. 49, где Гитлер об
ъясняет этим своё отвращение к алкоголю.
Насчёт истории с выброшенным табелем см. запротоколированное свидетел
ьство Н. Хайма от 8-9 января 1942 года, цит. по: Maser W. Hitler, S. 68 ff.
, которая, впрочем, документально нигде не засвидетельствована; ку
да более важной представляется иная причина Ч его опять оставили на вто
рой год.
Это была одна из тех катастрофических побед, которые Гитлер одержит ещё
не раз и не два: своими табелями об успеваемости, кишмя кишащими «неудами
», он доказал своему могущественному отцу, уже лежащему в могиле, что путь
в чиновничье сословие с его рангами и должностями, где отец желал бы его в
идеть, ему заказан навсегда. Одновременно он «со стихийной ненавистью»
Kubizek A. Op. cit. S. 72; ibid. S. 55,
здесь же говорится о том, что отец и после своей смерти долго ещё оставалс
я для него силой, которой он побаивался.
бросил школу, Ч она так и осталась в его жизни темой, пробуждавшей
у него колоссальное ожесточение, Ч и все его непрестанные попытки унят
ь беспокойство, порождённое этим фиаско, ссылками на призвание художник
а, так и не вытеснили до конца его жизни свойственного неудачнику чувств
а зависти и вражды. И вот, улизнув от требований нормального учебного про
цесса, он решил «целиком посвятить себя искусству». Он хочет стать худож
ником. Этот выбор определяется, с одной стороны, производившим впечатлен
ие талантом к срисовыванию, который у него был, а с другой Ч весьма смелым
и представлениями, которые сын провинциального чиновника вкладывал в п
онятие о свободной, ничем не скованной жизни художника. Очень рано у него
проявилась, склонность к эксцентричному стилю жизни; один из жильцов пан
сионата, который держала его мать, рассказывал впоследствии, что порой Г
итлер начинал вдруг рисовать во время обеда, нанося, как одержимый, на бум
агу наброски зданий, арок и колонн. Конечно, в этом сказывалась вполне зак
онная потребность вырваться с помощью искусства из тисков и рамок узког
о буржуазного мирка, к которому он принадлежал от рождения, уйти в идеаль
ные сферы, и тот, собственно говоря, маниакальный пыл, с которым он, забыва
я и презирая всё остальное, отдаётся теперь своим упражнениям в живописи
, музыке и мечтам, бросает некий обманчивый свет на эту его страсть. Ведь с
каким-нибудь определённым трудом, «профессией ради хлеба насущного», ка
к он презрительно говорил, Гитлер связывать себя никак не желает
Ibid. S. 25; см., кроме того
, докладную записку Вильгельма Хагмюллера руководству Верхнедунайской
области в 1942 г.: Goerlitz W., Quint H. A. Op. cit. S. 38.
.
Дело в том, что возвышения через искусство он явно ищет и в социальном пла
не. Как за всеми наклонностями и выборами в годы его формирования явстве
нно прослеживается огромная потребность быть или стать чем-то «более вы
соким», так и в его эксцентрической страсти к занятию искусством во мног
ом проявляется представление о том, будто оно является привилегией «бол
ее избранного общества». После смерти отца мать продаёт их дом в Леондин
ге и перебирается в Линц. Гитлеру уже шестнадцать лет, у него нет никакого
иного дела, как слоняться по дому; благодаря тому, что мать получает за отц
а приличную пенсию, он может не забивать себе, голову планами на будущее, а
предаваться видимости привилегированного ничегонеделания, которое ем
у так нравится. Ежедневно он совершает променад по принятым для прогулок
местам города, регулярно бывает на представлениях местного театра, всту
пает в музыкальный кружок и становится читателем библиотеки Общества н
ародного просвещения. Растущий интерес к сексуальным вопросам влечёт е
го, как он потом рассказывал, в отделение для взрослых кабинета восковых
фигур, и примерно в то же время в маленьком кинотеатре близ Южного вокзал
а он смотрит первый раз в жизни фильм
Hitler's Table Talk, S. 191, 195.
. Согласно описаниям, которыми мы располагаем, Гитлер был долговяз
ым, бледным, робким и всегда тщательно одетым юношей, обычно он ходил, пома
хивая тросточкой с набалдашником из слоновой кости, и по внешнему виду и
поведению казался студентом.
