Или поможешь мне шить?
– Нет. Я не шыо, – бросила француженка, даже не потрудившись взглянуть на хозяйку. – Для чего же тогда слуги?
– Неужели? Придется мне объяснить королеве Элеоноре, как она ошибается. Ведь она сама вышивает свою одежду.
Амисия пронзила ее ненавидящим взглядом, прежде чем повернуться к окну и провести пальцем по восьмиугольному переплету.
– Лорд Ранулф и есть Черный Лев, не так ли? – промурлыкала она и, не дожидаясь ответа, продолжала: – Его знают даже во Франции. Мой отец, герцог… – Последнее слово она намеренно подчеркнула. – …часто говорил о нем. Было время, когда он даже собирался выдать меня за него.
– Мой муж – человек сговорчивый, – заметила Лайо-нин, не отрывая глаз от иглы, – и, возможно, согласился бы на брак, поскольку первой женитьбой доказал, что не возражает, если жена старше его.
Амисия не нашлась, что ответить.
– Похоже, вы уверены в своем замужестве… – пробормотала она наконец. – Э-э… Лайонин, не так ли? Странное имя. Наверное, вы принесли мужу огромное приданое?
– Честно говоря, почти никакого, но не считаю нужным это обсуждать.
– Значит, это брак по любви? – не унималась Амисия, игнорируя предупреждение.
Лайонин отложила шитье и призадумалась.
– Полагаю, что так.
– Но лорд Ранулф не клянется вам в любви каждую минуту?
– Послушайте, Амисия, вы гостья в моем доме, и я должна обращаться с вами соответственно. Однако вовсе не обязана обсуждать с вами личную жизнь, как свою, так и мужа, – отрезала Лайонин и, отбросив шитье, удалилась. К сожалению, она не услышала тихого торжествующего смеха Амисии.
Лайонин отправилась в башню Драгоценностей, чтобы посмотреть, нет ли там людей, покалеченных во время бури. Амисия заронила в ее душу зерно сомнения. Разумеется, Ранулф любит ее. Но он никогда не говорил ей заветных слов.
Лайонин тут же отогнала эти мысли и упрекнула себя в глупости. Разве слова важны? Конечно, он любит ее так же сильно, как она – его. Она тряхнула головой и заставила себя вернуться к работе. Но одна мысль не давала покоя: будет ли он любить ее, когда она состарится и станет уродливой?
Амисия снова пришла на ужин, долго извинялась за причиненное беспокойство и ловила каждое слово Ранулфа. Только удалившись с женой в спальню, он соизволил спросить о ее здоровье:
– Ты что-то чересчур притихла. Может, дитя тебя беспокоит?
Лайонин сердито отстранилась:
– Ребенок ничуть не обременителен для меня. Иногда мне кажется, что он – единственное счастье моей жизни.
Ранулф прижал ее к себе, нежно гладя волосы.
– Что тебя тревожит? Скажи мне, и я все предприму, чтобы ты была спокойна.
– Правда? Сможешь сделать так, чтобы я носила твоего сына и при этом не толстела? Чтобы не старела с годами?
Ранулф улыбнулся и разгладил большим пальцем уголок ее глаза.
– Ты не зря переживаешь. Я уже нашел морщинку.
– Я не шучу! – выпалила Лайонин. Ранулф нахмурился.
– Тебя действительно что-то беспокоит? Не помешало бы поделиться со мной, – начал он и, увидев слезы в ее глазах, окончательно всполошился: – Я никогда не видел тебя такой. Ты всегда весела и невозмутима, даже когда я не в самом лучшем настроении.
Лайонин слабо улыбнулась сквозь слезы:
– Я рада слышать от тебя то, что всегда знала.
– Ложись в постель, иначе я побью тебя, как ты того заслуживаешь.
Он вновь притянул ее к себе, поглаживая ее голый живот, словно проверяя, насколько вырос ребенок за день.
– А что ты скажешь, когда мой живот вырастет горой? – прошептала она.
– Буду надеяться на близнецов, – пробормотал он, засыпая.
Когда наутро Лайонин решила поехать верхом в деревню, Амисия объявила, что хочет сопровождать ее.
Поскольку конюх боялся Лориэйджа, Лайонин приходилось седлать его самой.
– Вы не велите его выпороть? – изумилась Амисия.
– Он совсем мальчишка. Я покажу ему, что Лориэйдж – смирный конь, если поговорить с ним как нужно.
– А вот я уверена, что вы просто сочиняете истории о небывалой свирепости этой клячи, а на самом деле любой может сесть на нее. Хотите, покажу?
– Конечно, – согласилась Лайонин, отступая.
Но вороной жеребец взвился на дыбы и попытался сбросить ее, как только она вставила ногу в стремя. Разозленная Амисия отошла.