Социальное честолюбие подстёгивало и его отца, однако тот добился лишь т
ого, что в глазах сына выглядело не бог весть какой карьерой; снисходител
ьные слова, которые были посвящены им впоследствии жизненному пути «ста
рого господина», показывают, что самому себе он поставил цель куда более
высокую Ч в мире мечтаний, созданном им наряду с реальностью и над нею, вз
ращивались ожидания и самосознание гения.
Теперь, впервые провалившись на поставленном ему жизнью экзамене, он все
чаще и глубже уходит в мир своих фантазий; здесь находил он убежище от тог
о бессилия, которое с ранних лет испытывал перед отцом и учителями, здесь
праздновал он свои одинокие победы над миром, населённым чужими ему людь
ми, и отсюда слал он свои первые проклятия и приговоры этому настроенном
у против него окружающему миру. Все, кто позднее будет вспоминать о нём, не
преминут отметить его серьёзность, замкнутость и «испуганность». Поско
льку у него не было конкретного занятия, то его занимало все, весь мир, кот
орый, как он считал, следует «изменить основательно и во всех его деталях
» Kubizek A. Op. cit. S. ПО;
мнения знакомых, крёстных родителей и учителей о характере молодого Гит
лера приводятся в кн.: Deuerlein E. Der Aufstieg der NSDAP 1919-1933, S. 67; Jetzinger F. Op. cit. S. 105 f., 115 f.
. До поздней ночи сидит он над своими беспомощными проектами градо
строительной переделки Линца, лихорадочно чертя планы театральных зда
ний, роскошных вилл, музеев и того моста через Дунай, который тридцать пят
ь лет спустя он со злорадным удовлетворением заставит построить именно
по планам, нарисованным им ещё подростком.
Он по-прежнему не способен к какому-либо систематическому труду и посто
янно нуждается во все новых и новых занятиях, раздражителях, целях. Уступ
ив его настояниям, мать покупает ему рояль, и какое-то время он берет урок
и музыки. Но проходит всего четыре месяца, ему это надоедает, и занятия пре
кращаются. Единственным, кто более или менее долго оставался другом его
юности, был сын декоратора в Линце Август Кубицек, с которым Гитлера связ
ывали мечты о музыке. На день рождения Гитлер «дарит» ему дом в стиле итал
ьянского Ренессанса из мира своих мечтаний: «Он не видел разницы, говоря
о чём-то готовом или о том, что ещё только планировал»
Кубицек часто подчёркива
ет бросающуюся в глаза склонность Гитлера подменять реальность мечтой,
см., например: Kubizek A. Op. cit. S. 100 f. Описанную ниже историю с лотерейным билетом см
.: Ibid. S. 127 ff.
. Куплен лотерейный билет Ч и вот он уже на какое-то время переселя
ется в ирреальный мир и проживает там на третьем этаже барского дома (Лин
ц-Урфар, Кирхенгассе, 2) с видом на другой берег Дуная. До тиража остаются ещ
ё недели, а он уже подбирает обстановку, ищет мебель и обивку, рисует образ
цы и разворачивает перед другом планы своей жизни в гордом одиночестве и
щедрой любви к искусству, такой жизни, которая должна будет опекаться «н
емолодой, уже немного поседевшей, но необыкновенно благородной дамой», и
он уже видит, как она «на празднично освещённой лестнице» встречает гос
тей, «принадлежащих к одухотворённому, избранному кругу друзей». А потом
наступит день тиража и развеет чуть или уже не осуществившуюся мечту, и Г
итлер в припадке дикой ярости будет осыпать проклятиями не только собст
венное невезение, но и Ч что весьма характерно Ч ещё в большей степени л
егковерие людей, систему государственных лотерей и, наконец, само обману
вшее его государство.
Говоря об этом времени, он даёт себе очень точное определение Ч «не от ми
ра сего»
Tischgespraeche, S. 194; Hitler A. Mein Kampf, S. 35.
, и, действительно, вся его жизнь концентрируется для него исключит
ельно на себе самом. Кроме матери и наивно-восхищённого друга «Густля», с
лужившего ему первым слушателем, сцена в эти важнейшие годы его юности о
стаётся пустой Ч оставив школу, он покинул, собственно говоря, и обществ
о. Когда во время своих ежедневных прогулок по центру города Гитлер стал
встречать девушку, постоянно проходившую в сопровождении своей матери
в одно и то же время мимо кофейни «Шмидторэк», он воспылал, как вспоминает
его друг, страстью, которая перешла вскоре в интенсивное романтическое п
ереживание, сохранившееся на годы. И несмотря на это, он так и не заговорил
с девушкой и не открыл ей своих чувств. Кое-что говорит за то, что дело тут
было не только в природной застенчивости, но и в желании защитить мечту о
т действительности, не допустить низкую тьму реальности в царство фанта
зии. Если верить словам его друга, Гитлер адресовал своему идеалу «бесчи
сленные любовные стихи», в одном из этих стихотворений она предстала «де
вушкой из замка, скакавшей в развевающемся бархатном платье на белом ино
ходце по лугам, усеянным цветами. Распущенные волосы лились золотым пото
ком с её плеч. Ясное голубое небо любовалось ею. И всё это было истинным, си
яющим счастьем»
Kubizek A. Op. cit. S. 79.
.
И музыка Рихарда Вагнера, её патетическая возбуждённость, её режущий, ра
нящий тон, обладающий такой завораживающей силой, тоже, судя по всему, с те
х пор, как он попал под её власть и чуть ли не каждый вечер бывал в опере, слу
жила для него прежде всего средством гипнотического самоискушения, ибо
ничто не отвечало так его стремлению бежать от действительности, ничто н
е способствовало так его желанию подняться над реальностью, как эта музы
ка. Характерно, что в это время он и в живописи любит как раз то, что было сро
дни этой музыке, Ч пышность Рубенса и его эпигона-декадента Ханса Макар
та. Кубицек описывает экстатическую реакцию Гитлера после того, как они
побывали на представлении оперы Вагнера «Риенци». Поражённый блестяще
й, полной драматизма музыкальностью этого произведения, равно как и захв
аченный судьбой Кола ди Риенцо Ч мятежника и народного трибуна из эпохи
позднего Средневековья, одиноко и трагически гибнущего из-за того, что о
кружающий мир не понимает его, Гитлер уводит своего друга на гору Фрайнб
ерг и, стоя над ночным тёмным Линцем, говорит и говорит. «Как скопившийся п
оток рвётся через трещание плотины, так и из него вырывались слова. В коло
ссальных, захватывающих картинах развивал он передо мной своё будущее и
будущее своего народа». Когда друзья юности вновь встретятся спустя три
дцать с лишним лет в Байрейте, Гитлер скажет: «В тот час это и началось!»
Ibid. S. 140 ff. Эта сц
ена выглядит, конечно, преувеличенно стилизованной, да и вообще следует
сказать, что достоверность свидетельств Кубицека не может не вызывать с
ерьёзных сомнений. Нужно также иметь в виду, что свои воспоминания он пис
ал с целью прославить Гитлера. Ценность книги не столько в достоверном ф
актическом материале, сколько в описании и оценке Ч нередко, помимо жел
ания самого автора Ч характера Гитлера.
.
В мае 1906 года Гитлер в первый, раз отправился в Вену, где он пробыл две недел
и. Его ослепил столичный блеск, великолепие Рингштрассе, подействовавше
е на него «как волшебство из тысячи и одной ночи», музеи и, как написал он в
одной из своих открыток, «могучее величие» Оперного театра. Он побывал в
«Бургтеатре», а также на представлениях «Тристана» и «Летучего голланд
ца». «Когда могучие волны звуков, Ч а завывание ветра уступают (!) ужасном
у рокоту волнующихся звуков, Ч то в этом ощущается возвышенное» Ч так п
исал он Кубицеку
Цит. по: Kubizek A. Op. cit. S. 147. Правописание Гитлера страдает здесь, как и долго ещё
потом, такими же существенными огрехами, как и его знание синтаксиса. См.
также: Hitler A. Mein Kampf, S. 18.
.