Они задержались во внешнем дворе: одна из кухарок с гордостью показывала Лайонин тугие кочаны капусты. Чуть в сторонке маячил мужчина, вызывавший в Лайонин инстинктивное отвращение.
– Кто это? – спросила Амисия. Лайонин пожала плечами:
– Забыла, как его зовут. По-моему, он вечно старается уклониться от дела, да и ведет себя, на мой взгляд, слишком нагло.
– Не находите его красивым?
Лайонин даже не оглянулась на ухмылявшегося рыцаря.
– Нет, – отрезала она, пришпорив скакуна.
В деревне ее сразу же окружили сервы. Она любовалась новорожденными, сочувствовала тем, чьи поля затопило, и по достоинству оценила лучших несушек деревни. Один раз она мельком увидела Амисию, погруженную в беседу с тем самым рыцарем, и подумала, что они достойны друг друга.
Женщины возвратились в замок, когда время обеда давно прошло. Ранулф, стоявший во дворе, представил «черных стражей» «леди» Амисии. Лайонин заметила, что Хьюго и Малард отнеслись к ее медовым речам так же подозрительно, как и она.
Первым, кого увидела Лайонин, войдя в зал, был Брент, отсутствовавший вот уже два дня. До этой минуты она не понимала, как стосковалась по мальчику.
– Брент! – воскликнула она, становясь на колени и протягивая к нему руки. Тот помчался к ней и неистово обнял, чтобы показать, как ее любит, но тут же, вспомнив свою важную должность, отстранился, словно возмущенный телячьими нежностями. И быстро взглянул на Ранулфа, боясь, что тот заметил его промах. Однако Черный Лев пристально смотрел в окно.
Лайонин встала, не позволяя себе приласкать мальчика.
– Ты все это время жил в большом зале «черной стражи»? Расскажи мне о нем. Сама я никогда там не бывала.
– Правда? – удивился Брент.
– Да, – ответил за нее Ранулф. – Только мужчинам дозволяется бывать в зале моей стражи.
– Но я сам видел там женщин… – начал Брент, но тут же осекся при виде подмигнувшего Ранулфа. – Ах да, женам туда хода нет.
Лайонин невинно улыбнулась:
– В таком случае ты должен рассказать мие, правда ли, что там темно, грязно и полно пауков?
Брент, гордо шествующий впереди хозяйки, бросил через плечо:
– Разве что парочка, да и то я их не заметил. Лайонин очень хотелось посмеяться вместе с Ранулфом, но тот тоже задрал нос, совсем как шестилетний мальчик. Она погладила живот, молясь, чтобы Господь не дал ей привести в мир третьего хвастуна.
Брент остановился на пороге солара, где уже сидела Амисия.
– Кто это? – шепнул он Лайонин.
Оба молча наблюдали, как Ранулф выступил вперед, чтобы приветствовать женщину.
– Она тонула в море, и лорд Ранулф ее спас. Разве рыцари тебе ничего не сказали?
– Не они, а Марта. Марта говорит, что лорд Ранулф спас ее, а вы – лорда Ранулфа. Это правда? Черный Лев не нуждается ни в чьей помощи.
– Боюсь, ты ошибаешься, Брент, – вмешался Ранулф. – Подойди, познакомься с леди Амисией, и я расскажу тебе, как моя крошка жена усмирила двадцать человек и заставила бурю уняться, умилостивив ее.
Брент почти не обратил внимания на француженку: так хотелось ему поскорее услышать обещанную историю.
– Кто такая Марта? – не выдержала Лайонин, но муж, проигнорировав вопрос, поведал собравшимся красочную историю. Он оказался хорошим рассказчиком, хотя описанные события, как полагала Лайонин, были достаточно ординарными.
– А вы сможете сделать это еще раз? – благоговейно осведомился Брент. – Закричать так, что треснут каменные стены.
– Ранулф! Мальчик верит твоим сказкам!
Но и Ранулф, и Брент немедленно вознегодовали.
– Истинный рыцарь никогда не лжет! – воскликнули они в один голос. Лайонин невольно рассмеялась. До чего же они похожи!
Амисия, до сих пор молчавшая, сочла своим долгом испортить веселье:
– Похоже, я зря вторглась в ваше общество. Простите меня за дерзость. Мне что-то не по себе. Пойду лягу в постель.
– Это вы извините нас за невежливость, леди Амисия! – воскликнул Ранулф. – Ужин подадут сюда, и вы просто обязаны поесть вместе с нами.
– Вы не ужинаете вместе со слугами?
– У них свои дома. Я привык к холостяцкой жизни и придерживаюсь старых обычаев.
Светлые глаза женщины не отрываясь смотрели на него.
– Значит, вы недавно женаты, милорд?