Неясным однако остаётся, почему, вернувшись из Вены, он ждал ещё полтора г
ода, прежде чем снова отправился туда, чтобы попытаться поступить в акад
емию изобразительных искусств. Может быть, сыграло свою роль сопротивле
ние озабоченной и с января 1907 года уже очень тяжело больной матери, но глав
ным тут было, пожалуй, то обстоятельство, что он сам боялся сделать шаг, ко
торый положит конец его беззаботному времяпрепровождению и вновь подч
инит его учебному процессу. Ведь так он мог изо дня в день предаваться том
у, чему хотел, Ч мечтать, рисовать, гулять, читать глубоко за полночь или ж
е, судя по звукам, доносившимся из его комнаты, часами без остановки ходит
ь по ней туда-сюда. Не раз и не два назовёт он годы в Линце самым счастливым
временем своей жизни, «прекрасным сном», картину которого лишь слегка за
мутняло сознание краха, случившегося в училище. В «Майн кампф» он описыв
ает, как его отец когда-то отправился в город и поклялся «до тех пор не воз
вращаться в родную деревню, пока из него чего-нибудь не выйдет»
Hitler A. Mein Kampf, S. 3, 17. О «прекрас
ном сне» Гитлер говорит там же: Ibid. S. 16. См. по этому поводу также письмо А. Куби
цеку от 4 августа 1933 года, в котором Гитлер пишет о «лучших годах моей жизни
»; опубликовано в кн.: Kubizek A. Op. cit. S. 32. См. кроме того: A. Hitler in Urfahr, НА, File 17, Reel 1.
.
С тем же девизом отправляется в путь в сентябре 1907 года и он. И как далеко бы
не приходилось ему в последующие годы удаляться от его прежних планов и
надежд, но желание вернуться в Линц победившим и оправданным, увидеть го
род в страхе, стыде и изумлении у своих ног и воплотить в действительност
ь вчерашний «прекрасный сон» осталось у него на всю жизнь. Уже во время во
йны он будет нередко говорить, устало и нетерпеливо, о своём намерении уд
алиться на покой в Линц, создать там музей, слушать музыку, читать, писать,
предаваться размышлениям. И всё это было не что иное, как всё та же его пре
жняя мечта о барском доме с необыкновенно благородной дамой и одухотвор
ённым кругом друзей; эта мечта никуда не делась и продолжала волновать е
го. В марте 1945 года, когда Красная Армия уже стояла у ворот Берлина, Гитлер в
елел принести в бункер под имперской канцелярией планы перестройки Лин
ца и, как рассказывают, долго стоял над ними с мечтательным выражением на
лице Так со
общил автору А. Шпеер; см. также: Zoller A. Op. cit. S. 57. О мечте Гитлера уйти из политики см
.: Tischgespraeche, S. 167 f.; Zoller A. Op. cit. S. 57.
.
Глава II
КРУШЕНИЕ МЕЧТЫ
Вы Ч идиот! Если бы я никогда
в моей жизни не был фантазёром, то, где были бы Вы и где были бы все мы сегодн
я?
Адольф Гитлер
Вена в конце своей эпохи. Ч
Кризис многонационального государства. Ч Оборонительные идеологии.
Ч Страх немцев перед чужим засильем. Ч Антисемитизм. Ч Академия отказ
ывает. Ч Смерть матери. Ч «Господин опекун, я отправляюсь в Вену!» Ч Про
жекты, прожекты... Ч Новое фиаско. Ч Поворот спиной к буржуазному миру и п
отребность к кому-то прислониться.
Вена начала века Ч это европейская столица, сохранившая вековую славу и
наследие веков. Блистая, возвышалась она над империей, раскинувшейся от
нынешней России до самого края Балкан. Пятьдесят миллионов человек, пред
ставителей десятка разных народов и рас, Ч немцы, мадьяры, поляки, евреи,
словенцы, хорваты, сербы, итальянцы, чехи, словаки, румыны и русины Ч были
подвластны ей и объединялись ею. «Гениальностью этого города» было его у
мение смягчать противоречия, использовать очаги напряжённости, свойст
венные многонациональному государству, друг против друга и извлекать и
з этого свои дивиденды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
авда, кажется, какое-то время сопротивлялась упорным домогательствам сы
на насчёт того, чтобы бросить учёбу, но скоро у неё уже не осталось сил на б
орьбу с его эгоистическим и не терпевшим возражений характером: потеряв
столько детей, она обратила всю свою заботу на последних двоих, забота же
эта обычно проявлялась в материнской слабости и податливости, и сын вско
ре научился хорошо этим пользоваться. Когда в сентябре 1904 года его переве
ли в следующий класс только при условии, что он уйдёт из училища, мать пред
приняла последнюю попытку и отправила его в реальное училище в Штейре. Н
о и там его успехи выли весьма неудовлетворительными; первый его табель
пестрел столькими «неудами», что Гитлер, как он сам рассказывал, напился
и использовал этот документ в качестве туалетной бумаги, так что потом е
му пришлось писать заявление о выдаче дубликата. Когда же и табель 1905 года
оказался не лучше предыдущего, мать окончательно сложила оружие и разре
шила сыну бросить училище. Правда, как он не без иезуитства признается в «
Майн кампф», тут ему «неожиданно на помощь пришла болезнь»
Hitler A. Mein Kampf, S. 16. В подтвержден
ие Гитлер ссылается на «тяжёлую болезнь лёгких», однако это утверждение
, по крайней мере, в данном виде, явно не состоятельно. См.: Jetzinger F. Op. cit. S. 148, а также
: Heiden К. Hitler. Bd. 1, S. 28. Об истории с выпивкой пишет и А. Цоллер, см.: Zoller A. Op. cit. S. 49, где Гитлер об
ъясняет этим своё отвращение к алкоголю.
Насчёт истории с выброшенным табелем см. запротоколированное свидетел
ьство Н. Хайма от 8-9 января 1942 года, цит. по: Maser W. Hitler, S. 68 ff.
, которая, впрочем, документально нигде не засвидетельствована; ку
да более важной представляется иная причина Ч его опять оставили на вто
рой год.
Это была одна из тех катастрофических побед, которые Гитлер одержит ещё
не раз и не два: своими табелями об успеваемости, кишмя кишащими «неудами
», он доказал своему могущественному отцу, уже лежащему в могиле, что путь
в чиновничье сословие с его рангами и должностями, где отец желал бы его в
идеть, ему заказан навсегда. Одновременно он «со стихийной ненавистью»
Kubizek A. Op. cit. S. 72; ibid. S. 55,
здесь же говорится о том, что отец и после своей смерти долго ещё оставалс
я для него силой, которой он побаивался.
бросил школу, Ч она так и осталась в его жизни темой, пробуждавшей
у него колоссальное ожесточение, Ч и все его непрестанные попытки унят
ь беспокойство, порождённое этим фиаско, ссылками на призвание художник
а, так и не вытеснили до конца его жизни свойственного неудачнику чувств
а зависти и вражды. И вот, улизнув от требований нормального учебного про
цесса, он решил «целиком посвятить себя искусству». Он хочет стать худож
ником. Этот выбор определяется, с одной стороны, производившим впечатлен
ие талантом к срисовыванию, который у него был, а с другой Ч весьма смелым
и представлениями, которые сын провинциального чиновника вкладывал в п
онятие о свободной, ничем не скованной жизни художника. Очень рано у него
проявилась, склонность к эксцентричному стилю жизни; один из жильцов пан
сионата, который держала его мать, рассказывал впоследствии, что порой Г
итлер начинал вдруг рисовать во время обеда, нанося, как одержимый, на бум
агу наброски зданий, арок и колонн. Конечно, в этом сказывалась вполне зак
онная потребность вырваться с помощью искусства из тисков и рамок узког
о буржуазного мирка, к которому он принадлежал от рождения, уйти в идеаль
ные сферы, и тот, собственно говоря, маниакальный пыл, с которым он, забыва
я и презирая всё остальное, отдаётся теперь своим упражнениям в живописи
, музыке и мечтам, бросает некий обманчивый свет на эту его страсть. Ведь с
каким-нибудь определённым трудом, «профессией ради хлеба насущного», ка
к он презрительно говорил, Гитлер связывать себя никак не желает
Ibid. S. 25; см., кроме того
, докладную записку Вильгельма Хагмюллера руководству Верхнедунайской
области в 1942 г.: Goerlitz W., Quint H. A. Op. cit. S. 38.
.
Дело в том, что возвышения через искусство он явно ищет и в социальном пла
не. Как за всеми наклонностями и выборами в годы его формирования явстве
нно прослеживается огромная потребность быть или стать чем-то «более вы
соким», так и в его эксцентрической страсти к занятию искусством во мног
ом проявляется представление о том, будто оно является привилегией «бол
ее избранного общества». После смерти отца мать продаёт их дом в Леондин
ге и перебирается в Линц. Гитлеру уже шестнадцать лет, у него нет никакого
иного дела, как слоняться по дому; благодаря тому, что мать получает за отц
а приличную пенсию, он может не забивать себе, голову планами на будущее, а
предаваться видимости привилегированного ничегонеделания, которое ем
у так нравится. Ежедневно он совершает променад по принятым для прогулок
местам города, регулярно бывает на представлениях местного театра, всту
пает в музыкальный кружок и становится читателем библиотеки Общества н
ародного просвещения. Растущий интерес к сексуальным вопросам влечёт е
го, как он потом рассказывал, в отделение для взрослых кабинета восковых
фигур, и примерно в то же время в маленьком кинотеатре близ Южного вокзал
а он смотрит первый раз в жизни фильм
Hitler's Table Talk, S. 191, 195.