– Да, всего…
– Полгода, – подсказала Лайонин.
Ранулф лукаво улыбнулся. Лайонин смотрела в окно.
– А вот и Ходдер с едой. Леди Амисия, вы присоединитесь к нам?
– Ну… раз меня так мило просят…
Лайонин заметила презрительную усмешку Ходдера. Она редко соглашалась с напыщенным коротышкой, но, похоже, оба придерживались одного мнения об этой особе. Их понимающие взгляды встретились.
Амисия не умолкала: хвалила Мальвуазен, умоляла Ранулфа рассказать о приключениях в Святой земле, превозносила его таланты в создании столь необыкновенного замка. Брент завороженно слушал истории Ранулфа, временами бросая на Амисию неприязненные взгляды. Даже шестилетний ребенок видел насквозь эту женщину!
Наутро Ранулф в бешенстве ворвался в дом.
– Ходдер! – прогремел он. – Где этот человек? Ходдер, немедленно спустись вниз, если ценишь свою жизнь!
– Что случилось? Почему ты так сердит? – всполошилась Лайонин.
Он принялся бросать одежду в кожаную седельную сумку. В дверях возник Ходдер и нерешительно посмотрел на хозяина.
– Приготовь доспехи и кольчугу, да поспеши! – коротко велел Ранулф. – Только не серебряную. Я еду на войну, а не развлекаться!
Лайонин почувствовала, как подкосились ноги.
– Какая война?
– Этот чертов негодяй! Угроз Уильяма оказалось недостаточно! Теперь он послал сервов пахать мою землю.
– Какую землю? О чем ты?
– Замок Гетен, твой замок! Мой управитель, твой управитель, черт побери! Мне плевать, кто владеет этой землей! Кровь Христова, я прикончу подлеца! Он посмел оспорить границы моей земли!
Лайонин зябко повела плечами, удивляясь спокойному виду Ходдера. С упавшим сердцем она наблюдала, как тот снимает со стен булаву, боевой топор, боевой молот и чекан.
– Ранулф, ты не можешь сам потолковать с этим человеком?
– Поговорить? Время для бесед уже прошло! Повезет ему, если его замок будет снабжен всем необходимым, поскольку я собираюсь устроить осаду. Посмотрим, сколько этот ничтожный барон продержится против Черного Льва! Оставляю Мальвуа-зен на твое попечение. Я беру с собой стражу и сотню рыцарей гарнизона. Если понадобится больше воинов, я пришлю гонца, и ты отдашь приказ. Надеюсь, ты сознаешь свой долг?
– Вполне, – ледяным тоном ответила она.
Он бросил на нее быстрый взгляд, но не умерил гнева.
– Брент отправляется со мной. А теперь подойди и поцелуй меня, чтобы твой поцелуй остался гореть на губах и не дал мне тревожиться за тебя. Я защищаю твой замок!
Она не высказала свои мысли. Не объяснила, что не отдала бы даже одного дня в его обществе за какой-то неведомый замок. Сдержала слезы и протесты, и он яростно поцеловал ее, до боли сминая губы.
– Буду присылать весточки, – бросил он, сбегая по ступенькам.
Лайонин поспешила следом:
– Подожди! Подожди!
Она торопливо поднялась наверх и нашла вышитую ленту, точную копию львиного пояса. Ранулф уже подошел к ожидавшим его воинам. Она обняла мужа и продела ленту сквозь его кожаный пояс. То, что она сделала с лентой, заставило его охнуть и оттолкнуть жену.
– Ты забываешься! – прошипел он, но его глаза сияли.
– Это тебе на память, – прошептала она, смаргивая слезы.
– Я не смогу думать ни о чем другом, – серьезно ответил он.
Отъезжавших всадников провожали не только рыдания Лайонин, но и плач женщин, стоявших в дверях зала «черной стражи». Лайонин повернулась к ним. Все молчали, однако в этот момент между женщинами, обреченными ждать и молиться за мужчин, ушедших воевать, протянулась ниточка дружбы.
Лайонин и Амисия провели день в соларе. Графиня шила, француженка, по обыкновению, бездельничала.
– Я завидую вам, леди Лайонин, вашей безмятежности и спокойствию. Вряд ли я вела бы себя так в подобном положении.
– Боюсь, я не совсем вас понимаю.
– Насколько мне известно, вы носите дитя лорда Ранул-фа. То есть предполагаю, что это его дитя. Ведь никогда ни в чем нельзя быть уверенной.
Лайонин ответила коротким холодным взглядом.
– О, я не хотела вас оскорбить. Просто лорд Ранулф такой красивый мужчина. Должно быть, он пользуется огромным успехом у женщин. Я нахожу его абсолютно неотразимым.
– Я не позволю обсуждать моего мужа в подобном тоне.
– Прошу меня простить. Собственно, я хотела говорить не о вашем муже. Поверьте, я просто вам удивляюсь. Если бы мне предстояло вскоре отяжелеть ребенком, а муж-красавец находился бы за много миль отсюда, с мужчинами, которые приводят в лагерь женщин, пусть самого низкого пошиба, но тем не менее женщин… На вашем месте…
– Леди Амисия, если вы в самом деле леди, ваши намеки вполне недвусмысленны и крайне мне не нравятся. Я требую, чтобы вы держали подобные мысли при себе.
– Я согласна с вами. Мне тоже не хочется слышать напоминания о моем несчастье.
Лайонин пожала плечами.
Амисия улыбнулась и провела пальцем по шпалере.
–Даже при самом коротком знакомстве я нахожу, что лорд Ранулф… человек крайне романтичный, не считаете? Расскажите, как он ухаживал за вами? Трудно было покорить его, или это дело нескольких дней? Долго ли вы знали друг друга до помолвки?
Лайонин от возмущения потеряла дар речи.
– Думаю, на весь ваш роман ушло несколько дней, – продолжала Амисия, но тут же поспешно прикрыла рот рукой. – Правда, лорд Ранулф не из тех мужчин, кто легко влюбляется: для этого он слишком серьезен. О, простите, вы, кажется, упомянули, что он не признавался вам в любви. Мм… интересно, что приготовили нам на обед? Я немного ослабела и удалюсь к себе. Доброго дня, миледи. Надеюсь, я ничем вас не оскорбила.
После ее ухода ошеломленная Лайонин долго не могла пошевелиться. Наконец она встала и покачала головой. Ей всегда было известно, что француженка – воплощение зла. Стоит ли удивляться, что она это доказала? Но что, если Ранулф в разлуке затоскует и возьмет себе женщину? Так поступают большинство мужчин. Это вполне естественно, и ей стоит смириться с женской долей.
Она вновь принялась за шитье, но так задумалась, что уколола иглой палец и, сразу опомнившись, принялась за работу с новой энергией. Нет! Нет! И нет! Она не позволит другой коснуться ее Ранулфа!
Через четыре дня прибыл первый гонец. Лайонин увидела его из окна-солара и заметила на плаще герб Мальвуазенов.
Лайонин сбежала вниз с такой быстротой, что споткнулась и едва не упала. Она не заметила следовавшую по пятам Амисию.
Парень держал два пергаментных свитка со львами Уорб-руков на печатях. Лайонин почти вырвала их у него и хотела уже сломать печати, но гонец остановил ее:
– Вы леди Лайонин?
– Это я.
– А кто леди Амисия?
– Я.
Лайонин потрясенно наблюдала, как парень берет у нее из рук один свиток и передает бледной женщине.
– Иди… иди на кухню и возьми, что хочешь, – пробормотала она. Радость снова была отравлена этой дрянью. Как мог Ранулф писать Амисии?!
Женщина поспешно вскрыла письмо.
– Он здоров и бодр, – пробормотала она, прижимая к груди письмо, после чего взглянула на Лайонин и осведомилась:
– Вы не спешите прочитать свое послание?
Лайонин, словно не слыша, прошла мимо нее и поднялась в спальню. Первым порывом было сжечь письмо на огне свечи, но она просто не смогла этого сделать.
«Боюсь, осада займет несколько месяцев. Я послал людей в Мальвуазен за плотниками, которым придется изготовить осадные орудия. И несколько раз предлагал этому человеку сдаться. Но он и слушать не желает. Мне ужасно все это надоело. Сейчас я жажду только домашнего уюта.
Брент жив и здоров и постоянно говорит о тебе. Твоя лента всегда со мной.
Твой любящий муж и утомленный рыцарь Ранулф».
Лайонин упала на кровать и разрыдалась. Письмо было таким нежным. Никакого следа его обычной надменности. До чего же он одинок! Она прокляла себя теми немногими ругательствами, которые успела узнать, за то, что на минуту усомнилась в муже.
Наконец ей стало легче настолько, что она улыбнулась, впервые за несколько дней. Она долго писала ответ Ранулфу. Заверила, что и она, и ребенок здоровы, рассказала, что случилось в замке за это время. И только в конце высказала все, что чувствовала:
«Кейт тревожится, что я становлюсь похожей на тебя прежнего, ибо ничто не может вызвать улыбки на моем лице.
Твоя Львица».
К тому времени, когда она отправилась на обед, настроение немного улучшилась. Но тут в соларе опять появилась Амисия.
– Надеюсь, ваше письмо содержало только приятные новости? – спросила она.
– Не слишком. Боюсь, предстоит долгая осада, и Ранулфу придется задержаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32