. Согласно описаниям, которыми мы располагаем, Гитлер был долговяз
ым, бледным, робким и всегда тщательно одетым юношей, обычно он ходил, пома
хивая тросточкой с набалдашником из слоновой кости, и по внешнему виду и
поведению казался студентом.
Социальное честолюбие подстёгивало и его отца, однако тот добился лишь т
ого, что в глазах сына выглядело не бог весть какой карьерой; снисходител
ьные слова, которые были посвящены им впоследствии жизненному пути «ста
рого господина», показывают, что самому себе он поставил цель куда более
высокую Ч в мире мечтаний, созданном им наряду с реальностью и над нею, вз
ращивались ожидания и самосознание гения.
Теперь, впервые провалившись на поставленном ему жизнью экзамене, он все
чаще и глубже уходит в мир своих фантазий; здесь находил он убежище от тог
о бессилия, которое с ранних лет испытывал перед отцом и учителями, здесь
праздновал он свои одинокие победы над миром, населённым чужими ему людь
ми, и отсюда слал он свои первые проклятия и приговоры этому настроенном
у против него окружающему миру. Все, кто позднее будет вспоминать о нём, не
преминут отметить его серьёзность, замкнутость и «испуганность». Поско
льку у него не было конкретного занятия, то его занимало все, весь мир, кот
орый, как он считал, следует «изменить основательно и во всех его деталях
» Kubizek A. Op. cit. S. ПО;
мнения знакомых, крёстных родителей и учителей о характере молодого Гит
лера приводятся в кн.: Deuerlein E. Der Aufstieg der NSDAP 1919-1933, S. 67; Jetzinger F. Op. cit. S. 105 f., 115 f.
. До поздней ночи сидит он над своими беспомощными проектами градо
строительной переделки Линца, лихорадочно чертя планы театральных зда
ний, роскошных вилл, музеев и того моста через Дунай, который тридцать пят
ь лет спустя он со злорадным удовлетворением заставит построить именно
по планам, нарисованным им ещё подростком.
Он по-прежнему не способен к какому-либо систематическому труду и посто
янно нуждается во все новых и новых занятиях, раздражителях, целях. Уступ
ив его настояниям, мать покупает ему рояль, и какое-то время он берет урок
и музыки. Но проходит всего четыре месяца, ему это надоедает, и занятия пре
кращаются. Единственным, кто более или менее долго оставался другом его
юности, был сын декоратора в Линце Август Кубицек, с которым Гитлера связ
ывали мечты о музыке. На день рождения Гитлер «дарит» ему дом в стиле итал
ьянского Ренессанса из мира своих мечтаний: «Он не видел разницы, говоря
о чём-то готовом или о том, что ещё только планировал»
Кубицек часто подчёркива
ет бросающуюся в глаза склонность Гитлера подменять реальность мечтой,
см., например: Kubizek A. Op. cit. S. 100 f. Описанную ниже историю с лотерейным билетом см
.: Ibid. S. 127 ff.
. Куплен лотерейный билет Ч и вот он уже на какое-то время переселя
ется в ирреальный мир и проживает там на третьем этаже барского дома (Лин
ц-Урфар, Кирхенгассе, 2) с видом на другой берег Дуная. До тиража остаются ещ
ё недели, а он уже подбирает обстановку, ищет мебель и обивку, рисует образ
цы и разворачивает перед другом планы своей жизни в гордом одиночестве и
щедрой любви к искусству, такой жизни, которая должна будет опекаться «н
емолодой, уже немного поседевшей, но необыкновенно благородной дамой», и
он уже видит, как она «на празднично освещённой лестнице» встречает гос
тей, «принадлежащих к одухотворённому, избранному кругу друзей». А потом
наступит день тиража и развеет чуть или уже не осуществившуюся мечту, и Г
итлер в припадке дикой ярости будет осыпать проклятиями не только собст
венное невезение, но и Ч что весьма характерно Ч ещё в большей степени л
егковерие людей, систему государственных лотерей и, наконец, само обману
вшее его государство.
Говоря об этом времени, он даёт себе очень точное определение Ч «не от ми
ра сего»
Tischgespraeche, S. 194; Hitler A. Mein Kampf, S. 35.
, и, действительно, вся его жизнь концентрируется для него исключит
ельно на себе самом. Кроме матери и наивно-восхищённого друга «Густля», с
лужившего ему первым слушателем, сцена в эти важнейшие годы его юности о
стаётся пустой Ч оставив школу, он покинул, собственно говоря, и обществ
о. Когда во время своих ежедневных прогулок по центру города Гитлер стал
встречать девушку, постоянно проходившую в сопровождении своей матери
в одно и то же время мимо кофейни «Шмидторэк», он воспылал, как вспоминает
его друг, страстью, которая перешла вскоре в интенсивное романтическое п
ереживание, сохранившееся на годы. И несмотря на это, он так и не заговорил
с девушкой и не открыл ей своих чувств. Кое-что говорит за то, что дело тут
было не только в природной застенчивости, но и в желании защитить мечту о
т действительности, не допустить низкую тьму реальности в царство фанта
зии. Если верить словам его друга, Гитлер адресовал своему идеалу «бесчи
сленные любовные стихи», в одном из этих стихотворений она предстала «де
вушкой из замка, скакавшей в развевающемся бархатном платье на белом ино
ходце по лугам, усеянным цветами. Распущенные волосы лились золотым пото
ком с её плеч. Ясное голубое небо любовалось ею. И всё это было истинным, си
яющим счастьем»
Kubizek A. Op. cit. S. 79.
.
И музыка Рихарда Вагнера, её патетическая возбуждённость, её режущий, ра
нящий тон, обладающий такой завораживающей силой, тоже, судя по всему, с те
х пор, как он попал под её власть и чуть ли не каждый вечер бывал в опере, слу
жила для него прежде всего средством гипнотического самоискушения, ибо
ничто не отвечало так его стремлению бежать от действительности, ничто н
е способствовало так его желанию подняться над реальностью, как эта музы
ка. Характерно, что в это время он и в живописи любит как раз то, что было сро
дни этой музыке, Ч пышность Рубенса и его эпигона-декадента Ханса Макар
та. Кубицек описывает экстатическую реакцию Гитлера после того, как они
побывали на представлении оперы Вагнера «Риенци». Поражённый блестяще
й, полной драматизма музыкальностью этого произведения, равно как и захв
аченный судьбой Кола ди Риенцо Ч мятежника и народного трибуна из эпохи
позднего Средневековья, одиноко и трагически гибнущего из-за того, что о
кружающий мир не понимает его, Гитлер уводит своего друга на гору Фрайнб
ерг и, стоя над ночным тёмным Линцем, говорит и говорит. «Как скопившийся п
оток рвётся через трещание плотины, так и из него вырывались слова. В коло
ссальных, захватывающих картинах развивал он передо мной своё будущее и
будущее своего народа». Когда друзья юности вновь встретятся спустя три
дцать с лишним лет в Байрейте, Гитлер скажет: «В тот час это и началось!»
Ibid. S. 140 ff. Эта сц
ена выглядит, конечно, преувеличенно стилизованной, да и вообще следует
сказать, что достоверность свидетельств Кубицека не может не вызывать с
ерьёзных сомнений. Нужно также иметь в виду, что свои воспоминания он пис
ал с целью прославить Гитлера. Ценность книги не столько в достоверном ф
актическом материале, сколько в описании и оценке Ч нередко, помимо жел
ания самого автора Ч характера Гитлера.
.
В мае 1906 года Гитлер в первый, раз отправился в Вену, где он пробыл две недел
и. Его ослепил столичный блеск, великолепие Рингштрассе, подействовавше
е на него «как волшебство из тысячи и одной ночи», музеи и, как написал он в
одной из своих открыток, «могучее величие» Оперного театра. Он побывал в
«Бургтеатре», а также на представлениях «Тристана» и «Летучего голланд
ца». «Когда могучие волны звуков, Ч а завывание ветра уступают (!) ужасном
у рокоту волнующихся звуков, Ч то в этом ощущается возвышенное» Ч так п
исал он Кубицеку
Цит. по: Kubizek A. Op. cit. S. 147. Правописание Гитлера страдает здесь, как и долго ещё
потом, такими же существенными огрехами, как и его знание синтаксиса. См.
также: Hitler A. Mein Kampf, S. 18.
.
Неясным однако остаётся, почему, вернувшись из Вены, он ждал ещё полтора г
ода, прежде чем снова отправился туда, чтобы попытаться поступить в акад
емию изобразительных искусств. Может быть, сыграло свою роль сопротивле
ние озабоченной и с января 1907 года уже очень тяжело больной матери, но глав
ным тут было, пожалуй, то обстоятельство, что он сам боялся сделать шаг, ко
торый положит конец его беззаботному времяпрепровождению и вновь подч
инит его учебному процессу. Ведь так он мог изо дня в день предаваться том
у, чему хотел, Ч мечтать, рисовать, гулять, читать глубоко за полночь или ж
е, судя по звукам, доносившимся из его комнаты, часами без остановки ходит
ь по ней туда-сюда. Не раз и не два назовёт он годы в Линце самым счастливым
временем своей жизни, «прекрасным сном», картину которого лишь слегка за
мутняло сознание краха, случившегося в училище. В «Майн кампф» он описыв
ает, как его отец когда-то отправился в город и поклялся «до тех пор не воз
вращаться в родную деревню, пока из него чего-нибудь не выйдет»
Hitler A. Mein Kampf, S. 3, 17. О «прекрас
ном сне» Гитлер говорит там же: Ibid. S. 16. См. по этому поводу также письмо А. Куби
цеку от 4 августа 1933 года, в котором Гитлер пишет о «лучших годах моей жизни
»; опубликовано в кн.: Kubizek A. Op. cit. S. 32. См. кроме того: A. Hitler in Urfahr, НА, File 17, Reel 1.
.
С тем же девизом отправляется в путь в сентябре 1907 года и он. И как далеко бы
не приходилось ему в последующие годы удаляться от его прежних планов и
надежд, но желание вернуться в Линц победившим и оправданным, увидеть го
род в страхе, стыде и изумлении у своих ног и воплотить в действительност
ь вчерашний «прекрасный сон» осталось у него на всю жизнь. Уже во время во
йны он будет нередко говорить, устало и нетерпеливо, о своём намерении уд
алиться на покой в Линц, создать там музей, слушать музыку, читать, писать,
предаваться размышлениям. И всё это было не что иное, как всё та же его пре
жняя мечта о барском доме с необыкновенно благородной дамой и одухотвор
ённым кругом друзей; эта мечта никуда не делась и продолжала волновать е
го. В марте 1945 года, когда Красная Армия уже стояла у ворот Берлина, Гитлер в
елел принести в бункер под имперской канцелярией планы перестройки Лин
ца и, как рассказывают, долго стоял над ними с мечтательным выражением на
лице Так со
общил автору А. Шпеер; см. также: Zoller A. Op. cit. S. 57. О мечте Гитлера уйти из политики см
.: Tischgespraeche, S. 167 f.; Zoller A. Op. cit. S. 57.
.
Глава II
КРУШЕНИЕ МЕЧТЫ
Вы Ч идиот! Если бы я никогда
в моей жизни не был фантазёром, то, где были бы Вы и где были бы все мы сегодн
я?
Адольф Гитлер
Вена в конце своей эпохи. Ч
Кризис многонационального государства. Ч Оборонительные идеологии.
Ч Страх немцев перед чужим засильем. Ч Антисемитизм. Ч Академия отказ
ывает. Ч Смерть матери. Ч «Господин опекун, я отправляюсь в Вену!» Ч Про
жекты, прожекты... Ч Новое фиаско. Ч Поворот спиной к буржуазному миру и п
отребность к кому-то прислониться.
Вена начала века Ч это европейская столица, сохранившая вековую славу и
наследие веков. Блистая, возвышалась она над империей, раскинувшейся от
нынешней России до самого края Балкан. Пятьдесят миллионов человек, пред
ставителей десятка разных народов и рас, Ч немцы, мадьяры, поляки, евреи,
словенцы, хорваты, сербы, итальянцы, чехи, словаки, румыны и русины Ч были
подвластны ей и объединялись ею. «Гениальностью этого города» было его у
мение смягчать противоречия, использовать очаги напряжённости, свойст
венные многонациональному государству, друг против друга и извлекать и
з этого свои дивиденды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47